Заключительная песня «Даруй, Боже, благодать».

Русская голгофа» Действие первое. Сцена первая. Открывается занавес. На стульях в полукруге сидят действующие лица. Затемнение. Начинает звучать музыка. Света: «Я не могу, как многие, посидеть тихо подле отцовской могилы. Потому что в привычном смысле могилы у папы нет. Но есть огромный, продуваемый ветрами полигон, где — еще в бытность НКВД — власти, огородясь глухим забором, расстреливали неугодных. Я прихожу сюда и долго стою над останками загубленных здесь людей. Где-то совсем рядом покоятся и неявленные останки моего папы; покоятся, нераздельные от праха двадцати тысяч невинно потерпевших его современников» Отца Матушки Георгии (в миру Лидии Владимировны Каледы), священномученика Владимира Амбарцумова расстреляли 5 ноября 1937 года. Гоша: Бутово. Для многих это слово ассоциируется с районом Москвы, для кого-то Бутово, Южное Бутово всего лишь название шоу, юмористического шоу, а для кого-то это то самое место, где пострадали десятки тысяч людей. Бутовский полигон. Фабрика смерти. «Русская голгофа», так однажды назовет это место Патриарх Алексий 2 Магдалина: Ветер, мелкий дождь, пожухшая трава, огромная территория, огороженная колючей проволокой… В любую погоду, в дождь и метель, к этим воротам подъезжали машины. Из них выводили осужденных людей — неграмотных крестьян и профессоров, женщин, подростков и стариков, священников, митрополитов и монахов – на расстрел . Олеся: Эти люди, такие разные, были виноваты в одном – они, «враги советской власти», верили в Христа и жили по Его заповедям. Свыше 20 тысяч человек были расстреляны и свалены в наскоро выкопанные рвы в 1937-38 годах.. Кристина: Побуревшая от времени бумага: короткий и ясный приказ: «…осуждённых особой Тройкой УН КВД ЛО, согласно прилагаемых к сему копий протоколов Тройки… всего 509 человек — расстрелять. Исполнение донесите, предоставив акты.» Фаина: С чёрно-белых фотографий смотрят лица, измождённые страданием или устало-покорные, отрешённые… Последний взгляд в объектив за день-два до смерти. Даня: Здесь – Бутовский полигон. Земля пропитана кровью людей, победивших в битве за человеческие души. У них были свои слабости и недостатки — но в решающий момент они показали миру удивительную силу духа. Можно физически расправиться с телом – с душой невозможно сделать ничего. Игорь: Только вера в Бога, в Воскресение Христово, во всеобщее Воскресение, могла помочь сохранить образ и подобие Божие в таких условиях. Иначе всякий смысл жизни терялся. Маша: Какая-нибудь верующая деревенская старушка 70-ти лет совершенно спокойно говорила, что всё происходящее послано народу за его грехи. И что придёт время, когда храмы на русской земле будут восстанавливаться, и советская власть закончится. И её за эти слова расстреливали. Настя: Те люди, которые, казалось бы, могли устоять в таких условиях, но не имели веры – ломались. А простые люди оказывались намного сильнее и мужественнее именно благодаря вере. Гоша: Пример этих людей для нас свят. Новомученики жили в конце XIX — начале ХХ века, они были такие же люди, как и мы! Казалось бы, ну чего такого, служил батюшка у себя на приходе. Совершал какие-то требы. Ну, дети у него были, воспитывал их. Что он такого совершил-то? Почему он вдруг святой? Ну, всех расстреливали – и его расстреляли. Советская власть видела в нём врага – а она всех «врагов» уничтожала». Света: Да в том-то всё и дело, что он был, как все. Но многие взяли и побежали или участвовали во всём этом беззаконии. А этот священник из захудалого села, понимает, что его долг — ходить в храм и молиться, хотя он понимает, что ему за это будет. Магдалина: Его предшественника увезли как-то ночью, и больше его никто не видел. И вот он служит понимая, что в любую минуту за ним приедут, и больше он света Божия не увидит. Никаких особых духовных дарований у этих людей не было, но была твёрдая вера и мужество по защите церкви. И они стали святыми. Олеся: Почти всем, проходившим по церковным делам, предъявлялось обвинение по 58-й статье, поводы для обвинения могли быть разные: «сохранение церкви и насаждение тайного монашества», Фаина: «богослужения на дому», Даня: «недоносительство», Ксюша: «помощь ссыльному духовенству», Настя: приют бездомных священнослужителей Игорь: «клеветал, что церкви закрываются, священники арестовываются». Маша: Большинство подследственных, замученных или обманутых следователями, в конце концов признавали себя полностью или частично виновными в «антисоветской агитации», «контрреволюционной деятельности», но в вопросах веры церковный народ показал себя неустрашимым. Лиза (Света): Ни пытки, ни угрозы смерти не могли заставить верующих отречься от Бога, возвести хулу на Церковь; не редкостью было «отсутствие в деле скомпрометированных лиц», т. е. отсутствие новых имен, необходимых следователям для новых арестов. Гоша: ХХ век. Для Церкви, для людей Церкви это была героическая эпоха. Она выдержала жесточайшие гонения, сохранила в муках и страданиях чистоту веры, украсилась сонмом мучеников… Наше будущее зависит от того, окажемся ли мы достойными крови новомучеников российских, или их опыт духовный, их опыт жизни и их страдания пройдут для нас втуне. Ксюша: Бездонный ров, заполненный телами, Присыпанный землей с растущею травой, Зияет на лице России раной, Непроходящей мукой и тоской. Лиза: (Кристина): Здесь жили и страдали люди, Здесь погибали души за Христа, Чьи имена стоять на веки будут Во прославление Животворящего Креста... Даня: митрополит Петроградский Серафим (Чичагов) Олеся: архиепископ Димитрий (Добросердов), Кристина: архиепископ Николай (Добронравов), Фаина: епископ Никита (Делекторский), Игорь: епископ Арсений (Жадановский) Настя: епископ Аркадий (Остальский) Маша: епископ Иона (Лазарев), Света: Владимир Амбарцумов Магдалина: Павел Преображенский Ксюша: Анна Зерцалова Лиза: Евдокия (Кузьминова), Гоша: Канонизировано больше 300 человек, а сколько еще пострадавших простых мирян, их возраст от 13 до 82 лет… Света: - в нашем селе Васютино Павло - Посадского района служит замечательный батюшка – священник Михаил Успенский. Как же он нас поддерживает , помогает решать нам наши жизненные вопросы! А какой замечательный у него сад! Какие яблоки растут в этом саду!... ….. Сегодня Преображение. 37 ой год. …. Батюшка угощает всех нас, весь его приход этими вкусными яблоками. Вот так, берет и угощает. (раздает яблоки из корзины .) (Пауза) … Эти яблоки ему поставят в вину. За это его расстреляют. (собирает яблоки, уходит, уносит стул со сцены) Фая: Меня зовут Дарья Зайцева. Мой муж пропал , и у меня осталось пятеро детей. Я их поднимала одна, держала хозяйство. Когда начались гонения на церковь, я осталась старостой местного храма. Батюшку нашего арестовали – я тут же добилась, чтобы в этот храм прислали другого священника. Батюшку снова куда-то высылали – я снова добивалась третьего, затем четвёртого… Ну, а потом меня саму арестовали. …. Меня расстреляют в 37 году… (уходит, уносит со сцены стул) Олеся: Я - послушница Анастасия Бобкова. 2 марта 1938 года меня арестуют по доносу и заключат в тюрьму в Волоколамске. Гоша: — Следствие располагает достаточным материалом, который уличает вас в контрреволюционной антисоветской деятельности. Дайте показания по этому вопросу. Олеся: — Контрреволюционной антисоветской деятельности я не вела. Магдалина: — В декабре 1937 года в доме Василисы Будкиной вы проводили контрреволюционную антисоветскую деятельность? Олеся: — Действительно, в доме Будкиной я была. Это было в начале декабря 1937 года. Там же была председатель Покровского сельсовета Шустова, которая принесла какие-то листки по части выборов в Верховный Совет. Шустова стала ругать попов. Тогда мною на это ей было сказано: «Советская власть ни за что сажает попов, они плохого никому ничего не делают; были попы, мы жили хорошо, а сейчас при советской власти мы живём плохо». Эти слова были сказаны мною, и я их подтверждаю. Кроме того по части выборов в Верховный Совет в доме Будкиной я говорила: «Нам не нужна советская власть. Кому она нужна, тот пускай и голосует. Нам выборы не нужны». Одновременно я ей заявила: «У нас есть своя, Небесная власть». …. Меня расстреляют 5 апреля 1938 года (уходит, уносит стул со сцены) Кристина: Послушница Страстного монастыря Вера Морозова. После того как монастыря не стало, мы вместе с монахинями и послушницами стали снимать комнату в доме на Тихвинской улице, где продолжаем сохранять монастырский устав, зарабатывая рукоделием. Я работаю санитаркой в туберкулёзном институте. Жить стало народу тяжело, в магазинах ничего нет, кругом стоит дороговизна. Но это все так и должно быть по Божьему Писанию. Бог нам послал такую власть за грехи, совершенные народом. Меня арестуют 16 февраля 1938 г. Ксюша: — В каком году вы были лишены избирательных прав? Кристина: — Я была лишена избирательных прав в начале революции и восстановлена в 1932 году после моего ходатайства во ВЦИК. Лиза: — Кто из монашек Страстного монастыря в данное время проживает в Москве? Кристина: — Кто в данное время проживает в Москве из монашек Страстного монастыря, я не знаю. Настя: — Вы обвиняетесь в антисоветской деятельности. Признаете себя в этом виновной? Кристина: — Я виновной себя в антисоветской деятельности не признаю. Маша: — Следствие располагает данными, что вы среди окружающих вели антисоветскую агитацию. Признаете себя в этом виновной? Кристина: — Я никогда и нигде антисоветской агитации не вела. Магдалина: — Вы высказывали враждебное отношение к руководству партии и правительства. Вы подтверждаете это? Кристина: — Нет, я враждебного отношения к руководству партии не высказывала. Меня расстреляют 26 февраля 1938 года. (уходит, уносит стул со сцены) Маша: -Послушница Анна Макандина. Арестована 22 февраля 1938 года. Настя: — Обвиняемая Макандина, за что вы агитировали население в октябре 1937 года? Маша: — В октябре я работала на поденной работе. Я вспоминаю случай, когда мы вместе несколько человек шли с работы домой. Разговор был о том, что в колхозах стало жить лучше, что советская власть дала колхозникам счастливую жизнь. Это была частная беседа, но против советской власти я никогда не говорила. Лиза: — Обвиняемая Макандина, вы признаете себя виновной в антисоветской агитации, которую вели в декабре 1937 года среди колхозников? Маша: — В декабре я работала вместе с другими. Мы рубили капусту. Разговор был о войне. Я говорила, что на нас идет японец, но так как советская власть стала сильна, то войны не допустят, но что касается разговоров против советской власти, то я их не вела. Ксюша: — Обвиняемая Макандина, что вы говорили в ноябре 1937 года колхозникам, стоя у своего дома? Маша: — Я точно не помню, в каком месяце, но с колхозниками вечером у моего дома был разговор. Говорили, что теперь против царизма стало жить всем лучше, налоги стали небольшие, всего стало больше. А кроме этого ничего не говорили, а я большую часть времени нахожусь дома. Гоша: — Обвиняемая Макандина, признаете ли вы себя виновной в том, что опошляете вождей партии и правительства? Маша: — Я к советской власти враждебно не настроена, я довольна советской властью... и виновной себя в антисоветской агитации не признаю. 8 марта 1938 года меня приговорят к расстрелу за "распускание контрреволюционных слухов о скором падении Советской власти". 14 марта 1938 расстреляют. (уходит, уносит стул со сцены) Магдалина: Анна Зерцалова. арестована 27 октября 1937 года. За то, что являюсь активной участницей контрреволюционной церковно-монархической группировки. В контрреволюционных целях прославляю как "прозорливицу" монашку Матрону Конюхову и как "святого" умершего попа Амфитеатрова, организую к ним паломничество верующих. Ксюша: — Кто является автором книг жизнеописаний священника Валентина Амфитеатрова и чудес, якобы происшедших по его молитвам? Магдалина: — Автором книг жизнеописаний священника Валентина Амфитеатрова и чудес, происшедших по его молитвам при жизни, а равно и после его смерти, являюсь я, Анна Ивановна Зерцалова. Даня: — Назовите следствию лиц, которые способствовали вам в прославлении священника Валентина Амфитеатрова. Магдалина: —. Большинство из лиц, принимавших участие в выпуске этих книг, к настоящему времени умерло. Лиза: — Следствие требует от вас показаний в отношении лиц, которые размножали вам его фотографии и перепечатывали ваши рукописи на машинке в последнее время. Назовите их фамилии. Магдалина: — Назвать фамилии лиц, которые помогали мне в размножении фотографий священника Валентина Амфитеатрова, а также перепечатывали последнюю, пятую, книгу, я, Зерцалова Анна Ивановна, отказываюсь. Гоша: — Следствие располагает данными, что вы среди окружающих прославляли священника Валентина Амфитеатрова как святого и подготовляли его к канонизации как святого? Магдалина: — Да, я, Зерцалова Анна Ивановна, и группа почитателей священника Валентина Амфитеатрова вели подготовительную работу на предмет его канонизации. Но поскольку невозможно в условиях советской власти канонизировать его как святого и открыть мощи, то мы рассчитывали на падение советской власти, после чего при любой другой власти это сделать вполне возможно. Ксюша: — Ваше отношение к советской власти? Магдалина: — К советской власти я отношусь безразлично. Но я не согласна с советской властью в вопросах, касающихся религии. А именно: советская власть, как я считаю, проводит гонения на Церковь и верующих, закрывает без согласия верующих церкви, высылает безвинно духовенство. Все это вызывает недовольство не только у меня, но и у большинства верующих. В силу этого большинство верующих не любит советскую власть. Кроме того, советская власть совершенно безвинных людей лишает крова, как, в частности, меня, что также порождает недовольство со стороны несправедливо обиженных ею. Даня: — Кому из своих знакомых вы излагали свои взгляды на советскую власть? Магдалина: — Излагать свои взгляды о советской власти мне нет необходимости; об ее отношении к нам, верующим, им очевидно, и они полностью разделяют мои взгляды. Гоша: — Вы возводите клевету на советскую власть и граждан СССР, заявляя, что они враждебно настроены к советской власти. Вы это подтверждаете? Магдалина: — Нет, я это клеветой не считаю. Я сама вижу, как советская власть разрушает наши храмы, высылает наше духовенство и уничтожает церковные книги; в школах запрещено преподавание слова Божьего; все это свидетельствует о гонении со стороны советской власти на религию. Это видят другие верующие, и это вызывает у них недовольство. Лиза: — Следствие располагает данными, что вы среди своих единомышленников распространяли контрреволюционные провокационные слухи, что советская власть есть власть антихриста. Магдалина: — Это я отрицаю. …. Меня расстреляют 27 ноября 1937 года. (уходит, уносит стул со сцены) Настя: Послушница Анна Ефремова. Меня арестуют 18 января 1938 года. Гоша: – За что вы арестованы? Настя: – Я считаю, что я арестована за то, что являюсь монахиней, которых сейчас арестовывают без всякой вины. …. Меня расстреляют 18 февраля 1938 года. (уходит , уносит стул со сцены) Ксюша: Послушница Анна Корнеева. Арестована 12 февраля 1938 года. Даня: – Что вы говорили весной 1937 года колхозникам о советской власти? Ксюша: – Во время разговоров с колхозниками села Чиркино я говорила, что всякая власть от Бога. Это мною повторялось часто. Гоша: – Вам предъявляется постановление о привлечении вас в качестве обвиняемой в антисоветской агитации среди населения. Ксюша: – Виновной себя в агитации среди населения не признаю. …. Расстреляна 26 февраля 1938 года. (уходит, уносит стул со сцены) Лиза: Меня зовут Татьяна Гримблит. Помогаю арестованным священнослужителям и другим заключенным. Служу в Константиновской больнице и призываю исповедоваться больных. Ухаживаю за ними. Меня арестуют 6 сентября 1936 года Гоша: - Обвиняемая Гримблит, признаете ли вы себя виновной в ведении вами антисоветской агитации за время служения в Константиновской больнице? Лиза: - Никакой антисоветской агитации я нигде никогда не вела. На фразы, когда, жалея меня, мне говорили: "Вы можете тратить деньги на красивую одежду и на сладкий кусок", я предпочитаю поскромнее одеваться, а оставшиеся деньги послать нуждающимся в них. Гоша: - Как вы проявлялись как религиозный человек относительно советской власти и окружающего вас народа? Лиза: - Перед властью и окружающими я старалась проявить себя честным и добросовестным работником и этим доказать, что и религиозный человек может быть нужным и полезным членом общества. Своей религии я не скрывала... …. Мне предъявят обвинение обвинения в антисоветской агитации и сознательном умерщвлении больных и расстреляют 23 сентября 1937 года. (уходит, уносит стул со сцены) Гоша: Меня зовут Сергей Михайлович Ильин. Я - бухгалтер. Помогаю арестованным и репрессированным священнослужителям. Переписывался с митрополитом Казанским Кириллом Смирновым и оказывал ему материальную помощь. Я коллекционирую грамзаписи духовных песнопений, у меня более двухсот грампластинок. У меня есть старший брат, священник Александр Михайлович Ильин, или как его еще зовут в Москве, «отец Александр Горбатенький». Отец Александр имеет родовую травму, есть у него такой физический недостаток. Он довольно известный в Москве священник. Даня: -Сергей Михайлович Ильин? Гоша: Услышал я за спиной. … Да. Даня: -Ну что, поп, собирайся! Гоша: Они пришли за моим братом. Они спутали меня с ним. Если я скажу сейчас , что я – это я, то возможно, через несколько часов они уже арестуют моего брата… Нет, я не могу этого допустить. Так у него останется шанс еще подольше послужить людям, а может и вообще спастись от этой карательной машины. …. Меня расстреляют как священника 5 ноября 1937 года. Даня: - Меня зовут Ванька, я – сирота. Я знаю, что воровать – это плохо, но я уже не видел другого выхода. Мне пришлось украсть две буханки хлеба, иначе мы с друзьями умерли бы от голода. …. Меня поймали. …. Мне 13 лет. Расстреливать можно только с 15. … Мне припишут два года и расстреляют. (уходит, уносит стул со сцены)

Перед «танцем» песня

Пошли нам, Господи, терпенье,

В годину буйных, мрачных дней,

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейства ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и униженья

Христос, Спаситель, помоги!

Владыка мира, Бог вселенной!

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной,

В невыносимый, смертный час…

И у преддверия могилы,

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов!

Далее «танец»

Кристина:

Где раньше лишь пули свистели,
Дождавшись едва темноты -
Звучат соловьиные трели,
Воздвигнуты в память кресты.

Олеся:

Ты словно по парку гуляешь
Погожим весенним деньком,
Пока свой маршрут не сравняешь
С могильным ухоженным рвом.

Фая:

Тот ров не один - их немало,
Огромен и сам полигон,
Одно все - конец и начало,
Все кладбище с разных сторон.

Даня:

Не тысячи - тысяч десятки,
Кругом лишь могилы одни.
У смерти не выиграть в прятки,
Да и не пытались они.

Света:

Как агнцев вели на закланье,
Куда уж противиться там!
Лишь смерти своей ожиданье
Надежду давало сердцам:

Магдалина:

"Настанет конец всем мученьям,
И мы пред Престолом Творца
Восхвалим Спасителя пеньем
За сладость такого венца!"

Маша:

И градом посыпались пули,
И все, как один, полегли,
Навеки те люди уснули
Под слоем кровавой земли.

Настя:

Потом "Комсомолец" зароет
Убитые зверски тела,
Злодейства те мусор покроет,
Чтоб память о них умерла.

Ксюша:
Но через года не забыли
Страданья и ваш смертный час,

Все:

Все мученики, все святые,
Вы Бога молите о нас!

Гоша:

Россия-Русь! Куда б ты не неслась,
Оборваной, поруганной, убогой, -
Ты не погибнешь, ты уже спаслась,
Имея столько Праведных у Бога!..

Заключительная песня «Даруй, Боже, благодать».

Даруй, Боже, благодать

Никогда не унывать,

В вере не изнемогать.

Даруй, Боже, благодать,

Не лукавить и не лгать,

Правдой жить и правдой стать.

Даруй, Боже, благодать

Себе чести не искать,

Твою силу прославлять.

Даруй, Боже, благодать

Сердце верой зажигать,

Радость духа возвещать.

Матерь Божья, Божья Мати,

Даруй жажду благодати,

Даруй, Боже, благодать.

Даруй, Боже, благодать

Настоящим русским стать.

Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 331; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!