Глава 28. Культура СССР 524 25 страница
«Слово о полку Игореве» повествует о разгроме войск северского князя Игоря Святославовича половецким ханом Кончаком в 1185 г. и стремительном походе Кончака на Киев, остановить который оказалось невозможным из-за распрей князей и «непособия» их князю Игорю. Поэма обращена против «неодиначества» русских князей перед лицом общей опасности. «Слово» — выдающийся образец древнерусской литературы, автор которого показывает мастерство метафоры и ритмической прозы. Он не только поэт, но и историк, заглянувший на восемь веков вглубь от своей эпохи.
Глубоко содержательна фигура гусляра Бояна, само имя которого соединилось с понятием о человеке, властвующем над духами, с его даром сверхзнания, ворожбы.
К лучшим образцам лирической символики в, отечественной словесности относится плач Ярославны по своему мужу князю Игорю:
На Дунай Ярославнъ гласъ слышить,
зегзицею (кукушкой) незнаема рано кычеть.
«Полечю, — рече, — зегзицею по Дунаеви,
омочю бебрянъ (шелковый) рукавъ въ Каяле реце,
утру князю кровавые его раны на жестоцемъ его теле1».
В обращениях Ярославны к ветру, Днепру, солнцу автор избирает ритм большого свободного дыхания народного плача. Ритм поэмы часто меняется, следуя смыслу произведения. Своеобразная музыкальность языка передается точным соответствием ритмической формы и идейного содержания повествования. Любовь к родине и народу определила выбор художественных средств выразительности, близких к фольклорному творчеству, придала высокую идейность всему произведению и определила долгую жизнь «Слова» в памяти потомков.
|
|
|
Большой историко-культурный интерес представляют два литературных произведения — «Слово Даниила Заточника» и «Моление Даниила Заточника», «Слово» — это челобитная, датируемая около 1197 г. В излюбленной средневековыми авторами форме афоризмов Даниил описывает разные стороны русской жизни XII в. Он обличает княжеских тиунов, притесняющих мелких феодалов, выражает недовольство богатыми и глупыми людьми, насмехается над послами, проводящими время в «дому пировном». «Моление» — это подражание, написанное уже лет через 30 анонимным автором. В «Моление» автор включил почти все «Слово», но дополнил его рядом афоризмов и адресовал переславскому князю Ярославу Всеволодовичу. В условиях раздробления земель автор «Моления» выступает за сильную княжескую власть, признает боярство умным окружением князя, но резко отрицательно относится к обычаям «ласкосердых псов» — монахов. Высоки и литературные достоинства «Моления», автор которого — мастер рифмованной игры словами: «Кому Переславль, а мне гореславль; кому Боголюбове, а мне горе лютое; кому Бело-озеро, а мне чернее смолы; кому Лаче-озеро, а мне, на нем седя, плач горький; кому Новгород, а мне и углы опали»2.
|
|
|
С Батыевым нашествием в русскую словесность вошла новая тема. Одним из первых откликов стало «Слово о погибели Русской земли» (1238—1246). Это отрывок целиком не дошедшего до нас вступления к «Сказанию о житии Александра Невского», написанного человеком, хорошо знавшим князя, поэтому агиографические элементы описания сочетаются в нем с чертами, присущими бытовой повести. Образ князя Александра — идеального воина и правителя — наделяется исключительно положительными чертами. Большое место в «Сказании» занимают портреты простых русских людей, участников военных походов князя.
По свежим следам Батыева нашествия была создана «Повесть о разорении Рязани Батыем», описавшая события 1237 г. и входившая в цикл произведений о чудотворной иконе Николы Зарайского. По преданию эта святыня была вывезена из Херсона в Рязань на третий год после побоища на р. Калке. Рассказы о мужестве защитников Рязани опираются на фольклор и летописные повествования.
Литература XII—XIII вв. становится носителем новых качеств русской духовности. Уделяя много внимания описанию мужественности и патриотизма персонажей, она уже не обходится без характеристики нравственных черт героев. Если это князь, то он обязательно «родом христолюбивый», «церквам прилежный».
|
|
|
| Прикладное искусство |
Литература и искусство Средневековой Руси взаимосвязаны. Искусство служит одним из важных источников информации о сознании народа, в том числе и произведения художественного ремесла, или «серебряного фольклора». В XII—XIII вв., в эпоху блестящего расцвета северо-восточных земель Руси, во Владимире, Суздале, Рязани создавались выдающиеся произведения прикладного ювелирного искусства в техниках чеканки, скани, гравировки, черни по серебру, зерни, перегородчатой эмали. Почти все, что создано ювелирами той эпохи, безвозвратно погибло в дни нашествия, от которого Владимиро-Суздальский край и Рязанская земля пострадали в большей степени, чем другие княжества Руси. Из тех немногих дошедших до наших дней произведений прикладного искусства домонгольской Владимиро-Суздальской Руси выделяются: серебряный потир1 Юрия Долгорукого, шлем князя Ярослава Всеволодовича, золотые колты с перегородчатой эмалью из Владимирского клада 1865 г., серебряное нагрудное украшение — монисто с крестами и орнаментом, найденное в селе Исады под Суздалем, миниатюрная резанная на глинистом сланце икона святого целителя Пантелеймона из церкви Бориса и Глеба в Кидекше, куда она попала в XVI в. как вклад царя Ивана Васильевича Грозного. В Средневековой Руси, не знавшей искусства резьбы по драгоценным камням, высоко ценились произведения византийской глиптики2. Несколько таких византийских камей принадлежало Покровскому монастырю Суздаля. Две из них — сапфир с поясным изображением Николы и жадеит с изображением ученика Георгия — датируются XII в. В коллекции Суздальского музея-заповедника единичные дошедшие до нас памятники сканного мастерства XIII в. представлены золотой нагрудной иконой с гравированным изображением поясного Николы1.
|
|
|
Интересна сюжетная гравировка двух серебряных браслетов-обручей конца XII — начала XIII вв.: одного из старорязанского клада 1966 г., другого — из клада 1903 г., найденного на территории Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве. Браслеты надевали по праздникам знатные горожанки. Они удерживали длинные широкие рукава женской рубахи, распускаемые во время танцев. На одной из створок старорязанского браслета изображена сценка скоморошьих потех. Любимые народом скоморохи участвовали в поминках и свадьбах, в сезонных празднествах крестьянского календаря, без них не обходились княжеские пиры и даже застолья в домах священников. На браслете XIII в., времени утверждения христианского мировоззрения на Руси, песнопевец-гусляр, дудочник и плясунья-ворожея с тем же неистовством творят «службу идольскую», что и в архаическую эпоху. Это не простая жанровая сценка скоморошьего дела. Фигуры олицетворяют компоненты языческой обрядности.
На киевском браслете обе створки обруча объединяет геральдически распластанный орел, который выступает как носитель эмблемы власти. «Звериная» орнаментика всегда воплощала идею силы и могущества. Образы хищников, воспринимавшиеся как символы воинственности, постепенно становились геральдическими эмблемами феодальной знати. Так, на гербе города Суздаля изображен сокол, на гербе Владимира — лев, Ярославля — медведь, Ростова Великого — олень.
| Музыка |
В отличие от народной музыки богослужебное пение почти сразу становится на Руси уделом профессиональных людей. Это подтверждает постановление Собора 1274 г., выразившего желание, чтобы церковное чтение и пение отправлялись людьми, исключительно посвященными на это. После принятия христианства в церковных службах в христианских храмах участвовали греческие и южнославянские (болгарские) певцы.
| Гусли |
С дальнейшим проникновением христианства на Русь, к концу XI — началу XII вв., появляются первые рукописные книги, где были песни для богослужения. По своему содержанию они испытывали византийское церковное влияние, но уже появились и отличительные свойства, присущие только древнерусским народам. В певческих книгах были песни, гимны в честь отечественных святых. Наиболее раннее произведение — кондак (торжественное песнопение), посвященный памяти безвинно убиенных князей Бориса и Глеба их братом Святополком в 1015 г. Церковное пение вначале было одноголосым, как и во всей восточнохристианской церкви.
|
|
Но наряду с церковным песнопением развивалось и светское. Этому способствовала любовь к народным играм. Как правило, празднества, пиршества князей со своей дружиной сопровождались плясками, игрой да музыкальных инструментах, песнями. Пели и плясали практически все — и знать, и приглашенные певцы, и музыканты, игравшие на гуслях. Но при многих княжеских дворах уже были профессиональные певцы и музыканты, которые выступали на площадях и улицах городов за определенную плату. Скоморохи — первые древнерусские актеры — соединяли в себе музыканта, плясуна, сказителя, лицедея, акробата.
В первой русской летописи «Повесть временных лет» упоминаются скоморохи, игравшие на трубах, гуслях, сопелках и бубнах. На гуслях играли пальцами обеих рук и держали их перед собой. Играли сидя и на смычковом трехструнном инструменте — гудке, при этом инструмент держали в руках, упирая его в колено.
Играли также на скоморошьих трубах, рожках, свирелях, цевницах1, волынках и бубнах.
Музыка звучала на веселых пирушках, на праздниках, торжественных обрядах и на торжественных государственных церемониях. Музыка сопровождала и в радости, и в горе. Из военных походов князей «со дружиной» встречали фанфарами.
| Архитектура |
Эпоха феодальной раздробленности стала временем расцвета монументальных видов изобразительного искусства: архитектуры, фресковой живописи и иконописи. Выдающиеся памятники зодчества сохранились в Новгороде, городах Владимиро-Суздальской Руси и Смоленске.
Отличительными чертами новгородского архитектурного стиля были строгость, простота форм, скупость декоративных украшений. Из памятников XII в. выделяются работы мастера Петра, автора соборов в Антониеве и Юрьеве монастырях. Ему же приписывается создание церкви Николы на Ярославом дворище. Последняя из княжеских церквей Новгорода, церковь Спаса на Нередице (1198), была полностью уничтожена в годы Великой Отечественной войны. В настоящее время она восстановлена в прежнем виде за исключением фресок. Примером небольшого уличного храма может служить церковь Петра и Павла на Синичьей горе (1185—1192), построенная жителями Лукиной улицы. Хотя нашествие татар непосредственно не затронуло Новгорода, однако вывоз ремесленников и сбор дани тяжело сказались на каменном строительстве. Лишь в 1292 г. после долгого перерыва, когда возводились деревянные церкви, был построен каменный храм Николы на Липне. Здесь впервые применяется новая строительная техника—старая кладка (чередование плоского кирпича, плинфы и камня на растворе извести с примесью мелко толченного кирпича, цемянки) заменяется кладкой из волховской плиты на растворе извести с песком. Такая строительная техника будет преобладать до XV в.
В целом архитектурный костяк Новгорода составляли пять ансамблей: детинец, центральное укрепленное ядро города на высоком Кремлевском холме; Ярославово дворище, центр торговой жизни Новгородской республики, место вечевых собраний; Антониев монастырь вниз по течению Волхова и Юрьев монастырь в устье реки у Ильмень-озера, охранявшие подступы к городу с двух основных его концов, и Городище, постоянная резиденция князей на правом берегу Волхова, с храмом Благовещения. В Новгороде не было районов городской знати, за счет этого сглаживался контраст между основными архитектурными комплексами и жилой застройкой.
|
|
| Золотые ворота. Владимир
|
Кроме общегородских центров в каждом конце города имелись и местные, которые имели свое административное управление. Они формировались у церквей и представляли собой открытые площади для собраний жителей. Улицы были узкими, усадьбы вплотную примыкали к пешеходной части, покрывавшейся бревенчатым настилом. Отгораживались усадьбы одна от другой бревенчатым частоколом высотой до 2,5 м. Во двор можно было проехать через ворота, которые крепко запирались. Исключительными достоинствами новгородских усадеб были рациональность и экономичность форм и размещения построек. Река Волхов стала главной городской магистралью, пересекавшей ядро Новгорода, от которого в пять разных концов расходилась его жилая часть.
Зодчество Владимирской Руси XII—XIIIвв. — выдающееся культурное достояние Отечества, ставшее основой возрождения Русской земли после нашествия татар. Архитектурное искусство времени княжения Андрея Боголюбского, стремившегося к объединению Руси под рукой «владимирских самовластцев», подчинено общественной борьбе. Для защиты подступа к городу на уровне прежде сооруженной грандиозной линии валов Нового города с рублеными крепостными стенами в 1164 т. был возведен редчайший памятник русской военно-оборонительной архитектуры — Золотые ворота. Снаружи арочная перемычка пролета ворот была обшита листами, «писанными золотом». По этим пышным створам и все сооружение получило название Золотых ворот. В 1158 г. была заложена крупнейшая постройка новой столицы князя Андрея Успенский собор, который, по словам летописи, мыслился им оплотом Владимирской, независимой от киевских духовных властей митрополии. Оконченному в 1160 г. храму князь дал большие земельные владения и десятую долю княжеских доходов, так что владимирский собор стал «десятинным», подобно древнейшему храму Киева — Десятинной церкви. Во время захвата Владимира в 1238 г. татары завалили собор изнутри и снаружи деревом и подожгли его. На хорах собора погибли княжеская семья, епископ и часть горожан. Однако здание устояло.
|
|
| Дмитриевский собор. Владимир. |
Владимирский летописец в некрологе князя Всеволода III (Всеволод Большое Гнездо) упомянул, что тот создал на своем дворе «церковь прекрасную» святого мученика Дмитрия и дивно украсил ее росписями. Дмитриевский собор, датируемый 1194—1197 гг., принадлежит к распространенному в XII в. типу небольших четырех-столпных одноглавых храмов, какие строились на феодальных дворах. Но среди них он занимает выдающееся место. Его отличительная особенность — драгоценный резной убор на внешних стенах храма, который органически слит как с архитектурой, так и с пейзажем. На всех трех фасадах, кроме более скромного алтарного восточного, в центре узорной композиции помещена фигура библейского царя-псалмопевца и пророка Давида. Вокруг расположены рельефы, не связанные с фигурой Давида. Сам состав их очень интересен — из 566 резных камней только 46 изображений христианского характера. Основную массу рельефов составляют изображения растений, птиц и зверей, а также воинственных всадников, сцен борьбы и кровопролития. Мир звериных образов, несомненно, олицетворял силу и могущество великого князя Всеволода Большое Гнездо и отражал традиционные для того времени вкусы феодальной знати, причудливо сплавленные с элементами библейской и христианской символики.
«Архитектурным предисловием» Владимира, сходным с Антониевым и Юрьевым монастырями под Новгородом, является княжеская резиденция — Боголюбовский замок и расположенный недалеко от него при впадении речки Нерли в Клязьму храм Покрова Богородицы, называемый храмом Покрова на Нерли1. Этот комплекс построек был возведен в течение всего восьми лет — с 1158 по 1165 гг. В действительности княжеский замок был каменной крепостью, взявшей под контроль «ворота» Владимирской земли в устье Нерли. От него сегодня уцелело лишь северное крыло переходов, ведшее через башню в собор на хоры.
Сооружение храма Покрова на Нерли было посвящено покровительнице Владимирской земли, но одновременно он являлся памятником победы 1164 г. над волжскими болгарами и погибшему в этой битве княжескому сыну Изяславу. Археологические исследования показали, что до нас дошла лишь основная часть первоначального здания. Храм был трехъярусным, вокруг основного периметра здания, дошедшего до наших времен, была построена крытая галерея, ставшая его первым этажом. Поскольку же постройка возводилась на равнинном пойменном берегу, высоко заливавшемся водами разлива, зодчие возвели грандиозный фундамент высотой около пяти метров и скрыли его в насыпи искусственного холма, облицевав склоны белым камнем с тесаными желобами для отвода воды. Таким образом, первоначально храм был очень торжественным. Его ярусность, напоминавшая Киевскую Софию, была подчеркнута одетым в белокаменный панцирь холмом, по склону которого навстречу гостям спускалась широкая лестница.
Венцом творчества владимирских зодчих и резчиков по камню были соборы, возводившиеся приблизительно в одно время, — Рождественский собор в Суздале (1222—1225) и Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1230—1234). Оба здания сложены из неровных плит ноздреватого туфа. Из тесаного белого камня выполнены лишь декоративные архитектурные детали фасадов. Это был не столько экономический расчет, сколько новые художественные вкусы. В контрасте разных утонченных рельефов с неровным, как бы смятым фоном стен зодчие сочетали владимирскую любовь к утонченной отделке здания с грубоватой кладкой стенных плоскостей новгородских и псковских храмов. Современники справедливо сравнивали Георгиевский храм с драгоценным резным ларцом из слоновой кости.
В архитектуре второй половины XII в. и XIII в. наблюдается тенденция выработки русских национальных форм композиции культовых зданий, творческое переосмысление византийской крестовокупольной системы храма. Для нового подхода характерна ступенчатая ярусность постройки, «башенность» ее верха, образованная подъемом главы ввысь на особом постаменте. Эти приемы сочетаются с особым способом членения фасадов зданий. Здесь полуколонну сменяют сложные пилястры1, образующие пучки стремительных вертикалей, как бы влекущих за собой вверх все здание. Такой прием часто сочетался с устройством вокруг храма одноэтажной галереи-усыпальницы и места общественных собраний. Это архитектурное движение было связано с быстрым развитием городов, несших в себе растущую силу ремесла и торговли и зерна национального объединения. Особенно много построек такого рода было возведено в Смоленске.
В 40-х годах XII в. вместе с началом политического расцвета Смоленска получает толчок развитие смоленского зодчества, которое связывают с приглашением на смоленщину группы черниговских мастеров. Они должны были не только строить, но и организовать местную строительную артель. Высокий уровень ремесла позволил в короткий срок подготовить кадры местных строителей. Высокое качество кирпичной кладки смоленских памятников этого времени свидетельствует о редком искусстве гончарного промысла. Церковь Петра и Павла — один из трех уцелевших и сохранившихся лучше других памятников смоленского зодчества XII в. Создан он в традициях единого потока южнорусского зодчества, представленного школами Киева, Чернигова, Волыни. Это превосходный образец крестовокупольного одноглавого четырех-столпного храма строгих пропорций, подчеркнутых сдержанностью декора.
Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 194; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!