Как Вы справляетесь с клиентом, играющим в игру?
Этот вопрос, кажется, мне скорее создает проблему, чем дает определенность. Каждый клиент, все время, действует некоторым способом, который мы называем игрой, когда это выражено неадекватно, преувеличено, агрессивно, извращенно, то есть когда этот способ прерывает развитие клиента и развитие отношений. Но клиент может играть и тогда, когда он ведет себя очень правильно и даже когда он говорит наиболее рационально и членораздельно. Он продолжает разыгрывать " акты ", не имея достаточную поддержку для расширения способов поведения. Так что задача терапии не состоит в том, чтобы вмешаться в или предотвращать "игру" клиента, которая является в данное время единственным возможным путем для действия, но помогать ему в создании более адекватной независимости для непрерывно развивающегося, объединяющегося поведения.
Этому отнимающему много времени процессу обычно не помогает наложение ограничений или угрозы, поскольку главное - это поведение клиента вне ситуации терапии, насколько оно будет изменятся и отличатся от «терапевтического». В пределах ситуации терапии, некоторые ограничения могут быть часть экспериментального исследования поведенческих стандартов клиента и его возможностей; Реакция клиента, в свою очередь, устанавливает границы терпимости поведения терапевта.
Я не каратель. Я не думаю, что выражение: " Вы лучше делаете то, что я вам говорю или ...! " сочетается с подлинным уважением клиента, чье сопротивления - его главная поддержка. Наказывать его значит всегда вызывать отрицательную реакцию: опасение, злость, негодование, мстительность. Все эти реакции прерывают развивающийся процесс связи и понимания. Карающий терапевт сам "играет", причем самым плохим возможным способом; и он делает это по той же самой причине, что и клиент: потому что он не знает того, что еще он может делать, потому что он сам не имеет достаточно поддержки, чтобы оказать поддержку, тому, кому это больше всего необходимо.
|
|
|
В чем заключается психотерапевтический физический контакт, в котором вы находитесь и с клиентами-мужчинами и клиентами-женщинами, и есть ли между ними различие?
На этот вопрос о физическом контакте с клиентом я могу ответить очень кратко. Я буду использовать любой вид физического контакта, если я предвижу, что это облегчит следующий шаг для клиента в его понимании реальной ситуации и того, ч га он в ней делает (или не делает). Я не имею никаких специальных правил в отношений мужчин или женщин-клиенте в. Я буду зажигать сигарету, буду кормить кого - то с ложечки, буду поправлять волосы девушки, буду держать руки или и разрешать рукам клиента находиться на моих коленях — если мне это покажется лучшим средством установления несуществующей или прерванной связи, Я также касаюсь клиентов или позволяю им касаться меня в экспериментах, чтобы увеличить понимание органа: находить напряженные отношения, координашю, ритм дыхания, скованность или спонтанность в движениях и т.д.
|
|
|
Кажется, есть большое расхождение мнений и много беспокойства относительно допустимости физического контакта в терапии. Если мы хотим помочь нашим клиентам понимать себя более полно, как реальных людей, мы должны иметь смелость, чтобы рисковать, но оставаться тем самым человеческими.
Как в вашей школе понимается основная природа человека, и как это понимание отражается в процессе лечения?
Мне жаль, что это последний вопрос. Я считаю это понимание наиболее важным, в свете которого все другие положения становятся понятными. Я полагаю, что не только каждая терапевтическая характеристика, но и каждые отдельные мысль и действие попадают под наше основное понимание того, что делает человека "человеком", даже если мы никогда явно не выражаем это понимание, мы объяснением с его помощью так много явлений, что мы едва ли осознаем это. Говорить за себя, о себе - единственный способ для гештальт-терапевта сказать вообще что-либо — я глубоко убеждена, что основной проблемой не только терапии но и жизни является задача, как делать жизнь сносной для того, чтобы в ней преобладали понимание себя как уникальной индивидуальности с одной стороны, и своей смертности с другой. Первое дает человеку чувство собственной значимости важности, второе - чувство страха и беспокойства. Застрявший между этими двумя полюсами, он находится в состоянии неизбежного напряжения и беспокойства за то, что, по крайней мере, современному западному человеку, кажется ненадежным. Это ведет к принятию различных невротических решений, которые являются распространенными не только у наших клиентов, но и в большей или меньшей степени характерны для всей нашей культуры.
|
|
|
Когда понимание и выражение уникальности индивидуальности подавляется. мы получаем однородность, скуку и окончательную бессмысленность массовой культуры, в которых понимание собственной смерти становится настолько невыносимым, что оно должно быть вытеснено любой ценой, "развлечениями " с накоплением инфантильных черт или искусственных стимуляторов (алкоголь, наркотики, правонарушения). Когда уникальности и индивидуальности слишком много, мы имеем ложный "гуманизм", где человек - мера всех вещей, заканчивающийся завышенными ожиданиями, фрустрацией и разочарованием. В качестве формирующейся реакции на это, мы находим или внешнее напускное равнодушие, безнадежность или пресыщение, невмешательство или ложные обязательства, неистовая погоня за псевдотворчеством (навязчивые пустяковые "хобби" и "культурная активность" от самостоятельной росписи кухонных полок для "демонстрации своему аналитику" до хождения в церковь!.
|
|
|
Реальное творчество, по моему опыту, неразрывно связано с пониманием смертности. Чем более острое это понимание, тем большее желание сделать что-то новое, оставить для будущего, чтобы поучаствовать в бесконечном вечном движении творческого в природе. Это то, что проистекает из секса, любви; из толпы, общества; пшеницы и плода, из хлеба и вина; и из звука, музыки. Это то, что делает жизнь сносной, и, кстати, единственное, что делает терапию возможной.
Пока иудейско-христианская ориентация была структурным оплотом нашего общества и индивидуальности, западный человек мог принимать единство жизни и смерти без вопросов. На Востоке, цель дзен-буддизма точно такая же -достижение единства жизни и смерти, обязанностей и равнодушия. В нашем Западный мире, невротик - человек, который не может выстоять перед своей собственной смертью и поэтому не может жить полностью как человек. Гештальт-терапия, с акцентом на непосредственном понимании и участии, предлагает метод для развития необходимой поддержки саморазвивающегося творческого регулирования, который является единственным путем разрешения опыта смерти и, следовательно, жизни.
Перевод Александра Матвеева
РИЧАРД ВОЛЛЕН
Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 184; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!