Оценочная биполяризация как метод

социально-психологической диагностики

Биполярные измерения широко распространены в психологических исследованиях личности, качества которой описываются парными прилагательными — антонимами (сильный — слабый, трудолюбивый — ленивый, хороший — плохой и т. д.). В практике биполярных измерений личности применяются опросники типа «полярных профилей» (М. Форверг), «семантического дифференциала» (Ч. Осгуд), тесты, содержащие перечни биполярных факторов (Дж. Гилфорд, Р. Кетелл, Г. Айзенка и др.).

Способность личности к биполярной оценке свидетельствует о двунаправленности ее отношений: человек вычленяет себя из окружающего мира с помощью оценки степени подобия себя окружающим и, как следствие, либо противопоставляет себя другим («Я» — «не Я»), либо включает их в систему своего внутриличностного общения («Я» — «другие Я»). К. Маркс в «Капитале» отмечал, что человек родится без зеркала в руках. «... Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь относясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку».¹²

Наблюдения также показывают, что практические работники, имеющие дело с людьми (врачи, учителя, руководители), основывают свою деятельность на допущении, что и другие люди сходны с ними, и поэтому нередко приписывают им качества, которыми обладают сами, отрицая черты, не свойственные им самим.

Биполярная оценка, таким образом, служит способом установления степени подобия индивида качествам тех «значимых других», которые попадают в его перцептуальную сферу. Сравнение себя с другими с помощью биполярной оценки оказывается основным механизмом социальной перцепции.

¹² Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 62.

Поскольку оценка других производится не только на уровне реального, но и воображаемого общения, то степень осознаваемого подобия индивида другим выступает индикатором чувства тождественности, т. е. наличия у себя тех же качеств, которые он приписывает другим. Решающую роль в этом внутриличностном механизме играют особенности самосознания личности (наше «Я»), к которому мы обращаемся как к эталону и ориентиру для сравнения. Эта закономерность используется психологами для изучения качеств личности по тем оценкам или чертам, которые она дает (приписывает) другим. Сам же процесс приписывания оценок (черт) получил название персонификации.

Ю. Н. Емельянов, исследовавший особенности персонификации в организаторской деятельности, отмечает, что «способ, которым индивид поддерживает необходимый уровень самотождественности, находит отражение в отношениях (установках) значимым для него лицам».¹³ Качественные же оттенки своих отношении (установок) индивид обнаруживает в оценочных суждениях, которые классифицируются мышлением по схеме логических дихотомий. Поэтому ивозникает явление биполярной оценки, степень которой можно измерить количественно и использовать затем в качестве диагностического приема.

Первая попытка социально-психологической разработки и использования техники оценочной биполяризации была предпринята Ф. Фидлером в его исследованиях по оценке эффективности руководителей и лидеров в малых группах. Используя идею Ч. Осгуда об измерении прагматического значения понятий («семантический дифференциал») и технику социометрического выбора, Ф. Фидлер разработал опросник для измерения степени подобия или сходства самого себя («Я») со своей противоположностью («не Я»). В основу измерения подобия была положена оценка схожести - индекс предполагаемого подобия между противоположными образами (АSО – assumed similarity of opposites). Предпринятое Фидлером исследование лежало в рамках проблем социальной перцепции и впоследствии получило название «проблемы предполагаемого сходства» (assumed similarity).

Испытуемому предлагалось воспроизвести по памяти образ какого-либо человека, которого он хорошо знал (знает) и согласен выбрать в качестве наиболее предпочитаемого сотрудника (MPC – most preferred co-worker). Выбор производился анонимно, т. е. в уме. Затем испытуемому предлагалось дать оценку личностных и деловых качеств реального или воображаемого лица (интроекта) по списку, включающему 16-20 пар прилагательных-антонимов в полярном семизначном континууме, например:

Помогающий |__|__|__|__|__|__| Мешающий

Дружелюбный |__|__|__|__|__|__| Враждебный

¹³ Емельянов Ю. Н. Социально-психологическое исследование организаторского потенциала руководителя. Автореф. канд. дис. Л., 1975, с. 5.

Затем испытуемый производил выбор и оценку наименее предпочитаемого сотрудника (LPC – least preferred co-worker) из числа ныне или ранее знакомых ему лиц. При помощи специального коэффициента схожести профилей оценок предпочитаемого и непредпочитаемого сотрудников (D) производилось сравнение. Получаемая оценка называлась оценкой схожести – индексом ASO.

По гипотезе ожидалось, что, во-первых, степень, в которой испытуемый будет поляризовать оценки предпочитаемого и непредпочитаемого сотрудников, явится значимым показателем его подобия одному из них. Во-вторых, что эффективные руководители будут отличаться от неэффективных по профилям схожести, что даст основания для практических выводов по отбору кандидатов на руководящие должности.

Ф. Фидлер провел обширные измерения индекса АSО у руководителей и лидеров различных контактных групп и обнаружил значимые различия этого внутриличностного параметра у испытуемых, замерив его влияние не только на стиль руководства, но и на групповую эффективность в спорте, на производстве, в армейских подразделениях, научных организациях, студенческих группах и т. д.¹⁴

В исследованиях Ф. Фидлера было также отмечено, что реальное поведение людей в роли руководителей или лидеров группы существенно различается в зависимости от характеристик их самосознания и степени биполярности оценок, даваемых окружающим людям. Чем больше биполярность оценок, тем более категоричен субъект в своих решениях, выводах и суждениях о других людях, склонен к авторитарному влиянию, непримирим к недостаткам других. Наоборот, «личность с низким ASO, — писал Ф. Фидлер, — склонна воспринимать даже плохих сотрудников лучше, чем они есть на самом деле».¹⁵ Результаты исследования Фидлера были использованы в практике американского менеджмента при оценке и отборе способных организаторов.

Аналогичные описанным методические приемы измерения оценочной биполяризации были разработаны и использованы в прикладных социально-психологических исследованиях на кафедре социальной психологии ЛГУ им. А. А. Жданова в период 1970-1976 гг.

¹⁴ Fiedler F. E. Leadership and leadership effectiveness traits. A reconceptualization of the leadership trait problem. – In: Leadership and interpersonal behavior. N. Y., 1961., p. 308-318.

¹⁵ Fiedler F. E. Contingency model of effectiveness leadership. – In: Advances in experimental social psychology. N. Y., 1964, p. 159.

С целью измерения степени оценочной биполяризации у 60 руководителей первичных трудовых коллективов ленинградского научно-производственного объединения «Позитрон» наши сотрудники А. Ю. Шалыто и Н. Ю. Хрящева посредством опроса и контент-анализа отобрали 20 полярных прилагательных, означающих личностные и деловые качества испытуемых. Обследуемых просили произвести выбор «предпочитаемого» и «непредпочитаемого» сотрудника и оценить их по 10-балльной шкале.

Гипотеза исследования предполагала, что набор прилагательных должен характеризовать два типа отношений руководителя:

1. отношение к делу, к задаче группы.

2. отношение к подчиненным, к их межличностным взаимоотношениям.

Ожидалось, что эффективные руководители будут отличаться от неэффективных по степени биполярной оценки предпочитаемого и непредпочитаемого сотрудников в зависимости от преобладающего у них типа отношения и стиля руководства. Высчитывались индексы положительной персонификации – оценка качеств предпочитаемого сотрудника (МПС), негативной персонификации (ЛПС) и индекс оценочной биполяризации как разность между сумами оценок качеств предпочитаемого и непредпочитаемого сотрудников (АСО). (В данном и последующих исследованиях для аббревиатур индексов использовались буквы русского алфавита.). Поскольку для оценки применялось два набора качеств — деловые и личностные, то и индексы рассчитывались отдельно по группе деловых (10) и группе личностных (10) качеств. Получаемые в итоге индексы: АСОд (деловые качества) и АСОл, (личностные качества) сравнивались у руководителей научных и производственных коллективов, которые на основе экспертной оценки были подразделены на эффективных и неэффективных.

Обнаружилось, что между средними величинами измеряемых индексов у руководителей наблюдаются достоверные различия в зависимости от степени их эффективности и типа управляемой группы («производство» — «наука»). В производственных коллективах эффективными оказались руководители с более поляризованной системой деловых оценок, т. е. с повышенным индексом АСО_Л. В условиях же научных коллективов более эффективным явился тип личности руководителя с менее поляризованной системой оценок. Был сделан также вывод, что показатель степени оценочной биполяризации является удобным диагностическим средством для предсказания поведения руководителя по отношению к подчиненным в ситуациях с хорошо структурированной («производство») и малоструктурированной («наука») групповой задачей. Хорошо адаптированные руководители, с высоким АСО, по мнению экспертов, лучше справлялись со своей ролью в условиях более структурированной задачи, были менее склонны проецировать свои недостатки на подчиненных и были способны более точно оценивать людей. Наоборот, для эффективных руководителей с пониженной степенью оценочной биполяризации более адекватными оказались условия менее структурированной, т. е, более творческой, деятельности.

В исследовании А. Ю. Шалыто и Н. Ю. Хрящевой испытуемые наряду с опросом по биполярной шкале проводились через интеллектуальный тест Векслера, личностный опросник Айзенка и ряд выборочно взятых шкал ММРI. Корреляционный анализ индексов биполярного теста с показателями других тестов не выявил сколько-нибудь значимых зависимостей. Из всех субтестов по Векслеру значимо связался с МПС лишь один («понятливость»). Чем ниже «понятливость», том сильнее стремление завышать оценку МПС (r = — 0,29; р ≤ 0,05). Наиболее сильная прямая связь обнаружена между АСО и ЛПС (r = 0,83; р ≤ 0,001). В известном смысле эти индексы оказались взаимозаменяемыми, что согласуется с выводами Ф. Фидлера.

Интересные данные были получены нашим дипломантом Л. А. Феоктистовым в измерениях АСО у командиров курсантских групп военных училищ. В группах с высокоструктурированной задачей и более жесткими дисциплинарными нормам оказывался более эффективным командир с высоким АСО авторитарным стилем руководства. Наоборот, чем менее структурирована была групповая задача и более неформальна атмосфера вертикальных взаимоотношений, тем вероятнее было выдвижение лидера с меньшим АСО. Были также сделаны выводы о психологической совместимости лиц, измеряемых биполярными индексами. Наиболее психологически совместимы командиры групп и их заместители характеризовались противоположными значениями индекса (высокое — низкое).

В исследовании мастеров-женщин (завод им. Ленинского комсомола в г. Новгороде), проведенном Р. Л. Гординым А. А. Отюговым по аналогичной методике, был использован набор из 22 прилагательных. Индекс АСО по деловым (АСО_Д) и личностным (АСОл) качествам коррелировался с другими показателями, полученными на основе стандартизированного опроса мастеров и работников одного из ведущих цехов завода. Оказалось, что в рабочих коллективах, руководимых мастерами с повышенным_ АСОд по сравнению с АСОл, ниже ощущение нервности работы, меньше межличностных конфликтов, выше согласие работниц со стилем руководства мастера, благоприятнее «психологический климат». Мастера-женщины с повышенными АСОд по сравнению с мастерами, у которых повышенное АСОл, оказались более деловыми, более покладистым и контактными в общении, более терпимыми к личностным недостаткам других. Среди мужских групп операторов, действующих в стрессовых условиях, О. П. Ерицян обнаружил обратные зависимости. Он провел замеры индекса оценочной биполяризации у членов более 30 экипажей самолетов гражданской авиации (ИЛ – 18), использовав перечень из 25 пар прилагательных, применив 10-балльную оценку качеств «предпочитаемого» и «непредпочитаемого» сотрудника. Обнаружилось значимое положительное влияние индекса АСОл, па «психологический климат» в экипаже.¹⁶

В исследовании дипломантки Л. Н. Ивановой ставилась задача поиска связей социометрических показателей с индексами биполярной оценки у группы студентов психологического факультета. Применялся корреляционный и факторный анализ. Результаты показали, что между социометрическими и оценочными индексами обнаруживаются известные взаимозависимости. Так, социометрический статус индивида значимо зависит от его АСОд по нормативным качествам, важным с точки зрения успешного решения групповой задачи: дисциплинированный, трудолюбивый, исполнительный, обязательный и др. Чем больше размер контактной группы, тем менее поляризованной должна быть оценка индивидом других членов группы. Особенно это важно для лица, желающего стать в ней лидером. Исследование также показало, что степень оценочной биполяризации (индекс АСО) зависит у индивида от его реакций на величину группового давления. Этот вывод подтверждает гипотезу о закономерных взаимосвязях внутриличностной и межличностной систем общения, которые Б. Г. Ананьев называл интраиндивидуальной и интериндивидуальной структурами личности.

При интерпретации индексов по результатам факторного анализа оказалось целесообразным рассматривать индекс оценки предпочитаемого сотрудника (МПС) как меру идеализированной положительной самооценки индивида («Пример, на который я желал бы равняться, каким бы я хотел быть»). Индекс оценки непредпочитаемого сотрудника (ЛПС) интерпретировался наоборот («Каким бы я не желал быть»). При оценочной биполяризации, очевидно имеет место явление приписывания индивидом своих собственных качеств другим, значимым для него лицам.

В опытах И. П. Волкова и В. А. Васильева с баскетбольными командами, составленными из игроков с разной величиной АСОд и АСО_Л по 20 спортивно-игровым и личностным качествам и выровненных по уровню тактико-технической и физической подготовленности, обнаружилась более высокая сплоченность и результативность игровых пятерок, составленных из игроков с высоким индексом АСОд и низким АСОл.¹⁷

¹⁶Ерицян О. П. 1. Социально-психологическое исследование летных экипажей воздушных судов гражданской авиации. Автореф. Канд. Дис. Л., 1973; 2. Проявление личностных качеств летчиков в экипаже. – В кн.: личность и коллектив. М., 1975, с. 246-250.

¹⁷ Волков И. П. Влияние характеристик сознания игроков на командную сыгранность. – В кн.: Психология физического воспитания и спорта. Ч. II. Л., 1973, с. 137-138; Васильев В. А. Метод измерения характеристик самосознания спортсменов, влияющих на исход спортивной борьбы. – в кн.: общение как предмет теоретических и прикладных исследований. Л., 1973, с. 28-29; Волков И. П. Васильев В. А. Групповая продуктивность в зависимости от характера восприятия и оценки партнеров. – В кн.: Экспериментальная и прикладная психология. Вып. 8. Л., 1977.

Таким образом, измерение оценочной биполяризации доказывает факт двунаправленности отношений личности как участника группы:

1. на задачу и дело группы;

2. на людей, их межличностные взаимоотношения.

Личность моделирует в своем поведении эту двуплановость отношений и проявляет ее в определенной степени оценочной биполяризации, завышая и; занижая свою самооценку по сравнению с той, какую ей дают окружающие лица.

Практическим выходом этих исследований является возможность выявления людей с различным уровнем социально-психологической совместимости по степени их подобия сходства в способностях оценивать других людей и самих себя. Это важно для комплектования групп, подбора руководителей.

Другой подход для использования и развития техники биполярной оценки в качестве метода социально-психологической диагностики лежит в области системно-аналогового рассмотрения личности как инварианта контактной группы. Этот подход позволяет провести некоторые параллели между социометрической техникой измерения межличностных связей в группах и техникой измерения внутриличностных связей между воображаемыми, т. е. мыслимыми партнерами общения. По аналогии с социометрией технику таких внутриличностных измерений можно условно назвать персонометрией.

Принципиальная возможность персонометрического подхода, т. е. изучения структурно-функциональных характеристик личности с точки зрения аналогичных свойств группы, доказывается явлением интракоммуникации — самообщением, самоотношением, которые, по мнению Н. И. Сарджвеладзе и В. М. Соковнина, следует считать имманентными частями, ядром структуры личности.¹⁸

В этом случае явление оценочной биополяризации выступает индикатором степени поляризованности внутриличностной группы по аналогии со степенью поляризованности структуры реальной группы. В социометрии эту степень выявляют критерии, требующие от испытуемых как выбор желаемых, так и отвержения нежелаемых партнеров.

¹⁸ Сарджвеладзе Н. И. Структура самоотношения личности и социогенные потребности. — В кн.: Проблемы формирования социогенных потребностей, Тбилиси, 1974. с. 131—137; Соковнин В. М. Интракоммуникативные аспекты социализации личности. — Там же, с. 137—140.

Роли же участников внутриличностной группы займут персонификации, т. е. воображаемые партнеры. Каждый из этих образов, выявленный в опросе испытуемого, может быть подвергнут биполярной оценке, сопоставлению, сравнению и тем самым может быть определено его влияние на мотивацию поведения.

Следовательно, метод оценочной биполяризации может служить целям персонометрии аналогично социометрии. Первая вскрывает структурные характеристики личности как индивидуального субъекта общения, вторая — группы как социального субъекта.

На эту аналогию между структурой личности и структурой группы в свое время обращал внимание Б. Г. Ананьев, писавший, что «современная психология все более глубоко проникает в связь, существующую между интериндивидуальной структурой того социального целого (группа. — И. В.), ккоторому принадлежит личность, и интраиндивидуальной структурой самой личности».¹⁹ Современные системные представления о целеустремленных системах, какими прежде всего являются личность и группа, позволяют предполагать, что их свойства взаимно отражают и дополняют друг друга по принципам изо- и гомоморфизма.²⁰

Принципиальное различие между социометрией и персонометрией лишь в том, что в социометрии испытуемый, отвечая на социометрическую анкету, работает с предметным образом реально существующего партнера по группе, в то время как в персонометрии этот образ может и не иметь предметного аналога, быть лишь воображаемым, мыслимым образованием, сформировавшимся в сознании. Такие мыслимые образы, выражаемые в понятиях о человеческих свойствах, составляют основу персонификаций, объектом которых могут быть не только отдельные люди, но и идеи, группы, организации, даже вещи и животные. Общеизвестна, например, способность детей разговаривать с игрушками и наделять их собственными качествами, точно так же мы все хорошо владеем внутренним диалогом, строя свое поведение рефлексивно. Это свидетельствует о наличии в сознании персонифицированных образов, т. е. значений, которые заменяют реальных партнеров.

Персонифицированные образы «значимых других» выступающих в роли воображаемых субъектов, партнеров, оппонентов внутриличностной системы общения, группируются в функциональные структуры аналогично группировкам людей в реальных группах. Из практики же известно, что устойчивость человеческих группировок задается их функционально-иерархической организацией, во главе которой стоит руководитель или эффективный лидер.

¹⁹ Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.. 1968. с. 303.

²⁰ См- Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М., 1974.

Таковыми во внутриличной системе общения выступает центральный образ себя, наше «я». Лишь в условиях психопатологии происходит нарушение этой внутриличной центровки, теряется способность интерпретировать образы (деперсонализация).

Персонифицированные образы, выполняющие роль интракоммуникантов, А. А. Леонов и В. И. Лебедев называют интроектными образами, или «интроектами». По их мнению, наличие интроектов в человеческой психике следует объяснять теорией интериоризации Л. С. Выготского.²¹ Интроекты включены в речемыслительные процессы и не являются прямыми копиями реальности. Некоторые из них могут не осознаваться и не поддаваться вербализации.

Объединенные в семантические блоки и интегрированные самосознанием, интроекты образуют иерархизированную структуру — «интроектную группу».

Наиболее отчетливо идея интроектной группы сформулирована в работах Э. Семрада и У. Шутца, прямо рассматривающих личность как интроектную группу, функционирующую «в режиме дискуссионного клуба». Постулируя инвариантность «эго-процессов» у личности поведению лидеров в дискуссионных группах, интроектная концепция позволяет использовать ее в качестве рабочей гипотезы для изучения групповой и личностной организации.²²

Явление оценочной биполяризации при этом может рассматриваться в аспекте взаимоотношений интроектов, несущих либо позитивные, либо негативные экспектации. Для проверки интроектной модели личности может быть использована техника оценочной биполяризации социометрия в ее варианте теста социальной перцепции, а также методика, разработанная Дж. Келли. Охарактеризуем последнюю.

Измерительная техника Дж. Келли использует явление оценочной биполяризации в качестве диагностического приема, базируясь на предположении о том, что личность — это группа созданная из усвоенных индивидом качеств других людей. В разработанном Дж. Келли тесте в роли измеряемых элементов выступают люди, составляющие ближайшее окружение исследуемой личности, т. е. группу. Тест имеет много общего с социометрией и техникой оценочной биполяризации. Испытуемого просят написать на карточках имена людей, которые выбираются им как «значимые другие» (Я, родители, жена — муж, друзья, товарищи, сотрудники, руководители, учителя и др.}. Затем карточки предъявляются испытуемому по три и его просят определить, по каким биполярным признакам (оптимист – пессимист, энергичный – ленивый и т. д.) двое из этих людей подобны друг другу и отличны от третьего.

²¹Леонов Д. А., Лебедев В. И. Психологические проблемы межпланетного полета. М., 1975, с. 164.

²² Schutz W. The ego, FIRO-theory and as completer. – In: Theories of leadership and interpersonal behavior. N. Y., 1962, p. 48-65.

Ответы испытуемого записываются в специальной таблице, позволяющей подсчитать степень сходства и различия этих образов, называемых Келли «конструктами».²³

Поскольку оценка конструктов биполярна, каждый из полюсов представляет собой персонифицированный эталон, с которым сравнивается всякий другой воспринимаемый человек. Это предположение согласуется с опытами А. А. Бодалева, показавшими, что эталоны выполняют роль «мерки», которую индивид прикладывает к людям всякий раз, когда воспринимает и оценивает их.²⁴

Следовательно выявляя структуру эталонов личности, мы, таким образом, изучаем ее как референтную или эталонную группу, что еще раз подтверждает гипотезу сходства структурно-функциональной организации личности и группы. Отсюда представляет экспериментальный интерес изучение самосознания личности в аспекте модели референтной группы. По определению Н. С. Петровой, «референтная группа—это те значимые другие — будь то реально существующая группа, либо отдельный индивид, либо даже абстрактная идея, — с которыми индивид соотносит свое поведение, оценку себя и других».²⁵

Явление оценочной биполяризации подсказывает, что у каждой личности должна существовать не только позитивная, но и негативная референтная группа и что центральными членами этих групп будут объекты, или идеи, персонифицированные в образах значимых для личности индивидуальных и социальных субъектов общения. Технику выявления и измерения подобных свойств личности А. В. Петровский и Я. Л. Коломинский предложили назвать «референтометрией». Референтометрический статус личности, согласно данным А. С. Морозова, свидетельствует, в какой мере испытуемый ориентируется в своих действиях на свойства (мнения) этих субъектов по лично значимым для него вопросам. В его опытах с комсомольскими активистами в условиях отрядной жизни в летнем лагере отдыха такими индивидуальными и социальными субъектами были выбраны «друг» и «наш отряд». Для измерения степени оценочной биполяризации применялась техника семантического дифференциала. При сравнении обнаружилось, что социальный субъект «наш отряд» обладал большей мотивационной значимостью, в особенности для лиц со средним и высоким социометрическим статусом.²⁶

²³ Козлова И. Н. Личность как система конструктов. Некоторые вопросы психологической теории Дж, Келли. — В кн.: Системные исследования М., 1976, с. 134—135.

²⁴ Бодалев А. А. Формирование понятия о другом человеке как о личности. Л., 1970. с. 19.

²⁵ Петрова Н. С. Референтные группы и некоторые проблемы психологии общения. — В кн.: Общение как предмет теоретических и прикладных исследований. Л., 1973, с. 127.

²⁶Морозов А. С. Опыт экспериментального исследования эмоционально-оценочного отношения к своей группе. – В кн. Социально-психологические аспекты общественной активности личности и коллектива. Ярославль. 1975, с. 143-149.

Это свидетельствует, что, во-первых, личность как интроектная группа моделирует свойства реальных групп; во-вторых, референтная группа формируется у личности не только как совокупность отдельных значимых для нее лиц, но и групп, организаций. Познавая группу, мы познаем личность, и наоборот.

Для изучения особенностей интроектной организации личности как модели референтной группы И. П. Волковым, Ю, Г Емельяновым, Л. Г. Почебут был проведен опыт, в котором приняли участие 30 сотрудников психологического факультета (15 мужчин и 15 женщин). Испытуемых просили припомнить всех сколько-нибудь значимых для них лиц в континууме «друзья — недруги», которые когда-либо встретились на их жизненном пути. По влиянию на испытуемого лица классифицировались на положительных (П-лица) и отрицательных (Н-лица). В итоге выяснилось, что П-лица постоянно присутствуют в активной памяти испытуемых. Испытуемые вспоминали разнообразных П-лиц и события, связанные со встречам с ними, но характеристики П-лиц были более расплывчатым и более обобщенными, чем Н-лиц, Причем в количественном отношении ориентация испытуемых на П-лиц в два раза превосходила ориентацию на негативные образы, т. е. на Н-лиц.Однако позитивная ориентация оказывалась менее устойчивой нежели негативная. Последняя, как показал опыт, была и более конкретной, а характеристики Н-лиц были более определенными, категоричными, нежели П-лиц. В сфере личной жизни Н-лица упоминались чаще, чем в трудовой.

Отсюда был сделан вывод, что в трудовом коллективе, в ситуациях официальных взаимоотношений и социального контроля личность преимущественно функционирует в режиме позитивной референтной группы. В личной же, неофициальной жизни человек часто стремится достигнуть самотождественности «своими силами», нередко по контрастной концепции, более полагаясь на свою индивидуальность, чем на социальные роли. Мотивация в таких условиях нередко начинает сильнее зависеть от негативной референтной группы. Но поскольку личное неофициальное всегда тесно переплетено на работе с официальным, то не удивительно, что Н-ориентация приобретает мотивационное значение и в условиях трудового коллектива, в особенности для лиц, профессиональная деятельность которых состоит в управлении людьми.

Исследование Ю. Н. Емельянова на руководителях производственных и научных коллективов подтвердило это предположение. Проявляя в целом Н-ориентацию, руководители, тем неменее, в два раза чаше мотивировали свои управленческие решения необходимостью борьбы с недисциплинированными и дезорганизующими элементами, нежели необходимостью следованияпримеру лучших, т. е. их решения сильнее зависели от поведения Н-лиц, нежелиП-лиц.²⁷

Таковы некоторые теоретико-методические вопросы использованияоценочной биполяризации в качестве методасоциально-психологической диагностики.

²⁷ Емельянов Ю. Н. Указ. соч., с. 10—14.

Глава VI.

ЭКСПЕРИМЕНТ

История науки доказала ведущую роль экспериментального метода в развитии и дифференциации научных знаний, в развитии и становлении частных научных теорий. Достаточно вспомнить тот факт, что психология, одна из древнейших наук, отпочковалась от философии в самостоятельную отрасль знаний только в середине XIX столетия, когда началось систематическое экспериментирование в психологии (Фехнер, Вебер, Вундт и д. р.).

Возникновение социальной психологии как самостоятельной науки среди других психологических наук также обязано проникновению эксперимента в сферу человеческих отношений, которое произошло в начале XX века благодаря усилиям В. Меде, А. Ф. Лазурского, В. М. Бехтерева и др. «Возникновение и развитие социальной психологии как науки, — пишет Е. С. Кузьмин, — начинается с проникновения экспериментального метода в исследования личности и группы со всемерным совершенствованием техники получения и количественной обработки материала»,¹

По мере становления научной психологии экспериментальный метод начинает играть все большую и большую роль в научной деятельности психологов как на все расширяющемся фронте прикладных исследований, так и в области теоретических изысканий. «Экспериментальный или статистический методы первоначально играли весьма скромную роль в движении познания. Однако сейчас без них не может обойтись ни одна наука».²

Что же такое эксперимент?

Эксперимент - исследовательская деятельность в целях изучения причинно-следственных связей, которая предполагает:

1) опытное моделирование явления и условий при качественно-количественной определенности их;

2) активное воздействие исследователя на явления;

3) измерение отклика (реакций) на воздействия;

4) неоднократную воспроизводимость результатов.

¹ Кузьмин Е. С. Основы социальной психологии. Л., 1967, с. 6.

² Копнин П. В. Диалектика как логика и теория познания. М., 1973 .с. 85.

Эксперимент как деятельность является видом человеческой практики, благодаря чему экспериментальный факт приобретает свойства критерия истины, так как «практика человека и человечества есть проверка, критерий объективности познания».³ Это свойство экспериментального факта превращает эксперимент в самый сильный метод познания.

Второе преимущество экспериментального метода перед другими состоит в том, что он направлен на исследование причинно-следственных отношений между свойствами изучаемых объектов, что, собственно, и позволяет по-настоящему овладеть законами природы и общества в практических целях.

При рассмотрении эксперимента как деятельности можно обозначить систему необходимых исследовательских этапов и задач.

1 этап. Теоретический этап исследования (постановка проблемы).

На этом этапе решаются следующие задачи:

1) формулирование проблемы и темы исследования;

2) определение объекта и предмета исследования;

3) определение экспериментальных задач и гипотез исследования.

Логика формулирования проблемы и темы обусловлена главенствующей целью исследования, в качестве которой может выступить теоретическая, практическая или методическая задача. В первом случае речь идет об экспериментальной разработке теории, во втором - о прикладном эксперименте, в третьем — о методическом эксперименте. Важно, чтобы название темы включало основные понятия предмета исследования.

Границы предмета исследования следует устанавливать при одновременном учете следующих моментов:

1) цели и задач исследования;

2) объекта исследования;

3) материальных и временных возможностей экспериментирования;

4) результатов научной разработки вопроса, которые зафиксированы в частной объяснительной теории.

Обращение к объяснительной теории направлено на выяснение известных факторов, которые оказывают влияние на объект исследования и его свойства, что позволяет определить круг решенных и нерешенных проблем и сформулировать гипотезы и задачи конкретного эксперимента.

Главная задача этого этапа состоит в разработке предмета экспериментального познания, что требует четких определений концептуальных понятий, в которых описывается предмет.

³ Ленин В. И. Полн. Собр. Соч., т. 29, с. 193.

Этот этап может рассматриваться как относительно самостоятельная исследовательская деятельность теоретического характера.

2 этап. Методический этап исследования.

На этом этапе осуществляется разработка методики эксперимента и экспериментального плана.

Методика эксперимента должна воспроизводить предмет исследования в виде переменных экспериментальной ситуации. В эксперименте выделяют два ряда переменных:

1. независимые переменные

2. зависимые переменные

«Фактор, изменяемый экспериментатором, называется независимой переменной; фактор, изменение которого вызывает независимая переменная, называется зависимой переменной».⁴

Основная проблема, которая решается на этом этапе, состоит в установлении наиболее полного соответствия переменных экспериментальной ситуации предмету исследования. Речь идет в данном случае о репрезентации теоретического представления о предмете исследования в эмпирических показателях экспериментальной ситуации.

Разработка экспериментального плана предполагает два момента:

1. составление программы экспериментирования как рабочего плана и последовательности процедур опыта.

2. математическое планирование обработки экспериментальных данных, т. е. математическую модель обработки результатов эксперимента.

3 этап. Экспериментальный этап.

На этом этапе осуществляется непосредственное экспериментирование, проведение опытов. Он связан с созданием экспериментальной ситуации, наблюдением, управлением ходом эксперимента и измерением реакций испытуемых.

Основная проблема этого этапа состоит в создании у испытуемых идентичного понимания задачи их деятельности в эксперименте. Эта проблема решается через воспроизводство константных условий для всех испытуемых и инструкцию, которая выполняет роль единой установки на деятельность. На этом этапе очень важна роль экспериментатора и его поведение, так как испытуемые включают его личность в контекст экспериментальной ситуации.

Экспериментальная ситуация характеризуется:

1. условиями опыта (окружающая физическая и социальная среда);

2. тест - объектами (вербальными и предметными раздражителями);

3. инструкцией (установкой на деятельность);

4. экспериментаторами;

5. личностью испытуемого;

6. ответами — реакциями испытуемых.

Экспериментальная ситуация включает в себя ряд организованных и неорганизованных переменных.

⁴Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. М., 1966, с. 120

Организованными переменными называются те, которые включены в опыт как независимые переменные. Все другие характеристики условий, не изучаемые как факторы, относятся к неорганизованным переменным и должны быть предельно константными. Следовательно, окружающая физическая и социальная среда, не включенная в контекст опыта как независимые переменные, должна быть постоянной.

При организации тест - объектов следует учитывать порядок их предъявления, так как он сказывается на результатах опыта. Поэтому влияние порядка следует нейтрализовать. Для этого существуют методы уравновешивания или ротации, которые более надежно обеспечивают нейтрализацию порядка, чем интуиция. Принцип этого метода состоит в том, что данный порядок приводят в соответствие с обратным порядком. Ротация возможна тогда, когда одни и те же изменения проводят несколько раз подряд. Если же предполагается одноразовое изменение, тогда организация порядка проводится по таблице случайных цифр.

Инструкция имеет своей целью привести всех испытуемых к единому пониманию задачи, выполняя роль своеобразной психологической установки. Что касается роли экспериментатора, то считается, что для большей объективности результатов экспериментатор, проводящий опыты, не должен знать гипотезу.

Основное правило экспериментирования состоит в том, что все переменные, кроме одной, должны быть константными на протяжении всего опыта, и только одна из переменных, играющая роль изучаемого фактора, может варьировать. Варьирующая переменная всегда должна иметь количественную или качественную определенность и обладать изменяющимися в процессе опыта параметрами.

В настоящее время в эксперименте имеется возможность измерять сразу или последовательно целый ряд переменных. Это открывает новые возможности перед экспериментальным методом, но только в том случае, если вводимые исследователем переменные не просто изменяются в ходе опыта, а изменяются под контролем, т. е. являются организованными. Что же касается основного правила экспериментирования, то оно сохраняет свою силу для всех неорганизованных факторов.

Таким образом, в свете математической теории эксперимента, основанной на факторном анализе, основное правило экспериментирования допускает оперирование сразу несколькими переменными при условии их организации (количественной выраженности и планомерного изменения), сохраняя требование нейтрализации по отношению ко всем неорганизованным факторам экспериментальной ситуации на протяжении всего опыта.

4 этап. Аналитический этап.

На этом этапе осуществляются количественный анализ результатов (математическая обработка), научная интерпретация полученных фактов, формулирование новых научных гипотез и практических рекомендаций.

Относительно математических коэффициентов вариационной статистики следует помнить то, что они сами по себе не открывают сущности изучаемых психических свойств личности, т как являются внешними по отношению к их сущности, описывая всего лишь вероятностный исход их проявления и отношения между частотами сравниваемых событий, а не между и. сущностями. «Статистическая обработка данных — это не прием, с помощью которого мы извлекаем, якобы чистый метал из руды, а инструмент, позволяющий наиболее точно описывать реальное поведение».⁵

Сущность явлений раскрывается посредством последующей научной интерпретации как сопоставления эмпирических фактов по логике причинно-следственных отношений, смоделированных в экспериментальной ситуации. Только после это можно заключить о практическом и теоретическом смысле экспериментального факта.

Развитие экспериментального метода связано с разработкой четырех его сторон:

1. изобретением новых экспериментальных процедур (логики оперирования переменными);

2. разработкой измерительных операций;

3. комплексированием методов;

4. совершенствованием технического оснащения.

Всякое новшество в развитии экспериментальной социальной психологии, так или иначе, было связано, по крайней мере, хотя бы с одной из них.

Логика оперирования переменными предполагает конкретизирование основного правила экспериментирования по той или иной схеме.

Например, естественный социально-педагогический эксперимент А. Ф. Лазурского осуществляется по следующей схеме:

1. измерение психологических качеств личности испытуемого по трем уровням (низший, средний, высший);

2. социально-педагогическое воздействие на испытуемого в целях повышения уровня развития отстающих качеств;

3. вторичное измерение качеств личности после осуществленного социально-психологического и педагогического воздействия;

4. сравнение результатов первого и второго измерения;

5. выводы об эффективности осуществленных воздействий, как педагогических приемов, приведших к положительным результатам. Оценка качеств личности осуществлялась компетентными судьями, в качестве которых выступали педагоги.

Экспериментальная схема А. Ф. Лазурского сохранила свое научное значение для промышленной социальной психологии в связи с практическими задачами профессиональной аттестации производственных кадров посредством групповой оценки личности (см. гл. V, § 2).

⁵Фресс П., Пиаже Ж. Указ. соч., с. 134.

При изучении «группового эффекта» схемы экспериментального метода усложняются. Так, например, эксперименты В. Меде (1920), Ф. Олпорта (1924), В. М. Бехтерева (1928) при изучении эффективности психической деятельности индивида в группе состояли из двух экспериментальных процедур. Сначала тотили иной психический процесс изучался у членов группы в одиночку, затем в группе. Результаты первого и второго измерений сравнивались, и по установленной разнице судили о «групповом эффекте».

В этой экспериментальной схеме хорошо завуалирована от испытуемых настоящая цель исследования. Все внимание испытуемых сосредоточено на выполнении предложенной деятельности, показатели которой выступают в качестве надежных критериев «группового эффекта». Остается сожалеть, что эта экспериментальная схема в настоящее время не получила широкого распространения и развития.

Проникновение технических средств связи между людьми в социально-психологические исследования позволило расширить возможности экспериментального метода, создавая реальную перспективу моделирования все более сложных явлений групповой деятельности. Развитие этой тенденции привело к разработке и использованию гомеостатического принципа в социально-психологическом экслернменте.⁶

Процедура гомеостатического эксперимента состоит в том, что группе испытуемых от двух человек и более (количество зависит от возможностей установки принять то или иное число людей) предлагается одна общая задача совместной деятельности. Индивидуальные действия каждого члена группы должны обязательно влиять на общий ход решения задачи таким образом, что успешность действия одного из членов зависит от действия других. Объективная взаимосвязь и взаимозависимость действий испытуемых, запрограммированные в экспериментальной установке, провоцируют их на общение.

Приборы типа «гомеостат» могут быть механической, электрической или электронной конструкции. «Гомеостаты» обязательно имеют объект управления и органы управления. В качестве объекта управления могут быть либо какая-нибудь фигура, которую своими совместными действиями должны воспроизвести испытуемые, либо показания какого-либо измерительного прибора с подвижной отметкой, которую испытуемые своими совместными действиями должны привести на указанное деление шкалы. Все действия на приборах испытуемые совершают с помощью органов управления, в качестве которых могут выступать рукоятки-маховики, ручки потенциометров, тумблеры, кнопки и т. д.

⁶ В нашей стране гомеостатический эксперимент получил развитие в ра-ботах Ф. Д, Горбова, М, А. Новикова, Н. В. Голубевой, М. И. Иванюка. Н. Н. Обозова, А. И. Уманского, А. С. Чернышова и др.

Испытуемым с помощью органов управления предлагается регулировать состояние или положение объекта управления таким образом, чтобы привести этот объект к заданным параметрам. Каждый из испытуемых должен иметь свой орган управления, посредством которого он реализует свои или групповые решения в достижении общей цели.

С помощью различных приборов-приставок можно фиксировать моторную активность испытуемого на органах управления, его вербальную активность, изменения физиологического состояния организма и т. д., т. е. осуществить комплексное исследование личности в пределах моделируемой деятельности.

По возможностям исследования социально-психологических проблем гомеостатический эксперимент может приобрести универсальный характер, разумеется, при комплексировании с другими методами на его основе. Моделируя предметное и социально-психологическое взаимодействие испытуемых, гомеостатический эксперимент ассимилирует в себе преимущества разнообразных логических схем социально-психологического эксперимента, открывая возможность их воспроизводства в одной экспериментальной процедуре.

Например, при исследовании деятельности операторов в условиях различного типа взаимодействия посредством гомеостатического эксперимента на телевизионной установке были воспроизведены сразу несколько экспериментальных схем.⁷

Конструкция установки предусматривала реализацию гомеостатического принципа. На двух телевизионных экранах предъявлялись тест - объекты (геометрические фигуры, лица). На одном из экранов изображение подавалось с искажениями, на другом оно было в норме. Двое испытуемых должны были настраивать искаженное изображение до нормы. Для этого у каждого из них имелся свой пульт с выведенной на нем ручкой потенциометра (настройки). На одном пульте было возможно изменять изображение одновременно и по вертикали, и по горизонтали, на другом — только по вертикали, т. е. испытуемые ставились в заведомо неравные условия.

В экспериментальной процедуре варьировались три типа объективного взаимодействия. Для этого предусматривались три частных процедуры опытов.

В 1 процедуре партнерам предоставлялись равные возможности в наблюдении эталона, но влиять на искаженное изображение один из них мог в двух измерениях, другой — в одном. Во 2 процедуре наблюдать контрольный объект позволялось только испытуемому, который мог изменять изображение в двух измерениях, что усиливало объективное неравенство между испытуемыми в сравнении с 1 процедурой.

⁷Этот опыт был проведен В. Н. Панферовым и С, М, Михеевой под руководством А. А. Бодалева и Е. С. Кузьмина. Техническое решение и исполнение экспериментальной установки было сделано Н. А. Васильевым (см.: Васильев Н. А. Экспериментальная телевизионная установка. — В кн.: Социальная психология и социальное планирование. Л„ 1973, с. 158—160).|

В 3 процедуре наблюдать контрольный объект позволялось только испытуемому, который мог изменять изображение в одном измерении.

Посредством вариации объективных условий взаимодействия изучались следующие вопросы:

1. Влияние функции контроля и объективно заданной активности на дифференциацию ролей ведущего и ведомого;

2. Влияние заданных условий взаимодействия на стиль общения в группе.

Однако опыты начинались не с группового взаимодействия, а с индивидуального обучения перцептивно - моторной деятельности на установке. Это позволило, с одной стороны, определить индивидуальные способности каждого из испытуемых к данному виду перцептивно - моторной деятельности, с другой стороны, включить выявленный уровень способностей в одну из переменных последующих групповых опытов. Таким образом, в эксперименте была воспроизведена экспериментальная схема по изучению «группового эффекта». К тому же была получена возможность варьировать состав экспериментальных групп по уровню способностей ее членов к перцептивно - моторной деятельности. По критерию способностей в опыты были включены группы трех типов:

1. группа, где оба члена обладали одинаково высоким уровнем развития перцептивно - моторных навыков («сильный — сильный»);

2. группа, где оба члена обладали одинаково низким уровнем развития перцептивно - моторных навыков («слабый — слабый»);

3. сменная группа («смелый — слабый»).

По схеме индивид — группа решалась задача на определение эффективности обучения операторов перцептивно - моторным навыкам в одиночку и в группе. Посредством вариации состава группы по индивидуальным способностям к перцептивно - моторной деятельности решалась задача наиболее эффективного сочетания членов при обучении.

С экспериментом комплексировался метод взаимной оценки членов группы, которую они выдавали друг другу по перечню из 40 качеств личности. Посредством этого метода решался вопрос о круге социально-психологических требований, выраженных в виде качеств личности, которые предъявляют партнеры друг к другу в зависимости от принятой в групповом взаимодействии роли ведущего или ведомого.

Кроме того, по ходу опытов велось систематическое наблюдение за общением между партнерами. Второй экспериментатор — наблюдатель количественно фиксировал различные формы обращения испытуемых друг к другу. Это дало возможность определить стиль взаимодействия и дифференциацию ролей в группе, связав их с объективно заданными условиями деятельности.

Таким образом, оказалось возможным сочетать в одном гомеостатическом эксперименте сразу несколько экспериментальных приемов и методов на основе объективных критериев операторской деятельности.

По мере усложнения задач, стоящих перед исследователями, усложнялся и эксперимент. Но в каждой из областей социальной психологии более сложным, более глубоким становился какой-то один из аспектов экспериментальной процедуры. Так, в области массовой коммуникации наибольшее развитие получили измерительные операции и, соответственно, большое количество измеряемых переменных, применение сложного многофакторного анализа. В области социальной психологии личности очень тщательно разрабатываются методы ввода независимых переменных; исследователи с помощью различных приемов стараются определить, идентичное ли воздействие на каждого испытуемого оказало то или иное условие опыта. Что касается исследования малых групп, то если на первых этапах исследования большое внимание уделялось влиянию таких объективных характеристик групп, как ее объем, типы связей между членами, характеристики задач, стоящих перед группой, то в настоящее время пристально изучаются процессы общения, принятия решений, взаимопомощи и т. п., и ведущее место среди методов стали занимать эксперименты игрового типа; при этом стало возможно изучать «тактику» индивидуального и группового поведения. И независимо от области исследования, много новых возможностей экспериментирования открыло и открывает совершенствование технического оснащения.

Значительно стимулировало разработку экспериментального метода введение в конкретные, эмпирические исследования такого фактора, как добровольность (свобода выбора) поведения испытуемых. Были обнаружены различия в поведении, а еще больше в функционировании познавательной деятельности человека в зависимости от мнения о свободе поведения (как своего, так и других людей), которые заключались в том, что люди по-разному интерпретировали поведение, свое и других, приписывали разные личностные качества себе и другим. Появление нового источника детерминации человеческого поведения (который существовал в реальной жизни всегда, но не был до последнего времени заложен в саму структуру эксперимента) и необходимость учета его породили новый тип эксперимента. Так, свобода поведения индивида предполагает определенную степень непредсказуемости его поступков и оценок, а применительно к эксперименту — трудность создания единой установки на выполнение требований экспериментатора. Так как создания испытуемым собственных гипотез о цели эксперимента, о его роли в опыте и вообще оценок всех аспектов опыта не избежать, то важной заботой исследователей стало формирование двух разных интерпретаций процедуры эксперимента: одной — для испытуемых, другой — для экспериментаторов. Для этой цели стали применяться подставные испытуемые, ошибочная обратная связь, скрытые косвенные измерения, «создание» в самом эксперименте временных состояний, настроений, применение многих отвлекающих внимание от истинных целей опыта приемов. Испытуемый стал субъектом деятельности в эксперименте.

Для иллюстрации этих положений рассмотрим полностью конкретный эксперимент.⁸

Проблема исследования. Обзор предшествующей литературы показал, что ответные действия, реакции человека на действия другого зависят в определенной мере от степени свободы действий, приписываемой этому другому индивиду. Так, если поведение партнера строго предписано правилами, авторитетами или другими источниками, например недостаточным знанием ситуации, то индивид не может с уверенностью судить о свойствах личности другого, менее восприимчив к позициям (оценкам) другого, не формирует сильных положительных или отрицательных оценок и пытается «подать себя», представить себя с лучшей стороны. Если поведение другого кажется индивиду свободным, то наблюдается противоположный эффект: оценка личности по поведению, восприимчивость коценкам, выгодное предъявление себя. Эти предположения, которые вытекали из обсуждений предыдущих опытов, авторы решили проверить экспериментально.

Выбор типа взаимодействия испытуемого и другого. Ситуация обучения. Испытуемый в качестве обучаемого, другой — в качестве обучающего, обладающего различными возможностями подкрепления. В одном случае «учитель» оценивал ответы ученика по специальной оценочной шкале, в другом — в соответствии с собственными стандартами оценок (неизвестными для испытуемого).

Гипотезы исследования. Они обычно повторяют положения, излагаемые при описании проблемы, но несколько конкретизируются. Для данного опыта гипотезы были следующие: испытуемые будут оценивать тех обучающих, которые оценивают их ответы по собственным стандартам, по сравнению с обучающими, подкрепляющими каждый ответ:

1. как имеющих большую свободу выбора своего поведения;

2. Более правильны мнения и предпочтения обучающих, высказанные последними в процессе опыта (ввиду большего внимания к этим высказываниям);

3. будут стараться представить себя в лучшем свете.

Испытуемые: 90 студентов первого курса, впервые участвующие в психологическом опыте. Были организованы четыре группы в зависимости от сочетания двух независимых переменных: а) свобода тактики подкрепления; б) тип подкрепления (100% или 40% ответов).

⁸Davidson A. and Steiner I. Perceived freedom and schedule of reinforcement as the determinants of attractiveness. – J. Personality and Soc. Psychol., 1971, vol. 19, p. 357-366.

Логика экспериментальной процедуры для исследователя:

1) получить ответы от испытуемого по вопроснику, связанному с авторитарностью;

2) назначить испытуемого на роль обучаемого, а подставного — на роль обучающего;

3) ввести первую независимую переменную (наличие или отсутствие предписанных правил оценки ответов);

4) решение первого задания испытуемым и ввод подставным второй независимой переменной (подкрепление наградой (наказанием) каждого верного (неверного) ответа или подкрепление только 40% ответов);

5) создать у испытуемого ожидание выполнения второго подобного задания при том же распределении ролей;

6) дать возможность испытуемому слышать высказывания подставного по некоторым проблемам;

7) дать возможность испытуемому «подать себя» в лучшем свете обучаемому с помощью конформных ответов;

8) измерение зависимых переменных (см. гипотезы) и эффективности воздействия независимых;

9) объяснение истинной природы опыта испытуемым;

10) обработка и интерпретация результатов.

Логика экспериментальной процедуры для испытуемого:

1) встреча с другим испытуемым (подобным себе) в лаборатории и заполнение обычного личностного вопросника;

2) знание о цели опыта и назначение по жребию ролей, получение роли обучаемого;

3) объяснение заданий опыта обоим испытуемым;

4) решение первого задания испытуемым - обучаемым и их оценка другим испытуемым - обучающим;

5) знание о том, что через некоторое время будет второе задание;

6) отдых перед вторым заданием, в то время как второй испытуемый проходит через тест;

7) более близкое знакомство со вторым испытуемым;

8) испытуемый проходит через тест, второй испытуемый отдыхает;

9) знание истинной природы опыта испытуемым.

Целостная процедура опыта («совмещение двух логик» - экспериментатора и испытуемого в единой процедуре). Укажем только некоторые приемы совмещения по этапам:

1) когда испытуемый приходил в лаборатории, ему рассказывали об опытах в психологии вообще, и под предлогом измерения фоновых характеристик предъявлялся вопросник;

2) объяснение фиктивной цели опыта: влияние поведения учителя на выполнение заданий учащегося; жребий с помощью специально сконструированного прибора, чтобы испытуемый всегда «терпел неудачу»— становился обучаемым;

3) испытуемому объяснялось, что он должен решить как можно быстрее 25 анаграмм (20 с. на каждую), причем из них 20 решалось легко, а 5 — вообще не решалось. Обучающему в одном случае говорилось, что он должен действовать строго согласно инструкции, в которой даны стандарты выполнения (обучающему давалась карточка с инструкцией, содержание которой оставалось до конца опыта неизвестным испытуемому). В другом случае обучающему говорили, чтобы он оценивал выполнение задания и действовал так, как считает необходимым;

4. решение испытуемым задания. Различимый стиль подкрепления ответов: половине испытуемых за каждый верный ответ (20 раз) выдавалось по 10 шил. (итого 2 дол.) и за каждый неверный ответ (5 раз) изымалось тоже по 10 шил. (0,5 дол.),. итоговый выигрыш — 1,5 дол.; для другой половины 8 верных ответов из 20 подкреплялось по 25 шил. (2 дол.) и 2 неверных ответа из 5 наказывалось (изымалось по 25 шил. — итого- . 0,5 дол.), итоговый выигрыш — 1,5 дол.;

5. сообщалось, что после выполнения некоторых вспомогательных процедур будет повторено первое задание, но на другом материале;

6. испытуемому предлагалось отдохнуть, почитать журнал, но он мог либо читать, либо подслушивать разговор экспериментатора с обучающим. А в это время подставной отвечал на ассоциативный тест (10 ассоциаций типа девушка — любовь,. школа — обучение и т. п.) и высказывал свое мнение по 6 вопросам о тактике обучения (например, что эффективнее — поощрять верные ответы или наказывать неверные). Для всех групп испытуемых подставной давал одни и те же ответы;

7. измерение степени конформности испытуемого. Испытуемым сообщали, что в данном опыте как частная проблема исследуется различие деятельности знакомых пар и незнакомых; (обучающий — обучаемый). Но (важный момент), чтобы можно было сравнивать разные пары, для знакомства предлагалось использовать строго контролируемую технику. Экспериментатор предлагал обоим испытуемым дать ответы на 8 вопросов и по этим ответам составить представление о важных чертах личности друг друга. Сначала экспериментатор давал вопросник, на который уже отвечал испытуемый перед опытом, подставному, и на этом бланке карандашом были отмечены ответы, которые подставной должен был дать, что подставной и делал. Ответы обучающего (для всех групп) по двум вопросам совпадали с первым мнением, по трем — незначительно отличались, по трем — значительно отличались. Затем этот вопросник с ответами подставного давался испытуемому, и он выбирал — ответить ли как в первый раз, или изменить ответы в сторону совпадения с подставным, так как испытуемый ждал, что с его ответами подставной познакомится перед началом второй серии;

8. испытуемого просили ответить на ряд вопросов, а подставному предлагалось отдохнуть, почитать журнал. В это время испытуемого просили вспомнить ответы подставного на ассоциативный тест и на вопросы, связанные с тактикой обучения. Это производилось так: давался вопрос теста и 3 ответа, на которых один был верным, нужно было вспомнить ответ подставного. Затем испытуемого просили оценить, насколько свободен был обучающий в использовании подкрепления.

Все гипотезы опыта подтвердились. Оказалось, что только мнение о свободе выбора обучающим тактики поведения оказало влияние на внимание к ответам обучающего и на конформность; в то же время стиль подкрепления не выявил таких различий.

При обсуждении результатов авторы обратили внимание на то, что необходимо видеть в подкреплении обучающим ответов обучаемого не только инструмент для усиления (ослабления) реакций, но и информацию о намерениях обучающего. Помнить, что каждый испытуемый в любом опыте все же ограничен определенными правилами и что в реальной жизни континуум «ограниченное — свободное поведение» намного шире и сделать из этого факта соответствующие коррекции в практике воспитания детей, взаимоотношений «учитель — учащийся» и в других подобных жизненных ситуациях.

Обычно много трудностей испытывают молодые исследователи при отчете о проделанном ими эксперименте. Поэтому мы считаем необходимым дать перечень тех сведений, которые обязательно следует упомянуть при написании отчета.

Описание эксперимента должно включать в себя по крайней мере четыре раздела: проблема, метод исследования, результаты, обсуждение результатов. Уже первое предложение должно четко формулировать проблему, для решения которой и был .задуман эксперимент, и далее необходимо дать достаточную информацию из литературных источников, показывающую, в чем состоит проблема, каковы специфические вопросы эксперимента и почему этот вопрос важен.

При объяснении метода нужно дать полную информацию о ходе эксперимента, применяемом оборудовании, испытуемых. Так, из описания должны быть известны возраст, пол, образование, критерий выбора, экспериментальная «простоватость» (участвовали данные испытуемые в других подобных экспериментах или нет) испытуемых. Особое внимание следует обратить па полноту характеристики экспериментальной ситуации условий, времени, места испытания, опросников. Многое из того, что мы в повседневной речи подразумеваем, пропускаем, при описании экспериментальной ситуации должно быть сформулировано. Ибо из истории известно, что основание для различных результатов в руках у разных экспериментаторов лежит чаще всего в просматриваемой ими разнице условий их опытов. И, по выражению одного из психологов, на данном этапе развития социальной психологии любое прилагательное может стать независимой или зависимой переменной.

При описании процедуры опыта необходимо точно представить все стимулы и инструкции, предъявляемые испытуемым, распределение испытуемых по группам и различие условий, создаваемых для каждой из групп, способы кодирования данных.

Далее должны быть представлены точные количественные данные, обеспечивающие читателя основаниями для теоретического аргументирования; в первую очередь должны быть представлены данные, поддерживающие (илиотвергающие) ответ автора на вопрос, представленный в проблеме. Таблицы и графики должны обращать внимание читателя на решающие или необычные (неожиданные) аспекты данных. Изложение результатов должно сопровождаться краткими сведениями о статистических критериях и статистической значимости полученных различий.

При обсуждении результатов следует показать теоретическую важность эксперимента, связь результатов опыта с литературными данными, следствия данных представленного эксперимента для будущих исследований, ограничения полученных данных, альтернативные объяснения результатов, а также сказать о недостатках проделанного опыта.

В заключении статьи мы предлагаем ряд более частных положений и требований, которые следует учитывать опытным исследователям для увеличения чистоты (эффективности) экспериментального метода. Помимо трудностей экспериментального метода в любых науках, эксперимент в социальной психологии имеет свои особенности. И первой такой особенностью является необходимость точного контроля и эффективного воздействия независимой переменной. Независимая переменная должна быть в идеале совершенно идентичной для всех испытуемых. Требование контроля ведет к максимальному упрощению и стандартизации ввода независимой переменной, но в таком случае воздействие такой переменной будет таким слабым, что не окажет никакого влияния. В опытах по изучению изменения социальной установки часто применяют стандартную печатную информацию: испытуемый должен все прочесть, и затеи измеряют возможные изменения установок. Такую информацию легко измерять и контролировать, но влияние на установки она оказывает очень слабое. В качестве противоположной ситуации можно привести другой опыт, в котором опытный юрист «атаковал жизненную философию» каждого из испытуемых, приспосабливаясь к индивидуальным особенностям каждого. Воздействие на испытуемых было большое, но за счет недостатка контроля. Таким образом, зачастую две цели социально-психологического эксперимента — контроль и воздействие — оказываются в противоречии: увеличить одно можно только за счет уменьшения другого.

При достижении компромисса между требованиями контроля и воздействия возникает другая проблема. Оказать влияние на испытуемого можно только «сложным стимулом», а это ведет к множественности альтернативных интерпретаций. Для ограничения числа возможных интерпретаций следует использовать несколько операциональных переменных для изучения одной теоретической переменной. Этого можно добиться как проведением повторных экспериментов с иными операциональными переменными, так и варьированием независимых переменных в одном эксперименте. Так, в одном эксперименте разные группы испытуемых оценивали одного и того же человека, который выступал с одним и тем же сообщением, но социальная роль его при «встрече» с очередной группой испытуемых менялась. Одна независимая концептуальная переменная — социальная роль, несколько операциональных независимых переменных — ученый, журналист, директор, генеральный конструктор, бригадир введены были в рамках одного опыта.⁹

Необходимость фиктивного контекста. Так как испытуемые будут стараться угадать, понять опыт и будут реагировать на экспериментальную ситуацию соответственно своей интерпретации, необходимо «помочь испытуемым расшифровать» природу опыта. Фиктивный контекст опыта должен включать в себя независимую, зависимую переменную и всю процедуру опыта. Фиктивный контекст должен быть нетривиален (убедителен для, испытуемых) и привлекать их внимание. Часто требуется очень сложный, тщательно разработанный фиктивный контекст.

Для проверка любой гипотезы при достаточной изобретательности можно найти подходящий контекст, интегрирующий все необходимые процедуры опыта.

Выбор независимой переменной. В социальной психологии мало стандартных методик конструирования независимых переменных. Социально-психологические эксперименты очень сильно зависят от общности, в которой они проводятся, и даже выработанные стандартные процедуры должны корректироваться, модифицироваться для изучения разных контингентов испытуемых. Наиболее часто встречающаяся ошибка при конструировании переменной — считать, что требуемая независимая переменная «уже создана самой жизнью» и мы не пытаемся варьировать ее непосредственно в опыте. Например, мы интересуемся различиями в выполнении определенных заданий испытуемыми с высокой самооценкой и низкой.

⁹ Семенова 3. Ф. Влияние роли и статуса на процессы социальной перцепции и на восприятие информации, — В кн.: Экспериментальная и прикладная психология. Вып. 4. Л., 1971, с. 38—43.

Если измерить самооценку по какой-то шкале и сравнить две группы по их производительности, то это будет только корреляция, которая будет показывать какую-то связь, но не даст никаких знаний о причине. Чтобы избежать недостатков простой корреляции, нужно создать высокую (и низкую) самооценку в самом опыте. Так, можно использовать один из признаков самооценки («социальную сенситивность») и варьировать ее. Для этого провести серию тестов, и затем испытуемые получат фиктивные данные об успешности тестовых испытаний. Половине испытуемых будет сказано, что они неудачно выполнили тестовые задания и, значит, у них слабо развита способность «социальной сенситивности», другой половине будет сказано, что они удачно выполнили тестовые задания.

Следующая проблема перед экспериментатором — что выбрать в качестве независимой переменной: вербальную инструкцию или событие. Эти два вида ввода переменных часто дополняют друг друга, но между ними сохраняются важные различия. В первую очередь эти различия связаны с вышеописанной дилеммой — «контроль или воздействие». Вербальная инструкция обеспечивает более точный контроль, событие обеспечивает более сильное воздействие. Например, если экспериментатор просто скажет, что группа, в которой находится сейчас испытуемый, придерживается тех же стандартов оценки, что и он, или что эта группа очень интересна, то это окажет намного меньшее воздействие на индивида, чем, если индивид сам увидит, что группа имеет такие характеристики. Поэтому, несмотря на то, что событие можно интерпретировать по-разному, тот факт, что событие оказывает намного большее воздействие на испытуемого, чем инструкция, является решающим в выборе формы ввода независимой переменной.

Существует ряд специальных методик для ввода независимых переменных с целью соблюдения условий маскировки связи данного события с опытом:

а) непредвиденный случай;

б) независимую переменную вводит подставной участник эксперимента;

в) используется весь эксперимент как независимая переменная, а зависимая переменная измеряется позже;

г) независимая переменная «не имеет никакого отношения» к эксперименту. Очень показательна в этом отношении техника «потерянных писем». Определенное количество писем (в конвертах) было «потеряно» в местах, где их наверняка должны были найти студенты. Вопрос, интересующий экспериментатора, — сколько из этих писем будет опущено в почтовый ящик, а независимой переменной был адрес на конверте.

Выбор зависимой переменной. При выборе зависимой переменной нужно решать те же проблемы, что и при выборе независимой переменной. Первая из них — выбор события, реакций, соответствующих концептуальной переменной. Все реакции можно расположить в континууме от поведения, имеющего чрезвычайную важность для испытуемого, до не значащих для испытуемого «ответов на бумаге». Примерные варианты уровней ответов будут следующие:

а) фактическое поведение;

б) обязательство совершить определенный поступок без последующего фактического выполнения («поведенческо-подобные» реакции);

в) интервью, в котором само присутствие интервьюера ведет к обстановке серьезного исследования;

г) обычный вопросник, измеряющий установки, мнения индивида.

Очень важным моментом в двух последних формах измерения является необходимость обеспечить и значимость для испытуемых ответов и скрыть истинные намерения исследователя. Необходимо измерить зависимую переменную как бы случайно, как побочный продукт исследования, и в то же время не подчеркивать своего интереса в этом измерении и не преуменьшать этого интереса, чтобы избежать в одном случае подозрения, в другом — небрежного отношения к своим ответам.

Зависимую переменную необходимо маскировать. Примеры таких маскировок:

а) измерять зависимую переменную в контексте другого «эксперимента»;

б) сказать, что данное измерение представляет интерес, но причины интереса другие;

в) ряд косвенных техник сбора информации. Вот пример методики, не слишком распространенной ввиду ее специфичности, но показывающей возможности творческого развития экспериментальных процедур. В пустую комнату входят испытуемые. Экспериментатор предлагает всем занять места. Первым садится помощник экспериментатора (подставной) на определенном расстоянии (очень далеко или рядом) от экспериментатора. Затем садятся остальные. Расстояние от выбранного испытуемым места до экспериментатора или до подставного и является искомой зависимой переменной.

В редких случаях возможен опыт, в котором испытуемый не осознает своего участия в эксперименте, обычно же испытуемые отвечают не на саму экспериментальную ситуацию, а на интерпретацию, какого поведения ждут от них. Отсюда вытекает крайняя необходимость правдоподобного фиктивного контекста. Так как никогда нельзя быть уверенным в том, что испытуемые приняли гипотезу экспериментатора, а не действуют по своей, в конце опыта экспериментатор должен попытаться выявить, какой гипотезой пользовался испытуемый. Ненамеренное влияние самого экспериментатора на результаты опытов можно проиллюстрировать на примере следующего опыта. Испытуемые участвовали в опыте в качестве «экспериментаторов». Автор опыта формировал несколько групп экспериментаторов и разным группам давал разные фиктивные гипотезы опыта. Испытуемые, материал и вся процедура опыта для всех «экспериментаторов» были идентичны, но предварительная гипотеза у каждой группы «экспериментаторов» была своя, и результаты получались разные для разных групп «экспериментаторов», и чаще всего «смещения» были в сторону подтверждения фиктивной гипотезы. Для большей объективности результатов можно использовать следующие способы увеличения беспристрастности оценок экспериментаторов:

а) экспериментатор не должен знать гипотезу;

б) знать гипотезу, но не знать, какие группы испытуемых находятся в каких условиях;

в) использовать несколько экспериментаторов, каждый из которых знает только часть условий.

В настоящее время к эксперименту все чаще и чате обращаются при решении многих социально-психологических проблем. Интересна и показательна статистика, приведенная американскими поихологами,¹⁰ которые подсчитали количество типов исследования, опубликованных в официальных социально-психологических журналах американской психологической ассоциации (сравнивались публикации 1949, 1959, 1969 гг.), причем отнесение статьи к тому или иному типу проводилось на основании главного метода, который применял тот или иной исследователь. Из этих статистических данных для целей нашей статьи интересны три факта:

а) если в 1949 г. многофакторная экспериментальная процедура применялась в 17% опубликованных работ, то в 1959 г. эта цифра возросла до 71% и сохранилась в 1969 г. (73%); иначе говоря, каждые 7 из 10 исследований использовали эксперимент в качестве основного метода;

б) уменьшение числа единичных экспериментов (в 1969 г. по сравнению с 1959 г.) и увеличение числа экспериментов, проведенных различными исследователями в различных научных центрах, но посвященных одной проблеме;

в) появление к 1969 г. нового типа работ, посвященных анализу самой структуры эксперимента, рассмотрению эксперимента как ситуации общения экспериментатора и испытуемых; обсуждение таких проблем, как ненамеренное влияние экспериментатора на результаты опыта, роль добровольности испытуемых, влияние требований экспериментальной ситуации, влияние предвосхищения оценки и т. п.

¹⁰ Higbee K. L. and Wells M. G. Some research trends in social psychology during the 1960-s. – “Amer. Psychology”, 1972, vol. 27, N 10, p. 963-966.

Авторы этих cтатей показывали, что результаты многих опытов значительно больше связаны с мотивами, чувствами, мыслями испытуемых относительно их роли в эксперименте, чем с жизнью за пределами лаборатории. Отсюда малая степень генерализации получаемых в опытах закономерностей на реальную жизнь. Результатом такого более глубокого анализа экспериментальной процедуры было предложение многих «тактических» требований к эксперименту, часть которых была изложена выше.

Эксперимент является необходимым методом исследования в любых науках, как естественных, так и гуманитарных, причем во многих этот метод ведущий, решающий важнейшие проблемы. Такое же место должен занять эксперимент и в социальной психологии. Несмотря на многие критические оценки этого метода, эксперимент остается важнейшим средством получения достоверной информации. Да, действительно часто трудно создать требуемые экспериментальные ситуации, многие эксперименты ведутся очень долго, а результаты можно выразить решением дихотомии «да—нет», часто непосредственно на сам эксперимент затрачивается меньше времени, чем на подготовительную работу к нему, лабораторные опыты далеки от жизни - таковы некоторые из оснований критической оценки. Но в то же время эксперимент имеет такие достоинства, которыми не обладает ни один из других методов исследования: обнаружение причины событий, а не просто связи; контроль над сопутствующими основному явлению факторами и выделение и изучение влияния различных компонентов сложного стимула.

Обоснование экспериментального метода, предложенное в XIX веке английским логиком Д. Миллем и заключающееся в требовании соблюдения двух процедур — установления сходства у = f(х) и установления различия — y = f (- x), - сохраняет силу и для современной экспериментальной процедуры. Но если для Д. Милля как логика х и у оставались символами, идентичными самим себе, то при определении х и у в социальной психологии проблема наиболее полного и точного описания независимой и зависимой переменной встает очень остро. Зачастую создается ситуация, когда выявление какого-либо рода закономерностей оказывается менее полезным, чем описание, выделение отдельных понятий, характеризующих одно из психологических явлений. Таким образом, в такой же мере, в какой прогресс социальной психологии зависит от разработанности экспериментальной методики, успешное применение самого метода в значительной мере зависит от строгости, точности, «развитости» категориальной структуры социально-психологической науки.

Глава VII.

МОДЕЛИРОВАНИЕ

Моделирование входит в число общенаучных методов так же, как например, и методы наблюдения и эксперимента. Однако, в отличие от последних, метод моделирования не приобрел явно выраженной качественной специфики в своем приложении к объектам социально-психологических исследований. Думается, что причину этого следует искать не только в относительной кратковременности активного применения метода в данной области.

Важно отметить, что именно при посредстве моделирования в любой науке становится ощутимой ее связь с общенаучной методологией. И при построении модели, и при каком-либо использовании ее исследователь находит обоснования своим операциям в опыте других наук. Отношения модели и «оригинала» (прототипа) в таком случае устанавливаются между структурами двух научных дисциплин, одна из которых перестраивается по образцу более развитой. В последние десятилетия развитие взаимосвязей между различными областями научного познания стимулировано распространением методологии системного подхода. Моделирование же всегда находило опору в представлениях о единстве науки.

В силу указанных обстоятельств авторы, разрабатывающие даже конкретные вопросы моделирования в своей науке, часто ссылаются на примеры, заимствованные из практики самых разнообразных наук. Правомерность такого подхода имеет свои философские основания и не вызывает сомнений. Но социальная психология накопила уже и собственный опыт, позволяющий иллюстрировать общие принципы и этапы моделирования приложениями его к своим частным проблемам.

На этом же иллюстративном материале удобно построить классификацию моделей, способную дать достаточно полное представление о средствах и целях моделирования в социальной психологии. В этом и состоят основные задачи данной главы.

Термин «моделирование», несмотря на общее стремление унифицировать его употребление, служит в научной литературе для обозначения целого ряда весьма различных процедур. Необходимо рассмотреть все основные значения термина, поскольку живучесть многообразия в его понимании представляется неслучайной.

Наиболее распространенные определения моделирования сводятся к следующему. Целью метода является получение новых знаний о каком-либо объекте путем вывода по аналогии. Базой вывода при этом служит модель, т. е. некоторая известная система отношений, присущая другому объекту или абстрактной конструкции. Такое понимание метода можно найти в работах А. А. Братко,¹ И. Б. Новика,² К. Б. Батороева³ и других авторов.

Логической основой метода моделирования является умозаключение по аналогии. Выводы по аналогии— это выводы, в которых посылка относится к одному объекту, а заключение — к другому. Вывод о тождестве некоторых отношений (свойств) в - моделирующей и моделируемой системах (в модели и прототипе) делается на основании тождества других отношений (свойств) в тех же системах. Схему вывода по аналогии логики представляют так: «Если явления А и Б имеют общие свойства а, б, с, d и если известно, что явление А, кроме того, обладает еще и свойством е, то можно сделать вывод, что и явление Б также обладает свойством е».⁴ При использовании математических моделей между двумя рассуждениями по аналогии вклинивается дедуктивное рассуждение.

Познавательная ценность выводов по аналогии, их состоятельность долгое время находились под сомнением. Еще и сейчас встречаются мнения, признающие лишь эвристическую ценность аналогии как источника гипотез. К вопросу о состоятельности аналогий мы вернемся при обсуждении обоснованности метода моделирования. Здесь же следует только заметить, что некорректное использование метода, а отсюда и неверие в его доказательную силу были порождены отсутствием теории вывода по аналогии. Такая теория в настоящее время интенсивно разрабатывается А. И. Уемовым.⁵

Очевидно, что правомерность вывода по аналогии зависит от характера аналогичных отношений, от значимости их в моделируемой системе. Установление различий между существенными и несущественными отношениями моделируемой системы есть наиболее сложный и в то же время самый ответственный этап моделирования.

¹ Братко А. А. и др. Моделирование психической деятельности. М.,. 1969.

² Новик И. Б. Философские вопросы моделирования психики. М., 1969.

³Батороев К. Б. Кибернетика и метод аналогий. М. 1974.

⁴ Категории диалектики как ступени познания. М., 1971, с. 174.

⁵Уемов А. И. Логические основы метода моделирования. М., 1971

Именно этот этап определяет степень адекватности. будущей модели. Понятно, что решение этой задачи зависит не столько от теории моделирования, сколько от развития самой социальной психологии.

В приведенном выше определении смысл моделирования сводился к применению модели для получения новых данных. Но целью модели может быть и сохранение данных, полученных другим методом. На этом основании, кстати, различают дескриптивные (описывающие) и прогностические модели. С другой стороны, моделированием называют и построение модели.

Последнее понимание моделирования особенно характерно для прикладных психологических исследований. Под влиянием кибернетики получили распространение функциональные модели, заведомо не претендующие на аналогию с внутренним строением прототипа, а устанавливающие лишь соответствие между функциями модели и моделируемого объекта. Больше того, моделями упорно называют такие построения, которые не обладают и функциональным сходством с объектом, но выполняют ту же функцию организации эксперимента, что и концептуальные модели.

Таким образом, отчетливо выделяются, по крайней мере, два аспекта моделирования как метода. Функциональный аспект раскрывает цели и способы применения моделей, взаимодействие моделирования с другими средствами теории. В генетическом аспекте на первый план выступают вопросы, связанные с порождением и развитием модели, с субстратом модели, с соотношениями модели и объекта.

Необходимость адекватной стратегии изучения сложно организованных объектов вызвала к жизни в наши дни методологию системного подхода. Системное исследование обеспечивает неразрывное единство трех аспектов изучения некоторого объекта: функционального, структурного и генетического. Такой мощный метод научного познания, как моделирование, также представляет собой сложную систему. Это обстоятельство, на наш, взгляд, и приводит к смешению в определениях понятия «моделирование» его различных аспектов. К структурному аспекту моделирования должны, очевидно, относиться те его правила и принципы; которые делают модель целостной и внутренне непротиворечивой. В дальнейшем изложении мы будем стремиться отразить все указанные аспекты моделирования.

Процесс построения модели, следуя за А. Молем,⁶ можно представить в такой последовательности этапов:

1. нахождение образной (метафорической) аналогии между изучаемой системой и некоторой другой, более изученной;

2. проверка обоснованности найденного образа, его соответствия наблюдаемой реальности;

⁶ Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973, с. 29—31.

3. введение аналогии в логические рамки, которые позволяют проверить степень полноты соответствия аналогии реальным данным;

4. проверка существенности, ценности аналогии, т. е. установление значимости в модели и прототипе тех отношений, которые пока нем были приняты во внимание.

Если учет последних не приводит к серьезным поправкам в образе, - то модель-аналог признается полезной. После этого начинаются этапы детализации модели:

5. установление масштабов входящих в логическую модель величин и пределов их изменчивости (области валидности), при которых данная аналогия является вполне справедливой;

6. исследование возможностей интерпретации в терминах модели второстепенных отношений прототипа, от которых мы отвлекались на первых этапах;

7. описание предложенной модели возможно более формальным способом.

Такое описание уже является важным результатом, благодаря которому множество разрозненных фактов можно рассматривать при посредстве ограниченного числа принципов, положенных в основу модели. Это новое освещение фактов, которое дает модель, открывает широкие возможности для целенаправленного поиска новых фактов.

Заметим, что формализация не обязательно достигает уровня, на котором обнаруженные отношения описываются математически. Формальным в широком смысле- слова можно считать любое изложение концепции однозначным языком, позволяющее логический вывод следствий. Главное преимущество формально-логического описания заключается в том, что оно превращает неупорядоченную совокупность терминов и категорий теории в дедуктивную систему.

Указанные этапы развития можно проследить в истории теории игр. Г. Е. Журавлев. справедливо отмечает, что кажущаяся сейчас чем-то чужеродным для психологов сугубо формальная теория игр исходит из глубокого генетического родства игры и человеческой деятельности.⁷ Теория игр специально создана для описания социального поведения человека в ситуациях выбора. Поэтому теоретико-игровой подход позволяет формализовать и количественно оценить такие человеческие качества, которые существенны в ситуации выбора: рискованность, осторожность, бескорыстие, конформизм.

Возможен и другой подход к построению модели, при котором формальная структура выбирается на интуитивных основаниях. Принятая, формальная модель может подсказать нам общее структурное представление об изучаемой системе.

⁷ Журавлев Г. Е. Проблемы применения теории игр в психологии. - в кн.: Психология и математика. М., 1976, с. 117-139.

В таком случае осознание и вербализация концепции следуют за готовой её математической формой. Множество возможных абстрактных структур заведомо меньше множества их конкретных интерпретаций, поэтому, собственно говоря, и возможно моделирование.

Если математическая структура используется в качестве первичного аналога и далее выполняются все перечисленные выше этапы построения модели, против такого подхода не может быть возражений. К сожалению, довольно часто построение моделей начинают с выбора математического аппарата, а проверить согласие аксиоматики этого аппарата и моделируемой реальности можно, как правило, лишь на отдаленном этапе моделирования. При этом всякое усовершенствование и развитие модели оказываются ограниченными исходной аксиоматикой данного аппарата. Хорошим примером такого тупика, на наш взгляд, может послужить модель конформного поведения, использующая аппарат конечных марковских цепей.⁸

Мы не будем повторять здесь содержание указанной работы, а вместо этого постараемся показать, почему применение математического аппарата оказывается моделированием.

При построении математической теории, при формализации исходных понятий отвлекаются от содержания теории, т. е. от конкретной природы ее объектов, но это отвлечение не означает пренебрежения к содержанию. Содержание фиксируется в самом характере формальных отношений. Эти формальные отношения и термины теории обозначаются некоторыми знаками, что и позволяет считать формальное описание изучаемого объекта его знаковой моделью. Системность знаков считают отражением системных отношений, присущих обозначенным объектам. Развитие математических структур не сводится, однако, к простому выявлению их из какой-либо новой области экспериментальных фактов. Ввиду этого знаковая математическая модель обладает и такими аксиоматическими свойствами, которые уже не задают, а открывают при развитии модели. При дальнейшем использовании аппарата описания мы переносим эти свойства на изучаемый объект, как и при любом моделировании. Исследование знаковой модели, таким образом, приводит к выводам относительно интересующего нас объекта.

Учитывая изложенные обстоятельства, большинство авторов, разрабатывающих проблемы моделирования в психологии, подчеркивают необходимость создания специфического математического аппарата, порожденного психологическими задачами. Такова, например, точка зрения В, Ф. Рубахина, Б. Ф. Ломова Ю. М. Забродина и других авторов сборника «Психология и математика».⁹

⁸ Кемени Дж., Снелл Дж. Кибернетическое моделирование. М.,

⁹См.: Психология и математика. М.,1976.

Вспомним, однако, аппарат факторного анализа, разработанный психологами и для психологов. Но случайно математики называют его моделью факторного анализа. В самом употреблении термина «модель» нужно видеть напоминание о ряде постулатов, лежащих в основе метода и ограничивающих его применение. Действительно, не всякий количественно представимый показатель может входить в исходный для процедуры анализа набор переменных. Не следует, поэтому пренебрегать проверкой справедливости исходных предпосылок метода для конкретных показателей.¹⁰

Говоря о построении модели, нельзя не коснуться вопроса о ее субстрате. Традиционная классификация подразделяет модели на вещественные и знаковые. К знаковым моделям мы уже обращались. Вещественными моделями называют такие, которые имеют природу, сходную с природой изучаемого явления. К вещественным моделям социально-психологических явлений можно, видимо, отнести те, которые моделируют один вид групповой деятельности посредством другого. Примером этого типа моделирования являются исследования на кибернометре, проводимые Н. Н. Обозовым.¹¹ Психомоторные совместные действия при этом рассматриваются как простейшая модель внутригруппового взаимодействия. Отметим также, что большинство лабораторных экспериментов в социальной психологии заканчиваются выводами по аналогии такого рода.

Вопрос о субстрате модели сложной системы непосредственно связан с проблемой адекватности моделирования. В литературе отношение «быть моделью» рассматривается чаще всего как симметричное. Это означает, что из двух систем, связанных этим отношением, любая может выступать в качестве модели другой. Впрочем, для процесса моделирования удобно, чтобы модель была проще «оригинала». Поэтому требования, согласно которым «идеальная модель» должна быть изоморфным отображением реального объекта, сменились менее жесткими. Считается достаточным, если между моделью и ее объектом сохраняются гомоморфные отношения, уже нессиметричные.¹²

В этой связи уместно вспомнить существенные обстоятельства практики моделирования. В качестве аналогов психической деятельности человека используются как технические модели психики, так и механизмы отражательной деятельности высших животных. Модели распределения статуса, доминирования в группе строятся буржуазными социальными психологами даже на основе аналогий с поведением крыс, птиц и т. п.¹³

¹⁰Многомерный статистический анализ в социально-экономических исследованиях. М., 1974, с. 230—236.

¹¹ См.: Приложение, § ].

¹²Гастев Ю. А. Гомоморфизмы и модели. М., 1975, с. 16.

¹³ Рашевский Н. Две модели: подражательное поведение и распределение статуса. — В кн.; Математические методы в современной буржуазной социологии. М., 1966, с. 175—214.

Техническими моделями психики (эвристическими, программными) называют программы для ЭЦВМ, описывающие человеческое поведение. С помощью таких программ в последнее время стремятся моделировать не только функции психики, но и материальную структуру, порождающую эти функции. Социально-психологическую проблематику на технических моделях разрабатывает в Советском Союзе школа Н. М. Амосова. Типичным для их подхода является определение личности как многопрограммного автомата со многими критериями оптимизации. С моделью группового поведения можно познакомиться в статье Д. Н. Галенко.¹⁴ Понятно, что аналогия таких вещественных моделей и прототипа недостаточно глубока, ибо не учитывает специфику субстрата психического. С другой стороны, философы давно говорят, что прогресс в моделировании человеческой психики достижим только с учетом ее социальной природы.¹⁵

Единство функционального, структурного и генетического аспектов изучения сложно организованных объектов следует соблюдать не только при анализе их, но и при их концептуальном синтезе, который является одной из функций моделирования. Логически состоятельную аналогию можно проводить между генетически близкими системами. Какие бы преобразования ни изменяли структуру системы - продукта, между ней и структурой продуцирующей системы всегда можно установить гомоморфное соответствие. Но и биологические, и технические системы достаточно далеко отстоят в эволюционном ряду от тех явлений, которые непосредственно интересуют социальную психологию. Представляется, что для успешного моделирования общения, этого доминирующего феномена социальной психологии, необходимо искать формальные аналогии между языковыми структурами и структурами общения.

Как известно, язык — важнейшее средство и продукт общения, и необходимое условие возникновения сознания. Даже в своих грамматических категориях язык несет отпечаток создавшей его общественной среды. Так, категория лица глагола объективирует отношения ролей участников диалога, а в ряде восточных языков (корейском, японском) категория лица учитывает даже социальную дистанцию участников общения. Языковедение служит мостом для проникновения математических методов в другие гуманитарные науки и занимает среди них ведущее место по степени математизации. Имеется и много других предпосылок, чтобы утверждать перспективность языковых аналогий для построения социально-психологических моделей.

Надо сказать, что оценка адекватности модели является критическим звеном в процессе моделирования.

¹⁴Галенко Д. Н. Моделирование гипотез о социальном поведении групп людей. — «Кибернетика», 1972. № 2, с. 130—142.

¹⁵ Новик И. Б. Указ. соч., с. 119.

Имеющаяся литература чаще всего содержит только перечень условий, которые необходимо соблюдать, чтобы снизить вероятность ошибки при выводе по аналогии. Часть из них мы уже приводили выше. Еще одно заключается в следующем: если объект, в отношении которого мы делаем вывод по аналогии, обладает каким-либо свойством, не совместимым с тем свойством, о существовании которого мы умозаключаем, то общее сходство не имеет никакого значения. Впрочем, такие условия выдвигаются авторами обычно только на основании здравого смысла и зачастую противоречат друг другу. Строгие логические условия обоснованности аналогий содержит упоминавшаяся выше работа А. И. Уемова.

Более общие вопросы обоснованности (валидности) моделирования рассматривают А. Зигель и Дж. Вольф, построившие техническую модель, имитирующую групповую деятельность операторов.¹⁶ Эти авторы различают содержательную и конструктивную валидность. Содержательная валидность соответствует полноте модели. О ней судят, сопоставляя результаты моделирования с данными о функционировании реальных систем. Конструктивная обоснованность модели означает степень до которой предсказания модели могут быть сопоставлены с психологическими концепциями. Оба вида обоснованности трудно оценить количественно. А. Зигель и Дж. Вольф предлагают оценивать конструктивную валидность модели по совпадению с результатами факторного анализа на множестве показателей сопоставимых с переменными модели. С последним положением трудно согласиться, поскольку очевидна возможность произвола при интерпретации результатов факторизации.

В книге Зигеля и Вольфа мы находим и яркий пример модельного эксперимента, этого органичного слияния методов моделирования и эксперимента. Моделируя на ЭЦВМ групповую деятельность, авторы получают возможность изучать процессы, специфика которых не допускает прямого экспериментирования над ними.

Необходимо упомянуть еще об одном критерии классификации. По виду применяемого математического аппарата различают статистические и детерминированные модели. Это, казалось бы, чисто формальное различие в способе моделирования в значительной степени определяется целями моделирования. Говоря об этом, мы имеем в виду не только отмечаемую многими приспособленность статистики для описания поведения коллективов. Статистические модели удобны, прежде всего, для описания функционирования, поведения системы, а ее структуру описывают языком «качественной» математики, т. е. теории множеств, теории графов и т. п.

¹⁶ 3игель А., Вольф Дж. Модели группового поведения в системе человек — машина. М., 1973, с. 219—220. '

Сомнения в перспективах большинства существующих моделей вызывает их сугубо формальный характер, не позволяющий очевидным для психолога образом переходить к проверяемым на практике выводам. «Количественная», т. е. основанная на измерениях, проверка базовых отношений модели на первых этапах ее разработки, как правило, затруднительна. В то же время наглядность модели, представление ее в графически-образном виде могут выявить присущую ей убедительность или отсутствие таковой еще на качественном уровне знания об этих отношениях. Такую образность представления об изучаемой системе обеспечивает теория графов, сохраняющая и желаемую формальную строгость. Учитывая это, естественно при моделировании структур использовать язык теории графов.

Впервые графовые модели объектов социальной психологии начали использовать в школе К. Левина. На русский язык переведены некоторые работы Ф, Харари, Д. Картрайта, Дж. Райли,¹⁷ в которых теория графов применяется для изучения структуры взаимоотношений между индивидами внутри группы и динамики ее изменений. Этому же направлению посвящен и ряд отечественных публикаций.¹⁸

Все множество целей моделирования можно разделить в соответствии с тремя достаточно самостоятельными направлениями. От моделей ожидают, прежде всего:

1) формального упорядочивания, структурирования имеющихся данных;

2) наглядности представления об этой структуре;

3) возможности перехода к методикам и технике сбора данных, к мерительным процедурам.

Указанные требования позволяют по известным ассоциациям обозначить эти функции моделей как соответственно логическую, образную и практическую. В данном случае допустимы, вероятно, и другие критерии классификации, но выбранные «привлекают именно названными ассоциациями с аспектами познания. Желательно, чтобы каждая конкретная модель выполняла все три эти функции.

Постановка вопроса о том, какой состав элементов модели способен обеспечить перечисленные функции модели, необходимо приводит нас к категориям науки. Систему категорий данной науки, отношения между которыми соответствуют реальным системообразующим связям изучаемого объекта, понимают как категориальную модель объекта познания.¹⁹ Задача формализации отношений между категориями остается пока в стороне от внимания теоретиков.

¹⁷ Кемени Дж., Снелл Дж. Указ. соч.

¹⁸ Паниотто В. И. Структура межличностных отношений. Киев, 1975; см. также: Сороко Э. М. Некоторые вопросы анализа структуры малых групп с помощью конечных графов. — В кн.: Социально-психологические проблемы взаимоотношений в группах учащихся и рабочей молодежи. Минск, 1970.

¹⁹Ярошевский М. Г. Психология в XX столетии. М., 1971.

Поэтому описание структуры категорий обычно заменяют описанием их состава, т. е. перечнем составляющих. Есть все основания полагать, что одним из наиболее обещающих путей моделирования объектов социальной психологии является логико-алгебраическое представление отношений между ее фундаментальными категориями.

Категории могут быть представлены и в виде вершин некоторого графа, ребра которого создают у исследователя образ «естественных» связей между изучаемыми им феноменами. Можно отметить идейное родство таких графовых представлений с блок-схемными моделями, разрабатываемыми в школе Н. М. Амосова. От графовых представлений удобно переходить как к более абстрактным знаковым моделям (например, алгебраическим), так и квербальным концепциям. Однако попытки графового представления отношений между категориями в известной литературе пока не встречаются.

С категориальным аппаратом науки тесно связана и проблема квантификации индикаторов социально-психологических явлений. Судя по опыту других наук, категории берут на себя функции построения предмета исследования и предмета квантификации. Имеет все основания сравнение категориальных систем с координатными. Сам факт отнесения явления к той или иной категории (координатной оси) уже представляет собой измерение на шкале наименований. Распространенные шкалы для измерения установок, ценностей и т. п. тоже могут служить примером использования моделей в социальной психологии. Однако класс шкалирующих моделей заслуживает отдельного и обстоятельного анализа, который невозможно осуществить в рамках данной главы. К тому же в литературе на русском языке имеются достаточно полные обзоры работ по этой теме.²⁰

В заключение необходимо коснуться вопроса о связи моделирования с другими методами социальной психологии. Моделирование органично соединяет эмпирическое исследование с построением теории. Действительно, в основании модели всегда лежат данные, полученные традиционными методами. Аккумулируя их, модель в то же время указывает новые направления научного поиска. Стремление формализовать модель неизбежно приводит к переосмыслению многих, даже устоявшихся понятий науки. Тем самым психология переходит на новый этап своего развития — от количественного накопления фактов к новому качеству их системной интерпретации. Методы наблюдения и контент-анализа особенно нуждаются в строгой системе категорий, позволяющей различать и опознавать акты поведения. Построить такую систему невозможно, не имея концептуальной модели изучаемого явления. Из концептуальной модели, исследователь исходит и конструируя схему опроса. Взаимосвязь моделирования и эксперимента уже отмечалась выше.

²⁰ Процесс социального исследования. М., 1975.

ПРИЛОЖЕНИЕ

АППАРАТУРНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 1302; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!