Мышление как индивидуально-космическое начало, «микрологос», соединяющий человека с универсумом»
Раздел имеет своим предметом рассмотрение антропологической роли мышления в гегелевской философии.Эта роль носит определяющий характер. «Человека делает человеком мысль»[7], - отмечает Гегель. Мышление, таким образом, трактуется Гегелем как сущностная потребность и черта человека, сама его природа. Причем эта природа делает его единосущностным с самим миром и богом, которые тоже суть мышление. .
Со всей очевидностью прорисовывается онтологическая роль мышления в парадигме гегелевской методологии. Мышление выступает не только как индивидуально-личностная способность человека, но, прежде всего, как Логос, сущность самого бога и мира, их внутренняя природа и закон. Действительно, в основе мира лежит, по Гегелю, диалектическая логика. Взаимопереход категорий составляет внутренний базис действительного мира, его Сущностный закон. «В начале было Слово», - говорит Библия. В греческом оригинале вместо «Слово» стоит «Логос», и Гегель очень близок к такому, «логосному», пониманию природы мира. Для него это Слово (Логос), которое было в Начале (т.е. не только и не столько во временном Старте мира, сколько в смысле его первопричины), - это и есть гегелевская Диалектическая логика. Она лежит в основе Всего - Универсума, природы, истории, духа, человеческого мышления.
В связи со сказанным можно выделять Логику-1 как домировой, внемирный и сверхмирный Логос, абсолютное начало мира; Логику-2 как внутреннюю закономерность действительного мира, природы и истории; Логику-3 как индивидуальное мышление человека. И именно в контексте этих трех логик более правильно вести разговор о мышлении в антропологическом плане. Хретоматийное представление о гегелевской философии как базирующейся на принципе единства мышления и бытия не противоречит истине (да и сам Гегель об этом принципе не раз упоминает), но, взятое в отрыве от своего основания, подобно верхушке айсберга: в таком качестве оно выглядит формальным, ведь вся мощь не в нем как таковом, а в «подводной части».
|
|
|
Гегель стал основателем новой традиции в понимании мышления. До него оно почти всегда понималось как индивидуальная способность человека. Гегель понял его как надындивидуальное и всемирное. Объективацией мышления стал весь природный и социальный мир; с другой стороны, все сущее выступило лишь мышлением в его инобытии.
Гегель онтологизирует мышление. Глобальная роль мышления в универсуме (собственно, это даже не роль «в» универсуме - сам универсум суть мышление) предопределяет его значение и в антропологической сфере. Мышление, по Гегелю, «деятельно во всем человеческом и сообщает всему человеческому его человечность». Именно в своем мышлении человек приобщается к сущности мира, его внутренней природе. Поэтому мышление выступает как средство саморазвития человека, его неограниченного возвышения. Мышление выступает как индивидуально-надындивидуальнаяспособность, позволяющая человеческой личности приобщиться к развитию мировой духовности.
|
|
|
Экзистенциалы человеческого бытия»
Раздел посвящен анализу тех проблем, которые на языке современной философии принято именовать «экзистенциальными», т.е. наиболее глубокими и важными для понимания человеческой природы. Хотя термин «экзистенциальное» не принадлежал и не мог принадлежать гегелевской философии, тем не менее, обойти вниманием те темы, которые стоят за данным понятием, нельзя. Нельзя не только потому, что без них любая попытка антропологического исследования остается неполной - нельзя потому, что гегелевская философия содержит анализ экзистенциальной проблематики как важную составную часть.
В качестве данного рода проблем отобраны три темы — признание, любовь, смерть.
4.1. «Признание» посвящен анализу одноименного экзистенциала в гегелевской философии, его природы и антропологической роли.
|
|
|
Роль проблематики интерсубъективности была высока во все периоды творчества философа. Личность, по Гегелю, - это то «я», которое представляет собой «бесконечное отношение меня ко мне ... в бытии других лиц»1. Только через признание, через других личность получает осознание себя и формирует себя в качестве самостоятельного социального субъекта.
Самосознание «должно стремиться снять другую самостоятельную сущность, дабы этим удостовериться в себе как в сущности»2, - пишет Гегель: чтобы обрести достоверность себя, необходимо «снять» другого, получить признание от другого. «Самосознание есть ... только как нечто признанное»,3 -отмечает философ.
Экзистенциал признания играет важную роль в гегелевской философии человека, хотя и звучит некоторым диссонансом с распространенными взглядами на гегелевскую антропологию как на идеализирование кабинетного затворника, в тиши бумаг познающего мировой дух. Нет, Гегель весьма резко требует от человека риска жизнью, полной самоотдачи в борьбе за право быть свободным субъектом. Только так он может обрести свое признание в глазах другого и других, а потому - в своих собственных глазах. Без этого становление духа всегда будет незавершенным, а сам он — не достигшим истины своего понятия.
|
|
|
Но не только великие, но и простой человек нуждается в признанности и других. В этом признании он находит свое собственное «я», которое не отыскать в самой глубокой глубине внутреннего мира. Вне своего признания лодка его жизни может остаться, пусть и самой лучшей, но так и не сошедшей на воду. Гегель не заставляет индивида рисковать жизнью в качестве самоцели, но мыслитель находится на той точке зрения, что в конкретно-эмпирическом мире это неизбежно.
Хотя феномен признания в наиболее яркой степени получил раскрытие в «Феноменологии духа» Гегеля, но он не утратил своего значения и в последующих произведениях мыслителя. Историческим символом феномена признания является диалектика господства и рабства, но его роль гораздо глубже: для человеческой личности признание - необходимый элемент ее становления, органическая часть ее сущности.
4.2. «Любовь». Анализ роли данного экзистенциала в гегелевской философии.
Несмотря на то, что понятие «любовь», на первый взгляд, весьма далеко от логицизма, присущего гегелевской философии, в творчестве немецкого мыслителя оно играет яркую и заметную роль. Не являясь самостоятельным предметом исследовательского интереса Гегеля, оно, тем не менее, очень рельефно, хотя и «мимоходом», при анализе иных вопросов, прорисовано немецким философом.
Основываясь на анализе этих теоретических зарисовок, можно сделать вывод, что любовь трактуется Гегелем как величайшее чувство, с которым ничто не может сравниться по глубине воздействия на человеческую личность. Это своеобразный антропологический абсолют, не случайно Гегель удостаивает его высшего комплимента, приближая к главному понятию своей философии -понятию свободы: «только в любви ... заключена возможность и корень истинно всеобщего права, осуществления свободы»[8], - констатирует мыслитель в «Философии религии». Любовь предельно сильно воздействует на человеческую личность и способна перетворять ее, наполняя новым смыслом всю ее жизнь.
Любовь разнообразна: есть любовь к разуму, семье, культуре, любовь к богу. Последнюю Гегель считает высшим типом любви, в котором человек перешагивает свою субъективную ограниченность, вступает в объективное и абсолютное. В то же время любовь в том смысле, какой вкладывают в это слово наиболее часто, любовь между мужчиной и женщиной, Гегель, хотя и ценит очень высоко, но не абсолютизирует и считает феноменом из мира случайности и эмпирии. Да, это предельно сильное, самое сильное чувство из всех, которые может испытать человек. Но победит или проиграет он в борьбе за свою «земную» любовь — от этого зависит только его субъективное счастье, но само это счастье служит элементом конкретно-эмпирического мира, а потому будет утрачено и разрушено, как любой другой его элемент.
В диссертационном исследовании показывается, что Гегель трактует любовь космически, исходя из общей фундаментальной онтологии, которая им создана. В этом смысле любовь — отзвук всемирной природы духа. Не случайно еще И.А.Ильин говорил о родстве единящей силы, заложенной в понятии «любовь», с глобализмом гегелевского понятия духа, которое все, каждое проявление универсума включает в себя как свою часть. В этом - в родстве со всеобщностью мирового духа — сила любви. Но в то же время в земном мире илюбовь носит чаще всего земной характер. Люди влюбляются, но люди и расстаются — иногда сразу, иногда спустя годы, иногда наоборот, не расстаются, но от них уходит любовь, словно ее и не было. Земная любовь находится под «бомбардировкой» огромного числа конкретно-эмпирических обстоятельств и очень часто «заражается» ими, искажается. «Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, но не исполняют даже возможного», -сказал Шекспир, и тональность гегелевского анализа любви иногда звучит резонансом этой фразы. Даже если любовь и выживает в бурном потоке обстоятельств, то потом все равно превращается в обыденность, ее пламя становится все тише. И неизбежно гаснет с угасанием самих любящих, оставаясь только в памяти других людей, в стихах — но, увы, не в реальности.
И все же, всякая любовь прекрасна, т.к. она сама свой критерий и сама свой абсолют. «Любовь ... является для Гегеля тем принципом, который снимает мертвящие пределы и создает живые отношения между людьми, тем самым она в подлинном смысле делает живым и самого человека»', - считал Д.Лукач. И хотя любовь не побеждает этом мире, но она привносит в него новый элемент, который оживотворяет его, рождает в нем заповедник подлинно-человеческих отношений.
Смерть»
Раздел посвящен теме осмысления конечности человеческой жизни в гегелевской философии.Как и все значимые феномены действительного мира, смерть коренится в законах Логики. Ее корни уходят в законы «царства чистых сущностей», она лишь их явленность в мире конкретно-эмпирического. В смерти индивида проявляется сила рода. «Живое существо умирает потому, что оно есть противоречие: в себе оно есть всеобщее, род, и, однако, непосредственно оно существует лишь как единичное, - отмечает Гегель. - В смерти род показывает себя силой, властвующей над непосредственно единичным»2. «Смерть есть снятие единичного и тем самым появление рода, духа; ибо отрицание естественного, т.е. непосредственной единичности, состоит в том, что полагается всеобщее, род и именно в форме рода»3, - указывается на последних страницах «Философии природы». Смерть - отрицание того, что в-себе отрицательно (природного), и в этом смысле положительна. Она, таким образом, имеет двойное значение: отрицание природного и отрицание того, что лишь природно. Тем самым абсолют постигает, что смерть - лишь момент его сущности: смерть означает то, что всеобщность отзывает свою единичность из непосредственного существования.
Смерть выполняет в гегелевской системе важную функцию, которую можно назвать стимулирующей. Смерть побуждает дух развиваться, не дает ему возможность закостенеть в безмятежном спокойствии. Когда человек понимает свою конечность, он начинает задумываться о вечном и глобальном,себе и своей судьбе. Задумываясь о своей смерти, человек поднимается над мелким и частным, начинает искать вечное и абсолютное.
Человек противоречив: он устремлен в бесконечность, но ему достается лишь ограниченный участок времени, пространства и жизненных возможностей. Гегель сочувственно цитирует Гераклита: «Люди - смертные боги, а боги — бессмертные люди»[9]. В этой фразе много подтекстов, в том числе и такой: человек во всем подобен абсолюту, у него безграничная душа и устремления; отличие лишь одно - человек умрет, и умрет навсегда. И все же, такая оценка не должна рассматриваться как пантрагизм. По Гегелю, человек знает о своем пределе, и потому выше его. «Уже тот факт, что мы нечто знаем о пределе, есть доказательство того, что мы находимся вне его, не ограничены им»[10], «Преимущество живого и, прежде всего, духовного, в том, что оно знает о своем пределе... Для человека этот предел существует лишь постольку, поскольку он его переступает»[11]. Человек знает о своей смерти и потому может быть выше ее, может жить так, как часть бессмертного духа. Конечность нельзя представлять как некую черту, за которую нельзя шагнуть; строго говоря, ее вообще нет - она существует лишь постольку, поскольку человек борется с ней и постольку, поскольку переступает и не переступает ее.
Смерть понимается Гегелем как момент духовного развития. В смерти единичности всеобщий дух видит возврат своего индивидуализированного модуса во всеобщность. Смерть отрицает дух в его природном статусе, но в результате этого отрицания уходит именно природное: дух в своей всеобщности продолжает жить.
В таком понимании смерти сочетаются жизнеутверждающие и трагические мотивы. «Утвердительная» часть в том, что дух как таковой не подвержен тлену и вечен. Трагическая - в безвозвратной гибели единичности. Нет никакого внемирного царства, куда душа человека попадет после смерти (по крайней мере, такого, каким его понимает обыденное, если так можно в данном случае сказать, сознание), - Гегель был чужд всякому иррационализму. Он был христианином, но христианство знал слишком хорошо, чтобы не помнить знаменитой фразы: «царство божие внутрь вас есть» или толковать ее в угоду легкому самообману. Индивид умирает, умирает навсегда и безвозвратно.
В этом смысле Гегель понимает смерть подобно христианству, но трагичнее[12].
В христианстве смерти нет, а у Гегеля она реальна; — эта фраза, конечно, условна, но за ней стоит немаловажный смысл. «Жизнь бога и божественное познание, таким образом, можно конечно, провозгласить некоторой игрой любви с самой собой; однако эта идея опускается до назидательности и даже до пошлости, если при этом недостает серьезности,страдания, терпения и работы негативного»1, - отмечал мыслитель и «Феноменологии духа». Гегель не может порадовать индивида никакими посулами вечности его единичного сознания. Повторим, то, что он принимал христианство, еще не означает, что он не понимал его по-своему — никаких «иных миров» философ не признает. Есть, правда, «царство чистых сущностей», но в нем человеческую единичность с ее субъективными особенностями никто не любит и не ждет. Хайдеггер писал, что жизнь бога -игра, если в ней недостает смерти и страдания[13], и бог гегелевской системы в этом отношении совершенно «не играет».
Экзистенциал смерти, как и экзистенциал любви, не исследуется Гегелем в качестве самостоятельного объекта анализа, комплексно и системно. Но даже из кратких теоретических зарисовок, осуществленных философом, видна важная роль данного понятия в его понимании природы духа и человека. Смерть, негация, постоянно присутствуют надо всеми делами человека в мире, и их жестокий, но исторически необходимый и неизбежный суд непрерывно заставляет дух искать те формы реализации, которые не будут сведены ими в ничто, пройдут сквозь горнило отрицательных энергий и воплотят позитив, который, хоть и не уничтожит смерть, но сохранится в неподвластной ей форме. Смерть - стимул развития и потому, по крайней мере, на отдельном участке истории, его необходимая часть.
«Смысл жизни: человек в истории»Анализ жизненного пути человека в контексте общего исторического развития Рода.
Человеческая жизнь в своей истине «светится», используя хайдеггеровский термин, в истории. Своим процессом и результатом она вливается в него, и через него - а в нем от бога (ведь история в гегелевской философии - дело абсолюта) - получает свою оценку.
Дух непрерывно творит историю, творит ее руками людей. Отсюда выводится и смысл человеческой жизни. Нравственный человек, по Гегелю, живет целями своего народа. В народе присутствует субстанциальный дух. Это дух воспитывает человека и — по мере того, как тот, испытав период становления, вступает в бытие, - сам творится им.
Поэтому смысл жизни человека, как пишет Гегель, жить «целями своего народа». Тем самым человек становится частью истории. Вместе со своим народом он вносит вклад в неуклонное самораскрытие мировой сущности с ходом времен.
Но что есть смысл существования народа? - в этом корень вопроса. Часто критики понимали под этим, собственно говоря, обычную человеческую жизнь с ее повседневными и обыденными незамысловатыми деяниями. Но это и так, и не так. Человек служит народу и истории настолько, насколько это в его силах. Для кого-то масштаб этих сил ограничен обычной трудовой деятельностью, творением материальных благ, воспитанием детей и т.д. Для
кого-тоэтонаписаниекниг, чьезначениеперерастаетвека. Для кого-то полководческие подвиги и распространение на все новые пространства воздуха свободы, формирование нового социального уклада. А для кого-то - основание мировых религий. Масштаб служения народу, истории очень различен, как бесконечно разнообразны сами люди. Но все людские деяния независимо от их характера объединяет одно: они вливаются в творение истории, формируют собой мировой дух.
Сказанное не свидетельствует о том, что Гегель не видел противоречивости антропологических выводов, которые имплицитно содержит его философия истории. Самый известный из этих констатирующих образов -«роза на кресте»1. Человеческая жизнь обречена «на крест»: у нее нет исхода, радостного, как лубочная картинка. Влиться во всемирный дух - не столь уж радостная перспектива. Человек умрет, и его не вспомнят и не воскресят ни потомки, ни сам мировой дух. Но крест украшен «розой» - кончается жизнь, но не кончается все; нить развития продолжается, и в ней остается судьба человека. Сам человек был лишь модусом духа; дух изменил модус, но сохранил себя, сохранил свою цель и тем самым сохранил и самого человека -в его высших устремлениях и надеждах.
Принцип историзма.
Гегелевская система представляет собой экспозицию непрерывного развертывания духа в истории. Она проникнута динамизмом, движением вечного самовозвышения духа. В этой связи взгляд на проблему человека не может ограничиватьсястатичной картиной или даже набором таких картин, он должен выступить как «фильм» о непрерывном становлении человеческой духовности. Природа человека должна быть рассмотрена сквозь призму вековечного движения от прошлого к настоящему и будущему. Человек - это не только та конкретика, которая имеет место быть в данном «участке» времени и пространства, человек - это возможность становления, возможность быть иным. В этой связи принцип историзма и принцип диалектического движения - неотъемлемая часть методологии при исследовании гегелевской антропологии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В ходе построения фундаментальной онтологии философом были осмыслены важнейшие вопросы человеческой жизни. Проблемы самосознания, мышления, человеческой субъективности, социального отчуждения стоят в центре внимания немецкого мыслителя. В спектр его спекулятивного анализа неоднократно попадают такие «экзистенциалы» человеческого бытия, как признание, любовь, смерть. Его философию венчает высшая из проблем антропологии, как, впрочем, «по определению» и других отраслей знания; не только философского, — абсолют.
Другим» принципом, важнейшим для гегелевской антропологии является принцип историзма. Человеческая природа не константа, она меняется от эпохи к эпохе. Гегель прослеживает восхождение духа, показывает, как неуклонно происходит его усложнение и возрастает свобода. Вместе с возвышением духа, осуществляющимся в ходе истории, изменяется и природа человека.
В ходе формирования Системы немецким философом были не раз продемонстрированы образцы диалектического анализа антропологических проблем, которые по глубине и проникновенности во многом остаются не превзойденными до сих пор. Гегелевское творчество в этой связи не утратило актуальности и настолько же принадлежит прошлому, насколько и настоящему. Вынесенная в заголовок настоящего труда тема достойна дальнейшего изучения, причем не только в историческом плане, но и в проблемном — при анализе вопросов, которые и сегодня находятся на острие философского знания.
Литература
1. Источники 111. Издания на русском на русском языке
2. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т.1. Энциклопедия философских наук. 4.1. Логика. Перевод Б.Г.Столпнера.- М.-Л., 1930. -368 с.
3. Гегель Г.В.Ф: Сочинения. Т.2. Энциклопедия философских наук. 4.2. Философия природы. М.-Л., 1934. — 638 с.
4. Гегель Г.В.Ф; Сочинения. Т.З. Энциклопедия? философских; наук. Ч.З. Философия духа. Перевод Б.А.Фохта. — М.-Л., 1956.- 372 с.
10. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т.9. Лекции по истории философии. Книга первая. Перевод Б.Г.Столпнера. М.-Л., 1932. - 313 с.
[1]Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1977. Т. 3 с 41.
[2] Там же с 68-73.
[3] Там же с 6.
[4]Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.З. Философия духа. М.: «Мысль», 1977. С.254
[5]2 Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т.11. Лекции по истории философии. Книга третья. М.-Л, 1935. С.82
[6]Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.З. Философия духа. С.25
[7]1 Гегель Г.В.Ф. Философия религии. T.I. M.: «Мысль», 1976. C.20.
[8]1 Гегель Г.В.Ф. Философия религии. Т.2. М.: «Мысль», 1977. С.299
[9]1 Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т.9. Лекции по истории философии. Книга первая. М., 1932. С.261
[10]2 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.З. Философия духа. С.36
[11]1 Гегель Г.В.Ф. Философия религии. T.I. C.340
[12]4 Ср.: «Гегель отрицает понятие «вечной жизни»... Нет ничего, что существовало бы за пределами природного мира... Таким образом, Гегель перенимает иудео-христианскую антропологическую традицию лишь в ее крайне атеистической форме» (Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М.: «Логос», «Прогресс-Традиция». 1998. C.14S).)» Но такое «атеистическоепонимание христианства означает принятие всей его трагики без «луча света» - веры в вечную жизнь в загробном царстве
[13]См.: Heidegger M. Gesamtausgaben. III Abteilung: UnveröffentlichteAbhandlungen. Band 68. Hegel. Frankfurt amMain: Vittorio Klöstermann, 1993. S.24
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 337; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!