Человек, защищавший родной город Славянск-на-Кубани
Война. Какой смысл заложен в это слово? В энциклопедии слово «война» звучит так — организованная вооруженная борьба между государствами, нациями (народами), социальными группами. В войне используются вооруженные силы как главное и решающее средство.
Грубая и жестокая формулировка, срывающая за собой миллионы без смысла убитых, покалеченных людей. Воинов, потерявших близких, утративших надежду и смысл самой жизни.
— Война изменила моего отца до неузнаваемости, — рассказывает коренная жительница города Славянска-на-Кубани, Столярова Любовь Дмитриевна. — Он стал задумчивым и хмурым, после прихода с фронта он никогда не рассказывал веселые детские истории. Все, о чем говорил — это были воспоминания с войны. Я никогда не думала, что человек может так измениться. Из веселого, бойкого, сильного мужчины превратиться в хмурого, увядшего старика.
Хорошо помню один вечер сорок пятого года, солнце катилось к горизонту, я с братом и сестрой играла на улице. И вдруг Катя крикнула, указывая пальцем в небо:
— Люба, смотри!
Я обернулась и застыла. От красного горизонта шли черные тени солдат, они становились все ближе и ближе. И, увеличиваясь, постепенно исчезали, за ними шли другие и следующие, следующие. Братик позвал маму, на дорогу стали выбегать женщины и дети. Все они смотрели на удивительное зрелище, молчали и переглядывались. Я не знала, что это обозначает. Смотрела на тени уходящих в пустоту солдат и не верила, что все это может быть нереально. Силуэты казались такими четкими, только красок не хватало. Вот один солдат прихрамывает, а другой несет под мышкой гармонь, а тот — помогает идти раненому товарищу.
|
|
|
И вдруг кто-то сзади сказал:
— Знать, скоро война закончится.
Мама заплакала и прижала меня к себе, а я подумала, что скоро придет мой папа и снова, посадив меня на колени, начнет рассказывать сказки. Но я ошиблась, все это были лишь детские мечты.
И действительно, после того дня, что-то поменялось, женщины каждый день выходили на дорогу и выглядывали своих мужей, сыновей, отцов, братьев. Я помню возвращение первого солдата с фронта, его встречали, как героя. Какая была тогда радость. Наша семья не знала этого мужчину, но и мы подходили и поздравляли его. В этот момент все казались родными, не было чужих и не наших, были герои, которые воевали за честь родины и вернулись.
Отец пришел через месяц. Я стояла на летней кухне и вдруг услышала скрип калитки, обернулась. Ко мне направлялся человек внешне знакомый, но я не узнала его. Он положил на уличный стол гармонь, подошел ко мне и сказал:
— Привет, Любаша, — затем пошел в дом.
|
|
|
Я слышала счастливый крик матери, но была как будто в каком-то тумане, тихо вошла в дом, прошла в комнату. Я стояла и наблюдала за самым дорогим незнакомцем на свете.
Через несколько минут радости закончились, началась повседневная жизнь. Утро, день, вечер, ночь. Сутки за сутками, неделя за неделей, а отец молчал. Хмурился, когда спрашивали о войне, и молчал. Но вот однажды совершенно для меня неожиданно он начал рассказывать о своих друзьях и постепенно перешел на фронтовые истории. Он рассказывал о жестоком времени, бессмысленно убитых людях.
— Наш отряд стоял под Крымском, мы находились на возвышенности в вырытых окопах, а немцы внизу. Враги взяли нас в кольцо. Вырваться не было возможности. Мы находились у них как будто на ладони. Сколько было боеприпасов — все израсходовали. Отстреливаться было нечем, а немцы нападать и не думали. Они просто издевались над русскими, вылезали из своих нор и начинали дразнить едой. Поднимет кусок хлеба и кричит: «Кушать хотеть, свинья русская?» Подбрасывает хлеб вверх, ловит его, откусывает кусочек и снова подбрасывает. Пока весь не съест. А мы сидим голодные в окопах, кусаем грязные манжеты на рубахах и плачем. А что делать? Ни одной крошки хлеба. В тот момент каждый мечтал не о куске хлеба, а хотя бы о черством сухарике.
|
|
|
Так проходили дни, подмога не приходила, и некоторые не выдерживали и выбегали под пули, чтобы только не мучиться. А ночью, если получалось, мы делали вылазки. Несколько солдат выползали из окоп и искали пропитание и оружие. Только не всегда все возвращались назад. Иногда, если везло, удавалось даже добыть еду или патроны. Если попадались убитые немцы, снимали с них сапоги, так как у нас сапог не было. Из-за старости все износились. Снимали и шинели, только одевали их наизнанку, чтобы свои же случайно не расстреляли.
Холодные и голодные мы сидели в окопах. Это было в ноябре. Однажды днем пошел дождь и налил полные окопы воды. Всю ночь солдаты простояли по пояс в ледяной воде. Вычерпывать хоть как-то воду не давали немцы, повременно обстреливая. Приходилось сидеть в воде и рыть дыры, чтобы хоть часть спустить. Ночью ударил мороз, поверхность воды покрылась коркой льда. Пришлось ее пробивать и выбрасывать лед из окоп. Немцы, конечно, стреляли, но нам уже было все равно, если мы не выбросим лед, то можно было считать русских ледяными людьми.
Следующей ночью на вылазку я пошел с товарищем. Уже казалось, что все проверено, надежды найти хоть что-нибудь не было. Но произошло, можно сказать, чудо. На моем пути лежал мертвый немец. Я проверил его сумку, она была пуста. Без особой надежды что-либо найти, перевернул его и, расстегнув шинель, снял. Я хотел надеть, но по привычке, полез в карман. И каково было мое удивление, когда обнаружил там несколько сухариков. Я взял в жесткую черную руку этот спасительный хлеб и, поднеся к губам, поцеловал. По щекам потекли слезы, я поднял лицо к небу, благодаря Бога. Голод одолевал, но я знал, что в окопе есть еще солдаты, мои товарищи, которых нельзя предать.
|
|
|
Подозвав жестом своего друга, я разжал руку. Солдат хотел схватить сухари, но я одернул его: «А они?» Махнул головой в сторону окоп. Мне казалось, что не только живые, но и мертвые товарищи сейчас стоят и смотрят на меня, на ладонь, в которой лежит спасение восьми человек, оставшихся в живых после изнурительного холода, голода и издевательств со стороны немцев.
Послышалась автоматная очередь. Мы пригнулись и поспешили вернуться ползком в окоп. Я помню радость на лицах товарищей, когда разжал ладонь, на которой лежали четыре сухарика. Эту радость нельзя описать, она переполняла каждого, кто находился в окопе. Потому что мы знали — этот хлеб наше спасение. Сухарики мы разделили поровну на всех. Солдаты с огромным удовольствием ели засохшие кусочки, сейчас эти крохи были даже вкуснее мягкого только что испеченного белого хлеба с родных полей. В этот момент эта была самая вкусная и сытная еда. Обсасывая каждую крошечку по сотни раз, солдаты вспоминали домашнюю еду, приготовленную руками любимых женщин, и улыбались друг другу...
С глаз моего отца покатились огромные слезы. Каждого из сидящих он обошел взором гордого человека за свой поступок. Когда его взгляд приблизился ко мне, я опустила глаза. Мне стало ужасно стыдно. Вспомнила момент, когда в школе выдавали кусочек хлеба детям, у которых отец погиб на фронте. Их вызывали по одному к доске, каждый подходил с протянутой рукой, и учительница давала им тоненький кусочек черного хлеба. А остальные ученики сидели молча, наблюдая голодными глазами за одноклассниками. И я думала, смотря на этот кусочек хлеба: «Вот бы и мне завтра дали такую же корочку». Как смела так подумать, как я могла? В это мгновение я готова была провалиться сквозь землю, но только не сидеть рядом с отцом.
— После долгого ожидания наконец-то пришла подмога, — продолжил он рассказ. — Удалось убрать кольцо блокады. Мы вышли из окоп, но ни сели отдохнуть, нам дали оружие в руки, и мы пошли в бой, снова сражаясь за Родину. На войне нет перерывов, есть только бой, бесконечный, беспощадный, безжалостный…
Странно было слушать рассказ отца. Он ни разу не сказал, о том, что ему пришлось убивать, видеть смерть. Наверное, это и не нужно нам знать. Он улыбнулся, эта была его первая улыбка за то время, что он был дома.
— Когда я возвращался домой, — снова заговорил отец, — со мной произошла странная история. На пути я встретил пожилого человека, он стоял на мосту, через небольшую речку. Когда я проходил по мосту, старик остановил меня и сказал: «Дмитрий, не переживай, все у тебя живы и здоровы». Я удивленно посмотрел на старика и пошел дальше, но потом решил вернуться и спросить, откуда он знает меня и то, что меня больше всего беспокоило в этот момент. Но когда обернулся, на мостике никого не оказалось. Посмотрел по сторонам, место было пустынное. Ни дерева, ни кустарника, только река и мостик. Куда старик мог деться? Я не знал и не знаю до сих пор. Но он оказался прав, все дорогие мне люди остались живы. Это самое главное. За это я воевал. Но этот человек, не выходит у меня из головы. Кто он и откуда взялся? Он тревожит мои мысли.
Отец снова улыбнулся, он хотел, что-то сказать, но промолчал.
«Так и война встретилась на пути, сгубила, растревожила наши души и исчезла в пустоту», — подумал человек, защищавший родной город Славянск-на-Кубани.
* **
Не могу иначе
Я часто сталкивалась с обманом в жизни и выработала какой-то защитный рефлекс на прошение милостыни. Я мягкий человек, это кому-то, получается, на руку. Расскажу только о двух таких случаях.
Первый произошел несколько лет назад. Летом, в парке Славы нашего маленького городка. Шла по аллее и увидела на тротуаре пожилую женщину, которая повторяла: «Подайте, ради Христа». Я православный человек и меня воспитывали в семье, где упоминание имени Господа всуе считалось грехом. В моем понятии, если человек так просит, значит, что-то серьезное. Не удержалась и положила в руку женщины деньги. Это не была мелочь, но и большой купюрой ее нельзя назвать. Через какое-то время я снова проходила, поэтому же парку и увидела ту же самую женщину. Теперь возле нее стоял солидно одетый человек. Замедлила шаг и услышала их разговор.
— Пошли, я тебе сказал. Сколько ты меня будешь позорить? — говорил негромко мужчина.
— Сынок, ну что мне дома делать? Тут хоть люди.
Мужчина провел мать через дорогу и усадил в шикарный джип, на который мне нужно копить не одну жизнь подряд.
Мне не жалко тех денег, что дала этой женщине, просто стала противна ее ложь.
Второй случай был такой: спешила в пиццерию, где меня ждала подруга. Оставалось всего пройти несколько шагов, как услышала голос сбоку:
— Доченька, купи лук, а то на хлеб не хватает.
Я обернулась и увидела старушку, торгующую несколькими килограммами картофеля и пучком лука. Мне стало жалко бабушку, хотела помочь ей, но, вспомнив один из своих предыдущих опытов, перешла дорогу и купила в ближайшем магазине буханку. Вернувшись к старушке, протянула ей хлеб.
— Что это? — с недоумением в глазах спросила меня бабушка.
— Хлеб, — ответила я, понимая, что снова попалась. — Вы же сказали, у вас нет денег на хлеб, вот возьмите.
— На хоть картошки, — сказала старушка, протягивая мне пакет.
— У меня все есть. Не надо, — ответила и, отдав хлеб, ушла, вспоминая удивленные глаза старухи.
И уже изолировав себя от этого мира, увидела человека, который не оставил меня равнодушной.
Наступила поздняя осень, температура близилась к нулю.
Я прогуливалась по парку и решила заскочить в магазин, посмотреть новинки одежды. Перешла дорогу и увидела на ступеньках продуктового магазина старушку с протянутой рукой. Она сидела и молчала, держа ладонь открытой. Бросив брезгливый взгляд на пожилую женщину, я ускорила шаг. «Много вас таких», — подумала я. Но проходя мимо, посмотрела в руку, в которой лежало две монетки. Мелкие деньги, копейки, что часто оставляют в магазине. Сердце екнуло, что-то не давало мне покоя. Может, тишина и скромность этой женщины? Возможно, старая, местами зашитая и легкая для такой погоды одежда. Обувь, просящая срочного ремонта. Или просто сгорбленный и дряхлый вид. Я остановилась и еще раз оглянулась на просящую. Старушка сидела с опущенной головой, не поднимая взора, и дрожала. Одной рукой прижимала дырявую шаль, наброшенную на плечи.
Я помялась. Что делать? Зарекалась больше не подавать. Но смотря на эту женщину, не могла поступить иначе. Не выдержав, зашла в продуктовый магазин, на ступеньках которого сидела старушка. Обнаружила, что хлеба нет. Покрутившись в магазине, я взяла булочку и в придачу захватила пакет молока. Выйдя из магазина, присела рядом и положила на колени старушки купленные продукты. Бабушка медленно подняла на меня удивленные глаза и тихим голосом произнесла:
— Спасибо.
Она прижала к себе булочку и молоко двумя руками, смотря на меня таким трепещущим взглядом, которого я не смогу описать.
— Не за что, — с натянутой улыбкой ответила я.
В душе что-то заскрежетало, и круглый комок непроходимого воздуха застрял в горле.
— Спасибо, — повторила старушка, прижимая продукты к себе. Она протянула ко мне дрожащую руку и взяла меня за запястья. — Спасибо.
Я аккуратно убрала руку, пытаясь изо всех сил не заплакать и, улыбнувшись, встала. Старушка подняла глаза, и все так же прижимая продукты, еще раз поблагодарила меня. С ее глаз покатилась большая горькая слеза отчаяния и боли.
Я почти убегала от старушки, чтобы не зареветь, но пройдя несколько секунд, поняла, что шла совсем в другую сторону. Повернувшись, увидела, как бабушка убрала булочку и молоко в старую матерчатую сумку и, подняв трость, медленно пошла домой. А я стояла и понимала, что не могу иначе.
На ту же тему:
Листья медленно падали с веточек. Деревья уже почти стояли голыми, только изредка желтые и оранжевые напоминания о красивой осени кружились по ветру.
Под ногами шуршали листья. Теперь их трудно было узнать. Большинство потемнело, превратилось в коричнево-черный комочек. Некоторые уже распались на кусочки и беззаботно перекатывались из стороны в сторону.
Я наступила на одни из таких бывших листьев. Послышался легкий шелест, из-под ступни полетели меленькие ошметки былой красоты.
Вдохнув прохладный воздух поздней осени, я поправила сумку и завернула за угол. Я шла платить за электроэнергию. Платеж пришел позднее остальных, хотя это нисколько меня не удивило. Не удивило и подорожание, каждый квартал цены росли. Хотя бы раз что-то изменилось в меньшую стоимость.
Я очередной раз проверила в голове список покупок, что набросала накануне на листе бумаги. Лишнего ничего не хотелось брать, но как только зайду в магазин, рука обязательно схватит какой-нибудь как бы нужный товар. На красивых полках лежали продукты, которые нельзя назвать первой необходимости, но почему-то именно они попадали в корзину.
Решив точно не покупать ничего лишнего, я приблизилась к главпочтамту. Заглянув в окно и увидев большую очередь, неуверенно шагнула к двери. С уверенностью, что занята буду теперь минимум час, вздохнула и потянула ручку на себя. В нос приятно проник запах клея и залежавшейся бумаги. Так пахло только здесь. В местах уплаты жилищных долгов, получения пенсий, выдачи и отправки посылок. Раньше еще пахло сургучом, свежий терпкий запах можно было уловить еще на улице, теперь эту коричневую субстанцию заменила клейкая лента.
Я заняла очередь и стала усердно ждать, медленно продвигаясь к нужному окошку. Изучив все вывески и стекла с ненужной информацией, перешла на людей. На это удивительное занятие меня натолкнул А. Конан Дойль. Изучать и исследовать окружающий мир способен не каждый. От этого становится лишь интересней.
Мы все такие разные и удивительные, что получаешь массу положительных эмоций при изучении остальных. Сегодня эта большая очередь особыми униками не отличалась, а сильно заострять внимание я не стала. Меня привлекла старушка, которая что-то тихо рассказывала соседке по очереди. Та сочувственно кивала, искренне смотря в глаза.
— Раньше, когда ноги не болели, на дачу ездила. Укропчик, петрушечку нарву, продам. Хоть какая-нибудь копеечка была, — говорила старушка. — А сейчас совсем туго стало. Хожу плохо, помочь некому. От магазина еле приползаю. Вот сейчас заплачу за все, и останется у меня две тысячи двести рублей. Как жить? Когда дед мой жив был, вроде и деньги были.
Старушка вздохнула и вытерла слезу, медленно скатившуюся по щеке.
— Летом оно легче, за отопление платить не надо. А зимой…
Старушка замолчала, губы крепко сжались. Дрожащей рукой она достала из кармана платок.
Я присмотрелась к старушке. Старая, потрепанная куртка, скорей всего мужа. Грубо нашитые карманы, грузно-зеленый цвет и крупные пуговицы говорили о мужском фасоне этого изделия. Колготки были аккуратно зашиты в нескольких местах. Сапоги износились еще несколько лет назад и сейчас представляли собой напоминание обуви.
Было видно, что эта женщина не может позволить купить себе что-то новое. Для нее эта большая роскошь. Жить на две тысячи в месяц — это не жизнь, а жалкое оттягивание смерти.
Я грустно вздохнула и попыталась отвлечься, но уши настойчиво ловили дальше рассказ старушки:
— Я свет стараюсь не включать. Как только стемнеет — спать ложусь. Только холодильник работает, да и его отключу, все равно пустой. Не знаю, почему так много наматывает. Мне говорят, в жилкомсервис иди, так я не могу…
Я закрыла глаза, чтобы полностью погрузиться во что-то другое. Больше не могла это слушать. Что за страна, где старики, проработавшие всю жизнь на это государство должны голодать? Неужели и меня ждет такая старость? В голове возникла картинка: как я стою перед почтой. Держу в руке платеж, на который у меня нет денег, и прохожим людям рассказываю про свою жизнь. А с глаз катятся слезы.
* **
Правда есть
Я не верю в Бога, это не последствия воспитания, я так считаю сама. Просто нет и все. Хотя иногда вспоминаю, как бабушка по большим праздникам брала меня в церковь. И признаюсь, что мне это нравилось. Я восхищалась расписными стенами храма, красивыми старинными иконами, блестящими подсвечниками, удивительным облачением священника. Но больше всего мне нравилось слушать хор. Он так дивно и безупречно пел, что, казалось, сами ангелы спустились на землю, чтобы воспеть утренние каноны.
Но я выросла, и все осталось в прошлом. Многие годы не подходила к церкви, считая, что мне это не нужно. Только неудачники идут и просят, а я все смогу сама, и помощь ничья не нужна. Всегда косо посматривала на молебных бабушек, которые, возвращаясь из храма, обсуждали новых прихожан. Иногда это вызывало у меня улыбку, когда-то гнев, бывало, просто проходила мимо, не обращая внимания. Что с них взять? Старушкам, может, просто не о чем поговорить?
Спокойно и тихо протекал день за днем, пока…
Одно слово разрушило мой мир навсегда. Я никогда даже представить себе не могла, что такое может случиться.
— Умер!? — все, что я услышала в тот день.
Одиночество — больше ничего не было нужно. Не помогали соболезнования и плач окружающих, грустные лица раздражали. Ну разве можно слезами вернуть с того света?
Я не помню, ничего не помню. Похороны были в темноте, слышала лишь отдаленные голоса, они что-то спрашивали, говорили, но я не могла ответить. Все шло своим чередом, как положено: чинно, спокойно, грустно.
После погребения пошла к машине, открыла дверь. Как вдруг меня кто-то взял за руку. Я дернулась.
— Возьмите, — старушка протянула мне мой кошелек. — Вы в храме обронили, бежала за вами, но вы быстро ушли.
Я протянула руку и молча взяла.
— Плохо?
Я качнула головой, еле сдерживая слезы.
— А ты зайди, поставь свечку, — посоветовала старушка и повела меня в храм. Там купила свечу и нерешительно спросила:
— А куда лучше поставить?
— Куда угодно. Он везде услышит.
Выбрав самый большой подсвечник, я направилась к нему. Подойдя, зажгла свечку от уже горящей, поставила рядом. Я смотрела, как медленно и, тихо потрескивая, прогорает свеча. И мне стало так больно. Тонкая струна печали и отчаяния порвалась внутри, слезы градом покатились из глаз, и больше не могла их сдерживать. Слезы, слезы, стон грусти и безысходности вырвался наружу. Я поднимала лицо и смотрела на ангелов, что улыбались с фресок, потом смотрела сквозь слезы на горящую свечу и продолжала плакать. Я ничего не просила и не о чем не спрашивала, просто плакала. Горящий огонек свечи уже еле просматривался через пелену безумства слез, но я не останавливалась.
Никто не обращал на меня внимания, каждый пришел из-за своего горя. Мимо меня проходили, кто-то разговаривал. Сколько прошло времени, не знаю. Но в один из моментов стало легче, как будто камень, который так долго носила на плечах, упал. Вздохнула и услышала тихое пение, как в детстве, на службе. Постояв еще немного, развернулась и направилась к выходу. На пороге стояла все та же старушка.
— Полегчало?
— Да, спасибо, — ответила я. — А скажите, Он правда есть?
— Правда, — улыбнулась старушка.
На ту же тему:
Что для женщины самое главное в жизни? Мне кажется, все со мной согласятся, что это материнство. Нет более счастливого мгновения, чем взять в руки маленькое крошечное дитя. Эти волшебные секунды ты ждешь долгие девять месяцев, чтобы насладиться счастьем. Но что если судьба распорядилась по-другому?
Моя коллега Н. с момента замужества, а, может, и раньше, мечтала о ребенке. Но сначала, был против муж, говорил, что в первую очередь нужно «встать на ноги». А когда все материальные ценности перешли на второй план, появилась мысль о детях, но время было упущено. Я точно не могу сказать, что произошло, но Н. поставили диагноз — бесплодие.
Она долго не могла поверить и пыталась обращаться в другие клиники, центры и так далее. После долгих лет лечения Н. отчаялась. Я видела ее тусклые глаза. Грусть и уныние не покидали Н., но я ничего не могла сделать. Изо всех сил поддерживала коллегу, которая постепенно стала подругой. Мы часто ходили гулять, но при виде женщины с ребенком я замечала, как на глазах Н. появлялись слезы.
Н. обращалась к каждому, кто хоть как-то мог помочь — целители, бабки-шептухи, гадалки. Она бросалась из красности в красность, я не могла остановить ее. Сначала Н. прислушивалась к моему мнению, но чем больше времени проходило, тем более отчаянные предпринимались попытки.
И вот однажды Н. мне позвонила:
— Привет. Ты веришь в Бога?
— Привет, — поприветствовала подругу, не понимая, что за странный интерес.
Н. была не из верующих, она всегда нейтрально относилась к храму. И тут вдруг такой вопрос. Я не знала, что ответить и достаточно долго молчала.
— Алло, ты меня слышишь? Я вопрос тебе задала! — в ее голосе было что-то такое удивительное, я не могла понять — то ли это радость, то ли восторг. Я не помнила Н. такой уже много лет.
— Ты же знаешь ответ, — сухо проговорила.
— А я верю! Я теперь знаю, что Он правда есть! — с чувством восторга ответила Н.
Я не понимала пока такой перемены.
— К тебе опять Иеговы приходили, и ты вступила в секту? — поинтересовалась я, не зная, как на такое реагировать.
— Нет, — ответила Н. — Ездила по святым местам, и в каждом храме ставила свечку, как мне сказал батюшка, Божьей Матери, и просила о деторождении.
Я чувствовала, что Н. улыбается, и была рада за нее.
— И что?
— Я беременна! — прокричала Н. в трубку так, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.
Я практически видела, как она прыгает от радости, и сколько терпения стоило ей, чтобы сразу не рассказать эту долгожданную новость. Я не могла даже представить, что такое может произойти, не знаю, как это назвать — чудо?! Может быть, если бы кто-то другой мне рассказал эту историю, я бы не поверила. Но Н.? Ее вера в рождение ребенка поглотила полностью, она не видела настоящего и будущего без своего продолжения. Это была ее мечта, переродившаяся в навязчивую идею и болезнь. Но теперь, в один миг, я слышала, что все симптомы прошли. Улыбка вновь появилась на ее лице. Я чувствовала, как Н. улыбается, слышала ее смех вперемешку со слезами радости. И была счастлива за подругу.
****
Вспомнила один случай, который произошел со мной в школе на уроке истории России. Мы проходили Киевскую Русь, правление князя Юрия Долгорукого. Нам воодушевленно рассказывали и его деяниях. И почему его прозвали именно Долгоруким.
Человеческая память часто избирательна и выхватывает лишь часть информации, особенно, если ты подросток и тебе больше хочется погулять, чем сидеть на уроках и слушать и давно умершем человеке, каким бы он великим не был.
Пройдя эту тему, у нас был опрос. Некоторых вызывали к доске и интересовались, что он запомнил. Дело дошло и до меня. Я сказала пару предложений, а потом мне задали вопрос: "почему же его так прозвали? Почему именно Долгорукий?".
Я хотела ответить, что он всех мог достать, "длинные руки" в переносном смысле. Но почему-то просто ответила:
– Из-за длинных рук...
Я хотела продолжить, но дальше мне не дали сказать и слова. Класс взорвался диким смехом. Сам учитель даже улыбнулся. Я не понимала, почему все смеются? Я, как рыба, безмолвно открывала рот. Безумными глазами смотря на одноклассников. Ведь все были на уроке и слышали, как учитель рассказывал причину такого прозвища. Я попыталась объяснить, но теперь меня никто не слушал. Все веселились.
– У него были длинный руки, – кто-то поднял руки.
Мне было чертовски обидно. Но с другой стороны, ведь никто не мог залезть в мою голову и узнать, что именно я хотела сказать. А после того, как учитель успокоил всех весельчаков, мне уже не хотелось ничего говорить. Я обиженно смотрела на класс и молчала. За что и получила "два".
****
Когда мне рассказали эту историю, я долго смеялась, на меня даже обиделись. Я не смогла сдержаться и написала вот это:
Это только на словах мужчины гиганты во всем, все и везде смогут, но на деле все обстоит по-другому. Особенно, если вы прожили вместе двадцать лет вместе, успели надоесть друг другу до тошноты. Любовь давно испарилась, легкая привязанность и дети держат нашу семью от развода. Как на женщину муж перестал смотреть на меня давным-давно. Сначала пыталась что-то делать, потом смерилась и просто стала заниматься делами и забыла, что я все-таки женщина. Конечно, когда-то что-то и было, но я не могу точно сейчас вспомнить, когда и сколько времени это длилось. Мужа теперь больше интересовал обед, постиранные носки и телевизор, чем мое нижнее белье или позы при соитии.
Когда-то зимним вечером мы смотрели с мужем фильм. Там трое мужчин изнасиловали женщину.
– Фу, какая гадость, – возмутился он и переключил на другой канал.
Я вздохнула, может это не правильно, но в какой-то мере я позавидовала этой женщине. Ее хоть как-то и где-то. Посмотрела на мужа. А когда же последний раз у нас было? А не помню! Вздохнула. Вот жизнь. В молодости не мог мимо пройди. Стоило только наклониться, он рядом образовывался, а сейчас ноль эмоций.
– Федя, – я погладила мужа по ноге.
– А?
– Феденька... – пересела ближе.
– Люб, отстань, чего тебе надо?
– Федь?
– О, футбол! Люб, уйди, загораживаешь все.
Я отошла. Когда идет футбол, лучше не лезть. Это я знала точно. Вздохнув, пошла на кухню, провозилась допоздна и пошла спать.
Стоило мне закрыть глаза, как передо мной появился мужчина. Высокий, красивый, плечистый. Прям загляденье. Он решительно подошел и схватил меня за руку. Я даже не подумала сопротивляться. Мужчина повалил меня на землю и стал срывать одежду. Я замялась, люди все-таки вокруг, оглянулась – не кого. Потом посмотрела на насильника, он сам начал раздеваться. И мне от все этого уже стало так хорошо. "Хоть во сне секс будет" – подумала я и приготовилась к действу.
– О, да! О, да! – кричала я.
Муж растолкал меня. Я растеряно заморгала глазами.
– Че орешь, как резанная? – толкнул в бок милый.
– А мне приснилось...
– Спать... давай... приснилось ей там... – вежливо ответил муж, через каждое слово вставляя мат.
Я отвернулась к стене, перевернулась на бок и уснула, надеясь, что мужчина из сна еще не ушел.
****
Ходила в гости к бабушке, разговорились и вспомнились смешные, ну, если честно для кого как, истории.
Дело было давно.
Приехала с хутора женщина устраиваться на завод, всю жизнь провела в деревне. Свое хозяйство: куры, гуси, коровы. Из развлечений – песни на лавочки, из врачей – бабка-шептуха.
Так вот этой женщине, пусть ее будут звать Марфой. Сказали, что нужно пройти мед. комиссию, сдать анализы. А Марфа спрашивает у работниц, что это такое?
А ей:
– Да говно и мочу нужно принести в поликлинику.
– А чем-то нести? – интересуется Марфа.
– Для говна баночку можешь взять, для мочи бутылочку.
Ну, женщине своего добра оказалось не жалко. Дай, думает, чтобы на все хватило побольше принесу. Приготовила на кал пол-литровую баночку, а на мочу бутылку из-под шампанского. Собрала все и утром понесла в поликлинику.
Пришла, смотрит, а в маленькое окошечко бутылка не проходит.
– А у меня анализы не влазят, – говорит Марфа.
– А вы в чем принесли: ведро или бочка? – усмехнулась лаборантка.
– Бутылка из-под шампанского и баночка, – женщина показывает свое добро лаборантке.
– Кал давайте, а мочу занесите со служебного входа.
Другая история о доверчивости.
Наверное, каждому в жизни попадался человек, который все время давал глупые советы, уверяя, что они самые надежные и проверенные.
Так вот пришел к бабушке на завод мужчина лет тридцати (Федя), но уже седеющий. Он все время кепку носит. Мужики часто доставали Федю. И зимой и летом в головном уборе ходит. И однажды Федя рассказал, что стесняется своих залысин.
– Ой, проблема, – махнул рукой Петя – любитель давать советы и прикалываться. – Я тебе щас рецепт дам. За одну ночь поможет.
Федя уши развесил.
– Слушай, – хлопнул в ладоши Петя. – Едешь за город, где коровы пасутся. Набираешь свеженького навоза. На ночь моешь голову хозяйственным мылом и на чистые волосы наносишь навоз. Сверху целлофаночку. Будет печь, терпи. Волосы гуще будут. – С серьезным лицом проговорил Петя.
– Правда? – изумился Федя.
– А ты думаешь почему у меня такая густая шевелюра? – тряхнул головой Петя. Волосы у мужчины действительно были хорошие.
Федя послушался идиота и утром пришел на работу лысым.
****
Недавно моя знакомая попала в Краснодар на операцию. Долго рассказывать что и как, затрону саму суть. У нее обнаружили опухоль, благо не злокачественная, но убрать ее нужно было.
Приехала она в больницу, врач ее осмотрел, назначил день, положили в палату. До операции оставалось несколько дней и врач у моей знакомой спрашивает:
– Вы какую операцию будете делать, платную или бесплатную.
А в тот момент в семье денег не было, она заплатила, если бы могла, но увы.
– Бесплатную, – ответила девушка, но на всякий случай спросила, сколько будет стоить платная. Просто ради интереса.
– Платная стоит четыре тысячи рублей, – сказал врач.
"Не так уж и дорого", – подумала девушка, но настояла на бесплатной операции.
Врач согласился, отправили ее в палату готовиться. А там больные, которым уже сделали операцию, говорят:
– Ты только не забудь врача отблагодарить.
Девушка спрашивает:
– А сколько нужно, чтобы отблагодарить за бесплатную операцию.
– Врачу две тысячи, медсестре там еще... – и стали перечислять кому и сколько нужно дать.
В итоге, моя знакомая посчитала и вышло пять тысяч.
Бесплатная выходит дороже платной. Вот так у нас медицина.
****
Я часто сталкивалась с предательством, причем именно от тех людей, которых знала очень хорошо. Особенно удивительно получать пинок от пожилых людей, что знаешь не только ты, но и твои родственники. Недалеко от нас жила женщина, почти соседка – тетя Аня. Раньше общались, даже если человек жил на другом квартале и называли соседом. Я каждый раз, проходя мимо ее дома, если видела, всегда здоровалась. Милая женщина, никогда не подумала бы о ней плохо. Всегда спросит, как дела, как бабушка, как дедушка?
Когда она заболела и ей прописали уколы внутримышечно, я приходила и делала. В то время я как раз пошла учиться на медицинскую сестру. Естественно, бесплатно, как можно взять деньги с соседки. После всех процедур, она меня отблагодарила шоколадкой, чем я осталась довольна. Первая моя "зарплата".
Но однажды дедушка послал меня за деньгами. Они договорились, что т.Аня займет тысячу рублей на пару дней. Дедушке нужно было что-то купить. Я пришла к соседке, в скорости она мне вынесла деньги. Мой дедушка всегда говорил, что деньги любят счет, я хотела пересчитать. Но т.Аня вязла мои ладони, сжала и сказала:
– Если, что вы обращайтесь. Ты же мне как родная. На моих глазах выросла. И дедушку я твоего хорошо знаю...
Я не понимала, зачем она мне все это говорит. Просто стояла и кивала.
– Ну иди, дедушка заждался уже, – она отпустила мои руки и указала на дорогу.
Я растерянная ее словами, засунула деньги в карман и пошла домой. Придя, достала, свернутые в трубочку, сотни и положила на стол. Через время меня позвал дедушка и сообщил, что сто рублей не хватает. Я растерялась и не знала, что сказать. Ведь как мне дали, так я и принесла их. В кармане я все время держала руку, чтобы деньги случайно не выпали да и свернуты они были хорошо и просто так одна купюра не могла выпасть.
– Ну не зачем тебя посылать нельзя, – прокричал дедушка и ушел.
А я так и осталась стоять и вспоминать, как крепко сжимала мои ладони "добродушная" соседка.
*****
Мне напомнили о работе, и я вспомнила, как трудилась продавцом. И какая это веселая работа. И моя фраза: "писателя может понять только писатель", очень сюда применима, только "писатель" заменим на "продавец".
Итак, все нюансы рассказываться не буду и имена выдавать тоже. Но один момент расскажу. Получили мы раз летние костюмчики для подростков. (Я работала в детском мире), ростовка доходила до 170 см, поэтому я со своим 168, конечно, померила самый большой. Моделька была хорошая. Юбочка и футболочка, цвет голубой в мелкий горошек. Только вот на мои берда и грудь костюмчик не был рассчитан. Кружочки на груди растянулись, а юбочка чуть ли не по швам трещала. Я поругала себя за съеденный шоколад и пончики и продолжила принимать товар.
Я только повесила на вешалку новый костюм, как зашла мама с ребенком. Новый товар вывешивался сразу на стене и входящий не мог ни обратить на него внимание. Как мы выражались, новье просто прыгало на покупателя.
Естественно, женщине понравился этот костюмчик, она была ниже ростом, но вот по объему почти как у меня. Отказать и сказать, что этот костюм подростковый и вы в него не влезете, мы не могли. Не положено по правилам. Клиент же всегда прав. Захотел померить вот этот костюм, должны дать.
Я провела женщину в примерочную, подала костюм и жду результата. Отодвигается шторка и выходит ЭТО. Я думала, что костюм на меня плохо сел, но когда я увидела покупательницу, то просто обомлела. Моя напарница, еле сдерживая смех, проговорила:
– Как вам идет, цвет просто ваш, изумительно.
Я повернулась на коллегу и удивленно посмотрела. Какой цвет, тут... у меня просто не было слов описать то, что я увидела. Юбка обтянула так, что тело висело по бокам, такой запасной надувной круг, на случай наводнения. Футболка растянулась и подскочила из-за того, что женщина оказалась немного меня шире в грудной клетке. Легкий просвет тела между юбкой и футболкой тоже не придавал привлекательности.
Я смотрю и думаю, нужно что-то сказать. А слов нет. Увидев такое в зеркале, я бы сразу сняла, даже выходить в зал не стала.
– Как хорошо сидит, – продолжала выдавать комплименты коллега.
– Мне тоже нравится, – улыбнулась покупательница. Причем, это она говорила совершенно серьезно, внимательно рассматривая себя в зеркале.
После этой фразы я поняла, что нужно точно что-то сказать. Только я еще не определилась: "Вы слепая?" или "Да, село великолепно!"
Я выбрала второе. И мило улыбаясь, продолжила сыпать комплименты:
– Вот есть же люди, которым даже подростковая одежда подходит. Прям в пору, то что нужно.
– На лето самое то, материал легкий... – начала коллега с серьезным лицом.
– Я вот думала на море взять, – призналась покупательница.
– Будет великолепно, его можно и под купальник и просто так куда-нибудь выйти. Модель универсальная, будет смотреться в любом случае, – заливала я.
– И новая, только получили, цена тоже нормальная, – указала на плюсы коллега.
Женщина внимательно продолжила рассматривать себя в зеркале и после еще небольшого количества комплиментов, она купила себе этот костюм, ребенку игрушку и покинула магазин.
– Интересно, как бы покупатели реагировали на правду? – поинтересовалась я, провожая взглядом идущую к машине покупательницу.
– Ты шутишь? Она бы не взяла этот костюм, если бы мы сказали, что он маленький на нее. А так, и ей хорошо, и мы в плюсе.
– Да, что не сделаешь ради зарплаты, – сказала я и представила, как мы со серьезным лицом говорим покупателям только правду. Улыбка проскользнула по губам. А ведь сколько людей спрашивают наше мнение и мы врем, нагло и бессовестно. Потому что это наша работа, сказать то, что клиенту понравилось бы, и он купил этот товар.
*****
Хочу снова позвонить подругам и услышать: «ДА». Заехать за ними на такси и громко спорить о выборе клуба, а когда решить, заказать столик. Приехав, радостно воскликнуть:
- А вот и я, - чтобы все обратили на меня внимание.
Заплатить за вход, пройти вовнутрь, наслаждаясь любимой обстановкой и слушая звуки музыки. Тут все знакомо, здороваюсь с персоналом, прохожу за наш столик. Заказ делать не нужно, Надежда уже знает наш вкус. Осматриваюсь, клуб еще полупустой, но скоро здесь некуда будет сесть. Девчонки выбирают своих «жертв», я же жду веселой музыки, чтобы выйти на танцпол. Я никогда не ходила в клуб, используя его для знакомств. В моем понятии – это место отдыха, отрыва и ухода от проблем и моей действительности.
Вот какая-то скромняшка начинает одинокие танцы, внимательно наблюдаю, да, с ритмом явные проблемы, так же как и с ориентацией. Заметно, что выпито немало, споткнувшись, очередной раз, танцовщица возвращается за свой столик. Смотрю на часы, еще несколько минут и я сорвусь. Тело само понесется, ловя каждую вибрацию воздуха. Подружки начинают пить вино, один бокал, второй. Музыка пока тоскливая.
Любуюсь своей шестерочкой, неоновые ногти очень эффектно смотрятся. Белая блуза, поверх которой красуется корсаж, и белые шортики – сегодня такой мой наряд. И вот я слышу знакомую мелодию, улыбаясь, и совершенно не обращая ни на кого внимания, выхожу на танцпол. Шест пока рядом, сразу пугать людей не стоит.
Я хочу забыть, кто я и где. Больше нет Юли, нет клуба, стен, подруг, вообще – всего вокруг. Существует только музыка в моей голове. Каждое движение – это слово. Я разговариваю с залом, но никто не обращает внимания. Но для меня никого нет. Мне неважно мнение других. Сегодня, а в прочем, как и всегда, я танцую для себя.
Жарко, иду за столик, снимаю корсаж. Еще бокал. Со мной едет танцевать Н. На нас начинают обращать внимание. Клуб заполняется. Ну, давайте, еще подтягивайте, киньте мне вызов. Слабо?! Жаркие танцы… А действительно жарко, у всех на виду снимаю блузу. У мужской части клуба потекли слюни. Ехидно улыбаясь, продолжаю танцевать, зная, что никто не осмелится подойти. Никто не остановит меня, сегодня мой день!
Ко мне начинают подтягиваться с соседних столиков, искоса посматривая и осуждая за спиной. Самим слабо?! С улыбкой на губах, продолжаю движение, шест ближе и вот… тело движется само… только я… только музыка…
Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 136; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!