Проблемы социально-криминалогической обоснованности изменений Особенной части УКРФ
Во все времена в любом обществе преступлением является такое поведение человека, которое не угодно конкретно этому обществу в данный временной промежуток. В истории развития человечества не счесть примеров, когда одно и то же деяние то признавалось преступлением, то нет. Причем это не всегда зависело от политической или экономической государственной модели. Невероятно, но признание какого-либо деяния преступным не всегда зависело и от мнения большинства членов этого общества. Наоборот, чаще всего девиантным признавалось такое поведение, которое было неугодно лишь небольшой горстке членов данного общества. И, несмотря на то что абсолютно всеми признан факт исключительного природного, можно даже сказать – космического свойства человека – стремления к свободному выбору во всем, общество продолжает наращивать количество запретов на те или иные поведенческие акты, мотивируя это великолепным, легко «проглатываемым» электоратом слоганом – «борьба с преступностью». Но так уж «устроен» человек: чем больше запретов, тем сильнее внутренний протест. К большому сожалению, современные тенденции российского уголовно-правового законотворчества таковы, что мы стремимся криминализировать каждый отдельный случай девиантного поведения человека (доходит до «придумывания» отдельных норм в зависимости от сферы совершения деяния ст. 159.1–159.5 [2]), полностью игнорируя криминологическую обоснованность даных норм-запретов. В России сохраняется вера в силу репрессий. Но насколько справедлив, актуален и реально действенен, то есть криминологически обоснован, уголовно-правовой запрет раз- личных поведенческих форм человека в современном обществе? Можно ли использовать (или не надо использовать вообще ничего) для регулирования тех или иных девиантных поведенческих актов нормы иных отраслей права (административного, гражданского и т. д.)? Как пример – ранее преступное оскорбление прекрасно регулируется административным кодексом [3]. Запрещая те или иные деяния, государство прежде всего закрывает глаза на то, что само породило условия (и не в силах или не желает их устранить!), в которых данный акт поведения человека является преступлением и становится неизбежен. Можно ли исключительно уголовно-правовыми запретами минимизировать те негативные последствия для общества (если они вообще есть), которые наступают в результате девиантных форм поведения человека? И не будет ли запрет в некоторых случаях являться тем самым криминогенным фактором, который мы так тщательно стараемся исключить из нашей жизни? И если все-таки сам запрет необходим, то насколько криминологически обосновано применение тех видов наказаний, которые имеют место в настоящем УК РФ? На первый взгляд, мы имеем, казалось бы, целых три проблемы: Первая – нужен ли вообще сам уголовно-правовой запрет чего-либо, порожденного обществом, природой, самим существованием человека? Если общество в течение многотысячелетнего периода своего развития не избавилось от данного явления, значит оно (явление) жизнеспособно и потребно этому обществу, подлежит ли данное деяние криминализации? [4] При решении данной проблемы необходимо учитывать мнение не только ученых криминологов и специалистов в области уголовного права – без знания истории развития определенного общества, его культуры и менталитета невозможно установление актуальности криминализации того или иного деяния. Известно: то, что для одного народа является строжайше запрещенным, для другого будет просто аморальным, для третьего – традицией, а для четвертого – подвигом. Здесь же должно рассматриваться и географическое местонахождение той или иной общности: где-то нельзя рубить деревья, а где-то без этого не выжить (хорошим примером могут послужить положения административного законодательства о том, что нельзя лишать права на охоту и ры- балку лиц, для которых охота и рыбалка являются основным источником получения средств к существованию). Нельзя забывать и о социальном устройстве конкретного общества, в одной системе убийство матерью новорожденного ребенка – преступление, в другой – благо (социология). Труды Я.И. Гилинского [6], а также работы профессора В.В. Лунеева [7] показывают ошибочность современного российского уголовного законодательства в некоторых вопросах установления запретов в области экономической деятельности. Без помощи политиков и экономистов (одно неотделимо от другого) при решении этого вопроса не обойтись. Вторая проблема: насколько действенна на современном этапе та или иная уголовно-правовая норма в том виде, в котором она уже существует или должна существовать при признании запрета на деяние обоснованным? Вопрос об универсализации нашего уголовного законодательства в последнее время приобрел наибольшую актуальность. Универсальность здесь выступает условием «выстраивания» определенных мыслительных операций в систему [8]. Как минимум три вида убийства, существующих в действующем УК РФ (убийство в состоянии аффекта, при превышении пределов необходимой обороны и при задержании лица, совершившего преступление), можно (и нужно) свести в одну норму, назвав ее, к примеру, «Непредумышленное убийство». Еще раз хочется подчеркнуть, что автор не в восторге от «тлетворного влияния Запада» на нашу жизнь, но отворачиваться от поло- жительных моментов иностранного опыта борьбы с преступностью по меньшей мере глупо. Вопрос конструирования норм и устранения проблем их реализации правоприменителем обязательно должен решаться совместно учеными-теоретиками уголовного права, уголовного процесса, криминалистами и криминологами с обязательным привлечением практиков (следователей, прокуроров, судей, представителей криминальной полиции). Ярчайший пример безалаберности конструирования уголовно-правовой нормы, когда никто из вышеперечисленных категорий должностных лиц на практике не понимает, в каких случаях применять указанные в законе положения – ст. 159.6 УК РФ, где, с одной стороны, мошенничество – это хищение путем обмана или злоупотребления доверием, с другой, то же понятие определяется как хищение путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей [9]. О признании положений ст. 159.4 УК РФ не соответствующими Конституции РФ 11.12.2014 уже вынес свое решение Конституционный суд РФ [10]. И, наконец, третья проблема – если все же запрет необходим и существует в единственно возможном варианте, отвечают ли наказания, предусмотренные за нарушение этого запрета, за- дачам уголовного законодательства, общим целям наказания, закрепленным в данном законе, и, самое главное, насущным потребностям общества в целом? Третья проблема также намного шире, чем может показаться на первый взгляд. В данном контексте необходимо рассматривать не только действенность тех видов наказания, которые существуют в настоящее время (восстановится ли социальная справедливость, исправится ли человек, впервые совершивший преступление, не будут ли совершаться новые преступления). Давно назрел вопрос об актуальности некоторых из них в современном законодательстве (смертная казнь). Кроме того, пора уже рассматривать возможность включения в УК новых видов наказания, соответствующих образу мышления современного человека и развитию общества XXI века. Нельзя забывать и об установлении четких механизмов при принятии решений судьями в зависимости от различных обстоятельств (личность преступника, включая его предпреступную жизнь, причины и условия, толкнувшие его на совершение преступления, обстановку, способ, средства, орудия и т. д.). Кроме того, в данный вопрос входят и проблемы пенитенциарной системы (исполнение наказания и ресоциализация). Автору представляется, что обособленно друг от друга рассматривать вышеозначенные вопросы нельзя. Это одна общая проблема – проблема криминологической обоснованности уголовно-правового законотворчества на современном этапе. И только комплексное решение дан- ной задачи станет одним из факторов, который может привести в идеале к желаемому (глобальному) результату – снижению уровня преступности в конкретном обществе в определенный промежуток времени. В краткосрочной перспективе это поможет оптимизировать современное уго ловное законодательство.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
9. Перспективы развития российского уголовного законодательства: новый Кодекс или новая редакция Кодекса?
Недостатков в действующем УК РФ много и даже очень. Конкретизация их обозначена в многочисленных публикациях в научных журналах. Тем не менее все они (недостатки) могут быть подразделены на две группы: а) относящиеся к социальной обусловленности уголовного закона и выражающиеся либо в существовании определенных пробелов в уголовно-правовом регулировании, либо (что чаще всего и имеет место) в излишней криминализации соответствующих деяний, объявленных на сегодняшний день преступлениями; б) относящиеся к изъянам техники уголовного закона (таковых еще больше и преимущественно они обусловлены нарушением системности в конструировании уголовно-правовых запретов и нередко несогласованностью одних с другими).
От чего, однако, зависит ответ на вопрос о том, что является более предпочтительным: принятие нового Уголовного кодекса как такового или же принятие его новой редакции? Какие критерии должны быть положены в основу решения этого вопроса? Думается, что это тот случай, когда ответ на него не определяется количеством обнаруженных в УК РФ недостатков, т.е. когда их количество не переходит в качество — в необходимость принятия нового Кодекса и невозможность подправить дефекты действующего новой редакцией.
В основе УК РФ, как и любого кодифицированного законодательного акта любой отрасли права, лежат, в первую очередь, не внутренние отраслевые принципы, а надотраслевые — социально-политические, определяющие основы общественного и государственного устройства страны. Как известно, они четко зафиксированы в Конституции РФ, в ее статьях об основах конституционного строя. Именно эти принципы являются фундаментом и каркасом любого отраслевого законодательства, и, в первую очередь, кодифицированного. Другое дело, что приближенность тех или иных конституционных основ к определенной отрасли права может значительно различаться и определиться спецификой соответствующей отрасли права, что, например, легко увидеть на привязанности их к уголовному или уголовно-процессуальному, гражданскому или административному праву. Для уголовного права это, в первую очередь, ст. 2, 8, 13 и 15 Конституции РФ. Именно эти конституционные нормы определяют содержание, например, и ст. 1 УК РФ о конституционных и международно-правовых основах уголовного законодательства, и ст. 2 УК РФ о задачах Уголовного кодекса, и структуру Особенной части УК РФ. Это: и положение Конституции РФ о том, что высшей, т.е. самой главной ценностью является человек, его права и свободы и что первейшая и самая главная обязанность государства — это признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина; и провозглашение экономики как рыночной, предполагающей единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержку конкуренции, свободу экономической деятельности, равенство и одинаковую защиту всех форм собственности. И тогда, когда эти конституционные начала будут изменены, тогда пойдет речь (само собой) о замене прежнего УК РФ, не отвечающего новым (другим) началам, новым Уголовным кодексом. Для этого нужна смена государственно-политического, общественного строя и его экономики.
Возможно ли, однако, принятие нового Уголовного кодекса без смены государственно-политического и общественного строя? Да, возможно. В единственном случае — при кардинальной смене уголовной политики, вызванной также кардинальными изменениями государственного и общественно-политического плана. Так было, например, в 1960 г. Как и Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., принятый тогда Уголовный кодекс знаменовал отказ от самых тяжких наследий сталинизма в уголовно-правовой сфере (например, отказ от применения уголовного закона по аналогии, значительную декриминализацию — уголовная ответственность была отменена за более чем сорока деяний, невиданную дли того времени либерализацию системы наказаний), что в соединении с новым уголовно-процессуальным законодательством (с его отказом от внесудебных мер уголовного преследования) означал значительный шаг вперед в направлении демократизации социалистического общества (то, что именуется «хрущевской оттепелью»). В этом случае произошло кардинальное изменение уголовной политики. В настоящее же время таких кардинальных изменений, требующих адекватного отражения в уголовном законодательстве, не просматривается (по крайней мере, с такими конкретными предложениями «революционного» характера представители уголовно-правовой. криминологической и пенитенциарной науки не выступали).
Будет ли новая редакция УК РФ (или новый кодекс) идеальной? Никогда. И наши отечественные уголовно-правовая и криминологическая науки возлагают на этот счет явно преувеличенные надежды.
И даже после принятия новой редакции УК РФ внесение в него изменений, разумеется, будет продолжаться (увы, правовым нормам «обеспечено» отставание от порой достаточно интенсивных процессов жизни общества). И в этом смысле усиливается значение научного обеспечения правотворческого процесса обновления уголовного законодательства. В этом отношении возможно предложить некоторые меры, направленные на повышение эффективности подготовки законопроектов:
1. необходимо упорядочить, ввести в определенную систему разработку проектов федеральных законов о внесении изменений и дополнений в действующий УК РФ. Для этого следует отказаться от существующей практики подготовки законопроектов по какому-то одному, или даже нескольким вопросам (изменение или дополнение одной-двух статей УК РФ), а вести разработку единого законопроекта, объединяющего поступающие предложения, и, допустим, раз в год вносить такой законопроект на первое чтение (разумеется, что в случае «форс-мажорных» объектов возможно и отступление от предлагаемого порядка);
2. следует восстановить постоянную рабочую группу, состоящую из научных работников и представителей правоохранительных ведомств и органов (ее упразднение было, на наш взгляд, ошибочным);
3. следует отказаться от практики дачи комитетами Государственной Думы заключений по поводу того, что дополнение УК РФ новыми статьями (частями статей) о введении уголовной ответственности за какие-то опасные деяния не влечет за собой дополнительного финансирования. Это, разумеется, не так, поскольку решение такого вопроса связано с увеличением нагрузки на органы дознания, предварительного следствия и суд, что в ряде случаев может потребовать и изменения их штатной численности, а следовательно, и дополнительного финансирования.
10. Жизнь как объект уголовно-правовой охраны. Временные пределы уголовно-правовой охраны жизни и проблемы их определения.Жизнь человека - это высшая ступень развития живых систем. В течение всего периода развития у человека формировались высшие психические функции (например, сознание, мышление). Система преступлений против жизни включает: 1) различные виды убийства, 2) причинение смерти по неосторожности и 3) доведение до самоубийства. Разграничение первых двух элементов этой системы проводится по форме вины: любой вид убийства представляет собой умышленное причинение смерти. Причинение смерти по неосторожности убийством не является. Доведение до самоубийства – самостоятельное преступление, посягающее на жизнь человека, которое не может быть отнесено ни к убийству, ни к причинению смерти по неосторожности. Самоубийство (суицид) – это лишение жизни не другого человека, а самого себя. Несмотря на совершение виновным лицом действий, выразившихся в угрозах, жестоком обращении, систематическом унижении человеческого достоинства потерпевшего, все же решение об уходе из жизни принимает сам потерпевший.
Анализ норм Особенной части УК РФ, призванных охранять жизнь человека, позволяет предложить классификацию преступлений против жизни человека, состоящую из пяти групп1.
Первая группа преступлений против жизни объединяет предусмотренные статьями Особенной части УК РФ умышленные деяния, посягающие на жизнь другого человека как основной непосредственный объект и причиняющие ему смерть. В эту группу вошли все виды убийства, предусмотренные ст. 105-108 УК РФ.
Вторая группа преступлений против жизни включает предусмотренные статьями Особенной части УК РФ умышленные деяния, посягающие на жизнь другого человека как дополнительный непосредственный объект. К этой группе относятся преступления, предусмотренные ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ.
В третью группу преступлений против жизни входят причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), посягающее на жизнь другого человека как на основной непосредственный объект, и иные неосторожные преступления, в составах которых жизнь человека (двух или более лиц) выступает в качестве дополнительного непосредственного либо факультативного объекта. Все преступления этой группы, кроме преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ, относятся к категории преступлений средней тяжести. Кроме того, подавляющее большинство преступлений, объединенных в третьей группе, предусмотрены в разд. 9 УК РФ и посягают на родовой объект - общественную безопасность.
Четвертая группа объединяет предусмотренные статьями Особенной части УК РФ умышленные деяния, совершенные с двумя формами вины и посягающие на жизнь другого человека как дополнительный либо факультативный непосредственный объект, вред которому причиняется по неосторожности
Характеризует эту группу преступлений то, что их половина является особо тяжкими преступлениями, за которые законом предусмотрено максимальное наказание - до пятнадцати или двадцати лет лишения свободы, а за терроризм, повлекший по неосторожности смерть человека (ч. 3 ст. 205 УК РФ), - лишение свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет или пожизненное лишение свободы. Семь преступлений относятся к категории тяжких преступлений и два - средней тяжести. Почти половина входящих в эту группу преступлений (ст. 111, 123, 124, 126, 127, 127-1, 127-2, 128, 131, 132 УК РФ) включены в разд. 7 УК РФ «Преступления против личности» и являются преступлениями против жизни и здоровья, против свободы, чести и достоинства личности, половой неприкосновенности и половой свободы. Чуть более половины - это преступления против общественной безопасности и общественного порядка, составы которых описываются в разд. 9 УК РФ (ст. 205, 206, 211, 215-1,215-2, 227, 230, 238, 267), в том числе в гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» и гл. 27 «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта». Только одно преступление против собственности - умышленное уничтожение или повреждение имущества, повлекшее по неосторожности смерть человека (ч. 2 ст. 167 УК РФ), занимает в группе самостоятельное место.
В пятую группу вошли иные преступления, посягающие на жизнь другого человека, к которым мы относим доведение до самоубийства (ст. ПО УК РФ), угрозу убийством (ст. 119 УК РФ) и угрозу убийством в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ). Указанные преступления относятся к категориям преступлений небольшой и средней тяжести, а описанные в этих уголовно-правовых нормах составы - к так называемым составам двойной превенции.
Все преступления данной группы объединяет то, что объектом каждого из них является жизнь человека. Жизнь в качестве объекта преступления понимается, с. одной стороны, как естественный физиологический процесс, а с другой — как обеспеченная законом возможность существования личности в обществе. Благодаря второй стороне жизнь логически подчинена родовому объекту (личность) и общему объекту преступлений (общественные отношения или общественный интерес)1.
Как физиологический процесс жизнь имеет начало и конец. Не может быть убийства ни до начала жизни, ни после ее прекращения. Момент начала жизни приобретает непосредственное уголовно-правовое значение при отграничении убийства от плодоизгнания (аборта). Строго говоря, плод в утробе тоже живет. Поэтому аборт можно рассматривать как умерщвление плода. Однако жизнь человека, согласно господствующим представлениям, начинается с момента рождения. А поскольку роды сами по себе имеют некоторую протяженность во времени и проходят несколько этапов, принято считать началом жизни человека момент начала физиологических родов. Жизнь ребенка охраняется уголовным законом уже в процессе рождения. Это подтверждается формулировкой детоубийства в ст. 106 УК РФ: "Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов...". В принципе возможно убийство ребенка выходящего из утробы матери, в момент прорезывания его головки1.
Процесс жизни человека заканчивается его физиологической смертью. Признаки ее: полная остановка сердца, прекращение в силу этого снабжения клеток и тканей кислородом, что приводит к распаду клеток центральной нервной системы. Необратимая гибель головного мозга и означает окончание жизни человека. "Смерть мозга эквивалентна смерти человека. Решающим для констатации смерти мозга является сочетание факта прекращения функций всего головного мозга с доказательством необратимости этого обращения".
В отличие от физиологической смерти клинической смертью принято называть временную приостановку работы сердца, когда жизнь еще может быть восстановлена. Состояние клинической смерти продолжается обычно несколько минут после прекращения кровообращения и дыхания. В течение этого промежутка времени возможно проведение мероприятий по реанимации. Умышленное придание состоянию клинической смерти необратимого характера следует считать убийством (например, в целях использования органов или тканей потерпевшего для трансплантации).
Если же смерть человека уже наступила, то посягательство на его жизнь вследствие фактической ошибки может быть квалифицировано как покушение на негодный объект.
Жизнь как объект преступления не поддается никакой качественной или количественной оценке. В этом выражается важнейший принцип равной правовой защиты жизни каждого человека независимо от его возраста, состояния здоровья или "социальной значимости".
Взгляд на жизнь человека как на универсальный, неделимый и неизмеримый объект лежит в основе негативного отношения закона и науки уголовного права к легализации эвтаназии. Термином "эвтаназия" обычно обозначают лишение жизни безнадежно больного человека по его просьбе с целью прекращения его страданий. Вопрос о легализации эвтаназии имеет много аспектов. Трудно рассчитывать, что он будет решен в ближайшее время.
Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 921; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!