Истоки экспериментальной психологии
Тема. Влияние физиологии на психологию
Роль наблюдателя
Все началось из-за расхождения в пятьдесят секунд в наблюдениях двух астрономов. Англия, 1795 год. Директор гринвичской лаборатории Невил Масклайн заметил, что по его расчетам некая звезда движется из одной точки в другую несколько медленнее, чем это следует из расчетов его ассистента. Масклайн указал ассистенту на ошибку и предупредил его впредь быть внимательнее. Казалось, тот учел замечание, но позже разница только увеличивалась - через пять месяцев она составляла уже восемьдесят секунд. В итоге ассистент, имя которого осталось неизвестным, был уволен.
В течение последующих двадцати лет об этом казусе не вспоминали - до тех пор, пока им не занялся немецкий астроном Фридрих Вильгельм Бессель, который интересовался всевозможными погрешностями в измерениях. Он допустил, что ошибки, сделанные ассистентом Масклайна, на самом деле были не неточностями, а могли быть отнесены к индивидуальным различиям - тем различиям между людьми, которые им совершенно неподконтрольны. Если так, рассуждал Бессель, то расхождения во времени должны быть у всех астрономов (это явление позже назвали «личным уравнением»). Бессель проверил свою гипотезу, и она подтвердилась. Разница в измерениях была обычным делом даже среди самых признанных астрономов.
Открытие Бесселя привело к двум выводам. Во-первых, оно означало, что астрономам следовало принимать во внимание так называемый фактор наблюдателя, так как личные характеристики человека и его восприятие тоже влияют на результаты наблюдения. Во-вторых, если роль наблюдателя должна учитываться в астрономии, то, несомненно, следует учитывать ее и в любой другой науке, которая использует метод наблюдения.
|
|
|
Рассуждая о субъективном характере человеческого восприятия, философы-эмпирики Локк и Беркли доказывали, что далеко не всегда - а скорее очень редко - имеет место точное соответствие между природой объекта и тем, как мы его воспринимаем. Бессель на материале точной науки - астрономии - наглядно проиллюстрировал подтверждение правильности этой же точки зрения.
Этот случай заставил ученых, стремившихся объяснить результаты своих экспериментов, обратиться к изучению субъективного фактора - роли наблюдателя. Исследования психологических процессов ощущений и восприятия начались с изучения человеческих органов чувств - тех физиологических механизмов, с помощью которых мы получаем информацию о внешнем мире. Ну а раз физиологи взялись за изучение восприятия, значит в недалеком будущем непременно должна была появиться такая новая наука, как психология.
|
|
|
Достижения ранней физиологии
Физиологические исследования, которые вдохновили и направляли новую психологию, относятся к концу XIX столетия. Естественно, и у этих изысканий была своя предтеча - более ранние работы, на которые они опирались. Физиология стала экспериментальной дисциплиной в 30-х годах прошлого столетия - главным образом под влиянием немецкого физиолога Иоганнеса Мюллера (1801-1858), отстаивавшего применение экспериментальных методов в физиологии. Мюллер занимал престижную должность профессора анатомии и физиологии в Берлинском университете. Как ученый, он был феноменально плодовит: из-под его пера, в среднем, выходило по одной научной работе каждые 7 недель; он поддерживал этот темп в течение 38 лет - пока однажды не кончил жизнь самоубийством во время приступа депрессии.
Один из наиболее влиятельных его трудов - многотомное «Руководство по физиологии человека», где подводится итог физиологическим исследованиям середины прошлого века и систематизируется большой объем знаний этой области. Руководство, выходившее с 1833 по 1840 годы, содержит цитаты из многих передовых в то время работ, что подтверждает широкое распространение экспериментальных методов в физиологии. Ну а то, как быстро были переведены на английский язык первый и второй тома книги (в 1838 и 1842 годах соответственно), говорит, в свою очередь, о величайшей потребности в таком труде в тот период.
|
|
|
И для физиологии, и для психологии огромное значение имел сформулированный Мюллером принцип «специфической энергии органов чувств». Мюллер предположил, что возбуждение определенного нерва всегда вызывает характерное ощущение, потому что в каждом рецепторном отделе нервной системы заложена собственная «специфическая энергия». Эта идея вдохновила множество исследователей, стремившихся в своих работах разграничить функции нервной системы и точно определить механизм действия всех периферийных сенсорных рецепторов.
Исследование функций мозга
На раннем этапе развития физиологии рядом ученых был сделан существенный вклад в изучение функций мозга. Для психологии значимость их работ определяется открытием специфических отделов головного мозга и разработкой методов исследования, которые позже стали широко применяться в физиологической психологии.
Пионером в исследованиях рефлекторного поведения был работавший в Лондоне шотландский врач Маршалл Холл (1790-1857). Холл заметил, что при стимуляции нервных окончаний обезглавленные животные в течение некоторого времени продолжают двигаться. Он заключил, что за различные стороны поведения отвечают разные отделы мозга и нервной системы. В частности, он предположил, что произвольные движения зависят от головного мозга, рефлекторные движения - от спинного мозга, бессознательные - от прямого возбуждения мышц и дыхательные - от костного мозга.
|
|
|
Профессор естествознания Французского колледжа в Париже Пьер Флоранс (1794-1867) в своих исследованиях наблюдал и регистрировал последствия разрушения частей головного и спинного мозга животных (в частности, голубей). Он пришел к заключению, что головной мозг управляет высшими психическими процессами, части среднего мозга - зрительными и слуховыми рефлексами, мозжечок - координацией движений, а костный мозг - сердцебиением, дыханием и прочими жизненными функциями.
В данном случае для нас важны не столько выводы Холла и Флоранса, в целом справедливые, сколько тот метод, который они использовали - метод удаления*. Это технический прием, с помощью которого исследователь пытается установить функцию определенной части мозга, удаляя или уничтожая эту часть, и наблюдая за последующими изменениями в поведении животного.
В середине XIX века начали применять еще два экспериментальных подхода к изучению мозга: клинический метод* и электрическую стимуляцию. Клинический метод был предложен в 1861 году Полем Брока (1824-1880), хирургом одной из больниц для душевнобольных под Парижем. Брока произвел вскрытие трупа мужчины, который при жизни долгие годы не мог внятно говорить. При осмотре было выявлено поражение третьей лобной извилины коры головного мозга. Брока обозначил эту часть мозга как центр речи; позже за ней закрепилось название область Брока. Клинический метод стал прекрасным дополнением к методу удаления - ведь едва ли найдутся добровольцы, во имя науки готовые пожертвовать частью мозга. Удаление, проведенное после смерти, обеспечивает возможность исследовать поврежденную область мозга, которой приписывается ответственность за определенное поведение при жизни пациента.
Метод электростимуляции* для изучения мозга был впервые применен в 1870 году Густавом Фритшем и Эдуардом Хитцигом. Этот метод предполагает исследование коры головного мозга путем воздействия на ее участки слабыми электрическими разрядами. Проводя эксперименты с кроликами и собаками, Фритш и Хитциг обнаружили, что электростимулирование отдельных областей коры головного мозга у животных приводит к ответным моторным реакциям - таким как подергивание лап. С появлением более совершенного электронного оборудования электростимуляция стала весьма эффективным приемом для изучения функций мозга.
Исследования нервной системы
В середине XIX столетия проводилось большое число исследований структуры нервной системы и природы нервной деятельности. К первым теориям нервной деятельности относятся теория нервных «трубок» Декарта и теория вибрации Давида Гартли.
В конце XVIII века итальянский исследователь Луиджи Гальвани (1737-1798) предположил, что нервные импульсы имеют электрическую природу. Его племянник и последователь Джованни Альдини «смешал серьезное исследование с леденящим душу зрелищем. В одном из самых ужасных публичных экспериментов Альдини, призванном подчеркнуть эффективность электрического возбуждения для получения спазматических движений мускулов, использовались отсеченные головы казненных преступников».
Исследования нервных импульсов росли числом и были такими убедительными, что к середине XIX века электрическая природа импульсов стала общепринятым фактом. Ученые полагали, что нервная система по существу является проводником электрических импульсов, а центральная нервная система функционирует подобно коммутатору, переключающему импульсы на сенсорные или двигательные нервные волокна.
Такой взгляд был значительным шагом вперед по сравнению с теорией нервных «трубок» Декарта и теорией вибраций Гартли, но концептуально они похожи. Все эти подходы были рефлекторными. При таком подходе предполагается воздействие внешнего мира (в виде стимула) на орган чувств, вследствие чего происходит возбуждение нервного импульса, который перемещается к соответствующей точке мозга или центральной нервной системы. Там, в ответ на импульс, возникает новый импульс, который передается через двигательные нервы и вызывает определенную реакцию организма.
В XIX веке проводились изыскания и анатомической структуры нервной системы. Ученые установили, что нервные волокна состоят из отдельных структур, нейронов, которые определенным образом соединены между собой в точках, называемых синапсами. Эти выводы последовательно вытекали из механистического, материалистического представления человеческой сущности. В то время считалось, что нервная система, как и мозг, состоит из «атомов», соединение которых приводит к появлению нового качества.
Физиология XIX столетия была проникнута духом распространенной в то время философии механицизма. Нигде дух этот не был столь явным, как в Германии. В 40-х годах прошлого столетия группа ученых, многие из которых были в свое время студентами Иоганнеса Мюллера, организовали Берлинское физическое общество. Этих молодых (всем до тридцати) ученых объединяло убеждение, что любые явления можно объяснить, руководствуясь законами физики. Они надеялись соединить физиологию с физикой, развивать физиологию в рамках механистических представлений. Окрыленные своими идеями, четверо ученых (включая Гельмгольца, о котором вскоре пойдет речь) приняли торжественную клятву, подписав ее, согласно легенде, собственной кровью. В клятве говорилось: жизнь есть результат физико-химических реакций и только. Итак, в XIX столетии в физиологии пересеклись все нити: материализм, механицизм, эмпиризм, экспериментальный и измерительный методы.
Эти достижения ранней физиологии указывают на методы исследования и открытия, которые способствовали формированию научного подхода к психологическому исследованию мышления. Философы расчистили дорогу для применения экспериментальных методов в изучении мышления: физиологи уже начали ставить эксперименты для исследования механизмов, лежащих в основе психических процессов, - следующим шагом должно было стать применение экспериментальных методов непосредственно к мышлению.
Британские эмпирики доказывали, что единственным источником знания является ощущение. Астроном Бессель продемонстрировал важность факторов ощущений и восприятия в науке. Физиологи определяли структуру и функцию чувств. Пришло время подходить к оценке ощущений с количественной мерой. Уже были доступны методы исследования человеческого тела: теперь возникла необходимость разработки методов изучения мышления. Почва для возникновения экспериментальной психологии была подготовлена.
Истоки экспериментальной психологии
Впервые экспериментальные методы изучения мышления, которое, собственно, и является предметом исследования в психологии, применили четверо ученых: Герман фон Гельмгольц, Эрнст Вебер, Густав Теодор Фехнер и Вильгельм Вундт. Все они были немцами, все получили образование в области физиологии и все были в курсе последних достижений науки.
Почему Германия?
В XIX столетии психология как наука развивалась в большинстве стран Западной Европы - особенно успешно в Англии, Франции и Германии. И тут возникает вопрос: общеизвестно, что ни одна из стран не имеет монополии на энтузиазм, добросовестность или оптимизм, которые нужны, чтобы двигать науку. Почему же тогда экспериментальная психология зародилась в Германии, а не в Англии, например, или Франции, или где-либо еще? Не исключено, что ответ кроется в тех уникальных особенностях, которые сделали немецкую науку самой плодородной почвой для новой психологии.
К XIX столетию немецкое мышление проложило путь к экспериментальной психологии. Экспериментальная физиология уже заняла там прочное место и получила более широкое признание, чем во Франции и Англии. Так называемый немецкий характер хорошо подходил для кропотливой работы по описанию и классификации, необходимым в биологии, зоологии и физиологии. Во Франции и Англии предпочтение отдавали дедуктивному и математическому подходам к науке, в то время как в Германии, где большое значение придавалось тщательному и полному сбору исследуемых фактов, был принят подход индуктивный.
Поскольку в биологии и физиологии не практиковались итоговые обобщения, из которых затем могут быть выведены факты, в научных кругах Англии и Франции биологию признали далеко не сразу. Но в Германии, с ее верой в таксономическое описание и классификацию, биология сразу заняла достойное место в семье наук.
Кроме того, немцы трактовали понятие науки довольно широко. Во Франции и Англии науками считались лишь физика и химия, в которых применялся количественный анализ; в Германии же к наукам относили фонетику, лингвистику, историю, археологию, эстетику, логику и даже литературную критику. Французские и английские ученые сомневались в правомочности применения научных методов исследования к такому сложному предмету, как человеческий разум. Но свободные от подобного скептицизма немцы с энтузиазмом взялись за исследование мыслительной деятельности.
Германия предоставила массу возможностей для освоения и внедрения новых научных методов, и в этом мы видим влияние контекстного экономического фактора. Здесь было очень много университетов. К 1870 году Германия объединилась и являла собой свободную конфедерацию автономных королевств, герцогств и городов-государств, с централизованным правительством. Каждая из этих областей имела собственный хорошо финансируемый университет с высоко оплачиваемым профессорско-преподавательским составом и самым современным научным оборудованием.
Ну а в Англии в то время было лишь два университета, Оксфорд и Кембридж - причем, ни в том, ни в другом не продвигались, не поощрялись и не поддерживались научные изыскания ни по одной из психологических дисциплин. Фактически, там выступали против добавления в учебный план новых предметов. В 1877 году Кембридж наложил вето на запрос о преподавании экспериментальной психологии, потому что это «оскорбление религии - класть душу человека на чашу весов». В Кембридже экспериментальную психологию не преподавали еще в течение двадцати лет, а в Оксфорде о ней даже не заговаривали до 1936 года. В Англии путь в науку был открыт единственно джентльменам, имеющим независимый доход, - путь, как мы увидим, Чарльза Дарвина и Френсиса Гальтона.
Аналогичная ситуация складывалась во Франции, а также в Соединенных Штатах, где не было ни одного исследовательского учебного заведения до 1876 года, момента основания университета Джонса Хопкинса, в Балтиморе, штат Мэриленд.
Таким образом, в Германии было больше возможностей для научных исследований, чем где-либо еще. Говоря языком прагматическим, зарабатывать на жизнь трудом ученого можно было в Германии, но никак не во Франции, Англии или Соединенных Штатах.
В начале XIX столетия немецкие университеты охватила волна образовательной реформы, направленной на получение академической свободы как для профессоров, так и для студентов. Профессорам разрешили самостоятельно выбирать темы для преподавания и исследований и работать без опеки со стороны. Студенты были вольны посещать любые курсы лекций по своему выбору без ограничений жесткого учебного плана. Эта свобода распространялась и на новые науки, каковой была психология.
Такая университетская атмосфера обеспечила идеальные условия для процветания научных изысканий. Профессора могли не только читать лекции, но и направлять экспериментальные исследования студентов в хорошо оборудованных лабораториях. Ни в какой другой стране не было столь благоприятного отношения к науке.
Реформа в немецких университетах способствовала их развитию, а это означало увеличение рабочих мест для тех, кого интересовала научная карьера. В Германии были достаточно велики шансы стать уважаемым преподавателем с хорошим жалованьем, хотя достичь высшего положения было трудно. От многообещающего университетского ученого требовалось представить научную работу, более значительную, чем стандартная докторская диссертация. Это означало, что человек, избравший университетскую карьеру, поистине должен был иметь выдающиеся способности к науке. Приступив к работе на научной кафедре, молодые ученые постоянно ощущали давление в отношении того, что касалось проведения исследований и научных публикаций.
Весь мир завидовал немецкой университетской системе с ее давними традициями, знаменитой академической свободой и репутацией научного превосходства и академической суровости. О студентах немецких университетов шутили, что треть из них под давлением принципа «работать-работать» стала жертвами нервного срыва; треть пыталась найти спасение от этого давления на дне стакана и вовсе сгинула; ну а еще треть продолжала управлять Европой. (Shemll. 1991. P. 258.)
Хотя соперничество было острым, а требования высокими, награда намного превосходила затраченные усилия. В немецкой науке XIX века преуспевали только лучшие из лучших, а результатом был ряд крупных достижений во всех науках, включая новую психологию. Не случайно профессора немецких университетов, которым научная психология обязана своим появлением, стали «властителями научных умов» в Европе.
Герман фон Гельмгольц (1821-1894)
Гельмгольц, физик и физиолог, плодовитый исследователь, был одним из величайших ученых XIX столетия. Хотя психология занимала лишь третью строчку в списке его научных интересов, все же именно работы Гельмгольца, а также исследования Фехнера и Вундта, положили начало новой психологии.
Страницы жизни
Гельмгольц родился в Потсдаме, в Германии, где его отец преподавал в гимназии (в Европе так называется подготовительная высшая школа или колледж перед поступлением в университет). По причине слабого здоровья, в детстве Гельмгольц получал домашнее образование. В возрасте 17 лет он поступил в Берлинский медицинский институт, где плату за обучение не брали с тех студентов, кто соглашался по окончании учебы служить армейскими хирургами. Гельмгольц прослужил семь лет, в течение которых он продолжал заниматься математикой и физикой и опубликовал несколько статей. Он написал работу, в которой вывел математическое уравнение закона сохранения энергии.
Уволившись из армии, Гельмгольц получил место адъюнкт-профессора на кафедре физиологии в университете Кенигсберга. Следующие тридцать лет он занимал академические должности на кафедрах физиологии в университетах Бонна и Гейдельберга и физики - в Берлине.
Гельмгольц чрезвычайно успешно работал в самых различных областях. В ходе исследований по физиологической оптике он изобрел офтальмоскоп - устройство для исследования сетчатки глаза. Его фундаментальный трехтомный труд по физиологической оптике «Физиологическая оптика» (1856- 1866) был столь значительным, что его переводили на английский язык и 60 лет спустя после выхода. В 1863 году было опубликовано исследование Гельмгольца по проблемам акустики «О восприятии тона», в котором просуммированы результаты его собственных изысканий и представлен обзор доступной в то время литературы. Он писал статьи по таким разнообразным темам, как остаточное изображение, неспособность различать цвета, перемещение хрусталика глаза, размер в арабско-персидской музыке, образование ледников, геометрические аксиомы, лечение сенной лихорадки. Позднее Гельмгольц косвенно способствовал изобретению беспроволочного телеграфа и радио.
Осенью 1895 года, возвращаясь из поездки по Соединенным Штатам (он посещал Всемирную выставку в Чикаго), Гельмгольц серьезно пострадал в результате падения на борту судна. Меньше чем через год с ним случился удар. сделавший его полубезумным. Его жена писала: «Мысли его беспорядочно путались. Жизнь реальная и сон, время и пространство - все в его голове было очень туманно... Словно душа его была далеко-далеко, в каком-то прекрасном идеальном мире, где царили только наука и вечные законы» (цит. по: Koenigsberger. 1965. P. 429).
Дата добавления: 2018-05-01; просмотров: 402; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!