Критерии и правовые последствия психических расстройств лица
СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
3.1. Судебно-психиатрическая экспертиза подозреваемых и обвиняемых. Понятие вменяемости, невменяемости и
«ограниченной вменяемости»
СПЭ обвиняемых и подозреваемых является наиболее частым видом СПЭ в уголовном процессе. Судебные эксперты-психиатры, обследовав обвиняемого, должны дать заключение о психическом состоянии обвиняемого в период, относящийся к инкриминируемому ему деянию и высказать свое мнение о его способности понимать совершенное и руководить своими действиями, т.е., о вменяемости. Эта категория отражает меру требовательности к психике субъекта, которая позволяет возложить на него уголовную ответственность при совершении им деяния, предусмотренного УК РФ. Вменяемым считается любое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности.
В Российском законодательстве формула невменяемости изложена в ст. 21 УК РФ:
«1. Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно-опасного действия находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики.
2. Лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, судом могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, предусмотренные настоящим Кодексом».
|
|
|
Как видно, формула невменяемости содержит два критерия –медицинский (биологический) и юридический (психологический), выступающие в своем единстве и определяющие невменяемость лица, совершившего общественно опасное деяние.
Медицинский (биологический) критерий уточняет, что невменяемым может быть признано только лицо, имеющее психическое расстройство. В связи с этим данный критерий называют также психиатрическим, однако в юридической литературе этот термин не получил распространения.
Медицинский критерий содержит 4 группы психических расстройств, которые могут исключать вменяемость.
1. Хроническое психическое расстройство. Это понятие объединяет психические заболевания, которые протекают длительно, имеют тенденцию к прогрессированию (постепенному нарастанию и усложнению психических расстройств). Эти психические расстройства трудно поддаются лечению и протекают непрерывно или приступообразно. К ним относятся шизофрения, эпилепсия с выраженными нарушениями психики, сифилис мозга, старческие психозы и др. Однако патоморфоз (видоизменение со временем) психических болезней и развитие современной психиатрии в целом позволяют более дифференцированно относиться к оценке медицинского критерия с позиций хронического психического расстройства. Например, описаны формы шизофрении с редкими приступами (и даже одноприступные), при которых изменения психики в межприступные периоды (ремиссии) выражены незначительно и практически не отражаются на социальном функционировании субъекта.
|
|
|
2. Временное психическое расстройство. В это понятие включаются разнородные болезненные психические процессы, имеющие различную продолжительность и оканчивающиеся практическим выздоровлением. Они могут протекать кратковременно – от несколько часов и даже минут (при «исключительных состояниях, к которым относятся патологический аффект, патологическое опьянение, патологические просоночные состояния, вызывающие помрачение сознания на короткий срок) и более длительно – до несколько недель, месяцев (реактивные состояния, алкогольные психозы, острые психозы при инфекционных заболеваниях, например, при тифе). Основным признаком временного психического расстройства следует считать не его продолжительность, а принципиальную возможность полного выздоровления, которое при хронических психических расстройствах практически отсутствует.
|
|
|
3. Слабоумие объединяет стойкие расстройства психики (врожденные и приобретенные) с преобладанием нарушений интеллекта, памяти, критических способностей и обеднением психики в целом. Различают врожденное (олигофрения) и приобретенное (атеросклеротическое, старческая деменция) слабоумие. Выделяют три степени врожденного слабоумия: легкая (дебильность), средняя (имбецильность) и тяжелая (идиотия). Как правило, невменяемыми при знаются лица, страдающие средней и тяжелой степенью олигофрении.
4. Иное болезненное состояние психики. К этой категории относят психические расстройства, не попавшие ни в одну из трех первых групп, но способные исключить вменяемость. Сюда могут быть отнесены тяжелые расстройства личности (психопатии), травмы головного мозга, сопровождающиеся существенными нарушениями психики, психический инфантилизм и некоторые другие расстройства.
Медицинский критерий указывает, что невменяемость должна быть обусловлена исключительно психическим расстройством, а не иными неболезненными состояниями психики (опьянение, аффект, другие эмоциональные состояния), поэтому для установления невменяемости необходима судебно-психиатрическая экспертиза, что указано и в УПК РФ. Установление медицинского критерия невменяемости требует исследования характера психического расстройства и его динамики, что невозможно без специальных познаний. Поэтому в качестве эксперта может выступать только врач-психиатр. Но и для установления юридического критерия тоже необходимо проведение СПЭ, потому, что вывод о его наличии или отсутствии также должен быть увязан причинно-следственными связями с имеющейся психической патологией.
|
|
|
Психическое расстройство обусловливает невменяемость лишь тогда, когда оно достигает определенной выраженности, которая определяется юридическим критерием (принцип единства медицинского и юридического критериев), то есть способностью субъекта осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.
Юридический критерий формулы невменяемости означает неспособность лица сформировать необходимые когнитивное и волевое отношение к совершенному противоправному деянию. В соответствии с ч.1 ст. 21 УК РФ юридический критерий невменяемости определяется двумя признаками: интеллектуальным (нарушение способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, адекватно воспринимать действительность, осмысливать ее, прогнозировать возможные последствия своих поступков и т.п.) и волевым (нарушение способности руководить ими, адекватно организовывать и регулировать свое поведение).
Неспособность осознавать совершаемое всегда свидетельствует и о неспособности руководить своими действиями. Вместе с тем, вменяемость может исключаться и при некоторых психичесческих расстройствах с преобладанием волевых расстройств при сохранности интеллектуальной сферы. В таких случаях может быть достаточно одного волевого признака для признания субъекта невменяемым (например, при расстройствах зрелой личности «неодолимость влечений»).
В процессе судебно-психиатрического экспертного исследования основным заключительным этапом является сопоставление медицинского и юридического критериев, что и определяет формулу невменяемости. Обязательным условием невменяемости является совпадение медицинского и юридического критериев. Отсутствует один – следовательно, субъект вменяем.
Категории вменяемости и невменяемости являются уголовно-правовыми. Судебная психиатрия имеет с ними дело постольку, поскольку невменяемость обусловливается психическими расстройствами, наличие которых устанавливается в ходе производства судебно-психиатрической экспертизы.
Невменяемость устанавливается только в отношении конкретною уголовно наказуемого деяния; не существует невменяемости «вообще», невменяемости ко времени производства по уголовному делу, невменяемости свидетеля, потерпевшего; психическое расстройство, обусловливающее невменяемость, должно существовать во время совершения общественно опасного деяния и лишать лицо способности осознавать свои действия и руководить ими применительно именно к этому деянию.
Пример из материалов судебно-психиатрической практики.
Гр-ка Г., 1936 г. р. обвиняемая по ч. 1 ст. 105 УК РФ в убийстве, проходила ССПЭ. Наследственность психопатологически не отягощена. Родилась вторым ребенком в крестьянской семье. В детстве болела ангиной, желтухой. По характеру была спокойная, добрая, отзывчивая. В школе начала учиться с 6,5 лет, училась отлично. Закончила среднюю школу и Киргизский Государственный Университет, географический факультет. Работала учителем географии, библиотекарем. На пенсии с 60 лет. Замуж вышла в возрасте 21 года, от брака имела 2-их детей. С мужем отношения сложились хорошо. 22.09.09г. муж умер. Страдает гипертонической болезнью, остеохондрозом, грыжей Шморля, желудочно-кишечными заболеваниями, дисбактериозом. В возрасте 45 лет ей была произведена радикальная операция на матке, с придатками. После смерти мужа почувствовала себя одинокой. Нарушился сон, пропал аппетит, снизилось настроение, отмечались головокружения, нарушилась координация при ходьбе, падала. Испытывала сильные головные боли. Память снизилась: теряла вещи, потеряла амбулаторную медицинскую карту, в которой были записаны все сведения о перенесенных заболеваниях. В марте 2010 года стала очень тревожной, дома не находила себе места, нарушился сон, все время находилась в движении, плакала, отмечались панические состояния по утрам, с беспокойством, желанием куда-то уйти. Испытывала страх одиночества. В связи с таким состоянием впервые находилась на стационарном лечении в психиатрической больнице с 10.03.10. по 19.04.10. с диагнозом: «Органическое расстройство личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга (церебральный атеросклероз, дисциркуляторная энцефалопатия), выраженный психоорганический синдром, астенический вариант с тревожно депрессивным расстройством на фоне снижения когнитивных функций». Ее психическое состояние в тот период времени характеризовалось следующим: «При поступлении: растеряна, берет со стола телефон, чтобы позвонить, стремится взять у врача медицинскую документацию. Действия больной бессмысленны. Дезориентирована в месте, времени, не знает где находится, какое число, месяц, год. Называет свои паспортные данные, год рождения, домашний адрес. Не сообщает анамнестические сведения. Заявляет, что «позавчера» у нее нарушилась память, что у нее «дисбактериоз», сохнет во рту, поэтому она причмокивает. Совершает постоянно причмокивающие движения, непроизвольно высовывает язык. Внешне неряшлива, запущена, аффективно напряжена, раздражительна. Психотических расстройств выявить не удается». В отделении первое время была тревожна, неспокойна. В результате лечения состояние улучшилось. Была выписана домой. После выписки проживала одна. Поддерживающее лечение принимала не регулярно. Изменилась по характеру: стала подозрительной, вспыльчивой, раздражительной, конфликтовала с близкими родственниками. Писала письма знакомым, дальним родственникам, где сообщала, что дети к ней плохо относятся, «издеваются, забирают ее имущество». Состояние ухудшилось с начала мая 2014 года: нарушился сон, появилась тревога, снизилось настроение, аппетит. 22.05.14 г. поступила в ЦРБ с жалобами на «дисбактериоз». В отделении была возбуждена, требовала к себе повышенного внимания, заявляла, что «неправильно лечат». В связи с таким состоянием была направлена на стационарное лечение в ПБ, где находилась с 23.05.2014 г. по 21.07.2014 г. с диагнозом: «Органическое расстройство личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга, выраженный психоорганический синдром с тревожно-депрессивным расстройством». Ее психическое состояние было следующим: «Передвигается медленно, отмечается одышка. В словесный контакт вступает. Ориентирована в месте, времени, собственной личности правильно. Жалобы на общую слабость, головные боли, головокружение, одышку. Тревожна, несколько напряжена, просит о помощи. Мышление обстоятельное, вязкое, с детализацией. Память снижена, путает даты, события. Жалуется на забывчивость, потерю сна и аппетита. Бреда, обманов восприятия не выявлено». В результате проведенного лечения психическое состояние больной улучшилось. Была выписана из отделения с улучшением психического состояния. Дано направление в кардиологическое отделение областной больницы с диагнозом: «Ишемическая болезнь сердца. Стенокардия напряжения. ФК III. Кардиосклероз атеросклеротический, постинфарктный (по ЭКГ)», в связи с тем, что в течение последних 2-х суток у больной отмечалась стабильная гипотония и больная нуждалась в специализированной кардиологической помощи. Инвалид 2 группы бессрочно по соматическому заболеванию. После выписки проживала с дочерью, так как в ее квартире дочь начала делать для нее ремонт. Появились мысли, что дочь «обманным путем перевезла ее в себе, сама уходила на работу, ее закрывала в квартире на ключ, не выпускала на улицу, плохо кормила, издевалась». Звонила соседям по своему месту жительства, спрашивала у них, «кто теперь проживает в ее квартире, так как считала, что дочь «обманула ее с квартирой, продала». Из характеристики с места жительства известно, за период проживания по указанному адресу на Г. жалоб от соседей не поступало. На учете у врача-нарколога не состоит. Состоит на учете у врача-психиатра ЦРБ. Из материалов уголовного дела известно: 07.01.2015, около 14 часов, в квартире обнаружен труп А. с множественными колото-резаными ранениями в области груди, лица и верхних конечностей. Также установлено, что в тот же день Г. позвонила своим родственникам и сообщила, что именно она совершила убийство дочери А. Согласно данным судебно-медицинского исследования трупа А., смерть последней наступила в результате проникающих слепых колото-резаных ранений груди с повреждением левого легкого, левостороннего гемоторакса, осложнившихся массивной кровопотерей, шоком. Всего А. было причинено 25 травматических воздействий острым орудием. Г. на допросе сообщила следующее: «Мой муж умер около 4 лет назад, я проживала одна. У меня есть сын Г. и дочь А. С ними я общалась довольно часто. С того момента, как умер мой муж, А. завладела моим автомобилем и гаражом, путем оформления данных ценностей на себя. С августа 2014 года с целью завладения моей квартирой, А. перевезла меня к себе в под предлогом проведения ремонта в моей квартире. В период проживания в квартире А., она практически не кормила меня, забирала все деньги, не давала мне ключи от квартиры, не выпускала из квартиры. Я влачила жалкое существование. По данной причине между нами сложились неприязненные отношения. По этой же причине 07.01.2015 года в обеденное время на кухне А. у нас возник конфликт. А. стала наносить мне удар. Я взяла кухонный нож со стола и ударила А. спереди ножом в область груди, лица или шеи, точно не помню. После этого, А. вырвала из моих рук нож и нанесла мне удар в живот. А. выронила нож и собралась уходить, но после этого она упала на колени. Я подобрала нож и нанесла ей несколько ударов в спину. Какой рукой я наносила удары и сколько раз, я не помню. После нанесенных мною ударов А. упала, я поняла, что она умерла. После этого я позвонила своим родственникам и сообщила, что я ударила ножом А., а затем ударила ножом себя…». Согласно показаниям потерпевшего Г. (сына подэкспертной) следует: «У меня с матерью сложились очень натянутые отношения. Уже очень долгое время я с ней почти не поддерживал отношения, мы лишь изредка созванивались по праздникам. Связано это было с тем, что она очень сложный человек с тяжелым характером. С ней тесно общалась моя сестра, которая, за свой счет делала в квартире матери ремонт и на время приютила ее у себя в квартире. У матери иногда случались эмоциональные срывы, она постоянно жаловалась на здоровье, в связи с чем, сестра периодически госпитализировала ее в больницы. Иногда мать начинала вести себя неадекватно, часто конфликтовала и со мной, и с сестрой по разным бытовым вопросам, однако серьезных конфликтов, перераставших в рукоприкладство и какое-либо иное насилие, ни у меня, ни у сестры с ней не было. Сестра все время терпела ее выходки, ее слова, так как понимала, что мать находится в преклонном возрасте. Мать часто упрекала ее в том, что она хочет продать ее квартиру, то есть обманывает ее, однако она не понимала, что сестра делает в ней ремонт. У матери вообще была склонность упрекать своих родственников в том, что мы ее якобы бросили на старости лет, что мы ее обманываем и т. д. Сегодня, 07.01.2015, примерно в 14 часов 00 минут я находился дома со своей супругой и сыном. Им позвонила соседка моей матери и сообщила, что мать убила сестру и порезала сама себя. Я сразу же позвонил сестре на сотовый телефон, однако трубку взяла моя мать. Я спросил, что произошло, на что она мне ответила: «Я зарезала А. и порезала себя». Из протокола допроса свидетеля Г. (внука подэкспертной): «Последние несколько лет Г. высказывала всем родственникам претензии, по поводу того, что якобы мы хотим завладеть ее квартирой, а так же денежными средствами…. Последние 3 месяца, с момента переезда Г. к А. ее претензии усилились, так как она считала, что А. перевезла ее к себе с целью завладения квартирой…. Г. звонила кому-то из соседей в по месту своего жительства и узнавала о том, не продали ли ее квартиру, производится ли там ремонт…. С этой целью А. неоднократно возила Г. в ее квартиру, чтобы показать, что ремонт квартиры продвигается, и она в скором времени сможет переехать к себе домой…. 07.01.2015 года около 14 часов после звонков родственников о случившемся в квартире А., я перезвонил своей бабушке Г., она мне ответила: «Приезжай быстрее, я убила дочь, порезала себя». Г. неоднократно лежала на лечении в психиатрической больнице. А. неоднократно жаловалась мне на то, что Г. предъявляет ей необоснованные претензии по поводу того, что А. желает завладеть ее имуществом. Данные претензии были ни на чем не основаны. 07.01.2015 года я от родственников узнал, что «бабушка убила мать, а теперь убивает себя». Примерно через 15-20 минут мы приехали к квартире А. Брат А. рассказал мне, что на момент приезда в квартиру, Г. сама открыла ему дверь…, после этого Г. пыталась нанести себе удар ножом». Из протокола допроса свидетеля Б. (врач анестезиолог-реаниматолог выездных бригад «Станция скорой медицинской помощи»): «07.01.2015 года во время дежурства, примерно в 14 часов 20 минут, приехали по вызову – ножевое ранение…. На кухне вниз лицом лежала женщина без признаков жизни. На халате женины были следы от колотых ранений, халат был обильно помаран кровью. После осмотра женщины, по ряду признаков я констатировал биологическую смерть. После этого сотрудники полиции показали мне женщину в возрасте…, у данной женщины имелось ножевое ранение передней брюшной стенки…. При выяснении всех обстоятельств произошедшего, женщина пояснила, что она убила свою дочь, так как последняя регулярно «обижала» ее, не выпускала из дома, забирала денежные средства, переоформила на себя квартиру и гараж, то есть завладела данными ценностями. Кроме того, данная женщина сообщила, что после того, как она нанесла ножевые ранения своей дочери, пыталась покончить жизнь самоубийством. Г. была доставлена в БСМП». В больнице Г. находилась на лечении с диагнозом: «Колото-резаные раны грудной клетки, брюшной полости, с повреждением левого диафрагмального синуса, селезенки, тонкого кишечника. Произведена лапаротомия, спленэктомия, ушивание тонкого кишечника. Дренирование брюшной и левой плевральной полости. Суицидальная попытка». После проведенного лечения Г. была переведена для дальнейшего лечения в психиатрическую больницу, где был установлен с диагноз: «Органическое расстройство личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга, выраженный психоорганический синдром с тревожно-депрессивным расстройством, суицидальная попытка». Ее психическое состояние характеризовалось следующим: «Лежит в постели. Контакт труднодоступен. Речь невнятная. Понимает, где находится. Себя называет верно. О случившемся отказывается говорить. Жалоб не высказывает. Мышление замедленное по темпу, вязкое. Фон настроения снижен. Память снижена. Бредовых идей активно не высказывает. Наличие «голосов» отрицает. Критики нет. Стул, мочеиспускание в памперс. Кушает с рук медперсонала. Нуждается в постоянном надзоре и уходе». В результате проводимого лечения внешне была спокойна, физически ослаблена, контакту доступна. Ориентирована была всесторонне верно. На вопросы отвечала в плане заданного. Мышление вязкое, обстоятельное. Фон настроения был снижен. Память, интеллект снижены. Критика была формальная. В процессе лечения было получено уголовное дело с постановлением следователя о назначении Г. стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, производство которой было поручено экспертам-психиатрам отделения ССПЭ, куда она вскоре была переведена. За время пребывания Г. в отделении стационарной судебно-психиатрической экспертизы было обнаружено следующее: соматическое состояние: Физически ослаблена. Кожные покровы сухие, бледноваты. По средней линии живота послеоперационные рубцы. В легких дыхание везикулярное, хрипов нет. АД 130/80 мм.рт.ст. Тоны сердца ритмичные, глухие. Живот мягкий, безболезненный. На ЭКГ – синусовая тахикардия, горизонтальное положение ЭОС, АВ-блокада I ст. Умеренные изменения миокарда. Заключение терапевта: «Ишемическая болезнь сердца. Кардиосклероз атеросклеротический. Атеросклероз аорты, коронарных сосудов. Гипертоническая болезнь. Анемия постгеморрагическая». Неврологическое состояние: Глазные щели, зрачки Д=С. Ослаблена конвергенция. Асимметрия носогубных складок. Язык по средней линии. Парезов, параличей нет. Сухожильные рефлексы без убедительной разницы, снижены. Патологических знаков нет. Координация с интенцией. Менингеальных симптомов нет. Заключение невролога: «Церебральный атеросклероз. Дисциркуляторная энцефалопатия с вестибуло-атактическими нарушениями». Реакция Вассермана в крови (на сифилис) отрицательная. Психическое состояние: При поступлении: осмотрена в постели, лежит на животе, лицом вниз. Контакт малопродуктивный. Речь невнятная, малоразборчивая. Напряжена, подозрительна, недоверчива. Предъявляет жалобы на выраженную общую слабость, невозможность самостоятельно передвигаться, отмечает плохой сон, аппетит, подавленное настроение, ослабление памяти. Считает, что находится на лечении. Не понимает цели направления на экспертизу. Мышление крайне замедленное по темпу, обстоятельное, непродуктивное. Отмечается истощаемость психических процессов, неустойчивость внимания, явления астении. Память, интеллект умеренно снижены. Фон настроения значительно понижен, высказывает суицидальные мысли. При упоминании об инкриминируемом деянии, становится еще более напряженной. Не отрицает, что «порезала дочь и дочь умерла». С обидой рассказывает, что дочь «обманным путем перевезла ее к себе в квартиру, сама уходила на работу, ее закрывала в квартире на ключ, не выпускала на улицу». Убежденно заявляет, что дочь «обманула ее с квартирой», подробно эту тему обсуждать отказывается. Считает, что дочь перевезла ее к себе, чтобы «угробить, и завладеть ее имуществом». Будто бы в последние месяцы дочь стала относиться к ней еще хуже, избивала ее, выгоняла из своей квартиры. 07.01.2015 года подэкспертная решила покончить с собой, совершить суицидальную попытку, «пырнула себя ножом под сердце», «голова была как в тумане». Дочь увидела у нее в руках нож, хотела отобрать, а она стала наносить ей удары ножом. В этот момент свое состояние описывает, как «бешеное состояние», она «металась» и снова стала наносить себе удары ножом. Дальнейшие события плохо помнит. Знает, что находилась на лечении в БСМП. Особого сожаления о гибели дочери не высказывает. Неоднократно повторяет, что «жить не хочу и не буду». Эмоциональные реакции неустойчивые, вспыльчива, раздражительна, эгоцентрична. Коррекции не поддается. Критики к состоянию и сложившейся ситуации нет. В процессе лечения соматическое состояние улучшилось, передвигается самостоятельно, себя обслуживает. Психическое состояние за период пребывания в отделении без существенных изменений. Остаются жалобы на подавленное настроение, общую слабость, снижение памяти. Периодически продолжает высказывать суицидальные мысли. Высказывает отрывочные бредовые идеи: «дочь завладела ее квартирой, а ее хотела угробить». Должного сожаления о содеянном не испытывает, заявляет, что «дочь получила свое, она всего меня лишила». Коррекции не поддается. Периодически усиливается тревога, нарушается сон. Реальных планов на будущее не имеет. При экспериментально-психологическом исследовании использовались анализ материалов уголовного дела, данные направленной беседы, методики: «10 слов», запоминание рассказа «Плохой сторож», сравнение понятий, толкование условного смысла пословиц и метафор, «Самооценка» по Дембо-Рубинштейн. Подэкспертная в беседу вступает с готовностью; держится несколько напряженно, старается вызвать сочувствие и жалость к себе. При расспросах охотно предъявляет множество жалоб соматического характера, подчеркивает физическую немощь, беспомощность, отмечает нарушения памяти. При этом хорошо ориентирована в датах личной жизни, знает размер цен на основные продукты питания, размер пенсии и коммунальных расходов. Приблизительно представляет цель направления на обследование и суть сложившейся ситуации. При упоминании об инкриминируемом деянии с явной озлобленностью в голосе начинает рассказывать о своих детях, предъявляет массу претензий и к сыну, и к погибшей дочери. Постепенно аффектируется, начинает излагать события сумбурно и непоследовательно. Не смущаясь иными показаниями в уголовном деле, заявляет, что дочь первая ее «пырнула ножом в сердце», пришлось себя защищать: «я нож выхватила и ее в спину ударила, …там совсем немножко, мелкие ранки». Чувство вины или сожаленье отсутствуют. Высказывания крайне эгоцентричные, отражают внешне обвиняющую направленность; нечувствительна к противоречиям в своей позиции, доказывает, что альтернативы ее действиям не было - «дочь все делала по-своему», «перестала меня терпеть, ругалась», «мне очень обидно было». При субъективно неприятных вопросах эмоциональный фон неустойчивой, легко становится слезливой, жалуется, что в тот момент «с головой что-то случилось, …я была расстроенная, хотела покончить с собой». Суждения аффективно окрашенные, склонна в своих выводах опираться на внутренние основания, субъективные критерии. Неоднократно интересуется своими перспективами, настойчиво говорит о намереньях дальше жить в «интернате», поясняя, что «осталась одна», сын с ней не общается; опасается судебных перспектив. Инструкции к простым заданиям усваивает в целом правильно, отмечается замедленная врабатываемость. При работе с экспериментальными заданиями пассивна, интереса к результатам не проявляет, сосредоточена на актуальных переживаниях. При исследовании мнестических процессов выраженных нарушений смыслового запоминания не выявляется; рассказ припоминает дословно, без искажений. Механическое запоминание с умеренным снижением, из 10 слов припоминание 3,4,4,5, отсрочено 2 слова. Выполнение основных мыслительных операций анализа/синтеза доступно на простом материале, подэкспертная оперирует житейскими понятиями, при сравнении опирается преимущественно на существенные признаки. В то же время, при незначительном усложнении задач продуцирует бессодержательные ответы, суетлива, застреваема, не отделяет главное от второстепенного, не в состоянии продуктивно использовать подсказки. При пояснении переносного смысла метафор отмечаются элементы установочных реакций, нарочитость ответов, стремление продемонстрировать выраженную интеллектуальную несостоятельность (например, упрямо объясняет, что смысл выражения золотые руки – это «руки с золотыми кольцами»; «светлая голова» - «волосы белые»), но через некоторое время на вопрос, как она «оценивает свою голову» очень горестно говорит: «да какая ж светлая, я все сразу забываю и забываю!». В личностной сфере на первый план выступает эгоцентричность, ригидность жизненных установок, приоритетность собственных желаний и оценок, упрямство, длительное застревание на отрицательных впечатлениях с их последующей субъективной переработкой. В субъективно сложных ситуациях обидчива, повышенно уязвима, контроль над аффективной сферой снижен, склонна к быстрому возникновению чувства враждебности, гнева, отсутствию переживания вины. Заключение комиссии: Г. во время совершения инкриминируемого ей деяния страдала иным болезненным состоянием психики в форме органического расстройства личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга, с психотическими эпизодами, тяжелой суицидальной попыткой и не могла в тот период осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими. На это указывают анамнестические сведения о том, что она длительное время страдает гипертонической болезнью, ишемической болезнью сердца, стенокардией напряжения, атеросклеротическим кардиосклерозом. Является инвалидом 2 группы бессрочно по соматическому заболеванию. Примерно с 2009 года, после смерти мужа, у нее нарушился сон, понизилось настроение, отмечались головокружения, испытывала сильные головные боли, снизилась память. С марта 2010 года стала очень тревожной, дома не находила себе места, все время находилась в движении, плакала, отмечались панические состояния по утрам, с беспокойством, желанием куда-то уйти, испытывала страх одиночества. В связи с таким состоянием в 2010 году она впервые находилась на стационарном лечении в психиатрической больнице с диагнозом: «Органическое расстройство личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга (церебральный атеросклероз, дисциркуляторная энцефалопатия), выраженный психоорганический синдром, астенический вариант с тревожно-депрессивным расстройством на фоне снижения когнитивных функций». В дальнейшем она заметно изменилась по характеру: стала подозрительной, вспыльчивой, раздражительной, конфликтовала с близкими родственниками. Писала письма знакомым, дальним родственникам, где сообщала, что дети к ней плохо относятся, «издеваются, забирают ее имущество». В связи с ухудшением психического состояния повторно находилась на стационарном лечении в психиатрической больнице с мая по июль 2914 года с диагнозом: «Органическое расстройство личности и поведения в связи с сосудистым заболеванием головного мозга, выраженный психоорганический синдром с тревожно-депрессивным расстройством». После выписки из больницы проживала с дочерью, так как в ее квартире дочь начала делать для нее ремонт. У подэкспертной появились мысли, что дочь обманным путем перевезла ее в себе в квартиру, чтобы «угробить и завладеть ее имуществом», считала, что дочь «обманула ее с квартирой, продала», звонила соседям в свой город, уточняла, кто проживает в ее квартире, стала подозрительной, конфликтной, появились суицидальные мысли. В настоящее время привлекается к уголовной ответственности за убийство дочери А. При настоящем клиническом психолого-психиатрическом обследовании у Г. также обнаружены признаки характерные для указанного психического расстройства: жалобы церебрастенического характера, вспыльчивость, раздражительность, умеренное снижение памяти, интеллекта, истощаемость психических процессов, колебание настроения, обидчивость, упрямство, застреваемость, склонность к конфликтам, обстоятельность мышления, отрывочные бредовые идеи отношения, преследования, ущерба, отсутствие критики к состоянию и сложившейся ситуации в целом на фоне характерных неврологических, соматических нарушений, подтвержденных заключениями невролога, терапевта и данными параклинических методов обследования. В связи с имеющимся психическим расстройством в настоящее время, а так же ко времени производства по уголовному делу, Г. не может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания. Имеющееся у Г. психическое расстройство связано с возможностью причинения ею иного существенного вреда, опасностью для себя и других лиц, поэтому Г. нуждается в принудительном лечении в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа. По своему психическому состоянию Г. не может присутствовать в судебном заседании.
Деяния, совершенные во вменяемом состоянии, можно определить как преступления, а в невменяемом состоянии – как общественно опасные деяния психически больных. Последствием признания лица невменяемым является освобождение его от уголовной ответственности и, как следствие этого, прекращение уголовного дела ввиду отсутствия состава преступления. Решение о вменяемости-невменяемости входит в компетенцию суда.
Существует ряд психических расстройств, при которых у лиц, имеющих эти расстройства, частично нарушается способность осознавать фактический характер своих действий и руководить ими в период совершения ими преступления. К ним могут относиться последствия перенесенных ранее черепно-мозговых травм, других органических заболеваний головного мозга, атеросклероз сосудов головного мозга, неглубокие степени умственной отсталости (олигофрении), расстройства личности (психопатий) и некоторые другие. При них отмечаются неглубокие интеллектуальные, аффективные, личностные и некоторые другие нарушения. Однако указанные расстройства носят пограничный характер и не исключают у таких лиц возможности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Поэтому они признаются вменяемыми. Экспертная оценка таких обвиняемых предусмотрена статьей 22 УК РФ: «1. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. 2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемость, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Указанная статья вводит в практику судебно-следственных органов и судебно-психиатрической экспертизы понятие «ограниченной вменяемости». Этот термин не используется в УК РФ, однако удобен и общепринят в рамках уголовно-правовой теории, поэтому в дальнейшем будет использоваться в тексте. Ограниченная вменяемость (также, как и вменяемость и невменяемость) относится только к совершению конкретных уголовно наказуемых действий и не должна рассматриваться как некая постоянная характеристика лица с психическими аномалиями. Учет психического расстройства в пределах вменяемости при назначении наказания может выразиться, например, в его смягчении. Но реально смягчение наказания нужно не всегда. Ограниченная вменяемость не является неким промежуточным состоянием между вменяемостью и невменяемостью, она входит в состав вменяемости. Поэтому наличие психических расстройств такого пограничного уровня не наделяет субъекта преступления какой-то «уменьшенной виной», требующей смягчения наказания. Так, психопатические личности при способности в целом контролировать свое поведение могут намеренно, осознанно «утяжелять» имеющиеся у них личностную дисгармонию и другие психические отклонения, например, «самовзвинчивать» себя. Смягчение наказания в таких случаях не отвечало бы принципам уголовного права, в частности, не способствовало бы решению проблемы предупреждения преступлений.
Примером применения ст. 22 УК РФ является следующее наблюдение.
Гр-н К., 1977 г.р., обвиняемый по ст. 161УК РФ в грабеже, проходил АСПЭ. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. В детстве рос капризным, упрямым, вспыльчивым, беспечным, легкомысленным, отмечалось неустойчивое настроение. До 6 класса учился хорошо, затем успеваемость снизилась, много времени проводил в компании подростков с асоциальным поведением, стал более несдержанным, вспыльчивым, пререкался с учителями, демонстративно уходил с уроков. В 1991 г. перенес черепно-мозговую травму с потерей сознания, лечился в больнице. В 1993 г. судим по ст. 145 УК РСФСР, отбывал наказание. В местах лишения свободы стал курить анашу, с 1995 года стал вводить наркотики группы опия внутривенно, сформировался абстинентный синдром. В 1995 г. призван в армию, где был недисциплинирован, замкнут, малообщителен, лжив, легко возбудим, агрессивен. Самовольно оставил расположение части, в связи с чем возбуждалось уголовное дело. Проходил обследование в психиатрическом стационаре, комиссован из армии по ст. 18 «б» с диагнозом: «Психопатия неустойчивого типа». Вернулся домой, работал водителем, экспедитором. Обвинялся в том, что 4 ноября 1999года открыто похитил спиртные напитки и сигареты в кафе-баре в п. Латное. При обследовании подэкспертный правильно ориентирован в месте, времени и собственной личности. В беседу вступает легко, держится вызывающе, с бравадой. На вопросы отвечает по существу, жалоб на здоровье не высказывает. Об инкриминируемом ему деянии говорит, что намерения похищать товары в кафе-баре у него не было, что он требовал вернуть ему забытую ранее в кафе «барсетку» с документами, а бутылки «смахнул с полки назло», так как ему не отдавали его вещь. Эмоционалъно неустойчив, легко раздражается. Критические способности несколько снижены. Экспертная комиссия пришла к заключению, что у К. имеются признаки эмоционально-неустойчивого расстройства личности, что подтверждают данные о его эмоциональной неустойчивости с детства, его социальная дезадаптация, наблюдение у психиатра и комиссование из армии с диагнозом «Психопатия», а также данные настоящего обследования, выявившего у К. личностную незрелость, недостаточно сформированную эмоционально-волевую сферу, некоторое снижение критических способностей. В период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, у К. отмечалась типичная психопатическая реакция, поэтому, в соответствии со ст. 22 УК РФ, он не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действии и руководить ими. По своему психическому состоянию К. в случае осуждения нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра в соответствии с ч.1 ст.97 УК РФ и ч.2 ст.99 УК РФ.
Критерии и правовые последствия психических расстройств лица
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 746; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!