В трудные годы на Дальнем Востоке 19 страница
Самый известным из этих резидентов был, безусловно, Р.Зорге. Он приехал в Шанхай в 1929 году в качестве помощника нелегального резидента Разведупра Александра Улановского. Однако в 1930 году Улановский был раскрыт и вынужден покинуть Китай. Вместо него резидентом был назначен Зорге. Его ближайшими помощниками в это время были К.Римм и польский коммунист Григорий Стронский, настоящая фамилия которого — Герцберг. Обязанности радиста резидентуры исполнял бывший моряк немецкого торгового флота Зепп Вайнгартен, к которому позднее присоединился и Макс Клаузен.
Здесь следует отметить, что ввиду специфических условий сотрудники военной разведки в Китае работали в тесном контакте с представителями ОМС Коминтерна. И хотя такое сотрудничество было запрещено совеместным решением представителей Коминтерна, Разведупра РККА и ВЧК от 8 августа 1921 года, оно было вызвано реальными условиями тех лет. Свидетельством тому может служить следующий документ:
"17 мая 1928 г.
Совершенно секретно
Лично
ИККИ, тов. Пятницкому
Нашим представителем в Шанхае т. Алексеевым одолжено в свое время т.Альбрехту 4000 дол. Тов. Алексеев, вследствие этого, остался сейчас без денег и просит срочно телеграфировать по Вашей линии т. Альбрехту о возврате ему долга. Кроме того, в Харбине из наших средств по Вашему поручению были выданы Вашей линии 2000 дол., каковые до сих пор нам не возвращены.
|
|
|
Прошу Вас в срочном порядке дать соответствующие распоряжения в Шанхай, а также вернуть нам здесь на месте 2000 дол.
Начальник IV Управления Штаба РККА Берзин"[163]
Разумеется, это сотрудничество было взаимовыгодным. Так, благодаря контактам с американской журналисткой Агнесс Смедли, прожившей в Китае 13 лет и активно участвовавшей в работе зарубежных организаций Коминтерна ("Индийское революционное общество", "Друзья Советского Союза", "Всекитайская федерация труда" и др.) Зорге стал членом "Китайского автомобильного клуба", президентом которого был Чан Кайши. А близкое знакомство Смедли со вдовой Сун Ят-сена позволило Зорге получать информацию о бюджете и общем состоянии экономики нанкинского правительства. Интересен и тот факт, что Смедли скрупулезно собирала досье на всех гоминьдановских генералов, а всего в ее картотеке имелись сведения о 218 китайских военначальниках. Зорге регулярно пользовался этой картотекой, что позволяло ему посылать в Москву обстоятельные доклады о структуре и организации вооруженных сил нанкинского правительства, их финансировании, военных операциях внутри страны и антисоветских провокациях.
Большую роль работники Коминтерна сыграли и в поддержании связи с частями китайской Красной Армии, Реввоенсоветом и Временным революционным правительством, изолироваными после апреля 1927 года в так называемом Центральном советском районе, располагавшимся в Восточной Цзянси и Западной Фуцзяни. Так, сотрудник Разведупра Отто Браун после окончания в 1932 году Военной академии им.М.В. Фрунзе был командирован по линии Коминтерна в Китай военным советником китайской Красной Армии и с 1933 по 1937 год был единственным советским представителем при Временном революционном правительстве. Он участвовал в знаменитом Великом походе Красной Армии на север Китая и регулярно информировал Москву о ходе боев, планах командования, разногласиях в рядах руководства КПК и т.д. При этом связь с Москвой поддерживалась в 1930-32 гг. через группу советских военных советников при КПК во главе с Августом Гайлисом (псевдоним Фрелих), а затем — через Манфреда Штерна, тоже бывшего сотрудника Разведупра, в 1932-1934 годах работавшего в Шанхае по линии Коминтерна главным военным советником КПК.
|
|
|
Кроме того, именно из рядов работников Коминтерна шло пополнение оперативных кадров военной разведки. В качестве примера можно привести немецкую коммунистку У.Кучински, более известную как Рут Вернер. В 1930 году она вместе с мужем архитектором Р.Гамбургером приехала в Шанхай и сразу же включилась в нелегальную работу, которую проводил Коминтерн в поддержку КПК. В ноябре 1930 года она начала сотрудничать с Зорге, а в 1933 году была отозвана в Москву, где закончила школу Разведупра. В 1934 году Кучински снова направили в Китай, но уже как радистку нелегальной резидентуры Разведупра, которую возглавлял Эрнст Отто, ставший ее вторым мужем.
|
|
|
Настоящее имя Отто — Иоганн Патра, а в Китае он был известен как Курт Фридрих. Он родился в 1901 г. в Мемеле (Клайпеда) в немецкой семье. Получил специальность телеграфиста, плавал на германских торговых судах кочегаром и телеграфистом. Тогда же вступил в КПГ и был привлечен для работы на Коминтерн в качестве курьера. Но уже в 1931 г. был завербован сотрудником ГРУ И.Винаровым на идейной основе. С 1932 года Патра работал по заданиям Разведупра в Гамбурге и Вене, а затем был направлен в СССР, где прошел подготовку на подмосковной базе Разведупра в Сходне в качестве подрывника. После Второй мировой войны Патра выехал в Аргентину, где жил под именем Джона Патра и работал радиоинженером.
Кучински работала в Шанхае, Мукдене, Пекине и была отозвана в Москву в 1935 году. Муж Кучински Гамбургер, с которым она развелась 1939 году, также в дальнейшем работал в качестве агента Разведупра в Китае до своего ареста в 1940 году.
|
|
|
Разумеется, это был не единственный провал сотрудников Разведупра. Так, в августе 1931 года в Шанхае были арестованы по подозрению в шпионаже сотрудник Разведупра и ОМС Коминтерна Я.Рудник, работавший под "крышей" секретаря Тихоокеанских профсоюзов, и его жена, проживавшие по швейцарским паспортам на имя Пауля и Гертруды Руек. Несмотря на отсутствие прямых улик и развернутую Коминтерном компанию по их освобождению, они пробыли в заключении восемь лет и только в 1939 году смогли вернуться в Москву. Еще один провал произошел в 1935 году в Ханькоу, где был арестован резидент Разведупра Я.Бронин. Он был приговорен к 15 годам тюремного заключения, но в декабре 1937 года его обменяли на арестованного в Свердловске сына Чан Кайши Цзян Цзинго. А во время неудавшейся попытки освободить Бронина путем подкупа начальника тюрьмы, организованной в 1935 году резидентами Разведупра и ИНО НКВД в Шанхае А.Гартманом и Э.Куциным, был арестован агент ИНО НКВД некий Найдис, после чего Гартман и Куцин были вынуждены покинуть Китай[164].
Но несмотря на провалы и другие трудности сотрудники военной разведки регулярно посылали в Центр важную информацию, касающуюся военно-политического и экономического положения в Китае. Так, систематически уходили в Москву материалы о экономическом положении Китая: отчет Китайского национального банка за 1931 год, сведения о числе зарегистрированных в Китае иностранных фирм и их капиталах, секретный меморандум о генеральном направлении экономической политики США в Китае, известный как "меморандум Фессендена" и многое другое.
Огромное значение имела передаваемая в Центр информация о армии нанкинского режима, используемых ею шифрах и ее оперативных планах, особенно тех, которые касались действий частей Чан Кайши против войск китайской Красной Армии, и в частности — планах четырех наступательных операциях нанкинской армии против опорных пунктов Красной Армии в Центральном советском районе в период с декабря 1930 по август 1932 года. Высокую оценку получали в Центре и данные о наращивании китайских воинских контингентов около дальневосточных границ СССР. Кроме того, в Москву были переданы сведения о иностранных военных советниках в нанкинской армии (в том числе полный список немецких военных советников), данных о поставках режиму Чан Кайши оружия из Германии, Англии и Франции, материалы о производстве в 1927-35 годах на заводах Ханькоу и Шанхая авиационных бомб и артиллерийских снарядов, начиненных отравляющими газами, и их применении против частей китайской Красной Армии.
Что касается политической информации, то она касалась прежде всего противоборства китайских "военных лордов", интригах в семействе Чан Кайши, которое сконцентрировало в своих руках всю власть в Нанкине, политических дрязгах в рядах КПК, во многом происходящих из-за властных амбиций Мао Дзэдуна и т.п.
18 сентября 1931 года на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД), принадлежавшей Японии, произошел взрыв, послуживший поводом для вторжения японской армии в Северный Китай. В результате этой агрессии Маньчжурия была оккупирована японцами, а на ее территории создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, номинальным главой которого стал Айсинцзеро Пу И, последний представитель китайской императорской династии Цинь. Выдвижение японской Квантунской армии к самой границе СССР и отклонение Японией в декабре 1931 года предложения советского правительства подписать японосоветский пакт о ненападении, заставили резидентуры Разведупра в Китае обратить самое пристальное внимание на военно-политические планы кабинета премьер-министра Танаки. Центр потребовал от них наладить получение информации по следующим основным вопросам:
— Совершит ли Япония нападение на СССР на маньчжурской границе?
— Какие военные силы могут быть брошены против СССР?
— Какова политика Японии по отношеию к Китаю?
Впрочем, работа по освещению военных планов Японии проводилась Разведупром РККА и раньше. Так, в 1928 году Б.Мельникову, находящемуся в Харбине под "крышей" генерального консула, удалось достать копию докладной записки о перспективах нападения Японии на СССР, составленной в начале 1927 года по заданию харбинской японской военной миссии (ЯВМ) бывшим начальником Академии Генерального штаба русской армии генерал-лейтенантом А.Андогским. Еще раньше сотрудниками Разведупра был получен так называемый "меморандум Танаки", содержащий основные приоритеты внешней политики Японии. Большую работу по японской армии проводил и разведотдел ОКДВА под руководством В.Медведева и его заместителя Н.Лухманова. Лухманов в начале 1920-х годов закончил специальный (разведывательный) факультет Военной академии им. М.В.Фрунзе, а потом работал в аппарате советского военного атташе в Японии. Позднее он опубликовал несколько работ по тактике японской армии, а в середине 1930-х годов успешно руководил операцией по дезинформации штаба Квантунской армии.
Здесь надо с сожалением отметить, что в Москве, особенно в высшем руководстве страны, не всегда с должным вниманием, а то и пренебрежительно, относились к донесениям разведки. Например, К.Ворошилов, посылая 17 ноября 1932 года М.Калинину поступившие от разведки материалы, сопроводил их следующей запиской:
"Дорогой Михаил Иванович!
Посылаю тебе справку IV управления штаба об антияпонском и партизанском движении в Маньчжурии.
Я приказал своему народу посылать тебе все наиболее интересные материалы по этому вопросу.
Твой Ворошилов"[165]
В январе 1932 года японские войска продолжили наступление в Китае и заняли Шанхай. А на следующий год ими была оккупирована провинция Жэхэ. Перспектива дальнейшей полномасштабной войны с Японией подтолкнуло правительство Чан Кайши к пересмотру своих отношений с Советским Союзом. В результате в декабре 1932 года между Китаем и СССР были восстановлены дипломатические отношения, прерванные в июле 1929 года.
В том же 1932 году Разведупр РККА получил данные о намерении Японии отторгуть от Китая провинцию Синьцзян, имеющую важное стратегическое значение, богатую полезными ископаемыми и населенную исповедующими ислам уйгурами и дунганами. Японские представители начали активно подталкивать местное население к вооруженным выступлениям против китайцев с требованием предоставления Синьцзяну автономии. Положение в Синьцзяне уже давно вызывало беспокойство в Москве, так как там нашли себе прибежище несколько тысяч солдат и офицеров белогвардейского генерала Дутова, а также басмачи и бежавшие от коллективизации крестьяне из советской Средней Азии. Нанкинский режим, представленный наместником (дубанем) У Чжунсинем, фактически не контролировал провинцию, о чем Разведупр регулярно информировал советское правительство.
В апреле 1933 года наместник У Чжунсинь, ненавидимый местным населением, был свергнут, и власть в столице Синьцзяна Урумчи захватил бывший начальник штаба Синьцзянского военного округа Шен Шицай. Однако и ему не удалось справиться с восставшими уйгурами. Тогда Шен Шицай стал искать пути сближения с Советским Союзом, а в конце 1933 года начал открыто конфиктовать с пекинским правительством. В ответ в Синьцзян была введена 36-я китайская дивизия, целиком состоящая из мусульман-дунган, что заставило Шен Шицая обратиться за военной помощью к СССР.
Советское руководство, опасаясь появления у границ СССР нового марионеточного государства под протекторатом Токио, как это случилось в Маньчжурии, в начале 1934 года решило оказать Шен Шицаю поддержку и ввело в Синьцзян свои войска. Кроме того, Шен Шицаю были переданы около 10 тысяч китайских солдат и офицеров, вытесненных японцами из Маньчжурии и интернированых в СССР. Из них была сформирована так называемая Алтайская добровольческая армия, куда, кроме китайских отрядов и советских войск, вошел и русский полк полковника Паппенгута, состоящий из бывших солдат генерала Дутова. В ходе боев 36-я дивизия была разгромлена и отступила на юг, в округ Хотан, после чего урумчинское правительство (УРПРА) смогло перевести дух.
Однако после вывода советских войск из Синьцзяна уйгурские сепаратисты, поддерживаемые Японией и Англией, вновь подняли голову. В донесении разведотдела Среднеазиатского военного округа, датированного декабрем 1935 года, говорилось:
"Положение Синьцзяна характеризуется враждебными отношениями двух военных группировок — Урумчинского правительства и 36-й Дунганской дивизии, распространившей свою власть на Хотанский округ. 36-я дивизия пришла из провинци Ганьсу. После поражения у Урумчи и неудачных боев в других округах, в мае 1934 г. вынуждена была отойти на юг, а ее командир после переговоров интернировался в СССР. К моменту отхода в Хотан дивизия насчитывала около 6 тыс. человек, 20-25 пулеметов и 10-12 старых пушек. За время своего пребывания в Хотанском округе дивизия основательно ограбила округ поборами и налогами. Этим она вызвала недовольство населения (уйгуры составляют абсолютное большинство).
В командовании дивизии несколько группировок (по вопросу оставления Хотана и возвращения в Ганьсу). Тем не менее дивизия остается боеспособной и может противостоять силам УРПРА. С мая с.г. начались переговоры УРПРА с дивизией. Они окончились безрезультатно. Дивизия не хочет уступать в каких-либо вопросах и продолжает независимое существование...
Положение УРПРА за 1935 г. заметно укрепилось. Разоренное в результате войны сельское хозяйство восстанавливается, заметно оживление торговли. Благодаря предоставлению политических прав уйгурам, монголам и казахам национальные противоречия ослаблены. Вместе с тем уйгурское национальное движение усиливается. Идея независимого Уйгурстана продолжает занимать важное место в головах многих уйгурских руководителей, даже сторонников УРПРА...
Несмотря на увеличение жалования, обеспечение армии УРПРА нищенское, паек дает лишь около 100 калорий. Казармы не оборудованы, без постельных принадлежностей. Все солдаты — вшивые. В армии имеется около 16000 винтовок, 107 ручных и 130 станковых пулеметов, 50 орудий (большей частью неисправны), 6 бронемашин и 6 самолетов. Оставленные "алтайцами" горные пушки и бронемашины без ремонта к бою не пригодны...
В настоящее время удовлетворяется военный заказ УРПРА, заменяются самолеты, требующие ремонта, на новые. Кроме того, будет поставлено еще семь У-2 и Р-5, 2000 английских винтовок, 15 станковых и 30 ручных пулеметов, 4 бронемашины ФАИ. Снарядов — 5000 шт., патронов — 9 млн. шт. Для поднятия боеспособности войск дубанем были приглашены командиры из частей РККА и НКВД. Сейчас их насчитывается 28 человек, из них 15 подлежат замене"[166].
В конце 1936 года в Синьцзяне опять разгорелось восстание, и в начале 1937 года Шен Шицай вновь обратился за помощью к СССР. 9 июля 1937 года, через два дня после начала японского наступления в Китае, советские войска снова вступили в Суньцзян, где оставались по просьбе китайского правительства до 1948 года.
Впрочем, для успешной борьбы с националистическими движениями необходимо было сочетать военные меры с политическими. Поэтому в Синьцзян в 1937 году была направлена группа сотрудников Разведупра во главе с комбригом А.Маликовым. В группу входил будущий маршал, дважды Герой Советского Союза П.Рыбалко, псевдонимом которого было не совсем привычное для русского уха китайское имя Фу Дзи Хуй, а также В.Обухов, И.Куц и М.Шаймуратов. Они блестяще справились со своей задачей. В короткий срок были разгромлены все противники местного губернатора, создана сильная регулярная армия, пресечены попытки английской и японской агентуры вновь поднять мятеж. Из белоэмигрантов и казаков, которым обещали возвращение на родину, была создана дивизия под командованием генерала Бехтерева, которая помогала поддерживать порядок в регионе. Позднее, в конце 30-х годов главной задачей группы сотрудников Разведупра в Синьцзане стало строительство шоссе из Алма-Аты до территории, контролируемой войсками Чан Кайши, по которому шло снабжение антияпонских сил в Китае.
7 июля 1937 года японские войска спровоцировали инцидент с китайскими частями у моста Лугоуцяо, около Пекина, что послужило поводом для начала военных действий. Впрочем, это не стало неожиданностью для Разведупра. Агентура военной разведки, работавшая в Маньчжурии, начиная с 1933 года доносила о наращивании военно-экономического потенциала Японии в Китае. Так, Центром были получены данные о расширении производства продукции военного назначения на сталелитейных заводах компании "ЮМЖД-Сева" в Маньчжурии, о производстве мазута из горючих сланцев, добыче жидкого топлива из угля, об увеличении производства бензина. Кроме того, были получены сведения о том, какие области Китая были смоделированы в японском генштабе в виде рельефных макетов — масштабных копий местности, а также данные о движении воинских эшелонов по ЮМЖД из Чанчуня в Дайрен. Об особом внимании, с котором советское руководство относилось к положению в Маньчжурии, говорит тот факт, что с апреля 1935 по май 1936 года заместителем командующего ОКДВА был бывший начальник Разведупра РККА Я.Берзин, а начальником разведотдела армии — Х.Салнынь.
Начало наступления японской армии и захват ее частями 28 июля Пекина, а 30 июля — Тяньзиня, заставило правительство Чан Кайши пересмотреть отношение к сделанному Советским Союзом еще в 1933 году предложению заключить между СССР и Китаем пакт о ненападении, а также к предложению КПК заключить союз для совместного отражения японской агрессии. Впрочем, в отношении союза с КПК у Чан Кайши не было особого выбора. Дело в том, что в декабре 1936 года разведка КПК провела в Сиане (провинция Шэньси) тщательно подготовленную операцию, в ходе которой влиятельные гоминьдановские генералы Чжан Сюэлян и Ян Сюйчен предложили своему главнокомандующему заключить союз с КПК для совместных действий против японских войск. А когда 12 декабря Чан Кайши решительно отверг это предложение, генералы арестовали его и предложили Мао Дзэдуну провести переговоры с пленным Чан Кайши, чтобы силой заставить его дать согласие на альянс Гоминьдана с КПК. Безусловно, данная операция проводилась с ведома руководства СССР и под контролем советской разведки. Об этом свидетельствует следующая телеграмма лидерам КПК, составленная лично Сталиным:
"Приписать Сианьское дело проискам японских секретных служб, которые якобы действовали в окружении Чжан Сюэляна, чтобы ослабить Китай. Возродить идею Антияпонского национального фронта, а, главное, во что бы то ни стало добиться освобождения Чан Кайши, который может возглавить желательный для нас союз"[167].
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 225; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!