От триумфа к трагедии 19 февраля 1861 года – 1 марта 1881 года 16 страница
Николая II воспитывали по нормам, принятым в то время в высшем свете, давали образование в соответствии с порядком и традицией, установленными в кругу императорской фамилии. Регулярные занятия у великого князя начались в восьмилетнем возрасте. Руководителем их и наставником к Николаю был назначен генерал Г.Г. Данилович. Он составил специальную учебную программу, которая была внимательно изучена родителями и ими одобрена. Она включала восьмилетний общеобразовательный курс и пятилетний – высших наук. Основу общеобразовательного курса составляла измененная программа классической гимназии: вместо латинского и греческого языков было введено преподавание минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии. В то же время программа преподавания истории, русской литературы и иностранных языков была существенно расширена. Курс высшего образования включал политическую экономию, право и военное дело (военно‑юридическое право, стратегию, военную географию, службу Генерального штаба). Кроме того, были еще занятия по вольтижировке, фехтованию, рисованию, музыке.
Весь день был расписан по минутам, и старшему сыну цесаревича, а затем императора надо было почти каждодневно проводить много часов за уроками, заниматься самоподготовкой. Преподаватели подбирались тщательно и должны были не только давать знания, но и прививать отроку духовно‑нравственные представления и навыки: аккуратность, исполнительность, уважение к старшим. Генерал Г.Г. Данилович регулярно сообщал родителям о ходе обучения.
|
|
|
В числе педагогов были блестящие знатоки своего предмета, известные государственные и военные деятели: К.П. Победоносцев (маститый правовед, профессор Московского университета, с 1880 г. – обер‑прокурор Святейшего Синода); Н.Х. Бунге ( профессор‑экономист Киевского университета, в 1881–1886 гг. – министр финансов); М.И. Драгомиров (профессор Академии Генерального штаба); Н.Н. Обручев (начальник Генерального штаба, автор военно‑научных трудов); А.Р. Дрентельн (генерал‑адъютант, генерал от инфантерии, герой русско‑турецкой войны 1877–1878 гг.); Н.К. Гире (министр иностранных дел в 1882– 1895 гг.) и другие.
Преподаватели не могли ставить своему ученику оценки за успеваемость. Но все они отмечали усидчивость и аккуратность Николая Александровича. У него была прекрасная память. Раз прочитанное или услышанное запоминал навсегда. То же касалось и людей, их имен и должностей. Общавшиеся с последним царем поражались порой тому, что монарх мог в разговоре с кем‑нибудь вдруг вспомнить эпизод служебной биографии собеседника многолетней давности. Из всех предметов Николаю больше всего нравились литература и история. Еще с детства он стал страстным книгочеем и сохранял эту привязанность буквально до последних дней своего земного бытия. Всегда переживал, если в какой‑то день у него не было достаточно времени для чтения. Его пристрастия здесь с годами стали вполне определенными, он отдавал предпочтение русской литературе. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов – вот круг особо любимых, читаемых и перечитываемых авторов. Он прекрасно владел английским, французским и немецким языками, писал очень грамотно по‑русски.
|
|
|
С ранних лет последний русский царь испытывал большой интерес и тягу к военному делу. Это было у Романовых в крови. Многие его родственники служили с юности в различных войсках, занимали командные должности в гвардейских полках, в системе военного управления. Смотры, парады, учения Николая Александровича никогда не утомляли, и он мужественно и безропотно переносил случавшиеся неудобства армейских буден на лагерных сборах или маневрах. Традиции офицерской среды и воинские уставы неукоснительно соблюдал, чего требовал и от других. Любой офицер, запятнавший себя недостойным поведением, однозначно им осуждался. Этому правилу он оставался верен всегда.
|
|
|
О том, сколь радостные чувства вызывала у Николая Александровича воинская служба, свидетельствует множество документов разных лет. Сошлемся лишь на один. В 1887 г., в письме к своему другу юности, великому князю Александру Михайловичу (Сандро), наследник престола писал: «Это лето буду служить в Преображенском полку под командою дяди Сергея, который теперь получил его. Ты себе не можешь представить мою радость; я уже давно мечтал об этом и однажды зимой объявил Папа, и Он мне позволил служить. Разумеется, я буду все время жить в лагере и иногда приезжать в Петергоф; я буду командовать полуротой и справлять все обязанности субалтерн‑офицера. Ура!!!»
Согласно традиции, в день рождения внук императора был зачислен в списки гвардейских полков (Преображенского, Семеновского, Измайловского, Егерского, Кавалергардского и других) и назначен шефом 65‑го пехотного Московского полка. В пятилетнем возрасте, в 1873 г., Николай Александрович – шеф лейб‑гвардии Резервного пехотного полка, а в 1875 г. зачислен в лейб‑гвардии Эриванский полк. Шли годы, мальчик взрослел, и служебная «военная карьера» продолжалась. В день именин, 6 декабря 1875 г., Николай Александрович получил свое первое воинское звание – прапорщик. В 1880 г. молодой великий князь производится в подпоручики.
|
|
|
Резкие изменения в судьбе юноши происходят в 1881 г., когда его отец становится императором, а он – престолонаследником. На второй день после восшествия на престол Александра III Николай Александрович назначается атаманом всех казачьих войск. Прошло еще три года, и в 1884 г. цесаревич Николай поступает на действительную военную службу, а 6 мая того же года приносит воинскую присягу в Большой церкви Зимнего дворца. Очевидец этого события, великий князь Константин Константинович (президент Российской академии наук, переводчик, поэт – литературный псевдоним «К.Р.»), записал в тот день в дневнике: «Нашему цесаревичу сегодня 16 лет, он достиг совершеннолетия и принес присягу на верность Престолу и Отечеству. Торжество было в высшей степени умилительное и трогательное. Наследник – с виду еще совсем ребенок и очень невелик ростом. Прочитал он присягу, в особенности первую, в церкви детским, но прочувствованным голосом; заметно было, что он вник в каждое слово и произносил свою клятву осмысленно, растроганно, но совершенно спокойно. Слезы слышались в его детском голосе. Государь, Императрица, многие окружающие, и я в том числе, не могли удержать слез».
Но изменение общественного положения не отразилось существенно на чинопроизводстве, и воинские звания присваивались почти всегда лишь по выслуге лет. В августе 1884 г. Цесаревич стал поручиком. В июле 1887 г. девятнадцатилетний юноша приступает к регулярной военной службе в Преображенском полку и производится в штабс‑капитаны. В апреле 1891 г. наследник престола получает звание капитана, а через год, в мае 1891 г., – полковника. На этом производство было завершено, и в чине полковника последний Царь оставался до самого конца, так как считал неприличным присваивать себе новые воинские звания.
Нравственный облик, культурные запросы, жизненные привычки семнадцатого монарха из династии Романовых формировались в той среде, где он родился и вырос. Мир русской императорской фамилии, патриархальный уклад жизни царской семьи непосредственно влияли на личность. И здесь первенствующую роль играли отец и мать. Александр III, при всей своей внешней строгости и, как считали многие, жесткости по отношению к своим близким неизменно оставался всегда преданным семьянином и любящим отцом. Но непосредственно детьми занималась мать – императрица Мария Федоровна, которой муж полностью доверял все, что касалось воспитания и образования. Скромность, учтивость, светские манеры, глубокое религиозное чувство – все это им прививалось с младенческих лет. Мать все время повторяла: никогда не забывайте о своем происхождении и предназначении, ни на минуту не позволяйте себе забыть, что на вас всегда обращено множество глаз и вы не имеете права своим поведением бросить хоть тень на высокий общественный статус семьи, на роль и престиж своего отца. Ноша царского долга была трудна, порой непереносима, и не все дети Александра III достойно прожили свою жизнь. Случалось всякое. Лучше всех следовать наставлениям родителей удавалось старшему сыну.
Это был скромный, воспитанный юноша, отличавшийся деликатностью. Его любили родственники, для них он был «милым Ники». Потом, когда он стал императором и одновременно главой правящей династии, некоторые члены фамилии продолжали взирать на него снисходительно, с высоты своего возраста и жизненного опыта, позволяя в первые годы его царствования недопустимое амикошонство. На первых порах молодой монарх уступал волевому напору родни, но это воспринималось как должное и вело все к новым и новым проявлениям недопустимого своеволия. Происходили неприятные выяснения отношений. В 1897 г., после одного из таких случаев, Николай II писал великому князю Владимиру Александровичу (брат Александра III, командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа. Президент Академии художеств): «Несправедливо пользоваться теперь тем обстоятельством, что я молод, а также, что я ваш племянник. Не забывай, что я стал главой семейства и что я не имею права смотреть сквозь пальцы на действия кого бы то ни было из членов семейства, которые считаю неправильными или неуместными! Более чем когда‑либо необходимо, чтобы наше семейство держалось крепко и дружно, по святому завету твоего Деда. И тебе бы первому следовало мне в этом помогать».
Николай Александрович мог себе позволить немногое из того, на что имели право его сверстники. Нельзя было шумно себя вести, привлекать к себе внимание играми и детской возней, не допускались неразрешенные прогулки, бесконтрольные забавы. Все свое детство Николай Александрович провел в императорских резиденциях: зимой жили в Петербурге в Аничковом дворце, а летом или в Гатчине, или в Царском Селе, или в Петергофе. Кругом были придворные, слуги и наставники, и нельзя было побежать на пруд когда хотелось, и невозможно было общаться с кем хотелось. Его друзьями могли быть только лица определенного происхождения.
В юности Николай Александрович общался с небольшим кружком сверстников‑родственников и детей близких ко двору царедворцев. Это были: брат, великий князь Георгий Александрович; двоюродные дяди – великий князь Александр Михайлович и великий князь Сергей Михайлович, а также дети министра императорского двора графа И.И. Воронцова‑Дашкова и дети обер‑егермейстера графа С.Д. Шереметева. Зимой они вместе катались на коньках, строили ледяные горки в парке Аничкова дворца, а летом плавали на лодках, удили рыбу, играли в различные игры и обязательно пекли в укромном уголке парка картошку на костре. Это кушанье считалось лакомством, и молодые аристократы воспринимали этот ритуал как некое таинство, а участвовавших и посвященных называли «картофелем».
Но жизнь не была лишь чередой занятий и приятного времяпрепровождения с друзьями. Приходилось сталкиваться со сложными, а порой и трагическими обстоятельствами. Первая такая ситуация возникла весной 1877 г. во время русско‑турецкой войны, когда его отец, которого Николай просто обожал, почти на целый год уехал на фронт. Сыну тогда еще и десяти лет не было, но он знал, что его «дорогой Папа» выполняет свой долг, и переживал вместе с матушкой, когда от него долго не было известий. И когда Александр вернулся в феврале 1878 г., то радость была в семье великая.
Осенью 1880 г. цесаревич, цесаревна и их дети отправились отдыхать в Крым. Эта поездка была вызвана прямой просьбой Александра II, что являлось фактически приказом. По своей воле ни его старший сын, ни Мария Федоровна никогда бы не поехали в Ливадию, которую давно любили, но где последнее время бывать им совсем не хотелось. Все объяснялось тем, что в императорской фамилии произошло невероятное событие, которое могло в дальнейшем привести к расколу династии и к непредсказуемым потрясениям в империи. Император, похоронив в мае 1880 г. свою супругу – императрицу Марию Александровну, через сорок дней, в начале июля 1880 г., женился второй раз на своей давней привязанности – княгине Екатерине Михайловне Юрьевской (урожденной Долгорукой), имевшей к тому времени от царя троих детей.
Все было обставлено тайно, но уже через несколько недель после случившегося придворные и петербургский высший свет знали о скандальном событии. Верховный носитель и блюститель закона нарушил то, что им самим однозначно осуждалось: вступил в морганатический брак. Такого в России не было со времен Петра I. Но тогда не было законодательных актов, регулировавших семейные отношения членов императорской фамилии, тогда не было давней традиции, да и вся петровская история являлась уже данью времени. Но теперь, в конце XIX в., все выглядело скандально и могло окончиться трагически. Упорно циркулировали слухи, что царь обещал «своей Катрин», как только минет год после смерти императрицы, официально объявить о новом браке и короновать вторую жену. У многих невольно возникал вопрос: каков будет статус у его детей от первого брака? У Александра II от Юрьевской был сын Георгий («наш Гого», как звал его император), и беспощадная молва утверждала, что монарх намерен в будущем именно его (незаконнорожденного!) сделать престолонаследником. А как же законный сын, цесаревич Александр?
При дворе царили неопределенность и уныние. В подавленном состоянии находились и цесаревич с цесаревной. Страшные слухи доходили до их ушей, но они отказывались верить, что нечто подобное может случиться и что сам царь, верховный хранитель закона, пойдет на разрушение традиционных основ и принципов. Но, с другой стороны, общаясь с Александром II постоянно, и Александр Александрович, и Мария Федоровна не могли не заметить происшедшей в правителе перемены, не могли не ощутить несомненное влияние, оказываемое на монарха второй женой. Чем дальше, тем больше они приходили к заключению, что «эта женщина» полностью закабалила волю царя и может добиться от него всего. Все эти страхи и опасения цесаревич и цесаревна не делали достоянием публики. Особенно они оберегали своих детей. Им, как они были уверены, совершенно не обязательно знать что‑либо об этом скандале. Но наступил момент, когда скрывать было уже невозможно, и старший сын цесаревича Николай Александрович вдруг оказался перед лицом сложной и непонятной для него ситуации.
У Александра II возникла мысль, что надо сблизить свои две семьи. Осенью 1880 г. он с «дорогой Катрин» и своими незаконнорожденными отпрысками поехал отдыхать в Ливадию и вытребовал туда семью цесаревича. Александр Александрович безропотно подчинился, но своенравная натура Марии Федоровны с трудом приняла волю монарха. Однако и ей пришлось смириться, и они поехали.
Тринадцатилетний Николай Александрович был озадачен. Он увидел в Ливадии дедушку в обществе какой‑то дамы и троих детей, двух девочек и одного мальчика, которым дедушка оказывал большое внимание. Он не знал, кто они, но вопросы возникали, а ответы ничего не объясняли. На первом же обеде поразило, что эта дама обращалась к царю по имени, не стесняясь, прерывала его, отдавала во весь голос приказания. Это было ново, неожиданно, ничего подобного старший сын цесаревича не видел. Он спросил у Марии Федоровны: «Эта дама наша родственница?» Мария Федоровна готова была сквозь землю провалиться. Она воспитывала своих детей честными, искренними людьми, а теперь должна была лгать им и сочинять идиотскую историю о том, что император женился на вдове и усыновил ее детей, но сделал все это тайно. На это будущий русский царь резонно возразил: «Как он мог это сделать, мама? Ты ведь сама знаешь, что в нашей семье нельзя жениться так, чтобы об этом не узнали все». Позже, не удовлетворившись разъяснениями своей матери, Николай Александрович сказал гувернеру: «Нет, тут что‑то неясно, и мне нужно хорошенько поразмыслить, чтобы понять».
Трудно сказать, как бы развивалась в дальнейшем эта царская брачная история, если бы не наступило 1 марта 1881 г. – день гибели от рук убийц императора Александра II. Эхо того взрыва, как говорил сам Николай II, навсегда запечатлелось в памяти. Последний монарх редко делился с кем‑либо своими мыслями и чувствами, только с самыми доверенными из родни, членов двора и свиты. В число этих близких входила и фрейлина, баронесса Софья Карловна Буксгевден, сохранившая верность царской семье до конца и после отречения Николая II последовавшая за ней в Сибирь. Позже ей удалось выбраться из России и написать воспоминания, куда включен и фрагмент о событиях 1 марта 1881 г. в том виде, как его запомнила мемуаристка. Баронесса благоговейно относилась к памяти венценосной семьи, бережно сохраняла и описывала самые мелкие подробности ее быта и времяпрепровождения. Поэтому данный рассказ можно рассматривать как истинное повествование самого Николая И.
В середине дня 1 марта 1881 г. семья наследника завтракала в Аничковом дворце, когда вбежал слуга и сообщил, что с царем несчастье. Цесаревич тотчас бросился на улицу, крикнув Николаю и Георгию, чтобы они немедленно ехали в Зимний дворец. И они, в сопровождении генерала Г.Г. Даниловича, поехали. Все, что там представилось их взору Николай II изложил следующим образом: «Когда мы поднимались по лестнице, я видел, что у всех встречных были бледные лица. На коврах были большие пятна крови. Мой дед истекал кровью от страшных ран, полученных от взрыва, когда его несли по лестнице. В кабинете уже были мои родители. Около окна стояли мои дяди и тети. Никто не говорил. Мой дед лежал на узкой походной постели, на которой он всегда спал. Он был покрыт военной шинелью, служившей ему халатом. Его лицо было смертельно бледным. Оно было покрыто маленькими ранками. Его глаза были закрыты. Мой отец подвел меня к постели. „Папа, – сказал он, повышая голос. – Ваш „луч солнца“ здесь“. Я увидел дрожание ресниц, голубые глаза моего деда открылись, он старался улыбнуться. Он двинул пальцем, но он не мог ни поднять рук, ни сказать то, что он хотел, но он несомненно узнал меня. Протопресвитер Бажанов подошел и причастил его в последний раз. Мы все опустились на колени, и Император тихо скончался. Так Господу угодно было».
Вечером того мартовского дня отец Николая Александровича стал императором, а сам он – наследником престола. Его повседневная жизнь внешне мало изменилась. Правда, обязанностей прибавилось. И родители теперь стали заняты еще больше, и меньше приходилось проводить времени вместе. Общались лишь во время совместных поездок, которых в первые годы после воцарения Александра III было немного. Раньше часто ездили к дедушке и бабушке в Копенгаген, где собирались шумные компании родственников со всех концов Европы. Здесь не было занятий, почти отсутствовали различные представительские обязанности, да и придворный этикет был не таким строгим, как в России. Данию Николай II полюбил с детства и всегда приезжал туда с большой радостью.
Теперь ситуация изменилась. Поездок с родителями стало меньше, они сделались более короткими, и куда бы ни приезжали, везде встречали уже иное отношение. Его «дорогой Папа» теперь царь, а он сам – наследник русского престола. В 1881 г. выехали всей семьей лишь один раз: летом посетили Москву, Нижний Новгород, затем проехали на пароходе до Рыбинска, откуда вернулись в Петербург. На следующий год вообще никаких путешествий не было. Зато следующий, 1883 г. был полон событий и впечатлений. В мае того года в Москве происходили пышные коронационные торжества, и цесаревич был в центре событий. Хотя сама коронация Александра III происходила в Успенском соборе Кремля 15 мая, но приехали в первопрестольную за неделю до того и оставались здесь до конца месяца. И каждый день был полон торжественных церемоний, праздничных шествий, официальных приемов, красочных салютов, величественных парадов. В те дни пятнадцатилетний цесаревич посетил Троице‑Сергееву лавру под Москвой и был на освящении грандиозного храма Христа Спасителя, построенного в память победы России над Наполеоном.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!