Проблема веры и разума – центральная проблема философии Средневековья (Тертуллиан, Ф. Аквинский)
Основной проблемой средневековой мысли была проблема соотношения веры и разума. Она может быть сформулирована как вопрос о путях познания: должны ли мы обладать верой для того, чтобы с помощью разума познавать мир и Творца? Или же именно рациональное освоение мира приводит нас к вере ?
Постановка проблемы связана с именем Климента Александрийского. При всем разнообразии взглядов, по-видимому , можно выделить несколько основных подходов , в той или иной степени разделявшихся различными мыслителями:
1) Вера самодостаточна и не нуждается в обоснованиях ( Тертуллиан)
2) Вера и разум дополняют друг друга; между естественным и Бого-откровенным знанием существует принципиальное согласие, но если мы не уверуем, мы не поймем( Климент Александрийский, Августин)
3) У веры и разума собственные истины( теория двойственной истины); истины науки выше истин религии, но поскольку истины науки способны понять немногие , то для всех остальных религиозные идеи имеют право на существование и их не стоит публично опровергать( Ульям Оккам) . Кроме того, Фома Аквинский считал , что методы познания у философии и богословия различны.
РАЗУМ И ВЕРА – фундаментальное соотношение двух способностей души человека, явившееся важнейшей философско-теологической проблемой на протяжении всей истории мысли.
В Античности вопросы веры обсуждались в контексте познания, для обоснования исходных самоочевидных аксиом и первоначал или для характеристики сферы мнения. Право быть целым признавалось за Умом.
|
|
|
В Средневековье с изменением онтологических начал изменились смысл и значение веры. Способы человеческого существования отныне предполагали исповедь, молитву, наставления (условия веры), которые являлись путем к обретению вечной и неизменной истины.
Можно выделить три периода, в течение которых смещались углы зрения на проблему соотношения разума и веры. Первый – до 10 в., когда разум и вера мыслились в опоре на авторитет. Второй – 10–12 вв., когда дисциплинарно расходящиеся теология и философия ставят вопрос об оправдании авторитетного суждения разумом. Третий – 13–14 вв., когда речь идет о двух истинах: истинах веры, которые принимаются без доказательства и обосновываются ссылками на Священное Писание, и истинах разума, которые требуют доказательств. Однако для всех трех периодов характерны общие черты. Христианское представление о сотворении мира троичным Богом – Богом Отцом, Богом Сыном и Богом Святым Духом, т.е. Всемогуществом, Словом-Логосом и Благостью, основывалось на откровении Священного Писания. Признание высшей силы, разумом и доброю волею созидающей мир, дало основания для востребования веры, которая в силу непостижимости этого акта творения не могла рассматриваться исключительно в познавательном контексте. Признание ограниченности человеческого разума сравнительно с Божественной Премудростью означало, что ум участвует в богопознании совместно с другими, не менее важными способностями: человек считался сосредоточенным только тогда, когда его интеллект был сведен в сердце, т.е. когда ум становился усердным, а сердце вещим. Человек представал отныне не в двух измерениях – души и тела, как в Античности, а в трех – тела, души и духа, где дух осуществлял причащение человека Богу через благость, придавая тем самым вере онтологический статус. Философия, направленная к началам бытия, отныне не могла игнорировать веру и непременно должна была включиться в поиск соответствий разума и веры. Уже во 2 в. в противовес гностицизму, проповедовавшему невозможность единства
|
|
|
разума и веры, представители Александрийской катехетической школы и прежде всего Климент Александрийский провозглашали их гармонию, полагая, что согласие веры и знания способно сделать человека сознательным христианином. Вера в благое и разумное основание мира есть начало философии. Правильно направленный разум способствует укреплению веры. Тертуллиан акцентировал внимание на вере, лежащей в основании бытия, потому что полагал предметом веры само имя Христа, которое, на его взгляд, происходит от «помазания» или «приятности» и «доброты». Значение этого имени относится, т.о., к фундаменту бытия (им является Доброта) как незыблемому принципу, и к изначальности бытия, путь к которому расчищается причастием и помазанием. Внимание к идее имени связано с идеей творения по Слову, которое вместе есть и дело, и свидетельствование дела через имя. Имя в качестве «последнего слова», пережившего перипетии выговаривания, обдумывания, свертывания, становится предметом веры. Имя есть свидетельство традиции, которая не может быть вымыслом, ибо вымысел свойственен одному человеку; это всем доступная и существующая для всех истина. Традиция в качестве всеобщего есть принцип доверия, которое всегда готово к проверке, что и является собственно верой. То, что не готово к проверке, есть суеверие, недостойное христианина.
|
|
|
Хранителем преемственности является душа, «простая, необразованная, грубая». Эта душа – не христианка, поскольку христианами не рождаются, но у нее есть основания стать христианкой, проистекающие 1) из нерефлектированного употребления слов обыденного языка («Бог благ», «Бог дал, Бог взял», «Бог подаст», «Бог рассудит» и т.п.), в который человек погружен с рождения, что и делает его собственно человеком, т.е. неискушенно сказующим об имени Бога; 2) из согласования этой простоты с сакральными установлениями. Душа сакрализована в силу своего естества, приближенного к Богу как первая сущность. Первичность позволяет судить об авторитете души. Поскольку знание ее получено от Бога, то душа – пророчица, толковательница знамений, провидица событий. Она – первая ступень богоданного знания. На этом основании Тертуллиан строит своеобразную онтологию знания: «душа – старше буквы, слово – старше книги, а чувство – старше стиля, и сам человек – старше философа и поэта». Душа «говорит» в любом сочинении; поскольку же в нем говорит она, по природе близкая к Богу, то «необходимо доверять своим сочинениям» (Тертуллиан. Избр. соч. М., 1994, с. 88), тем более – сочинениям Божественным, ибо хронологически они старше всякого иного писания. При такой иерархии познания (Бог – природа – душа, в которой интуитивно, что и есть вера, в свернутом виде содержится премудрость) естественен приоритет Иерусалима над Афинами, т.е. приоритет «простоты сердца» над стоическим, платоническим и диалектическим рассуждениями.
|
|
|
Тезис о бессмертии одного лишь возможного, универсального ума, самодостаточного и не входящего в состав индивидуальной души, вступал в противоречие с христианским догматом личного бессмертия человека. Представление о распаде по смерти всего индивидуального сводило на нет вопрос о персональной ответственности человека за свои поступки. Потому вновь во главу угла – и это третий период – становится проблема оснований разума и веры. Фома Аквинский, критикуя аверроистов за представление об интеллекте как субстанции, «по своему бытию отделенной от тела» и «никоим образом не объединенной с ним как форма», писал, «что вышеупомянутое положение есть ошибка, противящаяся истине христианской веры; это может показаться любому вполне ясным. Но лишите людей разнообразия в отношении интеллекта, который единственно из всех частей души является неразрушимым и бессмертным, и отсюда последует, что после смерти ничего, кроме одной-единственной интеллектуальной субстанции от человеческих душ не останется; и, таким образом, не будет распределения ни воздаяний, ни возмездия, и всякая разница между ними сотрется» (Фома Аквинский. О единстве интеллекта против аверроистов. – В кн.: Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998, с. 192–193). Пять путей к Богу, указывающих на его бытие, вместе являются путями, ведущими к единству веры и разума.
Фома Аквинский (13 в.) - пытался скорректировать освобождение разума. Предложил теорию гармонии разума и веры. Смысл гармонии - разум исследует творения Бога, так что если разум не заблуждается, то он должен подтвержать Творение и приходить в конце концов к Богу."Творец и Творение единосущны" - Бог и Творение не могут противоречить друг друга. Разум, который не заблуждается, должен подтвержать существоание Бога-творца.
А если и заблуждается, то должен быть откорректирован. Фактически, это означает подчинение науки религии. Разум должен следовать вере, а в науке нет окончательных последователей. Современная католическая философия (неотомизм) продолжает поддерживать эту идею. По Аквинскому: "Наука - служанка религии. Но есть служанки двух типов - которые идут сзади, неся запылённый шлейф религии, и впереди, несущие факел (наука)".
Различных доказательств существования Бога было предложено много.
Онтологическое доказательство ("отнология" - с греч. учение о сущем), Ансельм Кентрберийский.Утверждал, что "отрицать существование Бога не логично". Пример: мы мыслим Бога высшим совершенством. Значит, мы обязаны считать его существующим, .т.к. совершенство не может не существовать. Декарт в дальнейшем практически повторил эти рассуждения: идея совершенного Бога у несовершенного человека возникает только потому, что Бог существует, иначе человек не мог бы догадаться до этого.
Главная ошибка в этом утверждении - предвосхищение принципа. В основании доказательства лежит сама доказываемая идея, и мы лишь показываем это логическим путём. Фома Аквинский понял этот недостаток, и пытался найти иные способы доказать существование Бога. Он считал, что следует искать свидетельства не в сознании, а в самой природе - если чего-то в ней удавалось объяснить, то следовала ссылка на Бога (обратный бритве Оккама принцип).
Фома Аквинский предложил несколько развитых из идей Аристотеля доказательств (по сути дела, однотипных), которые объединяются под названием космологических. Рассмотрим их. Любой предмет, который мы находим в мире - движется, развивается. Значит, существует и двигатель. Если найти двигатель - то и он так же чем-то движим. Продолжая искать, обнаружим, что движение в мире есть везде, но источника найти не можем. Он вовне, и это и есть Бог. Всё существующее - имеет причину, и потому является следствием. Однако если посмотреть на причину, увидим, что она - тоже следствие чего-то и т.д. Продолжая, приходим к тому, что в мире вещей не содержится всеобщей причины - она вовне.
Ещё одно доказательство, весьма популярное сейчас. Любой предмет, который в мире существует - может и не существовать. Так почему же он существует? Мы не видим необходимости существования случайного. Однако получается, что нет необходимости в мире - она вовне.
Во всех этих доказательствах лежит хорошо замаскированное предвосхищение принципа. И Аристотель, и Фома Аквинский исходили из того, что причина (двигатель) - всегда внешняя. Потому и весь мир вещей должен иметь внешнюю причину. Тем не менее, чтобы это обнаружить, потребовалось пересмотреть понятия движения и причины, которые были в те времена.
Остальные доказательства более слабые. Рассмотрим телеологическое (телеология - букв. "учение о цели") доказательство - устройство природы невозможно объяснить, не допуская цели существования природы и её устройства. Здесь опять же требуется переосмыслить понятие причины.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 9180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!