Крестец ореопитека – крест на прямохождении ореопитека

Теория и философия политики история и методология политической науки.

 

Лекция доцента, кандидата политических наук Андрея Олеговича Зиновьева от 6 февраля 2018 года на тему «Философия войны». Термин спорный. 2 книги – Андрей Евгеньевич Снесарёв (1865 – 1937) «Философия войны» (точка зрения военного искусства) и Хоффмастер «Воля к войне» (философский взгляд на войну). Военные – высшая форма осмысления войны. Философия – один из разделов философии (реальность, достойная философского осмысления). Философия войны сама по себе – те проблемы, которые обсуждаются в связи с трансформацией войны к концу XX века (влияние ядерного оружия на характер войны. Вечный спор о том, устарел ли Карл Филипп Готфрид фон Клаузевиц (1780 – 1831) в современных условиях. Является ли война вечной или зло, которого можно избежать (можно ли установить вечный мир, о котором писал Иммануил Кант (1724 – 1804))? Как военное знание и мышление влияют на политику (военная доктрина, вопросы угроз для России)? Влияние философии войны на принятие политических решений и их адекватность)? Реальной проблемы войны и философии войны не существует → порождена первыми двумя подходами. Вслед за Мишелем Фуко (1928 - 1984), можно сказать, что не существует войны как вещи в себе → есть только осмысление проблем войны, но не существует самой войны → она существует настолько, насколько её можно понять через осмысление проблем войны. Эти проблемы происходят из логического развёртывания военного мышления и западной философии. Практически все исследователи предпочитают обсуждать философию войны через актуальность Клаузевица. Полезен ли Клаузевиц для новых войн (Мэри Калдер), конфликтов низкой интенсивности (полупартизанских столкновений, которые характеризуют современные войны). Хотя, с позиций здравого смысла, мы можем предполагать, что хотя ядерное оружие изменило современные войны, его осмысление ведётся с точки зрения концепций, появившихся до него. Речь идёт о том, как ядерное оружие поменяло наше мышление, что изменилось от того, что ядерное оружие исключило большие войны. В России – большое влияние концепций распада биполярного мира, неизбежности многополярного мира, столкновения цивилизаций Самуэля Хантингтона (1927 – 2008), мнений о перенапряжении США от усилий по поддержке однополярного мира и гонки вооружений (хотя, по идее, это Россия не выдержит её). С помощи всего этого наши военные объясняют политикам, что происходит и что делать. Военно-теоретический дискурс зависит от военно-философских дискурсов. Расцвет философии (немецкая классическая философия) расцвет военно-теоретического мышления (прусский король (1740 – 1786) Фридрих II Великий (1712 – 1786) → Университет Гумбольдта → движение за реформу армии, частью которого был Клаузевиц). Макиавелли – как реформатор политической философии (в зависимости от оценки, привёл ли он её к упадку, или к расцвету. Возродил республиканскую традицию), так и первый новоевропейский военный теоретик (в дальнейшем, его последователи, будучи людьми, более разбирающимися в военном деле и имеющими большой военный опыт, двигались в том же направлении, - пытались связать проблемы политической философии и военной практики и философии войны (проблемы войны и противодействие противников)). При Макиавелли политическая философия и философия войны сошлись, а потом вновь разошлись. Квентин Скиннер (1940) – Макиавелли – итог долгой флорентийской республиканской традиции (Франческо Гвиччардини (1483 – 1540)), которая интересовалась как политикой политической философией и философией войны. Во времена Макиавелли происходила очередная военная революция (увеличение численности пехоты, введение боевой артиллерии), которую он и осмыслял. Политическая философия обсуждает, как управлять государством и организовывать его, философия войны – обсуждает, что делать государству в военных взаимодействиях с другими государствами. Точка зрения, что выстраивание государств в Европе определяется тем, что государства постоянно воевали друг с другом (Отто фон Хинце (1861 – 1940)). Но государство – это более сложная реальность, чем война, которую она в себя включает. Марксизм пытался заменить войну на экономику и сказать, что всё (государство, война и прочее) определяется экономикой, что оказалось другой крайностью, также неправильной, как и объяснение всего войной. Макс Карл Эмиль Вебер (1864 – 1920) показал, что идеология имеет значение, а экономика – это комплексная организация (в которой действуют различные силы со своими целями). Майкл Манн (1942) – 4 сферы государства (сети социальной власти и проблематизации (восприятия)) – военная, экономическая, политическая (управление населением и государством в узком смысле через законодательство), идеологическая (объяснительные парадигмы, Никита Сергеевич Михалков (1945)) → между ними постоянно идёт борьба, кто главнее, кто важнее. Война, конечно, влияет на государство, но, точно также, государство влияет на войну, определяя, как должны вестись войны (попытки юристов ввести войну в правовое поле, начиная с Гуго Гроция (1583 – 1645)). Ослабление военной сферы → этот вакуум должен кто-то заполнить → юристы пытаются заполнить его государственной властью. Война – целерациональная деятельность (стратегическая рациональность, главная задача в мышлении – победить врага), но точно так же стоит и проблема понимания противника и взаимопонимания самих военных. Концепция военного гения (Наполеон), который точно знает, как достичь поставленной цели, → когда он появляется, задача всех остальных – ему не мешать одерживать победы, как он знает (стратегическая рациональность). Победа в войне зависит от степени улаженности внутригосударственных противоречий. Теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса (1929) в военной сфере играет определённую роль – как добиться внутриполитического консенсуса (ради чего и как воевать) → его достижение – необходимое условие для выработки стратегии. Одна из задач философии войны – обеспечить понимание внутри военной власти единой философии войны, которая не должна быть навязана сверху, но вырасти внутри военного сообщества насчёт того, что такое война и философия войны по Снесареву, которую он пытался выработать в 1920-х, какие вопросы стоят перед военными и как их решить. Философия войны – это идеология носителей военной власти, а политическая философия – идеология всех носителей различных властей. Все они используют стратегическую (достижение своих целей) и коммуникативную рациональности (договориться между собой. Для идеологической и политической более важна, для военной и экономической менее). Философия войны по Снесареву – выработка единой военной философии, философия войны по Хоффмастеру – размышления носителей идеологической власти насчёт того, что такое война и зачём она нужна. Философия осмысляет войну чуть-чуть попроще, чем профессиональные военные. Незападные философские традиции – китайская (чиновник Сунь-Цзы, конфуцианец, осмысляет с точки зрения государственной власти. Война – путь или судьба государства. С Сунь-Цзы и конфуцианцами спорили легисты, упрекая друг друга в недооценке военных факторов в победе. Сунь-Цзы – наследник даосов (третья позиция, которая отрицала рациональность, философия войны невозможна), находился под их влиянием), индусская («Артхашастра», неизвестно, когда она была написана, как она соотносилась с политическими реалиями своего времени. Трудно реконструировать, как расцвет индусской философии повлиял на расцвет индусской философия войны. Сначала – управление государством, потом – как заниматься войной в его интересах). Древние греки – Платон (воины в идеальном государстве существуют отдельно от остальных жителей государства), Аристотель, Ксенофонт (активно занимался военной деятельностью, что отражалось в его произведениях. Основатель западной философия войны. Сначала философия Сократа философия войны в изображении Анабазиса Ксенофонтом. У него есть утраченное в Средние Века понимание, что есть философия, которые ставит философские вопросы (логика дискурса), и существует непосредственная военная деятельность, которую надо осмыслить в логике дискурса, причём желательно, чтобы философия не затопила реальную деятельность), Полибий (военные успехи Рима вытекают из политического состояния (хорошего управления). Для военных успехов нужно разрешить внутренние конфликты не путём их подавления, а посредством коммуникативной рациональности), Цицерон (был одно время администратором в Киликии, где показал себя хорошим военным руководителем, примерно представлял, как устроено военное дело и как управлять войсками). Упадок философии вообще и философия войны, в частности, на фоне роста актуальности военного искусства. Средние Века – отсутствие и серьёзной политической философии, и серьёзной философии войны. Одна из крупнейших авторов – Кристина Пизанская (1364 – 1430), не имевшая реального опыта боевых действий. Те, кто занимался военным делом, часто не умели писать. Когда мы говорим о философии войны, вспоминается концепция-дилемма Квентина Скиннера «что изучать – ключевые фигуры или контекст их возникновения» (большинство мыслителей – это множество кружков, самым ярким представителем которых он является). Не идеи пребывают в человеке, а человек в идее. Большая дискурсивная формация времён итальянского Возрождения создала Макиавелли, который её скомпановал и продолжил. Макиавелли был дипломатом, не особо большое отношение имевшим к армии. Проблема, насколько римская военная мысль полезна для современной эпохи больших пехотных соединений и боевой артиллерии. Макиавелли выступал за пехоту римского образца, что было неправильно. Политическая философия двинулась в Британию (Томас Гоббс (1588 – 1676), который ничего не писал о войне). Неомакиавеллист президент гофскригсрата Священной Римской Империи генералиссимус Раймунд Монтекукколи, герцог Мельфи (1609 – 1680), читал авторов государственного интереса – работа, как воевать с Турцией, была посвящена государственному разуму (о политике ничего не писал). Фридрих II Великий – поклонник французской философии и Просвещения, король-покровитель философии, открыл Берлинскую Академию Наук, с которой активно переписывался Кант, что его сформировало. «Анти-Макиавелли» - не сильно критиковал Макиавелли. Вольтер (1694 – 1778) – «Фридрих II Великий раскритиковал Макиавелли, а потом действовал, как тот задумывал». В военном деле – опять-таки реализовывал идеи государственного разума. Победы → всплеск интереса к философии войны. Просвещённый монарх и военный гений, управляющий государством, - предтеча Наполеона. ВФР – проявление философии Просвещения. Массовые армии →их проблему пытается решить современная философия войны. Наполеон пытался использовать их в своих интересах и сформировать концепцию использования вооружённых масс в военных действиях в рамках сложившихся к тому времени философии и военного дискурса. Наполеон считал себя учеником Цезаря, Анри де Ла Тура Д’Оверня, виконта де Тюренн (1611 – 1675), и Фридриха II Великого, → опирался на работы тех авторов, которые с массовой армией никогда не работали. На Острове Святой Елены подвёл итоги своей деятельности → репутация военного гения, который парит надо всем и разрешает все вопросы. На деле – достаточно посредственная философия войны (его книги – учебники довольно среднего уровня по истории военного искусства) породил довольно серьёзную производную в политическом (Фихте (негативно, призвал с ним бороться породил немецкий национализм) и Гегель (иллюстрация его философии в виде Мирового Духа. Государство – есть высшая форма существования народа. Они ведут между собой войны → кто остаётся, ближе к философии, → кто погиб, то не овладел философией в должной мере. Гоббс впервые описал государство («Левиафан»), но Гегель продвинулся дальше (решающая роль военных в государстве, как было и в реальности)) и военном мышлении (Клаузевиц – один из тех, кто пережил неожиданный разгром Наполеоном Пруссии за 2 сражения и одну неделю. Как возможно, чтобы государство Фридриха II Великого, Канта и Гегеля пало так бесславно в такой срок? Огромное потрясение всей нации. Как восстановить Пруссию и сделать её ещё сильнее? «О Войне» - ответ на вопрос, как не повторить подобного разгрома. Клаузевиц – наиболее успешный исследователь Наполеона, понявший свою эпоху. Вооружённые массы должны управляться государством и использоваться в его интересах. Война – это продолжение политики другими средствами. Философия войны должна быть продолжением политической философии и следовать её принципам. Во многом, Наполеон породил и Карла Маркса, который крайне негативно отзывался о Пруссии и Германии, в которой родился. Пруссия – набор пережитков феодализма, от чего все её проблемы, в то время как Англия и революционная Франция отражают интересы буржуазии как наиболее передового и динамичного класса. Когда революция сталкивается с набором пережитков феодализма, то революция выигрывает (Россия же обыграла революцию). Клаузевиц – и вершина размышлений о Наполеоне, и вершина философия войны суверенных государств. Барон Антуан-Анри Жомини (1779 – 1869) – такой же соперник Клаузевица, как Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг (1775 – 1854) у Гегеля, - писал о тех же проблемах, но намного хуже, хотя многими современниками ставился выше (популярен в США). Отличие – представитель французской философии. Национальные школы философии войны – немецкая (Клаузевиц), французская (Жомини, анализ феномена Наполеона), российская (Дмтрий Алексеевич Милютин (1816 – 1912), пропагандировавший Александра Васильевича Суворова (1730 – 1800)), англоамериканская (герой – не Наполеон, а Горацио Нельсон (1758 – 1805), развитие военно-морского искусства, ключевая фигура – американский адмирал Альфред Тайер Мэхан (1840 – 1912)). Германия, как выяснилось в 1870 году, имела самые мощные армию и военную науку (Гельмут Карл Бернхард фон Мольтке (1800 – 1891), тесные связи с историческими исследованиями. Клаузевиц – производная классической немецкой философии. В области философии поддерживало неокантианство, которое пыталось осмыслить специфику истории как науки. Понять войну можно только изучая историю войн → бурное развитие военной истории. Если наш министр культуры Владимир Ростиславович Мединский (1970) считает, что мифы о войне воспитывают патриотизм, то немецкие военные теоретики приходили к выводу, что они воспитывают не столько патриотизм, сколько военных-идиотов, верящих в сказки). ПМВ всех поразила, поскольку никто не был готов к таким ужасам и продолжительности (все стороны были настроены выиграть войну в течение года) → в ужас от числа бессмысленных жертв пришли даже военные теоретики. Макс Вебер – война превратилась в бессмысленное бюрократическое управление. Германия истощила свои силы и потенциал первой. Рассуждения, почему исчезло военное искусство, и как развивать военную мысль, чтобы не допустить таких бессмысленных и бесславных потерь. Зигмунд (Сигизмунд Шломо) Фрейд (1856 – 1939) «Почему война» - неизбежно присущий людям психический феномен. Хосе Ортега-и-Гассет (1883 – 1955) «Восстание масс». Шарль Де Голль (1890 – 1970) «Профессиональная армия» - надо отказаться от массовой армии и перейти к небольшой, зато успешной в сражениях профессиональной армии. Оптимизм в отношении танков (англичанин Джон Фредерик Чарльз Фуллер (1878 – 1966), Гейнц Вильгельм Гудериан (1888 – 1954) «Внимание: танки», Михаил Николаевич Тухачевский (1893 – 1937) сотоварищи). Все старались не допустить позиционной войны. Главное – не танки как таковые, а организация танковых войск (чем занимался Гудериан, → остальные быстро научились этому у немцев и победили их). Как в середине ПМВ появились танки и определили логику будущего противостояния, так и в конце ВМВ появилось ядерное оружие. Движение за запрет ядерного оружия (Бертран Артур Уильям Рассел, третий граф Рассел (1872 – 1970)). Раньше государство могло быть уничтожено за несколько недель, теперь – за сутки. С одной стороны, всё упростилось, с другой, возникли вопросы, можно ли и зачем его применять. В принципе, любая война бессмысленна, но раньше это скрывали нюансы, а бессмысленность ядерного оружия видна сразу, → в случае использования ядерного оружия – коллективное самоубийство → применили свой арсенал → от обеих сторон ничего не осталось. Конец 1940 – начало 1950-х – дебаты, можно ли победить в ядерной войне и как это сделать. Томас Шеллинг (1921 – 2016) недавно (в 2005) получил Нобелевскую премию по экономике за исследование стратегий выигрыша в ядерной войне. Консенсус, что победа в ядерной войне – это пиррова победа, которую невозможно назвать победой, большая война в принципе невозможна. Кеннет Уоттс – чем больше стран с ядерным оружием, тем безопаснее система. Военная мысль перевела уровень военных действий к более низким конфликтам (множество локальных войн, партизанские войны (конфликты малой интенсивности)). Война во Вьетнаме – отказ американцев от призывной и переход к профессиональной армии. Французы перешли на профессиональную после Войны в Персидском Заливе, где они участвовали с призывной. Общий тренд перехода на профессиональную армию. Мартин Ван Кревельд (1946) «Трансформация войны» (войны будущего – войны меньшей интенсивности). Главная проблема современной военной мысли – как воевать и как победить в партизанской войне. Терракты как разновидность партизанской войны. Концепция гибридных войн. «Новые войны» Мэри Калдер (на основе войны в Боснии) – войны между государствами приходят в упадок, →  в них всё больше негосударственных участников на фоне сокращения участия государств (спорный вопрос). Приватизация войн – активное использование частных военных компаний. Идея трансформации войн – надо отказаться от Клаузевица и создать новую философия войны, отражающую негосударственных участников и ядерное оружие. Гад «История военного мышления» (Оксфорд, 2001), Ханс Готлиб Леопольд Дельбрюк (1848 – 1929) «История военного искусства в рамках политической истории». В 1318 году князь Изяслав отправился в единственный в своей жизни военный поход, на Кашин, увяз в болоте Большой Оршинский Мох, с половиной войска и нервным тиком на глазу прибыл домой и по такому случаю велел возвести в Яковле-монастыре у Волги, на месте сожженного татарами деревянного храма — каменный, целый и поныне, хотя был в нем при советской власти то шелкопрядильный цех, то агитпункт по борьбе с колорадским непарным шелкопрядом. Вовсю боролись Тверь и Москва в те далекие годы за почетное звание «Третьего Рима», — Арясин на него не претендовал и вообще старался вести себя потише. В 1328 году князь Александр II Михайлович Тверской допустил до того, что его сограждане пришили личного ханского посла. С этого времени для Твери как для «Третьего Рима» было все кончено, однако ж не все было кончено для Арясина: от Твери его отделяли Волга и болота, а от Москвы — только Волга, да и то не совсем, потому что стоявший на правом берегу Упад ничьей власти над собой, кроме Арясинской, признавать не хотел, — ну, условно и татарской, но только до поры.

Семинар доцента, кандидата политических наук Андрея Олеговича Зиновьева от 13 февраля 2018 года на тему «Философия войны». Цель Снесарева – собрать философию войны из прочих военных дисциплин, где её вопросы служат введением, превратив их в чисто практические. Материализму из всех философских направлений принадлежит наименьшая вероятность (с удивлением после написания конспекта обнаружил, что Снесарев не эмигрировал, а был начальником Академии Генштаба (1919 – 1921) и Московского института востоковедения (1921 – 1930, когда его репрессировали), я заметил, что он умер в Москве, но думал, что его в конце жизни, как Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова, 1868 – 1936), Александра Ивановича Куприна (1870 – 1938) или Марину Ивановну Цветаеву (1892 – 1941), уговорили вернуться). Аврелий Августин оправдал войну, сказав, что заповеди «не убий» отнюдь не преступают те, которые ведут войны по полномочию от Бога или, будучи в силу Его законов, т.е. в силу самого разумного и правосудного распоряжения, представителями общественной власти, наказывают злодеев смертью (вообще-то, в древнееврейском оригинале было употреблено слово, обозначающее убийство как преступление, но не самозащиту или участие в войне[1]). Генри Томас Бокль (1821 – 1862) – война как второе величайшее зло после преследований за веру, причины снижения любви к войне – изобретение пороха, открытие политической экономии, усовершенствование транспортных коммуникаций; Крымская война – беспримерно продолжительный мир прерван нападением необразованной России на необразованную Турцию (Ффордеверс[2]. Мигелистские (Португалия, 1823 – 1834) и карлистские войны (только первая 1833 – 1839 – 130 тысяч потерь), бельгийско-голландская за независимость – не слышал; или туземцы начинаются за Ла-Маншем, а иберийские народы – это не Европа. Про второе сербское восстание и Греческую революцию, где сражались филэллины со всей Европы, и говорить не приходится, где Балканы, а где Европа. Кавказская война 1817 – 1864 годов с 25 тысячами наших погибших и 65 тысячами раненных – до сих пор многие, включая моего отца, придерживаются точки зрения, что граница между Европой и Азией проходит по Кумо-Манычской впадине, а не южной границе СССР). До немецких войн он не дожил, а Гражданскую в США застал. Войны нет только у эскимосов Гренландии, севера Америки и северо-востока Азии (чукчи очень воинственный народ, свершавший набеги на якутов и покорённый не русским оружием, но подкупом[3]). Война из борьбы с хищниками и внутривидовой конкуренции («Обладай человек», говорит Зебальд Рудольф Штейнметц (1862 – 1940), «природой зайца или характером Толстого, он обратился бы в бегство, или даже отдал бы себя на съедение. В последнем случае возможны были бы два следствия: или безжизненное мало аппетитное мясо его опротивело бы львам и гиенам и человек был бы пощажен или же… людей давно не было бы на свете». Уничтоженные хищниками ореопитеки с острова Гаргано, где до пересыхания пролива самыми опасными хищниками были совы[4]). Фаллотомия для подсчёта выведенных из строя членов вражеского войска (Кронос, варварские ухаживания[5]). Перуанцы (инки) были более культурны, чем испанцы, а ацтекские жертвоприношения сравнимы с испанскими аутодафе. Снижение числа жертв и частоты войн в мировой истории. Достаточно ровное распределение процента жертв в главных европейских войнах XIX века (для сравнения в их список включены Силезские войны 1741-1763 зари воинской карьеры Фридриха II Великого – 1740-1742, 1744 – 1747 и 1758 – 1763 (Семилетняя, 0,9-1,2 миллиона на всех фронтах от Канады до Филиппин и от Аргентины до Пруссии) - 23,5%. Но обнаружить это можно, только сложив все проценты и обнаружив 123,5%). Википедия только на Наполеоновские – 3-3,5 миллиона убитых (19%), а на Ноябрьское восстание 1830-1831 («Русско-Польскую войну 1831») – 63 тысячи убитых и раненных (18,5%). Вывод, «за 150 лет число военных потерь уменьшилось вдвое, от 23.5% до 12.5%». Потери за 1 год войны между двумя государствами вдвое меньше, чем между всеми европейскими державами за 10). Общий счёт потерь – 1,2 миллиона. Геноцид, как в древности, больше не возможен, а потрясения от общенациональных забастовок намного превосходят какую-нибудь Греко-турецкую войну (Геноцид армян, ассирийцев и понтийских греков – 4 миллиона погибших –  Снесарев, очевидно, не заметил, Гитлер же тем, что Ататюрка (1881 – 1938) за него не наказали, обосновывал безнаказанность своей антисемитской политики и Холокоста сомневающимся. Эпизод последней Греко-турецкой войны – «9 сентября 1922 года турецкие войска под командованием Ататюрка (Гази Мустафа Кемаль-паша, 1881, военный атташе в Болгарии) вошли в замечательный город Смирну, где в 1890 году на 50 000 мусульман приходилось 150 000 тысяч христиан и 23 евреев. Рядом стояли английские и французские суда. 13 был устроен чудовищный погром, жертвами которого стали, по разным подсчетам, от 60 тысяч до 260 тысяч. Средняя цифра составляет 183 тысячи греков и 12 тысяч армян. Турки подожгли город. Спасаясь от огня, люди вышли на набережную. Прямо перед союзническими кораблями турецкие солдаты насиловали девушек, отрезали им груди. Командир французского отряда запретил вмешиваться в убийство священномученика Хризостома Смирнского (Калафитиса, 1867), и тому отрезали уши и нос, выкололи глаза, нанесли множество ран. Цивилизованное христианское воинство не вмешалось» (Юрий Секунов. Обращение на сто лет назад для предотвращения Первой Мировой (аттестационное задание по курсу политической риторики))). Предвестник теории пассионарности (Магомет – эпилептик, от Чингисхана и Тамерлана не осталось скреп, которыми они цементировали свои народы в империи (когда Сокровенное сказание монголов перевели, не при царе ли? «Старинное монгольское сказание о Чингис-хане» в переводе архимандрита Палладия (Петра Ивановича Кафарова, 1817 – 1879) с китайского, Санкт-Петербург, 1866. Правда, полные переводы на немецкий (1937) и русский (1941) выйдут потом. Яса вышла в «Сборнике материалов, относящихся к истории Золотой Орды» Владимира Густавовича Тизенгаузена (1825 – 1902) в 1884. «Уложение Тимура» - европейские переводы в 1780-х, два независимых перевода на русский в 1894)). Этическое измерение войны (раз государство решает нравственные обязанности граждан, которые они в одиночку решить не могут, то необходимо отдавать ему воинский долг, который иначе выпадет на кого-то другого, никакого влияния на преступность война не оказывает (ПТСРом в XIX веке не страдали, сиротами и детьми ослабевших и одичавших от войны солдат можно пренебречь, взлёт подростковой преступности с 1887 по 1893 (год исследования Ханса Георга Куреллы (1858 – 1918)) в Германии и никак не связан с Франко-прусской (после которой не было статистически важного роста преступности), ведь в те же годы «в Голландии4), например, не ведшей с начала XIX века ни одной войны, число преступников в возрасте от 16-12 лет возросло на 100%», а войны с Бельгийской революцией, а Ачехская война 1873 – 1904 (с рецидивами до 1913) годов (37 тысячи погибших с нидерландской, 70 – 100 тысяч с ачехской стороны, больше, чем в Кавказской), не говоря о прочих индонезийских войнах), негативное влияние казарм равно таковому у фабричных и студенческих общежитий и может быть снято хождением солдат в казармы как на работу или периодическим отсыланием домой, как это будет сделано в Израиле[6], армия – лучшее образовательное учреждение для народа, солдаты – самый годный для государственного воспитания материал, в армии заложены начала нравственности и государственности). Повышаются технические требования к солдатам и офицерам. Войны становятся моральнее из-за дистанцирования противников, исчезновения ненависти между народами (особенно в ВМВ это оправдается), пленник становится другом (Тухачевский сбежал, нарушив честное слово, в Столетнюю же пленного могли отпустить с поля боя под слово не принимать в нём участия, а пойти в лагерь пленителя и ожидать его там), репрезентативность армии населению («А те здоровые душой и телом молодые люди, цвет нации, которые наполняют ряды современной армии, не могут же превратиться на войне сразу в гиен; огромное − же большинство относительно хороших людей не может одним уже фактом своего присутствия не связывать меньшинство худших и пробуждать в них более добрые чувства»), хороший провиант не даёт поводов к грабежам (нацистский план Бакке уморить русских голодом[7]), духовная дисциплина). «Другого цемента для сколачивания государства и нет, как человеческая кровь, пролитая в боях». По мнению осторожного государственника Георга Еллинека (1851 – 1911), правомочны оборонительные и национально-освободительные и национально-объединительные войны. Снесарев отстаивает также и обеспечение экономической автаркии («Что бы стало с древней Московией, если бы она ограничилась рамками своего одностороннего экономического материала и не пыталась завоевать стран, экономически восполняющих её ресурсы?»), и реальную наступательную самозащиту. Если государство является функцией от переменного, называемого войной, то и война, в свою очередь, есть функция от переменного, называемого государством. На этико-юридический вопрос, почему нужно государство, есть 5 типов легитимации – религиозно-телеологический (Божественное установление, грады земной и небесный, концепция двух мечей/солнц, государство есть этически-интеллектуальное царство, основанное на Божественном велении и порядке. Недостаток – одним Евангелием обосновывали верховенство и светской, и церковной власти, и протестантизма, и католицизма, народовластия и абсолютизма, всё ещё используется клерикалами для атак на государственную власть), физический (естественное господство государства как неотвратимой силы природы или орудия господствующего класса над слабыми (гражданами). Социалисты хотя бы profuturo отрицают естественную неизбежность государства, основанного на силе. Недостатки – власть больше психологическая, чем физическая (меньшинство управляет большинством («Та сила, которая обеспечивает господство англичан в Индии, была бы недостаточна для удержания в повиновении незначительного германского племени, если бы оно временно оказалось покорённым»)), закон сильного не запрещает свергать власть и пытаться установить свой порядок или его анархическое отсутствие, а культура побуждает пробовать соревноваться с любой силой), юридическая (патриархальная (семья, абсолютная монархия, отцы народов будущего), патримониальная (защита собственности, живёте на моей земле → подчиняйтесь мне, Фридрих Юлиус Шталь (Юлиус Йольсон-Ульфедер, 1802 – 1861)), договорная (недостатки – обязательность договоров закрепляется в сознании правом далеко не сразу, возможность выйти из договора (Иоганн Готтлиб Фихте (1762 – 1814) – каждая революция – правомерное расторжение одного общественного договора и заключение другого))), этическая (достойная человека жизнь немыслима вне государства, платоновское условие духовного совершенствования, кантовский категорический императив поиска защиты в государственных законах, фихтевская абсолютная моральная обязанность добровольно реализовывать разумное государство, а кто будет этому мешать, того надо обуздывать, как природную стихию), психологическая (продукт народного духа и психологических инстинктов). Обосновать государство можно только для тех, кто принципиально признает культуру, а потому и её условия (анархиста не убедишь, что государство – это важнейший рычаг машины прогресса, социалисты собираются строить государство без принудительного аппарата, но всё равно это будет государство). Во всей полноте своего интересного бытия государство может быть обосновано только теми целями, которые оно осуществляет, - универсальными (для человечества), партикулярными объективными (для себя в своей исторической конкретности (служить идеалом для остальных, истории родин Бокля, Гюго, Мадзини). Такими специфическими целями признавали, например, для Рима внешние завоевания, Англии − политическую свободу, для Германии − осуществление царства свободы (Фихте), для России − колонизацию и приобщение к культуре народов Азии) и субъективными (для граждан, жизнь государства – сумма целерациональных деяний граждан. Теории – эвдемонистически-утилитарная (благосостояние граждан и общества, Кир Персидский, античность, абсолютизм, полицейское государство, якобинцы. На практике, вмешательство в индивидуальные права)), этическая (нравственный порядок, Платон, Аристотель, Гегель, христианское государство Фридриха Шталя. Та же проблема, государство имеет ещё меньше прав вмешиваться в нравственность, чем в экономику), безопасность, свобода (духовная (Барух Спиноза (1632 – 1677)), частно-правовая (Джон Локк))), право (Кант)). Первые 2 приносят граждан в жертву государству, последняя – наоборот (помимо защиты правопорядка, любое государство должно, например, заниматься ремонтом дорог, собственной безопасностью)только из защиты пжертву государству, последняя - наоборот.ь, чем в экономику). Наиболее адекватна теория выведения целей из сознания граждан в текущий момент (границы деятельности государства и отражения представлений в институтах). Еллинек определяет государство как господствующий, являющийся юридической личностью союз народа, удовлетворяющий путём планомерной, централизующей, оперирующей при помощи внешних средств деятельности индивидуальные, национальные и общечеловеческие солидарные интересы в направлении прогрессивного развития общества. Без государства недостижима никакая общечеловеческая цель. Всё, что делается для защиты и обеспечения покоя, развития и роста государства как несомненного блага, основанного на вечных, императивных и общечеловеческих ценностей, в том числе, и война, нравственно, и всякий в силу этической необходимости должен отдать себя государству. Обсуждение на семинаре с Андреем Олеговичем Зиновьевым тет-а-тет. В конце царской эпохи все науки в России были плотно ориентированы на Германию. Основные проблемы со времён Снесарева не сильно изменились (общая постановка вопросов сохранила актуальность). Еллинек был учителем Макса Вебера. Перекос в доказательство того, что война – это хорошо. Чарльз Тилли (1929 – 2008) – как государство создавало войну, так и война создавала государство, насилие и принуждение – одни из составляющих формирования государства, наряду с экономикой. Геноциды – это дело прошлого, распространение идей Просвещения и прогресса привело к тому, что в Новое время геноцидов почти не было (ну, приказала Верховная и Священная Конгрегация Римской и Вселенской Инквизиции 16 февраля 1568 года уничтожить все 3 миллиона нидерландцев за ересь, так не получилось же. Колонизаторы уничтожали индейцев отравленными одеялами, так на фронтире цивилизации. Периодические резни христиан и иудеев в Османской империи, геноцид племён гереро и нама в 1904 – 1908 годах[8] (в процессе подавления их восстания 1904 – 1907) и зверства в Свободном Государстве Конго (личном владении (1885 – 1908) бельгийского короля (1865 – 1909) Леопольда II (1835 – 1909)[9]) излишнее обобщение опыта XIX века. Да и в ПМВ никаких особо заметных преступлений против чужого населения не было, типа расстрелов военнопленных. «Только геноцид армян, ассирийцев и понтийских греков в Турции и заключение русинов в лагерь Талергоф в Австро-Венгрии[10]» (Секунов). Нельзя смешивать философию войны и стратегию стратегия вырабатывает рецепты победы в войне, философия войны пытается понять войну как реальность жизни, без задачи вырабатывать рецепты победы в войне (они могут получиться как побочный результат). Тесная взаимосвязь политики и войны. Война, наряду с экономикой и правом как внутриполитическими аспектами, участвует в строительстве государства. Общее развитие философии сказывается на адекватности войны и её философии, поскольку она задаёт возможности анализа войны, которые используются авторами философии войны. «Кстати, Абхазия и Грузия признали Российскую империю виновной в геноциде черкесов после Кавказской войны, хотя мы им просто предложили либо присягнуть на верность императору, либо переселяться в Турцию[11]. И основная вина, как сегодня с сирийскими и ливийско-магрибскими беженцами, лежала на перевозчиках, некоторые из которых просто загружали корабли людьми, грабили их и выбрасывали их за борт, а потом возвращались за новыми» (Секунов). Печально, что у них такое расплывчатое понятие о геноциде. В 1491 году Иван III велел удельным братьям прислать полки на помощь своему любимому союзнику, крымскому хану Менгли-гирею, с которым они много ранее того не оставили бревна на бревне от города Сарай-Берке, столицы Золотой Орды. Василий Арясинский войска не послал за неимением оного. Эту причину счел бы уважительной кто угодно, но не Москва. Когда Василий приехал в Москву извиняться, его сразу упекли в застенок, и больше ничего с тех пор о нем не известно; сколько ни копались историки в архивах, следов Василия не нашли. Поэтому считается — условно, конечно, — что окончательно потеряло княжество Арясинское независимость именно в 1491 году накануне открытия Америки и взятия Гранады. Кстати, именно поэтому в августе 1991 года весь Арясинский уезд отмечал пятисотлетие потери независимости, великий праздник для города, — весь уезд пил три недели без продыху, а когда похмелился и протрезвел, то известные события были все уже позади. Арясинцы похмелились еще раз и вернулись к трудовым будням.

 

[1] Не убей. В оригинале: «לֹא תִרְצָח». Использованный глагол «רְצָח» обозначает безнравственное преднамеренное убийство (ср. англ. murder), в отличие от любого вообще убийства, например в результате несчастного случая, в целях самообороны, во время войны или по решению суда (ср. англ. kill). (Так как сама Библия предписывает смертную казнь по решению суда в результате нарушения некоторых заповедей, этот глагол не может означать убийство вообще, при любых обстоятельствах) (Википедия).

[2] У замечательного британского писателя Джаспера Ффорде (1961) есть цикл романов «Четверг Нонетот», в котором Крымская война продолжалась до 1985 года, одновременно с мировой войной, в которой Гитлер оккупировал Англию. По итогам Крым остался нашим, и в довесок мы получили курортный город Танбридж-Уэллс. «Он сделал вид, что не слышит меня, и я замолчала. Яростная поддержка военного конфликта позволяла полковнику как-то справляться со своим собственным отчаянным положением. Когда нам дали приказ наступать, мы готовились встретить «символическое сопротивление», а попали под кинжальный огонь русской артиллерии. Фелпс ехал на броне БМП, когда русские открыли огонь из всего, что у них было. Ему оторвало руку ниже локтя и искромсало спину шрапнелью. Мы сложили его и остальных в машину и отвезли к английским окопам гору стонущего человеческого мяса. Я вернулась в мясорубку, как и те немногие, кто мог это сделать, и поехала между пылающими разбитыми машинами, выискивая выживших. Семьдесят шесть БМП и легких танков послали в тот день под русские пушки. Вернулось две машины. Из пятисот тридцати четырех солдат выжили тридцать четыре, и только восемь не были ранены. Одним из убитых был Антон Нонетот, мой брат. Так что «отчаянное положение» полковника было бледной тенью подлинного отчаяния…» (Джаспер Ффорде. Дело Джен, или Эйра немилосердия).

 

[3] В 1702 году по просьбе ясачных юкагиров русские предприняли совместный с ними поход против чукчей, закончившийся безрезультатно. Столкновения чукчей с российскими экспедициями продолжались долгие годы. Российские власти разослали указания, в одном из документов прямо говорилось: «Немедленно внушить всему русскому населению Нижне-Колымской части, чтобы они отнюдь ничем не раздражали чукоч, под страхом, в противном случае, ответственности по суду военному».[9]

Чукчи, несмотря на то, что могли противопоставить мушкетам и саблям лишь стрелы и копья с костяными наконечниками, оказали русским отрядам ожесточённое сопротивление. В марте 1730 года они напали на отряд Шестакова и разгромили в битве при Егаче, убив самого казачьего голову. Отряду Павлуцкого чукчи дали три крупных сражения, но понесли в них серьёзные потери. Это были действительно крупные, по дальневосточным меркам, столкновения, в которых с обеих сторон участвовало порой свыше тысячи вооруженных людей. После поражений, чукчи, наконец, отказались от нападений на русские отряды, перейдя к партизанским действиям и продолжая нападать на принявших российское подданство коряков и юкагиров.

Узнав об этом, Сенат в 1742 году издал указ: «на оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе». Сдавшихся же предписывалось «из их жилищ вывесть и впредь для безопасности распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам и местам».

В 1744 — 1746 годах Дмитрий Иванович Павлуцкий, произведенный в майоры, с командой в 400—650 солдат, казаков и ясачных юкагиров и коряков совершил три похода на Чукотский полуостров.

14 марта 1747 года в битве при реке Орловой близ Анадыря чукчи вновь напали на отряд Павлуцкого. С русской стороны в сражении погибли сам майор, 40 казаков и 11 коряков. К тому же чукчам удалось захватить оленей анадырского гарнизона, оружие, боеприпасы и снаряжение отряда Павлуцкого, в том числе одну пушку и знамя. Сенат и Сибирский приказ спешно приняли решение о переброске в Анадырь дополнительных войск.

В начале 1763 года в Анадырь прибыл новый комендант подполковник Фридрих Христианович Плениснер. Ознакомившись с состоянием дел, он предложил сибирскому губернатору Фёдору Ивановичу Соймонову (1692 – 1780) вообще ликвидировать Анадырскую партию. Во-первых, на её содержание за время существования было израсходовано 1 381 007 руб. 49 коп., тогда как от ясачного и других сборов получено всего 29 152 руб. 54 коп. Во-вторых, чукчи в подданство не приведены, а нападения чукчей на коряков и юкагиров не прекратились.

Сенат согласился с закрытием Анадырской партии, признав, что она «бесполезна и народу тягостна». В 1765 году из Анадыря начался вывод войск и гражданского населения, а в 1771 году были разрушены крепостные укрепления. Форпост русской власти на северо-востоке Сибири перестал существовать. Это позволило чукчам проникнуть на Анадырь, выгнав коряков на Гижигу, а юкагиров — на Колыму.

Появление у берегов Чукотки английских и французских экспедиций заставило власти Российской империи снова задуматься о безопасности этого края. В 1776 году Екатерина II указала приложить все усилия для принятия чукчей в подданство. Действуя уговорами и подкупом, русские добились значительно большего. В марте 1778 года стараниями коменданта Гижигинской крепости капитана Тимофея Ивановича Шмалева и сибирского дворянина, крещёного чукчи Николая Ивановича Дауркина с «главным» тойоном Омулятом Хергынтовым был заключен договор о принятии чукчами русского подданства.

Чукчам даровались широкие права, так по указу Екатерины чукчи освобождались от ясака на 10 лет и сохраняли полную независимость во внутренних делах. Привилегированное положение чукчи сохраняли и позже. По «Уставу об управлении инородцев» 1822 года, чукчи жили по своим законам и судились собственным судом, а ясак — шкурка лисицы с лука (то есть с мужчины) — платился по желанию. В 1885 году капитан А. А. Ресин, присланный с инспекцией, так описал: «В сущности же весь крайний северо-восток не знает над собой никакой власти и управляется сам собой». В своде законов Российской Империи чукчи относились к народам, «не вполне покорённым», которые «платят ясак, количеством и качеством какой сами пожелают». Впрочем, с помощью меновой торговли предприниматели научились выманивать у чукчей гораздо больше, чем с помощью налогов.

Главным злодеем чукотского фольклора стал майор Павлуцкий, получивший прозвище «Якунин», происхождение которого неизвестно. Но благодаря воинской силе, русские заслужили у чукчей определённое уважение. Чукчи относились ко всем своим соседям крайне высокомерно и ни один народ в их фольклоре, за исключением русских и их самих, не назван собственно людьми.

У аляскинских эскимосов-инуитов существовала кровная месть, широко известно столкновение с европейцами и индейцами чипевайанами в 1771 году – резня при Блади-Фоллз (которые в её честь назвали Кровавыми водопадами).

Проникновение эскимосов культуры Туле в Гренландию поначалу не вызывало конфликтов с местными скандинавскими поселенцами, с конца X века населявшими в основном крайнюю юго-западную часть острова, т. н. Западное и Восточное поселения. Однако, с наступлением в XIV веке «малого ледникового периода», эскимосы вынуждены были откочевать на юг вслед за стадами моржей и оленей-карибу, вступив в вооружённые столкновения с гренландскими норманнами, возможно, из-за охотничьих угодий. Последние, не сумев адаптироваться к изменившимся климатическим условиям, полностью исчезли в первой половине XVI столетия, после чего Гренландию пришлось «открывать заново» датчанам епископа Гренландии Ханса Эгеде (1686 - 1758) в начале XVIII века.

Трудно сказать, насколько убедительными являются предположения современных учёных об уничтожении, а возможно, и частичной ассимиляции, скандинавских колонистов гренландскими эскимосами. Однако воинственность последних в те времена не вызывает никаких сомнений. Так, в 1612 году ими убит был в бою английский капитан Джеймс Холл, после чего командование его кораблем перешло к штурману Уильяму Баффину (1584 – 1622), открывшему остров Баффинова земля.

Когда во второй половине XIX века началось планомерное изучение культуры и традиций эскимосов, и появились первые записи их фольклора, мифологии, учёные узнали, что их сказители прекрасно помнили о столкновениях с гренландскими норманнами, которых они называли каблуна (кавдлунайт) — «чужие». В 1875 году в Лондоне была опубликована книга Хинриха Йоханнеса Ринка (1819 – 1893) «История и традиции эскимосов», в которой содержалась сделанная им запись предания «Унгорток, глава Какортока» о вооружённых конфликтах гренландцев с норманнами.

Как-то раз один из жителей Арпатсивика приплыл на своем каяке во фьорд, чтобы испытать новое копье. Когда он приблизился к Какортоку, где поселились первые кавдлунайт [мн. ч. от кавдлунак – чужеземец, норманн], он увидел там одного из них – этот человек собирал на пляже раковины. Вскоре он обратился к приплывшему со словами: "Давай-ка посмотрим, сможешь ли ты поразить меня своим копьем". Владелец каяка отказался выполнить эту просьбу, хотя тот человек продолжал настаивать на своем. Наконец на берегу появился хозяин этого места по имени Унгорток [Унгор = Ингвар?] и сказал: "Раз уж ему так хочется, выполни его просьбу". И тогда владелец каяка метнул свое копье и убил того человека на месте. Но Унгорток не стал ругать его за это, сказав: "Это не твоя вина, поскольку ты сделал лишь то, о чем тебя просили". Затем наступила зима, и все были уверены в том, что кавдлунайт вскоре придут мстить за гибель своего человека. Однако прошло лето, а вслед за ним промелькнуло еще два, но кавдлунайт так и не пришли. В начале третьей зимы тот же самый владелец каяка вновь поплыл на своей лодке к Какортоку со своим обычным охотничьим оружием. На этот раз он снова увидел, как кавдлунак собирает на берегу раковины, и ему пришла в голову мысль убить его. Он подплыл к нему с той стороны, где на воду падал яркий солнечный свет, метнул в него копье и сразу же убил его, после чего – незамеченным – вернулся домой и рассказал всем, как он расправился с одним из кавдлунайт. Спустя какое-то время одну девочку отправили вечером за водой. Но когда она стала наполнять ведро, то обнаружила, что в воде отражается что-то красное. Поначалу она решила, что это отражение ее собственного лица, но когда обернулась, то в ужасе увидела большую толпу кавдлунайт. Она была так испугана, что забыла даже про ведро, и тут же бросилась домой, чтобы рассказать всем об увиденном. В то же самое время враги окружили их дом и встали напротив двери и окон. Один из обитателей дома выбежал наружу и тут же был убит ударом топора. И все остальные тоже были убиты, в живых остались только два брата. Им удалось убежать и спрятаться на льду. Но вскоре кавдлунайт заметили их и сказали: "Вот последние из этого племени. Давайте-ка поймаем их". И они тут же бросились в погоню. Их предводитель сказал: "Я бегаю быстрее вас, так что я и побегу за ними". И он бросился за ними по льду, где братья просто не могли бежать быстро, поскольку у младшего на ботинках были новые подошвы, которые все время скользили. Наконец они достигли противоположного берега, и Кайсапе, старший, успел вскарабкаться на обледеневший склон. Но младший упал и тут же был схвачен. Унгорток отсек его левую руку и, указывая на нее старшему брату, произнес: "Кайсапе, как бы долго ты еще ни прожил, тебе не удастся забыть твоего бедного брата!" Кайсапе не был вооружен и не мог оказать ему никакого сопротивления, а потому бросился бежать прочь. Так он добрался в конце концов до Кангермиутсьяка, где жил его тесть. Здесь он провел всю зиму и получил в подарок каяк. Летом он отправился на своем каяке на юг, чтобы выучить магические заклинания, при помощи которых он мог бы за-колдовать своих врагов. Следующую зиму он вновь провел в Кангермиутсьяке, но с наступлением лета отправился на север, чтобы найти себе товарища. Куда бы он ни приходил, он прежде всего интересовался, нет ли в поселении двоих братьев. И если он находил их, то для начала проверял мех внутри их сапог, чтобы узнать, есть ли у них вши.

И так он путешествовал до тех пор, пока не нашел двоих братьев, у младшего из которых совсем не было вшей. Он уговорил этого юношу помочь ему и вместе с ним вернулся в Кангермиутсьяк. Здесь он начал охотиться на тюленей, из шкур которых он удалял всю шерсть, а затем делал из них белые кожи. После этого он отправился на поиски большого куска плавучего дерева и в конце концов нашел то, что ему было нужно. Он выдолбил этот кусок своим ножом, так что тот стал похож на полую трубку, а затем плотно заткнул его с одного конца. С обеих сторон он продолбил маленькие отверстия, для которых тоже изготовил деревянные затычки. Приготовив все это, он поместил все белые кожи внутрь бревна, а затем заткнул его с одного конца и точно так же заткнул все маленькие отверстия. Затем он спустил его на воду, и все владельцы каяков помогли ему отбуксировать это бревно по заливу до Пингивьярника, где они пристали к берегу. Здесь они вынули кожи, прикрепили к ним веревки, а затем подняли их и расправили подобно парусам, так что лодка приобрела вид грязноватого айсберга (поскольку кожи оказались не совсем белыми). И вот люди сели в лодку, после чего ее оттолкнули от берега, и Кайсапе приказал: "Расправьте кожи!" Они так и сделали, и люди на берегу были поражены тем, насколько это похоже на плывущий по воде айсберг. Кайсапе, который тоже хотел посмотреть на все это с берега, приказал своей команде: "Теперь вы сами будете править лодкой, а я сойду на берег, чтобы посмотреть на нее со стороны". И когда он взглянул на творение своих рук, оно ему очень понравилось, и он приказал своей команде вести лодку к берегу. Кожи расстелили на берегу, чтобы высушить их на солнце. Когда же это было сделано, Кайсапе заметил, что он все еще не забыл своего брата. Теперь они были готовы отправиться для мщения в Какорток, однако на какое-то время им пришлось задержаться в Арпатсивике, где они дожидались попутного ветра. И вот, когда такой ветер наконец подул, весь фьорд постепенно заполнился плавучими льдинами самых разных форм и размеров. Пришло время Кайсапе расправить все паруса и плыть за льдинами в глубь фьорда. Кайсапе сопровождало большое количество лодок, но все они пристали к берегу к северу от Какортока, чтобы люди могли собрать там сухой можжевельник. В то же самое время Кайсапе и его товарищи, надежно укрытые внутри полого бревна, продолжали двигаться прямо к дому, наблюдая за тем, что происходит вокруг, сквозь выдолбленные отверстия. Они видели кавдлунайт, которые ходили туда-сюда по берегу, вновь и вновь поглядывая на залив. Однажды они отчетливо услышали крик: "Каладлит [мн. ч. от калалек – гренландский эскимос] плывут!" На этот крик все выбежали из дома, но когда предводитель сказал: "Там нет ничего, кроме льда", – они снова вернулись домой. Тогда Кайсапе произнес: "А теперь живее! Я думаю, какое-то время они еще не покажутся на берегу". Они высадились на берег и, держа в руках сухой можжевельник, окружили дом. Кайсапе заложил топливом дверной проем, а затем поджег его, так что все люди внутри сгорели заживо. И те, кто пытался выбежать через дверь, также погибли в огне. Но Кайсапе мало беспокоила судьба этих людей: все его помыслы были сосредоточены на одном Унгортоке. И вот он услышал возглас одного из своих товарищей: "Кайсапе! Вот человек, которого ты ищешь!" Вождь к этому времени покинул горящий дом через окно и бросился бежать с маленьким сыном на руках. Кайсапе бросился за ним в погоню и вскоре почти догнал его. Приблизившись к озеру, Унгорток бросил своего сына в воду, полагая, что лучше ему утонуть, чем умереть от ран. Но Кайсапе, будучи не в силах одолеть своего противника, вынужден был вернуться к своим людям. А Унгорток бежал, пока не достиг Игалико, где в то время был вождем человек по имени Олав. Но поняв, что Кайсапе и здесь не оставит его в покое, Унгорток перебрался на мыс залива Аглюитсок и поселился в Сьоралике, тогда как Кайсапе обосновался у самого входа в этот фьорд.

С наступлением лета он возобновил преследование Унгортока, который к тому времени успел добраться до побережья, расположенного напротив острова Алук. Кайсапе проследил его до северной стороны этого острова, где он устроил себе жилище. И вот Кайсапе решил посоветоваться с жителями восточных земель, каким образом он может одолеть Унгортока. В конце концов один из них выступил вперед и сказал: "Я дам тебе кусок дерева из дома бесплодной женщины, и из него ты сделаешь себе стрелу". Он произнес над этим куском какие-то заклинания, а затем вручил его Кайсапе. Тот принял этот дар со словами: "Если он действительно сможет помочь мне, я обещаю тебе свою помощь во время охоты". И вот Кайсапе изготовил столько стрел, сколько могло уместиться в его колчан из тюленьей кожи. Под конец же он добавил к ним заговоренную стрелу, а затем отправился со своими товарищами на большое озеро, неподалеку от которого стоял дом Унгортока. Здесь Кайсапе разложил свои стрелы на некотором расстоянии одна от другой, последней же он положил заговоренную стрелу. Он приказал своим товарищам остаться возле озера, а сам осторожно забрался на высокий холм, откуда ему хорошо был виден Унгорток, разгуливавший туда-сюда возле своего дома. Он о чем-то говорил сам с собой, и Кайсапе услышал, как он несколько раз произнес его имя. Кайсапе решил дождаться ночи, чтобы выполнить свой замысел. С наступлением сумерек он прокрался к дому и заглянул в окно, держа наготове свой лук. Унгорток быстро ходил туда и сюда, и потому в него нельзя было как следует прицелиться. Поэтому Кайсапе направил свой лук на жену Унгортока, которая спала тут же в комнате, а у ее груди лежал ребенок. Унгорток, услышав шум, взглянул на жену и увидел, как стрела пронзила ей горло. В то же время Кайсапе бросился на берег озера за другой стрелой, а Унгорток бросился за ним, держа в руке топор, которым он некогда убил брата Кайсапе, а теперь намеревался убить и его самого. Кайсапе выпустил в него вторую стрелу, но Унгорток увернулся и сделал себя таким тонким, что виден остался лишь его подбородок. И все стрелы, которые выпустил в него Кайсапе, так и не попали в цель. Унгорток переламывал их пополам, а затем бросал в озеро. Наконец Кайсапе схватил заговоренную стрелу, и она прошла через подбородок Унгортока прямо в его глотку. Но поскольку тот не умер сразу, Кайсапе бросился бежать, а раненый Унгорток еще какое-то время преследовал его. Но вот внезапно Кайсапе почувствовал, что ему нечем дышать, и в полном изнеможении упал на землю. Однако, вспомнив про Унгортока, он снова вскочил на ноги, и отправился назад, чтобы посмотреть, что с ним случилось, и обнаружил неподалеку его мертвое тело. Тогда он отрубил руку Унгортока и произнес, глядя на мертвого человека: "Посмотри на эту руку – уж ее-то ты никогда не забудешь!" Затем Кайсапе убил ребенка Унгортока, после чего отправился назад в Кангермиутсьяк. С собой же он взял того самого старика из восточных земель, который помог ему. Кайсапе заботился о нем, пока тот не умер. Сообщают также, что похоронен он был в Кангермиутсьяке.

 

[4] Глава 31
Ореопитек в руках ученых, или Ученые в лапах ореопитека

Людям, далеким от науки, может казаться, что далекие от реальной жизни чудаки-ученые в тиши своих кабинетов годами тихонько поскрипывают перьями по пергаменту, выцарапывая на нем тайны мироздания, а после с тихой гордостью являют свои манускрипты на суд дружного и сплоченного научного сообщества. Почтенные, убеленные сединами академики на торжественном заседании степенно возлагают лавры на главу достойного, после чего он углубляется в дебри науки на следующие годы.

В реальности картина несколько иная. Тишина научных кабинетов нарушается отнюдь не скрипом перьев – его заменил нервный перестук клавиатуры; скрипят в основном натруженные мозолистые мозги и процессоры компьютеров. Отчетливо слышен и зубовный скрежет. Он адресован научным оппонентам. Накал страстей может быть весьма велик, под давлением мысли на страницы журналов изливается кипящая магма статей, которую дополняют летящие вслед раскаленные бомбы комментариев.

Примерно в таком виде на просторах журнала Journal of Human Evolution развернулась битва сторонников и противников особой продвинутости ореопитека Oreopithecus bambolii – знатного кандидата на почетное звание парачеловека.

…Впрочем, стоит начать с истории. Ореопитек с самого своего появления в 1872 году задал жару ученым. Словно черный чертик выскочил из угольных копей Тосканы и в лучших гоголевских традициях стал морочить голову палеонтологам. Его таксономическое положение менялось от парапитековых через мартышкообразных до гоминид, а в 1951 году У. Грегори даже прописал его среди свиней (видимо, в противовес пресловутому гесперопитеку, но это уже совсем другая история…). Д. Хюрзелер, самый известный исследователь ореопитека, считал его вполне возможным предком человека. Одни авторы подчеркивали примитивные черты итальянской обезьяны, другие – продвинутые, третьи – специфические.

Ореопитек замечателен массой особенностей. Обычно пишется, что он жил 9–7 млн лет назад, но новейшие исследования фауны расширяют этот интервал до 9,5–6 млн, а абсолютное ⁴⁰Ar/³⁹Ar-датирование и магнитостратиграфия сужают до 8,3–6,7 млн (Rook et al., 2000, 2011).

Ареал ореопитека был крайне невелик – кусочек западного побережья Италии (севернее Рима, но южнее Флоренции) и Сардиния. В позднем миоцене эти области были островом Гаргано в Тирренском море. В свое время упоминалась возможная находка ореопитека из Молдавии, но, видимо, это было ошибкой. Остров был оригинален: его покрывали болотистые леса – они-то и стали тем углем, в котором теперь находят останки ореопитеков, – и там совсем не было крупных хищников, опасных для обезьян. Был, правда, местный вид крокодила, средних размеров медведь, одна мелкая и одна крупная выдра, более чем полуметровый хищный еж Deinogalerix koenigswaldi, такого же размера гигантские совы Tyto robusta и еще более крупные Tyto gigantea, еще кто-то такого же разлива, но это все не львы с леопардами. Древние средиземноморские острова знамениты своей эндемичной фауной: карликовые слоны и олени, гигантские кролики и крысы, ореопитеки… Впрочем, карликовые олени, гигантские крысы, хомяки и пищухи жили вместе с ореопитеками, а вот слоны обитали по соседству – на Сицилии, Мальте и Кипре; на Сардинии карликовые мамонты тоже появились, но гораздо позже – не раньше конца среднего плейстоцена.

 

 

Рис. 23. Реконструкция ореопитека, его череп и кисть.

 

Небольшая обезьяна – около 32 кг весом – имела брахиаторные пропорции: короткое туловище с расширенной грудной клеткой, очень длинные руки и маленькие ноги. В строении черепа обращают на себя внимание мощные, но укороченные челюсти и сравнительно небольшие клыки; не было и межзубных диастем. Рельеф черепа выражен отлично: надбровные валики, сагиттальный и выйный гребни развиты едва ли не как у гориллы. В свое время Д. Хюрзелер даже ошибочно реконструировал слишком большой объем мозга, приняв сплющенные гребни за стенки мозговой коробки.

На нижней челюсти обращает на себя внимание чрезмерное развитие восходящей ветви и особенно – резкое выступание угла назад; такое строение типично для специализированных на листоядности тонкотелых обезьян. Зубы в целом сравнительно маленькие, имеют массу примитивных черт, присущих скорее мартышкообразным, нежели человекообразным приматам, а также несколько особенностей, встреченных только у ореопитеков. Самым замечательным является центроконид на нижних молярах – бугорок, которого нет ни у каких иных приматов.

Судя по пропорциям конечностей и повышенной подвижности суставов, ореопитек должен был быть брахиатором, однако кости его рук очень тяжелые, так что порхать по веткам подобно гиббонам он явно был неспособен. Выраженные углы ребер свидетельствуют о сильном развитии прямых мышц спины, то есть о ее выпрямлении, а другие черты – об укороченности и расширенности туловища.

Такая вот оригинальная обезьяна с оригинального острова.

Вернемся же в современность.

Началось все с трех статей в Proceedings of the National Academy of Sciences – 1997 и 1999 годов. В них команда антропологов: Сальвадор Мойя-Сола, Мейке Кёлер и Лоренсо Рук – показала, что, во-первых, ореопитеки были своеобразно прямоходящими, во-вторых, имели развитые способности к точечному захвату кисти. Аргументация авторов была богата и весьма убедительна.

В первой статье С. Мойя-Сола и М. Кёлер рассмотрели признаки, связанные с прямохождением (Köhler et Moyà-Solà, 1997). Например, пять поясничных позвонков ореопитека имеют размеры тел спереди большие, чем сзади, а сверху – меньшие, чем снизу. Это говорит о наличии поясничного лордоза и о повышенной нагрузке на крестец. Такой вариант типичен для человека и нетипичен для обезьян. Таз ореопитека низкий и широкий, на нем развиты передняя нижняя подвздошная ость и седалищная ость (обе отсутствуют у обезьян и имеются у человека), расстояние от ушковидной поверхности до вертлужной впадины уменьшено, а седалищная кость укорочена. Лобковый симфиз тоже оказался коротким, а за счет тонкой и прямой формы нижней лобковой ветви в наибольшей степени соответствует варианту австралопитека, а не каких-либо понгид. На бедренных костях мыщелки образуют большой угол с диафизом, что опять же характерно для человека. Хотя у орангутанов и гиббонов угол тоже есть, но у них внутренний мыщелок очень большой, а у людей и ореопитеков мыщелки одинакового размера.

Самой оригинальной частью оказалась стопа. Она у ореопитека ориентирована пальцами наискось в стороны, а не вперед, как у всех приличных приматов. Внутренняя часть стопы, судя по деталям строения суставов, была предназначена держать большую нагрузку, а вот наружная не усилена должным образом. У современных обезьян усилена именно боковая сторона – для лазания по деревьям и ходьбе по земле вразвалочку. Пяточный бугор ореопитека ориентирован вертикально – как у человека, а не наискось, как у обезьян. Отличают ореопитека также укороченные пропорции плюсневых костей и в целом относительно небольшие размеры стопы – такие соотношения среди приматов есть у прямоходящего человека и у гориллы с ее огромной массой; но ореопитек-то был маленький. Однако своеобразнее всего оказалась ориентация большого пальца стопы: он был развернут от прочих пальцев градусов этак на 100. То есть стопа ореопитека представляла странный треножник, одной опорой которого была пятка, второй – II–V пальцы, а третьей – далеко отставленный большой палец. Такое строение напоминает ногу птицы.

Позже – в новой статье – те же антропологи в соавторстве с Лоренсо Руком, Лукой Бондиоли и Роберто Макиарелли привели новые доказательства прямохождения ореопитека (Rook et al., 1999). На этот раз они исследовали особенности трабекулярной структуры тазовой кости. В зависимости от нагрузок мелкие перегородочки внутри костей – стенки ячеек губчатой ткани – выстраиваются во вполне определенной последовательности и с неслучайной плотностью. Эти трабекулы располагаются вдоль преобладающих нагрузок и плотнее в тех местах, где нагрузка больше. В тазовой кости ореопитека трабекулярная структура оказалась более похожей на человеческую, чем на понгидную. Так, сильно укрепленными оказались область ушковидной поверхности по направлению к лобковой кости, подвздошная кость спереди по направлению к седалищной кости, в том числе область передней нижней подвздошной ости, также – задневерхний край подвздошного гребня; усиленная полоса кости проходит у ореопитека между передней и задней частями подвздошной кости от большой седалищной вырезки до передней нижней подвздошной ости. Все эти особенности у австралопитеков и человека выражены ярче, но у гиббонов и крупных человекообразных обезьян по большей части отсутствуют вовсе. Частичное исключение составляет лишь горилла с ее огромным весом, из-за которого область подвздошно-крестцового сустава в скелете этой обезьяны оказывается усиленной.

Третья из упомянутых статей была посвящена хватательным способностям кисти ореопитека (Moyà-Solà et al., 1999). Были разобраны всевозможные параметры, могущие свидетельствовать о том, что ореопитек был не только способен, но и приспособлен к точечному захвату. Точечный захват – это захват, осуществляемый кончиками пальцев, когда каждый палец может прикоснуться к любому другому и все они могут быть сведены в одну точку. Пальцы прижимают предмет к другим пальцам. Этим точечный захват отличается от силового, при котором предмет сгребается всей кистью, а большой палец участвует вместе с прочими, прижимая предмет к ладони. Команда С. Мойя-Солы привела массу аргументов в пользу наличия точечного захвата у ореопитека: маленький относительно величины тела размер кисти при значительной длине большого пальца; отсутствие сужения головчатой кисти – у понгид и австралопитеков такое сужение возникает из-за значительного развития одной из связок, связанных с древолазанием; строение пястно-фаланговых суставов, схожее с человеческим – без суставной поверхности на верхней стороне головок пястных (каковая есть у Proconsul, Dryopithecus и мартышкообразных с их хождением на ладонях) и без поперечного валика в том же месте (каковой есть у горилл и шимпанзе для ограничения разгибания суставов при костяшкохождении – с опорой на согнутые пальцы), с уплощенными основаниями проксимальных фаланг (чего нет у других приматов, кроме людей); ориентированное почти вперед соединение между головчатой костью и II пястной для противостояния боковым нагрузкам при точечном захвате – в противоположность боковой ориентации у Proconsul, Dryopithecus и шимпанзе (правда, у четвероногих мартышкообразных ориентация фасетки тоже заметно смещена фронтально, но у них это связано с усилением боковых нагрузок при ходьбе); человекоподобное строение концевой фаланги большого пальца – с расширенным и уплощенным основанием, развитой бугристостью для прикрепления сгибателя и глубокой бороздкой внизу для связки длинного сгибателя большого пальца. Все вышеупомянутые особенности у ореопитека, конечно, не идентичны человеческим и не достигают даже уровня австралопитековых, но все же явно уклоняются в эту сторону, закономерно отличаясь от вариантов прочих приматов.

Дополнением к этим трем важным статьям стали еще две, опубликованные через несколько лет в Journal of Human Evolution. В первой было показано, что, хотя половой диморфизм по размерам клыков у ореопитеков был выражен вполне отчетливо, все же сравнительно с мартышками, дриопитеками, шимпанзе и прочими обезьянами сопоставимого размера самцы ореопитеков имели не такие уж крупные клыки (Alba et al., 2001). Это говорит о пониженной внутривидовой и особенно межсамцовой агрессии, примерно на уровне бонобо – самых миролюбивых и дружелюбных среди современных понгид. А ведь известно, что доброта и взаимопонимание – залог успешного развития.

Несколько позже вышла статья о строении внутреннего уха ореопитека (Rook et al., 2004). Его полукружные каналы оказались в целом понгидного строения, непохожими на вариант медленных древолазов. Передний и боковой каналы имеют размеры примерно как у понгид, а задний несколько увеличен. Это говорит о сильных угловых движениях головы в сагиттальной плоскости (то есть кивках вперед-назад), поскольку размер канала увеличивается у быстрых и подвижных видов для большей стабильности, а уменьшается у медленных. Например, у человека передний и задний каналы имеют увеличенные размеры для стабилизации при ходьбе, а вот боковой – маленький, так как боковые движения головы слабые.

Такой продвинутый образ ореопитека продержался несколько лет. Удар нанес Рэндэлл Сасман в 2004 году (Susman, 2004). Он оспорил почти все признаки, якобы свидетельствующие о способности ореопитека к точечному захвату. Самым крупнокалиберным выстрелом Р. Сасмана в адрес сторонников ловкорукого ореопитека стало утверждение, что команда С. Мойя-Солы перепутала целый ряд фаланг. Так, фаланги, считавшиеся проксимальными большого пальца, в действительности являются медиальными фалангами III пальца, исходя как из их тонкой морфологии, так и из относительных размеров. Якобы на спорных фалангах имеется явная раздвоенность основания – для соединения с головкой проксимальной фаланги. Кроме того, проксимальная фаланга большого пальца ни у каких приматов не бывает такой же длины, как проксимальные фаланги других пальцев, а согласно статье 1999 года получается именно так. Наконец, якобы на проксимальных фалангах I пальца человека и шимпанзе имеются следы асимметричного прикрепления косой связки. Вообще, согласно Р. Сасману, ни один исследователь еще не находил проксимальных фаланг I пальца кисти ореопитеков. Кроме этой путаницы, проксимальная фаланга V пальца была принята командой С. Мойя-Солы за фалангу II-го. Еще мимоходом Р. Сасман помянул, что на рисунке в статье 1999 года третья плюсневая изображена задом наперед.

Дистальная – концевая – фаланга I пальца кисти ореопитека, по мнению Р. Сасмана, вовсе не имеет черт, присущих гоминидам. Ее длинная узкая форма аналогична понгидной, а нижняя поверхность сильно разрушена, так что место прикрепления мышцы-сгибателя просто не видно, а рельеф для этого прикрепления не выражен.

Также Р. Сасман показал, что длина кисти ореопитека была вовсе даже не маленькой, а относительно длины руки даже более длинной, чем у орангутана – самого длиннорукого современного гоминоида. Стоит, конечно, учесть, что С. Мойя-Сола с командой считали длину кисти относительно размеров тела, а Р. Сасман – относительно длины руки, но вроде разница подходов дает еще более впечатляющие результаты, чем кажется, ибо руки у ореопитека длинные, а тело – короткое. Впрочем, Р. Сасман заметил, что даже абсолютные цифры, приведенные в статье 1999 года, ошибочны, ненавязчиво и корректно показав, что уважаемые коллеги не умеют считать.

Кроме того, Р. Сасман указал, что ореопитек имел очень длинные руки и длинные изогнутые пальцы – черты, типичные для древолазящих приматов. Впрочем, стоит сразу отметить, что изгиб фаланг ореопитека хотя и превышает индивидуальный максимум человека, все же несколько меньше средней гориллы – самой “прямопалой” обезьяны, находится в самых нижних пределах изменчивости обыкновенного шимпанзе, на нижней границе вариативности бонобо и далеко не достигает минимума орангутана.

Сильным аргументом Р. Сасмана послужило то, что ладьевидная кость запястья ореопитека похожа на орангутанью, поскольку центральная кость к ней не прирастает, что говорит о небольших размерах и малой подвижности большого пальца. У горилл, шимпанзе и человека ладьевидная кость кисти массивная, поскольку срастается с центральной костью, хотя у обезьян это слияние происходит позже, чем у людей. Таким образом, хватательная способность большого пальца ореопитека была очень слабой.

Короче говоря, корректно и очень вежливо Р. Сасман утверждал, что статья С. Мойя-Солы со товарищи полностью бессмысленна.

В восемнадцатом веке горячие испанские и итальянские сеньоры стали бы точить кинжалы, в девятнадцатом – перья, в двадцатом – карандаши, но научный прогресс неумолим. Точить компьютерную клавиатуру было бы странно, а потому в двадцать первом веке пришлось точить аргументы.

В новой статье 2005 года С. Мойя-Сола, М. Кёлер и Л. Рук исчерпывающе ответили на доводы Р. Сасмана (Moyà-Solà et al., 2005). Они привели качественные и подробные фотографии спорных фаланг, на которых отчетливо видно, что основания их вовсе не раздвоенные, а потому они не могут быть медиальными. Кроме того, С. Мойя-Сола с коллегами намекнули, что сам ореопитек показывает уважаемому Р. Сасману кукиш, ибо кисть ореопитека Ba#140 залегала в угольном пласте именно в этом положении. Первая пястная напрямую соединяется с проксимальной фалангой кисти, а та – со второй, так что вопрос об их идентификации практически не стоит. Нет путаницы и с длиной костей – разница измерений команды С. Мойя-Солы и Р. Сасмана практически незаметна на графиках.

II и V фаланги команда С. Мойя-Солы тоже не перепутала, поскольку они имеют закономерно разную длину. По новой реконструкции номера фаланг скелета IGF 11778 оказались следующими: III средняя по Susman, 2004 – I проксимальная; IV проксимальная – II проксимальная; IV средняя – III средняя; III проксимальная – слипшиеся III и IV проксимальные.

Наконец, ямка на нижней стороне дистальной фаланги I пальца имеет ненарушенную поверхность и, по утверждению команды С. Мойя-Солы, имеет совершенно явственные следы прикрепления связки длинного сгибателя большого пальца, говорящие о незаурядных способностях к точечному захвату.

От себя добавим, что ералаш с определением костей кисти ореопитека был всегда. Например, в 1973 году в том же Journal of Human Evolution была опубликована статья о находке скелета ореопитека IGF 11778, в которой имеется хорошая фотография скелета и препарированной кисти (Berzi, 1973). На фотографии кисти имеется I пястная кость, и притом совершенно целая. Правда, на той же фотографии в качестве V пястной показана, видимо, проксимальная фаланга, а фрагмент V-й посчитан за II-ю, так что путаницы тут хватает. Показательно, что не только нумерация, но даже число сохранившихся костей различается в разных источниках. В публикации 1973 года на фото скелета пястных и фаланг 14, на фото кисти – 13 (судя по всему, одна дистальная фаланга попала за край кадра); на реконструкции команды С. Мойя-Солы 1999 года – 17 костей, а на реконструкции Р. Сасмана 2004 года их 16, но кусок 17-й, вероятно, прилеплен сбоку к одной из проксимальных фаланг.

 

Р. Сасман не задержался с ответом (Susman, 2005). Его богатая и чрезвычайно обильная анатомическая аргументация должна была не оставить сомнений, что автор сей аргументации является крупнейшим специалистом в данной области, а спорные фаланги все же медиальные. Помянуто и раскритиковано было предполагавшееся сходство кисти ореопитека с кистью африканского Nacholapithecus. Опять упор шел на расположение и следы прикрепления косой связки, которых нет на фалангах. Подробно был рассмотрен вопрос об ориентации соединения II пястной и головчатой костей. Р. Сасман указал, что скошенное проксимо-латеральное соединение встречено у Oreopithecus, мартышкообразных, Australopithecus и человека, а потому не может отражать способность к точечному захвату. Более того, такая ориентация сустава имеется и в кисти колобусов, у которых большой палец вообще редуцирован. У австралопитеков вариант промежуточен между шимпанзе и человеком.

Относительно ямки на нижней стороне дистальной фаланги Р. Сасман указал, что она, судя по всему, тесным образом связана со способностями изготовления каменных орудий, поскольку встречается только у гоминид, эти орудия делавших. Дотошно было разобрано единственное возможное исключение – фаланга Stw 294 из Стеркфонтейна. Эта фаланга ранее поминалась как кость Australopithecus africanus, имеющая пресловутую ямку, но Р. Сасман показал, что кость вполне может происходить из более позднего слоя, в котором встречены кости Homo habilis.

Еще раз речь шла о длине фаланг и их изгибе, о форме таза, который у ореопитека по комплексу параметров более всего похож на орангутаний… Впрочем, что касается таза, его форма у ореопитека своеобразна настолько, что можно утверждать разные вещи. С одной стороны, подвздошная кость действительно широкая и низкая, несколько похожая на гоминидную. С другой стороны, пропорции всей тазовой кости крайне вытянутые, сопоставимые с орангутаньим состоянием.

Наконец, много раз поминавшиеся обеими сторонами в качестве авторитетов М. Марзке и М. Шрусбери издали статью (Marzke et Shrewsbury, 2006), в которой пояснили, что ямка на основании дистальной фаланги I пальца никак не связана с расположением и размером связки длинного сгибателя большого пальца, поскольку в любом случае связка крепится дальше – на всякого рода бугорках и гребешках (что, кстати, сказано и в любом анатомическом атласе), а ямка, когда имеется, заполнена окружающими тканями или жировой подушечкой. Ямка бывает выражена у самых разных приматов и ничего не говорит о способностях кисти. Таким образом, бурный спор, кипевший годами, частично не имел смысла. Попутно авторы вспомнили и другие примеры, когда уважаемые всем мировым сообществом ученые связывали большие размеры ямки с сильным развитием длинного сгибателя – статьи Р. Сасмана о парантропах, Д. Риклана об африканских австралопитеках, Э. Тринкауса о шанидарских неандертальцах и даже собственную – статью М. Марзке об эволюции точечного захвата.

Во второй части статьи М. Марзке и М. Шрусбери убедительно показали, что асимметричность прикрепления косой связки большого пальца никак не может быть показателем принадлежности проксимальной фаланги этого пальца, поскольку связка крепится на кость не в тех местах, что были показаны в статье Р. Сасмана, дистальной частью соединяется с суставной сумкой, вообще не оставляет на кости никаких следов и имеется далеко не у всех приматов.

Авторы отметили, что из информации и рисунков, приведенных в статьях и С. Мойя-Солы, и Р. Сасмана, невозможно сделать вывод о принадлежности спорных фаланг к проксимальным большого пальца или медиальным других пальцев.

В заключение М. Марзке и М. Шрусбери посетовали, что существует крайне мало исследований, в которых бы реально рассматривались взаимоотношения скелетных и мышечных структур, хотя далеко идущие эволюционные выводы готовы делать все. Учите анатомию, господа!

Но наука не знает покоя. Собравшись с новыми силами, команда С. Мойя-Солы детальнейшим образом исследовала вопрос о строении концевых фаланг большого пальца руки ореопитека и других приматов (Almecija et al., 2014). Сардинская обезьяна в целом оказалась весьма примитивной, похожей на проконсула. Однако некоторые черты ореопитека все же удивительно похожи именно на человеческие: это расширенность головки и усиленные места прикрепления длинного сгибателя пальца, связанные с соответствующими ямками на основании и теле кости. Из всех приматов рельеф фаланг ореопитека больше всего похож на таковой оррорина и современного человека. Очевидно, что речь идет не о родстве, но о функциональной конвергенции. Ореопитеки, похоже, все же брали предметы, зажимая их подушечками пальцев, как люди, а не кончиками, как прочие обезьяны.

Какова же мораль всей этой истории? Людям, далеким от науки, может показаться, что ученые заврались, запутались и вообще лепят что попало, дурят честных людей и зря едят свой хлеб. Однако стоит напомнить, что все специалисты, упоминавшиеся нами, – ведущие антропологи и палеоприматологи планеты. Они собственноручно искали и чистили окаменевшие останки, препарировали мышцы современных обезьян и людей, годами искали тонкие закономерности во взаиморасположении и развитии всяческого рода шероховатостей и малейших неровностей костей. Откуда же взялась столь впечатляющая разница в выводах, большой спор из-за малых бугорков? Причина проста: реальность сложна! Древние кости сохраняются плохо, лежат в угле как попало, взаимосвязи мышц и костей слабы, изменчивы и плохо изучены. Мы многого не знаем! Но в спорах рождается истина! Именно благодаря подобного рода историям в науке выкристаллизовывается знание. Противоречия будят мысль и вызывают оппонентов на новые изыскания, все более тщательные и глубокие. Ошибки выявляются, и замечательно, что выявляют их всё те же самые ученые, а отнюдь не те, кто готов, ничего не делая, говорить о бестолковости ученых.

Знание – сила!

Не так много людей занималось анатомией приматов и ореопитеков. Слишком мало останков ореопитеков дошло до нас, очень уж сплющены и деформированы эти кости в угольных толщах. Ситуация с нашими современными знаниями об ореопитеках несколько напоминает ситуацию со знаниями о неандертальцах в конце XIX века или об австралопитеках до 1940-х годов.

Пока неандертальцы были известны по паре неполных черепов и одному-двум скелетам, да еще частично патологичным, чего только не говорилось о них! Ведущие медики и антропологи утверждали самые невероятные с нынешней точки зрения вещи. Чего стоит одна только байка о русском казаке-микроцефале, умершем в пещере в погоне за Наполеоном! А ныне? Известен даже цвет волос некоторых неандертальцев!

А как встретил научный мир сообщение Р. Дарта об открытии древнейшего прямоходящего существа в 1925 году? Вплоть до открытий в Восточной Африке в 1970-х годах большинством ученых австралопитеки признавались лишь боковой ветвью эволюции (в целом обоснованно, ведь речь шла о южноафриканских формах). Когда же данных стало достаточно, были пересмотрены коллекции скелетов людей и обезьян, проведены корректные сравнения и дополнительные исследования по биомеханике, геологии, палеофаунистике и множеству прочих дисциплин и австралопитеки заняли свое прочное место в ветвях эволюционного древа жизни.

Ученым свойственно сомневаться. Противоречия и споры – неотъемлемая часть процесса научного познания. Без них наука догматизируется и превращается в религию. Ученые обязаны сомневаться и спорить, подвергать проверке все новое и все старое. Любое новое знание ставится под знак вопроса и многие знаки вопроса – до полной победы истины, иначе не избежать ошибок.

 

…А как же ореопитек? Ходил ли он на двух ногах? Брал ли пищу кончиками пальцев или сгребал всей ладонью? Будущее покажет, каким было прошлое. История спора не закончена, и в научных лабораториях по-прежнему раздается напряженный скрип…

Крестец ореопитека – крест на прямохождении ореопитека

Да, много проблем создал ореопитек для ученых. Не то он был прямоходящий, не то – специализированный древолаз. Не то изящно срывал малину кончиками утонченных пальцев, не то грубо сгребал листья всей мохнатой пятерней. Много аксонов было сломано в былинных турнирах сторонников и противников необычайной продвинутости ореопитека. Много нейронов погибло в попытках открыть тайны островной обезьяны. Но, видимо, недостаточно…

А потому двое антропологов из Техаса – Габриэль Руссо и Лиза Шапиро – решили продолжить эпическую битву за ореопитека (Russo et Shapiro, 2013). На сей раз они обратили внимание на часть, доныне не привлекавшую взоры. Оказалось, что доселе никто не исследовал крестец ореопитека. Честно говоря, оно и понятно, ибо окаменелость больше напоминает нечто из фильма “Чужие” (если не что похуже), нежели филейную часть обезьяны. Ничем не лучше выглядят и нижние поясничные позвонки. Вообще-то, исследователям приходится изучать деформированный кусок угля, а не исчезнувшие в вечность кости, так что проблема и впрямь немалая.

Однако крестец называется крестцом неспроста, ибо находится в самом важном месте – в Центре Тяжести! А посему на нем в первую очередь отражается положение тела при ходьбе. У человека и австралопитеков крестец очень широкий и короткий, с мощным верхом, резко сужающийся вниз. У человекообразных обезьян крестец узкий, длинный, вытянутый, сужающийся постепенно. Поясничные позвонки прямоходящих мощные, увеличивающиеся от первого к последнему, образующие изгиб вперед – поясничный лордоз. У косолапых антиподов все не как у людей. Что же ореопитек?

По большинству рассмотренных параметров он оказался человекообразной обезьяной. Абсолютная ширина крестца, размеры верхних и нижних суставных поверхностей поясничных позвонков и крестца, ширина позвоночных дуг, описательные признаки – все как у горилл и шимпанзе. Самой человеческой чертой выглядит только увеличение ширины между суставными отростками от первого до последнего поясничных позвонков, но оно не такое уж существенное и в той же мере встречается у обезьян. Из всего вышеназванного Г. Руссо и Л. Шапиро делают вывод, что нагрузки на поясницу и крестец у ореопитека были как у обезьян, никакого поясничного лордоза не было, а на гипотезе прямохождения можно поставить крест. Казалось бы, удивительная сказка заканчивается…

Но!

Никуда не делись другие признаки прямохождения ореопитека! А как же наклон мыщелков бедренной кости относительно ее диафиза? А как же масса специфических черт тазовых костей, в числе коих – трабекулярная структура? А как же “птичья ножка” – полуфантастическая форма стопы-треножника с опорой на пятку, оттопыренный на 100 градусов большой палец и на прочие 2–5-й пальцы? Даже с поясничными позвонками не все так окончательно и безнадежно, ибо сумма их передних высот, согласно предыдущим исследованиям, выше задних, что свидетельствует-таки о поясничном лордозе. А зачем последний, если ты ходишь на четвереньках и при этом не гигантская горилла? Так что любителям ореопитеков не стоит расстраиваться, расслабляться и успокаиваться; надо ждать новых изысканий и потрясений.

В лабораториях и ученых кабинетах по-прежнему раздается стук и треск, скрип и скрежет. Наука не стоит на месте!..

Итак, нарисовался замечательный и благородный образ ореопитека: прямоходящая обезьянка с чуткими и ловкими ручками, добрая в душе и только что не разумная. Все эти прогрессивные особенности, как предполагалось, смогли возникнуть в условиях эндемичной островной экосистемы при ограниченном количестве ресурсов, но и при почти полном отсутствии хищников. Никто не мешал ореопитекам ходить по болотистой земле своего острова, может быть и не совсем прямо, но хоть бы и придерживаясь длинными руками за низкие ветви деревьев и кустарников. Еды, впрочем, не хватало. Потому ореопитеки развили способность тщательно собирать все съедобное, усовершенствовав пальцевый захват до точечного. Не совсем, правда, ясно, для чего листоядной обезьяне точечный захват, но листоядность ореопитеков реконструируется по строению челюстей и зубов, а в условиях островов чего не бывает. Например, мыши из ореопитековой фауны имели зубы, вроде бы приспособленные для жевания степной травы, однако ж жили в болотистых лесах; это противоречие тоже объясняется, вероятно, отсутствием гнета хищников и конкуренцией за ограниченные ресурсы (Casanovas-Vilar et al., 2011). Микростертость эмали указывает на питание ореопитека скорее фруктами и твердыми плодами и семенами, нежели листьями (Williams, 2013).

Oreopithecus, конечно, не был предком человека, но замечательным образцом параллельной эволюции».

«Глава 31
Ореопитек в руках ученых, или Ученые в лапах ореопитека

Людям, далеким от науки, может казаться, что далекие от реальной жизни чудаки-ученые в тиши своих кабинетов годами тихонько поскрипывают перьями по пергаменту, выцарапывая на нем тайны мироздания, а после с тихой гордостью являют свои манускрипты на суд дружного и сплоченного научного сообщества. Почтенные, убеленные сединами академики на торжественном заседании степенно возлагают лавры на главу достойного, после чего он углубляется в дебри науки на следующие годы.

В реальности картина несколько иная. Тишина научных кабинетов нарушается отнюдь не скрипом перьев – его заменил нервный перестук клавиатуры; скрипят в основном натруженные мозолистые мозги и процессоры компьютеров. Отчетливо слышен и зубовный скрежет. Он адресован научным оппонентам. Накал страстей может быть весьма велик, под давлением мысли на страницы журналов изливается кипящая магма статей, которую дополняют летящие вслед раскаленные бомбы комментариев.

Примерно в таком виде на просторах журнала Journal of Human Evolution развернулась битва сторонников и противников особой продвинутости ореопитека Oreopithecus bambolii – знатного кандидата на почетное звание парачеловека.

…Впрочем, стоит начать с истории. Ореопитек с самого своего появления в 1872 году задал жару ученым. Словно черный чертик выскочил из угольных копей Тосканы и в лучших гоголевских традициях стал морочить голову палеонтологам. Его таксономическое положение менялось от парапитековых через мартышкообразных до гоминид, а в 1951 году У. Грегори даже прописал его среди свиней (видимо, в противовес пресловутому гесперопитеку, но это уже совсем другая история…). Д. Хюрзелер, самый известный исследователь ореопитека, считал его вполне возможным предком человека. Одни авторы подчеркивали примитивные черты итальянской обезьяны, другие – продвинутые, третьи – специфические.

Ореопитек замечателен массой особенностей. Обычно пишется, что он жил 9–7 млн лет назад, но новейшие исследования фауны расширяют этот интервал до 9,5–6 млн, а абсолютное ⁴⁰Ar/³⁹Ar-датирование и магнитостратиграфия сужают до 8,3–6,7 млн (Rook et al., 2000, 2011).

Ареал ореопитека был крайне невелик – кусочек западного побережья Италии (севернее Рима, но южнее Флоренции) и Сардиния. В позднем миоцене эти области были островом Гаргано в Тирренском море. В свое время упоминалась возможная находка ореопитека из Молдавии, но, видимо, это было ошибкой. Остров был оригинален: его покрывали болотистые леса – они-то и стали тем углем, в котором теперь находят останки ореопитеков, – и там совсем не было крупных хищников, опасных для обезьян. Был, правда, местный вид крокодила, средних размеров медведь, одна мелкая и одна крупная выдра, более чем полуметровый хищный еж Deinogalerix koenigswaldi, такого же размера гигантские совы Tyto robusta и еще более крупные Tyto gigantea, еще кто-то такого же разлива, но это все не львы с леопардами. Древние средиземноморские острова знамениты своей эндемичной фауной: карликовые слоны и олени, гигантские кролики и крысы, ореопитеки… Впрочем, карликовые олени, гигантские крысы, хомяки и пищухи жили вместе с ореопитеками, а вот слоны обитали по соседству – на Сицилии, Мальте и Кипре; на Сардинии карликовые мамонты тоже появились, но гораздо позже – не раньше конца среднего плейстоцена.

 

 

Рис. 23. Реконструкция ореопитека, его череп и кисть.

 

Небольшая обезьяна – около 32 кг весом – имела брахиаторные пропорции: короткое туловище с расширенной грудной клеткой, очень длинные руки и маленькие ноги. В строении черепа обращают на себя внимание мощные, но укороченные челюсти и сравнительно небольшие клыки; не было и межзубных диастем. Рельеф черепа выражен отлично: надбровные валики, сагиттальный и выйный гребни развиты едва ли не как у гориллы. В свое время Д. Хюрзелер даже ошибочно реконструировал слишком большой объем мозга, приняв сплющенные гребни за стенки мозговой коробки.

На нижней челюсти обращает на себя внимание чрезмерное развитие восходящей ветви и особенно – резкое выступание угла назад; такое строение типично для специализированных на листоядности тонкотелых обезьян. Зубы в целом сравнительно маленькие, имеют массу примитивных черт, присущих скорее мартышкообразным, нежели человекообразным приматам, а также несколько особенностей, встреченных только у ореопитеков. Самым замечательным является центроконид на нижних молярах – бугорок, которого нет ни у каких иных приматов.

Судя по пропорциям конечностей и повышенной подвижности суставов, ореопитек должен был быть брахиатором, однако кости его рук очень тяжелые, так что порхать по веткам подобно гиббонам он явно был неспособен. Выраженные углы ребер свидетельствуют о сильном развитии прямых мышц спины, то есть о ее выпрямлении, а другие черты – об укороченности и расширенности туловища.

Такая вот оригинальная обезьяна с оригинального острова.

Вернемся же в современность.

Началось все с трех статей в Proceedings of the National Academy of Sciences – 1997 и 1999 годов. В них команда антропологов: Сальвадор Мойя-Сола, Мейке Кёлер и Лоренсо Рук – показала, что, во-первых, ореопитеки были своеобразно прямоходящими, во-вторых, имели развитые способности к точечному захвату кисти. Аргументация авторов была богата и весьма убедительна.

В первой статье С. Мойя-Сола и М. Кёлер рассмотрели признаки, связанные с прямохождением (Köhler et Moyà-Solà, 1997). Например, пять поясничных позвонков ореопитека имеют размеры тел спереди большие, чем сзади, а сверху – меньшие, чем снизу. Это говорит о наличии поясничного лордоза и о повышенной нагрузке на крестец. Такой вариант типичен для человека и нетипичен для обезьян. Таз ореопитека низкий и широкий, на нем развиты передняя нижняя подвздошная ость и седалищная ость (обе отсутствуют у обезьян и имеются у человека), расстояние от ушковидной поверхности до вертлужной впадины уменьшено, а седалищная кость укорочена. Лобковый симфиз тоже оказался коротким, а за счет тонкой и прямой формы нижней лобковой ветви в наибольшей степени соответствует варианту австралопитека, а не каких-либо понгид. На бедренных костях мыщелки образуют большой угол с диафизом, что опять же характерно для человека. Хотя у орангутанов и гиббонов угол тоже есть, но у них внутренний мыщелок очень большой, а у людей и ореопитеков мыщелки одинакового размера.

Самой оригинальной частью оказалась стопа. Она у ореопитека ориентирована пальцами наискось в стороны, а не вперед, как у всех приличных приматов. Внутренняя часть стопы, судя по деталям строения суставов, была предназначена держать большую нагрузку, а вот наружная не усилена должным образом. У современных обезьян усилена именно боковая сторона – для лазания по деревьям и ходьбе по земле вразвалочку. Пяточный бугор ореопитека ориентирован вертикально – как у человека, а не наискось, как у обезьян. Отличают ореопитека также укороченные пропорции плюсневых костей и в целом относительно небольшие размеры стопы – такие соотношения среди приматов есть у прямоходящего человека и у гориллы с ее огромной массой; но ореопитек-то был маленький. Однако своеобразнее всего оказалась ориентация большого пальца стопы: он был развернут от прочих пальцев градусов этак на 100. То есть стопа ореопитека представляла странный треножник, одной опорой которого была пятка, второй – II–V пальцы, а третьей – далеко отставленный большой палец. Такое строение напоминает ногу птицы.

Позже – в новой статье – те же антропологи в соавторстве с Лоренсо Руком, Лукой Бондиоли и Роберто Макиарелли привели новые доказательства прямохождения ореопитека (Rook et al., 1999). На этот раз они исследовали особенности трабекулярной структуры тазовой кости. В зависимости от нагрузок мелкие перегородочки внутри костей – стенки ячеек губчатой ткани – выстраиваются во вполне определенной последовательности и с неслучайной плотностью. Эти трабекулы располагаются вдоль преобладающих нагрузок и плотнее в тех местах, где нагрузка больше. В тазовой кости ореопитека трабекулярная структура оказалась более похожей на человеческую, чем на понгидную. Так, сильно укрепленными оказались область ушковидной поверхности по направлению к лобковой кости, подвздошная кость спереди по направлению к седалищной кости, в том числе область передней нижней подвздошной ости, также – задневерхний край подвздошного гребня; усиленная полоса кости проходит у ореопитека между передней и задней частями подвздошной кости от большой седалищной вырезки до передней нижней подвздошной ости. Все эти особенности у австралопитеков и человека выражены ярче, но у гиббонов и крупных человекообразных обезьян по большей части отсутствуют вовсе. Частичное исключение составляет лишь горилла с ее огромным весом, из-за которого область подвздошно-крестцового сустава в скелете этой обезьяны оказывается усиленной.

Третья из упомянутых статей была посвящена хватательным способностям кисти ореопитека (Moyà-Solà et al., 1999). Были разобраны всевозможные параметры, могущие свидетельствовать о том, что ореопитек был не только способен, но и приспособлен к точечному захвату. Точечный захват – это захват, осуществляемый кончиками пальцев, когда каждый палец может прикоснуться к любому другому и все они могут быть сведены в одну точку. Пальцы прижимают предмет к другим пальцам. Этим точечный захват отличается от силового, при котором предмет сгребается всей кистью, а большой палец участвует вместе с прочими, прижимая предмет к ладони. Команда С. Мойя-Солы привела массу аргументов в пользу наличия точечного захвата у ореопитека: маленький относительно величины тела размер кисти при значительной длине большого пальца; отсутствие сужения головчатой кисти – у понгид и австралопитеков такое сужение возникает из-за значительного развития одной из связок, связанных с древолазанием; строение пястно-фаланговых суставов, схожее с человеческим – без суставной поверхности на верхней стороне головок пястных (каковая есть у Proconsul, Dryopithecus и мартышкообразных с их хождением на ладонях) и без поперечного валика в том же месте (каковой есть у горилл и шимпанзе для ограничения разгибания суставов при костяшкохождении – с опорой на согнутые пальцы), с уплощенными основаниями проксимальных фаланг (чего нет у других приматов, кроме людей); ориентированное почти вперед соединение между головчатой костью и II пястной для противостояния боковым нагрузкам при точечном захвате – в противоположность боковой ориентации у Proconsul, Dryopithecus и шимпанзе (правда, у четвероногих мартышкообразных ориентация фасетки тоже заметно смещена фронтально, но у них это связано с усилением боковых нагрузок при ходьбе); человекоподобное строение концевой фаланги большого пальца – с расширенным и уплощенным основанием, развитой бугристостью для прикрепления сгибателя и глубокой бороздкой внизу для связки длинного сгибателя большого пальца. Все вышеупомянутые особенности у ореопитека, конечно, не идентичны человеческим и не достигают даже уровня австралопитековых, но все же явно уклоняются в эту сторону, закономерно отличаясь от вариантов прочих приматов.

Дополнением к этим трем важным статьям стали еще две, опубликованные через несколько лет в Journal of Human Evolution. В первой было показано, что, хотя половой диморфизм по размерам клыков у ореопитеков был выражен вполне отчетливо, все же сравнительно с мартышками, дриопитеками, шимпанзе и прочими обезьянами сопоставимого размера самцы ореопитеков имели не такие уж крупные клыки (Alba et al., 2001). Это говорит о пониженной внутривидовой и особенно межсамцовой агрессии, примерно на уровне бонобо – самых миролюбивых и дружелюбных среди современных понгид. А ведь известно, что доброта и взаимопонимание – залог успешного развития.

Несколько позже вышла статья о строении внутреннего уха ореопитека (Rook et al., 2004). Его полукружные каналы оказались в целом понгидного строения, непохожими на вариант медленных древолазов. Передний и боковой каналы имеют размеры примерно как у понгид, а задний несколько увеличен. Это говорит о сильных угловых движениях головы в сагиттальной плоскости (то есть кивках вперед-назад), поскольку размер канала увеличивается у быстрых и подвижных видов для большей стабильности, а уменьшается у медленных. Например, у человека передний и задний каналы имеют увеличенные размеры для стабилизации при ходьбе, а вот боковой – маленький, так как боковые движения головы слабые.

Итак, нарисовался замечательный и благородный образ ореопитека: прямоходящая обезьянка с чуткими и ловкими ручками, добрая в душе и только что не разумная. Все эти прогрессивные особенности, как предполагалось, смогли возникнуть в условиях эндемичной островной экосистемы при ограниченном количестве ресурсов, но и при почти полном отсутствии хищников. Никто не мешал ореопитекам ходить по болотистой земле своего острова, может быть и не совсем прямо, но хоть бы и придерживаясь длинными руками за низкие ветви деревьев и кустарников. Еды, впрочем, не хватало. Потому ореопитеки развили способность тщательно собирать все съедобное, усовершенствовав пальцевый захват до точечного. Не совсем, правда, ясно, для чего листоядной обезьяне точечный захват, но листоядность ореопитеков реконструируется по строению челюстей и зубов, а в условиях островов чего не бывает. Например, мыши из ореопитековой фауны имели зубы, вроде бы приспособленные для жевания степной травы, однако ж жили в болотистых лесах; это противоречие тоже объясняется, вероятно, отсутствием гнета хищников и конкуренцией за ограниченные ресурсы (Casanovas-Vilar et al., 2011). Микростертость эмали указывает на питание ореопитека скорее фруктами и твердыми плодами и семенами, нежели листьями (Williams, 2013).

Oreopithecus, конечно, не был предком человека, но замечательным образцом параллельной эволюции» (Станислав Дробышевский. Обезьяны и все-все-все).

[5] «— Вот когда я был молод, — сказал Маздам, — чтобы вызвать у девчонки интерес, нужно было отрубить у своего злейшего врага достоинство и преподнести его девушке в подарок.

— Чиво?

— Я СКАЗАЛ, ОТРУБИТЬ У СВОЕГО ЗЛЕЙШЕГО ВРАГА ДОСТОИНСТВО И ДЕВЧОНКЕ ПОДАРИТЬ!

— О, это было так романтишно, — согласно закивал Хэмиш Стукнутый.

— А что делать, если у тебя нет злейшего врага? — спросил Малыш Вилли.

— Попробовать отрубить достоинство у кого ещё, — пожал плечами Маздам. — И злейший враг сразу же появится.

— Не, — задумчиво произнёс Калеб. — Сейчас все предпочитают дарить цветы» (Терри Пратчетт. Последний герой).

 

[6] «На днях моя дочь, барышня томная, нравная, сочиняющая стихи, музицирующая на гитаре, любящая, наконец, поваляться в постели часиков до 12 дня… пошла в армию.

Понимаю, что окончание этой фразы для российского читателя может показаться диким. Ну, сначала, конечно, она пошла в армию до пятницы – новобранцев, как правило, на первую же субботу отпускают по домам, – возможно, показать, что жизнь не кончилась, и мамино крыло по-прежнему рядом, и вообще, дать наплакаться вволю в родимую подушку после первого в жизни армейского дежурства.

Время нервное: весь наш двенадцатый класс постепенно – по мере персональных дат рождения – подгребает военная машина. Чуть ли не каждый день гудят отвальные – то у Иры, то у Шломо, то у Марка, то у Шимона.

Поздно вечером звонит уже с базы «забритый» утром Шимон и диктует моей дочери: «Значит, так: в палатках холодно, бери все теплое, что есть в доме – вязаную шапку, перчатки, свитера!»

Честно говоря, матерью солдата я уже однажды была, лет двенадцать назад, но как выяснилось, многое забыла. Например то, что новобранцы в израильской армии собираются на службу примерно так, как бравый Портос в романе Дюма экипировался перед военной кампанией во славу короля и Франции. То есть, заботы о некоторых деталях экипировки лежат на плечах семьи. И за две недели до призыва мы, высунув языки, скупали по магазинам теплые мужские кальсоны (да-да, с ширинкой, неважно: декабрьская ночь в палатке слезам не верит), мужские майки с начесом, теплые носки, ботинки, наконец.

– Как – ботинки?! Армия не выдает ботинок?! – восклицаю я возмущенно.

Нет, армия потом возмещает расходы, но ботинки ребенку надо выбирать отдельно, подбирать тщательно, по ноге, пробовать, менять, требовать другие, затем топать, прыгать и опять примерять. Мамин глаз надежней.

Опять же, простыни и подушки в той армии не предвидятся.

– Что-о?! – кричу я, – у Армии Обороны Израиля нет денег на подушки для солдат?!

Да есть, конечно, есть… Но пусть-ка этот изнеженный «мами» поспит в холодной палатке, подложив под голову свою армейскую куртку. Такая вот первая трезвящая плюха, как в песенке из трофейного американского фильма времен второй мировой, которую всю жизнь напевает другой солдат в семье – мой отец: «Здесь вы в казарме, мистер Грин! Здесь нет подушек и перин! Завтрак в постели и в кухне газ – эти блага теперь не для вас!»…

Накануне призыва и у нас дома гуляли по-человечески: выпили, как взрослые, блевали, как взрослые, уронили на балкон соседей снизу цветочный горшок и три пары разных ключей. Наутро хмурый наш сосед, Давид, стучит в дверь и молча протягивает эти ключи моей дочери. В глазах его – осуждение. Та рассыпается в извинениях: это была вечеринка перед призывом, и ребята…

– Ты идешь в армию? – его лицо расплывается в улыбке. – Какие войска?.. Молодец. А я был в морском десанте… Ну, счастливой службы, солдат!

В этом обществе все – солдаты. Даже те, кто не успел послужить по возрасту или по здоровью. Все солдаты – мамы, папы, бабушки и дедушки, братья, сестры. По пятницам вся страна ожидает своих солдат на побывку, все автобусы приобретают изнутри густо-зеленый, бежевый, серый колер военной формы разных родов войск. Сидят на баулах в проходах, теснятся, едут на перекладных. Никто не жалуется, что в тесноте его пихнули дулом или прикладом винтовки.

В день призыва мы отвозим свою нежную девочку на сборный пункт. А там – зрелище посильнее, чем «Фауст» Гете, причем, значительно сильнее: целый цветник рыжих, темных, золотистых, каштановых кудрей… День призыва такой – девчачий. А вокруг, у двух автобусов, сопровождающие – их сверстники с винтовками. И уже стреляют глазами направо-налево представители обоих полов.

– Господи! – бормочет мой муж, – что за жизнь фронтовая…

Да, жизнь такая, что множество молодых пар в этой стране изначально – боевые товарищи. Жизнь такая, и такой ее понимают и принимают наши дети…

Дают команду – по автобусам. Заплаканные мамы кричат последние указания: – Не забывай заряжать мобильник! Позвони сразу же – куда попала!!! Надень на ночь две пары кальсон!!!

Ребята с автоматами влезают последними в обе двери, автобусы разворачиваются и выезжают со двора на шоссе. Мы же плетемся к своей машине и сразу – рука сама тянется – включаем радио. Новости наших будней: из густонаселенных кварталов арабского Хан-Юниса палестинские боевики продолжают обстрелы еврейского района Гуш-Катиф. Ответный огонь открыл наш батальон бригады «Голани». После полудня премьер-министр собирает совещание представителей силовых структур по вопросу борьбы с «тоннельными взрывами»… Армейские источники опубликовали, наконец, список убитых при взрыве в Рафиахе израильских солдат.

– Ты не помнишь, – спрашивает меня муж, – она взяла синий свитер?

*

Каждую пятницу, ближе к полудню, у меня дома раздается звонок. Я снимаю трубку и слышу страстный голос дочери:

– Ставь жарить картошку, я уже в Иерусалиме!!!

Я хватаю самую большую сковороду, раскаляю масло и вываливаю на нее целую миску чищенной с утра и нарезанной картошки.

Когда в первую свою побывку из армии, она позвонила с воплем: «Го-о-ло-о-дна-ая-я-я как соба-а-ка-а!!!», отец философски мне сказал: – …А что ты думала? В любой армии всегда голодно… У нас в Перми, помню, плеснут тебе щей в миску, а там три синих пленочки плавают вместо мяса…

Ну, вваливается ребенок и, едва сполоснув руки, набрасывается на картошку…

– Что ж ты голую картошку-то… – пытаюсь я сердобольно встрять, представляя как же оголодала девочка, если ей одной лишь картошки довольно… – Вот, возьми баклажаны.

Она с полным ртом:

– Какие баклажаны?! Я их уже видеть не могу! У нас каждый день пять видов закусок с баклажанами…

– Ну, рыбку возьми…

Она вытаращивает глаза:

– У меня рыба уже из ушей лезет! То тунец, то форель, то карп, то копченая, то соленая…

Я несколько оторопела.

– А курицу будешь?

– Мам, ну, сколько можно эту курицу есть! Каждый день курица?!

– Минутку, ты сказала, что голодная… Я поняла, что вас плохо кормят.

– Ужасно! Ужасно кормят!

Тут я взялась за допрос серьезно.

– Так. Давай с самого начала. Молоко дают?

Она удивилась:

– Молоко? А зачем? Оно на столах стоит, конечно, но только для кофе. Зачем его пить? Есть же йогурты, творог разный, кефир, ряженка, то, се…

– А именно что: то, се?

– Ну, сыры там всякие, какие-то каши дурацкие… Салаты… Яйца… омлеты, в основном. Глазунью сделать как следует не умеют. Я говорю: «Дуду, не зажаривай слишком, я так не люблю!» А он, как назло, – зажаривает и зажаривает! Когда с луком, так еще ничего, а когда с грибами – тут он вообще не умеет…

– Понятно… – ледяным тоном сказала я. – А выпечка?

– А что – выпечка? Кому нужны эти круассаны и пироги: килограммы набирать? Это вообще еда нездоровая. И гарниры все эти… Я вместо них просто овощи и фрукты ем.

– Знаешь, что, – сказал мне отец. – Гони ты отсюда в три шеи эту зажравшуюся буржуйку! Дай сюда ее картошку, я доем!

– Не-е-т! – заорала дочь, обнимая тарелку. – Картошечка моя, любимая, – такую только мама готовит!

…Помню в самом нашем начале здешнем, лет пятнадцать назад, когда мы только обосновались на съемной квартире, когда я железно знала, что могу потратить на продукты в супермаркете только 20 шекелей в день, и ни копейкой больше, к нам в гости приехал из Тверии (не из Твери) мой старый друг. К тому времени он жил в Израиле уже год, и даже успел прослужить полгода в армии. И вот тогда он с возмущением рассказывал нам о здешних армейских «порядочках».

– Ужас! – говорил он, – нет сил смотреть, душа болит: то, что не съедается за завтраком, выбрасывается мгновенно. Не дай бог выставить банку йогурта в обед – накажут самым жестким образом. И главное – запечатанные, далеко не просроченные йогурты – все сметается в помойный бак!

Мы ахали, качали головами, приговаривали: «Как же так, почему бы не раздать неимущим?! Какое попустительство, какое разбазаривание добра!» – и нам казалось, что только бывшесоветскии разум может навести в этой стране надлежащий порядок. А без нас пропадут, захлянут, выкинут, разбазарят…

– …Как тебе не стыдно, – говорю я дочери. – Помнишь, на Малой Полянке нас остановил солдатик, попросил 5 рублей, у него в авоське болтались булка и баночка кефира? Вот ему бы выпечку, которую ты не съедаешь! Или йогурты, которые вы сметаете в помойный бак.

– Мама! – строго отвечает она. – Ты с ума сошла? Это запрещено! В армии продукты должны быть наисвежайшими! У нас и так проблем выше макушки. Еще не хватает, чтоб от тухлятины на марше весь полк обосрался!

Мне нечего ей ответить.

– Но почему именно – картошка? – только спрашиваю я.

– А это у кого что мамино – любимое… Ирка по пельменям тоскует, Юдит ждет субботы из-за «пэсто»… Кто – чего, словом…

И я лишь плечами пожимаю. Но с утра, в пятницу, первым делом становлюсь в свой кухонный наряд. Сковорода наготове.

Жду: вот-вот зазвонит телефон, и голос дочери пропоет нетерпеливо:

– Еду-еду! Кар-то-о-ошечку-у-у!!!

*

Воинская присяга в Армии Обороны Израиля – дело серьезное, торжественное и даже волнующее. Но… все-таки, и эта церемония, как почти все церемонии в стране, напоминает выезд на пикник большого шумного семейства. На присягу любимого отпрыска едут: родители, братья-сестры, бабушки-дедушки с домашними животными, а также соседи-друзья, с рукописными плакатами – как болельщики на спортивные состязания.

С утра огромный пустырь перед базой начинает заполняться машинами разных марок, а на обочине вдоль огромного плаца солдатики выставляют для родных ряды пластиковых стульев.

Мы приехали едва ли не первыми и сразу заняли места в нужном ряду – повезло! – уже через час все стулья заняты, и публика рассаживается на земле, сидит на корточках, с любопытством бродит с фотоаппаратами и видеокамерами по той части плаца, куда их пускают, потому что поодаль на столах выложены ружья и высокими стопками лежат Пятикнижия в синих тисненых обложках. И вот туда-то подходить нельзя – столы охраняют девушки в форме…

– Боже, – замечает мой муж меланхолично, – посмотри на этих бравых солдат: как они воюют с этими попами, с этими цицами…?!

Он вообще настроен критически и, кажется, продолжает оставаться патриотом советской армии времен его службы в Перми, какие бы тяжелые воспоминания та ни оставила.

А, девочки, действительно, как на подбор, «у теле»… Как говорила моя бабушка: «Нивроку, маешь вешч»…

Туда-сюда по плацу бегает лохматая рыжая собака. Наверняка, кто-то привез с собой, и сейчас не может удержать на месте…

Между тем, напряжение возрастает, солдатская родня в возбуждении привстает и даже привскакивает с мест; наконец, со стороны далеких, едва видимых отсюда армейских палаток раздается слаженный гул команд и топот ног: на плац повзводно выводят подразделения.

Наглая рыжая собака по-прежнему свободно бегает по плацу, сопровождая каждый, вновь появившийся, взвод. Да что ж это, в самом деле, почему хозяева не отзовут ее, и как армейское командование позволяет псу болтаться под ногами марширующих солдат?!

– Это разве строевой шаг! – замечает мой муж. – Вот у нас был настоящий прусский строевой шаг!

Мне хочется попросить его заткнуться, но, увы, не могу не согласиться: советские солдаты на парадах шагали как-то… четче! Отрезанней! Их, выходит, гоняли тщательнее?! Недоработочка наша!

А уже там и тут вспыхивают радостные вопли мам и бабушек: кто-то уже узнал своего… свою… Какие же все они одинаковые!

– Ты ее видишь? – тревожно спрашивает меня муж с мечущимся по плацу взглядом…

Я ни черта не вижу! В беретах, в форме – все девочки похожи одна на другую. Сердце колотится, как будто всех их сейчас погрузят на грузовики и отошлют на фронт…

Но вот все выстроились – все четыре подразделения. С огромным трудом отыскиваем свою – с бледным серьезным лицом, вторую справа в третьем ряду в первом подразделении. У всех очень бледные и очень суровые лица. Но собака, – черт побери! – собака, кажется, собралась оставаться на плацу на время всей церемонии?! И никого это, кажется, не волнует?! А что же ее идиотские хозяева?!

Начинается церемония присяги. Выходит командующий военной базой, офицеры, военный раввин… взвивается флаг, играет труба… И все время лохматый рыжий пес околачивается там, где ему придет в голову: то уляжется у ног военного раввина, читающего отрывок из Пятикнижия, то подбежит к сапогам командующего, то весело прыгает у ног солдата, вызванного из строя для клятвы.

– Вот она! – сдавленно говорит муж. Вызывают к присяге нашу! Сюда ее голос доносится слабо: «Да, командир!… Клянусь… всем существом… до последней капли… за свою страну!..»… Отсюда почти не видно, – проклятая собака мельтешит под ногами! – как вручают ей оружие и книгу, как бежит она назад и становится в строй…

Муж как-то странно щурится и отворачивает от меня лицо…

Наконец, играют гимн и – по команде – солдаты с победными криками подбрасывают в воздух береты… Этим заканчивается церемония присяги, и мгновенно толпа штатских с воплями и объятиями смешивается с «зеленью». Вот тут и начинается настоящий пикник. Мамаши и бабушки торопливо разверзают необъятные сумки со «вкусненьким» и «домашненьким»…

Мы в панике бросаемся на поиски своей и с трудом ее отыскиваем – незнакомую, с собранными по уставу на затылке волосами.

Она стоит в окружении солдат и треплет по загривку рыжего пса!

– Что это за пес, в конце концов?! – кричу я. – Возмутительно, превратил всю торжественную церемонию в балаган! Хозяев оштрафовать, к чертовой матери! Где хозяева?!!

– Мы – хозяева… – улыбаясь, отвечают солдатики. – Это наш пес, здешний… Всех знает, всех встречает – провожает… Он уже стольких солдат к присяге привел! – наш солдатский пес…

*

Кончена жизнь – в моем доме появилось ружье. Не в том смысле, что оно должно непременно выстрелить в четвертом акте, а в том смысле, что покоя от него нет, как от недельного младенца.

Ружье выдано солдату Армии Обороны Израиля, а именно, моей дочери Еве, в порядке прохождения курса молодого бойца. Она звонит нам с базы, захлебываясь от восторга и гордости:

– Ма, я классно стреляю! Меня командир похвалил! Я знаешь, сколько выбиваю!

(Вообще-то, странным образом, у нас в семье все неплохие стрелки. А сын так вообще был лучшим ночным стрелком в роте. Так что, я не особо удивляюсь).

– Нас учили сегодня разбирать и собирать ружье, и я классно это делаю!

И вот это самое ружье (между прочим, хорошеньких несколько кило), должно находиться при солдате днем, ночью, в ванной, в туалете – куда бы солдат ни подался. Если он в форме. Согласно уставу.

Мы, предки то есть, – безнадежные лапти, – все время обнаруживаем свое невежество и отсталость. Вот на автобусной станции в Иерусалиме мы встречаем ее, отпущенную в увольнительную на субботу. Вот она появляется, с огромным солдатским баулом на плече и с немалым рюкзаком за плечами. Ружье тоже на плече, и этих хрупких плеч явно не хватает для всего багажа, где бы еще взять парочку?

– Дай, подержу, – я протягиваю к ружью руку. В ответ – округлившиеся от возмущения глаза:

– Ты с ума сошла?!

Вообще то, что мы с отцом сошли с ума, мы узнаем теперь с перерывом в несколько минут. Например, вечером, в субботу она собралась встретиться с друзьями в баре, в Иерусалиме.

– Господи, неужели я сниму, наконец, эту зеленую робу и надену человеческую юбку! Но куда спрятать ружье?

– Пусть лежит себе в шкафу, – неосторожно предлагаю я.

– Ты с ума сошла?! А если в дом ворвутся враги?!

– Ну, запри в комнате, а ключ проглоти, – советует отец.

– Папа!!! Ты с ума сошел?! Дверь в комнату выбивается ударом ноги!

Отец вздыхает и замечает, что его служба в Перми, среди снегов и морозов, в казарме на 200 человек была гораздо проще…

Наконец, за Евой заезжает прямо со своей военной базы ее друг Шнеур, или попросту, Шнурик, и наш дом благословляется еще одним ружьем. Сейчас мы уже можем держать против врагов круговую оборону. Сначала оба ответственных стойких солдата, сидя на ковре, осматривают свои ружья (идиллия по-израильски), потом бродят по квартире, раскрывают шкафы и кладовки, придумывают тайники, пытаются просчитать логику врага. Ура, выход найден! Оба ружья-близнеца укладываются на бочок на дно ящика Евиного дивана, заваливаются одеялами и подушками, дверь в комнату запирается на ключ, который прячется в тайнике в кладовке.

И вот уже два радостных штатских обалдуя выскакивают из дому, чтобы успеть на автобус… Через час я слышу в кладовке копошение. Это муж что-то ищет.

– …Куда они запропастили ключ от ее комнаты, не знаешь? Я забыл там фломастеры, а мне до завтра…

– Ты с ума сошел?!! – кричу я.

……………………………………………………………………

 

Последним автобусом ребята возвращаются из Иерусалима. Из своей комнаты мы слышим, как закипает на кухне чайник, и часа полтора еще идет обсуждение достоинств легендарного диджея Габи, того, что столько лет классно давал всем прикурить в «Бочке», но потом пошел в отряд профессиональных спасателей (которыми славится Израиль), и погиб где-то в Бирме при исполнении обязанностей. А нынешний, Джекки… он – нет, не тянет…

Потом долго разыскивается тот самый ключ в кладовке, при этом роняется с полок все, что спокойно стояло там месяцами… Затем стелется в гостевой комнате постель для Шнурика… Шумит в душе вода… Наконец, каждый укладывается, потому что подниматься завтра в половине пятого и тремя автобусами добираться до базы – на другой конец страны, вернее, каждому – в свой конец своей небольшой страны, ибо курс молодого бойца они проходят на разных базах.

Утром гром будильника поднимает меня, отца, нашу собаку, соседей в квартирах под и над нашей…

И только два солдата, два защитника родины, спят по своим углам в обнимку со своими ружьями – сладко, надежно, беспробудно… Как дети.

2004 г» (Дина Ильинична Рубина. Ружьё для Евы. В сборнике «Их бин нервозо..»)

 

[7] Германия во время Первой мировой войны испытывала нехватку сырья и продовольствия. Во время Второй мировой войны она оказалась в похожей ситуации. Несмотря на то, что в сельское хозяйство вкладывались большие средства, производимой продукции было недостаточно, чтобы прокормить страну.

14 февраля 1940 года статс-секретарь Имперского министерства продовольствия и сельского хозяйства, будущий рейхсминистр (1942 – 1945) Герберт Бакке (1894, Батуми, - 1947) на генеральном совете по четырёхгодичному плану объявил, что такая ситуация ставит под угрозу пищевую промышленность Германии и может привести к её развалу, как в 1918 году. Бакке придерживался мнения, что проблема с питанием может быть решена за счёт Советского Союза. Но поскольку расчёты, сделанные управлением сельского хозяйства, показывали, что излишков в СССР не было, то была разработана специальная стратегия, с целью получения максимального количества продовольствия из деревень и одновременного приведения в действие национал-социалистической политики уничтожения. По утверждению историка Кристиана Герлаха, экономическая стратегия на Востоке была орудием массового истребления гражданского населения.

В качестве доказательства существования такой стратегии существует целый ряд документов из государственных и партийных штабов планирования, а также записи речей в министерстве. Наиболее важным доказательством существования плана голода является протокол заседания государственных секретарей. В этом документе, который отражает намерения ряда высокопоставленных должностных лиц и старших офицеров армии, идёт речь о записке, которая была составлена в рамках одной из встреч:

«Война может быть продолжена, только если вермахт на третьем году войны будет полностью обеспечиваться продовольствием из России» («Der Krieg ist nur weiter zu führen, wenn die gesamte Wehrmacht im 3. Kriegsjahr aus Rußland ernährt wird.»).

«При этом, безусловно, десятки миллионов людей умрут с голода, если мы заберём из страны всё для нас необходимое» («Hierbei werden zweifellos zig Millionen Menschen verhungern, wenn von uns das für uns Notwendige aus dem Lande herausgeholt wird.»).

Зерновые богатства Украины были особенно важны для самодостаточности Германии, но всё же Украина не производила достаточно зерна, чтобы решить продовольственные проблемы Германии.

Вывозя сельскохозяйственную продукцию с Украины с целью обеспечения рейха продовольствием, немецкое руководство также призвало к:

уничтожению лишнего населения (евреи, население в больших украинских городах);

экстремальному сокращению пайков, которые выделяются украинцам в остальных городах;

уменьшению затрат на питание сельского населения.

В ходе обсуждения плана Бакке отметил, что количество «лишнего населения» в России достигает 20—30 миллионов. Если лишить это население питания, то сэкономленное продовольствие может быть использовано для питания немецкой армии и немецкого населения. План предполагал, что увеличившееся за годы индустриализации городское население СССР будет лишено поставок продовольствия. Предполагалась большая смертность среди населения Советского Союза, десятки миллионов смертей ожидались в течение первого года немецкой оккупации. Голод должен был стать неотъемлемой частью оккупационной кампании.

 

 

«12 заповедей» Бакке о поведении немцев на Востоке и обращению с русскими. В частности, 11-я заповедь гласит: «Русский человек привык за сотни лет к бедности, голоду и непритязательности. Его желудок растяжим, поэтому не допускать никакой поддельной жалости…»

План голода привёл к массовой гибели гражданского населения и советских военнопленных, которые почти не получали питания. Например, евреям было запрещено приобретать яйца, масло, молоко, мясо, овощи. Так называемая «порция» для евреев в Минске и других городах в пределах контроля центральной группы армий была не более 420 килокалорий в день. Десятки тысяч евреев погибли от голода и его последствий в течение зимы 1941—1942 годов. Всего в результате реализации плана на оккупированной территории погибло от голода 4.2 миллиона советских граждан.

Советским военнопленным в 1941 году была установлена норма питания около 900 ккал в сутки, что почти вдвое меньше необходимого для выживания. Такая норма приводила к необратимой дистрофии и гибели человека от голода в течение нескольких месяцев. Таким образом, лагеря для советских военнопленных в первую половину войны были такими же лагерями уничтожения как и лагеря для евреев. Всего в немецких лагерях погибло, в первую очередь от голода, более трёх миллионов советских военнопленных, из них 2 миллиона умерло до февраля 1942 года, за 8 первых месяцев войны.

В итоге общие потери СССР от реализации плана голода составили не менее 7.5 миллионов человек .

Хотя план голода был разработан для Советского Союза, он был использован и в оккупированной Польше. По оценкам Рауля Хильберга (1926 – 2007), более полумиллиона польских евреев умерло в гетто из-за голода.

К середине 1941 года в Польше немецкое население получало 2613 килокалорий в день, поляки — 699 килокалорий и евреи в гетто — 184 килокалории. Еврейский рацион составлял 7,5 % ежедневной потребности в пище, польский рацион — 26 %. Поляки имели какие-то возможности добывать пищу самостоятельно, для евреев в гетто это было намного сложнее. Только рацион, выделенный немцам, содержал достаточное количество калорий.

В начале 1943 года, по оценке Ганса Франка (1900 – 1946), немецкого губернатора оккупированной Польши, около трёх миллионов поляков столкнулись с голодом в результате приведения плана в действие. В августе Варшава была полностью отрезана от поставок зерна. Только большой урожай в 1943 году и приближение восточного фронта в 1944 году спасли поляков от голода.

Западная Европа была третьей в немецком продовольственном списке, хотя она никогда не страдала от истребляющего голода, как Восток. Продовольствие поступало в Германию из Франции и других оккупированных стран на Западе.

Тем не менее, план голода не был полностью реализован. Немцам не хватало людских ресурсов для полноценного обеспечения «продовольственной блокады» советских городов, и они не смогли конфисковать все продукты питания для своих собственных целей.

 

Тем не менее, немцы смогли существенно пополнить свои запасы зерна, в особенности из зернохранилищ плодородной Украины и отрезали СССР от продовольственных источников Украины, что привело к масштабному голоду на советских территориях (наиболее сильно в Ленинграде, окруженном немецкими войсками, где во время блокады Ленинграда умерло около одного миллиона человек).

В конце 1943 года план привёл к стабилизации системы обеспечения продовольствием немецкого населения. Осенью 1943 года, впервые с начала войны, продовольственные пайки для немецких граждан, которые ранее были сокращены в несколько раз, были снова увеличены.

В 1942—43 годах оккупированная Европа поставляла Германии более одной пятой своего зерна, четверть производимых жиров и 30 процентов мяса.

Пауль Йозеф Гёббельс (1897 – 1945) писал в своих дневниках о плане голода. Он указывает, что основной принцип плана заключается в том, что «прежде чем в Германии наступит голод, голодать будет ряд других народов». А Герман Вильгельм Гёринг (1893 -1946) заявлял, что «если кому-то суждено умереть от голода, это будут другие, не немцы» и «...неважно сколько их умрёт, главное, чтобы от голода не умер ни один немец».

 

[8] Поскольку полная победа в генеральном сражении (которым должна была стать битва при Ватерберге 11 августа 1904 года) не была достигнута, генерал-лейтенант Адриан Дитрих Лотар фон Трота (1848 – 1920) приказал начать преследование повстанцев, ушедших в пустыню, с тем чтобы вынудить их дать бой и всё-таки осуществить разгром. Однако это было сопряжено с большими трудностями для шутцтруппе, а гереро уходили дальше и дальше, так что Трота принял решение оцепить границы пригодной для жизни территории, оставив африканцев погибать в пустыне от голода и жажды. Таким образом, именно на этом этапе произошёл переход от подавления восстания к геноциду. Причиной этого послужило опасение Трота, что восстание перетечёт в вялотекущую партизанскую войну, а любой исход, отличный от полного разгрома повстанцев, будет рассматриваться немецкими властями как поражение. То есть было два пути: либо шутцтруппе инициируют сражение и одерживают в нём окончательную победу, либо вытесняют восставших за пределы своей колонии. Поскольку первого достичь так и не удалось, был выбран второй путь; возможность переговоров и капитуляции Трота решительно отвергал. У гереро была возможность получить убежище в британской колонии Бечуаналенд на территории современной Ботсваны, но большинство при попытке попасть туда погибло в пустыне от голода и жажды или было убито немецкими солдатами.

Переходный момент ознаменовался знаменитой прокламацией Трота, опубликованной им 2 октября 1904 года:

Я, главнокомандующий немецких солдат, передаю это послание людям гереро. Гереро больше не принадлежат к Германии. Они совершали грабежи и убийства, отрезали носы, уши и другие части тела раненым солдатам, а теперь из трусости отказываются сражаться. Я объявляю: тот, кто доставит пленного командира на одну из моих станций, получит тысячу марок, а тот, кто доставит самого Самуэля Магереро {1856 – 1920, верховного вождя с 1890 – Ю.С.}, получит пять тысяч марок. Все люди гереро должны покинуть эту землю. Если они этого не сделают, я заставлю их своими большими пушками (артиллерией). Любой мужчина гереро, обнаруженный в пределах немецких владений, будь он вооружён или безоружен, со скотом или без, будет застрелен. Я не буду принимать больше ни детей, ни женщин, а буду отправлять их обратно к своим соплеменникам или буду стрелять в них. И это моё слово людям гереро.

 

Кроме того, Трота опубликовал и дополнительное разъяснение для своих солдат:

Эту прокламацию надлежит огласить нашим солдатам на перекличке, с дополнением, что подразделение, захватившее командира, получит надлежащее вознаграждение, а под «стрелять в женщин и детей» следует понимать стрельбу поверх их голов, чтобы заставить их бежать. Я уверен, что после этой прокламации мы больше не будем брать пленников-мужчин, но зверства в отношении женщин и детей недопустимы. Они убегают, если выстрелить несколько раз в их направлении. Мы не должны забывать о хорошей репутации немецкого солдата.

 

По факту на этот момент уже велись массовые убийства гереро, как правило, уже потерявших способность к активному сопротивлению. Об этом имеются многочисленные свидетельства, хотя большая часть их была использована Британией в конце Первой Мировой войны для дискредитации образа Германии, поэтому они не всегда полностью объективны.

Глава генштаба немецкой армии (1891 – 1905), граф Альфред фон Шлиффен (1833 – 1913) признал, что экономически более выгодно использовать рабский труд гереро, нежели полностью уничтожать их, и вскоре оставшиеся сдавшиеся или захваченные в плен были заключены в концлагеря, где их заставляли работать на немецких предпринимателей. Так, труд заключённых использовался частной алмазодобывающей компанией, а также для строительства железной дороги в районы добычи меди. Многие погибли от непосильного труда и истощения. Как отмечало в 2004 году немецкое радио Deutsche Welle, именно в Намибии немцы впервые в истории применили метод содержания заключенных мужчин, женщин и детей в концлагеря.

 

[9] Чтобы держать многомиллионное население Конго под контролем, использовались «Общественные силы» (фр. Force Publique) — частная армия, сформированная из ряда местных воинственных племён, под командованием европейских офицеров.

В стране царил режим вооруженного грабежа населения, активного расхищения наиболее доступных для эксплуатации естественных богатств. За невыполнение поставок слоновой кости, каучука, продовольствия, за отказ выполнять трудовую повинность власти истребляли местных жителей, сжигали селения, опустошали целые районы. Условия работы на каучуковых плантациях были крайне тяжелыми: сотни тысяч людей гибли от голода и эпидемий. Зачастую, чтобы принудить местных жителей к работе, власти колонии брали в заложники женщин и держали их под арестом в течение всего сезона сбора каучука. В экономическом плане властям в итоге удалось существенно увеличить производство каучука. По данным бельгийских источников, в 1887 году объём производства каучука в Конго составлял около 30 тонн, через 10 лет к 1897 году он увеличился в 40 с лишним раз (около 1300 тонн), а в 1903 году составлял уже около 5900 тонн.

Система жесточайшей эксплуатации привела к сокращению численности населения Конго с 30 миллионов в 1884 году до 15 миллионов в 1915 году. За малейшую провинность работников калечили и убивали. От бойцов «Общественных сил» в качестве доказательства «целевого» расхода патронов во время карательных операций требовалось предъявлять отрубленные руки убитых. Доходы от эксплуатации Конго король направлял, в частности, на содержание своей любовницы Бланш Зели Жозефины Делакруа (Каролины Лакруа, 1883 – 1948), прозванной журналистами «королевой Конго» (la reine du Congo). Бельгийские власти в некоторой степени попустительствовали тому, чтобы в прессе жестокое обращение с конголезскими племенами получало объяснение как реакция на жестокости самих конголезцев, поскольку в регионе бассейна Конго проживали племена, практиковавшие каннибализм.

Внимание общественности к проблеме Конго привлёк сначала Джозеф Конрад (Юзеф Теодор Конрад (Фёдор Апполонович) Коженёвский, 1857 – 1924) в повести «Сердце тьмы» (1899), а затем доклад 1904 года дипломата сэра Роджера Дэвида Кейсмента (1864 – 1916), тогда британского консула в Боме, и работа основанного им Общества по проведению реформ в Конго во главе с журналистом Эдмундом Дином Морелом (1873 – 1924).

 

[10] На острове Наргин в Каспийском море, близ Баку был расположен крупный лагерь для турецких военнопленных, число которых составляло здесь несколько десятков тысяч человек. Кроме турецких солдат и офицеров, в лагере содержались также небольшие группы германских и австро-венгерских военнопленных. Военнопленные влачили в лагере жалкое существование. Так, когда осенью 1917 года остров посетил врач Нариман Кербалаи Наджаф оглы Нариманов (1870 – 1925, будущий нарком иностранных дел (1920—1921) и председатель СНК Азербайджанской ССР (1920—1922)), он стал свидетелем того, как на острове жили голодные и исхудавшие человеческие существа, спавшие на голых камнях и скалах. В докладной записке, направленной Бакинской городской думе, Нариманов писал, что ежедневно на острове от тифа и других заболеваний погибает 40-45 человек. В это время на острове, по словам Нариманова, находилось ещё 6-7 тысяч человек. Основной причиной гибели военнопленных был недостаток воды и пищи.

Концентрационные лагеря для депортированных армян создавались властями Османской империи в 1915 году, на пути следования караванов депортированных армян в Сирию и Месопотамию. Такие лагеря существовали в 1915 —1919 годах в Хаме, Хомсе и под Дамаском (Сирия), а также в районе городов Эль-Баб, Мескене, Ракка, Зиарет, Семга, Рас-ул-Айн и в конечном пункте движения караванов — Дейр-эз-Зоре (Дейр-эз-Зорский лагерь).

В этих лагерях люди содержались под открытым небом, без воды и пищи. Именно голод и эпидемии, по свидетельствам очевидцев, стали причиной высокой смертности, в особенности среди детей. В марте 1916 турецкое правительство решило уничтожить оставшихся в живых депортированных армян. К этому времени в лагерях вдоль Евфрата и в Дейр эз-Зоре оставалось до 200 тысяч человек. В августе 1916 их депортировали в направлении Мосула, где людей уничтожали в пустынях Марате и Сувар; в ряде мест женщин, стариков и детей загоняли в пещеры и сжигали заживо. К концу 1916 лагеря вдоль Евфрата перестали существовать. Оставшиеся в живых в последующие годы обосновались в Киликии, перебрались в страны Европы и Ближнего Востока.

 

 

Пытка военнопленного в немецком лагере

Адольф Гитлер в начале февраля 1919 года записывается добровольцем в службу охраны лагеря для военнопленных, находившегося близ Траунштайна неподалёку от австрийской границы. Примерно месяц спустя военнопленных — несколько сотен французских и русских солдат — выпустили, а лагерь вместе с его охраной расформировали.

В начале Первой мировой войны австро-венгерскими властями были созданы концентрационные лагеря, так как тюрьмы оказались переполненными. Основными были лагеря в Талергофе в Штирии и в Терезине в Северной Чехии. С началом войны в Австро-Венгрии была с новой силой развязана борьба с галицкими русофилами среди русинов. Борьба против русинской интеллигенции и крестьян, заподозренных в симпатиях к Российской Империи или просто считающих себя русскими, проводилась и раньше, но с началом войны она обрела массовые масштабы. Русинов стали помещать под стражу, а иногда и расстреливать без суда и следствия.

Несколько тысяч русинов содержались в Терезинской крепости, где их использовали на тяжёлых работах, и затем этапировали в Талергоф. Заключённые в Талергофском лагере находились в ужасных условиях. Так, до зимы 1915 года там не хватало на всех бараков и минимальных санитарных условий, для жилья отводились ангары, сараи и палатки. Узники подвергались издевательствам и побоям. В официальном рапорте фельдмаршала Шлеера (Schleier) от 9 ноября 1914 года сообщалось, что в Талергофе в то время находилось 5700 русинов. Всего через Талергоф с 4 сентября 1914 до 10 мая 1917 прошло не менее 20 тысяч галичан и буковинцев. Только в первые полтора года погибло около 3 тысяч заключённых. Всего же, по некоторым оценкам, во время Первой мировой войны было уничтожено не меньше 60 тысяч русинов.

Кроме всего прочего, интернированию в Талергоф были подвергнуты граждане стран Антанты, на момент объявления войны находившиеся на австрийской территории (туристы, студенты, коммерсанты и т. д.)

Заключению в концентрационные лагеря подвергались также сербы. Так, именно в Терезинской крепости содержался Гаврило Принцип (). Сербское гражданское население находилось в концлагерях Добож (46 тысяч), Арад, Нежидер, Дьор.

 

[11] После подавления горских волнений адыгским народам Причерноморья было предложено либо принять подданство России, либо переселиться на оставшиеся османские территории. Не менее 200 тыс. черкесов предпочли эмигрировать. По другим источникам, итоги переселения были таковы: шапсугов было 300 тыс. — осталось 1983 человек; абадзехов 260 тыс. — осталось 14660; натухайцев 240 тыс. – 175, темиргоевцев 80тыс. — 3140, бжедугов 60 тыс. — 15263, махошевцев 8 тыс. — 1204, адамиевцев 3 тыс. — 230, жанеевцев, убыхов не осталось ни одного человека. Так образовалась черкесская диаспора на Балканах и в странах Передней Азии. Хотя целенаправленный геноцид адыгского населения российскими властями с применением орудий убийства не проводился, однако скученность, поспешность, а также плохая организованность в стране приёма (Османская империя) привели к повышенной смертности среди эмигрантов. Сейчас из 2,5 миллионов черкесов мира 1,5 (по другим данным, 2,5) миллиона живут в Турции, 700 тысяч в России, 120 тысяч в Иордании. С 1992 года общественные организации и (поначалу) правительства Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии и Адыгеи периодически обращаются к центральной государственной власти с просьбами о признании геноцида. В 1994 Президент Борис Ельцин признал оправданность сопротивления черкесов российским войскам, но не факт геноцида. Во всех трех республиках 21 мая (день конца Кавказской войны) объявлен траурным и нерабочим (Черкесский день траура). Во время своей пятой сессии 15−17 июня 1997 года Организация наций и народов, не имеющих представительства приняла специальную «Резолюцию по положению Черкесского народа», в которой постановила, что геноцид был, и Россия должна предоставить черкесам двойное гражданство и условия для возвращения на родину. Что интересно, так это то, что факт геноцида признало только две страны, и по некоторой иронии, - это Абхазия (населенная родственным черкесам народом) Постановлением от 15 октября 1997 года («Признать массовое истребление и изгнание абхазов (абаза) в XIX веке в Османскую империю геноцидом — тягчайшим преступлением против человечества»)[11] и Грузия (опиравшаяся на черкесов как противовес России на Кавказе) 20 мая 2011 года парламентской резолюцией. Черкесские националисты претендуют на земли исторической Черкесии (1840-х годов), на которых построен городская агломерация Сочи (построенного как античеркесский форт Александрия), и на большую часть Российского Причерноморья (территории Адыгеи, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, частей Ставропольского и Краснодарского краев). В Адыгее на 2012 год – 63% населения – русские, 25 – адыги, 3 – армяне. В Карачаево-Черкесии – абазин (7,8%) и черкесов (11,9) в совокупности меньше 20%. Самый многочисленный адыгский этнос Ставрополья – кабардинцы (0,29%) (пятнадцатый по численности этнос между осетинами и аварцами, в Кабардино-Балкарии – 58%, единственный регион с доминированием адыгского населения), далее абазины (0,13). В Краснодарском крае ситуация такая же – 0,26% адыгейцев (8 по численности этнос между белорусами и цыганами), 0,1 черкесов.

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!