ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНЫЕ РЕГУЛЯТОРЫ ПОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СЛУЖАЩЕГО
РОССИЙСКИЙ ХАРАКТЕР»
В самом общем смысле народный характер понимается как социальный феномен, элементы которого могут быть зафиксированы в социологическом эмпирическом наблюдении. Народный характер имеет в себе ряд черт, которые могут рассматриваться как постоянные и неизменные. Именно эти черты выступают социальными регуляторами деятельности индивидов. В данной главе делается попытка определить эти основные черты, оказывающие влияние на деятельность государственных служащих.
Об особенностях российского характера написано очень много научной, публицистической, сатирической и другой литературы. Надо полагать, что будет написано еще больше. С одной стороны, русский характер достаточно известен и описан, а, с другой стороны, очень часто говорят о его загадке, необъясненной противоречивости, чаще всего это отмечают представители других культур, когда сталкиваются с непониманием российской реальности.
В 1997-2000 годах под руководством автора было проведено социологическое исследование, в основе которого лежал метод контент-анализа высказываний иностранцев о российском характере в печати (всего зафиксировано 3139 высказываний) в публикациях периодической печати (69 изданий, включающих в себя 48 изданий центральной прессы, к примеру, «Коммерсант», «Эксперт», «Профиль» и др., и 21 региональное издание). В результате исследований были выделены группы суждений иностранцев о поведенческих качествах россиян (наиболее распространенные суждения о характере россиян: неточность во времени; не следование технологической дисциплине, технологическому регламенту; выполнение порученной задачи, несмотря на отсутствие необходимых средств; эмоциональность, энтузиазм, увлеченность в процессе деятельности; доброжелательность, открытость, увлеченность процессом общения; готовность оказать помощь).
|
|
|
Таблица 2. Качества характера россиян по оценке иностранцев
| ВЗАИМОИСКЛЮЧАЮЩИЕ КАЧЕСТВА | |||||
| «антитезис» | «тезис» | ||||
| ЧАСТОТА ПРИЗНАКА | |||||
| низкая | высокая | ||||
| Пунктуальность | 1,1% | 10,1% | неточность во времени | ||
| Технологический педантизм | 0,6% | 9,5% | не следование технологической дисциплине, технологическому регламенту | ||
| Отказ выполнять задачу, при отсутствии необходимых средств | 2,1% | 9,2% | выполнение порученной задачи, несмотря на отсутствие необходимых средств | ||
| Лень | 13,5% | 11,1% | Эмоциональность, энтузиазм, увлеченность процессом деятельности | ||
| Нейтральность, неприветливость, неконтактность с незнакомыми людьми | 9,7% | 11,3% | доброжелательность, открытость, увлеченность процессом общения | ||
| Зависть | 11,6% | 9,9% | готовность оказать помощь | ||
| другие качества | 0,3% | ||||
| ВСЕГО | 4,1% | 95,9% | 100% | ||
Аналогичные черты характера фиксируются и у государственных служащих. Социологические исследования кафедры «Государственной службы и кадровой политики» РАГС показывают, что умение «рационально организовать свое время» для 50,2 % служащих не очень характерно или вообще не характерно, на это указывают и эксперты (руководители федеральных и региональных ведомств), отмечая, что данное качество для 59,7% служащих либо не очень свойственно, либо не свойственно вообще[53]. Изучение взаимоотношений показывает характер коммуникации государственных служащих: 36% отмечают наличие дружеской взаимопомощи и поддержки в организациях, 48,6% – нейтральные отношения. И только 7,5% респондентов отмечают конфликты[54]. Отсутствие следование технологическому регламенту присуще и государственным служащим – 77,9% респондентов-госслужащих отмечают, что структура их организации не вполне или совсем не соответствует ее задачам и функциям[55]. По мнению Е.В. Охотского и В.Л. Романова «должностные инструкции, хотя и разрабатываются, но … составляются формально (подтверждают 62,5% респондентов)»[56]
|
|
|
Исходя из приведенных данных, весь комплекс качеств россиян может быть объединен в две основные группы:
|
|
|
особенности поведения россиян: неточность во времени; не следование технологической дисциплине, технологическому регламенту; выполнение порученной задачи, несмотря на отсутствие всех необходимых средств; эмоциональность, энтузиазм, увлеченность в период стремления к цели[57];
особенности общения: полярность от доброжелательности, открытости, готовности оказать помощь, увлеченности процессом общения до недоброжелательности, суровости, закрытости, завистливости.
Представление о российском поведении демонстрирует мысль Н.А Бердяева, который описывает две стороны характера: «[первая] нелегко давалось оформление, дар формы у русских людей не велик … [вторая] У русских "природа", стихийная сила, сильнее, чем у западных людей»[58]. Эту же мысль мы находим и в работах А.С. Ахиезера, отмечающего такие, характерные для нас качества, как «отсутствие меры» и «энергию архаики»[59].
Анализируя поведенческие особенности, в целом можно отметить, что россиянам свойственно: неорганизованная спонтанность, импульсивность, другими словами, реализация активности протекает «поверх» известных «организованных» «каналов», призванных ее принять и направить.
|
|
|
При рассмотрении специфики российского общения ярко выделяются две характеристики:
1. Неприветливость и даже внешняя агрессивность при первом впечатлении;
2. Отзывчивость, открытость, «душевность» и доброжелательность в процессе общения.
Данный факт «не понимается» представителями других культур. Примем «противоречивость» в общении и «неорганизованную спонтанность» поведения как исходные точки анализа «российского характера». Хотя общение и поведение являются психологическими феноменами, но, на наш взгляд, это – внешняя, представительная сторона целостного характера, понять который можно только в результате многостороннего социологического анализа, исходя из парадигмы системного подхода, рассматривая эти феномены в комплексе как типичный способ взаимодействия.
ИМПУЛЬСИВНОСТЬ
Зафиксированные нами типичные факты поведения россиян, названные как «неорганизованная спонтанность», или импульсивность характеризуются перепадами активности от полного безделья до энтузиазма. На наш взгляд импульсивность, как поведенческая черта российского характера, сформировалась в результате многовековой однотипной хозяйственной деятельности. Сложившись и закрепившись как этнический стереотип поведения, и перенесенная в дальнейшем на другие виды деятельности, в настоящее время она, действуя как социальный регулятор, детерминирует российских индивидов в процессе взаимодействия[60].
Импульсивность исключает возможность методичной последовательной деятельности. Продолжая мысль Бердяева о том, что русским не дается форма[61], заметим – нам не дано чувство регламента. Именно это отмечено рядом социологических исследований[62], подтверждается наблюдениями автора[63] и социологическими исследованиями кафедры «Государственной службы и кадровой политики», согласно которым, например, в сфере государственной службы «89,1% [опрошенных] в данный момент не имеют инструкции об исполнении должностных обязанностей или она еще разрабатывается (6,7%), в то же время каждый десятый отмечает, что документа нет вообще»[64].
Другая особенность характера – эмоциональность мотивации. Стремление к деньгам и материальной выгоде у российского человека не рационально, как у западного, а столь же эмоционально, как и стремление к любому другому идеалу, некогда захватившему сознание и чувства россиян. Сошлемся на социологические исследования кафедры государственной службы и кадровой политики РАГС, согласно которым была установлена связь мотивации государственных служащих с фактами нематериального ряда[65]; например, 58% респондентов, для которых свойственно стремление реализовать себя в управлении, положительно оценивают свой вклад в стабилизацию обстановки в обществе; удовлетворенность деятельностью чиновников связана с признанием ее социальной важности.[66]
Главное отличие рациональной и эмоциональной мотивации заключается в том, что в первом случае индивид обозначает конкретную цель в виде выгоды или эффекта, затем определяет шаги ее достижения, исходя из принципа наименьших и оптимальных затрат, стремясь при этом сохранить свою энергию. Во втором случае индивид действует под эмоциональным впечатлением. Он не стремится «просчитать шаги» – он «летит» к своей цели, не считаясь с затратами и запретами, зачастую растрачивая себя. То есть для того чтобы мотивировать российского индивида, необходимо найти цель, производящую на него эмоциональное впечатление[67], желанную и неопределенную, тогда концентрация усилий на нее, может быть намного выше, чем на конкретную цель у западного работника. Этот феномен подробно рассмотрел Н. Бердяев, охарактеризовав как фанатичное стремление и российский догматизм[68]. Неопределенная цель должна соответствовать общему ожиданию, общей надежде, предполагая отсутствие плана продвижения к ней.
Специфика первоначальной хозяйственной деятельности, ставшая причиной русской импульсивности, повлияла на формирование и второй основной черты российского характера – коллективизма.
КОЛЛЕКТИВИЗМ
Стереотипное массовое действие только тогда приобретает характер социального, когда стереотип поведения индивидов становится основой их взаимодействия и «поведение индивидов соотносится по своему смыслу друг с другом»[69], отмечал М. Вебер. Специфика трудовой деятельности наших предков предполагала только групповую форму, поэтому сформировался коллективный стереотип мироощущения - признание ценности коллектива.
Неограниченные просторы и коллективный характер труда не предъявляли жестких требований к «межеванию» земельных ресурсов, поэтому в России долго не могло сформироваться право собственности. А чувство частной собственности, возможно, не сложилось и по настоящий день, оно возникает у человека только тогда, когда он несет личную и имущественную ответственность за самого себя индивидуально. По мнению М.В. Черникова, «не "этика ответственности", но "этика убеждения" присуща русскому человеку. Если для первой исходным является учет сложившегося положения дел, стратегия поведения (должное) дедуктивным образом выводится из анализа сущего: "Делай то, что вытекает из твоего положения в этом мире", то для этики убеждения исходным является императив действия, от индивида требуется лишь следовать этому императиву, невзирая на обстоятельства: "Делай как должно, а об остальном не заботься»[70]. Русский человек нес общинную ответственность, что сформировало иное, нежели на Западе чувство ответственности, – этику убеждения.
Этика убеждения – это определенная система нравственности[71], целостный комплекс норм и ценностей. Данный комплекс характеризуется, прежде всего, тем, что все нормы в российской культуре принимаются в двух категориях:
- нормы-препятствия, с которыми можно «поиграть», которые «не грех» нарушить;
- «священные» нормы, не подлежащие обсуждению, нормы-табу, или ценности рода (общины, группы, корпорации и т.п.).
Первая категория норм идет от человека и для отдельного человека. Это – нормы сущего. Сущее же то, что рядоположенно с индивидом. Поэтому индивид в праве «обыграть» сущее. Любая норма, рожденная в противоборстве, принятая не единодушным порывом ине по общему убеждению – не более чем игровое препятствие. В этом случае нормы-права отдельного индивида вторичны по отношению к нормам-правам социума (группы, коллектива, корпорации, общины). Подтверждением этого является то, что ряд законов, касающихся прав личности в нашей стране, оказываются неработающими.
Традиция определила приоритет общины над индивидом, а, следовательно, и приоритет норм, отражающих интерес коллектива, который по определению выше интереса отдельного индивида. В нашей культуре существуют нормы, которые действуют как табу, нормы, которые человек не в состоянии нарушить. Их фундаментом оказывается ощущение преобладания коллектива над индивидом, что выражается в принципе – «будь, как все», который предопределяет, возникающие на его основе нормы и управляет ими. Этот принцип появляется в эпоху подсечного земледелия, когда успешность действий общины зависела от совместного порыва и способности ее членов следовать наиболее оптимальному образу действия, который эффективен только временно, а не регламенту (который не мог сложиться в силу неупорядоченности внешней среды). Поэтому все должны были действовать дружно и по общему убеждению.
Подобный характер действия не имел нормативной определенности, и в результате индивид, у которого нет однозначного способа действия (нормативной определенности), знает к чему стремиться, но не знает как. Выходом из этого парадокса служила способность легко принимать новые образцы действия (следовать не «букве», а «смыслу» – в этих обстоятельствах «этика убеждения» имеет преимущество над «этикой личной ответственности»[72]), находимые отдельными членами общины. Способность находить такие новые образцы действия обеспечивал умственный склад россиянина («смекалка»), принимающий практическую реальность, сущее в качестве объекта игры. Новые образцы действия легко возникали и столь же легко забывались. Но если они оказывались неоднократно результативными для общины, то превращались в канон. Действия индивидов, не дающие эффекта, отбраковывались в процессе социального действия. Вместе с тем, если индивид знал «как действовать», то способ его действия должен быть открытым, наглядным для других, чтобы стать образцом. Инструментальное действие индивида, дающее результат только ему одному, нарушало целостность и несло угрозу существованию общины, поэтому запрещалось. Таким образом, в русской общине лежал запрет на индивидуальную ответственность.
«Индивидуальная ответственность» строится на рациональной оценке сущего и выработке нормативной стратегии достижения должного отдельным индивидом; «коллективное убеждение» - на стремлении и порыве к должному сообща, совместно, игнорируя нормативную определенность. Рациональное познание сущего в данном случае игнорируется, оно постигается в аттрактивном спонтанном действии.
В процессе длительного взаимодействия индивидов в массовом сознании россиян возникает стереотип мышления: «действуй как все; если ты не будешь действовать как все, это приведет к негативным последствиям». Из него сформируется типичное российское мироощущение – противопоставление «должного» (как неопределенного идеального) и «сущего» (определенной «низменной» действительности), что достаточно ярко показано в работе И. Яковенко: «Должное есть предвечная, богоданная природа бытия, которая имела место в сакральном прошлом и возобладает в эсхатологическом будущем. Должное сакрально и онтологично. Сущее — это ухудшенная, сниженная грехами и несовершенствами, замутненная привходящими воздействиями версия должного. Сущее профанно и лишено онтологии. Оно не имеет собственной природы, а значит, и собственных законов. Единственные подлинные законы сущего — это должное. И если каким-то образом удастся снять то, что "мешает", должное воссияет наконец, явив себя во всей полноте и блеске»[73]. Таким образом, автор демонстрирует специфику ориентации российского мышления в стремлении к неопределенному «должному», сутью которого, на наш взгляд, является принцип «будь как все», предстающий в виде экзистенциальной ценности, являющейся источником важнейших ценностей нашей культуры.
Принцип «будь, как все» имеет две стороны. Первая: коллектив препятствует выделению индивида, негативно оценивает или даже пытается устранить его отличие от других. Попытка выделиться, показать свою исключительность, неповторимость наказывается, репрессируется коллективом. На данный факт указывают социологические исследования взаимоотношений госслужащих: и сослуживцы (45% респондентов), и руководители (50% экспертов) негативно относятся к стремящимся сделать карьеру[74]. Вторая сторона принципа «будь, как все»: коллектив поддерживает индивида.
Функционирование коллективных регуляторов, обеспечивается действием групповых инструментов взаимоконтроля. «В процессе образования неформальных отношений спонтанно возникают статусные требования и гарантии, обязанности, права, социальные гарантии, ограничения. В случае отклонения поведения от статусных норм индивид испытывает давление различных форм социального контроля вплоть до изменения положения в иерархии отношений и исключения из общности»[75]. Контроль в российских коллективах осуществляется импульсивно и представляет собой реакцию на конкретную ситуацию, а не действие по регламенту. Это весьма наглядно иллюстрируют социологические исследования РАГС в сфере государственной службы: 75,5% респондентов-госслужащих и 76,8% экспертов отмечают, что меры контроля определяются конкретной ситуацией[76].
Принцип «будь, как все» имеет определенные регуляторы, обеспечивающие его реализацию. Такими являются: актуальный контроль и превентивный контроль. Первый фиксирует нарушение данного принципа и реализуется во взаимном наблюдении друг за другом, всевидении. Второй предупреждает отступление от главного принципа российского коллектива и осуществляется во взаимном общении в форме обсуждения совместных дел, групповых праздников и т.п. Это наглядно проявляется и в сфере государственной службы, по данным социологических исследований РАГС 49,9% респондентов указали на то, что в их коллективе существует традиция совместного празднования знаменательных дат, 72,7% - день рождений, юбилеев, повышений в должности; 34,9% – торжественных проводов на пенсию. Социологические исследования предприятий г. Ижевска показывают аналогичные результаты – 78,1% опрошенных отмечают, что в их трудовых коллективах празднуют день рождения сотрудников[77]; 59,1% указывают на то, что в их организациях за год проходит не менее 5 торжественных мероприятий, посвященных знаменательным событиям[78].
Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом индивидов может сформировать достаточно сложную систему норм и репрессий. Неустойчивые коллективы дают большую «свободу» индивиду, но не исключают «всевидения» и «взаимообщения», которые в свое очередь предполагают опору на такое качество индивида как стыд. Он понимается нами как нравственный регулятор поведения индивида, действующий в виде запретительно-репрессивного инструмента самоконтроля. Главная запретительная позиция стыда – «не веди себя так, как не ведут себя другие», поэтому и ощущение стыда у человека возникает тогда, когда его «осуждают», либо могут «осудить» другие.
Таким образом, западные и российские индивиды руководствуются различными принципами интеракции:
- для западного человека значимым является принцип «следуй общепринятым нормам и контролируй себя, исходя из них»;
- для россиянина значимо «чувство стыда и согласие с людьми», вытекающее из принципа «будь как все».
На Западе принуждает норма, а в России – коллективный способ действия. Российский индивид испытывает потребность во всевидении коллектива. Любое российское сообщество достаточно быстро формирует систему всевидения и на ее основе нормы поведения. Русский человек, и в этом его отличие от западного человека, - нормальный нравственный человек только в пределах действия коллективного всевидения и общения. Западный человек подчинен внутренним однотипным нормам, построенным на структурном, логичном и однозначном языке, россиянин через открытость и стыд – коллективу.
«ЭТИКА ОТВЕТСТВЕННОСТИ» И «ЭТИКА УБЕЖДЕНИЯ»
В основе способа взаимодействия западного и российского индивидов лежат, в одном случае, общественный договор, выросший из «этики ответственности», в другом –«этика убеждения». Это два «ответа» на «вызов» среды, приводящие к различным следствиям. Наш народ коллективно осваивал пространство, при этом невозможно создать оговоренные, однозначно понимаемые правила, а значит, и взаимодействие должно было быть построено не на четко регламентированных нормах (да и импульсивный характер российского индивида не принял бы жесткий регламент), а на следовании образцу действия, заданному лидером. Запад обустраивался и определял индивидуальную независимость, поэтому стремлением развития отдельного индивида и общества в целом в западной культуре является свобода или расширение прав.
В российском коллективе действует принцип зависимости от коллектива, от требования «будь, как все». Это выразилось в создании иерархии, построенной на статусных ролях, внутриобщинной системе контроля и репрессиях по отношению к индивиду, пытающемуся выделиться, обособиться.
Без сомнения, в западных коллективах также складывалась иерархическая система статусных ролей, но по характеру она другая. Статус западного индивида определяется степенью свободы и независимости от коллектива, поэтому индикатор его один – богатство. Статус индивида определяется удобной и простейшей шкалой. Российский же человек зависим от коллектива, именно коллектив определяет его статус, а независимый от коллектива россиянин превращается в маргинала. И понятие «свобода» не выступает символом развития российского общества или индивида в нем.
С этой точки зрения интересно рассмотреть действие слов, связанных с понятием «свобода» в нашей и западной культурах. «Слова "свобода" в санскрите и латыни. Санскритское слово "priya", от которого происходит немецкое "Freiheit" и английское "freedom", в глагольной форме значит "любить", "быть любимым", а как существительное - "мой любимый", "моя любимая"»[79]. В современных и в английском, и немецком языках под этим словом понимается независимая, неограниченная инициативная деятельность, свободное удовлетворение желаний[80]. В целом свобода может быть понята как «любимая деятельность», или словами Ф. Гизо: «Наслаждение личной независимостью, своими силами, прелесть деятельной жизни без труда» [81] (труд, в данном случае, деятельность по принуждению, а свобода в таком случае самоопределяемая деятельность).
В русском языке собственно слово «свобода» соотносимо со словом «слобода» (послабления, освобождения от обязанностей). Общий смысл, фиксируемый и В. Далем, и С. Ожеговым, отсутствие ограничений, стеснений[82]. В этом слове нет импульса сил, что присутствует в Freiheit или freedom. Западная «свобода» – это отсутствие ограничений на деятельность, русская «свобода» – это отсутствие ограничений и принуждений к деятельности, она несет в себе безделье и лень.
Вместе с тем, особое понимание свободы в русском языке проявляется в слове «воля». «Воля» – это отсутствие ограничений; но при этом и их преодоление; это сильное желание, хотение; в то же время это – и самопринуждение; это власть над другими людьми и при этом ответственность перед ними; это сила[83].
Воля в своей внутренней основе направлена на коллективное взаимодействие и взаимозависимость, ответственность и подчинение. Она есть действие по убеждению (деятельное воплощение этики убеждения), тогда как в русской «свободе» присутствует и независимость, освобождение от ответственности и обязанностей (общее значение и для западного понимания свободы), и лень (что не характерно для западного понимания). Сила и, одновременно, «любовь» и «зависимость» в русском языке связаны со словом «воля». Причастность, принятость индивида в коллектив, (его «нормальность») выражается через «волю». Слабость и маргинальность ассоциируется со словом «свобода».
Свободное поведение западного индивида проявляется там, где его действия не регламентированы. «То, что не запрещено, разрешено». Но, а коли взаимодействие оговорено, то западный индивид дисциплинированно следует правилу. Для того чтобы достичь высокого статуса на Западе, достаточно быть богатым. В России статус связан с умением «быть, как все», и чем выше такое умение, тем выше статус. Человек может приобрести богатство и даже может «купить» себе статус, но не сохранит его, если у него отсутствует чувство коллективизма. На Западе богатство – предпосылка статуса, в России, чаще всего, богатство – следствие статуса. Успех индивида на Западе строится на частной инициативе, характеризуемой тремя составляющими:
- методично следовать писаным нормам (правовым, моральным, техническим и т.п.),
- быть предприимчивым там, где «не запрещено»,
- рекламировать себя, выделяться, выглядеть оригинальным, демонстрировать свою индивидуальность.
Характеру россиянина это противоречит, так как он, прежде всего, должен развивать в себе чувство коллективизма. Российский индивид, снискавший уважение, не просто «такой, как все», он – сама суть коллектива. Совершенствуя в себе чувство коллектива, индивид достигает статуса лидера, и тогда его действия превращаются в стандарты и образцы поведения для остальных членов. Такой человек становится «законодателем мод», естественно, до тех пор, пока чувство коллектива ему не изменит.
Исходя из специфики поведения и взаимодействия возникает особый характер мотивации российского индивида. Для целей данной работы в наилучшей мере соответствует подход к пониманию мотивации, разработанный академиком А.Н. Леонтьевым, согласно которому, основными видами мотивов, как побудителей деятельности человека[84], являются мотивы-стимулы, побудительные факторы порой остро эмоциональные, аффективные, лишенные смыслообразующей функции[85], а также смыслобразующие мотивы – побудители деятельности, придающие ей личностный смысл[86]. Из всего содержания работы А.Н. Леонтьева «Деятельность, сознание, личность»[87] следует идея: стимульный мотив включает механизм выбора индивидом смыслообразующих целей (мотивов). Выбранная цель и направляет действия индивида. В таком случае мотивация распадается на три взаимосвязанных процесса: стимул, способ выбора цели, цель действия.
Применяя эту концепцию к характеристике мотивации российского индиивда, отметим следующее. Стимул побуждает эмоциональный выбор цели. Он оказывается действенным более, если носит эмоциональный, а не рациональный характер. Главным регулятором выбора цели является принцип: «будь, как все и следуй за лидером». Соответственно и смыслообразующая цель тем более действенна, чем более она приближается к главному регулятивному принципу, а поэтому российский человек в большей мере стремится к достижению идеального должного, нежели к целям, определяемым сущим.
В отличие от российского западный индивид принимает рациональный стимул «выгоды», «пользы», индивидуального достижения. А выбором цели руководит однозначно зафиксированная и понимаемая норма, построенная на принципе: «следуй норме, но что не запрещено, то разрешено». Соответственно выбирается рациональная смыслообразующая цель, как достижение цели сущего.
В этой связи мотивации российского индивида построена на эмоциональной аттрактивной формуле «во имя …», мотивация же западного индивида - на рациональном целеполагании и расчете. Таким образом, принципы взаимодействия на Западе и в России различны: для Запада – «будь индивидуален, но следуй установленным однозначным правилам»; для России – «будь как все и следуй за лидером».
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 249; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!