О ГОСПОДСТВЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ 31 страница

«Революционная Россия» «спрашивает далее, над кем смеется «Искра», когда гово­рит о соглашении в постановке вопроса, одновременно с тем декретируя свою поста­новку и категорически заявляя, что другой постановки вопроса быть не может». Перед судом всякий категорически заявляет свое мнение и утверждает, что оно — единствен­но правильное. Вместо того, чтобы дать и свою определенную постановку вопроса, наш

338__________________________ В. И. ЛЕНИН

горделивый противник начинает хорохориться и благородные слова говорить!

Похорохорившись, «Рев. Рос.» соблаговоляет, однако, сделать несколько замечаний и о нашей постановке вопроса. По ее мнению, «Искра» прибегает к уверткам и отступа­ет. Вопрос заключается-де не в том, «что Боевая организация покушалась на право «Искры» свободно мыслить (!), оценивать со своей точки зрения политические факты и даже (sic! ) внутренне сомневаться в чем бы то ни было». Это «внутренне сомневать­ся», поистине, бесподобно. «Боевая организация» так необыкновенно либеральна, что готова (теперь, после более чем годичной борьбы!) разрешить нам даже сомневаться, — но только внутренне, т. е., вероятно, так, чтобы никто, кроме самого сомневающего­ся, не знал об этом... Может быть, и «свободно оценивать» эти боевые люди разрешают нам только про себя?

«Можно подумать, — говорит «Рев. Рос», — что только отказ «Искры» подчиниться такому требованию был поводом для обвинения «Искры» в клевете». Следуют цитаты из статьи «Тартюфы революционной морали» и замечание, что «здесь говорится не о каких-то скромных и неопределенных сомнениях, а об очень нескромных и очень оп­ределенных обвинениях».

Приглашаем читателя припомнить некоторые общеизвестные факты. В № 20 «Ис­кры» (от 1 мая 1902 г.) мы оцениваем акт Балмашева, понятия не имея ни о какой бое­вой организации. Эта последняя пишет нам письмо, требуя, чтобы мотивов решения Балмашева мы искали в ее официальных заявлениях. Мы молча бросаем это письмо не­ведомой организации в корзину для ненужной бумаги. Письмо печатается в № 7 «Рев. Рос.» (июнь 1902 г.), редакция которой по поводу одного только нашего молчания во­пит уже о набрасывании тени на моральную сторону, об умалении значения акта и т. п. Мы отвечаем статьей «Вынужденная полемика» (№ 23 «Искры» от 1 августа 1902 г.), в кото-

- так! Ред.

_______________________ ЗАКОН О ВОЗНАГРАЖДЕНИИ РАБОЧИХ______________________ 339

рой смеемся над сердитым Юпитером, отстаиваем свою оценку акта 2 апреля и заявля­ем, что для нас принадлежность Балмашева к «боевой организации» «более чем сомни­тельна». Тогда гг. соц.-рев., добившись от нас внешнего выражения нашего внутренне­го сомнения, поднимают истерические вопли о «беспримерном поступке» и говорят уже не больше и не меньше, как о «грязи» и об «инсинуации» (№ 11 «Рев. Рос», сен­тябрь 1902 г.).

Таковы, в самых кратких чертах, основные моменты нашего литературного спора. Человек, превосходно знающий, что противник относится к его словам с молчаливым недоверием, приступает публично с ножом к горлу, требуя открытого выражения либо доверия, либо недоверия, и, получив последнее, бьет себя в грудь и жалуется urbi et orbi , какое благородное существо и как гнусно было обижено. Что это, не ноздревщи­на? не революционное бреттерство? не заслужено было таким человеком название Тар­тюфа?

Откуда берет «Рев. Рос», что мы отступаем, не желая отвечать за статью и за статьи о Тартюфах? Из того, что в нашей постановке вопроса не включены тезисы этих ста­тей? Но разве нам предлагали суд по поводу каких-нибудь определенных статей, а не по поводу всего отношения «Искры» к уверениям «партии соц.-рев.»? Разве в самом начале заявления товарищей Балмашева в № 27 «Рев. Рос.» не цитируется именно ис­ходный пункт всего спора, — слова № 23 «Искры», что принадлежность Балмашева к «боевой организации» для нее более чем сомнительна? Смеем уверить «Рев. Рос», что мы отвечаем за все наши статьи, готовы дополнить наши вопросы для суда ссылками на любой номер «Искры», готовы доказывать перед кем угодно, что мы имели полное нравственное право и все разумные основания охарактеризовать, как Тартюфов, тех публицистов в «Рев. Рос», которые договорились до приведенных нами выше выраже­ний по поводу нашего дерзновенного сомнения в достоверности ее слов.

- на весь мир. Ред.

340__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Отступления и увертки», на самом деле, только с чьей стороны? Не со стороны ли тех, кто теперь великодушно готов признать за нами право свободно оценивать и внут­ренне сомневаться и кто более года упражнялся в отвратительно напыщенной деклама­ции по поводу того, что «Искра» продолжала упорно сомневаться и доказывала обязан­ность всякого серьезного человека сомневаться в революционной беллетристике. Когда вы увидали, что чувствительные слова о честности высокой вызывают действительно уже смех, а не рыдания аудитории, — вам захотелось новой сенсации, и вы выступили с требованием суда. Падкая до скандала часть заграничной колониальной публики по­тирала от удовольствия руки и оживленно шепталась: «они вызвали их на суд... нако­нец-то! Теперь мы увидим». И теперь они увидели — последнюю сцену водевиля, ге­рой которого с неописуемо обиженным видом благородного человека заявил, что «по­сле всего происшедшего» невозможны никакие соглашения о постановке вопросов для суда.

Продолжайте спокойно в том же духе, господа! Но помните, что никакие потоки жалких слов не помешают нам исполнять нашу обязанность: разоблачать фразерство и мистификацию, где бы они ни проявлялись, в «программах» ли революционных аван­тюристов, в блестках ли их беллетристики, или в возвышенных предиках о правде-истине, об очистительном пламени, о кристальной чистоте и о многом прочем.

«Искра» №48, 15 сентября 1903 г.                                                      Печатается по тексту

газеты «Искра»

- проповедях. Ред.

341

ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ МОЛОДЕЖИ ¹⁴³ ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Редакционное заявление газеты «Студент» , напечатанное впервые, если мы не ошибаемся, в № 4 (28) «Освобождения» и полученное равным образом «Искрой», сви­детельствует, на наш взгляд, о значительном шаге вперед, происшедшем в воззрениях редакции после выпуска № 1 «Студента». Г-н Струве не ошибся, когда поспешил выра­зить свое несогласие со взглядами, изложенными в заявлении: эти взгляды, действи­тельно, коренным образом расходятся с тем направлением оппортунизма, которого так последовательно и усердно держится либерально-буржуазный орган. Признав, что «только революционное чувство не может создать идейного объединения студенчест­ва», что «для этой цели необходим социалистический идеал, опирающийся на то или иное социалистическое мировоззрение» и притом «определенное, цельное» мировоз­зрение, редакция «Студента» порвала уже в принципе с идейным безразличием и тео­ретическим оппортунизмом, поставив на правильную почву вопрос о средствах рево­люционизирования студенчества.

Правда, с ходячей точки зрения вульгарного «революционизма», идейное объедине­ние студенчества не требует цельного миросозерцания, а исключает таковое, идейное объединение обозначает «терпимое» отношение к различного рода революционным идеям, предполагает воздержание от решительного признания одного какого-либо оп­ределенного круга идей, одним

342__________________________ В. И. ЛЕНИН

словом, идейное объединение, с точки зрения этих мудрецов политиканства, предпола­гает некоторую безыдейность (конечно, прикрытую более или менее искусно избитыми формулами о широте взглядов, о важности единства во что бы то ни стало и немедлен­но и т. д. и т. п.). Довольно благовидным и, с первого взгляда, очень убедительным до­водом в пользу такой постановки вопроса служит всегда указание на тот общеизвест­ный и неоспоримый факт, что в студенчестве есть и не могут не быть весьма различные группы по их политико-социальным взглядам, а поэтому требование цельности и опре­деленности миросозерцания неминуемо оттолкнет некоторые из этих групп, — следо­вательно, помешает объединению, следовательно, вызовет раздоры, вместо дружной работы, следовательно, ослабит силу общего политического натиска и т. д. без конца.

Присмотримся к этому благовидному рассуждению. Возьмем, например, деление студенчества на группы из № 1 «Студента» — в этом первом номере требование опре­деленного и цельного миросозерцания еще не было выдвинуто редакцией, которую по­этому трудно было бы заподозрить в пристрастности к социал-демократической «узо­сти». Редакционная статья в № 1 «Студента» различает в современном студенчестве четыре крупные группы: 1) «равнодушная толпа» — «лица, совершенно индифферент­но относящиеся к студенческому движению»; 2) «академисты» — сторонники студен­ческих движений на исключительно академической почве; 3) «противники студенче­ских движений вообще — националисты, антисемиты и т. д.»; 4) «политики» — сто­ронники борьбы за свержение царского деспотизма. «Эта группа, в свою очередь, со­стоит из двух противоположных элементов — из чисто буржуазной политической оп­позиции, революционно настроенной, и — из создания последних дней (только ли по­следних дней? Н. Ленин) — социалистически настроенного революционного интелли­гентного пролетариата». Если принять во внимание, что последняя подгруппа в свою очередь делится, как всем известно,

ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ МОЛОДЕЖИ_____________________ 343

на студентов социалистов-революционеров и студентов социал-демократов, то окажет­ся, что в современном студенчестве имеется шесть политических групп: реакционеры, равнодушные, академисты, либералы, социалисты-революционеры и социал-демократы.

Спрашивается: не случайная ли эта группировка? не есть ли это временное распре­деление настроений? Достаточно прямо поставить этот вопрос, чтоб на него был тотчас дан отрицательный ответ всяким, сколько-нибудь знакомым с делом, человеком. Да иной группировки и быть не могло бы в нашем студенчестве, потому что оно является самой отзывчивой частью интеллигенции, а интеллигенция потому и называется интел­лигенцией, что всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выра­жает развитие классовых интересов и политических группировок во всем обществе. Студенчество не было бы тем, что оно есть, если бы его политическая группировка не соответствовала политической группировке во всем обществе, — «соответствовала» не в смысле полной пропорциональности студенческих и общественных групп по их силе и численности, а в смысле необходимой и неизбежной наличности в студенчестве тех групп, какие есть в обществе. И для всего русского общества, с его зачаточным (срав­нительно) развитием классовых антагонизмов, с его политической девственностью, с его забитостью и придавленностью громадных и громаднейших масс населения поли­цейским деспотизмом, характерны именно такие шесть групп: реакционеры, равно­душные, культурники, либералы, социалисты-революционеры и социал-демократы. Вместо «академистов» я поставил здесь «культурников», т. е. сторонников легального прогресса без политической борьбы, прогресса на почве самодержавия. Такие культур­ники есть во всех слоях русского общества, и везде они, подобно студенческим «акаде­мистам», ограничиваются маленьким кругом профессиональных интересов, улучшени­ем данных отраслей народного хозяйства или государственного и местного управления, везде они боязливо сторонятся «политики», не различая (как

344__________________________ В. И. ЛЕНИН

не различают академисты) «политиков» различных направлений и называя политикой все и вся, относящееся до... формы правления. Слой культурников всегда являлся и яв­ляется поныне широким основанием нашего либерализма: в «мирные» времена (т. е., в переводе на «русский» язык, во времена политической реакции) понятия культурника и либерала почти совершенно сливаются, да даже и в военные времена, во времена подъ­ема общественного настроения, во времена растущего натиска на самодержавие, разли­чие между этими понятиями нередко остается смутным. Русский либерал, даже когда он выступает перед публикой в свободном заграничном издании с прямым и открытым протестом против самодержавия, все ж таки не перестает чувствовать себя больше все­го культурником и нет-нет, а примется рассуждать по-рабьи, или, если хотите, по-легальному, по-лояльному, по-верноподданнически: зри «Освобождение».

Отсутствие определенной и ясно видной для всех грани между культурниками и ли­бералами характерно вообще для всей политической группировки русского общества. Нам могли бы сказать, пожалуй, что вышеприведенное деление на шесть групп непра­вильно, ибо оно не соответствует классовому делению русского общества. Но такое возражение было бы несостоятельно. Классовое деление является, конечно, самым глу­боким основанием политической группировки; оно в последнем счете всегда определя­ет, конечно, эту группировку. Но это глубокое основание вскрывается лишь по мере хода исторического развития и по мере сознательности участников и творцов этого развития. Этот «последний счет» подводится лишь политической борьбой, — иногда результатом долгой, упорной, годами и десятилетиями измеряемой борьбы, то прояв­ляющейся бурно в разных политических кризисах, то замирающей и как бы останавли­вающейся на время. Недаром, например, в Германии, где особенно острые формы при­нимает политическая борьба и где особенно сознательно выступает передовой класс — пролетариат, — существуют все еще такие партии (и могучие партии), как центр,

_______________________ ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ МОЛОДЕЖИ_____________________ 345

прикрывающий вероисповедным отличительным признаком свое разнородное (а в об­щем безусловно антипролетарское) классовое содержание. Тем менее можно удивлять­ся тому, что классовое происхождение современных политических групп в России за­темняется в сильнейшей степени политическим бесправием всего народа, господством над ним замечательно организованной, идейно сплоченной, традиционно-замкнутой бюрократии. Надо удивляться скорее тому, какой сильный отпечаток успело уже нало­жить европейско-капиталистическое развитие России, вопреки ее азиатскому полити­ческому строю, на политическую группировку общества.

Передовой класс всякой капиталистической страны, промышленный пролетариат, выступил уже и у нас на путь массового, организованного движения под руководством социал-демократии, под знаменем программы, которая уже давно стала программой всего международного сознательного пролетариата. Разряд равнодушных к политике неизмеримо многочисленнее, конечно, в России, чем в любой европейской стране, но и у нас уже не может быть речи о примитивной и первобытной девственности этого раз­ряда: равнодушие несознательных рабочих — отчасти и крестьян — все чаще и чаще сменяется вспышками политического брожения и активного протеста, доказывая на­глядно, что это равнодушие не имеет ничего общего с равнодушием сытых буржуа и мелких буржуа. Этот последний класс, особенно многочисленный в России при ее сла­бом еще, сравнительно, развитии капитализма, с одной стороны, начинает уже, несо­мненно, поставлять и реакционеров, сознательных и последовательных, — с другой стороны, и несравненно чаще, он слабо еще выделяется из массы серого и забитого «трудящегося народа», находя себе идеологов в широких слоях разночинской интелли­генции с совершенно неустановившимся миросозерцанием, с бессознательным смеше­нием демократических и примитивно социалистических идей. Именно эта идеология и характерна для старой русской интеллигенции, как правого фланга

346__________________________ В. И. ЛЕНИН

либерально-народнической ее части, так и самого левого: «социалистов-революционеров».

Я сказал: «старой» русской интеллигенции. Появляется у нас уже и новая, либера­лизм которой почти совсем очистился (не без помощи русского марксизма, конечно) от примитивного народничества и расплывчатого социализма. Образование настоящей буржуазно-либеральной интеллигенции идет у нас семимильными шагами, особенно благодаря участию в этом процессе столь поворотливых и отзывчивых ко всякому мод­ному веянию оппортунизма людей, как гг. Струве, Бердяевы, Булгаковы и К . Что каса­ется, наконец, до не принадлежащих к интеллигенции либеральных и реакционных слоев русского общества, то связь их с классовыми интересами тех или иных групп нашей буржуазии и наших землевладельцев достаточно ясна для всякого, кто сколько-нибудь знаком, например, с деятельностью наших земств, дум, биржевых, ярмарочных комитетов и т. д.

Итак, мы пришли к несомненному выводу, что политическая группировка нашего студенчества не случайно, а необходимо и неизбежно является именно такой, какой мы обрисовали ее выше, в согласии с № 1 газеты «Студент». Установив этот факт, мы лег­ко уже можем разобраться в спорном вопросе о том, что собственно должно понимать под «идейным объединением студенчества», под его «революционизированием» и т. п. На первый взгляд, чрезвычайно странно даже, как мог оказаться спорным такой про­стой вопрос. Если политическая группировка студенчества соответствует политической группировке общества, то не означает ли это само собою, что под «идейным объедине­нием» студенчества можно понимать только одно из двух: или привлечение возможно большего числа студентов на сторону вполне определенного круга социально-политических идей, или возможно более тесное сближение между студентами опреде­ленной политической группы и представителями этой группы вне студенчества?

_______________________ ЗАДАЧИ РЕВОЛЮЦИОННОЙ МОЛОДЕЖИ_____________________ 347

Не ясно ли само собой, что о революционизировании студенчества можно говорить только с точки зрения вполне определенного взгляда на содержание и характер этого революционизирования? Для социал-демократа, например, оно означает, во-первых, распространение социал-демократических убеждений среди студенчества и борьбу с теми взглядами, которые хотя и называются «социалистически-революционными», но с революционным социализмом не имеют ничего общего, а во-вторых, стремление рас­ширить, сделать более сознательным и более решительным всякое демократическое, а в том числе и академическое движение в студенчестве.

Каким образом был запутан и оказался спорным такой простой и ясный вопрос, — это очень интересный и очень характерный эпизод. Спор велся между «Революционной Россией» (№№ 13 и 17) и «Искрой» (№№ 31 и 35) по поводу «открытого письма» Киев­ского союзного совета объединенных землячеств и студенческих организаций (напеча­тано в № 13 «Революционной России» и в № 1 «Студента»). Киевский союзный совет нашел «узким» постановление II Всероссийского студенческого съезда 1902 года о том, чтобы студенческие организации состояли в сношениях с комитетами Российской со­циал-демократической рабочей партии, причем совершенно очевидный факт сочувст­вия некоторой части студенчества некоторых местностей «партии социалистов-революционеров» был благовидно прикрыт весьма «беспристрастным» и весьма несо­стоятельным рассуждением на тему о том, что «студенчество, как таковое, не может примыкать всецело ни к партии социалистов-революционеров, ни к партии социал-демократов». «Искра» указала на несостоятельность этого рассуждения, а «Революци­онная Россия», разумеется, горой встала на защиту его, обвинив искровских «фанати­ков разъединений и расколов» в «бестактности», в недостатке политической зрелости.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 294; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!