ПЕРВЫЙ ВРАГ — КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ЧВАНСТВО 2 страница

Само собой разумеется, что непременным условием этого признания явля­ется одновременное обязательство великих держав безусловно положить ко­нец всяким действиям, угрожающим безопасности Советских республик и неприкосновенности их границ. Другими словами, Советская республика мо­жет принять на себя эти обязательства лишь в том случае, если великие дер­жавы заключат с ней окончательный всеобщий мир и если ее правительство будет признано другими державами.

Для этой цели Российское правительство предлагает скорейший созыв ме­ждународной конференции, которая занялась бы намеченными выше задача­ми, рассмотрела бы обоюдные требования других держав v и Российского правительства л и выработала бы между ними окончательный мирный дого­вор. Лишь после созыва этой конференции может быть достигнуто всеобщее умиротворение. Последнее ни в коем случае не будет достигнуто Вашингтон­ской конференцией,

№2

сделать ряд су­щественнейших уступок

№3

взаимные претензии v друг к другу к другим держа­вам

188

В. И. ЛЕНИН

постановления которой не будут признаны Российской республикой, не приглашенной к участию на этой конференции.

В наступающую через несколько дней четвертую годовщину существования Советского правительст­ва все принуждены будут констатировать, что усилия многочисленных внешних и внутренних врагов лишь укрепили в России рабоче-крестьянскую власть, как истинного защитника и представителя интере­сов трудящихся масс России и ее независимости. Новые интервенционистские замыслы против Совет­ской России, на существование которых указывают многочисленные заявления руководящих органов печати стран Антанты, еще более закрепят неразрывную связь трудящихся масс России с представляю­щей их волю рабоче-крестьянской властью, но попытка осуществления этих замыслов может еще более увеличить страдания трудящихся масс и отсрочить момент окончательного хозяйственного восстановле­ния России, тем самым нанося удар также и хозяйственным интересам всех других народов.

То предложение, с которым выступает Российское правительство, является лучшим доказательством его стремления к миру со всеми государствами и к налажению с ними ничем не нарушаемых экономиче­ских сношений. Проведение в жизнь этого предложения лежит в интересах всех государств и народов.

Российское правительство выражает твердую надежду, что в результате его предложения будет в ближайшем будущем достигнуто окончательное урегулирование экономических и политических отно­шений между Россией и другими государствами.

Написано 24 октября 1921 г.

Впервые напечатано в 1945 г. в Ленинском сборнике XXXV

Печатается: записка и замечания

В. И. Ленина— по рукописи, проект

заявления — по машинописному

экземпляру

189

ПРОЕКТ

ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б) ОБ УПРАВЛЕНИИ ХЛОПЧАТОБУМАЖНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТЬЮ⁹²

Поручить т. Богданову совместно с т. Каменевым переделать оба проекта в направ­лении полного устранения имеющейся в обоих проектах волокиты и установления дей­ствительно соответствующей коммерческим условиям быстроты ведения всех дел.

Сопоставить оба текста предложений рядом и разослать членам Политбюро.

Написано 27 октября 1921 г.                                                 Печатается впервые, по рукописи

190

ЗАПИСКА В. М. МИХАЙЛОВУ С ПРОЕКТОМ ТЕЛЕГРАММЫ Л. Б. КРАСИНУ⁹³

28/Х.

т. Михайлов! Прошу спешно послать вкруговую членам Политбюро (если одобрят, согласовать с Богдановым и Чичериным и послать сегодня же).

Признавая гигантски важным, чтобы Красин успел до Вашингтонской конференции поехать в Америку;

— признавая не менее важным заинтересовать американский капитал в нашей неф­ти, предлагаю ответить Красину сегодня же следующей телеграммой (конечно, шиф­ром):

«Согласны ассигновать до ста тысяч долларов на оплату изысканий Фаундэйшн Компани при условии участия наших работников и спецов и доставки нам всех под­робностей изыскания. Считаем гигантски важным привлечь американский капитал на постройку парафиноотделительного завода и нефтепровода в Грозном. Просим двинуть это дело с максимальной быстротой и энергией, ибо ваша поездка до начала Вашинг­тонской конференции особенно важна».

Ленин

Написано 28 октября 1921 г.

Впервые напечатано в 1959 г.                                                         Печатается по рукописи

в Ленинском сборнике XXXVI

VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ⁹⁴

29—31 ОКТЯБРЯ 1921 г.

Напечатано 3 и 4 ноября 1921 г.                                                Печатается по тексту газеты

в газете «Правда» №№ 248 и 249

191

193

1

ДОКЛАД О НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ

29 ОКТЯБРЯ

Товарищи! Приступая к докладу о новой экономической политике, я прежде всего должен оговориться, что понимаю эту тему не так, как, может быть, ожидают многие из присутствующих, или, вернее, я могу взять себе лишь одну небольшую часть этой те­мы. Естественно, что по этому вопросу главный интерес может быть направлен на оз­накомление и оценку последних законов и постановлений Советской власти, касаю­щихся новой экономической политики. Интерес к такой теме был бы тем более закон­ным, чем больше число этих постановлений и чем настоятельнее надобность в их оформлении, упорядочении и подытоживании, а эта надобность, насколько я могу су­дить по наблюдениям в Совнаркоме, сейчас уже очень и очень чувствуется. Точно так же не менее законно было бы желание ознакомиться с фактами и цифрами, которые уже имеются по вопросу о результатах новой экономической политики. Конечно, число таких фактов, подтвержденных и проверенных, еще очень невелико, но все же они имеются. И, несомненно, для ознакомления с новой экономической политикой следить за этими фактами и пытаться подытожить их — абсолютно необходимо. Но ни той, ни другой темы я не могу взять на себя, и, если у вас проявится интерес к ним, я уверен, вы найдете для этих тем докладчиков. Меня же интересует другая тема, именно — во­прос о тактике или, если можно так выразиться, о революционной стратегии,

194__________________________ В. И. ЛЕНИН

примененной нами в связи с поворотом нашей политики, и об оценке условий того, на­сколько эта политика соответствует общему пониманию нами наших задач, с одной стороны, и с другой — насколько теперешнее партийное знание и партийное сознание приноровились к необходимости этой новой экономической политики. Вот этому спе­циальному вопросу я бы и хотел исключительно посвятить свою беседу.

Прежде всего меня интересует вопрос о том, в каком смысле при оценке нашей но­вой экономической политики можно говорить об ошибочности предыдущей экономи­ческой политики, верно ли будет характеризовать ее как ошибку, и, наконец, если это верно, то в каком смысле может быть признана полезной и необходимой такая оценка?

Этот вопрос, мне кажется, имеет значение для оценки того, насколько мы сейчас в партии согласны между собой по самым коренным вопросам теперешней нашей эконо­мической политики.

Должно ли внимание партии сейчас быть направлено исключительно на конкретные отдельные вопросы этой экономической политики, или это внимание должно быть ос­танавливаемо, по крайней мере время от времени, на оценке общих условий этой поли­тики и на соответствии партийного сознания, партийного интереса и партийного вни­мания к этим общим условиям? Я думаю, что в настоящее время положение именно таково, что наша новая экономическая политика не является еще достаточно опреде­лившейся для широких кругов партии и что без ясного представления об ошибочности предыдущей экономической политики мы не могли бы успешно выполнить свою рабо­ту по созданию основ и по окончательному определению направления нашей новой экономической политики.

Чтобы пояснить свою мысль и ответить на вопрос, в каком смысле можно и должно, на мой взгляд, говорить об ошибочности нашей предыдущей экономической политики, я позволю себе взять для сравнения один из эпизодов русско-японской войны, который, мне кажется, поможет нам представить себе точнее соот-

VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ____________________ 195

ношение разных систем и приемов политики в революции такого рода, как революция, происходящая у нас. Пример, о котором я говорю, это — взятие Порт-Артура японским генералом Ноги. Основное, что интересует меня в этом примере, состоит в том, что взятие Порт-Артура прошло две совершенно различных стадии. Первая состояла в ожесточенных штурмах, которые все окончились неудачей и стоили знаменитому японскому полководцу необычайного количества жертв. Вторая стадия — это когда пришлось перейти к чрезвычайно тяжелой, чрезвычайно трудной и медленной осаде крепости по всем правилам искусства, причем по истечении некоторого времени имен­но таким путем задача взятия крепости была решена. Если мы посмотрим на эти факты, то, естественно, станет вопрос: в каком смысле можно оценить как ошибку первый спо­соб действия японского генерала против крепости Порт-Артура? Ошибочны ли были штурмовые атаки на крепость? И если они были ошибкой, то при каких условиях япон­ской армии нужно было для правильного выполнения своей задачи об этой ошибочно­сти говорить и в какой мере нужно было эту ошибочность осознать?

Конечно, на первый взгляд ответ на этот вопрос представляется самым простым. Ес­ли целый ряд штурмовых атак на Порт-Артур оказался безрезультатным, — а это факт, — если жертвы, которые при этом нападающие понесли, были невероятно велики, — а это опять-таки бесспорный факт, — то отсюда уже очевидно, что ошибочность тактики непосредственного и прямого штурма на крепость Порт-Артур не требует никаких до­казательств. Но, с другой стороны, не трудно видеть, что при решении такой задачи, в которой было очень много неизвестных, — трудно без соответствующего практическо­го опыта определить с абсолютной или хотя бы даже с достаточно большой степенью приближенности и точности, какой прием может быть употреблен против враждебной крепости. Определить это было невозможно без того, чтобы не испытать на практике, какую силу представляет из себя крепость —

196__________________________ В. И. ЛЕНИН

какова мощность ее укреплений, каково состояние ее гарнизона и т. п. Без этого решить вопрос о применении правильного приема взятия крепости не было возможным даже для одного из лучших полководцев, к числу которых, несомненно, принадлежал гене­рал Ноги. С другой стороны, цель и условия успешного окончания всей войны требова­ли самых быстрых из возможных решений этой задачи; в то же время громадная веро­ятность была за то, что даже очень большие жертвы, если бы они оказались необходи­мыми для взятия крепости штурмом, все же окупились бы с лихвой. Они освободили бы японскую армию для операций на других театрах войны, завершили бы одну из са­мых существенных задач до того момента, как неприятель, т. е. русская армия, успела бы перекинуть на далекий театр войны большие силы, лучше их подготовить и, может быть, прийти к положению, когда она оказалась бы во много раз сильнее японской ар­мии.

Если посмотреть на развитие военной операции в целом и на те условия, в которых действовала японская армия, то мы должны будем прийти к выводу, что эти штурмы на Порт-Артур означали не только величайшее геройство армии, оказавшейся способной пойти на громадные жертвы, но и означали также то единственно возможное в тогдаш­них условиях, т. е. в начале операций, что являлось необходимым и полезным, потому что без проверки сил на практической задаче взятия крепости штурмом, без испытания силы сопротивления не было оснований предпринять борьбу более длительную и более тяжелую, борьбу, которая в силу уже своей длительности таила в себе целый ряд друго­го рода опасностей. С точки зрения операции в целом мы не можем не рассматривать и первую часть ее, состоящую в штурмах и атаках, как часть необходимую, как часть по­лезную, потому что, повторяю, без такого опыта у японской армии не могло быть дос­таточного знания конкретных условий борьбы. Каково было положение этой армии, когда она заканчивала период борьбы против враждебной крепости путем штурмов? Вот уложили тысячи и тысячи и уложим еще тысячи, а

______________________ VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ____________________ 197

крепости таким путем не взять — таково было положение, когда часть или большинст­во стало приходить к выводу, что надо отказаться от штурма и перейти к осаде. Если оказалась ошибка в тактике, то надо с этой ошибкой покончить, и все то, что с ней свя­зано, надо признать помехой деятельности, которая требует изменения: надо окончить штурм и перейти к осаде, к иному размещению войск, к перераспределению матери­альных частей, не говоря уже об отдельных приемах и действиях. То, что было раньше, надо решительно, точно и ясно признать ошибкой, чтобы не получить помехи в разви­тии новой стратегии и тактики, в развитии операций, которые должны были пойти те­перь совершенно по-иному и которые, как мы знаем, кончились полным успехом, хотя и в период несравненно более долгий, чем предполагалось.

Я думаю, что этот пример годится для пояснения того, в каком положении оказалась наша революция при решении своих социалистических задач в области хозяйственного строительства. Два периода в этом отношении выделяются совершенно явственно. С одной стороны, период приблизительно с начала 1918 г. до весны 1921 г. и с другой — тот период, в котором мы находимся с весны 1921 года.

Если вы припомните те заявления, официальные и неофициальные, которые делала наша партия с конца 1917 г. и до начала 1918 г., то увидите, что у нас было и тогда представление о том, что развитие революции, развитие борьбы может пойти как путем сравнительно кратким, так и очень долгим и тяжелым. Но при оценке возможного раз­вития мы исходили большей частью, я даже не припомню исключений, из предположе­ний, не всегда, может быть, открыто выраженных, но всегда молчаливо подразумевае­мых, — из предположений о непосредственном переходе к социалистическому строи­тельству. Я нарочно перечитал то, что писалось, например, в марте и апреле 1918 г. о задачах нашей революции в области социалистического строительства ,

См. Сочинения, 5 изд., том 36, стр. 78—82, 165—208, 283 — 314. Ред.

198__________________________ В. И. ЛЕНИН

и убедился в том, что такое предположение у нас действительно было.

Это был как раз тот период, когда уже была решена такая существенная, и в полити­ческом отношении по необходимости являющаяся предварительной, задача, как задача взятия власти, создания советской системы государства на место прежней буржуазно-парламентарной, и затем задача выхода из империалистической войны, причем этот выход, как известно, был сопряжен с особо тяжелыми жертвами, с заключением неве­роятно унизительного, ставившего почти невозможные условия, Брестского мира. По­сле заключения этого мира период с марта по лето 1918 г. был периодом, когда воен­ные задачи казались решенными. Впоследствии события показали, что это было не так, что в марте 1918 г., после решения задачи империалистической войны, мы только под­ходили к началу гражданской войны, которая с лета 1918 г. в связи с чехословацким восстанием стала надвигаться все больше и больше. Тогда, в марте или апреле 1918 г., говоря о наших задачах, мы уже противополагали методам постепенного перехода та­кие приемы действия, как способ борьбы, преимущественно направленный на экспро­приацию экспроприаторов, на то, что характеризовало собою главным образом первые месяцы революции, т. е. конец 1917 и начало 1918 года. И тогда уже приходилось гово­рить, что наша работа в области организации учета и контроля сильно отстала от рабо­ты и деятельности по части экспроприации экспроприаторов. Это значило, что мы на-экспроприировали много больше, чем сумели учесть, контролировать, управлять и т. д., и, таким образом, ставилась передвижка от задачи экспроприации, разрушения власти эксплуататоров и экспроприаторов, к задаче организации учета и контроля, к прозаиче­ским, так сказать, хозяйственным задачам непосредственного строительства. И тогда уже по целому ряду пунктов нам нужно было идти назад. Например, в марте и апреле 1918 г. стал такой вопрос, как вознаграждение специалистов по ставкам, соответст­вующим не социалистическим, а буржуазным отношениям, т. е. ставкам,

______________________ VII МОСКОВСКАЯ ГУБПАРТКОНФЕРЕНЦИЯ____________________ 199

не стоящим в соотношении к трудности или к особо тяжелым условиям труда, а стоя­щим в соотношении к буржуазным привычкам и к условиям буржуазного общества. Подобного рода исключительно высокое, по-буржуазному высокое, вознаграждение специалистов не входило первоначально в план Советской власти и не соответствовало даже целому ряду декретов конца 1917 года. Но в начале 1918 г. были прямые указания нашей партии на то, что в этом отношении мы должны сделать шаг назад и признать известный «компромисс» (я употребляю то слово, которое тогда употреблялось). Реше­нием ВЦИК от 29 апреля 1918 г. было признано необходимым эту перемену в общей

95

системе оплаты произвести .

Свою строительскую, хозяйственную работу, которую мы тогда выдвинули на пер­вый план, мы рассматривали под одним углом. Тогда предполагалось осуществление непосредственного перехода к социализму без предварительного периода, приспособ­ляющего старую экономику к экономике социалистической. Мы предполагали, что, создав государственное производство и государственное распределение, мы этим са­мым непосредственно вступили в другую, по сравнению с предыдущей, экономиче­скую систему производства и распределения. Мы предполагали, что обе системы — система государственного производства и распределения и система частноторгового производства и распределения — вступят между собою в борьбу в таких условиях, что мы будем строить государственное производство и распределение, шаг за шагом отвое­вывая его у враждебной системы. Мы говорили, что задача наша теперь уже не столько экспроприация экспроприаторов, сколько учет, контроль, повышение производитель­ности труда, повышение дисциплины. Это мы говорили в марте и апреле 1918 г., но мы совершенно не ставили вопроса о том, в каком соотношении окажется наша экономика к рынку, к торговле. Когда в связи с полемикой против части товарищей, отрицавших допустимость Брестского мира, мы поставили, например, весною 1918 г. вопрос о госу­дарственном капитализме, то он был поставлен

200__________________________ В. И. ЛЕНИН

не так, что мы пойдем назад, к государственному капитализму, а так, что наше положе­ние было бы легче и решение нами социалистических задач было бы ближе, если бы у нас в России был государственный капитализм в виде господствующей хозяйственной системы. На это обстоятельство я хотел бы в особенности обратить ваше внимание, по­тому что это мне кажется необходимым для понимания того, в чем состояла перемена нашей экономической политики и как эту перемену надо оценить.

Я приведу пример, который конкретнее, нагляднее мог бы показать условия, в кото­рых развертывалась наша борьба. Недавно мне в Москве пришлось видеть частный «Листок Объявлений» . После трех лет предыдущей нашей экономической политики этот «Листок Объявлений» произвел впечатление чего-то совершенно необычного, со­вершенно нового, странного. Но с точки зрения общих приемов нашей экономической политики тут ничего странного нет. Нужно припомнить, если взять этот маленький, но довольно характерный пример, как шло развитие борьбы, каковы были ее задачи и приемы в нашей революции вообще. Одним из первых декретов в конце 1917 г. был декрет о государственной монополии на объявления. Что означал этот декрет? Он оз­начал, что завоевавший государственную власть пролетариат предполагает переход к новым общественно-экономическим отношениям возможно более постепенным — не уничтожение частной печати, а подчинение ее известному государственному руково­дству, введение ее в русло государственного капитализма. Декрет, который устанавли­вал государственную монополию на объявления, тем самым предполагал, что остаются частнопредпринимательские газеты, как общее явление, что остается экономическая политика, требующая частных объявлений, остается и порядок частной собственности — остается целый ряд частных заведений, нуждающихся в рекламах, в объявлениях. Таков был и только таким мог мыслиться декрет о монополизации частных объявле­ний. Сходство с этим имеется и в декретах, касающихся банковского дела, но, чтобы не осложнять примера, я об этом говорить не буду.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 286; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!