З.11 Ребенок, страдающий монголизмом (болезнь Дауна)
В первой главе мы коснулись различных интерпретаций монголизма. Теперь мы вновь хотели бы обратиться к проблеме страдающих монголизмом детей и некоторым общим особенностям их развития.
Грудной ребенок, у которого монголизм, в общем не отличается от нормальных малышей, за исключением того, что все его тело имеет более мягкие, округлые очертания. Округлая голова сзади обычно плоская, лицо - округлое и по своей форме немного дискообразное; рот и глаза также округлые. (Для людей, любящих маленьких детей, такой малыш - постоянный источник любви и заботы).
Как мы отмечали ранее, у каждого человеческого эмбриона при; мерно на втором месяце развития тот же облик, что и у ребенка, страдающего монголизмом, после его рождения. В начале беременности эмбрион имеет совершенно округлую форму. Оплодотворенная яйцеклетка - это крошечное ядро, напоминающее многообещающий космос, в котором будущее еще не проявилось. Монголоидный ребенок в той или иной степени на протяжении всей своей жизни сохраняет нечто от округлости эмбриона как знак недифференцированности в будущем. На всех этапах развития монголоидный ребенок запаздывает; позже других он начинает смотреть вокруг себя, брать в руки предметы, садиться. Позже начинает вставать и ходить, поздно развивается его речь. Ему так и угрожает опасность "слишком запоздать". Такой ребенок учится ходить лишь тогда, когда должен начинать говорить, и поэтому слишком поздно осваивает речь. Но все же в большинстве случаев монголоидный ребенок овладевает ходьбой и речью.
|
|
|
Развитие сознания ребенка; в общем, останавливается на уровне между направленным вовне, периферийным сознанием маленького ребенка и направленным внутрь себя, зрелым сознанием взрослого. Он никогда не достигнет той степени отделения или отчуждения от мира, которая характерна для современного человека.
Монголоидный ребенок весьма своеобразно связан с окружающими его людьми и, прежде всего, с теми, в ком он нуждается. В каждом человеке этот ребенок видит брата и сестру, так что кажется, словно всех людей, относящихся к старшему поколению, он воспринимает как отцов, матерей и членов своей семьи. В подобном отношении проявляется чувство семьи, включающей в себя все человечество; монголоидному ребенку не понятно, как какой-то человек может быть чужим.
Ребенок способен к подражанию и сочувствию, он живет не только с другими, но и в других. Он очень любит праздники и театр, причем этот ребенок представляет (т.е. изображает), не только себя, но и всех окружающих его людей.
Монголоидному ребенку свойственно сочувствие к другим, поскольку ему не знакомо отчаяние, возникающее вместе со знанием. Его любовь не омрачена печалью. Она изначальна, эта невинная, не отягощенная интеллектуальностью любовь. Кажется, что глаза такого ребенка "еще не открылись" и что его душа всю жизнь живет в ауре человеческого существования до грехопадения. Но монголоидному ребенку знакомо чувство стыда. Причем оно переживается им, по-видимому, так глубоко и сильно (в противоположность слабо проявляющемуся у него чувству страха), что может помешать ребенку в дальнейшем овладеть тем, что в полной мере соответствует его возможностям.
|
|
|
Чувство стыда не связано с телом вообще или конкретно с обнаженным телом; это более древний стыд - стыд неприкрытости рождения, стыд, вызванный необходимостью жить в мире, не обладая достаточной защищенностью.
Обыкновенно человек (взрослый в большей степени, чем ребенок) защищает себя покровами притворства. Подобной защиты у монголоидного ребенка с его изначальной, неподдельной наивностью нет.
Он выброшен в жизнь так, как ни один другой ребенок, имеющий даже тяжелые нарушения. Монголоидный ребенок чувствует, что он не полностью "прикрыт" своим телом (не защищен). С одной стороны, это способствует его изоляции, а с другой - у всех, кто его знает, вызывает симпатию, сострадание и готовность помочь.
|
|
|
Своеобразное соединение переполняющей монголоидного ребенка любви с недостаточной интеллектуальностью делает его в определенном смысле очаровательным и привлекательным, но одновременно слабым и вследствие этого обреченным на злую участь; этот ребенок практически не в состоянии самостоятельно добиться каких-либо успехов в нашем современном обществе.
Кроме того, человеку, страдающему монголизмом, почти не свойственна сексуальная активность. Очень редко у таких людей бывает дети, правда, сообщения об этом недостоверны. Зададим себе вопрос, почему за последние 120 лет число монголоидных детей увеличилось и какое это имеет значение? Впервые дети, страдающие монголизмом, были описаны после 1850 года; в то время их патология рассматривалась как разновидность другого врожденного нарушения - кретинизма. Так называемый кретинизм - это нарушение развития, такое же древнее, как само человечество.
Подробные описания кретинов существовали еще в античном мире, и, вероятно, некоторые из шутов в драмах Шекспира относятся к кретиноид ному типу.
Раннее описание монголизма как разновидности кретинизма очень показательно, поскольку сущность кретинизма представляет собой полную противоположность сущности монголизма: кретин - это упорный, хитрый человек, он рано созревает, обладает острым, ясным умом, у него удивительно большое потомство. Еще в начале нашего века в горных долинах Швейцарских Альп можно было наблюдать большие семьи кретинов, в которых иногда было до двадцати детей.
|
|
|
Благодаря открытию, объясняющему кретинизм как следствие нарушения функции щитовидной железы и позволяющему скомпенсировать это состояние за счет приема йода, число людей с такой формой патологии в течение этого столетия значительно сократилось.
Обратимся вновь к проблеме монголоидных детей. Сегодняшний человек ведет себя так, словно сексуальность и интеллект - это завоевания нашего века. На каждом углу, в любой рекламе, в каждом фильме, в каждом театре, в любой газете мы сталкиваемся с тем или и иным проявлением этих качеств у людей. Секс и интеллект завоевали школы, занимают главенствующее положение в нашем обществе, чего ранее не было.
И вот, в этом мире появляется монголоидный ребенок - любящий, невинный, неинтеллектуальный, беспомощный, но привлекательный. Возможно, еще у истоков нашей истории человечеству сопутствовал кретин, предвестник нашего времени, с ранним сексуальным и интеллектуальным развитием, который, выполнив свою миссию, как шут в пьесе Шекспира, может удалиться. Может быть, человек, страдающий монголизмом, поражен не болезнью, а скорее является лекарством для нашего общества? Не заключается ли в этом намек на то, что мы должны научиться понимать и принимать с любовью такого человека во имя нашего собственного исцеления?
Подобные мысли в наше время, возможно, покажутся странными. Но удивительным образом монголоидный ребенок напоминает Будду. Он почти не может сидеть иначе, чем поджав под себя ноги, т.е. в позе Будды, как сидят те, кто кроток и хочет изменить себя самого, кто хочет изменить мир, но не с помощью внешней силы. При частом и близком общении с человеком, имеющим монголизм, начинаешь воспринимать его как своего рода посланника, который призван сказать окружающим людям, что их главная задача в земной жизни - не технический прогресс, созданный ими для осуществления своих целей, не стремление изменить окружающий мир, их задача - изменить самих себя. Может быть, монголоидный ребенок - посланец далекого будущего, в котором ценности, определяющие жизнь людей, станут совершенно иными, чем сегодня?
Научный прогресс в ближайшее время позволит распознавать отклонения в генетической структуре и предотвращать рождение монголоидных детей. Чего мы тем самым достигнем? Может быть, мы отвергаем "лекарство" и обрекаем себя на определенные потери прежде, чем в полной мере сможем познать благотворное действие этого "лекарства"?
Мысля таким образом, мы совсем иначе отнесемся к ребенку, страдающему монголизмом. В этом ребенке мы будем замечать не только одни патологические симптомы. Мы встретим нового брата. В общем, монголоидный ребенок не нуждается в специальной системе воспитания и особой терапии. Ему надо дать возможность участвовать в жизни всех учреждений, созданных для других детей, причем это принесет огромную пользу не только ему самому, но и другим детям. Было бы крайне желательно и даже идеально, если бы в каждом классе общедоступной школы учился монголоидный ребенок. При этом учитель должен признать его человеческое достоинство. Этот ребенок поможет другим детям развивать их собственное чувство сострадания и любви к окружающим. Подобная организация могла бы содействовать новому и истинно социальному прогрессу, точнее говоря, такому изменению нашей системы воспитания, которое нельзя недооценивать.
Дети, страдающие монголизмом, в значительной степени отличаются друг от друга по способности усваивать знания, даваемые школой. Некоторые довольно рано овладевают чтением и письмом; позже они уже могут читать книги и понимать их содержание. Среди них немало детей, обнаруживающих интерес к истории. В общем, эти дети имеют склонность скорее к гуманитарным, чем к естественным наукам, хотя некоторые, вопреки господствующим утверждениям овладевают начатками арифметики. Но есть и такие дети, которые никогда не смогут овладеть ни письмом, ни чтением, в то время как их сноровка разовьется настолько, что позже они смогут выполнять ту или иную ответственную работу, причем скорее всего в сфере народного хозяйства, где требуются знания предварительного планирования, чем на заурядной должности монтажника на фабрике.
Там, где монголоидные дети участвуют в общей жизни, воспитании и образовании других детей, страдающих иными нарушениями, они становятся неоценимыми помощниками и даже, в своем роде, врачами. Они вызывают чувство любви, сострадания и ответственности даже у тех детей, которым развить в себе подобные чувства было чрезвычайно трудно. Монголоидным детям в большей мере, чем другим, удается ослабить изоляцию детей, страдающих аутизмом, поскольку монголоидный ребенок продолжительное время живет с ощущением счастья и благорасположения, даже если его чувства остаются без ответа. Они всегда готовы прощать и, благодаря своей интуиции, могут помочь впервые пережить желание стать любимыми даже детям с тяжелыми нарушениями поведения.
Наш опыт и высказанные здесь мысли отнюдь не следует расценивать как апофеоз или прославление детей, страдающих монголизмом. Я хотел бы, чтобы каждый монголоидный ребенок больше не был таковым. Мы должны учиться жить с человеком, страдающим монголизмом, признавая в нем равного нам другого человека, который так же близок нам по своей человеческой сути, как брат.
Среди людей своего окружения монголоидный ребенок способен достичь удивительной зрелости и научиться отвечать за свои поступки. Со временем ему удается развить в себе совесть и понимание духовных явлений. Если вначале покажется, что у монголоидного ребенка отсутствуют какие бы то ни было религиозные чувства, соответствующие выражениям типа: "У него нет совести", "Он плут и над всем потешается", то это связано с тем, что он не способен на зло сам по себе, но и не замечает его в окружающем мире. Поэтому он действительно невинен.
Но эту невинность необходимо правильно направлять. Если монголоидному ребенку разрешить воспринимать жизнь и в дальнейшем только в виде игры, как это было в самом раннем детстве, то, повзрослев, он уже никогда не сможет приспособиться к миру взрослых. Если же вы признаете особую судьбу такого ребенка и серьезно отнесетесь к его достоинству, то в нем сможет созреть готовность брать на себя ответственность и он будет способен внушать к себе заслуженное доверие. Вот тогда монголоидный ребенок станет дорогим другом для всех, кто живет вместе с ним.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 434; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!