Комбинированное использование историй. 6 страница
Сейчас я отправляюсь к себе домой, выпью водички и лягу спать. Утром проснусь, оденусь и еще посплю до полудня. Сил у меня маловато. Давайте-ка, снимайте с меня насекомых. (Смех.).
(Эриксон указывает на микрофоны-жучки, которыми обвешали его студенты.)
ВТОРНИК
(Эриксон начинает занятие с того, что дает анкету для заполнения новому студенту. Затем, обращаясь к Кристине, он замечает, что двух его внучек зовут Кристинами.)
Кристина: Это довольно необычно, назвать обеих одним и тем же именем.
Эриксон: Теперь я хочу, чтобы вы сели в другом порядке. (Обращаясь к Розе.) Смотрите, как она уворачивается от моего взгляда. (Обращаясь прямо к Розе.) Потому что пришла твоя очередь.
(Эриксон пересаживает Розу в зеленое кресло. Она говорит по-английски слегка запинаясь.) Пыталась улизнуть от моих глаз?
Роза: Нет, у меня зрение неважное. Дальнозоркость. (Пауза.)
Эриксон (Кладет слева от себя на сидение коляски игрушечного пурпурного осьминога, сделанного из пушистой пряжи.): В юности мы охотно познаем. Но с возрастом налагаем на себя все больше ограничений. Хочу проиллюстрировать вам эту мысль. (Наклоняется влево. Роза склоняется ближе к Эриксону.)
Семь. Десять. Один. Пять. Два. Четыре. Шесть. Три. Восемь. Девять. (Эриксон обращается к группе.) Что я сейчас сделал?
Анна: Посчитали наоборот.
Зигфрид: Назвали числа.
Эриксон: Я повторю. Девять. Пять. Три. Шесть. Два. Один. Семь. Десять. Восемь. (Пауза.) Кто из вас слышал, как дети считают на пальцах от единицы до десяти? Четыре. Семь. Десять. Восемь. Три. Пять. Два. Один. Семь. (В лад счету Эриксон по очереди загибает пальцы на руках.) Чтобы научиться считать от единицы до десяти, ребенку потребуется еще много времени. Сначала он запоминает название чисел, узнает понятие счета до десяти, но еще не знает правильной последовательности чисел.
|
|
|
(Обращается к Розе.) Скажи-ка, сколько у тебя пальцев?
Роза: Двадцать. Десять вверху и десять внизу.
Эриксон: Выпрями ноги. Положи руки на колени. Как ты думаешь, будет разница, если ты посчитаешь отсюда сюда? (Эриксон указывает направление слева направо на ее руках.)
Роза: У меня?
Эриксон: Будет разница?
Роза: Нет.
Эриксон: А если ты посчитаешь оттуда сюда (Показывает справа налево), результат будет такой же?
Роза: Да. (С легкой заминкой.) Всегда будет десять.
Эриксон: Если ты сложишь число пальцев на одной руке с числом на другой (Указывает на ее правую и левую руки), ответ будет правильный?
Роза: Пять плюс пять?
Эриксон: Я просто задал вопрос. Если ты сложишь пальцы одной руки с пальцами другой (Показывает свои левую и правую руки), ответ будет правильный?
Роза: Вы спросили, если я сложу эти и эти пальцы, какой будет правильный ответ? Десять. (Она указывает на свою левую и правую руки.)
|
|
|
Эриксон: Ты уверена?
Роза: Подождите, дайте подумать... Во всяком случае, я так считала до сих пор. (Смеется.)
Эриксон (Смеется): Так говоришь, у тебя десять пальцев.
Роза: Да.
Эриксон: А я думаю — одиннадцать.
Роза: Одиннадцать. О’кей, я вам верю. (Сама отрицательно качает головой.)
Эриксон: Значит, веришь? (Смех.)
Роза: Конечно. Правда, вижу только десять.
Эриксон: Придвинь свое кресло поближе.
Роза (Пододвигает кресло ближе к Эриксону.)
Эриксон: Ну-ка, сосчитай их.
Роза: Один. Два. Три...
Эриксон: Нет, я буду указывать на пальцы, а ты считай. (Эриксон указывает.)
Роза: Один, два, три, четыре пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.
Эриксон: Это ты так считаешь. Мы уже договорились, что как их ни считай, отсюда или оттуда, разницы нет. (Эриксон показывает на пальцы на руках слева направо и справа налево.) Ты согласилась, что если эти прибавить к этим (Эриксон указывает на пальцы левой и правой рук), то получится правильное число.
Роза: Правильное число.
Эриксон: Теперь буду считать я. Десять, девять, восемь, семь, шесть (Считает пальцы на ее левой руке, а затем указывает на правую.), и здесь пять — получается одиннадцать. (Все смеются.)
|
|
|
Роза: А ведь верно. Теперь могу хвастаться, что у меня одиннадцать пальцев.
Эриксон: А ты можешь отличить правую руку от левой?
Роза: Говорят, что вот эта — правая. (Показывает правую руку.)
Эриксон: А ты так и поверила?
Роза: Поверила.
Эриксон: Спрячь эту руку за спину. (Роза прячет за спину левую руку.) Ну, какая рука осталась[3]? (Эриксон смеется.)
Роза: Это шутка.
Эриксон: Но это отличная методика для работы с детьми.
Роза: Это по-английски получается, а по-итальянски — нет.
Эриксон: Почему?
Роза: Потому что слово “левый” по-итальянский не имеет двух значений. У него нет значения “оставшийся”. Нужны два разных слова, так что на другом языке шутка не получится. Очень жаль.
Эриксон: Хочешь сказать, что у англичан осталась (left) одна правая рука, она же левая (left).
Роза: Что?
Эриксон: Хочешь сказать, что у англичан правая рука может быть и левой. (Смех.)
Роза: Да.
Эриксон (С улыбкой качает головой): Ох, уж эти национальные различия. Просто диву даешься.
Ну, хорошо. Вчера я подчеркнул, как важно понять слова пациента, и понять правильно. Не надо переводить его слова на свой язык. Вот мы только что с ней продемонстрировали, что у англичан правая рука может оказаться левой. Но такого не может случиться с итальянцами.
|
|
|
В каждом языке слова многозначны. У слова “бежать” (run), например, 142 значения.
Зигфрид: Бежать?
Эриксон: Да, “бежать”. Например “функционировать” (о правительстве), “везти” (о картах), “спустить петлю” (о чулках). Дорога “бежит” в гору и под гору, сама оставаясь на месте. Сто сорок два значения лишь у одного слова.
В немецком языке один порядок слов в предложении, у англичан иной. Вы должны знать языковые навыки своих пациентов. Каждый из нас говорит и понимает по-своему.
Однажды меня пригласили выступить перед Медицинским обществом Сан-Луиса. Я был гостем президента общества и его жены. Хозяйка сказала мне: “Доктор Эриксон, я хочу угостить вас праздничным обедом и приготовить ваше любимое блюдо”. “Я большой любитель мяса и картошки, как бы их ни приготовили. Отварите картошечки, если можно. А уж если хотите меня побаловать, то сделайте немного молочной похлебки”.
(Спрашивает у студентов.) Знаете, что такое молочная похлебка? (Ответы: “Нет”.) Надо разбавить молоком немного муки и прокипятить. Очень вкусно получается.
Как только я произнес: “Если хотите меня побаловать, угостите молочной похлебкой”, ее муж повалился от смеха на диван, а жену словно удар хватил, она застыла с пылающим лицом. Муж никак не мог уняться, заливаясь смехом. Наконец, он совладал с собой и объяснил: “Вот уже двадцать пять лет я прошу, я умоляю ее приготовить мне молочную похлебку, но она неизменно отвечает: “Молочная похлебка — это еда бедняков, белых отбросов Юга”. Ну уж полакомлюсь я молочной похлебкой сегодня вечером!” (Все смеются.)
Хозяин и я, мы оба выросли на ферме и оба знали, как это вкусно. А она выросла в городе, где только бедняки ели молочную похлебку.
Вот приходят к вам пациенты и рассказывают о своих проблемах. Как вы думаете, они говорят о действительных проблемах или о том, как они им представляются? А может, проблемы становятся таковыми потому, что пациенты воспринимают их как проблемы?
Одна мамаша привела ко мне на консультацию одиннадцатилетнюю дочь. Как только я услышал слова “ночное недержание мочи”, я тут же выпроводил мамашу из кабинета и выслушал девочку. Это была высокая, белокурая и очень хорошенькая девочка.
Она рассказала, что где-то в месячном возрасте у нее началось инфекционное заболевание мочевого пузыря. Болезнью занялся уролог. Болезнь тянулась не дни, не недели, не месяцы, а годы. И все это время ей регулярно делали цистоскопию. С помощью специального зонда с лампочкой на конце, вводимого через мочевой пузырь, ей исследовали обе почечные лоханки и обе почки. Очаг инфекции был обнаружен в одной из почек, была сделана операция, и она выздоровела. Но эта бесконечная цистоскопия... Надеюсь, вы знаете это слово? Знаете? (Спрашивает у Розы.) Знаешь, что такое цистоскоп? Сфинктер мочевого пузыря был настолько растянут, что, стоило ей расслабиться во сне, как происходило мочеиспускание. В бодрствующем состоянии ей приходилось собирать все силы, чтобы сдерживаться, но стоило ей рассмеяться или расслабиться, как штанишки становились мокрыми.
Ей было уже одиннадцать, прошло несколько лет после выздоровления, родители потеряли терпение. По их мнению, ей следовало научиться управлять собой, а не мочить постель каждую ночь. У девочки были три младшие сестренки, которые смеялись над ней и давали ей гадкие прозвища. О ее болезни знали соседи и все дети в школе, где она училась. Дети старались ее рассмешить, а потом издевались над ней, зная, что она обмочилась. Жизнь у нее была несладкая. Я просил, не водили ли ее к какому-нибудь другому доктору, а она ответила, что она им счет потеряла, а уж таблеток и микстур проглотила, наверное, целую бочку. Ничто не помогло. И, наконец, мама привела ее ко мне.
Как бы ты взялась за ее лечение? (Эриксон смотрит на Розу.)
Роза: Как я? (Эриксон кивает.) Я бы собрала всю семью: отца, мать, сестер. Встретилась бы со всей семьей сразу.
Эриксон: Семейная терапия. (Смотрит на Кэрол.) А ты как бы поступила? (Пауза.) Что сделал бы каждый из вас? Не кричите все сразу.
Анна: Я бы сначала проверила физиологию, нет ли какого повреждения на этом уровне. Получив информацию, я бы приступила к семейной терапии, индивидуальной терапии, выяснила, в какой мере недержание зависит от самой девочки.
Эриксон: Сколько времени ты собираешься ее лечить?
Анна: Сколько? Надо сначала разобраться с семьей, выяснить, что да как, тогда можно определить... Скорее всего, дело не столько в девочке, сколько в ее семье.
Эриксон:Кто еще?
Кэрол: Я попробую гипноз.
Эриксон: И что же ты ей скажешь?
Кэрол: Пожалуй, я попробую сосредоточиться больше на том моменте, когда недержание возникает во время смеха, чем на внушении самоконтроля. Подойду с этой стороны.
Эриксон: А чем, ты думаешь, она была занята последние четыре года, если не этим самым самоконтролем?
Дан: А что если вернуть ее в тот возраст, когда у ребенка вырабатываются гигиенические навыки, и научить ее заново? Сам я гипнозом не занимаюсь, но первое, что мелькнуло у меня в уме, это послать ее к вам. (Смех.)
Джейн: (Джейн — врач из Нью-Йорка.) Я бы выяснила, нельзя ли укрепить сфинктер.
Эриксон: Как бы ты это сделала?
Джейн: Посоветовалась бы со специалистом и выяснила, возможно ли это. Может, есть специальные упражнения. Или направила бы девочку к физиотерапевту, который научил бы ее управлять этим мускулом.
Эриксон: Сколько времени займет лечение, по-твоему?
Джейн: Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы привести в порядок сфинктер.
Кристина: У меня тоже есть идея, но она похожа на то, что предлагает Джейн. Может, вызвать у нее мотивацию под гипнозом и научить ее, ну, этому...
Эриксон (Перебивает): Если ребенка одиннадцать лет обзывают “мокрохвосткой”, это недостаточная мотивация?
Кристина: Ладно. Тогда начну по-другому. Надо попробовать научить ее волевым усилием не опорожнять мочевой пузырь полностью, с тем чтобы восстановить мускульный тонус.
Эриксон: Сколько потребуется времени?
Кристина: Думаю, много, если без гипноза. Под гипнозом, полагаю, дело ускорится. Да и для девочки под гипнозом будет понятнее, чего от нее хотят.
Эриксон: Понятно.
Кристина (Перебивая Эриксона): Вы, кажется, сказали, что мускул был поврежден.
Эриксон: Да.
Кристина: Ее надо заново научить, как укрепить сфинктер.
Эриксон: Все эти одиннадцать лет она только и делала, что пыталась укрепить мускулы сфинктера, разве не так?
Кристина: Это так, конечно. Но, возможно, она не знает, как это делается правильно.
Эриксон: А как правильно? Объясни-ка ей.
Кристина: Пытаться терпеть как можно дольше и идти в туалет по желанию. Время от времени повторять это.
Эриксон: Хорошо. Ответ все вы знаете, но не осознаете, что знаете. Я ей сказал: “Я такой же доктор, как все остальные, и тоже не могу тебе помочь. Но есть одна вещь, которая тебе известна, но ты этого не знаешь. Как только ты узнаешь то, что ты уже знаешь, но не знаешь, что знаешь, постель у тебя станет сухой”. Что же это такое, что она знала, но не знала, что знала?
Кристина: Днем она почти всегда могла контролировать себя.
Эриксон: Говоря “почти всегда”, ты хочешь сказать, что могла, но не всегда. В этом мало утешительного, если знала, что есть моменты, когда она ничего не может с собой поделать.
Все мы, подрастая, узнавали, что если надо освободить мочевой пузырь, то надо освободить его полностью. С этим знанием мы выросли. Мы принимаем его как должное и пользуемся им ежедневно.
Вот что я сказал девочке: “Смотри на пресс-папье на моем столе, не двигайся, не разговаривай. Просто держи глаза открытыми и смотри на пресс-папье”. Я напомнил ей о ее первых занятиях в школе, когда она училась запоминать буквы алфавита, как ей было трудно — все они разного вида и формы: печатные и рукописные, прописные и строчные. Но потом у нее в уме сформировалась зрительная память и осталась там навсегда, даже если она об этом и не подозревает.
Затем я продолжил: “Смотри не отрываясь на пресс-папье, не шевелись, не разговаривай, твое сердце бьется в измененном ритме, дыхание изменилось, кровяное давление изменилось, двигательный и мускульный тонусы изменились, твои рефлексы тоже изменились. Это не так уж важно, но я просто говорю это для твоего сведения. А теперь я задам тебе очень простой вопрос и хочу получить очень простой ответ. Допустим, ты сидишь в туалете и мочишься, и в это время кто-то заглядывает в дверь. Что с тобой будет?”
“Я замру”, — ответила девочка.
“Правильно. Ты замрешь и перестанешь мочиться. Как только незнакомая голова уберется из двери, ты можешь продолжить свое дело. Тебе нужно только попрактиковаться: начать мочиться и остановиться, начать и остановиться самой по себе. Иногда ты забудешь практиковаться, но это ничего. Твое тело тебя не подведет и всегда даст тебе не одну возможность попрактиковаться. Полагайся на свое тело.
Я думаю, через две недели ты впервые проснешься в сухой кровати. Все нормально. Не забывай тренироваться: начни и остановись, начни и остановись. Проснуться в сухой постели два утра поряд — это гораздо труднее, а три раза — еще труднее, а четыре — и совсем трудно. Зато потом будет легче: пятый, шестой и седьмой раз. Вот уже получилась целая сухая неделя. А за ней и вторая получится. Если уж три месяца подряд будет сухо, ты меня просто удивишь. Но я удивлюсь не менее, если через полгода у тебя в кроватке не будет всегда сухо.
Через шесть месяцев она могла с ночевкой гостить у своих друзей. Ей требовалось только узнать, что с помощью надлежащего стимулирования она может перестать мочиться в любое время.
Эта истина известна вам всем. Но мы все упустили это из виду. Мы растем, уверенные, что надо все делать до самого конца. Но это не так. И поэтому...
Анна: Что мы упустили?
Эриксон: Что нужно продолжать, пока не кончишь. Это неверно. При надлежащем раздражителе мы всегда в состоянии прерваться. Все мы знаем, что происходит, когда кто-то заглядывает в туалет, а вы в этот момент как раз мочитесь. Вы тут же перекрываете кран. (Эриксон смеется.) Поскольку девочка была совсем небольшая, одиннадцати лет, мне понадобилось целых полтора часа, чтобы все ей растолковать... Вот и все.
Что касается семейной терапии, то я подумал, что папаше с мамашей и так будет нелегко привыкнуть к дочкиной сухой постели. (Смех.) Да и сестре предстояли большие огорчения: привыкай теперь к тому, что у старшей сестры в постели сухо. А уж школьникам не повезет — дразнить будет некого, такой ценный объект исчезнет. В лечении нуждалась только одна девочка.
И вот через десять дней она принесла этого игрушечного осьминожка, чтобы подарить его тому, кто разделил ее радость по поводу первой сухой постели, и тем отметить это замечательное событие. (Эриксон смеется и показывает всем пурпурного осьминога из пушистых ниток, которого девочка сделала для него сама.) Кстати, первая сухая постель появилась через две недели.Я за нее больше не беспокоился, нужды для повторного сеанса не было.
Что вы там прячетесь? (Эриксон поворачивается и обращается к женщине, которая вошла в гостиную из кабинета позади Эриксона. Накануне ее на занятии не было. На сегодняшнее занятие она явно опоздала. Это высокая привлекательная блондинка. На ней джинсы и свободный блузон с топом внизу. Она сдала свой докторский минимум, но еще не защитила диссертацию по философии.)
Салли: Я боялась вас прерывать. Нет ли свободного местечка?
Эриксон: Я могу прерваться и продолжить в любом месте, так что входите и садитесь.
Салли: Там есть где сесть?
Эриксон (Обращается Розе в зеленом кресле): Подвинь-ка вон тот стул. А сюда можно поставить еще один. (Указывает рядом с собой по левую сторону.) Подайте ей стул. (Один из мужчин устанавливает складной стул слева от Эриксона. Салли садится рядом с Эриксоном и кладет ногу на ногу.)
Эриксон: Не стоит сидеть нога на ногу.
Салли (Смеется): Подозревала, что вы так отреагируете. О’кей. (Она выпрямляет ноги.)
Эриксон: Есть такая считалка: “Диллар, доллар, в десять школа”. Наши иностранные друзья могут ее не знать, но вы-то знаете, верно?
Салли:Нет.
Эриксон (Недоверчиво): Как, вы никогда не распевали “Диллар, доллар, в десять школа”?
Салли: Я и продолжения не знаю.
Эриксон: Честно говоря, я тоже не знаю. (Салли смеется.) Вам удобно?
Салли: Не совсем. Я пришла уже к середине занятий и мне... Я как-то...
Эриксон: Вы у меня раньше не бывали?
Салли: М-м-м... Да, я вас однажды видела прошлым летом. Я была с группой.
Эриксон: А в трансе были?
Салли: Предполагаю, что да. (Кивает.)
Эриксон: Вы не помните?
Салли: Предполагаю, да. (Кивает.)
Эриксон: Только предполагаете?
Салли: Угу.
Эриксон: Предположение не есть действительность.
Салли: Почти то же самое.
Эриксон (Скептически): Предположение — это действительность?
Салли: Иногда.
Эриксон: Иногда. Так ваше предположение, что вы были в трансе — действительность или предположение? (Салли смеется и слегка откашливается. Она, похоже, смущена и ей немного неловко.)
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 212; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!