Кто такой Герман, черт возьми? 4 страница
Мое самое любимое воспоминание из всех — это то, когда я, восьми– или девятилетний мальчик, сижу между Диком и своей мамой и жду, когда выдающийся естествоиспытатель Конрад Лоренц начнет читать лекцию. Я нетерпеливо вертелся на стуле, как и все дети, которых просят посидеть смирно, когда Дик повернулся ко мне и сказал: «А ты знаешь, что существует в два раза больше чисел, чем все числа?»
— Нет, этого не может быть! — Я был упрям, как все известные мне дети.
— Нет, может; я тебе покажу. Назови число.
— Один миллион. — Большое число для начала.
— Два миллиона.
— Двадцать семь.
— Пятьдесят четыре.
Я назвал, наверное, еще десять чисел, и каждый раз Дик называл мне число в два раза большее. Наступило просветление.
— Понятно; но значит чисел в три раза больше, чем все числа.
— Докажи это, — сказал дядя Дик. Он назвал число. Я назвал число, в три раза большее. Он попробовал еще одно. Я опять назвал число. И опять.
Он назвал число, слишком большое, чтобы я сумел умножить его в уме. «Трижды это число», — сказал я.
— Итак, существует ли самое большое число? — спросил он.
— Нет, — ответил я. — Потому что для каждого числа, есть числа в два и три раза большие. И есть даже то, которое в миллион раз больше.
— Правильно, и эта концепция увеличения без предела, концепция того, что не существует самого большого числа, называется «бесконечностью».
Тут пришел Лоренц, поэтому мы остановились, чтобы послушать лекцию.
|
|
|
Я видел Дика не слишком часто после его ухода из Корнелла. Но он оставил во мне яркие воспоминания, бесконечность и новые способы познания мира. Я очень его любил.
Искренне Ваш,
Генри Бете
Часть 2
Мистер Фейнман едет в Вашингтон: расследование причин катастрофы, случившейся с космическим шаттлом[22] «Челленджер»
Вступление
В этой истории я собираюсь много говорить о НАСА[23], но когда я говорю: «НАСА сделала это», или: «НАСА сделала то», — я не имею в виду всю организацию; я подразумеваю только ту часть НАСА, которая занималась шаттлом.
Вкратце напомню конструкцию шаттла: большую центральную часть занимает ядерный реактор[24], в котором содержится ракетное топливо: жидкий кислород сверху, а жидкий водород — в основной части. Двигатели, которые сжигают топливо, расположены на задней части орбитальной ступени, которая и отправляется в космос. Экипаж сидит в передней части орбитальной ступени; позади которой находится грузовой отсек.
Во время запуска две ракеты, работающие на твердом топливе, в течение нескольких минут поднимают шаттл, а потом отделяются и падают в море. Через несколько минут от орбитальной ступени отделяется ядерный реактор — это происходит гораздо выше в атмосфере, — который распадается перед падением на землю.
|
|
|
Рис. 1. Космический шаттл «Челленджер». Ядерный реактор, по обе стороны которого расположены твердо-топливные ракета-носители, соединен с орбитальной ступенью, главные двигатели которой сжигают жидкий водород и жидкий кислород. (© НАСА.)
Твердотопливные ракета-носители состоят из нескольких секций. Между этими секциями существует два типа соединений: постоянные «заводские соединения» герметически закрывают на заводе «Мортон Тиокол» в Юте, а временные «монтажные стыки» герметизируют перед каждым полетом — «в поле» — в Космическом Центре Кеннеди во Флориде.
Рис. 2. Расположение и увеличенный вид монтажных соединений ракета-носителя.
Совершение самоубийства
Как вам, быть может, известно, катастрофа космического шаттла «Челленджер» произошла 28 января 1986 года. Я видел взрыв по телевизору, но, за исключением трагической потери семи человек, я не слишком задумывался о нем.
Я и раньше читал в газетах о шаттлах, которые постоянно поднимаются в космос и возвращаются обратно, однако меня немного беспокоил тот факт, что ни в одном научном журнале я никогда не видел результатов хоть чего-нибудь, что прояснилось бы из экспериментов, проводимых над шаттлом, которые должны были быть весьма важными. Таким образом, я не уделял шаттлу слишком серьезного внимания.
|
|
|
Так или иначе, через несколько дней после катастрофы мне звонит глава НАСА, Уильям Граэм, и просит меня присоединиться к комиссии по расследованию причин того, что произошло с шаттлом! Доктор Граэм сказал, что он был моим студентом в Калтехе, а впоследствии работал в компании «Хьюз Эркрафт», где я читал лекции каждую среду.
Я все еще не мог его вспомнить.
Когда я услышал о том, что расследование будет проходить в Вашингтоне, моей немедленной реакцией было нежелание с этим связываться: у меня есть принцип не приближаться к Вашингтону и не иметь дел с правительством, так что я немедленно подумал — как бы мне из этого выбраться?
Я позвонил нескольким друзьям, вроде Эла Хиббса и Дика Девиса, но они объяснили мне, что расследовать причины катастрофы, которая произошла с «Челленджером», крайне важно для государства и что я должен это сделать.
У меня оставался последний шанс: убедить жену. «Послушай, — сказал я. — Это может сделать любой. Они смогут найти кого-то другого».
|
|
|
— Нет, — сказала Гвинет. — Если ты этого не сделаешь, то правительство получит двенадцать человек, которые группой будут ходить из одного места в другое. Но если к комиссии присоединишься ты, то одиннадцать человек — группой — будут ходить из одного места в другое, а двенадцатый будет носится как угорелый по всему месту и проверять всевозможные необычные вещи. Быть может, ничего необычного не будет, но если что-то будет, то ты это найдешь. — Она добавила: «Больше нет ни одного человека, который может это сделать так, как это можешь ты».
Будучи очень нескромным, я ей поверил.
Однако выяснить, что же случилось с шаттлом — это лишь одна задача. Следующая же задача состояла в том, чтобы выяснить, что же случилось с самой организацией НАСА. Тогда возникают вопросы типа: «Должны ли мы продолжать программу запуска шаттлов или лучше перейти на ракеты одноразового использования?» Затем появляются еще более важные вопросы: «А что дальше?», «Какими должны быть наши будущие цели в космосе?» Мне было ясно, что комиссия, которая была создана, чтобы попытаться расследовать, что произошло с шаттлом, могла превратиться в комиссию по решению вопросов государственной политики и ее работа могла не закончиться никогда!
Это заставило меня занервничать. Я решил уйти из комиссии через полгода, независимо ни от чего.
Но, кроме того, я решил, что, пока я расследую причины катастрофы, я не должен заниматься ничем другим. До начала работы в комиссии я играл с несколькими физическими задачками. Также, вместе с еще одним профессором, я преподавал курс в Калтехе. (Второй профессор предложил самостоятельно закончить курс.) Кроме того, я собирался давать консультации бостонской компании «Финкинг Машинс». (Руководство компании сказало, что они могут подождать.) Моей физике тоже пришлось подождать.
К этому моменту уже наступило воскресенье. Я сказал Гвинет: «Я собираюсь совершить самоубийство на шесть месяцев», — и поднял телефонную трубку.
Холодные факты
Когда я позвонил Граэму и выразил свое согласие принять участие в работе комиссии, он еще точно не знал, чем все-таки будет заниматься комиссия, кто ею будет руководить или примут ли в нее меня. (Надежда умирает последней!)
Но на следующий день, в понедельник, в 4 часа дня зазвонил телефон: «Мистер Фейнман, Вас приняли в комиссию», — которая к тому времени уже называлась «президентской комиссией» и которую возглавил Уильям П. Роджерс.
Я вспомнил мистера Роджерса. Я очень его жалел, когда он занимал пост государственного секретаря, потому что мне казалось, что президент Никсон все больше и больше задействует советника по государственной безопасности (Киссинджера), так что государственный секретарь остается почти не у дел.
В общем, как бы то ни было, первое собрание должно было состояться в среду. Я подумал, что во вторник делать там нечего, поэтому решил полететь в Вашингтон во вторник ночью, а пока позвонил Элу Хиббсу и попросил его собрать в ЛИРД[25] несколько человек, которые знают о шаттле хоть что-нибудь, чтобы они меня проинструктировали.
Во вторник утром я, полный пара и готовый взорваться, бегу в ЛИРД. Эл меня усаживает; друг за другом входят разные инженеры и объясняют разные части шаттла. Я не знаю, откуда они это знали, но они знали о шаттле все. Для меня провели очень детальный, быстрый и интенсивный брифинг. Парни из ЛИРД были полны такого же энтузиазма, что и я. Во время встречи все были очень сильно взволнованы.
Когда я просматриваю свои записи теперь, я вижу, как быстро я получил множество советов по поводу того, где в шаттле следует искать проблемы. Первая строка моих записей гласит: «Подавляет горение. Изоляционная прокладка». (Чтобы защитить ракетное топливо от возгорания через металлическую стенку каждого ракета-носителя, существует изоляционная прокладка, которая работает не должным образом.) Во второй строке моих записей написано: «При поверке скобы выявлены подпалины на кольцах». Было замечено, что горячий газ время от времени выжигает пятно за кольцом в монтажном стыке ракета-носителей.
В той же самой строке написано: «ZnCrO2 создает пузырьки». (Хромато-цинковая замазка, используемая за кольцами в качестве изолятора, создает пузырьки, которые могут увеличиться при проникновении горячего газа и вызвать эрозию колец.)
Рис. З. Начало записей Фейнмана с его неофициального инструктажа в ЛИРД.
Инженеры рассказали мне, насколько изменяется давление в твердотопливных ракета-носителях во время полета; из чего состоит ракетное топливо, как оно заливается и впоследствии отверждается при различных температурах; они назвали процент содержания асбеста, полимеров и всего прочего в изоляционной прокладке, а также много чего другого. Я узнал об осевых нагрузках и силах, действующих в двигателях, которые представляют собой наимощнейшие из всех двигателей данного размера, когда-либо сконструированных. У двигателей было немало проблем, особенно трещины, возникающие на лопатках турбины. Инженеры рассказали мне, что люди, работающие над двигателями, во время каждого полета скрещивали пальцы, и в момент взрыва шаттла они были убеждены, что взорвались именно двигатели.
Если инженеры чего-то не знали, то они говорили что-то вроде: «О, это знает Лайфер; давайте позовем его ». Эл звал Лайфера, который тут же приходил. Лучшего брифинга и быть не могло.
Однако брифинг, несмотря на свое название[26], получился далеко не короткий: он был очень интенсивным, очень быстрым и очень полным. Это единственный известный мне способ быстро получить техническую информацию: ты не просто сидишь и слушаешь, пока они рассказывают все, что, по их мнению, может быть интересным; вместо этого ты задаешь много вопросов, тут же получаешь на них ответы и вскоре начинаешь понимать, что к чему, и осознаешь, что нужно спросить дальше, чтобы получить следующий, необходимый тебе, кусочек информации. В тот день меня чертовски хорошо поднатаскали, я же впитывал информацию как губка.
Рис. 4. Детальный чертеж монтажного стыка.
Рис. 5. Фотография пузырьков в хромато-цинковой замазке, которые могут привести к эрозии колец.
В ту ночь я полетел в Вашингтон рейсом «красный глаз»[27] и прибыл туда рано утром в среду. (Больше я никогда не полечу этим рейсом — я теперь стреляный воробей!)
Я зарегистрировался в гостинице «Холидей» в бизнес-центре Вашингтона и взял такси, чтобы поехать на первое заседание комиссии.
— Куда? — спрашивает шофер.
У меня же есть только клочок бумаги. «Эйч (8th) Стрит, 1415».
Мы отправляемся. Я совсем не знаю Вашингтона. Капитолий находится вот там, памятник Вашингтону здесь; все кажется расположенным очень близко к нужному мне месту. Но такси едет все дальше и дальше, вперед и вперед, близлежащая территория становится все хуже и хуже. Здания становятся все меньше, все беднее. Наконец, мы попадаем на Эйч Стрит, и, по мере продвижения по ней, здания вообще начинают исчезать. Наконец, мы находим нужный адрес — с помощью интерполяции, — это пустой участок между двумя зданиями!
К этому времени я начинаю понимать, что это полный абсурд. Я не знаю, что мне делать, потому что у меня есть только этот клочок бумаги и я не знаю, куда ехать.
Я говорю таксисту: «Собрание, на которое я еду, связано с НАСА. Вы можете отвезти меня в НАСА?»
— Конечно, — говорит он. — Вы же знаете, где находится НАСА, разве не так? Это именно там, где я посадил Вас!
Это действительно было так. До НАСА я мог бы дойти пешком из гостиницы «Холидей»: здание располагалось прямо напротив гостиницы! Я вхожу, прохожу охрану у входа и начинаю бродить по коридорам.
Я нахожу дорогу в приемную Граэма и спрашиваю, идет ли собрание по поводу шаттла.
— Да, я знаю, где оно проходит, — говорит кто-то. — Я отведу Вас туда.
Меня отводят в зал, где, конечно же, проходит огромное заседание: яркий свет софитов, множество телевизионных камер в самом низу; зал заполнен до отказа, и все, что мне остается сделать, — это втиснуться в толпу народа позади. Я думаю: «В этот зал есть только один вход. Как, черт побери, я доберусь отсюда вперед?»
Потом мне что-то удается расслышать — все происходит так далеко внизу, что мне с трудом удается слышать, — но совершенно очевидно, что это совсем не та тема!
Поэтому я возвращаюсь в приемную Граэма и нахожу его секретаря. Она звонит куда-то и узнает, где проходит заседание комиссии. «Я тоже не знаю, — говорит она человеку на другом конце провода. — Он просто вошел сюда!»
Собрание проходило в юридическом кабинете мистера Роджерса, на Эйч (H ) Стрит, 1415. А на моем клочке было написано: «Эйч (8th ) Стрит, 1415». (Адрес был продиктован по телефону.)
Наконец, я попал в офис мистера Роджерса — я был единственным опоздавшим, — и мистер Роджерс представил меня остальным членам комиссии. Кроме мистера Роджерса, я слышал только об одном из них: Ниле Армстронге, человеке, впервые ступившем на Луну, которого назначили вице-председателем. (В комиссию также входила Салли Райд, но я лишь позднее узнал о том, кто она такая[28].) Кроме того, в комиссии состоял очень приятный парень в военной форме, генерал Кутина (произносится Куу-Тии-на). Он выглядел весьма внушительно в своей форме, тогда как остальные были одеты в обычные костюмы.
Первое заседание действительно оказалось неофициальным сборищем. Это меня беспокоило, потому что я все еще был натянут как заведенная пружина после брифинга, который получил в ЛИРД накануне.
Мистер Роджерс объявил кое о чем. Он зачитал несколько пунктов из порядка проведения нашей работы:
Комиссия должна:
1. Изучить обстоятельства катастрофы и установить возможную причину или причины;
2. Разработать рекомендации по осуществлению корректировки или каких-либо других действий на основании выводов и постановлений комиссии.
Кроме того, мистер Роджерс сказал, что мы завершим свое расследование за 120 дней. Это сняло камень с моей души: масштаб деятельности нашей комиссии будет ограничен расследованием причин катастрофы, и, быть может, наша работа закончится еще до конца того времени, на которое я заживо себя похоронил!
Мистер Роджерс спросил каждого из нас, сколько времени мы можем посвятить работе в комиссии. Некоторые из членов комиссии уже были на пенсии, и почти все остальные сказали, что переделали свое расписание. Я сказал: «Я готов работать в течение 100 процентов своего времени, начиная с этой минуты!»
Мистер Роджерс спросил: «Кто будет отвечать за написание отчета?»
Мистер Хотц, который был редактором журнала «Авиейшн Уик», добровольно вызвался взять на себя эту обязанность.
Затем мистер Роджерс поднял другой вопрос. «Я уже давно в Вашингтоне, — сказал он, — и могу утверждать, что все вы должны знать одну вещь: что бы мы ни делали, информация все равно будет просачиваться в прессу. Максимум, на что мы способны, — это лишь попытаться сделать эти утечки минимальными. Самый подходящий способ борьбы с этими утечками — проведение публичных собраний. У нас, конечно же, будут закрытые заседания, но если мы обнаружим что-то важное, то сразу же устроим открытое собрание, чтобы общественность была в курсе происходящего».
Мистер Роджерс продолжил: «Чтобы уладить все дела с прессой с самого начала, наше первое официальное собрание будет открытым. Мы встретимся завтра в 10 часов утра».
Когда мы уходили с собрания, я услышал как генерал Кутина сказал: «Где ближайшая станция метро?»
Я подумал: «Вот это парень. По-моему, мы прекрасно поладим: он так причудливо одет, но, внутри, совсем другой. Он не из тех генералов, которые ищут своего водителя и свою служебную машину; он возвращается в Пентагон на метро». Он сразу же мне понравился, и за время работы комиссии я обнаружил, что ничуть не ошибся в своем суждении.
На следующее утро за мной приехал лимузин: кто-то устроил так, что на нашу первую официальную встречу мы должны были приехать на лимузинах. Я сел на переднее сиденье рядом с водителем.
По пути на собрание водитель мне говорит: «Я понимаю, что в эту комиссию входит много важных людей»…
— Да, похоже…
— Знаете, я коллекционирую автографы, — говорит он. — Не могли бы Вы оказать мне услугу?
— Конечно, — говорю я.
Я лезу за ручкой, а он говорит: «Когда мы туда приедем, не могли бы Вы показать мне Нила Армстронга, чтобы я смог взять у него автограф?»
Перед началом собрания нас привели к присяге. Люди толпились вокруг нас; секретарь вручил каждому бэдж с фотографией, чтобы мы могли попасть в любое место НАСА. Кроме того, нам пришлось подписать какие-то бумаги, гласившие, что ты согласен делать это и то, чтобы твои расходы были оплачены и т.д.
После принесения присяги я встретил Билла Граэма. Я узнал его и вспомнил как хорошего парня.
Первое публичное собрание должно было проходить в виде общего брифинга и презентации, которые проводили большие шишки НАСА — мистер Мур, мистер Олдрич, мистер Ловингуд и другие. Мы сидели на больших кожаных стульях на сцене; и каждый раз, когда кому-то из нас хотелось почесать нос, на нас направлялись яркие огни и все телекамеры.
Я сидел рядом с генералом Кутиной. Перед самым началом собрания он наклоняется ко мне и говорит: «Второй пилот первому: причеши волосы».
Я отвечаю: «Первый пилот второму: не одолжишь свою расческу?»
Первое, что нам пришлось выучить, — это сумасшедшие акронимы, которые НАСА использует повсеместно: «ДТРы» — двигатели твердотопливных ракета-носителей. «ОДКШы» — это основные двигатели космического шаттла. Они сжигают «ЖВ» (жидкий водород) и «ЖК» (жидкий кислород), которые содержатся в «ВР» — внешнем резервуаре. Все имело свои буквенные обозначения.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!