III. СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ В БЛОКЕ РОССИЯ (СССР) 20 страница
Ошибочность управления как формированием потребностей, так и производством продукции вызывает конкуренцию потребителей и при «рыночном», и при директивно-адресном управлении производством. Этот вид конкуренции носит название дефицита товаров[125]. И пирамида богатства, личных доходов членов общества, просто скрывает конкуренцию потребителей, придает ей узаконенные («законом стоимости») формы: по одежке протягивай ножки. Когда говорят: «у них всё есть», то забывают, что у Рокфеллера и простого рабочего “всё есть”, но несколько по-разному. И это различие — вовсе не результат их свободной воли потреблять по потребности. Остается же видимой только конкуренция производств за денежную прибыль, о которой рыночники прожужжали уши, утверждая, что она якобы «двигатель прогресса».
Если прейскурант текущих цен является финансовым выражением вектора ошибки управления общественным производством, то кредитно-финансовая система является средством, способным обеспечить устойчивость процессов продуктообмена и потребления при ОШИБОЧНОМ САМО-U-правлении общества. Общество может воспользоваться этим свойством кредитно-финансовой системы только в одном случае: если обеспечит устойчивую платежеспособность всех без исключения отраслей, производящих необходимую ему качественно разнородную продукцию.
Не могут конкурировать друг с другом сельское хозяйство, точное приборостроение, транспорт и другие отрасли производящие продукцию, отвечающую различным целевым функциям, один вид которой не может заменить другой. То есть конкуренция производства терпима (но не необходима) только внутри отраслей, производящих продукцию, один вид которой способен заменить другой.
|
|
|
Если “наши” рыночные реформаторы ОРГАНИЗОВАЛИ в СССР взаимно отраслевую конкуренцию, то это потому, что они настолько слабоумны, что не в состоянии осознать свою некомпетентность в вопросах теории и практики управления народным хозяйством и они функционируют в СССР как биороботы и сознательные агенты межрегионального центра управления, поскольку разорить сельское хозяйство СССР и создать полувековую отсталость многих отраслей его промышленности можно было только в интересах упрочения позиций Евро-Американского конгломерата на мировой арене: чтобы процветало американское фермерство, советский колхозник должен быть нищим, а достигается это регуляцией глобального “рынка”. Так внутригосударственная взаимно отраслевая конкуренция перетекает во внутриотраслевую в глобальном объединении труда в силу взаимной вложенности суперсистем. Наше якобы «выпадение» из Евро-Американской региональной цивилизации — весьма прибыльный миф советских гешефтмахеров. Понятия же об этом наши благонамеренные «рыночники» не имеют, иначе бы не было развала экономики СССР.
|
|
|
Возможно, что кто-то обижен обвинением в слабоумии и уже жаждет материальной компенсации за нанесенный моральный ущерб. Пусть соотнесет свои личные доходы с учетом фондов общественного потребления с доходами пенсионерки-колхозницы, посмотрит на соотношение научно-технического уровня продукции СССР и Японии. После этого ему должно быть понятно, что выплата материальной компенсации уже предшествовала нанесенному ему “моральному” ущербу. Речь идёт не о бытовом слабоумии, являющемся личной бедой слабоумного, а о социальном, когда человек не в состоянии осознать своё несоответствие занимаемой должности и не в силах ни обрести необходимый для неё профессионализм, ни покинуть её по своей воле. СЛАБОумие — не абсолютная категория, а всегда по отношению к роду деятельности и кругу необходимой ответственности перед обществом.
Переход к «рынку», если смотреть на него с точки зрения достаточно общей теории управления, — это освоение аппаратом[126] и Госпланом методов управления статистическими характеристиками процессов производства и распределения продукции в дополнение к директивно-адресному управлению. Такой переход может опираться только на точные расчеты и решение задачи обеспечения устойчивой платежеспособности отраслей: это удел науки, способной показать возможные варианты, из коих “парламент” может выбрать только один, и проводить в жизнь который должен аппарат. Многолетняя говорильня здесь неуместна. Голосование по статьям госбюджета — явная глупость, аналогичная голосованию о значении вектора-столбца решения системы линейных алгебраических уравнений: если бы парламентарии так попробовали бы в школе решать задачки по алгебре, то ни один из них не получил бы аттестата зрелости, но справку о тихом помешательстве — вполне возможно.
|
|
|
Налоговая политика государства, опирающегося на рыночный механизм, должна быть подчинена целевой функции управления общественным производством, поэтому не может быть единых налогов для регионов страны и всех отраслей её народного хозяйства. Налоги, дотации и субсидии, прямые государственные инвестиции — средства подчинения взаимно-отраслевой конкуренции целевой функции управления общественным производством. Их сочетание позволяет обеспечить устойчивую платежеспособность отраслей при их продуктообмене друг с другом. Это средства бесструктурного управления статистическими характеристиками производства слабыми маневрами. Средства чрезвычайного управления — сильные маневры — прямое вмешательство государства в ценообразование производств негосударственного сектора экономики, но это уже директивно-адресное управление. При этом необходимо помнить, что исправляемая государством свободная цена рынка — элемент прейскуранта, а сам прейскурант — финансовое выражение вектора ошибки управления обществом. То есть коррекция цены допустима, но необходимо устранение ошибки управления, вызвавшей необходимость прямого вмешательства в ценообразование. При этом ошибка управления может быть даже вне сферы экономической жизни общества; в экономике она просто проявляется. Но и это чрезвычайное средство не может не быть подчинено обеспечению устойчивой платежеспособности отраслей. “Наши” же рыночные реформаторы негодуют по поводу “нерентабельности” отраслей в целом, государственных дотаций, «командно-административной» (по-русски командно-командной, по-латински административно-административной) системы; создали взаимно-отраслевую конкуренцию; не в силах отказаться от вмешательства в ценообразование даже на продукцию колхозов (хотя бы юридически являющихся кооперативной собственностью), которые худо-бедно, а кормили до 1990 г. всю страну; предоставили свободу ценообразования кооперативам воров в законе, занятым посредническими операциями и навешиванием своих “фирменных знаков” на чужую продукцию. «Рыночники» сами отказались от директивно-адресного управления плановой экономикой, но и к «рынку» перейти не могут без развала, похлеще застойного. Поскольку с точки зрения признающего “стихию рынка” «политика есть концентрированное выражение экономики», то даже в этом миропонимании рыночной экономике может соответствовать только “стихийная” рыночная политика, что наряду со слабоумием, может объяснить деятельность “наших” рыночников.
|
|
|
Итак, получается, что прибыль кредитно-финансовой системы в целом бессмысленна; что качественно разнородные отрасли должны быть устойчиво платежеспособны, а для этого — вне зависимости от их финансовых успехов — государство обязано обеспечить покрытие убытков одних отраслей за счёт прибыли других, сообразно целевой функции управления общественным производством, иначе будет нарушен продуктообмен в общественном объединении труда и, если его не восстановить вовремя «рыночно» или директивно, то лебеду жрать придется работающим и в ранее прибыльных отраслях вслед за убыточными. Если же убыточны все отрасли, то это означает, что процветает самое обыкновенное воровство и этим должны заниматься МВД и КГБ, а не Госплан и Минфин, ПОДЧИНЕННЫЙ Госплану. Так видится процесс функционирования кредитно-финансовой системы, обслуживающей «рыночную» экономику, с позиции общесуперсистемного уровня значимости.
Теперь посмотрим на частную прибыль в кредитно-финансовой системе общества. Терминологический аппарат политэкономии складывался во времена, когда личность предпринимателя определяла и лицо фирмы. Частная прибыль была личной прибылью предпринимателя. Политэкономия сделала упор на личную форму присвоения произведенного продукта и доходов от его продажи, выйдя тем самым из сферы продуктообмена в ОБЩЕСТВЕННОМ объединении труда. Если же нас интересует продуктообмен в его связи с кредитно-финансовой системой, то частная прибыль — это прибыль структурно обособленного производства, директивно-адресная подчиненность которого не простирается далее:
· платежей государственных налогов;
· платежей мафии по рэкету (и в частности шекеля с евреев-предпринимателей);
· приема дотаций государственных и мафиозных.
Рэкет — это те налоги, которые забыло или не догадалось снять государство; один крадет в отчужденной форме, извлекая сверхприбыль, другой (мафия или государство) налогообложением снимает излишки сверхприбыли.
Здесь важно ограничение подчиненности структурно обособленного производства директивно-адресным способом, т.е. структурное обособление производства исключает обращение его в управляемый исключительно (или преимущественно) директивно-адресно элемент более обширной структуры.
Налогово-дотационная связь с государственными и мафиозными структурами обращает “независимую” частную собственность в корпоративную “частную” собственность. Личная форма присвоения частной прибыли получила название «частная собственность» — не вполне точное, но уже въевшееся. И вся так называемая «частная собственность» уже давно — корпоративная. Если корпорация управленцев замкнута по отношению к обществу, то корпоративная собственность не является общественной. Несколько корпораций могут одновременно владеть одной и той же собственностью, конкурируя за дележ доходов с неё. Далее под термином «частная» и производными от него понимается одно: частное — часть общего; частное производство, предприятие — часть общественного объединения труда, имеющее свой расчетный счёт или сейф.
А форма присвоения произведенного продукта может быть не частная или общественная[127], а личная, семейная, плановая, корпоративная и общественная разной широты (от членов кооператива до всего народа).
В структурно обособленном производстве правом заключения сделок обладает центральное правление и его представительства в пределах прав, предоставленных им центральным правлением. Центральное правление, главная контора, безусловно, заинтересовано в том, чтобы все его представительства в результате сделок получали прибыль, но для реального участия в общественном объединении труда должна быть платежеспособной фирма в целом. Поэтому “убыточные” производства, необходимые для осуществления всего производственного цикла фирмы[128], могут получать дотации за счёт перераспределения прибыли фирмы в целом. Фирма может избавиться от убыточного производства, если сможет найти поставщика аналогичной продукции по ценам ниже её собственной себестоимости производства. В противном случае она вынуждена терпеть убыточность этого производства и самостоятельно заниматься его совершенствованием. Положение точно такое же, как и в общегосударственном объединении труда: убыточность одних своих производств фирма вынуждена покрывать из общей прибыли или же согласиться со своей технологической зависимостью от других фирм (аналог внутриотраслевой конкуренции в глобальном объединении труда при допущении взаимно-отраслевой конкуренции внутри государства).
Фирма в целом (структура) участвует в общественном объединении труда, и это участие сопровождается внутриструктурным продуктообменом. Если фирма не производит фальшивые деньги, то её частная прибыль возникает только за счёт внеструктурного продуктообмена фирмы в целом. Управленческий корпус фирмы решает задачи ВНЕШНЕГО и ВНУТРЕННЕГО управления продуктообменом, НЕПОСРЕДСТВЕННО подчиненным целевой функции управления: получению денежной прибыли фирмой в целом. Управленческий корпус по отношению к продуктообмену решает две задачи: во-первых, купить подешевле достаточно высококачественные сырье, энергию, комплектующие, технологии, оборудование и рабочее время достаточно квалифицированного персонала; во-вторых, продать по максимально возможной цене весь объём произведенной продукции в кратчайшее время. Фактор времени приводит к тому, что самые неблагоприятные для фирмы условия — работа на рынок массовой продукции, открытый многим конкурентам. Самые благоприятные — работа на заказ: в этом случае превышение доходов над расходами гарантировано до начала производства, по крайней мере в периоды устойчивого продуктообмена в общественном объединении труда и сопутствующего ему устойчивого функционирования кредитно-финансовой системы.
Наши же «рыночники» ведут дело к первому варианту — жесточайшей конкурентной борьбе за внутриотраслевую прибыль, как минимум, или же плюс к ней борьбе за прибыль во взаимной конкуренции отраслей, как максимум. Это соответствует периоду “дикого капитализма”, когда выживание фирмы в конкуренции обеспечивалось не культурой технологий и производства в целом, а прямым и косвенным сокращением трудозатрат на экологическую и технологическую безопасность производственных процессов и потогонной организацией работ в условиях рынка дешевой рабочей силы и массовой безработицы: скрытой и явной. То есть ведут ко всему тому, в чем они же обвиняют «командно-административную» систему.
Управление внутриструктурным продуктообменом основано на произволе, вытекающем из мировоззрения народа. Именно по этой причине любая американская фирма может торговать с японской, осуществляя свой внешний продуктообмен, но не может скопировать японский стиль организации внутриструктурного продуктообмена и управления фирмой. И развитие любого капитализма — “окультуривание” произвола управленческого корпуса фирм в направлении к человечности за счёт, ВО-ПЕРВЫХ, его мировоззренческого роста и осознанной нравственной определенности и выражающей её самодисциплины, ВО-ВТОРЫХ, обуздание их же произвола законодательством и высшим, по отношению к фирменному, произволом корпораций, включая и транснациональную иудейскую в странах Евро-Американского конгломерата.
Управление внутриструктурным продуктообменом и производственными процессами в фирме носит директивно-адресный характер и может быть осуществлено при полной ликвидации внутрифирменной бухгалтерии. Во внутрифирменном продуктообмене учет ведется в натуральной форме продукции. Внутриструктурные цены во внутрифирменном продуктообмене позволяют лишь косвенно соотнести эффективность производственных процессов, применяемых фирмой, по отношению к эффективности производственных процессов конкурентов, находящихся в той же кредитно-финансовой системе, подчиненных одному и тому же прейскуранту цен на продукцию и услуги, включая и прейскурант цен на рабочее время наемного персонала различной квалификации.
Если же кредитно-финансовая система конкурента, обслуживающего его внутренний продуктообмен, замкнута, то ценовые характеристики его продукции в его кредитно-финансовой системе абсолютно бесполезны для сравнения эффективности производства, поскольку в иной кредитно-финансовой системе, подчиненной иной системе управления и имеющей иное распределение схемы продуктообмена в общественном объединении труда по общественным структурам, царит иной произвол ценообразования, налогообложения, дотационной и инвестиционной политики, не говоря уж о влиянии на ценообразование и эффективность производств государственных и фирменных систем информационной безопасности, различных в разных фирмах, отраслях, государствах. По этой причине одно из наиболее бессмысленных занятий — сравнивать военные бюджеты СССР и США, имеющих разные системы управления общественным объединением труда, взаимозамкнутые кредитно-финансовые системы; по-разному участвующих в глобальном продуктообмене и глобальном гешефтмахерстве. США — 5% населения планеты — потребляют 40% мировой добычи нефти, покупаемой ими по монопольно бросовым ценам, и дают более половины мирового объема промышленных отходов; в СССР всё иначе.
Но понятие «эффективность» всегда подчинено целевой функции, построение которой всегда субъективно. В векторе целей управления фирмы первым приоритетом стоит получение прибыли. Именно под этот первый приоритет вектора целей и идёт подстройка эффективности технологий и производственных процессов. Поэтому, например, если вы имеете экологически чистую, но “дорогую” технологию и не в состоянии убедить конкурентов и правительство в необходимости вытеснения этой технологией, “несовершенной” по критерию «прибыльность на единицу затрат» и, всех остальных, то и вам придется использовать экологически вредную технологию, дабы не вылететь в трубу. Перейти на неё вы сможете только, если будет налоговый пресс на старые технологии и дотации и льготы правительства для фирм, переходящих на более совершенные, с общественной, а не фирменной точки зрения, технологии.
По этой же причине пресловутый критерий «стоимость — эффективность» также оказывается подчиненным системе общественного управления и особенностям кредитно-финансовой системы. Поэтому, если что-то по этому критерию хорошо в условиях США, то это не значит, что по тому же критерию это же самое будет хорошо в Японии или СССР. Но даже в одних и тех условиях соотнесение меры эффективности к стоимости всегда происходит на каком-то интервале времени. Об этом в большинстве случаев в СССР забывают и по этой причине ограничиваются анализом «стоимости» производства чего-либо, забыв обо всем остальном в жизненном цикле продукции: эксплуатации, ресурсных характеристиках, ликвидации и утилизации. Чем более продолжительным жизненным циклом обладает продукция, тем более непонятным оказывается критерий «стоимость — эффективность», поскольку за этот период произойдут изменения в системе управления, изменится прейскурант (вектор ошибки) и то, что казалось в момент создания эффективным, станет абсолютно ненужным, не исчерпав и половины своего ресурса, или же выяснится, что то, что посчитали расточительством, — насущная необходимость. Это опять наводит на мысль о целесообразности организации САМО-U-правления общества в целом по схеме предиктор-корректор, произвол которого стоит над кредитно-финансовой системой этого общества.
Таким образом, оказывается, что частная прибыль и критерий «стоимость — эффективность» подчинены кредитно-финансовой системе и отражают ОШИБКИ КОНКУРЕНТОВ, прежде всего в их адаптации к функционированию кредитно-финансовой системы; и только через её посредничество отражают способность адаптации фирмы к общественным потребностям в производстве той или иной продукции определенного уровня качества и культуры производства. Но именно к самооценке эффективности производства по номинальной прибыли на единицу затрат призывают переходить рыночники.
Причем, необходимо отметить, что в условиях «рыночной» экономики современного и прошлого капитализма с прибылью имеют дело исключительно директораты фирм. Весь наемный персонал имеет дело только с заработной платой и прейскурантом цен «рынка» сферы потребления и объемом продукции на этом рынке. Но формы получения заработной платы наемным персоналом могут быть самые различные. Один из вариантов — выплатить персоналу зарплату, под которую не произведено продукции, и тут же продать им акции фирмы на соответствующую сумму. Когда это принимает характер социального явления, то уровень потребления общества в целом не вырастет ни на единую ватрушку, зато почти все станут “капиталистами”, “инвесторами”, участниками распределения прибыли, хотя впоследствии и произойдет перераспределение акций по мелким “капиталистам” с десятком акций и более крупным. На этот путь стали перестроечники. Социальная функция ценных бумаг — изъятие из сферы производственного (внутри блока 18 РСП) и личного потребления денег, не обеспеченных продукцией. Появится после этого продукция или нет, зависит не от акций, а от “стихии рынка” и произвола директоратов компаний, получивших деньги за акции.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 191; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!