ВОСПИТЫВАЙТЕ МЕНЯ В ЛЮБВИ, КРАСОТЕ И ТЕРПЕНИИ

В ЛЮБВИ — но не всякой, а в такой, которая долго терпит, милосердствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

В КРАСОТЕ — но не всякой, а в такой, которая устремлена к сердечному, возвышенному, духовному; которая движет и облагораживает жизнь во мне и вне меня.

В ТЕРПЕНИИ — ноне всяком, а в таком, которое творит, созидает, сорадуется, сопереживает, устремлено и готово на самопожертвование.

Пусть знают об этом все, кто помогает тебе в моем воспитании.

Дай слово, что исполните эту заповедь!

 

Игрушка

 

Я не ломаю игрушку, правда, не ломаю! Дайте мне ее обратно!

Это вам кажется, что ломаю ее, ибо не знаете меня.

Но я разбираю ее, чтобы заглянуть вовнутрь, узнать, как она устроена.

Я исследую игрушку и хочу использовать ее по-своему.

Это свое я принес с собой, в нем нечто новое, что вам не известно.

Мне нужно набраться опыта, чтобы спустя годы проявить себя, утвердить свое.

Меня не интересует игрушка, и не хочу знать, сколько она стоит.

Но то, к чему влечет меня мое будущее, будет стоить во много раз дороже, и в нем будет мой дар для всех вас.

Цените во мне, что я «ломаю» игрушку, а не играю по ее правилам.

У меня свои правила, и не дам игрушке управлять мною.

Если я подчинюсь всем правилам всех игрушек, которые вы для меня покупаете, скоро сам стану игрушкой, — разве вам это непонятно?

Сегодня «ломаю», а завтра на этом опыте жизнь буду строить.

Не злись, мама!

Не ругай, папа!

Верните мне игрушку, пока она может сослужить мне!

А вам лучше будет наблюдать, куда устремляет меня Природа!

 

Как облагораживать Сердце

 

Облагораживание собственного Сердца есть превращение его в Солнце, восход которого ждут все. Никто не силах сделать твое Сердце Солнцем вместо тебя, Но если ты устремишься сам, то в этом великом преобразовании Сердца в Солнце тебе помогут все: и люди Земли, и вся Природа, и весь Космос.

Поможет сам Бог.

Мудрецы учат: «Нужно дать Сердцу постоянную работу… Пусть каждое Сердце источает потоки даров духа».

 

Если веришь,

любовью меришь.

 

Твоя честность

есть твоя известность.

 

Живи по совести –

минуешь горести.

 

Твоя красота

в твоей доброте.

 

Где лад,

там клад.

 

Учительское невежество

 

— Кто-то украл у меня деньги, которые дала мама для классного фонда! — объявил мальчик.

— Ты уверен? — спрашивает учительница.

— Да, они были у меня в портфеле, а теперь их нет…

— Вора терпеть нельзя! Пусть сам признается, лучше для него будет! — говорит учительница строго и суровым взглядом пронзает каждого, ибо каждый может оказаться вором.

Дети съежились.

Коллеги, может быть нам — учителям — нужно быть чуть поосторожнее с детьми, которые только что пришли в школу?

— Вижу, вор не хочет признаваться… Тогда найду его сама…

Что задумали, коллега, опомнитесь!

— Пусть каждый подойдет ко мне со своим портфелем…

Коллега, вы намерены обыскать детей?!

Как такое приходит в голову?!

Вроде бы вы опытный учитель, с высшим разрядом! Неужели будете выворачивать у детей карманы, будете досматривать портфели каждого?

— Да, буду обыскивать каждого!.. Открой портфель, выложи все на стол… Покажи карманы… Сними обувь… Значит, не ты украл деньги…

— Следующий… Открой портфель… Покажи карманы… Тоже не вор… Следующий…

Учитель, остановитесь!

Вы отдаете отчет, чем сейчас занимаетесь? Вас с таким складом ума и сердца допустить к детям нельзя, вы для них опасный человек! Если то, что вы сейчас вытворяете, назовете педагогикой, то она страшная, она — педагогическая тьма! Страшная она потому, что калечит душу детей, нарушает права ребенка. Можно вообразить, к чему она вас приведет, если у кого-либо из ваших беспомощных учеников вы действительно обнаружите деньги! Все, тому ребенку конец! Да и не только тому, всем остальным тоже!..

…Молю тебя, Господи!

Не дай восторжествовать учительскому невежеству, злобе и жестокости!

Пошли этому учителю Свет, чтобы ужаснулся он своему деянию, упал на колени перед детьми и каялся, и просил у них прощения!

Спаси душу учителя, Господи, и защити впредь детей от учительского негодования.

Аминь.

 

Если люди…

 

Если люди сами

не умеют летать,

пусть научат летать своих детей.

Притом летать

высоко,

стремительно,

далеко,

красиво.

И настанет срок,

когда дети

раскроют крылья и взлетят.

Пусть взрослые

просто последуют за детьми,

чтобы уберечь их от падения.

И тогда обнаружат,

что, оказывается,

они тоже летят…

 

Гром и молния

 

Учитель хвастается: «Я работаю без отметок!»

Это означает: «Видите, какой я добрый и творческий!»

Но вот ходит он по классу вдоль рядов, держа ручку с красными чернилами и проверяя домашнее задание.

Кому-то зарисовал в тетради солнце со многими лучиками.

Кому-то — солнце с меньшим количеством лучиков.

Они рады.

Некоторым досталась туча с молнией, что по смыслу означает: «Разрази тебя гром и молния».

Кое-кто заплакал, один — в истерике.

С чем первые вернутся домой и что они скажут своим родным, ясно: «Я сегодня солнышко получил». И родители, конечно, порадуются.

Но с чем вернутся остальные?

Опять с тучей и молнией?

 

Взорванное мгновение

 

Стоянка автобуса.

Люди ждут.

Среди них одна — учительница.

Видит — в толпе стоит ее бывший ученик.

Он — молодой человек, отец двоих детей, работает в автомастерской.

Тоже заметил свою бывшую учительницу, отводит глаза.

Но учительница приближается к нему, смотрит в упор и с каким-то злорадством произносит:

— Ты не тот самый тупица, который трепал мне нервы все четыре года?.. Небось, остался таким же идиотом?

Люди оглянулись на «идиота».

Сколько лет нес он в себе горькую чашу оскорблений! Хотел забыть. Но вот последняя капля, и мгновение, в котором сейчас взорвется все прошлое.

Разум затмевается.

Злоба захлестывает.

Рука его и пятнадцать лет тому назад, при первых унижениях и оскорблениях, была готова к такому.

Теперь же размахивается она со всей силой.

И учительница падает на асфальт.

 

Урок информатики

 

У нас замечательный учитель информатики. Так увлекает детей, что они из компьютерного кабинета выходить не хотят…

Идем на урок.

Учительница начинает с диктанта слов, которые ученики набирают на компьютере.

— Быстро, быстро… — говорит она, и залпом диктует слова: пшеница, одежда, столица, трамвай, помидор, ягоды, огурец, воскресенье, автобус, ботинки, грех, революция, крестьянин, дежурный, морковка, месяц, солома, солдат, улица, овес, занавеска, кафе, бар, кока-кола, бутерброд… (Я не успеваю все записывать).

Она бегает по комнате, проверяют количество набранных у каждого слов, клеит на компьютере разноцветные бумажки — это ее оценки, и постоянно приговаривает:

— Кто больше наберет баллов, у меня для него будет приз…

Потом велит ученикам открыть в компьютере программу по счету и командует:

— Раз, два, три — начните…

Ученики в лихорадке ударяют по клавишам и с тревогой смотрят на свои экраны — машина за каждое решение тут же выдает баллы.

А учительница опять бегает по комнате и торопит учеников:

— Быстро, быстро… Быстро, быстро…

И опять клеит на компьютерах цветные бумажки.

Потом еще одно соревнование: кто быстрее узнает в интернете, какая сегодня погода в городе. А погода в окно заглядывает.

Потом еще одно задание: найти в интернете сегодняшний курс доллара.

Наконец объявляет:

— Есть у нас один победитель… Он опередил вас всех…

И вручает «победителю» приз, неважно, какой.

Урок информатики заканчивается.

— У кого пятерки, задержитесь, остальные выходите… — говорит учительница.

А я для себя размышляю: было ли интересно ученикам четвертого класса на уроке информатики?

Ну, да, вроде бы, было. Но на что был направлен интерес?

Писали они под диктовку какой-то сумбур слов, разумеется, ради какой-то орфографии. Но могли ли эти слова — «огурец», «ботинки»… — их заинтересовать.

Решали математические примеры. Увлекали ли их сами примеры?

Искали информацию о погоде, о курсе доллара. Это ли могло их заинтересовать?

Может быть, их увлекал сам дух соревнования и обещанный приз?

Но ясно одно: дети вряд ли увлекались этими заданиями, как учитель торопил их «быстро-быстро» или клеил на аппаратах цветные бумажки. Увлекали их сами компьютерные аппараты и манипулирование ими.

Действительно, когда урок закончился, дети остались недовольны, что не хватило времени для свободной игры на компьютере.

«Компьютеры губят детей», — говорят в учительской, говорят в семье, говорят повсюду.

Причем тут компьютеры?

Губят учеников не компьютеры, а те учителя информатики, которые, во-первых, в увлечении учеников техникой видят свое мастерство заинтересовывать их, во-вторых… в-третьих… и в-седьмых, не воспитывают в учениках культуру пользования компьютером, не воспитывают духовно-нравственные и высоко познавательные потребности, которые можно отчасти удовлетворить с помощью компьютера…

Уроки информатики будут вредить, если на них ученики не будут впитывать от своего учителя Свет и не поймут, что любая техника должна служить только и только умножению в себе Света.

 

О Совершенном человеке

 

Учителю С.А.Сироижко,

ученикам 11-б класса,

г. Донецк, лицей «Коллеж»

 

Глубокоуважаемая Светлана Андреевна,

дорогие ребята!

 

Здравствуйте и примите, пожалуйста, мои самые лучшие пожелания — пусть сбудутся ваши добрые мечты.

Приношу вам свои извинения за то, что так надолго задержал ответ на ваши письма, в которых вы приглашаете меня в своих размышлениях о Совершенном человеке. Этот вопрос, конечно, волнует меня тоже, ибо от него зависит цель воспитания, которому я служу, и смысл жизни, который я ищу. Выводы, сделанные мною, отражают мое личное мнение, и, разумеется, претендовать на их истинность не могу. Вам выбирать.

К вопросу о Совершенном человеке я шел через другие вопросы: кто я и зачем я на земле. Материалистический взгляд не утешил меня. От него я получал ответы: «Ты смертный человек, без прошлого и без будущего. Есть только одна жизнь — материальная, другой жизни нет. Воспользуйся настоящим и (как говорит западная реклама) бери от жизни все». Материалистическая, или точнее сказать, грубо-материалистическая точка зрения поясняла мне, что свободу нужно искать только в джунглях человеческого сообщества, и гарантом ее выступает частная собственность. Одновременно вижу, в каком разнообразии «расцветают» страдания людей в силу частной собственности. Это она путает наш разум, наши изначальные устремления, наши отношения. Как будто весь мир существует для того, чтобы люди наживались, искали лучшие условия жизни для себя, торговали с выгодой и во всем видели только материальное преуспеяние. Так и родилась пресловутая формула жизни: «Деньги не пахнут». Как же не пахнут, если каждый день в мире от голода, от болезней, от войны умирают миллионы людей, среди которых добрая половина — дети и старики. На чем же отражается запах крови Второй мировой войны, запах крови войны в Ираке, запах крови терроризма? На чем же отражается запах фашизма, запах злобы, хищения, криминала, зависти, ненависти?

На деньгах, которые символизируют кипение низменных чувств и страстей людей! Материалистический взгляд не очень-то или вовсе не нуждается во внутренних законах нравственности, а подталкивает человечество выискивать и творить разные внешние законы вроде о Правах человека, о Правах ребенка и т. д., которые ни что иное, как формы (скрытые формы) лишения свободы и порабощения человека. Пожалуйста мои дорогие молодые друзья, смотрите на мир который перед вами, и попытайтесь понять: чего в нем больше — справедливости или несправедливости, социального равенства или социального неравенства? Что властвует в этом мире: нравственность или безнравственность? Кто же мы на Земле: свободные люди или люди, ищущие свободу, борющиеся за свободу? И пусть игрушки жизни, вроде автомобилей и компьютеров, интернета и мобильников, дач и ночных клубов и т. д. не затуманят ваше сознание. Зачем мы на Земле, что мы тут потеряли? Неужели для того, чтобы строить светлый капитализм, как раньше «строили» коммунизм? Неужели для того, чтобы обустроиться в жизни как можно лучше, лучше других, рожать детей, заниматься любовью, веселиться, проводить время и успеть получить свое и больше, чем свое, пока еще живем? Если судить подобным образом, то на ваш мучительный вопрос о Совершенном человеке получим скудный ответ: совершенным является тот, кто преуспел, имеет больше власти, больше денег, да еще проявляет благотворительность, милосердие и меценатство. Этот идеал — иметь богатство, власть, комфорт и т. п. заражает сейчас нашу молодежь. Не знаю, насколько он обходит вас стороной или вы сторонитесь его.

Не думайте, что я против частной собственности. И дело вовсе не в собственности. Кто-то умеет делать деньги, заниматься бизнесом и преуспевать в этом. Ну что же, это талант. Пусть зарабатывает сколько может — миллионы, миллиарды. И известный предприниматель Павел Михайлович Третьяков (1832–1898) тоже владел фабриками и зарабатывал большие деньги, чтобы нажитые от общества (людей) деньги вернуть обществу в виде Третьяковской Галереи. Подумайте, пожалуйста, о таком поступке: иметь собственность без чувства собственности. Такая собственность достойна, не порицаема.

Но чтобы не иметь этого унизительного чувства (чтобы лишиться чувства собственности) нужно еще что-то более важное, чем умение зарабатывать деньги. Это что-то важное называется духовностью.

 

* * *

 

И я открыл для себя эту сферу жизни — духовную жизнь, этот принцип жизни — духовность. Духовность не опровергает материальную действительность, а только облагораживает ее. Что мне даст свободу и ответ о смысле жизни? Размышления над этими вопросами привели меня к нынешним моим убеждениям. Не забудьте, молодые люди, наука создает и совершенствует материальный мир, но люди живут не столько по законам науки, сколько по законам своих убеждений. Разные убеждения придают разный смысл пригодности материальным образованиям. Можно поспешить лететь на самолете, чтобы нести кому-то радость и облегчение, но можно поспешить, чтобы навредить кому-то. Виной будет не самолет (не мобильник, не компьютер, не автомобиль и т. п.), а страсти и убеждения. А страсти и убеждения могут быть чистыми и возвышенными, а также низменными и недостойными человека.

Что есть духовность? Что есть духовная жизнь?

Я не осмелюсь дать вам определение этих понятий, а только могу поделиться своим субъективным их пониманием.

Духовность есть некая целостная система таких составляющих, как: чувства , возвышающие человека (любовь без условностей, доброта без условностей, совесть, справедливость без пристрастий, сопереживание, сострадание, красота и т. д. и т. п.); мысли , возвышающие и облагораживающие человека (мысли светлые, направленные на благо и созидание, а не озлобляющие и разрушающие); ответственность за свои мысли, за свою речь, за свои поступки; единение в человеке сердца и разума; вера в Творца… Можете дополнить этот перечень составляющих духовности.

Духовная же жизнь — это есть вся деятельность человека в своем внутреннем мире, где строятся планы на будущее, где свершаются деяния, где складываются отношения, лелеется совесть, чувства любви и т. д. Живя в духовном мире, человек творит, созидает, может быть и разрушает, душит… Сперва в своем внутреннем мире человек должен свершить подвиг хотя бы сто раз, чтобы потом, когда настанет время, свершить этот подвиг во внешнем мире один раз. Кто трус внутри, тот во внешнем мире героем не станет. Мы живем духовно, когда мечтаем, когда видим сны, когда молимся, когда мучает совесть, когда каемся и т. д. Духовная жизнь мне представляется в тысячу раз богаче, чем жизнь внешняя, проявленная.

Однако современный внешний мир постоянно и агрессивно нападает на духовный мир человека, старается разрушить его, подчинить его своей воле. Чего стоят только эти бездуховные, бессердечные, безнравственные зрелища, которые нас окружают, на нас наваливаются; эти информационные помойки, которые на нас льются? Достаточно поддаваться им, отдаться своим низменным потребностям — и личность человека будет разрушена. Притом сам человек искренне будет верить, что он и есть личность, делает, что хочет, он свободен. Но в чем суть свободы? В том ли, что могу делать то, что хочу или в том, что могу делать то, что нужно, то, что полезно, то, что необходимо для блага? Я разобрался в этих вопросах. Разберитесь, пожалуйста, вы тоже. Свободу лично мне дарят не Права человека, не правосудие, а мой дух, моя воля. Что есть воля в человеке? Условно говоря, она есть в каждом из нас проявление всемогущества Бога. Только воля, направленная на созидание, сделает каждого из нас Светлым Ангелом. Та же самая воля, если направить ее на свершение зла, сделает нас слугами тьмы. Надо выбирать, на что направить свою волю, как подчинить ее мудростью сердца и разума.

 

* * *

 

Я верю, что мой дух — бессмертная сущность (и, конечно, бессмертен дух каждого человека).

Я верю, что во мне мое предназначение, моя миссия (и, конечно, со своей миссией рождается каждый человек).

Я верю, что моя земная жизнь — отрезок Пути к бесконечному восхождению (и, конечно, жизнь каждого человека тоже есть отрезок Пути к восхождению).

Я верю, что существует Высшая сила, Высший разум, Бог, который готовит меня быть соработником Его (так готовит Он каждого человека).

Эта моя вера есть моя субъективная Истина; через нее смотрю на все остальное и осмысливаю его. Отсюда и делаю последующие выводы:

— мне надо открыть в себе свое предназначение, свою миссию, с которой я пришел в земную жизнь; для этого нужно размышлять, заглядывать внутрь себя, видеть себя через других; нужно познать себя самого;

— мне нужно довериться своему предчувствию, пробовать себя в разных сферах жизни, чтобы нащупать Путь свой;

— мне нужно понять, что в жизни главное не работа, не деньги, не материальные блага (все будет по мере необходимости), а главное понять, что я обязан нести служение общему благу.

То, что я буду творить на Земле, — все это будут мои дары всем; но то, что я занят творением своих даров духа, есть мой Путь восхождения и совершенствования. Народная мудрость гласит: «То, с чем я родился — Подарок Бога; то, с чем я умру — мой подарок Богу»

Моя главная забота состоит именно в этом: с чем я умру, что я сделаю такое, что я возьму с собой. Это «то, с чем я умру» есть мой опыт жизни, опыт возвышенной, духовно-нравственной жизни, опыт любви, добротоделания, творчества, поиска, страдания и т. п.

 

* * *

 

А теперь о Совершенном человеке.

Вы назвали имена великих людей (Шота Руставели, Моисей, Шекспир, Гете, Сервантес…), которые, якобы, есть совершенные люди, но тут же обнаруживаете в них некие человеческие пороки. И получается, что совершенство — недостижимый идеал. Отсюда мы получим однозначный вывод: стоит ли искать совершенства, коль оно недостижимо, да еще не ясно, что есть совершенство.

Но у меня получается другой вывод, ибо предметы моих суждений тоже другие.

Вот эти выводы.

— Совершенство заключено в идеале Творца; нам, земным людям, сказано: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный» (Христос). То есть, нам говорят, что мы можем на Земле достичь Богочеловеческого состояния. Разумеется, это потребует огромных усилий и многих жизней.

— Совершенству в пространствах Беспредельности нет конца.

— Достичь полного совершенства, разумеется, сложно, тем более что мы люди, вокруг нас много соблазнов, и жить без греха не всегда нам под силу.

— Но, тем не менее, мы можем говорить о Совершенном человеке и даже указать на таких людей.

Не буду множить список, вами составленный. Все они, названные вами люди, да, совершенные.

Вокруг себя вы также можете обнаружить совершенных людей, у которых нет громких имен, они простые труженики, наши добрые ангелы (может быть, мама, может быть, учитель, может быть, сосед…).

Чем же они совершенны?

Есть такое понятие — устремление.

Совершенен тот, кто устремлен к совершенствованию. Совершенен тот, кто сознательно несет служение. Устремленность к совершенству — уже есть совершенство. Вы поняли меня, друзья?

 

* * *

 

Об идеале Совершенного человека.

Нужно ли обрисовать один идеал, когда каждый из нас так отличается от другого и когда у каждого из нас свой Путь?

Пусть каждый поставит перед собой тот идеал не абстрактного, а реального человека, подняться до которого находит в себе силы.

Пусть каждый ищет в себе свою миссию, свой Путь.

Само устремление поиска Пути, уже есть Путь.

Когда человек пронизывается идеей служения и ведет служение, ему не нужно будет думать о совершенствовании, ибо это уже происходит.

 

* * *

 

О своем Пути.

Этот Путь не отходит от жизни, он прокладывается через жизнь. Иначе говоря, миссия не только в том, что надо сотворить что-то необычное. А в том, что это необычное должно проявиться во всех сферах деятельности человека:

— если ты сын, будь хорошим сыном; если ты дочь, то будь любящей дочерью;

— если ты муж (жена), будь прекрасным мужем (женой);

— если ты работник, будь честным в своем труде;

— если ты отец (мать)… и т. п.

Все «мелочи» жизни есть невидимые слагаемые нашего Пути, нашей миссии.

Какие нам найти критерии и оценки, чтобы определить, кто есть Совершенный человек, и кто таким не является?

Нет таких критериев и оценок. Можно сказать, что дела наши убедят других, кто мы есть. Но чтобы не запутаться в наших оценках, потому предупреждают нас: «Не судите да не судимы будете».

Оценка с критериями только в нас самих. Каждый из нас, заглянув в свой внутренний мир и поговорив с совестью, может сказать, в какой мере он совершенен. Но надо об этом сказать не другим, а самому себе.

Нашел ли я лично свой путь, свою миссию?

Да! То, что я делаю, чем живу — есть мой смысл. Я другого не ищу.

Совершенен ли я?

Дайте мне оставить ответ на этот вопрос в себе, моя совесть разберется с ним.

Было время (когда мне стукнуло 18 лет), я задумался о своей жизни и сделал следующие расчеты: если проживу 100 лет, это будет 36500 дней; из них уже потрачено 7000 дней. Потом дни, чтобы завершить университет и определиться; на это уйдет 1800 дней. Но в жизни будут болезни, будут удары судьбы, которые вырубят, как я допускал тогда, дней 500. Потом наступит старость, когда я буду бессилен творить что-нибудь стоящее. А вдруг и не доживу до 100 лет? Таким образом, я определил, что мне остается, если Бог даст, примерно 14–15 тысяч дней, чтобы создавать что-то. Мало это или много? Я решил, что мне это очень мало, потому надо готовиться к тому, чтобы ни один день не пропал у меня зря, впустую. Ушедший день — уже не день. Есть сегодняшний день, когда можно созидать, и завтрашний, на который можно надеяться. Вот и все.

Я уже прожил более 28 тысяч дней.

Могу ли упустить день без отметины?

Я не хочу стать для вас примером, но мой опыт, думаю, пригодится молодым, для которых «убить время», «проводить время» становится не преступлением, не грехом, а обычным делом.

 

Вот и все, мои дорогие друзья.

У вас прекрасный учитель — Светлана Андреевна, раз увлекла вас размышлять о жизни. Конечно, буду рад, если мои мысли принесут вам пользу, помогут разобраться в своих проблемах.

Не судите обо мне строго, ибо пишу вам о том, в чем уверен, во что верю.

 

С любовью к каждому из вас…

 

Я— Учитель…

 

Я — Любовь и Преданность,

Вера и Терпение.

Я — Радость и Сорадость,

Страдание и Сострадание.

Я — Истина и Сердце,

Совесть и Благородство.

Я — Ищущий и Дарящий,

Нищий и Богатый.

Я — Учитель и Ученик,

Воспитатель и Воспитанник.

Я — Прокладывающий Путь

и Художник Жизни.

Я — Убежище Детства

и Колыбель Человечества.

Я — Улыбка Будущего

и Факел Сущего.

Я — Учитель от Бога

и Соработник у Бога.

 

Путь познающего

 

«Утверждающий богат, отрицающий беден».

«Спорливый ученик — гиблый человек».

Умеющий открыто слушать — собирает знания.

Умеющий наблюдать — разведывает знания.

Умеющий усердствовать — скалолаз в познании, преодолевает камни преткновения в познании.

Умеющий отдавать — множит свои знания.

Умеющий спрашивать — зажигает в себе свечи знаний.

Вера — магнит, притягивающий знания.

«Вера — предчувствие знаний».

Вера — собиратель всех войск познания.

Вера — опережающее знание.

Сомнение — душитель познания, тьма в познании.

Знания — нейтральные вещества.

Знание — сила, однако добрая или злая, зависит от сердца.

Благородное сердце очеловечивает и облагораживает знания, вселяет в них добрую волю, делает их носителями света и счастья, направляет их на созидание и спасение. Благородное сердце превращает знания в светлых ангелов.

Злобное сердце озлобляет и озверяет знания. Вселяет в них злую волю, делает их носителями тьмы и трагедий, направляет их на разрушение и гибель. Злобное сердце превращает знания в темных ангелов.

Расстояние между знающим и невеждой — как между Небом и Землей.

Знающий — и раб, и властелин своих знаний. Он свободен как мудрец, и неволен как мудрец. Невежда — раб и властелин своего невежества. Он свободен как безумец.

В лаборатории духа, где открываются знания, трудятся:

— интуиция — она схватывает молнию знания;

— чувства — они разведывают «залежи» знаний;

— удивление — оно оповещает о «залежах» знаний;

— упорство — извлекает из недр «сырье» знаний;

— мысль — она переплавляет знания и придает им формы;

— сердце — оно очеловечивает и облагораживает знания;

— душа — она дает знаниям путь в жизни;

— радость — она дарит знаниям крылья для дальних полетов.

Задача познающего: добывать, открывать знания и укрощать их силой своего Духа и Культуры.

Только после укрощения Духом и Культурой можно отдавать знания в руки цивилизации.

Укрощенные Духом и Культурой знания делают цивилизацию духовной и культурной.

 

Человек и оружие

 

Если ты стоишь перед человеком,

у кого рука лежит на курке,

ты будешь вынужден подчиниться его воле.

Но о чем будут твои мысли?

 

Если с помощью своей ловкости и храбрости

оружие окажется в твоих руках,

он будет вынужден подчиниться твоей воле.

Но о чем будут твои мысли?

 

На всяком оружии

всегда будет лежать чья-то рука,

и перед всяким оружием

будет находиться жертва.

 

Все дело в том,

какие будут у того и у другого

Сердце и Разум.

 

Высота

 

Люблю я высоту.

Я радуюсь за стройный тополь, который может созерцать мир со своей высоты.

Радуюсь за жирафа, у которого длинная шея, и он может многое увидеть первым.

Радуюсь за орла, который может набрать заоблачную высоту.

Радуюсь за Кавказские горы, которые прочно стоят на Земле, а на своих плечах держат Мироздание.

Радуюсь за облака, этих жителей Неба.

Хочу их высоту. И истинно радуюсь, когда сажусь в самолет и поднимаюсь над облаками, выше гор, и лечу под Солнцем.

Люблю я высоту — в ней есть что-то таинственное, беспредельное, вечное.

Хочу подняться до звезд, выше звезд, до высоты мыслей.

Но мысль шепчет мне: «Ты уже там, над звездами! Не видишь разве? Это мы с тобой стоим высоко, а звезды — под нами. Где твоя мысль, там и твоя высота!»

Как хочется верить в это!

А еще больше хочется почувствовать это так же, как чувствую высоту, находясь в самолете и любуясь вершинами Кавказских гор, наблюдая за рождением рек, за игрою облаков над горами.

Моя мысль еще не постигла свою сужденную высоту, она пока что довольствуется тем, что строит воображаемую башню, откуда можно будет созерцать высоты Кавказских гор. Они, как говорит предание, вместе с горами Алтая и Гималаев, есть хранители Таинственного Прекрасного.

 

Манифест возмущенного духа

 

Ребенок в толпе.

Ребенок в семье алкоголиков.

Ребенок среди наркоманов.

Ребенок среди извращенцев.

Ребенок — бомж.

Ребенок презираемый.

Ребенок озлобленный.

Ребенок под обломками войны.

Ребенок в мире криминала.

Ребенок в болоте дурных зрелищ и соблазнов.

Ребенок — угнетенный богатством.

Ребенок — угнетенный нищетой.

Ребенок во тьме равнодушия.

Ребенок во власти взрослых.

Ребенок — товар.

Ребенок — сырье.

Ребенок — валюта.

Ребенок — вне школы.

Ребенок — без учителя.

Ребенок голодный.

Ребенок в холоде.

Ребенок в своем горе.

Ребенок искалеченный.

Ребенок у пропасти.

Ребенок погибший.

Ребенок без школы.

Ребенок…

Ребенок…

Ребенок…

Вот вам, искатели науки, педагогическое поле брани!

Напишу отзыв, выступлю оппонентом.

Проголосую за, — если только защищается диссертация о спасении одного единственного обреченного жизнью и обществом Ребенка, который мерится не обнаученными процентами, диаграммами, схемами и вычислениями, не псевдовыводами и обобщениями, а слезами диссертанта, обильно пролитыми на каждую страницу его труда.

Диссертация о воспитании — как манифест

Сердца, раненого от детских трагедий;

Духа, возмущенного от общественного безразличия;

Рыцаря, мчавшегося за спасение чести и достоинства педагогической науки.

Иначе — зачем они?

Может быть, разве только, чтобы сразу после так называемой «защиты» бросить ее в камин и согреть руки!

 

Психическая энергия

 

У одних учителей тот или иной метод, та или иная система находят оправдание, у других — нет. Одни делают вывод, что этот метод, эта система хорошие. Другие же скажут, что они негодные. В чем дело?

Никакой метод воспитания и обучения, никакую систему нельзя оценить без того, кто этот учитель. Целостная природа одного учителя, его духовный мир вмещают в себя природу детей и их духовный мир; и дети принимают его. Возникает нечто вроде совместимости тканей. Это есть то, что не мыслится в понятиях «метод», «прием», «система», «программа». То, о чем идет речь, есть психическая энергия учителя. У этой энергии надо спросить: как получается, что ребенок поддается добрым педагогическим влияниям.

Но есть психическая энергия — положительная и отрицательная.

Педагогические методы и системы оживляются в поле психической энергии, но в зависимости от положительности или отрицательности энергии они становятся годными или негодными.

 

Пафос учителя

 

Пафос учительского порыва на уроке ни коим образом не должен быть ниже того пафоса, который в состоянии принять дети, а должен быть чуть-чуть выше.

Если пафос учителя отдален от приемлемого для детей пафоса, учитель будет выглядеть смешным.

Если будет ниже, учитель станет скучным.

Если учитель ведет урок без пафоса, то он будет для детей неинтересным.

Учительский пафос — это намек на то, что учитель намерен приобщить детей к чему-то таинственному, необычному, неожиданному, но желанному.

Пафос учителя — это приподнятая образовательная волна, призывающая детей к совместному с учителем устремлению.

Пафос учительский движим верой и надеждой, что дети пойдут за ним.

 

Указательный палец

 

Учитель, следи за своим указательным пальцем. Он один у тебя, и также как язык, многое себе позволяет.

Во-первых, воображает, что ему все дозволено: приказывать, указывать, грозить…

Во-вторых, ведет себя нагло, ехидно, самовольно, и может оскорбить кого-либо, причинить боль…

В-третьих, поощряет твою раздражительность и возмущает детей (и не только)…

В четвертых, закрепляет в тебе авторитаризм, властность…

В-пятых… В-шестых…

В общем, подчини, учитель, указательный палец своей воле, не дай выпендриваться, воспитай его, внуши ему нравственность, духовность, терпимость, скромность…

Тогда твой указательный палец направит детей на звездное небо, в глубины своей души, на красоту, на подвиг…

И сделает это так, как будто у тебя вовсе и нет указательного пальца.

 

Вариации о заботе

 

— Дедушка, стихотворение придумал, хочешь, скажу…

— Конечно…

— Вот послушай…

Мотылек

живет

без забот.

— Ну, как?

— Прекрасно, но давай подумаем: видишь, на окне мотылек. Неужели у него нет никакой заботы?

— А какая может быть у него забота?

— Он же живое существо, а не мертвое…

— Стало быть, у всего живого есть своя забота?

— Думаю, что да…

— А у мертвого забот никаких…

— Разумеется…

— Тогда послушай:

Без забот

не живет

даже мотылек.

— Ой, как хорошо…

— Подожди, не записывай, я поправлю:

Не живет

без забот

даже мотылек.

— Прекрасно… Это не просто стишок, а мудрость…

— Мудрость?.. Тогда запиши еще:

Кто живет с заботой,

ходит гордым.

Кто живет без забот,

ходит мертвым.

Нравится? Тоже мудро?.. Теперь другое скажу… Пиши:

У каждого своя забота:

У мотылька — своя,

у человека — своя,

у меня — тоже своя!

Ничего?

— Отлично… Мудро… Я записал…

— Вот еще… Пиши быстрее, а то забуду:

Забота на век –

это человек.

Забота на ток –

это мотылек.

— Почему на «ток»?

— Не понял?.. Это как электрический ток, короткий, быстрый… Ты пиши дальше:

Ты кто? –

Спросит кто-то.

Отвечай:

Забота!

— Ой, как умно… Как такое пришло тебе в голову…

— Подожди, не мешай думать… Пиши:

Родилась забота –

родился человек.

Умерла забота –

умер человек.

Можно и так:

Родилась забота?

Родился человек!

Умерла забота?

Умер человек!

— Молодец… Мудро…

— Пиши дальше… Быстро пиши:

Кто убьет в себе заботу,

тот убьет себя самого.

Кто убьет человека,

тот убьет заботу о людях…

Ребенок родился со своей заботой,

но воспитывает его мамина забота…

Не получаются, как стишки, но мудро, правда?

— Мудро, мудро… Я все записал…

— Пока еще не все, пиши:

О себе забота –

не забота.

О другом забота –

уже забота.

О Боге забота –

совсем забота.

— Как можно о Боге заботиться?

— Очень просто. Бог во всем. Он и в маме, о которой я забочусь. Значит, я забочусь о Боге. Мудро?

— Да, мудро…

— Теперь все… Я пошел играть.

 

Мы не держим бешеных собак

 

Придет кто-то и скажет:

— Могу быть учителем. Имею диплом.

Где же дети? Дайте мне учить их!

Могу держать их в руках.

Умею кричать и орать,

попирать и унижать.

Могу напугать, показать страшную рожу.

Могу уколоть в сердце.

Могу доводить до отчаяния.

Умею ехидничать и высмеивать.

Буду обвинять и ругать всех и каждого.

Буду во всем отказывать.

Буду доносить родителям и

натравлять их на своих детей.

Умею наказывать.

Я бездушный,

бессердечный,

безжалостный,

мстительный,

раздражительный,

грубиян,

истеричный.

Что еще нужно?

Дайте учить детей…

 

Скажите такому:

— Мы не держим в школе

бешеных собак.

 

Учитель от Бога

 

Спросят:

— Ищем учителя от Бога, где он?

Отвечаем:

— Вот он, сердце отдает детям…

— Вот он, горит как свеча…

— Вот он, с улыбкой стремится к детям…

— Вот он, плачет вместе с Ребенком…

— Вот он, в молитве за детей…

— Вот он, спасает Ребенка…

— Вот он, наполняется Светом…

— Вот я, тоже Учитель от Бога…

 

Догоните его на улице

 

Придет кто-то и скажет:

— Могу быть учителем.

Спросите:

— Рычать и кусать умеете?

Если скажет, что: «Да!» –

гоните, он не наш.

Если скажет, что: «Нет, но могу научиться!» –

тоже гоните, не наш.

Если скажет, что: «Да, но могу отучиться!» –

берите на испытание.

Если скажет: «Извините, я ошибся адресом!» –

догоните его на улице и верните. Он наш.

 

Как строить образование

 

Спросят:

— Как строить образование?

Отвечайте:

— Сначала лишите Ребенка чувства собственности,

потом дарите знания.

Будет образование.

 

Сначала отделите Ребенка от злости,

потом приближайте к знаниям.

Будет образование.

 

Сначала притупите в Ребенке зависть,

потом обостряйте его взор к знаниям.

Будет образование.

 

Сначала перепашите в Ребенке самость,

потом сейте в нем знания.

Будет образование.

 

Сначала воспитывайте Ребенка,

потом обучайте его.

Будет образование.

 

Зачем?

 

— Зачем глаза?

— Чтобы улавливать значимое.

— Зачем уши?

— Чтобы услышать зов.

— Зачем сердце?

— Чтобы понять другого.

— Зачем голова?

— Чтобы мыслить о благе.

— Зачем руки?

— Чтобы нести живительную влагу.

— Зачем ноги?

— Чтобы поспеть к страждущему.

— Зачем язык?

— Чтобы произнести целебное слово.

— Зачем все это?

— Чтобы впитать море Света.

 

 

Память сердца

Неотправленные письма  

 

Воспитываться в моральном

климате памяти.

 

Д.С.Лихачев

 

Воспитание памятью Сердца

 

Отец!

Я тем больше и больше воспламеняюсь любовью к Тебе и чувством преклонения перед Твоим образом, чем становлюсь все старше и старше Тебя. Твоим ровесником стал уже мой сын — твой внук — Паата.

Я вхожу в преклонный возраст, а Ты в моей памяти остался таким же молодым, каким был на площадке лестницы, когда мы — мама, четырехлетняя сестренка и я, вся твоя любимая семья, — провожали Тебя на фронт. Был тогда июль-август 1942 года. Спустя три месяца мы получили извещение о твоей гибели. С тех пор, как говорили учителя и близкие, я воспитывался без отца.

Но было ли на самом деле это так, если Ты всегда был для меня опорой, наподобие той, какую сооружал мой дедушка молодым деревцам, чтобы те росли прямыми ввысь, чтобы ветер не изогнул и не сломал их, а неосторожный человек обходил уважительно.

Что такое память об Отце, о таком Отце, каким ты остался для меня и каким я познавал Тебя через людей, знавших Тебя?

Память бывает разная: хорошая и плохая, короткая и долгая. Но есть еще добрая память, память сердца. Это особенная память, она как живое существо внутри тебя. Добрая память, память сердца как бы твой ангел-хранитель, путеводитель, добрый советчик, лестница духа, путь. Она как опора, к которой ты прислоняешься по своей доброй воле, и которая не позволит тебе гнуться, а будет вести вверх. Память эта особенная еще и потому, что со временем она раскрывается в тебе все в новых и новых зовах и заботах любимого человека. И получается, что ты постоянно живешь с ним, кто внутри тебя и никогда не подведет, а поможет в беде, заменит многих воспитателей.

Воспитывался ли я без отца. Отец, если всегда чувствовал Твое присутствие в себе и видел, как память сердца заботилась обо мне?

Мне уже семьдесят лет. Время ли писать о сантиментах. Обращаюсь к своей памяти сердца не для чувств и переживаний, — я их оставляю в себе, ибо люблю их, — а для постижения простой истины: может ли Отец, ушедший из жизни, когда тебе только исполнилось десять, быть твоим воспитателем и духовным наставником даже тогда, когда ты сам стал отцом и дедушкой?

Моя истина торжествует: «Может, может!»

Вначале, Отец, ты оберегал меня от моих многих шалостей, напоминал о доме, который возложил на меня, уходя на войну: «Ты один останешься в семье мужчиной».

Ты оберегал меня от всего того, что могло сделать меня безнравственным и бездуховным. Я взрослел, вступал в разные уровни жизни, и Ты снова напутствовал меня, как друг. Разумеется, в моем становлении тебе помогали люди, окружавшие меня, помогала мама, Твоя жена-красавица, которая не поверила извещению и ждала Тебя до последнего вздоха.

В дальнейшем я начал черпать из памяти сердца мудрость заботы истинного Отца и наполнялся этим негасимым чувством к своим детям и внукам.

Что бы Ты мог оставить мне в наследство такое, что было бы дороже памяти о Тебе? Память сердца граничит с совестью. Вот и живу я по совести, потому что Ты остался во мне как чистая совесть. «Какой был у тебя отец… честный, добрый!» — говорили мне люди, знающие Тебя. Тем самым они как бы давали мне наказ: «Если не сможешь превзойти Отца, то хотя бы будь таким, каким Он был».

Я утверждаю: есть такой чудодейственный закон — Закон воспитания памятью сердца. Уверен, согласятся со мной очень многие, переживающие и переживающие в себе силу той же самой истины. И если это так, то отсюда и задача для каждого взрослого, называющего себя отцом, перед ребенком.

 

Связь с Надземным

 

Отец!

Я по крупицам собираю в себе все, что связано с моими живыми воспоминаниями о Тебе, и хочу проследить, что с ними в дальнейшем происходит. Я не стал дипломатом, как Ты этого хотел; судьба привела меня к учительской жизни, и я рад этому. Почему свои воспоминания я познаю с точки зрения педагога и стараюсь разобраться, как преобразились они в памяти сердца и приобрели воспитательную силу.

Мне было 10 лет, когда Ты ушел на фронт. Образы, которые запечатлелись во мне до того, не были плодами Твоих воспитательных усилий, ибо Ты, Отец, никогда не воспитывал меня с помощью каких-либо специальных педагогических мер.

Мне было хорошо и радостно с Тобой. После школы бегал к Тебе на работу в типографию, смотрел, как Ты выпускал газету. Мы вместе обедали в рабочей столовой. Я готовил уроки в Твоем кабинете. Мы часто гуляли по проспекту Руставели, и Ты покупал мне французские булочки с сосисками. Все это не было воспитанием, а была сама жизнь. Твоя забота уравновешивала мои импульсивные поступки и направляла мои мысли. В этой самой жизни и впитывал я Тебя, Отец, но помню не всю ее последовательность, а некие фрагменты.

А потом Ты погиб.

Не знаю, нужно ли связывать память сердца только с ушедшим из жизни человеком. Но для меня это именно так.

Однако такая память родилась во мне сразу.

Вначале в моем воображении подростка то и дело мелькали отдельные картины общения с Тобой, моя мысль часто обращались к воспоминаниям о Тебе. Ты приходил ко мне во мне. И получалось, что мы продолжали нашу жизнь, но уже в мире духовном. Ты продолжал направлять мои поступки и мысли. Память о Тебе становилась для меня бесценной. Впечатления впечатлениям рознь. Впечатления о Тебе, Отец, которые сохранились в моей памяти, имели особое свойство. Они не рассеивались и не блекли, не навязывались моему внутреннему миру, не требовали от меня, чтобы я с горечью вспоминал Тебя. Они навещали меня, чтобы нежно приласкать, подбодрить и помочь. Они стремились вырваться из прошлого и поселиться в моем будущем.

Происходило еще что-то необычное: то или иное впечатление, по мере моего взросления, вдруг приобретало особый смысл и раскрылось передо мной со своим подтекстом.

Вот пример тому.

В нашей кухне горела керосиновая лампа. Я, пяти-шестилетний шалун, скрутил бумагу, как скатывали тогда вручную папиросу, и прикурил от лампы. Ты был некурящим. От кого я брал пример, не помню. «Пап, смотри!» — сказал я весело, глотнул дым и закашлял. Может быть, ожидал, что Ты восхитишься моим умением. Но Ты рассердился не на шутку. «Не смей впредь делать такое!» — сказал грозно. Я заплакал, не ожидал от Тебя суровости. А Ты не приласкал меня, не успокоил. Обида осталась во мне.

Шли годы. Я стал студентом. И первое, что сделал — купил пачку сигарет и начал курить, ибо курили все, и мне надо было показать, что я не мамин сынок, я самостоятельный! В курилке спрашивает меня мой однокурсник, демобилизованный подводник, с протезом на правой ноге: «Отец твой курил?» «Нет», — отвечаю. С быстротой молнии скрутил он мне руку, мои дорогие сигареты сбросил в унитаз и пригрозил: «Увижу тебя с сигаретой, изобью своей деревянной ногой… Запомни…»

«Случай» этот придал власть Твоему возмущению в нашей маленькой кухне. Тогдашняя моя «обида» озвучила Твой зов: «Сынок, заклинаю тебя, не пристрастись к курению!» И как не провоцировало меня в жизни окружение, я выстоял. А потом поискал педагогику, чтобы уберечь своих детей от этой губительной привычки, уберечь своих учеников в школе.

Впечатления о Тебе, Отец, со временем начинали сливаться друг с другом, какая-то внутренняя сила втягивала их в единое целое. И наконец я открыл в себе память сердца о Тебе. Исчезли сумма впечатлений и воспоминаний, исчезли фрагменты жизни. Память о Тебе из прошлого перешла в будущее.

Что есть память сердца?

Для меня она есть Твоя, Отец, светлая, живая сущность, светлая, живая сущность Матери, Бабушки, Дедушки. В своем духовном мире я продолжаю жить с вами, люблю вас больше, чем когда-либо, прислушиваюсь к вашему голосу, делюсь с вами своими переживаниями.

«Память сердца, как жизнь, — говорит мне моя личная истина, — она твоя связь и сотрудничество с Миром Надземным, Высшим, Многомерным, или, как учил Иисус Христос, с Царством Небесным».

 

Совесть

 

Отец!

Мне рассказывали, как Ты покинул отцовский дом, потому что…

Впрочем, это неважно.

Ты стал рабочим типографии и вступил в партию безо всякой корысти — это была твоя искренняя вера, не фанатичная, а святая. Она и увела Тебя добровольцем на фронт.

Вспоминаю одну историю и хочу заглянуть в душу твою.

Дома у нас было много книг. Ты сам набирал и печатал их, и каждую новую книгу приносил домой. Мама тоже любила покупать книги.

Однажды вечером вы с мамой перетащили все эти книги в нашу маленькую кухню, где стояла у нас настоящая кирпичная русская печь. Я тоже помогал Вам переносить книги. Мне было тогда примерно шесть-семь лет, я еще не ходил в школу. Стоял тридцать седьмой или тридцать восьмой год.

Ты, Отец, брал каждую книгу, перелистывал ее, а потом бросал в горящую печь. Ты бросил туда даже несколько толстых книг в классном переплете. Русская печь гудела, в маленькой кухне было жарко.

Мама отложила в сторонку несколько книг с обложками другого цвета.

«Не будем жечь эти книги, прошу тебя!» — сказала она.

Ты взглянул на книги и тихо произнес: «Маро, опасно иметь их дома!»

«Они же хорошие!» — настаивала мама.

«Тогда, может быть, спрячем в надежном месте?» — сказал Ты полушепотом.

Я помог маме положить книги в мешок и уложить их в тахту. Сверху мама накрыла их подушками и одеялами.

После этого прошло несколько дней, и однажды, в твое отсутствие, к нам пришли «гости», по-моему, из партийного комитета издательства «Коммунист», где Ты работал.

«Нам поручено посмотреть вашу библиотеку, — сказали они, — наши рабочие коммунисты должны много читать, иметь дома хорошие книги».

Они мило улыбались, приласкали меня. Потом открыли книжный шкаф, на полках которого лежало всего два десятка книг.

«Это все?» — удивились они.

«Часть книг мы сожгли», — отозвалась мама.

«Почему? Какие?» — еще больше «удивились» они.

Мама назвала несколько книг и добавила, что не помнит все.

«Хорошо сделали!» — сказали они и обратились ко мне: «Какой ты большой мальчик, наверное, тоже помогал родителям сжигать плохие книги?»

«Нет, — солгал я, — я спал».

«А ты не знаешь, может быть, где-то дома лежат книги, которые родители не успели проверить?»

«Нет, — ответил я, — дома уже нет книг, кроме этих».

«Умница, — сказали они мне, — слушайся родителей», и ушли.

Мама закрыла за ними дверь. Потом мигом схватила меня, прижала к себе, покрыла поцелуями и заплакала. Сердце ее вырывалось из груди.

Может быть, думаю я, не надо требовать от детей, чтобы они всегда и всем говорили только правду, никогда и никому не лгали? Может быть, надо было сказать этим дядям о мешке, который в тахте?

Но я солгал, и, как и сейчас убежден, это было торжество педагогики сердца моих родителей.

От вас, Отец, о спрятанных книгах я не слышал больше ни слова.

Я знал, что мешок исчез. Потом Ты ушел на войну и вскоре погиб. У мамы было много забот в те тяжелые годы. Я чувствовал, что вспоминать о мешке нельзя, и тоже забыл о нем.

Летние каникулы, как правило, я проводил в деревне у бабушки и дедушки. Любил много читать, и почти перечитал все книги, которые только имелись у нас и у соседей.

Но однажды бабушка сказала мне: «Сынок, загляни в кувшин, там должны быть книги твоего отца».

Было это в 1946 или в 1947 году. Кувшин предназначался для хранения вина и, по грузинскому обычаю, был по горло зарыт в землю в дедушкином амбаре. Сверху его покрывали плоским круглым камнем и притаптывали землей.

Мне пришлось искать место, где был зарыт кувшин.

Знала ли бабушка, какую опасную взрывчатку я достал из кувшина? Нет, не знала. Зато я сразу вспомнил об исчезнувшем мешке.

О чем Ты, Отец, тогда думал, когда с твоего молчаливого согласия мама переправила эти книги своим родителям? Было же велено Тебе, коммунисту, уничтожить их? Неужели Ты не мог предвидеть, что когда-нибудь книги эти достанутся мне, Твоему сыну?

В тот год я вернулся в школу другим человеком: я прочитал все романы Михаила Джавахишвили и Григория Робакидзе, стихи Паоло Иашвили и Тициана Табидзе, и еще много других книг. Я стал владельцем сокровищ.

Но мог ли я кому-либо сказать об этом, показать книги? Только любимой учительнице Варо Вардиашвили? Ты думаешь, Отец, она наложила запрет на эти запрещенные книги? Нет! Она дала мне понять, что я имею духовный источник, но надо молчать.

И я молчал, перечитывал книги и молчал. В моем духовном мире образовалась засекреченная часть, и она питала мою нравственность, мои отношения. Я воспитывался не столько книгами, сколько той мыслью, что Твоя совесть стала частью моей совести.

И настал час испытаний. Я, тоже член партии, вступивший в нее сразу после смерти вождя, с искренней верой, что укрепляю могущество Великой Страны, — я, народный депутат и член Верховного Совета, в один из последних дней 1990 года нажимаю на кнопку голосования: быть или не быть шестой статье в Конституции СССР. А статья эта узаконивала нераздельную власть партии.

«Не голосуй против, Шалва, — уговаривал меня рядом сидящий коллега, — партия еще наберет силу…»

Но я, Отец, посоветовался тогда только с Тобой и «услышал» твой тихий голос, такой же, какой запомнился мне с тех далеких времен у нашей русской печки: «Сынок, — шепнул Ты мне, члену Верховного Совета, — совесть выше всяких партий, всяких верований. Действуй по совести».

И указательный палец моей правой руки с удвоенной силой, ибо от имени двоих, нажал на кнопку.

 

Язык пламени свечей

 

Отец!

Тебе не выпало счастье быть дедушкой, но тем не менее Ты помогаешь мне быть им. У меня их пять внуков и внучек. Нинца — старшая среди них, ей уже четырнадцать лет. Затем идут Александр, Мариам, Михаил, Анна.

В воспитании внуков тайну составляет умение говорить с ними, говорить от сердца к сердцу, когда слова уступают место ласкам, когда они превращаются в молитву.

Дети как дети: они шалят, проявляют свой нрав и волю, требуют свободы. Что нужно дедушке, чтобы найти общий язык со своими внучатами? Не просто умение, а еще что-то более важное, что озаряет умение говорить?

Что это такое?

Вот что я записал в своем дневнике от 22 апреля 1992 года.

Мне тогда захотелось поговорить с Тобой и с Мамой. Зажег я свечи, поставил подсвечники на письменный стол рядом друг с другом и начал писать.

В это время дверь комнаты осторожно приоткрывается и с лукавой улыбкой входит моя первая внучка, а для Тебя — первая правнучка Нинца. Сколько ни говори ей: не мешай дедушке работать, как только улавливает момент, мгновенно крадется ко мне. Так и сейчас. А дальше, Отец, вот такая запись сохранилась у меня в дневнике.

— Дедуля, только одну минутку, хорошо?

Я, откладывая ручку, поднимаю голову и улыбаюсь.

— Где ты была столько времени? Я же тебя жду.

— О-о-очень прошу, посади меня на стол!

— Давай, только бумагу не помни.

— Одна свечка для прабабули, а вторая кому?

— Вторая — моему Отцу, твоему прадедушке.

— А где прадедушка, я его не знаю.

— Его давно нет в живых, погиб на войне.

— Прабабуля плакала?

— Плакала, конечно, я плакал.

— Сейчас прадедушка и прабабушка там вместе?

— Да… Смотри, как они разговаривают друг с другом…

— А как они разговаривают?

— Языком пламени… Видишь, пламени свечей играют!

— Языком пламени… красивый язык… О чем они разговаривают?

— А ты, смотри и прислушивайся.

— Прабабушка говорит дедушке обо мне… Так?

— Думаю, так…

— Что я хорошая девочка, да? Что я знаю много стихов…

— Помнишь, как любила тебя прабабушка? А прадедушка смотрит на тебя и шепчет: «Какая у меня красавица пра-пра-правнучка!»

— Почему три раза?

— Смотри. Этот твой палец — прадедушка, мой отец… Это я — его сын, твой дедушка…. Это Пата — мой сын, твой отец… Это ты — дочь Паты, моя внучка…

— Да, три раза пра-пра-пра… Что это за конверты? Можно взять?

— Бери. Там письмо. От кого?

— Его мой отец послал мне, с дороги на фронт.

— Какое старое письмо…

— Ему ровно пятьдесят лет… Я был тогда на шесть лет старше тебя.

— Пять и шесть — одиннадцать. Прочти, пожалуйста.

— Слушай. «Привет, мой мальчик! Как твои дела? Я соскучился по вам. Ты один мужчина в семье, присмотри за женщинами… Обо мне не грусти. Целую».

— Почему «не грусти»?

— Мой папа успокаивал меня: вот победим фашистов и вернусь…

— Кто были фашисты?

— Они хотели завоевать нашу страну и начали войну.

— А что на войне?

— Не знаешь, что такое война?

— Видела по телевизору: бомбы взрываются, дома рушатся и люди умирают… Что случилось с прадедушкой? Пуля в него попала? В сердце?

— Когда человек умирает на войне, говорят — погиб… Мой отец погиб… Потому у тебя нет прадедушки.

— Жалко мне прадедушку… плакать хочется…

— Дай сотру слезинки… Не надо плакать… Лучше приласкай его свечу и скажи что-то доброе.

— Можно, стихотворение скажу?.. О розе… Руставели… «Розу как-то вопрошали: ты красива, стан хорош»… Ну, как?

— Видишь, мы втроем хлопаем тебе… Но пора спать…

— Что ты делаешь, когда один в комнате? Разговариваешь с ними?

— А как же…

— Но я прислушивалась за дверью, ты не разговаривал.

— Я слушаю их и пишу… вот так…

— Поняла, ты разговариваешь с ними языком пламени свечей… мысленно разговариваешь… Спокойной ночи!

— Дай мне поцеловать тебя за себя и за них!..

А теперь, Отец, об этом очень важном, что озаряет умение дедушки говорить с внучатами: если дедушка хранит в душе своей ангелов, — какими являетесь для меня Вы, — Отец и Мать, — то в нем обязательно родится язык пламени свечей, которым уже владеют дети и который есть тропинка к их сердцу.

 

Сердце Истины

 

Мама!

В душе своей преклоняюсь я преданно перед Величием Бога и перед Божественностью Сердца Матери.

Кто видел своего живого Ангела Хранителя?

Для меня им была Ты, Мама! Ты вела меня к успехам и спасала от падений. Сердце твое всегда чувствовало меня независимо от расстояний.

Будучи аспирантом, поехал я работать в пионерский лагерь и там заболел. Два дня мучили меня непонятные и невыносимые боли, а на третий — приехала Ты и немедленно забрала. Месяц боролась Ты против смерти и победила. «Откуда узнала, Мама, что я болен?» — спрашивал я потом. — «Сынок, видела сон, как ты мучаешься».

В детстве Ты была для меня надеждой и оберегала от дурного глаза. В юношеские годы стала стержнем для моей нравственности. В возрасте расцвета сил охраняла мою духовность и звала на подвиг. Но теперь, в моем преклонном возрасте, Ты, ушедшая из жизни, укрепляешь во мне веру.

Ты не сделала из меня маменькиного сынка. Нужно было — отправляла меня на испытание судьбой. Нужно было — благословляла мои отчаянные прыжки над бездною жизни. А нужно было — обуздывала мои неуравновешенные страсти. Ты всегда настраивала мое сердце на добро и справедливость.

Но Ты осталась для меня загадкой: не помню случая, чтобы Ты занималась моим воспитанием.

Увлекшись педагогикой и штудируя горы книг, я то и дело приставал к тебе с вопросом и задавал его на «языке науки», вроде:

— Мама, скажи, как Ты воспитывала нас с сестрой? Какие были у Тебя цели, методы, принципы?

Ты всегда уходила от ответа, но однажды не выдержала.

— Как я воспитывала? Никак не воспитывала. Жизнь воспитала вас… Не было у меня ни цели, ни твоих принципов… Была жизнь… Не спрашивай об этом больше…

На этом закончилось «обобщение опыта».

Но спустя десятилетия я осознал, что имею свой первоисточник о тайне воспитания. Он не в библиотеках, не в профессиональных лекциях, а во мне, он мой внутренний классик педагогики. Теперь я знаю, где гнездится Истина воспитания: она в Сердце Матери. Может быть, пригодится мой совет кому-либо из молодых искателей педагогических ценностей: милые мои, поспешите познать Сердце ваших матерей, там вам откроется тайна, которая сообщается только «на ухо», что и есть настоящая наука о воспитании.

Вернулся я однажды домой к утру. Был студентом, работал в школе. Загулял молодой человек и забыл о времени, забыл о маме и сестре. Они, наверное, спят. Осторожно открываю дверь, чтобы не разбудить вас. Но Ты, Мама, сидишь на стульчике у двери и штопаешь мои носки. Увидев меня, ты облегченно вздыхаешь.

— Мама, почему Ты тут сидишь?

— Жду тебя… — сказала Ты безо всякого укора.

— Почему ждала, Мама, я же не маленький? Почему не легла?

И Ты преподала мне урок жизни, урок классической педагогической мудрости. Урок этот я осваиваю до сих пор.

— Ты не поймешь, сынок, почему я жду тебя, пока не будет у тебя своих детей…

Так и случилось. Родились у меня дети, и я понял суть, смысл, «предмет» педагогики: это есть забота взрослого о Ребенке, о раскрытии в нем того Образа, который дан ему от Бога, и который может возвести его до божественного благородства. Мамы, многие мамы, чувствуют этот великолепный путь своих дочерей и сыновей и потому всем своим существом, — мыслями, волнениями, тревогами и надеждами охраняют каждый шаг своих порой непутевых детей. Вот в чем тайна Материнского Сердца, тайна Божественной Педагогики.

Ты, Мама, навела меня тогда, ожидая у двери, еще на одно открытие, которое постиг я спустя десятилетия; открытие о том, кому и как дается педагогическая Истина. Она дается человеку по мере того, как он сам зреет для ее постижения, как его сущность воспринимает в себе заботу и тревогу о судьбе Ребенка.

Потому можно спросить у искателя Истины, — будь он матерью или отцом, учителем или воспитателем: «Имеешь Сердце? Тогда будет открыта тебе педагогическая Истина. Нет у тебя Сердца? Тогда не жди разгадки Истины, ибо только Сердце способно направить интуицию на сокровенное».

Мама!

Ты ушла из жизни так, что я, будучи вдали от Тебя, не смог еще раз вглядеться в Твои мудрые и усталые глаза. Ты ждала меня, но я опоздал.

Сегодня, когда я пишу эти строки, Прощеное воскресенье. В семье мы все простили друг другу всякие обиды, и миру прибавился мир. Мне нечего что-либо простить Тебе, святому для меня Человеку. В Твоем прощении я сам нуждаюсь. «Мама, Свет Ты мой, прости меня, пожалуйста, прости за мои прегрешения перед Тобой, прости за боль, которую причинял я Твоему Божественному Сердцу, ибо не знал, что творил…»

Ты слышишь мой голос, Мама?

 

Учиться Любви

 

Мама!

Когда кто-либо неосторожно спрашивал о Твоем образовании, Ты краснела, как провинившаяся перед целым миром. Какое, в действительности, было у Тебя образование? В том смысле, как это прекрасное слово применяется в наши дни, получается, что у Тебя было только начальное образование. Закончив сельскую школу, ты вышла замуж, и молодой парень привез девушку в большой город, и вы с «нуля» начали строить свою жизнь. Условия не позволили Тебе учиться дальше. Выходит, Ты так и осталась необразованная? Смотря, что вкладывается в слово «образование» — сумма неких официальных знаний того или иного уровня, или нечто большее. Бог создал человека по образу и подобию Самого Себя, говорят святые источники. И потому истинное образование есть суть удивительный процесс раскрытия в человеке Образа Творца. Ты, Мама, имела это образование, самое высшее, и сеяла его плоды на благо ближним.

Чему я научился и учусь до сих пор у Тебя?

Любви, Мама, Любви!

У нас дома не было Нового Завета, негде было достать и нельзя было иметь. Ты редко говорила о Боге, чтобы не вторгаться в наш школьный атеизм. Мы не знали о Великом Гимне Святого Писания. Но всю нашу жизнь, Мама, Ты вела по законам Любви. Ты не читала, но Ты знала: «Любовь долготерпит, милосердствует, не ищет своего, не мыслит зла, не завидует, не превозносится, не гордится, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Было, конечно, очень трудно жить в те сложные военные и послевоенные времена в духе Великой Любви, но Ты не допускала отклонения от него. И сейчас тоже, в начале Нового Века и Нового Тысячелетия не менее сложно соблюсти законы Любви, но Ты сделала их нормами моей жизни.

Вокруг Тебя создавалось мощное пространство ненавязчивой доброй Любви, находясь в котором, люди, молодые и немолодые, чувствовали себя хорошо, для них всех Ты была родным человеком, воспитателем, наставником, убежищем.

Бывает, когда на моих семинарах молодые мамы просят назвать им главные методы семейного воспитания. И как Ты думаешь, Мама, откуда я черпаю ответ на этот вопрос?

Однажды, без твоего ведома, я взял деньги (не хочу сказать «украл», ибо Ты не допускала такого понятия в семье) из твоих скудных сбережений и купил пневматическое ружье.

— Откуда у тебя это ружье?

А я соврал Тебе:

— Одолжил у своего одноклассника!

Твое Мудрое Сердце, конечно, знало все. Но Ты, Мама, как будто ничего и не случилось, спокойно сказала мне, ученику шестого класса:

— Сынок, хватит войны, она уже принесла нам горе. Отнеси ружье обратно хозяину.

Мой друг своим глазам не верил, когда я дарил ему ружье, но потом оба решили, что лучше отдать его учителю физкультуры.

Почему не разоблачила меня, Мама, почему не опозорила, не пристыдила? Могла ведь хоть шепнуть мне, что я совершил недостойный поступок, и дать наставления на будущее?

Вот причина, по которой Ты стала для меня классиком педагогики Сердца: уличить, опозорить, пристыдить Ребенка за проступки — это то же самое, что убить в нем совесть. Ты сохранила во мне набат совести на всю жизнь.

И что же мне сказать молодым мамам, которые хотят узнать от меня о главных методах воспитания своих детей? Они и так знают науку «кнута и пряника». Эта наука чужда мне, ты не воспитала меня так. Твою науку я познал спустя годы, и она гласит: всякие главные и неглавные методы воспитания, самовоспитания в целом рождаются в Великой Любви Сердца Матери, в той Любви, которая долготерпит, милосердствует, всему верит, всего надеется, все переносит, не мыслит зла и раздражения. Если любить Ребенка так, то воспитание превратится в саму жизнь.

Ты, Мама, проявила еще более утонченную, скрытую Любовь к Отцу.

Я не забуду Твой плач, когда рано утром на лестничной площадке мы, — Ты и я (десятилетний мальчик), — провожали Отца на фронт. Мы плакали, обнимали Отца, Он успокаивал нас: «Скоро вернусь». А спустя несколько месяцев мы плакали еще сильнее, когда получили извещение: «пропал без вести».

Ты не поверила извещению, не поверила очевидцам, которые писали нам, как похоронили Отца в братской могиле где-то в Крыму. Ты оставила Отца живым в Своем Сердце.

И когда меня, уже члена Верховного Совета, направили в Западную Германию для чтения лекций о перестройке, Ты позвонила мне в Москву:

— Сынок, — сказала ты, — твоя фамилия, наверное, появится в газетах. Там же будут грузины? Если какой-нибудь грузин-однофамилец придет к тебе, поговори с ним, узнай все…

Что Ты хотела, чтобы я узнал?

Значит, Ты все 45 лет вынашивала надежду, что Отец жив, пусть даже судьба забросила его к немцам, пусть у него уже другая семья, дети. Но лишь бы жила Любовь. Ты не говорила с нами о своих чувствах к Отцу, но готовила ему подарок и очень хотела, чтобы он порадовался ему. А подарками были мы — я и моя сестра — «хорошо воспитанные дети». Вот Твоя цель воспитания, в ней было торжество жертвенной Любви.

Недавно ездил я в Севастополь для встречи с учителями. Какие милые люди эти учителя! Узнав о том, что мой Отец, возможно, похоронен где-то в Крыму в братской могиле, они, спустя всего два дня, сообщили мне: да, есть такой поселок Глазовка, где на гранитных плитах, среди нескольких сотен погибших, значится фамилия «Амонашвили Александр Дмитриевич, погиб в 1942 году».

Если бы Ты была жива, Мама, я не сообщил бы Тебе об этом, зная, что Любовь Твоя не переставала надеяться.

 

Момент Истины

 

Милая, любимая моя Дейда Варо!

«Дейда» в переводе с грузинского означает «сестра матери» (тетя). Так звали Вас ученики, так обращались к Вам даже коллеги. В этом кем-то придуманном прозвище в тяжелые годы войны заключалась тайна о том, какой заботливой любовью Вы любили учеников и какой почтительной любовью они откликались.

Вы пришли в мою жизнь тогда, когда, может быть, свершалась моя судьба. Это был 1944 год. Говорю о судьбе, которую, спустя десятилетия, открывал я в себе по частям. А сегодня, в начале двадцать первого века, я постигаю Вас как свою педагогическую совесть.

В то далекое, более чем полувековой давности, время, я воспринимал своих учителей как ополченных на меня людей. Отец погиб на войне, меня с младшей сестрой воспитывала больная мать. А я, видите ли, не мог «оправдать» надежды погибшего отца и больной матери: мои старания в учении не увенчались успехом, и учителя, — по физике, химии, математике, русскому, английскому и даже родному языкам, — взвешивая мои знания на аптечных весах, выдавали мне только двойки с усмешкой, угрозой, с чувством жалости. Были бы тогда классы для выравнивания, я уверен, любой из моих учителей освободился бы от меня.

Но вот пришли вы. И после 2–3 уроков меня, мальчика седьмого класса, подзываете к себе и говорите шепотом: «Бичо (т. е. мальчик), у тебя же дар поэта! Пиши стихи!»

Спустя пару недель Вы опять зовете меня к себе, просите донести стопку тетрадей до учительской и, оказавшись со мной наедине, говорите: «Бичо, какое хорошее у тебя получилось сочинение! Ты можешь подарить его мне?»

Так прошло еще несколько месяцев. И однажды, когда мы в классе выполняли письменное задание, Вы незаметно подошли ко мне, наклонились и шепнули на ухо: «Бичо, мои пятерки краснеют рядом с двойками! Как быть?»

Мне запомнилось все: вибрация Вашего голоса, Ваше озабоченное лицо, Ваши глаза, в которых любовь поглощала слезы. Запомнилось мне Ваше скромное элегантное платье с фамильной брошью и теплота Вашей ладони на моей голове, запомнилась прядь снежных волос, запах которых ласкал меня.

Это был в моей жизни Момент Истины, когда все мое нутро, вся моя сущность были взорваны, дабы высвободить энергию духа.

Однако разгадать мудрость творения педагогического Момента Истины, когда воспитателю, учителю все подвластно, когда даже его взгляд наделяется силою свершения чуда в жизни растущего человека, я до сих пор не в состоянии.

То и дело закрываю глаза и в своем воображении переживаю все заново: сижу за своей партой, выполняю задание, вы незаметно подходите ко мне и шепчете: «Мальчик, мои пятерки краснеют рядом с двойками! Как быть?»

Ваш до боли взволнованный голос, Ваша прядь снежных волос, теплота Вашей ладони, взрыв в моем внутреннем мире…

Но тайна Момента Истины остается тайной!

Может быть, это и есть интуиция, Божественная педагогика, педагогическая искра Божия, Божий дар? И кому дается Искра эта: только избранным или всем?

Вас уже давно нет в живых, любимый мой человек, но я все хожу по вашим тропам и ищу разгадку той Святой минуты, названной мною Моментом Педагогической Истины, когда благой учитель свершает ЧУДО.

Где эта тайна: во мне или вне меня?

И как она выглядит: как Высшая Божественная Мудрость или как обычная «технология»?

 

Вера

 

Добрый мой Учитель, Дейда Варо!

Как много хорошему Вы научили меня!

Пришел я к Вам с другом вместе, тоже Вашим учеником, хотели поздравить Вас с наступающим Новым Годом.

Вы нас угостили сладостями и, перед тем, как нам уйти, сказали:

— А вы подумали о том, что оставляете уходящему году и что не забудете взять с собой в Новый Год?

— Как это? — удивились мы оба.

— Жизнь — это странствие, чтобы облагораживать себя. Зачем брать в долгую дорогу то, что будет мешать. И зачем пускаться в путь, если нечего искать!

Мы смотрели на Вас вопросительно.

— Сделайте так, — сказали Вы, — берите лист бумаги и запишите на нем, от чего вам надо избавиться и что надо приобрести. В течение года держите вашу запись при себе и следите, чтобы выполнить. Ты, наверное, отдашь уходящему году последние папиросы… — обратились Вы к моему другу, и он покраснел до ушей. — А тебе, думаю, захочется усилить твои литературные познания…

После того памятного дня прошло более полвека. До сих пор не бросаю это занятие перед наступающим Новым Годом: благодарю уходящий год за подаренные мне 365 дней жизни и оставляю ему мои пороки. А в Новый Год вхожу с новыми намерениями, мыслями и делами.

Я убедился, что время действительно условное понятие; от нас зависит, ускорить или замедлить его ход, или вообще приостановить. Скажите, что означает время, в котором нет смысла жизни, и каким оно становится, если наполняется устремлением?

Так дожил я до сегодняшнего дня, и годы превратились для меня в аккорды жизни.

Вот и на этот раз сижу и размышляю.

Судьба делает мне подарок: становлюсь участником наступления необычного Нового Года, который вводит человечество заодно и в XXI век, и в Третье Тысячелетие.

Не стану разглашать все сокровенное моих предновогодних записей, но скажу вслух о том, ради чего стоит мне жить и любить Жизнь. Это есть заповеди, которые задаю самому себе.

Вхожу в Новый — 2001 год, в Новый — XXI век, в Новое — Третье Тысячелетие с Верою в Творца и Верою в то, что Педагогика, которой я служу, есть промысел Создателя, и потому я, как и любой учитель, есть «соработник у Бога».

Каждого, кто меня окружает и будет окружать, считаю Учителем своим. Я — ученик своих учеников.

Исключаю из своего сознания понятие «враг» в отношении и Прошлого, и Настоящего, и Будущего. Если кто сам сделается для меня таким, прощаю. Если кто примет меня таким, пусть простит милосердно, если сможет, ибо не знал, что творил.

Давно я сжег в себе зависть и ненависть. Сожгу теперь все остатки раздражения и неприязни. Даю торжествовать в сердце моем любви и умиротворению.

Вхожу в Будущее со своим видением Ребенка: если Вселенная действительно беспредельна, а Природа не имеет исчисления в своем творчестве, то Ребенок — единственная модель Вселенной и Природы.

Буду ценить и уважать свободную мысль любого и буду беречь свою свободную жизнь.

Буду жить по зову вековой мудрости: утверждающий богат, отрицающий беден.

Берите, люди добрые, если желаете, дары моего духа. И скажу сердечное «спасибо» каждому, кто улыбнется мне.

Ну как, мой Дорогой Учитель, приняли Вы меня таким в Наступающую Эпоху Духа и Сердца.

 

Слезы познания

 

Удивительный мой Учитель, Дейда Варо!

Как любили мы Сандрика, сына великого режиссера Сандро Ахметели. Родителей репрессировали, и он не знал, где они и живы ли. Вы, наверное, смотрели в театре им. Руставели постановки Ахметели и потому воспринимали сына «врага народа» через его горе.

Сандрик умел читать выразительно, артистично. И когда надо было читать в классе вслух какое-либо литературное произведение, Вы, как правило, поручали это ему. Мы слушали, затаив дыхание, а Вы в это время выбирали место у окна и тоже забывали об уроке.

Но вот пришел он однажды и предложил почитать стихи. «Читай!» — сказали Вы. Он достал из-под парты маленькую книжку в темном переплете и начал читать. Был 1947 год, а стихи были Тициана Табидзе, запрещенные, ибо поэт считался «врагом народа».

Мы тогда всего этого не знали, но Вы же знали!.. Вы стояли у окна и слушали чтение стихов поэта тончайшей души. В классе витали радость, потом — грусть, потом — восхищение, потом — сожаление, потом…

И Вы, мой любимый Учитель, вдруг заплакали. Мы все видели, — а Вы и не скрывали, — как текли слезы по Вашим щекам. Вы утирали их кружевным платком, но слезам не было конца.

Только Сандрик не видел ничего, он весь был в поэзии и увлекал нас туда же. Слезы катились из наших глаз.

Урок в слезах, слезы в стихах, стихи в слезах…

Слезы омывали наши души и сердца.

Теперь, спустя более чем полувека, когда я вспоминаю наши уроки литературы, хочется задать Вам вопросы, чтобы разгадать Вашу тайну: почему мы на уроках больше читали, чем пересказывали «своими словами» прочитанное? Почему больше размышляли по поводу прочитанного, нежели отвечали на Ваши вопросы? Почему вы отпускали нас скорее озабоченными, чем выполнившими свой долг учениками? Почему время от времени мы видели слезы на ваших глазах и заставляли нас тоже расчувствоваться?

Знаете, чем для меня стала художественная литература?

Она для меня — путь поиска собственной судьбы, путь познания жизни. Я умею выбирать книги — одни читаю с упоением, другие — даже не хочу брать в руки. В каждой книге ищу подтекст, смысл. Сердце мое плачет, а глаза не сдерживают слез, когда жизнь героев складывается трагично. И все это от Вас, от Ваших уроков познания жизни через литературу.

У нас и потом, после того памятного урока, не раз увлажнялся взор. Мы плакали и тогда, когда ушел из жизни Сандрик — он попал под колеса трамвая, спеша к людям, которые привезли весть, что его мама жива. Счастье принесло несчастье. Слезы на уроках, как в жизни. Также и радость на уроках, как в жизни. В общем, чувства на уроках литературы, как в жизни. Но говорю о слезах потому, что никто не учит молодых познавать себя и жизнь через глубокие переживания, через слезы.

Слезы укрепляют дух, в слезах зреет душа, облагораживается сердце. Конечно, речь идет о таких, а не о всяких слезах и чувствах, которые рождались у нас на Ваших уроках литературы, когда вы сами не стыдились проявлять свои чувства перед учениками.

Милый мой Учитель! Ну почему же вы не написал книгу о педагогике слез?

 

Подвиг

 

Учитель мой на всю мою жизнь, Дейда Варо! При каждой встрече с учителями меня постоянно спрашивают об источниках моих педагогических взглядов. «Скажите, — говорят коллеги, — что нам читать?» И я называю книги, которые можно пробрести в книжных магазинах, взять из библиотеки. Но я не могу назвать им книгу, из которой по крупицам черпаю истину и вдохновение, с которой сверяю свои мысли и обобщения. Не могу назвать эту книгу, потому что она одна-единственная: это есть Ваш неисчерпаемый и неразгаданный образ, который хранится во мне.

То и дело «листаю» ее живые страницы, и вовсе не потому, чтобы вспомнить прошлое, а для того, чтобы познать Вашу педагогическую мудрость.

Вот и страницы 1946–1947 учебного года, VIII класс.

Годы были сложные — послевоенные, сталинские.

Тогдашний учебник по литературе был наполнен произведениями, которые отвечали политическим идеологическим требованиям, требованиям партии. Даже в образцах древнегрузинской литературы нам — ученикам — показывали, как из прошлого вырастала «мечта» наших предков о светлом будущем, которое принесли нам, всему человечеству, вожди революции.

Но почему Вы, дважды награжденная орденом Ленина, обошли молчанием эту идеологию? Да, мы, Ваши ученики, о чем-то догадывались, хотя не знали, насколько опасно отойти учителю литературы от программы. Не знали, но чувствовали: не надо болтать!

Теперь я знаю, что в нашем VIII классе в 1946–1947 учебном году происходило нечто действительно исключительное, следы которого отразились во мне тоже: они составляют основу моей духовной жизни.

Вы отложили в сторону и утвержденную программу, и утвержденный учебник литературы; велели нам найти поэму «Витязь в тигровой шкуре» великого Руставели, и в течение всего учебного года мы с упоением впитывали чистейшую мудрость о возвышенной любви, о всемогуществе дружбы, о рыцарских достоинствах, о счастье и преданности…

«Какую книгу вы больше всех любите?» — спросил однажды мальчик из четвертого класса. Я достал из кармана крохотное подарочное издание «Витязя в тигровой шкуре» и показал мальчику: «Вот эту».

Но почему именно она стала для меня любимой книгой, с которой не расстаюсь никогда? Она сопровождает меня повсюду, где бы я ни бывал; я читаю и перечитываю давно заученные наизусть стихи, а на полях отмечаю, где я нахожусь, в какой стране, в каком городе, в каком селе, и что я там делаю. Как я понимаю сейчас, книга эта для грузин есть Пятое Евангелие. Если грузин пропитан ею, то нигде и никогда не ошибется в выборе жизненного пути, его не покинет благородство души. Вообразить только: ходят по улицам Мира люди, которые стали живым героями поэмы Руставели! Одним из таких, может быть, я и есть? И перед кем тогда преклонить мне свою седую голову в знак признательности? Перед Вами, любимый мой Учитель!

Вы, конечно, прекрасно знали, чем тогда рисковали: жизнью.

Что такое учительский подвиг?

Быть преданным своим ученикам и самому себе.

Быть преданным тогда, когда это опасно для учительской жизни, но когда жизнь учеников выпрямляется и облагораживается.

И когда сейчас, в наши дни, некий учитель скажет мне, что ему, видите ли, не позволено творить нечто новое и отходить от программы, не разрешит себе даже быть гуманным в общении с воспитанниками, мне становится грустно, очень грустно: нужен подвиг, а учитель боится совершить его, хотя вроде бы бояться уже не надо.

Почему трудно современному учителю прожить жизнь героем духа? Что, кто нам мешает быть героями? Не наша ли косность является помехой?

«Почитайте что-нибудь из этой книги!» — попросил меня тот же мальчик. Зачем из книги? Я ею живу. Слушай, мальчик, чему учит меня Учитель мой.

 

Не задержат смерть теснины, ни скалистая вершина.

Храбрецов и малодушных перед ней равна судьбина.

Под конец юнцов и старых примет вечности долина.

Недостойной жизни лучше достославная кончина.

 

 

Закон неповторимости

 

Любимый мой Учитель, Дейда Варо!

Какой вы неиссякаемый источник для моих педагогических размышлений! Но понял я это не сразу. В бытность учения в аспирантуре и в годы, когда защищал диссертации, я еще не знал, что имею собственного путеводителя в педагогике. В те времена науку я искал в библиотеках и однотипной практике школ. Искал узким зрением материалиста.

Можно ли так воспринимать педагогическую реальность? И, вообще, где источник возникновения этой действительности, кто ее творец?

Вас, милый мой Учитель, давно уже нет в живых, когда я с головой окунулся в экспериментальные поиски «объективных» педагогических закономерностей.

Ваш образ неожиданно посетил меня и вывел на Божий Свет. Вы подсказали мне: «Школа во мне, Учителе. И Педагогика тоже во мне, Учителе».

Открытие это сделало меня инакомыслящим, автором книг «Здравствуйте, дети!», «Школа Жизни», носителем педагогики сотрудничества, создателем гуманно-личностной педагогики, издателем «Антологии Гуманной Педагогики».

Нет ли в этих словах зазнайства и гордыни?

Нет.

В них гордость и ответственность, а не гордыня. В них Истина, которая ведет меня по пути служения Ребенку, а через него — обществу, человечеству, жизни, Вселенной, Богу.

Вокруг Вас, любимый мой Учитель, сияла Ваша, именно Ваша педагогическая аура. Она была пропитана Вашей внутренней мудростью. Это было Ваше образовательное поле, в котором действовала Ваша магическая и магнетическая сила, действовали Ваши законы.

Нам, ученикам, было очень хорошо в Вашем образовательном пространстве, оно было нашей обителью, нашей защитой, в нем мы жили, вдохновлялись, впитывали нравственные и духовные понятия.

Назову всех учителей блестящими, но ведь ясно, что каждый сверкает по-своему и создает вокруг себя субъективное образовательное поле. Получается, что педагогическая действительность — это внешнее единство субъективных пространств, которые не суммируются и не растворяются друг в друге, если на это не будет воля самих творцов-учителей.

Не поворачивается язык сказать — «плохой учитель». Но почему у иных учителей поворачивается язык сказать — «плохой ученик»? Мне, как ученику, было очень даже плохо в образовательных полях многих моих учителей, ибо не было в них жизни, понимания, взаимности. Но были одиночество и безнадежность.

Я поверил, что в педагогике, как в самой Жизни, есть только один закон — закон неповторимости учительской воли. Плоды этого закона — «Лабиринт сердца и рай души», «Лебединая песня», «Эмиль», «Педагогическая поэма», «Как любить ребенка», «Сердце отдаю детям».

Вот и живу, дорогой Учитель, сознанием, что школа и педагогика будут такими, какими сделают их мое сердце, мой разум, моя воля, какими сделают их субъективная воля тысяч моих коллег.

 

Учитель

 

Милый мой Человек, мой учитель Дейда Варо!

Из всех Ваших учеников сороковых годов прошлого века учителем стал я один.

А я стал учителем как бы против своей воли.

Я не любил эту профессию, потому что недолюбливал многих своих властных учителей. Но если все же смирился со своей участью, причиной тому был ваш божественный облик Учителя.

Потом, спустя десятилетия, я все больше понимал, что живу своей, именно своей судьбой, и что ничего в жизни не складывается случайно.

А в судьбу свою я влюбился. Постигал ее, а вместе с ней слово «Учитель» через Вас, и какие бы мысли не овладевали мной, проверял их на Вашем жизненном примере.

«Не все будете учителями, зная, что тем самым мы подвергнемся большему осуждению», — предупреждал Апостол Яков.

Но какая тайна заключена в слове «Учитель», и почему опасно быть учителем?

Не годится ни одно толкование, в котором учитель мыслится как передатчик знаний, «тот, кто преподает какой-либо учебный предмет в школе», да еще закрепляет, проверяет, контролирует. Такие толкования не стоят Вашей тени.

Но кто же тогда были вы, дорогой мой Учитель, чем вы одаривали меня и всех ваших учеников?

Учитель… учитель… УЧИТЕЛЬ… УЧитель…

«Учитель — соработник у Бога…»

С каких только граней я не старался заглянуть в суть слова, которое, как убеждает меня моя внутренняя Истина, было в Начале.

Да, именно в Начале было слово Учитель, потому что там же, в Начале, был Ребенок, были Дети.

Слова хранят Божью Волю.

Божья Воля заключена в слове учитель.

УЧитель…

Ясно, что сочетание звуков У и Ч в этом слове неслучайно.

А что, если У есть первый звук санскритского УРА, что означает СВЕТ, то есть высший, Божественный, и потому еще: Логос, Любовь, Мудрость, Жизнь, Знания? Это все проявление Света. Тогда Ч должно означать первый звук тоже санскритского Чела, то есть, Душа. И получится, что:

Учитель есть Душа, носитель Света.

Бог есть Свет, и носителем чего же должно быть Его чадо, Его соработник.

Может быть, я ошибся в своих догадках, но ошибки иногда могут быть прекрасными. А в данном случае моя догадка для меня есть Истина, потому что я могу понять, дорогой мой Учитель, Вашу сущность: Вы были носителем Света и соработником у Бога.

Да, я полон Вашим Светом, Вашей Любовью. И хочу, стремлюсь умножить в себе Ваш Свет, и тоже стать Светом для других.

 

 

Мысли

 

Эти афористичные и образные высказывания Шалвы Александровича я обычно записываю на его семинарах с учителями. Предлагаем часть их.

 

В.Г.Ниорадзе

 

 

* * *

 

Не ошибками возмущайтесь, а успехами восхищайтесь.

 

* * *

 

Человек становится человеком только с помощью человека. Но человек может стать Человеком только своими усилиями.

 

* * *

 

Если я — носитель Света, то для своего ученика могу стать Учителем жизни на всю жизнь.

 

* * *

 

«Игра есть испытание грядущего». Потому цена игрушки или компьютерной игры не в том, сколько они стоят в магазине, а в том, какое они несут детям будущее: достойное или недостойное.

 

* * *

 

Игры и игрушки детства есть корни образа жизни во взрослости.

 

* * *

 

Сердце — великая Книга Мудрости: она написана языком чувств и читается с помощью интуиции.

 

* * *

 

Общение есть сердце педагогического процесса. Но сердце может быть здоровым или нездоровым, добрым или злым, великодушным или эгоистичным, прекрасным или безобразным. А повелевает сердцем учитель.

 

* * *

 

Учитель!

Разве не в твоих руках судьбы детей, судьба Планеты Земля?

Не считай себя маленьким человеком, от которого мало что зависит.

Не унижай себя, и Бог возвеличит и прославит твой труд.

 

* * *

 

Если вы прошли отрезок пути и не встретили перед собой препятствия, то это верный знак того, что путь этот не ваш. Ваш путь только тот, где вы найдете трудности, а их преодоление потребует от вас напряжения всех ваших сил.

 

* * *

 

В школе должна звучать педагогическая симфония, а не педагогическая какофония.

 

* * *

 

Образование происходит сегодня, но дышит будущим.

Современное образование — это экспресс, устремленный в будущее; молодые люди, находящиеся в нем, стремительно мчатся в мир будущего, насквозь пронизывая настоящее. Там их ждут свои дела. Образование, которое не наполнено смыслом будущего, похоже на экспресс без колес.

 

* * *

 

Гуманная педагогика — как синяя птица: знаем, что нет этой птицы, но верим, что она есть. Красота ее манит нас, а поиск рождает творчество. И видим: оказывается, сам поиск гуманной педагогики уже есть гуманная педагогика.

 

* * *

 

В языке любого народа Земли слово Учитель самое святое после слова Бог.

 

* * *

 

Человек без веры — это человек в скафандре, выброшенный в открытый Космос без опоры.

 

* * *

 

Учитель реформирует школу, он же, к сожалению, деформирует ее.

 

* * *

 

Мировое классическое педагогическое наследие есть детище Христианской Религии.

Труды классиков педагогики — своего рода «Святые Писания».

 

* * *

 

Хотите подарить вашему ребенку истинное детство?

Подарите ему самого себя: маленького, шаловливого, мудрого взрослого.

 

* * *

 

Какая система отметок лучше: пятибалльная, двенадцатибалльная, стобалльная?

Если двенадцатибалльная система делает жизнь детей в школе радостнее в двенадцать раз, конечно, она лучше, чем пятибалльная.

Но тогда, надо полагать, в школах, где стобалльная система, жизнь детей во сто раз краше.

Может быть, нам не скупиться, и сразу ввести тысячебалльную систему, чтобы радость школьной жизни возросла тысячекратно?

 

* * *

 

Если отметки есть «нацеленная в лоб ребенка винтовка» (так выразился Д.Б.Эльконин в отношении пятибалльных отметок), то десятибалльная, двенадцатибалльная, стобалльная и другие многобалльные системы отметок превращаются в автомат Калашникова, но, скорее всего, с глушителем.

 

* * *

 

Гуманная педагогика может существовать лишь как состояние учительского духа. Она такая наука — личная, своя, единственная, доверительная, выраженная скорее в чувствах, чем в словах. В ней находят раскрытие все лучшие духовные и естественные начала учителя, в ней свершается его благая, возвышенная жизнь.

 

* * *

 

Ошибки, возникающие в педагогическом творчестве, в порыве поиска — благословенны. На таких ошибках можно учиться, можно дальше идти.

 

* * *

 

Личное участие учителя в судьбе ребенка есть условие воспитания в нем личности.

 

* * *

 

Исправление ошибок, допущенных в письменных работах? К сожалению, ошибки будут исправлены на страницах тетрадей для контрольных, но в нраве учеников останутся тревога и злоба, а в нраве учителя — искривленные нервы.

 

* * *

 

Урок требует эмоциональной начинки. Иначе он скудеет и скучнеет.

 

* * *

 

Если не возбудим в ребенке чувства удивления и восхищения, мир для него потускнеет.

 

* * *

 

Ругать — там духовного труда нет.

Хвалить — там большой труд души заложен.

 

* * *

 

Дети учатся лучше там, где их воспитывают и на этой основе учат.

Они учатся хуже там, где их учат и надеются, что обучение повлечет за собой воспитанность.

 

* * *

 

Ну и что же, что есть стандарты образования! А если я нестандартный педагог? Что станет со стандартами?

 

* * *

 

Современное детство не приемлет стандартного учителя; не приемлет учителя, который стандартизирует учеников.

 

* * *

 

Так называемые государственные образовательные стандарты разрабатываются не на уровне возможностей школьников (эти возможности гораздо выше), а на уровне сознания учителей.

Стандарты рассчитаны на учителей «троечников».

 

* * *

 

Государственные образовательные стандарты для творческого учителя потому и существуют, чтобы он ломал их и вел своих учеников дальше, выше всяких стандартов.

 

* * *

 

Не совершенствуя самого себя — я не мыслю совершенствование своих учеников.

 

* * *

 

Нам нужно воссоздать в себе воображаемый Мыслехрам образования — с возвышенными сводами, божественными фресками, зажженными свечами, и вселить в него наш Дух, Сердце и Разум.

А потом поспешить, чтобы этот Храм стал нашей педагогической жизнью.

Каково будет ученикам того учителя, в воображении которого сияют Небеса!

 

* * *

 

Чего нет в голове, язык того не произносит, руки того не созидают, ноги к тому не спешат, сердце не болит.

Вот и нужно, чтобы вся наша сущность стремилась к самым светлым мыслям и образам, к духовно возвышенным идеям. Ибо язык, руки, ноги и сердце могут послужить и тьме.

 

* * *

 

Основанием Мыслехрама образования является духовность в виде Веры, Надежды и Любви.

 

* * *

 

Толерантность?

Оставим это тем, которые иначе не могут ладить между собой.

А нам лучше жить в дружбе, в братстве, в любви, в духовном взаимопонимании.

 

* * *

 

Америка заложила в свое образование не духовные основы, а долларовые традиции.

 

* * *

 

Просто любить ребенка мало. Надо знать, как мудро его любить, чтобы он принял наш дар и отозвался воспитанностью.

 

* * *

 

В гуманной педагогике действует дисциплина духа, а не дисциплина тела.

 

* * *

 

Для окрыления нашего смысла жизни нам лучше поверить, что наше земное бытие есть Великая Школа, которая готовит из нас будущих строителей Космоса, будущих творцов новых планет, новых созвездий, новых жизней на них.

Только нужно будет сдавать один экзамен — на духовность.

 

* * *

 

Дети новые.

Педагогика старая.

Как быть?

 

* * *

 

Гуманная педагогика — как большой алмаз, который гранят классики, а каждый из нас может помочь им.

 

* * *

 

Сердцем гуманной педагогики является сердечное общение учителя с учеником, воспитателя с воспитанником, и ничто другое.

Решение всех педагогических проблем зависит от качества общения, а не от чего-либо другого.

 

* * *

 

Педагогика есть общечеловеческая, планетарная, Вселенская культура мышления.

 

* * *

 

Мама — это вечная педагогическая профессия.

Папа — тоже вечная педагогическая профессия.

Любой человек в силу своей взрослости, уже есть педагог.

 

* * *

 

Воспитание совершается не столько на основе знаний и наставлений, сколько на основе каких-то тайн, которые приоткрываются нам в моменты истины воспитания. Надо только уметь улавливать эти моменты.

 

* * *

 

Подтекстовая миссия школы — ревниво хранить и укреплять дух народа, дух нации, хранить и умножать национальную культуру, чтобы народ, нация своей неповторимостью могли достойно войти в сокровищницу мировой культуры.

 

* * *

 

Школа будет способствовать умиранию своего народа, если она во имя глобализации отойдет от его национальных корней.

 

* * *

 

Культура не есть сумма знаний о культуре.

Ее основа — духовность.

 

* * *

 

Сейчас лишь приукрашивают авторитарную педагогику; стараются заменить ее изношенные и не поддающиеся ремонтированию столбовые дороги, площади и лобные места, придумав им новые имена, взятые из мира педагогики восходящей. Но суть не меняется: учитель остается прежним. Он — грозовая туча учеников, а не убежище для них.

 

* * *

 

Да, учительская справедливость есть мощная воспитательная сила.

Но какую брать меру справедливости — нашу или наших учеников, ибо меры эти разные?

 

* * *

 

Не справедливость ради справедливости, а справедливость ради воспитания.

 

* * *

 

Педагогическая справедливость не есть мера воздаяния или вознаграждения, а есть мера воспитания.

 

* * *

 

Там, где много единиц, единения мало.

 

* * *

 

Культура в каждом народе и в каждом человеке складывается только исторически. Я не могу послать кому-то культуру в конверте.

 

* * *

 

Если хотим воспитывать в ребенке благородство, то и воспитатель должен быть благородным, и средства, им выбранные для воспитания, должны быть благородными.

 

* * *

 

Цель гуманной педагогики не может оправдывать средства, она выбирает или рождает их.

И улыбка, и тон, и такт, и общение, и даже возмущение, — все должно согласовываться с целью.

 

* * *

 

В одном уроке должно быть столько уроков, сколько детей. Это как матрешки в матрешке. Их много, а учитель один. Нужна будет утонченная учительская мудрость.

 

* * *

 

Урок не имеет точку, он заполнен: восклицанием, удивлением, восхищением, вопросом и заканчивается многоточием.

 

* * *

 

Жить мудро — это трудно.

Жить глупо — легко.

 

* * *

 

Слава учителя придает его слову воспитательную силу.

 

* * *

 

Отметки — ябеды и доносчики.

 

* * *

 

Отметки — град над пытливым умом детей.

 

* * *

 

Хорошие отметки в дневнике провоцируют родителей на праздность и гордыню. Плохие — на грубость и жестокость.

 

* * *

 

Важны не отметки, но знания, а самое главное, — отношение к знаниям. А мы вверх ногами ставим все.

 

* * *

 

Можно проводить контрольные и проверочные работы. Но зачем ими пугать детей? Чтобы руки дрожали от возможной неудачи? Чтобы язык заплетался?

 

* * *

 

Учитель — сеятель, а не жнец

 

* * *

 

Все разговоры о свободе по сути своей есть разговоры о том, как добровольно ограничивать свою свободу. Статуя Свободы в действительности есть символ лишения свободы.

 

* * *

 

Если наша забота о ребенке исходит из чувства преданности и любви, мы можем творить воспитательные чудеса.

 

Владыка!

Молитвы, разговор с Творцом  

 

Владыка!

 

 

Ты одарил меня даром радоваться,

Чтобы я научился радоваться Тебе.

 

Ты одарил меня даром любви,

Чтобы научился я любить Тебя.

 

Ты обрек меня на свободу,

Чтобы нашел я в себе раба Твоего.

 

Ты дал мне жизнь,

Чтобы научился я жить в Тебе.

 

Ты открыл передо мною пути вселенной,

Чтобы научился я выбирать Путь к Тебе.

 

Ты ввел меня в лабиринты суетного мира,

Чтобы научился я находить выход к Тебе.

 

Ты погрузил меня в пучину тьмы,

Чтобы устремился я к Свету.

 

Ты столкнул меня со злом,

Чтобы постиг я величие Добра.

 

Ты навел меня на глупость,

Чтобы прильнуть мне к Мудрости Твоей.

 

Ты подтолкнул меня грешить,

Чтобы научился я каяться.

 

Ты низверг меня в пропасть,

Чтобы устремился я ввысь к Тебе.

 

Ты наделил меня страстями,

Чтобы научился я быть Бесстрастным.

 

Ты окутал меня соблазнами,

Чтобы научился я быть преданным Тебе.

 

Ты показал мне миг,

Чтобы осознал я Вечность.

 

Ты сделал меня смертным,

Чтобы нашел я Бессмертие в Тебе.

 

Ты заключил меня в окружность,

Чтобы постиг я Беспредельность Твою.

 

Ты сотворил меня,

Чтобы я растворился в Тебе.

 

Ты сотворил меня текучей вниз рекою,

Чтобы со всей мощью своею

Потек я вверх и влился в Тебя.

 

Ты сделал меня пылинкой,

Но вложил в меня полноту Истины Своей.

 

Ты одарил меня сердцем,

Чтобы мог услышать я Зов Твой.

 

Ты раскрыл мне величие Вселенной,

Чтобы научился я возвеличивать Тебя.

 

Ты сокрыл от меня лик Свой,

Чтобы восполнился я Верой в Тебя.

 

Ты сотворил меня по Образу Своему,

Чтобы стал я достойным Тебе.

 

 

Владыка!

 

 

Ты есть у меня,

И ты даришь мне Путь к Тебе.

 

Ты дал мне Волю,

Чтобы силою воли взял я Царство Твое.

 

Что еще мне — грешному человеку — нужно,

Кроме Веры в Тебя,

Любви и Устремленности к Тебе.

 

Владыка!

Дай мне силу и озарение,

И не оставляй меня одного со своею слабостью

Перед испытаниями,

Чтобы я не сбился с Пути к Тебе.

Аминь.

 

 

Господи!

 

 

Раз Ты сотворил нас

по Образу и Подобию Своему,

значит, зародыш зерна Культуры

есть Воля Твоя в нас.

И раз направил нас

на путь учительский,

значит, Воля Твоя,

чтобы пробуждали мы

в Ребенке Дар Твой.

Но дай нам силы,

Чтобы раскрыть его

в самих себе,

и дай мудрость,

чтобы пробудить

Чудный Зародыш

в детях наших.

Да будет Земля Твоя

на Небесах

Сияющей Звездой Культуры!

Аминь

 

 

Владыка!

 

 

Ты сделал меня учителем детей

И вложил в меня Скале,

Что от земли до Небес.

Дай же мне мудрость,

Чтобы наставления мои

Озаряли их сердца и души.

Дай мне полную чашу любви,

Чтобы поливать ею детей

Обильно, и неустанно.

Дай мне зоркость сердца,

Чтобы не упускать

Движение души каждого ребенка.

Но не дай мне сомкнуть глаз,

Чтобы хоть на минуту я не видел детей.

Не давай мне озлобиться на людей,

Ибо не многие поймут мой порыв.

И не делай меня несчастным,

Чтобы от обездоленного

Не пострадали дети.

Аминь!

 

 

Молитва родителей

 

 

Господи!

От Тебя на Землю

Пришел Ребенок

И сделал нас родителями.

Но почему Ты позволяешь нам возомниться,

Что сотворили его мы,

А не Ты?

 

Ты вложил в него Путь Светлый,

Но почему позволяешь думать нам,

Что Путь этот — к нам,

А не к Тебе?

 

Он — Твое чадо,

Но почему позволяешь нам

Воспитывать его

Для своих благ,

А не для возвеличивания Тебя?

 

Ты вложил в него Истину,

Но почему позволяешь нам

Навязывать ему наши заблуждения?

 

Ты устремил его

К высотам Космических далей,

Но почему позволяешь нам

Привязывать его к земле?

 

Ты возвысил его Духом,

Но почему позволяешь нам

Приравнивать его к себе,

А не возвыситься самим до него?

 

Господи!

Открой нам глаза и

Дай понять Сердцем,

Что Ты присылаешь его

Для нашего пробуждения!

Дай увидеть в нем

Тебя Самого,

И помоги нам

Постигнуть Мудрость:

Истинное воспитание Ребенка

Есть воспитание самих себя!

Аминь!

 

 

Живу предчувствием

 

 

Владыка!

Не хватает мне совершенства трех качеств:

высота полета орла,

зоркость орла,

бесстрашие орла.

Если направить меня опять прожить земную жизнь,

буду впредь развивать в себе эти умения.

 

 

Владыка!

Живу предчувствием, что направляюсь к Тебе и

должен преподнести букет моих чувств.

Собрать его в прошлом уже не могу.

Доверять будущему тоже не могу.

Значит, надо успеть собрать его сегодня.

Но не увянут ли они?

 

 

Владыка!

Из-за трех даров Твоих преклоняюсь перед Тобой:

что создал меня,

что дал мне путь,

что не оставляешь меня одного

в беспредельности жизни, времени и пространства.

 

 

Владыка!

Раз так беспредельно Твое благоволение,

молю Тебя

даруй мне

мудрость Слова,

мудрость Любви,

мудрость Терпения.

 

 

Владыка!

Полнота моего счастья в Тебе.

Потому стараюсь познать Тебя.

Но что мне делать,

если вспоминаю Тебя, когда мне плохо,

и забываю о Тебе, когда мне хорошо?

Дашь ли Ты мне возможность познать Тебя,

когда наступит миг моего ухода?

 

 

Владыка!

Писал и на бумагу забрались три муравья.

Одному сказал: не мешай, и щелчком отбросил от листа.

Другой увидел, что произошло с первым,

испугался и пустился вспять.

Третий шел издалека, и потому не знал,

что случилось с первым

или почему убежал обратно второй.

Мне все начинать сначала?

 

 

Владыка!

Сегодня в моем дворе было многолюдно.

Радовались сами и радовали меня.

Молю Тебя, наполняй мою жизнь и впредь

добрыми родными,

добрыми соседями,

добрыми прохожими!

 

 

Владыка!

Сосед ограбил мой дом.

Годы унесли огорчение.

Помирился с ним.

Но за это время сперва украли у него стадо овец,

потом тяжело заболел у него сын,

а сейчас заболела дочь.

Если это есть возмездие за его проступок,

то наказываются

и он,

и его дети,

и я, ибо сопереживаю ему.

Владыка!

Избавь меня от такого наказания!

 

 

Владыка!

У моего окна паук сплел паутину.

Заметил я, когда в сеть попала бабочка и

паук набросился на жертву.

Верю, что это есть установленный Тобой порядок.

Но хочу постичь Твою мудрость.

Если один должен кормиться другим, значит,

Ты проявил милость

и пусть паук высасывает кровь

у прекрасной бабочки.

Кто я здесь?

Я прохожий.

Если же пожиранием коварным и безобразным существом

наивного и прекрасного существа

свершается эволюция, значит,

это воля Твоя.

И пусть безобразное совершенствуется через

уничтожение прекрасного.

Кто я здесь?

Я — свидетель.

Но если Ты этим зрелищем,

когда безобразное безжалостно губит прекрасное,

испытываешь мои чувства и справедливость?

Кто же я тогда здесь?

Свершитель Твоей воли?

Господи,

дай мне об этом знать,

пока еще можно спасти и бабочку,

и себя!

 

 

Владыка!

По Твоей воле на мою деревню обрушился град и ураган.

Разом было уничтожено все.

Под виноградниками валялись еще не успевшие поспеть

гроздья винограда, как умерщвленные младенцы.

Опорожнилась надежда крестьянина.

В моем дворе ураган с корнями вырвал миндальное дерево.

Во всем ищу я мудрость и милость Твою.

Почему обрушил Ты стихию над деревней?

Может быть, это был урок,

чтобы люди научились защищать себя от Твоего гнева?

Может быть, Ты хотел дать людям понять,

как опасно гневить Тебя?

Может быть, ты послал испытание их смирению?

Значит, град и ураган есть милость Твоя.

 

 

Владыка!

Был занят письмом.

Малюсенькое насекомое, меньше, чем точка,

прилетело и уселось на листке.

Даже не подумав, раздавил его.

Вскоре такое же насекомое уселось на кончике пера.

Мокрое от чернил перо прилепило его к себе.

Я продолжил писать, и насекомое раздавилось на буквах.

«Так ему и надо, — подумал я, — зачем мешает писать?»

Через минуту прилетело еще одно насекомое,

Более маленькое, еле заметное и тоже уселось на листке.

Я рассердился, хотел тоже раздавить,

но что-то удержало меня.

Достал из ящика увеличительное стекло.

Оно в десять раз увеличило насекомое,

и я увидел совершенное творение.

Чувство вины

из-за раздавленных малюсеньких существ

вызвало во мне потребность в покаянии!

 

 

Владыка!

Чем больше чувствую я, что вхожу в лета,

чем глубже сознаю, что всему свой конец;

чем острее переживаю любовь и ответственность, —

тем яснее вырисовывается для меня норма жизни:

не навредить никому —

ни тем, которых знаю, ни тех, которых не знаю;

ни настоящему, ни будущему;

но чтобы всем досталась часть моего богатства,

которое я собираю у Тебя;

не стать для моих детей, внуков, правнуков

колючей оградой или камнем преткновения,

но быть для них мостиком, ступенькой

на пути восхождения;

не оставить никому заботу и озабоченность из-за меня,

но стать ангелом-хранителем хотя бы для одного существа,

имя которому Михаил.

Буду жить этой мыслью,

весь кусок жизни, который Ты мне оставил.

 

 

Владыка!

Нет предела Твоей милости.

Потому осмеливаюсь просить:

— дай мне понять то, чего не могу понять,

— дай мне научиться тому, чему я не могу научиться,

— дай мне свершить то, чего я не могу свершить.

 

 

Владыка!

Был на концерте.

Оркестр исполнял симфонию:

«Путники в пустыне в лунную ночь».

«Путники» — слово это зародило во мне вопросы.

Я путник беспредельности,

но что там, за беспредельностью?

Я бессмертная душа,

но что там, за бессмертием?

Я всемогущ,

но что там, за всемогуществом?

 

 

Владыка!

Нет предела Твоей милости.

Ты подарил людям:

— Себя.

И тем самым обрели они смысл жизни.

— Солнце.

И тем самым обрели они условия для жизни.

— Мысль.

И тем самым нащупали они путь своего совершенствования.

Но как понять нам,

почему Ты так милостив к людям?

 

 

Владыка!

Уже в летах я.

И приходит ко мне откровение:

— У меня уже нет права на то,

на что и в молодости не имел права.

— Я начинаю стремиться к тому,

к чему должен был стремиться с детства.

— Я лихорадочно ищу то,

что я должен был искать всю жизнь.

Неужели правда:

лучше поздно, чем никогда?

Если так, я спокоен.

А если это не так,

ибо сказано: всему свое время?

Как мне тогда быть?

 

 

Владыка!

Дай мне счастье завершить свою земную жизнь так,

чтобы до последнего вздоха:

— мог я раздавать дары духа,

— оставался щепетильным к окружающим меня людям,

— оставался лишенным чувства собственности.

Дай мне не остаться в долгу:

— ни перед детьми,

— ни перед обществом,

— ни перед будущим.

 

 

Владыка!

Иногда мне кажется,

что нечто уже случилось со мной,

хотя, вроде бы, этого не могло быть.

Если это правда, тогда что же есть жизнь?

Иногда я чувствую,

что знаю, хотя не должен был знать.

Если это тоже правда, тогда что же есть учение?

Иногда я догадываюсь, что будет завтра.

Если это так, тогда что же есть будущее?

 

 

Владыка!

Да святится Имя Твое!

Ты даришь мне наступление Нового Года,

как даришь наступление каждого дня.

Да будет Воля Твоя во мне весь год,

а не воля моя.

Знаю, что каждый день

будет приближать меня к рубежу,

за которым завершится земной путь мой.

 

 

Владыка!

Дари мне милость Твою,

чтобы предстал я пред Тобой

в свете.

Дай мне думать думы Твои

и свершать дела Твои.

И помоги мне успеть

очиститься сердцем,

ибо прожил я уже на Земле

27692

дня!

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 574; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!