Увещательное слово при наступлении святой четыредесятницы. 28 страница
2. Видишь ли, каково промышление Божие? Пошел (Авраам) искать облегчения от голода, — и возвратился, не только спасшись от голода, но и стяжав великое богатство и несказанную славу, всем показав о себе, кто таков был он. Теперь уже и хананейские жители лучше узнали добродетель праведника, когда увидели, какая внезапная произошла перемена и каким богатством обладает этот странник, который пошел в Египет как беглец и скиталец. Замечай притом, что он и от великого счастья и от избытка богатства не сделался надменнее и беспечнее, но опять спешит в то самое место, где был прежде, до отшествия в Египет. «И продолжал, — сказано, — он переходы свои от юга до Вефиля, до места, где прежде был шатер его между Вефилем и между Гаем, до места жертвенника, который он сделал там вначале; и там призвал Аврам имя Господа». Посуди, как он любил тишину и спокойствие, и постоянно прилежал к служению Богу. Он дошел, сказано, до того места, где прежде он создал жертвенник и призывал имя Божие, и (таким образом) задолго прежде и заранее исполнил уже то, что сказано было Давидом: «Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия» (Пс. 83:11). Пустыня, ради призвания в ней имени Божия, была для него дороже городов. Он знал, знал, что и величие городов составляет не красота зданий и не многочисленность жителей, но добродетель обитателей. Вот почему и пустыня, украшаемая добродетелью праведника, стала лучше городов и знаменитее обитаемой земли. «И у Лота, который ходил с Аврамом, также был мелкий и крупный скот и шатры. И непоместительна была земля для них, чтобы жить вместе, ибо имущество их было так велико, что они не могли жить вместе» (Быт. 13:5–6). Не только у самого патриарха умножилось имение, но «и у Лота … также был мелкий и крупный скот». Может быть, иное сам (патриарх), будучи щедр, подарил племяннику, а иное дали ему и другие из уважения к патриарху. «И непоместительна была земля для них, — сказано, — … ибо имущество их было так велико» (ст. 6). Смотри, как избыток богатства тотчас становится причиною разделения, производит разрыв, нарушает согласие, расторгает узы родства: «И был спор между пастухами скота Аврамова и между пастухами скота Лотова; и Хананеи и Ферезеи жили тогда в той земле» (ст. 7). Смотри, как слуги полагают начало раздору; отсюда–то и всегда возникает зло — от худого нрава служителей: «И был, — сказано, — спор между пастухами». Они–то подают повод к разделению, нарушают согласие, выказывают сильное недоброжелательство (друг к другу). «Хананеи и Ферезеи жили тогда в той земле». Для чего заметило это нам божественное Писание? Так как оно сказало, что «непоместительна была земля для них, чтобы жить вместе», то и хочет показать нам причину (этого), — потому, т. е., «непоместительна была земля для них», что была еще занята этими народами. Но посмотрим на боголюбивое расположение души патриарха, как он своею кротостью погашает готовый уже вспыхнуть пламень. «И сказал, — сказано, — Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники» (ст. 8). Обрати внимание на глубину смирения и высоту любомудрия: старец, человек преклонных лет, называет юношу, племянника своего, братом, ставит его наравне с собой и не усвояет себе никакого преимущества пред ним, но говорит: «Да не будет раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими»; неприлично, говорит, быть этому, потому что «ибо мы родственники». Видишь, как он исполняет апостольскую заповедь, которая говорит: «И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения? Но вы [сами] обижаете и отнимаете, и притом у братьев» (1 Кор. 6:7–8). Все это исполняя на деле, патриарх говорит: «Да не будет раздора …между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники». Что может быть миролюбивее этой души? Так не напрасно и не без причины сказал я выше, что (Авраам) по любви к миру и безмятежию ставил пустыню выше обитаемой земли. Смотри, как и теперь он, узнавши точно, что пастухи ссорятся (между собою), тотчас же в самом начале пытается погасить готовый вспыхнуть пламень и прекращает раздор. Действительно ему, призванному быть учителем любомудрия для всех, живущих в Палестине, надлежало ни в чем не подавать (им) соблазна или дурного примера, напротив, кротостью своего нрава, сильнее трубы, вразумить всех их и сделать подражателями своей добродетели. «Да не будет, — говорит, — раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники». Много скромности в этих словах: «Между мною и тобою»!
|
|
|
|
|
|
|
|
|
3. Смотри, — он говорит с ним, как с равным себе, тогда как вся ссора возникла, мне кажется, не из–за чего иного, как из–за того, что пастухи патриарха не позволяли тем (пастухам Лота) пользоваться одинаковою с ними свободою. Но праведник все делает с кротостью, желая показать высоту своего любомудрия и научить не только своих современников, но и все последующие роды — никогда (не допускать), чтобы служащие нам ссорились с ближними, потому что их ссоры делают великое бесчестье нам, и происходящее между ними не им вменяется, но обращается в укоризну нам. Итак, прилично ли, чтобы те, которые суть братья между собою, имеют не только одну природу, но и общее родство, и присуждены жить здесь, как странники, чтобы эти люди [т. е. Авраам и Лот] впадали в такого рода ссоры, тогда, как они должны быть для своих слуг учителями кротости и смирения, и всякого любомудрия? Да слышат это те, которые считают себя свободными от упрека, когда своим домашним, по привязанности к ним, позволяют хищничать, лихоимствовать, делать соседям бесчисленные обиды и в городах, и на полях, отнимать у одного поле, у другого дом, и даже за это выказывают к ним еще больше благоволения. Пусть несправедливость была делом другого, но и ты сделался участником в ней, не потому только, что порадовался этому и думал, что от этого прибавится у тебя имущества и больше будет богатства, но и потому, что не воспрепятствовал совершению этой несправедливости в самом начале ее. Кто мог остановить обидчика и не сделал этого, тот не меньшему, чем обидчик, подвергнется наказанию.
|
|
|
Не будем же, умоляю, обольщать себя, но как сами будем избегать хищения и любостяжания и умножения своего богатства подобными (средствами), так и своим домашним станем внушать — не делать ничего такого. Преступления их не освобождают нас от вины, напротив, подвергают еще большему осуждению, поскольку они отваживаются делать обиду из угождения нам, и, губя собственное спасение, вместе с собою увлекают и нас в погибель. А если мы решимся быть внимательными, то и сами избавимся от такой гибели, и их удержим от злого предприятия. И не говори мне этих слов пустых: что мне за нужда? Ведь не я похитил? Я ничего не знаю: другой сделал, я не участвовал в обиде. Это только отговорка и пустое оправдание. Если хочешь доказать, что ты не был сообщником в обиде и не содействовал, не был виновником хищения, то поправь сделанное, успокой оскорбленного, возврати похищенное. Таким образом ты и себя освободишь от нарекания, и обидчика исправишь, доказав, что не по твоему желанию он сделал зло, и бедному, утешив его, не попустишь погибнуть от печали, какой он подвергся бы из–за потери. «Да не будет, — сказал Авраам, — раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники». Видишь кротость? Видишь смирение (Авраама)? Послушай, что следует и далее, чтобы узнать все величие его любомудрия. Как он разрешил спор и прекратил распрю? «Не вся ли, — говорит, — земля пред тобою? отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево» (ст. 9). Усматривай здесь любомудрие и глубокое смиренномудрие праведника. А еще прежде того подумай, возлюбленный, какой вред (происходит) от богатства, и какое расстройство от великого избытка. Умножились стада, притекло великое богатство, — и тотчас пресеклось согласие, и там, где был мир и союз любви, (явились) ссоры и вражда. Подлинно, где мое и твое, там все виды вражды и источник ссор, а где нет этого, там безопасно обитает согласие и мир. И чтобы увериться тебе в этом, послушай, что говорит блаженный Лука о тех, которые в самом начале обратились к вере: «Было, — говорит, — одно сердце и одна душа» (Деян. 4:32): это значит не то, чтобы все они имели одну только душу (как возможно быть одной душе в различных телах?), но показывает нам твердое (между ними) согласие. Если бы и праведник (Авраам) не был весьма великодушен и любомудр, то разгневался бы и сказал бы Лоту: что за дерзость такая? Как твои домашние осмелились открыть и уста против моих домочадцев? И не подумали они, какое расстояние между вами? Откуда явилось у тебя такое богатство? Не от моей ли заботливости? Кто тебя и в люди вывел? Не я ли, который заменил для тебя всех, и показывал во всем отеческую о тебе попечительность? Эту ли награду воздаешь ты мне за многие тебе услуги? Этого ли я надеялся, когда водил тебя всюду с собою? Но пусть ты не взял во внимание ничего из сделанного тебе мною: не надлежало ли тебе постыдиться хотя моей старости и уважить седины мои? Но ты позволил своим пастухам оскорбить моих пастухов, не подумав, что как оскорбление, им причиненное, переходит на меня, так и дерзость твоих пастухов падает на тебя.
4. Но праведник не захотел и подумать ничего такого, но, отринув всякий подобный помысел, об одном только и старается, как бы прекратить готовую вспыхнуть ссору и, придумав безобидный способ разлуки, избавить дом свой от всякого беспокойства. «Не вся ли, — говорит, — земля пред тобою? отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево». Смотри на кротость праведника. Показывая Лоту на деле, что он делает это не по своей воле и не по желанию отделиться от него, но вследствие ссоры и для того, чтобы не было в доме постоянной брани, смотри, как он (Авраам) своими словами укрощает горячность Лота, предоставляет ему полную свободу выбора и предлагает всю землю, говоря: «Не вся ли земля пред тобою?» Какую ты захочешь, ту и бери себе; а я с великим удовольствием возьму ту, которую ты оставишь мне. Велико любомудрие праведника! Ни в чем не хочет он быть в тягость своему племяннику. Так как, говорит он, делается то, чего я не хотел, и так как для прекращения ссоры необходимо нам разлучиться, то я оставляю тебя свободным на выборе и даю тебе полную волю — взять себе ту землю, какую почтешь лучшею, а остальную оставить мне. Сделал ли бы кто и для равного себе по возрасту брата то, что патриарх сделал для племянника? Если бы даже и сам он наперед сделал выбор, и себе взял лучшую часть, а Лоту уступил только остальное, то и в этом случае, — не великое ли он сделал бы дело? Но он, желая и показать величие своей добродетели, и исполнить желание юноши, чтобы от разлуки их не произошло никакого повода к неудовольствию, предоставляет Лоту полную свободу и говорит: «вся … земля пред тобою … отделись же от меня», — и какую (землю) хочешь, возьми. Испытав такую кротость (со стороны Авраама), племянник должен бы был со своей стороны оказать почтение патриарху, и ему, а не себе, предоставить право свободного выбора. Таков ведь обычай у всех нас, — людей, что, когда увидим, что наши противники хотят вступить в спор с нами за что–нибудь и усиливаются занять первое место, мы не соглашаемся понести унижение, и не уступаем им; а когда увидим, что они уступчивы и ласковыми словами предоставляют нам полную свободу, то, как бы стыдясь великой их кротости, мы и спорить перестаем, и, наоборот, предоставляем им всю власть, хотя бы противник наш, по–видимому, был и ниже (нас). Так следовало бы и Лоту поступить в отношении к патриарху; но, как юноша, притом увлекаемый желанием большего, он спешит занять лучшее, как ему казалось, место, и сам делает выбор. «Лот возвел, — сказано, — очи свои и увидел всю окрестность Иорданскую, что она, прежде нежели истребил Господь Содом и Гоморру, вся до Сигора орошалась водою, как сад Господень, как земля Египетская; и избрал себе Лот всю окрестность Иорданскую; и двинулся Лот к востоку. И отделились они друг от друга» (ст. 10, 11). Видишь необычайно великую добродетель праведника, как он не допустил и дать росток корню зла, но в ту же минуту исторгнул и истребил то, что готово было возникнуть, употребив при этом великую кротость, обнаружив, из любви к добродетели, величайшее презрение ко всему другому, и показав всем, что для него дороже всякого богатства мир и свобода от распри? Чтобы кто не обвинил праведника в несправедливости к Лоту, т. е., что, уведши его из (отеческого) дома, приведши в чужую сторону, он отгоняет его теперь от себя, чтобы также не подумал кто, будто (Авраам) делает это по вражде к нему (Лоту), чтобы, напротив, все мы знали, что он поступает так из любви к миру, — для этого он и предоставил выбор Лоту, и, когда тот взял себе лучшее место, не опечалился; отсюда уже все мы можем видеть, как сердце праведника было расположено к добру, и к чему стремилась миролюбивая душа его. Впрочем, (в этом событии) предустроялась и некоторая другая тайна, чтобы, т. е. вследствие его совершилось многое, именно: чтобы и Лот узнал на деле, что он незаконно сделал выбор, и жители Содома познали добродетель Лота, и, по воспоследовании разлуки, пришло в исполнение, данное патриарху обетование Божие: «Потомству твоему отдам Я землю сию»; все это мы, мало–помалу простираясь вперед, увидим по указанию божественного Писания. «Аврам, — сказано, — стал жить на земле Ханаанской; а Лот стал жить в городах окрестности и раскинул шатры до Содома. Жители же Содомские были злы и весьма грешны пред Господом» (ст. 12, 13). Видишь ли, Лот обращает внимание только на свойство земли, а не смотрит на злонравие жителей? Какая польза, скажи мне, в тучной и плодоносной земле, когда ее обитатели злонравны? И что за вред от пустыни и от самой бесплодной земли, когда живущие на ней благонравны? Самое главное благо есть благонравие жителей. Но Лот смотрел только на одно — на плодородие земли. Поэтому–то Писание, желая сделать нам известным злонравие тамошних жителей, говорит: «Жители же Содомские были злы и весьма грешны пред Господом»; не только, говорит, «злы», но и «грешны», и не просто «грешны», но и «пред Господом»; то есть, весьма многочисленны были грехи их и нечестие их чрезмерно — почему, и прибавило (Писание): «весьма грешны пред Господом». Видишь великость нечестия? Видишь, какое зло гнаться за первыми местами, а не смотреть на истинную пользу? Видишь, что значит кротость, уклонение от первенства и смирение? Вот в следующем поучении мы увидим, что тот, кто избрал лучшие места, не получил от этого никакой пользы, а взявший худшие делался со дня на день славнее — и богатство его со всех сторон увеличивалось, и (сам он) стал знаменит у всех.
5. Но чтобы не слишком продолжить поучение, на этом остановим слово, а прочее оставим до следующего дня, попросив вас подражать патриарху, и никогда не восхищать первенства, но следовать блаженному Павлу, который говорит: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте» (Рим. 12:10), и стараться уничижать себя во всем. Это–то (самоуничижение) и доставляет (нам) первенство, как и Христос сказал: «Унижающий себя возвысится» (Лк. 14:11). Итак, что может сравняться с тем поведением, когда мы, уступая другим первенство, чрез это сами достигаем большей чести, и, оказывая другим предпочтение, чрез это сами себя возводим на высшую почесть? Об этом–то, умоляю, будем стараться, чтобы, т. е. подражать смиренномудрию патриарха и нам, сущим под благодатью, идти по стопам того, кто еще до закона показал такое любомудрие. Подлинно истинное смиренномудрие показал этот чудный муж в отношении к человеку, который был гораздо ниже его не только по добродетели, но и по возрасту, и по всему другому. Подумай только, что старец уступил юноше, дядя племяннику, (человек) заслуживший такое благоволение у Бога — тому, кто не сделал еще ничего великого; патриарх оказал юноше то, что должен бы оказать он, как юноша, старцу и дяде своему. Так и мы будем оказывать уважение не одним только высшим нас, или равным с нами: это не было бы смиренномудрие, потому что когда кто делает необходимо–должное, то это уже не смиренномудрие, но долг. Истинное смиренномудрие в том, когда мы уступаем тем, кто видимо ниже нас, и оказываем предпочтение тем, кто считается хуже нас. Впрочем, если мы будем рассудительны, то не будем никого и считать ниже нас, но всем людям станем отдавать преимущество пред собою. И это говорю я не о тех из нас, которые погружены в (бездну) бесчисленных грехов; нет, пусть кто сознает в себе и бесчисленные совершенства, но, если только он не думает о себе, как о последнем между всеми, его совершенства не принесут ему никакой пользы. В том–то ведь и состоит смиренномудрие, когда кто, имея, чем превозноситься, — уничижает, смиряет и ведет себя скромно. Тогда–то он и восходит на истинную высоту по обетованию Господа, который говорит: «Унижающий себя возвысится». Потщимся же все, молю вас, взойти на высоту смиренномудрия, чтобы заслужить одинаковое с праведником благоволение у Владыки, и удостоиться неизреченных благ, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 34
«И сказал Господь Авраму, после того как Лот отделился от него: возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я» (Быт. 13:14–15).
Высокое достоинство и богоугодность смирения и кротости; божественная награда Авраму за эти добродетели и побуждение христианина к милостыни. — Упражнения Патриарха в твердом уповании на Бога. — Подражание Патриарху в уповании и побуждение к жизни не для себя, а для Умершего и Воскресшего за нас.
1. Вчера узнали вы, возлюбленные, об изумительном смиренномудрии патриарха, видели его чрезвычайную кротость. В самом деле, немаловажным было делом, что старец, совершивший столько добрых дел, удостоившийся такого благоволения от Владыки всяческих, оказал юноше — племяннику такую с своей стороны честь, что уступил ему даже первые места (при выборе земли), а сам взял худшие, и все сделал, чтобы только прекратить ссору и устранить повод к распре. Ему–то все мы постараемся подражать, и не станем никогда превозноситься над ближними, ни много думать (о себе), но с великим смиренномудрием будем уступать (другим) и поспешим уничижать себя и в поступках, и в словах; не будем враждовать даже против тех, кто оскорбляет нас, хотя бы это были и облагодетельствованные нами (в этом–то и состоит самое высокое любомудрие); не будем также раздражаться обидами, хотя бы досаждающие нам были и хуже нас, но станем укрощать гнев (других) своею кротостью и тихостью. Подлинно нет ничего сильнее ее, нет ничего могущественнее. Она вводит душу нашу в постоянный мир, заставляя ее стремиться к нему, как бы в пристань, и таким образом служит для нас источником всякого успокоения. Потому–то и Христос, предлагая божественное Свое учение, сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29). Действительно, ничто так не доставляет душе спокойствия и тишины, как кротость и смиренномудрие; а для стяжавшего это благо оно дороже всякой диадемы, полезнее всякого блеска и славы. Что, в самом деле, может быть блаженнее человека, свободного от внутренней брани? Пусть мы вполне пользуемся внешним миром и услужливостью (ближних); но если внутри нас, от возмущения помыслов, возникает шум и буря, то нет никакой пользы от внешнего спокойствия, подобно тому, как нет ничего жальче того города, который хотя и огражден бесчисленными стенами и окопами, но терпит измену от обитающих внутри его. Итак, об этом–то, прошу, позаботимся прежде всего, как бы нам сделать душу свою безмятежною, привести ее в мирное состояние и быть свободными от всякого неприятного чувства, дабы и самим нам наслаждаться совершенным спокойствием, и с ближними нашими быть в согласии. В том–то ведь особенно и заключается отличительное свойство разумного человека, чтоб быть скромным, кротким, снисходительным, смиренным, тихим, не водиться и не увлекаться рабски гневом, или другими страстями, но разумом побеждать внутренние беспорядочные движения, охранять свое высокое достоинство и не унижаться, по беспечности, до зверского состояния бессловесных. А чтобы знать тебе, как велика сила кротости и смиренномудрия, и как эта одна добродетель могла того, кто преуспел в ней совершенно, сделать достойным неизреченных похвал, послушай о прославлении блаженного Моисея, и о венце, который сплетен ему за эту добродетель. «Моисей же, — сказано, — был человек кротчайший из всех людей на зе мле» (Числ. 12:3). Видишь, какая великая похвала: она поставила его наравне со всем родом человеческим, или — лучше сказать — выше всего рода человеческого. То же говорит Писание и о Давиде: «Вспомни, Господи, Давида и все сокрушение его» (Пс. 131:1). Этою–то добродетелью и патриарх (Авраам) стяжал еще большее (против прежнего) благоволение свыше, и, сделав с своей стороны, что мог, удостоился за это больших (благ) от человеколюбивого Бога. Это вы увидите, когда мы предложим вам продолжение вчерашнего слова и объясним вашей любви, что было уже прочитано (из Писания). Когда (патриарх) с великою кротостью уступил Лоту лучшие места, и, предоставив ему право выбора, охотно взял худшую часть, лишь бы только прекратить распрю, смотри, какую тотчас получает он награду от Бога, и как Бог, по великой щедрости Своей, удостаивает его еще большего воздаяния. Таков наш Владыка: едва Он увидит, что мы пожертвуем чем–нибудь малым, как уже и дает нам с Своей стороны богатое вознаграждение, и такую являет щедрость, которая безмерно превосходит наши (заслуги).
2. И поступает так Он со всеми нашими приношениями. Что, скажи мне, ничтожнее двух лепт? Однако ж, (Бог) сделал то, что вдовица, положившая две лепты, доселе прославляется за это во всей вселенной (Лк. 21:3). И что говорю о двух лептах? Если кто подаст (жаждущему) и стакан холодной воды, то и за это (Бог) предназначает великие награды, так как Он творящим добродетель венцы дает всегда, судя по расположению (их) сердца (Мф. 10:42). Тоже, как всякому известно, делает Он и в отношении к подвигу молитвы. Если Он увидит, что кто–нибудь приближается (к Нему) с усердием, тотчас скажет ему: «Они еще будут говорить, и Я уже услышу» (Ис. 65:24). А если (человек) покажет продолжительную настоятельность, то (Бог) и прошения его исполняет с великою любовью и горячею ревностью, да и прежде еще (исполнения) прошений похваляет и венчает его. Так именно и сделал он с хананеянкою. Когда увидел Он ее усердие и великое постоянство (в мольбе), то сначала одобрил ее и увенчал, так сказать, похвалами и сделал известною для всей вселенной, а потом уже и прошения (ее) исполнил с великою благостью. Сказав: «О, женщина! велика вера твоя; — Он потом прибавил: да будет тебе по желанию твоему» (Мф. 15:28). И если бы мы захотели пересмотреть все подобные примеры в божественном Писании, то везде увидели бы великую щедродательность Господа. В этом–то совершенно уверенный и зная, что кто уступит меньшее, тот получит большее, патриарх, как вы слышали вчера, уступил Лоту (лучшую часть), а себе взял худшую, чтобы и устранить повод к распре, и показать собственную добродетель, и водворить мир во всем доме своем. Но посмотрим из нынешнего чтения, какие получает он от Господа награды за такую свою кротость. «И сказал, — сказано, — Господь Авраму, после того как Лот отделился от него: возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки». Смотри, как (близок) промысел Божий, и как скоро воздает (Господь) праведнику. Так как божественное Писание хочет показать нам, какой награды удостоился патриарх от человеколюбивого Бога за столь великое свое смиренномудрие, то сказав, что Лот отделился (от Авраама) и ушел в землю, которую он выбрал себе, как самую лучшую, оно тотчас прибавило: «И сказал Господь Авраму». Далее, чтобы мы удостоверились, что (Господь) точно говорит это (Аврааму) в награду за его поступок с Лотом, (Писание) прибавило: «И сказал Господь Авраму, после того как Лот отделился от него», — как бы говоря ему прямо такими словами: ты, по великой кротости, уступив племяннику лучшую землю, показал этим крайнее смиренномудрие, и столько позаботился о мире, что решился на все, лишь бы не было между вами никакой ссоры: прими же за это от Меня щедрую награду, — «возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки». Видишь ли, что награда гораздо выше заслуги его (Авраама)? И человеколюбивый Господь начинает с тех же слов, в каких патриарх сделал уступку (Лоту). Как он сказал: «Не вся ли земля пред тобою? отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево»; так и Господь говорит: возведи «очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки». Смотри здесь, как необычайно велика щедрость Божия: ты, говорит (Бог Аврааму), предоставив свободу выбора (племяннику), уступил (ему) ту землю, какую он вздумал выбрать, а сам взял остальную; Я же показываю такую щедрость, что всю землю, на которую простираются взоры твои во все стороны, к северу и югу, к востоку и западу, всю эту землю, которую ты видишь, отдам тебе; и не только тебе, но — «и потомству твоему навеки». Видишь щедрость, достойную благости Божией? Видишь, сколько (патриарх) уступил, и чего за то удостоился? Поучимся отсюда показывать великую щедрость в милостыне, чтобы, давши немногое, удостоиться великих (наград). В самом деле, скажи мне, какое тут равенство — дать немного денег, и получить оставление грехов? Напитать алчущего — и удостоиться дерзновения в тот страшный день (суда) и услышать слова, стоящие царства: «Алкал Я, и вы дали Мне есть» (Мф. 25:35)? Разве Тот, Кто явил тебе такую щедрость, не мог сам удовлетворить требованию и этого алчущего? Но Он оставляет его бедствовать в нищете для того, чтобы и он стяжал великую награду за терпение и ты милостынею приобрел себе дерзновение.
3. Видишь человеколюбие Господа, как Он все устрояет к нашему спасению? Итак, когда подумаешь, что (бедный), борясь с нищетою, истаивает от голода ради тебя и твоей пользы, не проходи (мимо его) без сострадания, но будь верным распорядителем того, что тебе вверено от Господа, чтобы, удовлетворив нужде бедного, и сам ты снискал себе свыше великое благоволение. Прославь и Господа своего за то, что Он ради тебя и твоего спасения попустил этому человеку жить в бедности, чтобы ты мог найти для себя способ и грехи свои очистить, и благим употреблением вверенного тебе от Господа заслужить те похвалы, которые превосходят всякое слово и понятие, — ведь ты услышишь: «Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф. 25:23). Помышляя об этом, будем смотреть на бедных, как на благодетелей, как на таких людей, которые могут доставить нам средство ко спасению; будем подавать им (милостыню) с щедростью и горячим усердием, никогда не делая неприятного вида при подаянии, но разговаривая с ними весьма кротко и показывая великую снисходительность (к ним). «Приклоняй ухо твое к нищему и отвечай ему ласково, с кротостью» (Сир. 5:8), чтобы, еще прежде подаяния, ласковыми словами ободрить сокрушенную великою бедностью душу его. «Не выше ли, — сказано, — доброго даяния слово?» (Сир. 19:17). Так–то и слово может ободрить душу и доставить ей великое утешение.
Итак, будем подавать щедрую милостыню, взирая не на принимающего только, но помышляя о Том, Кто относит к Себе все, что ни делается для бедных, Кто обещает награду за подаяние: к Нему–то возводя ум, постараемся давать (милостыню) со всем усердием, и щедро сеять, пока есть время, чтобы получить и щедрую жатву: «Кто сеет, — сказано, — скупо, тот скупо и пожнет» (2 Кор. 9:6). Итак, не скупою рукою будем бросать эти добрые семена, чтобы в свое время пожать нам в изобилии. Теперь — время сеяния: не упустим же его, чтобы в день воздаяния за посеянное здесь пожать нам плоды и удостоиться человеколюбия Божия. Никакая другая добродетель не может так угасить греховный наш пламень, как щедрая милостыня. Она и грехи наши уничтожает, и доставляет нам дерзновение (пред Богом), и предуготовляет наслаждение неизреченными благами. Но довольно уже сказано к вашему назиданию и в объяснение того, что, давая немногое, мы удостаиваемся от Господа большего. Уклонилось же слово наше к увещанию о милостыне по случаю того, как мы сказали, что патриарх, уступив Лоту часть земли и даже предоставив ему самую лучшую землю, а себе взяв худшую, за это удостоился от Бога такой щедрой награды, что ему дано Богом обетование, превышающее всякий ум и понятие. «Возведи, — сказано, — очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки». Ты, говорит, уступил племяннику часть земли: так вот Я обещаю тебе всю землю; мало этого, Я обещаю дать ее и семени твоему, и при том до века, т. е. навсегда. Видишь, как щедр Господь в благодеяниях? Так как знал (Господь), что этого особенно и желал патриарх, и ничто так не укрепит его усердия [как обетование о том, что и потомки его будут владеть землею, которая дана ему], то и говорит: Я и это сделаю для тебя, что, т. е., и потомки твои будут пользоваться этою землею и владеть ею всегда. Потом, чтобы (Авраам), смотря только на свою природу и старость, также на неплодство Сары, не усомнился в обетовании, но положился бы на силу Обетовавшего, (Бог) говорит: «И сделаю потомство твое, как песок земной; если кто может сосчитать песок земной, то и потомство твое сочтено будет» (Быт. 13:16). Поистине, обетование было превыше естества человеческого! Господь обещал не только сделать патриарха отцом, тогда как столько было препятствий к этому, но и дать (ему семя) столь многочисленное, что оно сравняется с (количеством) песка земного и даже будет неисчислимо, — этим сравнением Он хотел показать необычайную великость (обетования).
Дата добавления: 2015-12-16; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!