Слово в день Иоанна Богослова, на литургии
Беседуя, братие, с вами вчера о дружестве Иисуса Христа со святым Иоанном, я сказал, что сей ученик Христов представляет наилучший пример для друзей благодетельствуемых. Это должно составить предмет нынешнего нашего собеседования, которое постараемся устроить так, чтобы оно послужило столько же к нашему назиданию, сколько к прославлению празднуемого нами апостола.
Какой существенный долг друзей благодетельствуемых? Чувствовать всю цену дружества своих благодетелей и, по возможности, платить за оные взаимным усердием и верностью: вот их обязанность! Нельзя лучше и успешнее выполнить ее, как выполнил Иоанн. Чтоб увериться в сем, для сего достаточно обратить внимание на то, как он пользовался преимущественною любовью к нему своего Учителя и Господа, на что употреблял особенную доверенность Его к себе, и к чему служила у него щедродательность Божественного друга.
Любовь плотских друзей весьма часто бывает ревнива. Не только желают, чтоб их любили, но и домогаются быть единственным предметом внимания и любви. Всякий знак расположения к другим почитают некоторым знаком нерасположения к себе. А посему вместо того, чтоб стараться возбуждать в других любовь к другу-благодетелю, всемерно стараются удалять от него всех тех, кои любовью своею могли бы заслужить его любовь к себе и быть для него полезными.
Святой Иоанн, напротив, возлежал на персях Господа Иисуса для того, дабы всем поведать о богатстве любви, сокрывающейся в Его сердце, и таким образом во всех возбудить любовь к Нему, и всех соделать достойными Его любви. Прочие евангелисты преподали нам из жизни Иисуса Христа то, что преимущественно служит к утверждению веры в Его Божественное посольство; святой Иоанн собрал те черты характера Иисусова, которые преимущественно способны возбудить любовь к Нему. Кто не возлюбит Господа Иисуса, видя, какое нежное участие принимает Он в недостатках друзей Своих на браке в Кане Галилейской? (Ин. 2; 1-12). Кто не возлюбит Господа Иисуса, внимая Его беседе с женою Самарянскою и видя, с какою снисходительною мудростью возводит Он, посредством вопросов и ответов, ум ее от чувственного к духовному? (Ин. 4; 7-27). Кто не возлюбит Господа Иисуса, представляя себе ту небесную кротость, с которою Он обращает от грешной, но кающейся жизни, стыд на главу закоренелых во зле ее обвинителей? (Ин. 8; 3-12). Кто не возлюбит Господа Иисуса, проливающего слезы на гробе друга Своего Лазаря, и умоляющего Отца Небесного о возвращении ему жизни? (Ин. 11; 34,41 -45). Кто не возлюбит Иисуса, омывающего ученикам ноги, и поучающего их смирению и кротости? (Ин. 13; 4-5). Кто, наконец, не возлюбит Иисуса, читая Его прощальную беседу с учениками, в коей все сердце Его изливается в любви к ним и их последователям? Все сии Божественные черты характера Иисусова сохранены для нас святым Иоанном. Любовь Иисуса Христа оставила столь глубокое впечатление в его сердце, что он, спустя полвека, в престарелом возрасте, передает все выражения ее с точностью современного писателя. В училище сея-то любви он научился тому простому, но трогательному языку, коим он в своих любвеобильных посланиях призывает всех чад своих к любви взаимной.
|
|
|
|
|
|
Но одними ли словами святой Иоанн возбуждал в других любовь к Иисусу? Мы видим его на Фаворе, преклоняющегося пред величием Божественной славы своего Друга, и не удивляемся, что сердце его участвует в восклицании Петра: Господи, добро есть нам зде быти! (Мф. 17; 4). Но вот Иисус, окруженный лютейшими врагами, возводится на Голгофу, возносится на крест: где вы, друзья Иисуса, Им благодетельствованные, где вы, исцеленные от болезней, насыщенные в пустыне, получившие от Него дар чудотворения, где вы? Ах, они все, оставив Его, -убегают! Некоторые, дерзнув последовать за Ним, отвергают Его с клятвою. Один Иоанн мужественно следует за своим Другом на Голгофу, разделяет вместе с Ним болезнь души Его, принимает последние вздохи Его со креста и своею молитвою сопровождает дух Его к Отцу. Можно ли вернее сего платить за любовь дружескую и убедительнее возбуждать в других любовь к своему другу?
|
|
|
Столь же святое употребление делал святой Иоанн из доверенности к нему Господа Иисуса. Любимцы сильных земли обыкновенно пользуются доверенностью их для того, чтобы придавать себе как можно большую цену в глазах других. Если они не всегда бывают столь нескромны, чтобы тайны, им вверенные, обращать в предмет собственной преступной доверенности к другим, то всегда почти бывают столь честолюбивы, что, удостоясь доверенности, принимают тот таинственный, многозначительный вид, который выразительнее слов внушает всем о их силе и достоинстве. Святой Иоанн все тайны, ему вверенные, обращал во славу Господа Иисуса, частью защищая оную от врагов, частью распространяя между верующими.
Церковь Христианская находилась еще в младенчестве, когда лютые змии устремили на нее ядовитое жало свое. Керинф, Евион и другие еретики восстали против Божества Иисуса Христова, и дерзнули изображать Его простым человеком. Видя сие, святой Иоанн, подобно благому домостроителю, немедленно, по внушению Святаго Духа, износит из сокровищницы своего сердца дивную тайну предвечного рождения Слова, и в слух всего Востока возглашает: В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. 1; 1-2). Слова, при всей простоте их, столь возвышенные, исполненные такою силою убеждения, что самые языческие философы, по словам Августина (Первая беседа на Евангелие от Иоанна), не могли отказать им в удивлении. Вообще, святой Иоанн, как в своем Евангелии, так и в Посланиях и Откровении, с такою силою утверждал Божественное достоинство Иисуса Христа, что святитель Златоуст (там же) не усомнился назвать его писания столпом Церквей Христианских.
|
|
|
С тою же ревностью, с какою защищал Божественную славу своего Друга против неверующих, святой Иоанн распространял оную между верующими. Надобно быть совершенно безчувственным, чтобы не тронуться отеческою попечительностью, с которой он научал возлюбленных чад своих различать учителей, исповедовавших вочеловечение Господа Иисуса, от тех, кои не признавали оного. Возлюбленный, - писал он к ним от полноты любви. - Возлюбленнии, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть... О сем познавайте Духа Божия и духа лестча: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть; и всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть: и сей есть антихристов (1 Ин. 4; 1-3). Не признавать Иисуса Христа Богом, по духу учения Иоаннова, значит не иметь Ходатая о грехах, быть лишенным дерзновения пред Богом, пребывать без надежды узреть некогда Бога, значит находиться в узах вечной смерти. Но и признавая Иисуса Христа Богом не сообразовывать с этим признанием своей жизни, не поступать так, как поступал Он, значит, по духу того же учения Иоаннова, быть лжецом, представлять лживым Самого Бога, Который благоволил очистить нас во Христе от всякия скверны. Можно ли чище и возвышеннее изъяснять то поклонение, которого Господь Иисус требует Себе от Своих последователей?
Каким образом, наконец, употреблял святой Иоанн дары духовные, полученные от своего Друга и Господа? На то ли, как обыкновенно бывает между нами, чтобы превозноситься пред другими и, в упоении гордостью, забывать о самом благодетеле? Но для чего я говорю сие? Таковые чувствования приличны только плотским друзьям, между коими благодеяния весьма часто порождают одну неблагодарность. Благодеяния Иисусовы, оказываемые святому Иоанну, расположили его всем жертвовать для Иисуса. Не постигая, в продолжение земной жизни своего Друга цены страдания за ближних, святой Иоанн на Голгофе уязвлен был, наконец, такою сильною любовью ко кресту, что ничто впоследствии не могло погасить в нем священной жажды к чаше (Мф. 20; 23), обещанной Иисусом.
Но дивен спор щедродательности Учителя с признательностью ученика! Ученик жаждет пролить кровь свою за Учителя; Учитель отклоняет от него все опасности до самого конца его жизни. Уже все апостолы соединились с Господом и Учителем своим в Его вечном Царстве; уже тысячи меньших братий пришли путем мучения в обители Отца Небесного; уже многие из возлюбленных чад Иоанна получили наследие живота вечного; для одного Иоанна нет ни меча, ни огня, ни креста; он один среди сонма победителей остается без венца победного.
Наконец, адский огнь преследования возгорелся в сердце Домициана; Иоанн спешит принести себя во всесожжение. Уже он среди кипящей смолы, уже касается цели своих желаний, но вдруг таинственное определение: "Хощу, чтоб он оставался, пока прииду" (Ин. 21; 22), снова приемлет силу, и святой Иоанн исходит из огненной купели, по словам Тертуллиана, с большею крепостью, нежели с какою вошел в оную.
Новый луч надежды блеснул в очах любви Иоанновой: он заточается Домицианом в Патмос, осуждается на изнурительные труды вместе с преступниками. Венец мученичества, хотя не столь блистательный, но тем не менее колючий, видимо соплетается над главою его; но невидимая десница паки восхищает его из глаз Иоанна: тиран лишается жизни, Иоанн лишается изгнания.
Не токмо мучения, самая смерть как бы убегает Иоанна. Земля вокруг солнца уже сто раз совершила течение свое; но течение Иоанново еще не совершилось. Двенадцать кесарей, подобно теням, явились и исчезли на престоле Римском; Рим и Иерусалим испытали всю превратность времени; храм Соломонов и Капитолий обращены в пепел; но бренная храмина столетнего старца остается неразрушимою среди всех бурь. Возлюбленный Иисусе! когда же исполнится время Твоего таинственного "пришествия"? (Ин. 21; 22). Когда наступит вожделенный для Твоего друга день соединения с Тобою? Или забыто обещание разделить с ним чашу страданий Твоих? Где же сия, столь страшная для других, и столь вожделенная для него чаша?
В сей-то, братие, таинственной медлительности и состояло мучение, предопределенное Иисусом Своему другу. Умереть так, как умер святой Иоанн, то есть быть сраженным естественною смертью, имея усиленное желание сразиться во славу Божию с насильственною, видеть столько раз над главою своею венец мученический, драгоценнейший всех венцов царских, и остаться неувенчанным, тещи на крест к Возлюбленному и, будучи непрестанно отторгаемым, испустить дух не у подножия Его, -это самое жестокое мучение для тех, кои уязвлены любовью, крепкою яко смерть (Песн. 8; 6).
Но, любезные братие, понятна ли для нас сколько-нибудь эта святая тайна - страдания любви от недостатка страданий за Возлюбленного? Есть ли кто-либо в сем собрании деятельно участвующий в ней? Есть ли кто-либо такой в нашем веке? В целом нашем мире? Ах, вместо того чтобы искать страданий за Бога и Христа, мы не можем переносить и тех, кои налагаются на нас Богом и Христом; вместо того чтоб терпеть из любви и радоваться, не можем даже терпеть по правде и не роптать! Это ли истинная любовь к Богу? Так ли Он Сам возлюбил и любит нас? Какой из храбрых воинов не согласится принести своей жизни за жизнь своего военачальника? А мы, последователи Того, Кто Сам положил за нас душу Свою, мы жалуемся нередко на исполнение каких-либо обрядов в честь Его, и почитаем самое малое наше служение Ему тягостью великою! Это ли любовь к Спасителю нашему? Так ли Он Сам возлюбил нас? После сего неудивительно, что наше земное дружество бывает большею частью слабо, как паутина, горько, как мерра, и колюче, как терние. Кто не умеет любить своего Спасителя, тот может ли истинно любить кого-либо? Враг Бога не может быть другом людей! Аминь.
Дата добавления: 2015-12-16; просмотров: 22; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!