Пространство и время 10 страница
Как раз в тот момент, когда я почувствовал, что злоба может хлынуть через край, Америка затормозила:
— Приехали.
Над входом в магазин мягко светилась неоновая вывеска. Америка как тень пошла за мной между рядами полок. Я быстро нашел то, что искал: «Джим Бим» — это единственная вещь, которая поможет мне пережить сегодняшний вечер.
— А без виски точно никак? — предостерегающе спросила Америка. — Тебе ведь завтра устраивать вечеринку для Эбби...
— Точно никак, — сказал я, направляясь к кассе.
Едва успев плюхнуться на сиденье «чарджера», я свинтил с бутылки крышку и, запрокинув голову, сделал большой глоток. Америка посмотрела на меня с секунду и включила заднюю передачу:
— Чувствую, будет весело.
К моменту нашего возвращения домой количество жидкости в бутылке заметно поубавилось.
— Нет, Трэв! — сказал Шепли, косясь на мой вискарь.
— Да! Хочешь? — спросил я, в очередной раз приложившись к горлышку, а потом протянув бутылку Шепу.
Он скривился:
— Нет уж, спасибо. Я должен быть трезвым, чтобы сохранить быстроту реакции, на случай если ты по пьяни затеешь драку с Паркером.
— Не затеет, — сказала Америка. — Он обещал.
— Действительно, — подтвердил я, улыбаясь: мне уже немного полегчало. — Обещал.
На протяжении следующего часа Мерик с Шепом старались всячески отвлекать меня от мрачных мыслей. Вискарь тоже
|
|
|
оказывал свое успокаивающее воздействие. Еще через полчаса слова Шепа стали казаться мне растянутыми. Америка хихикнула, заметив появившуюся на моем лице дурацкую ухмылку:
— Погляди-ка на этого веселого пьянчугу!
— Я не пьяный. Пока, — возразил я и в доказательство своих слов смачно выдохнул.
Мерик и Шеп фыркнули. Шепли указал на то, что осталось от «Джима Бима»:
— Если допьешь это, точно будешь.
Я посмотрел на часы:
— Уже три. Похоже, им там хорошо гуляется.
Слегка взмахнув бутылкой в знак того, что пью за здоровье присутствующих, я опрокинул ее. Остатки янтарной жидкости, миновав губы, которые уже потеряли чувствительность, прожгли мне внутренности до самого желудка.
— О боже мой, Трэв! — нахмурился Шепли. — Теперь я надеюсь, что ты вырубишься до того, как Эбби вернется. Встречать ее в таком состоянии тебе совершенно не к чему.
На улицу въехала машина и остановилась под нашими окнами. По звуку двигателя я сразу же понял, что это «порше» Паркера. По моей физиономии растеклась пьяная улыбка.
— Не собираюсь я вырубаться! Сейчас ведь начнется самое интересное!
Мерик настороженно уставилась на меня:
— Трэв... ты же обещал!
Я кивнул:
|
|
|
— Да, да. Я помню. Просто помогу ей вылезти из машины.
Мои ноги были на своем месте, но я их не чувствовал. Опираясь, чтобы не упасть, на спинку дивана, я все-таки встал и добрался до двери. Когда я уже взялся за ручку, Америка ласково накрыла мои пальцы ладонью:
— Я с тобой. Прослежу, чтобы ты случайно не нарушил своего обещания.
— Неплохая идея, — сказал я и, едва оказавшись за дверью, почувствовал, как внутри все горит от смеси виски с адреналином.
С лестницы было видно, как «порше» качнулся на месте. Стекла запотели. Несмотря на тогдашнее свое состояние, я в одну секунду очутился внизу: даже не знаю, откуда у меня взялась эта прыть. Америка вцепилась в мою рубашку: не ожидал такой силы от такого маленького существа.
— Трэвис! — громко прошипела она. — Для начала попытайся успокоиться: Эбби не позволит ему зайти слишком далеко.
— Я только проверю, все ли с ней в порядке, — сказал я и, подойдя к машине Паркера, с такой силой саданул ребром ладони по стеклу, что даже удивился, как оно не разбилось.
Изнутри дверцу не открыли. Тогда я открыл ее снаружи. Эбби заерзала, одергивая платье. Ее прическа была помята, а с губ стерся блеск. По этим верным признакам я сразу понял, чем они с Хейсом занимались.
|
|
|
Лицо Паркера окаменело.
— Какого черта, Трэвис?!
0Ясжал кулаки. Америка предостерегающе положила руку мне на плечо.
— Пойдем, Эбби. Нужно поговорить, — сказала она. Голубка несколько раз недоумевающе моргнула:
— О чем?
— Просто пойдем, и все! — отрезала Мерик. Эбби взглянула на Паркера:
— Извини, мне пора.
Он рассерженно покачал головой:
— Все в порядке. Иди.
0Яподал Голубке руку, помогая выйти, и пинком захлопнул дверцу. Эбби быстро развернулась и, встав между мной и машиной, толкнула меня в плечо:
— Что это на тебя нашло? Прекрати!
«Порше» с визгом отъехал от парковки. Я вытащил из кармана пачку сигарет и закурил:
— Ты иди домой, Мерик.
— Пойдем, Эбби.
— Нет, останься, пожалуйста, Эбс, — сказал я с нажимом на последнем слове.
Так называл ее Паркер. И как он умудрялся с умным лицом произносить это нелепое сочетание звуков!
Голубка неохотно согласилась задержаться, кивнув Америке, чтобы та поднималась в квартиру. Я посмотрел на Эбби, раз или два затянувшись сигаретным дымом. Она скрестила руки:
— Зачем ты к нам вломился?
— Ты еще спрашиваешь зачем? Затем, что он лапал тебя под окнами моего дома.
|
|
|
— Я просто живу с тобой в одной квартире, и только. Что и с кем мне делать, я решаю сама.
Я бросил сигарету на асфальт.
— Ты заслуживаешь лучшего, Голубка. Не позволяй ему трахнуть тебя в машине как какую-то дешевку.
— Я не собиралась заниматься с ним сексом!
Я указал рукой на пустое место, где несколько минут назад стоял «порше» Паркера:
— Чем же ты тогда, интересно, собиралась с ним заниматься?
— Трэвис, а что, разве нельзя просто целоваться, трогать друг друга? По-твоему, обязательно сразу к делу, да?
В жизни не слыхал ничего глупее.
— А какой в этом смысл?
Звуки те же, как когда занимаешься сексом. Опасность подхватить гонорею та же. А по сути — сплошное разочарование.
— Многие люди видят в этом смысл. Особенно если они встречаются как парень с девушкой.
— У вас все стекла запотели, машина ходуном ходила. Откуда мне было знать, что вы не...
— Может, просто не стоило за мной шпионить?
Шпионить за ней? Черт! Она же прекрасно знает, что из нашей гостиной слышно каждую проезжающую машину! Чтобы облизываться с парнем, которого я на дух не переношу, могла бы и другое место найти! Не обязательно было делать это прямо у меня под дверью! Я провел руками по лицу, стараясь подавить ярость:
— Голубка, я так больше не могу. Я чувствую, что схожу с ума.
— Как — так? Чего ты больше не можешь?
— Если ты с ним спишь, то я не хочу этого знать. Я надолго угожу за решетку, если выясню, что он... Просто не говори мне, и все.
— Трэвис! — вскипела она. — Да как у тебя только язык повернулся такое сказать! Это для меня слишком важный шаг!
— Все вы так говорите.
— Я не знаю, что там говорят те шлюхи, с которыми ты имеешь дело. Не знаю и знать не хочу. Я только про себя сказала, — она прижала руку к груди, — а я не... Уф! Все, закрыли тему.
Она хотела уйти, но я поймал ее за локоть и заглянул ей в лицо:
— Чего ты «не...»? — Даже в своем тогдашнем состоянии я понял, что она имеет в виду. — Ты девственница?
— Даже если и так, не твое дело! — вспыхнула она.
— Вот почему Америка была уверена, что у вас не зайдет слишком далеко!
— Все четыре класса старшей школы я встречалась с одним парнем. Он был баптистом, мечтал стать пастором и работать с молодежью. У нас о подобных вещах даже речи быть не могло.
— Встречалась с пастором? Прекрасно! И чем же закончилось ваше героическое воздержание?
— Он хотел, чтобы мы поженились и остались в... Канзасе. А я уехала.
Я не мог поверить в то, что говорила Эбби. Почти девятнадцать лет, и все еще девственница? В наше время это просто неслыханно! Кажется, я не встречал ни одной целки с тех пор, как стал старшеклассником.
Я взял ее лицо обеими руками:
— Девственница, говоришь? А по тому, как ты танцевала со мной в клубе, этого не сказать.
— Очень смешно! — буркнула она, решительно направляясь к лестнице.
Я тоже стал подниматься, споткнулся и упал, ударившись локтем о край бетонной ступеньки. Боли не чувствовалось. Истерически хохоча, я перевернулся на спину.
— Что ты делаешь? Вставай! — Эбби принялась меня дергать. Пришлось подняться. Но тут перед глазами все поплыло, и мы
оказались в пустой университетской аудитории. То ли сумерки, то ли серое утро. Эбби сидит на столе профессора в чем-то вроде выпускного платья, а я в одних трусах.
— Собралась куда-то? — спрашиваю я, не слишком смущаясь из-за своего внешнего вида.
Эбби улыбается и протягивает руку к моему лицу:
— Нет. Я никуда не иду. Буду сидеть здесь.
— Правда? — говорю я и, взяв ее за коленки, раздвигаю, чтобы удобно между ними расположиться.
— Когда все это закончится, я твоя.
Я не совсем понимаю, о чем Эбби говорит, зато чувствую, как она прижимается ко мне и несколько раз целует в шею. Блаженно закрываю глаза: все, о чем я мечтал, сбывается. Рука Эбби скользит вниз по моему животу, и в тот момент, когда она ныряет под резинку моих боксеров, я делаю вдох. Я и до этого был на седьмом небе, а сейчас со мной происходит вообще что-то невообразимое. Я запускаю пальцы ей в волосы и целую ее, протискиваясь языком к ней в рот.
Вдруг с Голубкиной ноги падает туфля, и я опускаю глаза.
— Мне пора, — грустно говорит Эбби.
— Как! Ты же обещала, что никуда не пойдешь! Она улыбнулась:
— Попробуй в другой раз.
— Что?
— Попробуй в другой раз, — повторяет она, дотрагиваясь до моего лица.
Мне не хочется ее отпускать.
— Погоди, — говорю. — Голубка, я люблю тебя!
0Ямедленно моргнул. Когда в глазах прояснилось, я узнал свой потолочный вентилятор. Все тело у меня болело, а каждый удар сердца отдавал в голову. В холле послышался взволнованный визг Америки. Между их с Голубкой высокими голосами то и дело вклинивался басок Шепли.
0Яснова закрыл глаза, ужасно разочарованный тем, что все это оказалось сном. Все это счастье было не на самом деле. Я потер руками лицо, заставляя себя оторвать зад от кровати. «Не помню, где я вчера так набрался, но надеюсь, тусовка стоила того, чтобы сегодня чувствовать себя мясным паштетом в жестяной банке», — подумал я.
Еле двигая отяжелевшими ногами, я подобрал валявшиеся в углу штаны, натянул их и поковылял в кухню, вздрагивая от голосов Эбби, Мерик и Шепа.
— Ребята, а потише нельзя? — пробурчал я, застегивая пуговицу на джинсах.
— Извини, — сказала Эбби, едва на меня взглянув.
Наверняка я прошлой ночью выкинул что-то, из-за чего она теперь не будет со мной разговаривать.
— Кто позволил мне вчера так безобразно напиться? Лицо Америки исказилось от отвращения.
— Ты сам. Купил себе виски, когда Эбби уехала с Паркером, и к
0еевозвращению уговорил всю бутылку.
В мозгу стали всплывать обрывочные воспоминания: Голубка
уходит с Хейсом, я в депрессии, мы с Америкой останавливаемся возле магазина.
— Черт! — фыркнул я, тряхнув головой, и спросил у Эбби: — Вечер удался?
Она покраснела. Вот дерьмо! Наверное, все еще хуже, чем я думал.
Издеваешься?
— А в чем дело? — спросил я, в ту же секунду об этом пожалев.
Америка хихикнула: то, что я ничего не помню, показалось ей забавным.
— Ты вломился к Паркеру в машину и чуть не лопнул от злости, когда увидел, как они целуются, будто два подростка. У них стекла запотели и все такое!
Я напряг память, постаравшись выудить из нее что мог. Чем там они занимались в машине, я не вспомнил, зато снова почувствовал ревность. А Эбби, кажется, была готова взорваться. Я даже поежился от ее взгляда.
— Сердишься на меня? — спросил я, готовясь к тому, что сокрушительная звуковая волна вот-вот ударит в мою и без того больную голову.
Эбби протопала в спальню. Я пошел за ней и мягко прикрыл дверь. Голубка повернулась ко мне: выражение ее лица было не таким, как несколько секунд назад в холле, и я не совсем понял, в чем причина этой метаморфозы.
— Ты помнишь что-нибудь из того, что говорил мне ночью?
— Нет. А почему спрашиваешь? Я тебя чем-то обидел?
— Да ничем ты меня не обидел! Просто я... мы...
Она прикрыла лицо ладонями, а когда отняла их, я заметил, как
0сее запястья скользнуло по руке какое-то блестящее украшение.
— Откуда это? — спросил я, хватая Эбби за локоть.
— Это мое, — сказала она, высвобождаясь.
— Я его раньше не видел. Новое?
— Да.
— Где взяла?
— Паркер подарил минут пятнадцать назад, — ответила Голубка.
Я снова почувствовал, что выхожу из себя, и снова захотел врезать по чему-нибудь кулаком, чтобы разрядиться.
— Какого хрена этот урод здесь делал? Ночевал?
Эбби невозмутимо сложила руки на груди:
— Утром он ездил покупать мне на день рождения подарок и завез его.
— У тебя же еще не день рождения!
Ярость переполняла меня, но то, что Голубка нисколько не напугана, помогало держать себя в руках.
— А ему не терпелось подарить, — сказала Эбби, приподнимая подбородок.
— Теперь ясно, почему мне пришлось вытаскивать твою задницу из машины. Видать, вы с ним... — Я осекся, вовремя поняв, что, если брякну лишнее, назад уже не заберешь.
— Что? Видать, мы с ним что?
— Ничего. Просто я взбесился, и мне захотелось сказать какую-нибудь гадость. На самом деле я так не думаю.
— Раньше тебя это никогда не останавливало.
— Знаю. Я над собой работаю, — сказал я, направляясь к двери.
— Тебе, наверное, нужно переодеться.
Как только я взялся за дверную ручку, мне со страшной силой стрельнуло в локоть. Я потрогал его: болит. Приподнял, чтобы посмотреть: точно. Свежий синяк. Я стал соображать, откуда он взялся, и тут все наконец прояснилось. Эбби сказала, что она девственница, я упал, принялся ржать, потом Голубка меня раздела, потом я... О боже!
— Ночью я споткнулся на лестнице, и ты помогла мне добраться до постели... Мы... — пробормотал я, делая шаг навстречу Эбби.
Внезапно я вспомнил, как навалился на Голубку, когда она, полураздетая, стояла перед шкафом. Я чуть не трахнул ее, чуть не лишил невинности по пьяни. Мысль о том, что могло случиться, заставила меня покраснеть от стыда. Первый раз, с тех пор как...
Просто первый раз. В жизни.
— Нет. Ничего не произошло, — сказала она, выразительно покачав головой.
Я весь сжался:
— Значит, ты вытворяешь в машине Паркера такое, что стекла запотевают, я вытаскиваю тебя и пытаюсь...
Я постарался вытряхнуть из головы тошнотворную мысль. К счастью, даже пьяный я смог вовремя остановиться. Ну а если бы не смог? Эбби не заслуживает, чтобы се первый раз оказался таким, с кем бы это ни было. Тем более со мной. Вот это да! Я уже стал думать, что действительно начинаю меняться в лучшую сторону, но, получается, достаточно одной бутылки в сочетании со словом «девственница», и все! Мне в голову опять ударяют гормоны!
Я снова повернулся к двери и схватился за ручку.
— Ты сделаешь из меня психа, Голубка! — прорычал я, глядя на нее через плечо. — Когда ты рядом, я перестаю по-человечески соображать.
— И это моя вина?
Я развернулся. Мой взгляд переместился с Голубкиных глаз на халатик, на коленки, на ступни и опять на глаза.
— Не знаю. У меня все вчерашнее как в тумане, но... по-моему, ты не сказала «нет».
Эбби шагнула ко мне. Сначала я подумал, она вцепится ногтями, но ее лицо вдруг стало спокойнее, плечи обмякли.
— Что ты хочешь, чтобы я ответила, Трэвис?
Я взглянул на браслет, потом снова на нее:
— Думала, я не вспомню, да?
— Нет! Я обиделась, что ты забыл!
В ее словах не было смысла. Ни малейшего.
— Почему?
— Потому что если бы я... Если бы мы... а ты потом не... Не знаю почему! Просто обиделась, и все!
Она почти призналась. Я ее почти заставил. Она злилась из-за того, что чуть не отдала мне свою невинность, а я все забыл. Вот оно! Нужно было ловить момент. Другого подходящего повода расставить точки над «i» могло не представиться, а время бежало. Шепли вот-вот должен был зайти и отправить их с Америкой куда-нибудь погулять, пока мы с ним готовимся к вечеринке.
Я подскочил к Эбби и, остановившись в каких-нибудь нескольких дюймах от нее, взял обеими руками ее лицо:
— Что мы с тобой делаем, Голубка?
Взгляд Эбби упал на мой ремень, потом медленно пополз вверх.
— Это я у тебя хочу спросить, — сказала она, глядя мне в глаза. Ее лицо замерло, как будто она боялась, что, стоит ей
признаться в своих чувствах, сразу же произойдет сбой, в системе. Услышав стук в дверь, я почувствовал страшное раздражение,
но не дал ему прорваться наружу.
— Эбби, — сказал Шеп, — Америка просила передать, что идет по каким-то делам. Спрашивает, не хочешь ли ты пойти с ней.
— Голубка? — проговорил я, не сводя глаз с ее лица.
— Да, — ответила она Шепу. — Мне тоже кое-куда нужно.
— Тогда она тебя ждет, — сказал Шепли, и его шаги затихли в коридоре.
— Голубка? — повторил я, не желая отступать.
Она попятилась, достала какие-то вещи из шкафа и скользнула мимо меня:
— Давай не сейчас, ладно? У меня сегодня много дел.
— Конечно, — разочарованно вздохнул я.
ГЛАВА 13
ФАЯНС
Эбби провела в ванной всего Несколько минут, что было нам на руку: мы пытались выпроводить ее из дому как можно быстрее. Я изо всех сил старался сохранить спокойствие и не выкинуть какую-нибудь глупость, а то ведь Голубке немного надо, чтобы в очередной раз на меня обидеться.
Входная Дверь захлопнулась, и машина Америки отъехала от парковки. Опять в квартире стало пусто и тоскливо. Я терпеть не мог, когда Эбби уходила, и мне было непонятно, как я вообще здесь жил, до того как с ней познакомился.
Я достал маленький полиэтиленовый пакет, который принес домой несколько дней назад. Там были наши с Голубкой фотографий сбросил их со своего телефона и отдал распечатать.
Теперь стены спальни стали уже не такими белыми. Как только
0яповесил последнюю фотку, в дверь постучал Шепли:
— Эй, старик!
— А?
— У нас с тобой до фига дел.
— Знаю.
Мы поехали к Брэзилу. Почти всю дорогу молчали. Брэзил появился на пороге с большущей связкой шариков в руке. Их было штук двадцать пять, и ори колыхались на длинных серебристых шнурках, которые так и лезли бедняге в лицо. Ему приходилось постоянно отмахиваться и отплевываться.
— Ну наконец-то! А я уж решил, что вы на все забили! Скоро Грувер привезет торт и спиртное.
Мы прошли в гостиную. Стены там оказались не многим живописнее моих. Хорошо, что хоть диван имелся: либо это был дар Армии спасения, либо квартирка сдавалась «полностью меблированной».
Брэзил продолжал:
— Я сказал ребятам, чтобы притащили чего-нибудь пожрать и взяли у Мики колонки. А у «сестричек» добыл какие-то фонарики
— объяснил, что это для вечеринки, которая будет на следующей неделе. Самих девиц, не бойтесь, не пригласил.
— Правильно сделал, — сказал Шепли. — А то Америка нас всех порвет, если они с Эбби приедут, а тут «Сигма Каппа»2в полном составе.
Брэзил усмехнулся:
— Из девчонок придут только несколько одногруппниц Эбби, ну и те, кого приведут с собой наши ребята. Думаю, именинница будет довольна.
Я улыбнулся, глядя, как Брэзил украшает потолок шариками со свисающими нитями.
— Я тоже так думаю. Шеп?
— Чего?
— Паркеру не звони до последнего. Совсем не пригласить его нельзя, но он хотя бы не будет торчать тут с самого начала. А глядишь, и вообще не выберется.
— Усек.
Брэзил вздохнул:
— Трэв, поможешь мне передвинуть мебель?
— Конечно. — Я прошел за ним в соседнюю комнату.
Кухня была совмещена со столовой. Вдоль стен там уже стояли стулья. На столешнице выстроился длинный ряд чистых стопок, а рядом красовалась неоткрытая бутылка текилы.
— Это ведь не для Эбби? — насторожился Шепли.
Брэзил улыбнулся, показав белые зубы, которые резко контрастировали со смуглой оливковой кожей:
— Э-э-э... вообще-то, есть такая традиция. Если футбольная команда устраивает для кого-нибудь вечеринку, то человек должен выпить их угощение.
— Но они же не заставят Эбби опрокинуть столько рюмок текилы! Трэв, скажи ему!
Брэзил поднял руку:
— Никто не собирается ее заставлять! За каждую опустошенную стопку она получит двадцать баксов. Это будет наш подарок.
Его улыбка улетучилась, когда он заметил хмурую гримасу Шепа.
— Ваш подарок — алкогольное отравление?
Я кивнул:
— Не кипятись, братишка. Захочет — будет пить, не захочет — не будет. Ничего с ней не случится.
2«Сигма Каппа» —женское студенческое общество,основанное в1874г.и имеющееболее сотни филиалов в различных университетах США.
Мы отодвинули стол в сторону, потом помогли пар-ням-футболистам перетаскать еду и установить колонки. Девушка, которая пришла с кем-то из них, принялась разбрызгивать освежитель воздуха.
— Никки! Брось эту ерунду! Она подбоченилась:
— С удовольствием бы бросила, если бы вы, ребята, так не воняли! Десять потных парней! Представляете, какой тут скоро будет аромат? Или хотите, чтобы именинница вошла и подумала, будто попала в мужскую раздевалку?
— Она права, — сказал я. — Раз уж об этом зашла речь, то мне надо сгонять к себе и принять душ. Через полчаса вернусь.
Кивнув мне, Шепли вытащил из одного кармана ключи, из другого — телефон и быстро отправил эсэмэску Америке. Через несколько секунд пришел ответ. Шеп улыбнулся:
— У них все идет по плану. Скоро будут.
— Отлично.
Мы рванули домой. За каких-нибудь пятнадцать минут я успел помыться, побриться и одеться. Потом, постоянно поглядывая на часы, стал ждать Шепли.
— Да успокойся ты! — сказал он, застегивая зеленую клетчатую рубашку. — Они еще в магазине.
Послышалось громкое тарахтение двигателя, хлопнула дверца машины, пара ног затопала по ступенькам».
Я улыбнулся:
— Привет, Трент! Ты как раз вовремя!
Трентон тоже улыбнулся и протянул мне средней величины коробку с крышкой. В стенках было прорезано несколько дырок.
— Он поел, попил и сделал все свои дела. Так что в ближайшее время сюрпризов не предвидится.
— Ты молодчина, Трент! Спасибо!
Я выглянул и увидел отца за рулем пикапа. Мы помахали друг другу. Трентон заглянул внутрь коробки:
— Веди себя хорошо, дружище! Думаю, мы с тобой еще увидимся.
Щенок забарабанил хвостом по стенкам. Я снял крышку и понес Голубкин подарок в комнату Шепли.
— Только не это, старик! Почему ко мне? — простонал он.
— Потому что в мою Эбби может зайти раньше времени, — ответил я, доставая телефон и набирая Голубкин номер.
Раздался гудок, потом еще один.
— Алло?
— Пора ужинать! Где вас обеих носит?
— Мы решили немного себя побаловать. Вы ведь с Шепом умеете обращаться с ножом и вилкой? Уверена, справитесь!
— Да ну тебя! Мы, вообще-то, волнуемся.
— У нас все хорошо, — сказала Эбби с улыбкой в голосе.
— Передай ему, что мы скоро приедем, — добавила Америка где-то совсем рядом с Голубкой. — Только заглянем к Брэзилу забрать кое-какие тетради для Шепа — и домой.
— Слышал? — спросила Эбби.
— Да. До скорого, Голубка.
0Янажал отбой, и мы с Шепли быстро спустились к машине. Не знаю почему, но я нервничал.
— Ты позвонил этому уроду? Шеп кивнул, заводя «чарджер»:
— Пока ты был в душе.
— Приедет?
— Не к началу. Разбухтелся, что его поздно предупредили, но я сказал, не фиг было болтать. Если б не он, вообще бы ничего не пришлось переносить. Он прикусил язык.
0Яулыбнулся. Паркер всегда меня раздражал, но, не пригласи я его, Голубка бы расстроилась. Поэтому я себя пересилил и попросил Шепа его позвать.
— Надеюсь, ты не напьешься и не захочешь ему врезать? — спросил Шепли.
— Не знаю, не знаю. Обещать ничего не могу. Паркуйся вон там,
0всторонке, чтобы Эбби не увидела машину.
Мы поднялись и постучали. В квартире Брэзила было тихо.
— Это мы! Открывайте!
Дверь открылась, и на пороге появился Крис Дженкс с глупой ухмылкой на физиономии. Он уже надрался и стоял, раскачиваясь из стороны в сторону. Это был единственный человек, который нравился мне еще меньше, чем Паркер Хейс. Поговаривали, что один раз на вечеринке в «Сигме Тау» Дженкс что-то бросил девчонке в бокал. Многие в это верили, ведь в здравом уме ни одна телка не согласилась бы с ним переспать. Поскольку доказательств не было, я пока просто старался за ним приглядывать.
Я вопросительно посмотрел на Шепа. Он поднял руки, показывая, что понятия не имеет, откуда здесь взялся Дженкс. Взглянув на часы, я выключил свет, и мы стали ждать Эбби, смахивая с лиц серебристые хвостики воздушных шаров, которые
висели под потолком. В маленькую гостиную набилось столько народу, что невозможно было пошевелиться, чтобы в темноте кого- нибудь не задеть.
В дверь постучали. Мы все замерли. Открывать никто не пошел. Несколько человек начали перешептываться, остальные на них зашикали. Наконец снова послышался стук, и только тогда Брэзил распахнул дверь. Увидев Эбби на пороге, мы в один голос крикнули: «С днем рождения!»
Голубкины глаза расширились, потом она улыбнулась и быстро прикрыла рот рукой. Америка подтолкнула ее, они вошли, и все сгрудились вокруг именинницы. Когда я направился к ней, гости расступились.
Выглядела она потрясающе. Серое платье и желтые туфли на каблуках. Я поцеловал Эбби в лоб, поднеся ладони к ее лицу:
— С днем рождения, Голубка.
— Но ведь он только завтра, — сказала Эбби, улыбаясь всем, кто стоял вокруг нас.
— Поскольку тебе на нас донесли, нам пришлось быстренько все переиграть. Хотели удивить. Ты удивлена?
— Еще как!
Финч бросился к Эбби с поздравлениями, а Америка подтолкнула ее локтем:
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 23; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!