Кирсанова антонина герасимовича 6 страница
В 11 часов вечера убит Семен Григорьевич Григорьев – зять Бурлова. На дом к нему явился секретарь революционного Трибунала Румянцев и потребовал лошадь. Григорьев ответил, что лошадь в деревне на работе. Для объяснения Румянцев повел его к Зуеву и по дороге застрелил. Подобрать труп не позволил: «Пусть валяется как падаль». И лишь утром тело отвезено было в детскую больницу. В 3 часа ночи тем же Румянцевым произведен обыск у И.С. Бобунова, но не известно, с какой целью и по какому поводу.
1 июля. Утром застрелился в саду при доме Григорьева, где он квартировал, член Революционного Трибунала Виноградов. По-видимому, есть какая-то связь у этого самоубийства и убийством Григорьева.
Через несколько часов в том же доме тяжело ранен прапорщик Ремизов, бывший здесь в гостях у своей знакомой.
Вечером на гуляньи в городском саду по приказу Алексеева обыскивалась публика. Какая-то девушка позволила себе сказать: «Господи, да что же это?». Алексеев грубо схватил ее с криком: «Сейчас же расстрелять!». Девушка зарыдала и, кажется, была отпущена. Арестовано 6 студентов. Разнесся слух, что намечено этой ночью убийство 10 буржуев-купцов. Предполагалось перебить офицеров, студентов, реалистов, устроить Варфоломеевскую ночь. Население, конечно, напугано. Но ночь прошла благополучно.
Вдохновителем является Зуев, объявивший себя начальником местного гарнизона. В унисон ему действует Алексеев. Исполнителем их велений – Румянцев, бесшабашный, форменный прохвост, без веры, без убеждений, с громадным нахальством, с единственным принципом: «Хоть час, да наш!».
|
|
|
2 июля. С утра волнуют разные слухи по поводу последних убийств. Румянцев пробует свалить убийство Григорьева на Виноградова. В убийстве последнего винят контрреволюционеров, хотя вскрытие установило факт самоубийства. Зуев и Алексеев почувствовали растерянность. Поговаривают об аресте и предстоящем расстреле Румянцева. Вынос тела Григорьева из больницы на дом собрал массу горожан. В полном составе дружина пожарников-добровольцев. Играет оркестр добровольного пожарного общества.
4 июля. В 10 часов утра в Духовного училища церкви отпев самоубийца комиссара Виноградова (так в тексте!). На улице несли, конечно, без священника, с песнями. Сопровождала толпа мальчишек. Алексеевым сказана речь: «Пусть знает город, что еще одна такая жертва, и в каждом городском доме будет по 3 – 4 покойника!».
В Николаевской церкви после поздней литургии отпев Григорьева. Участвовали 10 священников (члены союза). Два хора – местный и монахини. Церковь переполнена горожанами. Многие плачут. По пути к кладбищу оркестр исполнил «Коль славен». У Духовного училища десяток красноармейцев. Один курит. Смотрит нахально. Тут же стоит брат убийцы – младший Румянцев…. Вечером в саду опять угрожающее поведение триумвирата, поселившегося в квартире смотрителя Духовного училища и постоянно пьяного.
|
|
|
5 июля. Прибыл из Москвы и разъезжает по городу в автомобиле какой-то молодой человек с какими-то полномочиями от Троцкого. Вывез из Бежецка по железной дороге около 30 пулеметов и до трех вагонов разных снарядов, неизвестно для чего предназначенных. Принимал участие в процессии с флагами и с песнями и в собрании («Доброволец»), устроенном Алексеевым в честь Совета Народных Комиссаров. В речи своей Алексеев призывал к истреблению буржуев.
Распространился слух, что намечено к избиению до десяти определенных купеческих семейств. Около 4 часов дня явилась ко мне какая-то незнакомая дама с предупреждением, что, по случайно полученным ей известиям, из моего прихода подлежит убийству Постников М.М. и Бобуновы, а из других Коровкин, Кондратьев и Репин, с просьбой сохранить это в глубокой тайне. Фамилию свою дама назвать отказалась. Возможно, слух этот распространяется нарочно, с целью напугать население и предотвратить месть со стороны горожан за убийство Григорьева, которой триумвират, по-видимому, сильно побаивается.
|
|
|
6 июля. Крестный ход вокруг города с иконой Святителя Николы совершен благополучно и в обычном порядке.
Из газет стало известно о расстреле бывшего императора. Раньше, в течение 2-х недель, столько было слухов об убийстве его из газет же, оказавшихся потом вздорными, что первоначально не верилось и этому известию. Но потом должны были поверить. Впечатление, конечно, сильное, но при необычайно развитом шпионстве, вслух говорить о событии боялись. В кучках красноармейцев на базаре бравурно выкрикивалось «Кровь за кровь!» и другие отрывочные фразы из последнего № «Красной Газеты».
С 3 часов утра масса горожан двинулась по большим дорогам для закупки у едущих в город крестьян картофеля. Шли верст за 6 и более. По Тверскому тракту и отчасти по Кашинскому удавалось купить по цене от 50 рублей за пуд.
Проводы иконы Святителя Николая (сухим путем, через Штаб) прошли благополучно и в обычном порядке.
9 июля. В приюте моем был новый комиссар Назаров – скромный молодой человек. Отрекомендовался беспартийным. К нуждам отнесся сочувственно. Понравилась чистота и сравнительная воспитанность детей. «А у нас в приюте (т.е. Земском) мальчики ходят в шапках, открыто курят, сквернословят, надзиратель за ними совсем старый, словом, очень плохо и нужно будет что-то предпринять», – чистосердечно признался он.
|
|
|
11 июля. Производится отобрание у жителей мебели для формируемого Тверского полка: книжных шкафов, письменных столов, диванов и стульев. Между прочим, взято что-то у Соборного протоиерея и Христорождественского священника – диван и три стула. Отобрание производит какой-то представитель и три красноармейца.
14 июля. В приюте моем были товарищ комиссара призрения Караваев и товарищ председателя исполнительного комитета Смирнов. Обратил внимание на картину «Призвание Михаила Романова на царство» и посоветовал ее убрать. Надзиратель (меня не было) указал на значение картин в историческом отношении, и Смирнов не настаивал.
17 июля. В 10 часов вечера отряд вооруженных красногвардейцев окружил квартиру члена военно-революционного трибунала Плиткина (по Садовой улице) и объявил, что он арестован. Последний отказался отпереть дверь и сдаться. Влезли в окно, отобрали оружие и повели с бранью и пинками в одном нижнем белье (Плиткин собирался спать) по направлению к Духовному училищу, причем со стороны красноармейцев раздавались по адресу арестованного: «Ничего, не испужаешь…И Зуев, и Алексеев уже арестованы. Десять комиссаров арестованы. Сами жрете, а нам пайки сокращаете». Позднее в стороне духовного училища слышались изредка одиночные ружейные выстрелы.
18 июля. Зуев, Алексеев, Румянцев, Плиткин и начальник Красной Гвардии Серов своим разбойничьим поведением, ночными обысками и грабежом, безнаказанным убийством Григорьева и публичным постоянным призывом к избиению буржуев завладевшие городом и державшие население в постоянном страхе, засажены в тюрьму. Арест их произведен прибывшим из Москвы представителем центральной власти и вызван разоблачением их действий путем доносов из Бежецка и личных наблюдений бывшей здесь Московской ревизионной комиссии.
Расклеено объявление о переходе власти к Военно-Революционному Комитету. Подписал его Председатель Шестаков, бывший, забаллотированный бывшим крестьянским съездом комиссар торговли и промышленности, уличенный в присвоении 87 тысяч из советской кассы и каким-то путем оказавшийся потом во главе отдела снабжения. Учреждена городская милиция под начальством Лазарева. Введено осадное положение. Ожидается прибытие из Твери 400 солдат для охраны города.
За последнее время Зуев, Алексеев, Румянцев и Плиткин систематически появлялись на каждом гулянии в городском саду, пьяно, нахально и непременно с револьверами за пазухой. На последнем из вечеров в содружестве любителей искусства, посещаемых исключительно интеллигенцией, Зуев был чуть ли не в ночной рубашке с подтяжками на ней. 16 июля читал какую-то нелепую лекцию: «Вечный коммунизм».
19 июля. Из расклеенных объявлений видно, что Военно-Революционный Комитет образовался из следующих лиц: Шестакова (председатель), Лебедева (товарищ председателя), Зеленкевича и Федорова (секретари). Зеленкевич вместе с тем уполномоченный по подавлению контрреволюции.
Воззвание к населению написано вполне литературным языком. Осуждая деятельность завладевшей городом кучки пьяных анархистов, позоривших своим поведением большевистскую власть, воззвание устанавливает факт ареста их по распоряжению Тверского Совдепа, старается представить советскую власть как единственно спасительную для народа и, ссылаясь на примеры Сибири и Украины, где свержение этой власти и торжество белогвардейцев возстанавливает угнетение крестьян и рабочих, призывает население к энергичной борьбе с контрреволюцией, тем более, что в Бежецке скрытых белогвардейцев очень, будто бы немало и разных офицеров и купеческих сынков. Церковь и духовенство в воззвании не затронуты. Нет и обычного раньше: «Бей и дави буржуев!».
В 6 часов вечера на Соборной площади митинг. Масса горожан. Речи Шестакова и приезжих из Твери большевиков в духе воззвания. Реплик со стороны публики нет, и все проходит спокойно.
Начинают возвращаться купеческие семьи, выехавшие под страхом избития при владычестве Зуева. В седьмом часу утра впервые замечен над городом аэроплан, летевший из-за Штаба по направлению к кладбищу. При обыске в квартирах Зуева и Алексеева – у первого найдено 59 тысяч, а у второго – 40 тысяч.
20 июля. С 6-ти часовым поездом прибыли из Твери до 200 конных красноармейцев в предупреждение возможных осложнений по поводу ареста Зуева и пр. Расставлены на покой в обывательских домах.
21 июля. Во 2-ом часу дня у меня произведен обыск по предъявленному мне распоряжению Военно-Революционного Комитета. По одному солдату с винтовками стояли у парадного и у черного входов и четыре вооруженные, под предводительством латыша, прапорщика, вошли в дом. Просмотрели бумаги в письменном столе. Случайно сохранившееся разрешение тверского Губернатора о разрешении на приобретение шрифтов для печати прапорщик посоветовал мне уничтожить. Особенное внимание обратил на бумаги в портфеле. При осмотре книжных шкафов отобрал, было, но потом оставил несколько экземпляров моей брошюры об Аракчееве. В буфете, в одном из ящиков, поинтересовался орденом Св.Владимира, спросил, я ли его получил, повертел и оставил. Осмотрены были платяные шкафы, бельевые комоды и корзины, ящики с пищевыми продуктами, турецкий диван, пианино, под кроватями и даже за стенными картинами. Обращение было вполне корректное. Чем вызван обыск неизвестно. Можно догадываться о доносе какого-нибудь благоприятеля в отношении контрреволюции.
Купечество постепенно примиряется с создавшимся положением. Некоторые (Постников) записываются в артели (Москва), большинство (Бобуновы, Орловы, Репины) устраиваются при местном Союзе кооперативов комиссионерами по закупке товаров и через это объединяются с интеллигенцией, с которой разошлись когда-то при образовании демократического блока по выборам в Городскую Думу со взаимным забрасыванием грязью в местной газете и разных летучках. Кооперативы дали у себя место и материальное обеспечение вождям этой интеллигенции (Новоселов, Серговский и др.).
22 июля. В семь часов вечера проведены на станцию под конным конвоем Зуев, Алексеев, Румянцев, Серов и другие бывшие Бежецкие властители. Зуев нахально и зло посматривает на собравшуюся массу любопытных, Алексеев надвинул на глаза шляпу и довольно спокоен. Румянцев держит себя развязно и старается улыбнуться. У остальных тупое выражение лица. Молчат. Молчит и собравшийся народ. Как-то накипело в душе – ни одного упрека, ни одного бранного оскорбительного выкрика. Лихо прогарцевал Зеленкевич, бросил публике, указывая на арестованных: «Вот они, ваши комиссары». На станции всех арестованных посадили в один «телячий» (для животных) вагон, заперты, и поставлен караул. Явилась с каким-то свертком для сына плачущая мать Алексеева. Взять сверток конвойные отказались: «Поздно. Нужно было раньше думать».
Через несколько минут поезд отошел, увез арестованных в Тверь. Выбыл и приезжавший из Твери (комиссар).
Отец Алексеева, едва ли не выкрест – еврей, с молодых лет был здесь поваром и как таковой приглашался обывателями на свадьбы, поминки и т.п. В последние годы жизни заарендовал на Большой улице небольшой дом (верхний этаж) и открыл «номера для приезжих». Умер лет 20 тому назад, ничем не запятнав своего имени. Вдова продолжала его дело по содержанию номеров и ведет его достойно. Женщина набожная и добрая. Старший ее сын Владимир вышел в купцы и до национализации торговал, имея лавку в рядах. Хороший, верующий человек, семьянин и хозяин. Дочь тоже хорошая женщина. Вышла замуж за небогатого торговца домовладельца Гневышева и года три тому назад овдовела. Часто по праздникам я видел ее с матерью в своем храме, хотя жили они вблизи Рождественской церкви и состояли в приходе Собора. Не раз присылали мне вещи для лотореи (sic!) в пользу приюта без всякой с моей стороны просьбы. Алексей, злополучный бежецкий властелин, кончил здешнее городское училище, жил при матери, взят на военную службу и попал во флот. В 1905 году участвовал в восстании. Наказания по счастливой случайности – расстреливали по одному из каждого десятка – избежал, добровольно уехал в Америку, примкнул к анархистам, вернулся в Россию в начале революции. Поселился у матери.
Заявил себя речами на митингах и собраниях, организованных на выборах в Городскую думу. Сторонников у него почти не было. С падением власти Керенского стал выступать на митингах, большею частью в нетрезвом виде, резко высказывался против религии и буржуазии и призывал к избиению попов и интеллигенции. С появлением Зуева сделался комиссаром труда, стал носить веревочные лапти и дальше речей не имел.
На 6-ом крестьянском съезде особою политикой Зуева произведен в председатели Съезда. Каким-то образом стал председателем вновь сформированного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов вместо намеченного съездом крестьянина Караваева. От матери перебрался вместе с Зуевым и Румянцевым в бывшую квартиру смотрителя при Духовном училище.
Время проводилось в пьяных оргиях и речах и запугиваниях населения угрозами и обысками, особенно после убийства Григорьева. В продолжительности своей власти, по-видимому, не был уверен. Поговаривал, что собирается в Америку и, надеясь на курс современных бумажных денег, коих при обыске у него найдено свыше 40 тысяч, старался побольше скупить золотых вещей путем покупки, а может быть, и конфискации при обысках, в общем, человек очень не глупый и по натуре не привыкший к праздности и пьянству, человек не дела, а слова, не совсем твердый в своих анархических убеждениях и непоследовательный: отрицает всякую власть и властвует как деспот, каким-то образом накашивает в короткий срок большие деньги, ходя в лаптях, и скапливает золото, призывает к избиению духовенства и буржуазии и старается в Советах не допустить до этого город. И в довершение всего подпадает под влияние таких прохвостов, как Зуев и Румянцев.
Александр Зуев – человек в высшей степени испорченный и злой, без всяких нравственных убеждений, способный на всякую гадость и преступление, с. непомерно развитым самомнением и стремлением к власти. Нахальством попадает в председатели Совета. Против желания 5-го крестьянского съезда путем особой махинации введения представителей от разных большевистских организаций делается его председателем и, видя враждебное отношение к себе, срывает этот съезд и ко времени 6-го съезда уходит из председателей Совдепа и становится во главе Красной Армии, диктует программу Съезду, на каждом шагу грозит городу Варфаломеевской ночью, пьяный, дерзкий и неприличный является на всех общественных собраниях, гуляниях, увеселениях. Не умел правильно выражаться, собирается читать лекции в Народном Университете по социологии и начинает ряд публичных лекций в Земском зале. Первая лекция оказалась чепухой против бытия Бога, которого он не отличает от иконы, против науки и образования, коих не ведает и т.д. Следующую лекцию обещал посвятить социализации, но арест помешал. Походами своими в уезд с красноармейскими отрядами для реквизиции хлеба вызвал кровопролитные восстания крестьян и перед ними должен был спасовать.
Награбил до 50, а по некоторым известиям, до 75 тысяч, оказавшихся при обыске. За последнее время стал крайне подозрительным: везде мерещились ему заговоры, агитация против него. И только арест спас от кровавой расправы. Говорят, составлен был целый список семейств преимущественно из духовенства, купечества и офицеров, подлежащих расстрелу. Обыски производились каждую ночь, и отбиралось то, что нравилось.
Румянцев Александр – сын умершего здешнего кладбищенского дьякона. Учился в духовном училище, был потом где-то призван на военную службу и по возвращении с войны жил у матери. По образовании здесьКрасной армии получил место писаря в ея штабе, а ставший во главе ея Зуев сделал Румянцева своей правой рукой. Ввел его секретарем в состав военно-революционного трибунала и назначил комиссаром по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Вместе с тем Румянцев стал неизменным советником Зуева и Алексеева, поселился с ними в квартире при Духовном училище и вместе с ними появлялся на гуляниях в общественном саду, на спектаклях, благотворительных вечерах и т.д. В сущности, очень пустой, легкомысленный человек, махнувший на все рукой. Большой любитель женского пола.
Между прочим, имела несчастье приглянуться ему моя двоюродная племянница, гимназистка VIII класса, проживающая у моей сестры, в результате обыска у сестры в 2 часа ночи, на другую ночь то же. Напуганная сестра поторопилась отправить племянницу к матери в ее именье под Молоковым. На следующий день сестре предъявлено было обвинение в укрывательство племянницы, в контрреволюции, состоящей в сообществе с Рыбинскими белогвардейцами. Румянцев потребовал, чтобы она ехала с ним за девушкой, взял в монастыре пару лошадей, за городом бросил их и заменил рысаком, взятым у заводчика Андреева.
На привале достал бутылку коньяку из своего саквояжа, потребовав под угрозой револьвером в крестьянской избе яичницу, молоко и пр. Опорожнив бутылку, всю дальнейшую дорогу спал. Это дало возможность сестре предупредить племянницу, чтобы она скрылась из дома. Мать показала, что девушка в Красном Холму и по требованию Румянцева дала подписку доставить ее в Бежецк через 3 дня.
По доставлении её у сестры опять начались обыски по ночам. Председатель народного суда Вяльбе (из беженцев, бывший следователь латыш), к которому обратись сестра за защитой, сознался, что он безсилен что-нибудь сделать и посоветовал укрыть племянницу в другом доме. Нашлись у него родственники в Весьегонском уезде, куда её и отправили. Было и еще несколько случаев подобного ухаживания за другими девушками.
Безнаказанное убийство Григорьева утвердило Румянцева в мысли, что он может сделать с кем угодно и что угодно. И если бы не арест – он много нехорошего понаделал бы здесь.
23 июля. Произведены перевыборы педагогов городских заведений комиссиею под председательством Комиссара Народного Просвещения Воробьева из трех представителей Совдепа, двух – Гор.Совета, двух – от Союза деятелей средней школы и 2-х – от родительских комитетов Педагогического училища и гимназии.
Около 7 часов вечера над городом пролетел аэроплан по направлению от Рыбинска к Твери. Большинство населения видело аэроплан в первый раз, и появление его произвело в народе сенсацию. Ходят толки о новом восстании белогвардейцев в Ярославле и Рыбинске.
24–30 июля. Устраненные с арестом Зуева и Алексеева прежние комиссары обстановку свою переправляют в свои деревни. Вновь прибывшие – обзаводятся. Идут обходы обывательских квартир с отобранием мебели. Из писем Зуева и других к своим приятелям видно, что все арестованные в Твери содержатся, будто бы, в Губернаторском доме, скоро будут освобождены и вернутся в Бежецк. В Бежецке без них сравнительно спокойно. Никаких газет нет, кроме большевистских: «Петроградской Правды», «Красной Звезды» и др., которым никто не верит. Более интересуются известиями, поступающими с железной дороги через проезжающих. Преимущественное внимание сосредоточено на чехословацком движении. Растет уверенность в скором окончании большевистского владычества.
1– 3- августа. Усиливаются слухи о взятии чехословаками Нижнего Новгорода, о приближении немецкой эскадры к Кронштадту и предстоящей бомбардировке Петрограда.
16 августа. Препровожден в тюрьму Шестаков, свергший Зуева и Алексеева, и с ним еще два какие-то «товарища». Главная вина – расхищение советской кассы.
17 августа. На заседании педагогического Совета реального училища с участием 4 представителей Родительского комитета и 2 – Комиссариата Народного просвещения – произведен перевыбор должностных лиц. Директор Высоцкий из 18 избирательных шаров получил только 3 и остается исключительно преподвателем. В председатели Педагогического Совета 15 шарами избран инспектор Обновленский, в члены хозяйственного Комитета: Лебедев, Давыдов, Чупров и от Родительского Комитета 14 голосами – я, причем постановлено ходатайствовать, чтобы мне наряду с другими членами присвоен был годовой оклад жалования в 1500 рублей. Это была любезность Совета для меня неожиданная.
18 августа. В «Добровльце» в 3 часа дня митинг по поводу убийства Урицкого и ранения Ленина. Речи председателя Совета депутатов Образцова, какого-то комиссара из присланных Тверью, крестьянина Киселева. Призыв к террору буржуазии. Подробность маленькая: Киселев в середине своей безграмотной речи извинился, что минуты на 3 он должен выйти, побывал в ватер-клозете и свою речь продолжил. В собравшейся публике речи не вызвали ничего, и террор не произошел.
Арестованы заведующий отделом Народного Хозяйства (Земская Управа) Блюмберг и член уездного Отделения снабжения И.В. Кирчин.
Декабрь. Арестован и расстрелян за подлог ордеров по афере с продажею мяса Ганецкий (?). Арестован член чрезвычайной комиссии Казанцев, производивший с организованной им шайкой обыски в уезде с целью грабежа по подложным ордерам и расстрелявший 16 человек. По происхождению из подгородных крестьян. Квартировал у Н.М. Первухиной и производил впечатление скромного человека. Оперировал со своей шайкой в Максатихе, около Тоблеш и Моркина городища. Уволен от должности заведующий приютом Карла Маркса, бывший соборный псаломщик В.И. Талызин, за хищение приютского имущества и в частности сахару и белой муки, которыми он снабжал своих зятей (sic!) Блюмберга и бывшего комиссара призрения Румянцева. Последний, занимая место секретаря в отделе призрения, помогал ему. Кроме того, Талызин обвиняется в растлении питомиц приюта. Дело направлено в Тверь. Зеленкевича по должности председателя Чрезвычайной комиссии сменил какой-то Карпов с хулиганским прошлым. Жил недолго. Теперь на месте его Логинов, бывший пекарь у Репина.
Возвратились из Твери Зуев и Алексеев. Первый пристроился в коммуне, а второй – в оруженой мастерской. Надеются опять войти в Совет уполномоченными. Как ни в чем не бывало посещают опять концерты, спектакли и пр.
Городское хозяйство из рук вон плохо. В общественной лавке нет ничего. Дров стали выдавать по 3 сажени в месяц на семью очень плохих, а теперь и этого нет. Просителям говорят: «Ломайте заборы и плохие строения, где можете». Выдача конины прекращена. Керосину нет. Кто запасся деревянным маслом, зажигают лампадки и с ними работают. Картофель с базара исчез, как редкость. Спички 2 рубля коробка. Аптека без лекарств. Выслано в нее 15 ведер спирта. Для аптеки оставлено 3 ведра. Остальное поделили комиссары.
Между тем к …. Присоединился сыпной тиф, и в бльнице не хватает мест. Бараки переполнены. К счастью, форма легкая и большинство выздоравливают. Умерли выпущенные из тюрьмы купцы А.А. Панов и Т.Ф. Лебедев.
Производят обыски в санях проезжающих крестьян и отбирают, что назначено для продажи. Крестьяне прибегают к всевозможным уловкам: привязывают продкуты под санями, между полозьями, обкладывают ими кого-либо в санях под видом укрытого тяжело больного, едущего к врачу и т.д. Потом при продаже из-под полы все это учитывается и сказывается на ценах.
Спекулянты работают вовсю. Скупают продукты и везут в столицы, откуда привозят материал и пр. Одна со штабу (sic!), где наиболее развит этот промысел, в два месяца (нажила) свыше 6 тысяч. Крестьяне бойко раскупают у нее бархат, шали, красное сукно, чудные драпировки, занавеси и пр. по очень высокой цене. Лично для себя она привезла две фарфоровые тарелки с портретами Екатерины и Павла и одну – с маркизами – очень изящные. Вензель на обратной стороне тарелок вытравлен.
Приют мой переименован в «Молодую комуну Луночарского» (sic!). Новый заведующий, бывший надзиратель Орлов, открыл его каким-то нелепым благотворительным бал-балетом. Прислали до 15 новых питомцев. Развился сыпной тиф, и почти все дети перевезены в барак. Кабинет мой сдан со всею обстановкою Орлову. Но потом заявил на него требование отдел Народного образования для надобностей школы. При детях в школе повелась из-за него брань между комиссарами. Орлов при всем этом играет какую-то нехорошую роль. Выведенный мною из ничтожества в учителя своей бывшей церковной школы и потом в надзиратели приюта и заведующие сапожной мастерской, он боялся меня и был под постоянным моим контролем. По устранении меня от дела, высоко поднял голову, наделал много неприятностей и, кажется, уже запутался (сапожная мастерская).
19 декабря. Новый год нового стиля. Занятий в присутственных метах нет. Церковного празднования не было, и служба, где была отправлена, повседневна. На улицах новогоднего праздничного оживление не заметно.
24 декабря. Из городской общественной лавки выдано по 4 селедки, 4 фунта леденцов, по 1 фунту керосина и 4 золотника чаю на человека. Селедки реквизированы в кооперативе, а леденцы в потребительской лавке служащих, причем цена селедки 3 рубля 50 копеек (штука) повышена срвнительно с кооперативной на 1 рубль 25 копеек за штуку.
25–26 декабря. Занятий в пристутственных местах не было. Богомольцев за богослужением много. Откуда-то распространился слух, что для устранения славления по домам приходские священники привлечены будут к работам по очистке снега на линии железной дороги. Слух не оправдался, и никаких стеснений не было. Учащиеся были распущены до 7 января и во всех школах. Учащие по распоряжению отдела Народного просвещения (местного) устраивали елки. Ежедневно всевозможные спектакли, маскарады и пр. Поведение на них серой публики очень свободное. Разговаривают, шумят, вслух высказывают суждение об артистах, и за всем этим не слышно со сцены ничего. Какие-то приезжие артисты (музыка и пение) поторопились закончить вечер и уехать, между тем это были артисты с известным именем.
Разосланы повестки о новом чрезвычайном правительственном налоге. Из духовенства на некоторых священников наложено 5 тысяч, 3 с половиной тысячи. На меня – 1000.
1 января. Богомольцев по церквам много. Отслужен новогодний молебен.
6 января. Разрешение на крестьянский (крестный?) ход через комиссию запоздало. Прорубь не успели сделать, и водоосвящение совершено хотя и на реке, но в кадке. Народу очень много. Лекция в бывшем земском зале об отношении церкви к государству, какой-то приезжий читает возмутительную брошюру против религии. Затем юноша Ярцев из крестьян, только что окончивший здешнее реальное училище, высказался, что всякая религия «воняет» и что попы «шкурники», лицемеры и т.д. Закрыта чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
У крестьян взяты на учет овес, сено и солома. Скот оставлен на пайке, на котром, по словам крестьян, не выживет ни одно животное. По уезду разъезжают реквизиционерные отряды, отбирают хлеб. Одна деревня под городом зарыла рожь в снег, оставив по домам по 3 пуда на человека. Последовал донос. Всю рожь отряд отобрал, и деревне грозит голод. Несколько таких случаев вынуждают крестьян на всевозможные хитрости по укрывательству хлеба, а отряды – к особой тщательности обысков. По словам крестьян, будущий посев сокращен будет или до минимума – только бы прокормить семью. Среди крестьян сильное возбуждение, тем более, что отряды, отбирая хлеб, прихватывают деньги, платье и пр.
16 (29) января. Насколько дешево стала цениться жизнь человеческая. Один крестьянин покупал у другого меру картофеля. Последний запросил за нее 150 рублей, не хотел сбавить цену, и покупатель убил его топором. Убив, возвратившись в свою избу, заставил жену свою написать от имени убитого дарственную на все его имущество, приклеил к ней «для прочности», как он потом выразился, почтовую марку в 3 копейки и вместе с женой повез в город на утверждение, а вместе захватил и труп убитого, чтобы сбросить его где-либо по дороге. Встретившийся реквизиционный отряд доставил его в городскую уголовно-следственную комиссию, где он и сознался в своем преступлении.
На Завражской улице, в погребе при доме Лебедева обнаружен труп пропавшего за неделю перед этим приказчика потребительской лавки Цветкова, квартировавшего в этом доме. Убит, как выяснилось, при спуске в выгребную яму, где ему что-то понадобилось, любовником жены из револьвера. Убийца тут же и зарыл его. Торчавший из земли кончик сапога навел на след.
Сыпной тиф развивается все сильнее и сильнее. Болеют целыми семьями. В больнице мест нет. Обращение с больными настолько там плохое, что отбившаяся от рук прислуга даже бьет их. Смертельные случаи учащаются. Появилась эпидемия черной оспы. В Твери было несколько случаев заболевания сапом от употребления в пищу конины. Заболевшие были пристрелены. Население испугано, и многие перестали есть конину.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!