Обращение с матерью и младенцем 4 страница

Педиатру обязательно надо понимать, как обстоят дела в самом начале человеческой жизни, а говоря с родителями, он обязан понимать важнейшие функции родителей. Доктор приходит, когда ребенок болен, но родители важны постоянно, независимо оттого, болен ребенок или нет. Матери, да и обоим родителям, прихо­дится очень трудно, если доктор, которого позвали, чтобы опре­делить, не пневмония ли у ребенка, не замечает, что делают ро­дители, день за днем приспосабливаясь к потребностям ребенка - а не только тогда, когда малыш заболел. Например, большинство сложностей при грудном кормлении никак не связаны с занесением инфекции или с неподходящим биохимическим составом молока. Их причина кроется в проблемах, возникающих у каждой матери, приспосабливающейся к нуждам новорожденного. Каждая мать должна справиться с ними сама - ведь нет двух одинаковых мла­денцев, как нет двух одинаковых матерей, да и к каждому своему ребенку одна и та же мать будет относиться по-разному. Мать не может научиться тому, что от нее требуется, ни из книг, ни от патронажных сестер, ни от докторов. Ее наука - это ее собствен­ный опыт младенчества. Кроме того, она наблюдает, как другие родители ухаживают за детьми и, возможно, сама ухаживала за младшими сестрами или братьями, и ~ что очень важно - она многому научилась в раннем детстве, играя в "дочки-матери".

Некоторым матерям и в самом деле как-то помогают книги, но если мать обращается к книге или к кому-нибудь за советом, ста­раясь... научиться тому, что она должна уметь, мы, конечно же, задумаемся, подходит ли она для этой работы? Она должна обла­дать знаниями, хранящимися на глубинном уровне и не обязательно в той части мозга, где для всего находятся слова. Главное, что делает мать с ребенком, не выражается словами. Это совершенно очевидно и именно это так легко упустить из виду. За свою дол­гую практику я встречал столько докторов, сестер и педагогов, уверенных, что они могут сказать матерям, что им делать, и тра­тивших много времени на наставления родителям. А потом я ви­дел их, когда они сами становились матерями и отцами, вел с ними частые беседы об их трудностях и выяснил, что большинству понадобилось забыть то, что, как они считали, они знают и чему учили других. Нередко они обнаруживали, что их познания на­столько мешали им, что они не могли быть естественными со сво­им первым ребенком. Постепенно они смогли отбросить эти бес­полезные знания, облеченные в слова, и у них установилась связь с их детьми.

Холдинг и обращение с ребенком

Забота о маленьком ребенке может быть описана термином "хол­динг", особенно если расширять его значение по мере того, как ребенок становится старше и его мир усложняется. В конце кон­цов, этот термин может включить функции семьи и далее - более сложным образом - описывать заботу профессионалов.

Вначале, однако, речь идет именно о физическом холдинге - о том, как ребенка держать на руках, то есть о физической сторо­не дела, обусловливающей психологическую, которая может быть хорошей или плохой. Хороший холдинг и обращение облегчают процесс развития ребенка. Плохой холдинг означает постоянное прерывание этого процесса из-за реакций ребенка на неудовлетво­рительное приспособление к его потребностям.

Облегчить развитие в данном контексте означает приспособиться к основным потребностям, природа которых такова, что это мо­жет сделать только кто-то из людей. "Инкубатор" подходит недо­ношенному ребенку, но ступень развития доношенного требует присутствия рядом человеческого существа, пусть даже мать. уха­живая, использует колыбельку или коляску. Мать сумеет приспо­собиться к потребностям ребенка на этой ранней стадии, потому что у нее нет пока других желаний.

Большинству детей везет - их хорошо держат на руках большую часть времени. Это дает им уверенность в благожелательности мира, но еще важнее то, что они имеют достаточно хороший хол­динг, что позволяет им очень быстро эмоционально развиваться. Когда ребенка "достаточно хорошо держат", успешно закладыва­ются основы личности. Дети не помнят о том, что их "держали достаточно хорошо". Травмирующий опыт остается у них в памя­ти, когда их "не держали достаточно хорошо".

Матерям хорошо известно обо всех этих само собой разумеющих­ся вещах. Мать испытывает физическую боль, если кто-то (быть может, доктор, тестирующий ребенка на реакцию Моро) позво­лит ему на глазах у матери познать чувство обиды.

"Обида" - именно то слово, которое может выразить воздей­ствие на младенца неумелого обращения. В первые недели и ме­сяцы жизни большинство младенцев не знают чувства обиды. Но если их и "обижают", боюсь, нередко в этом бывают виноваты доктора и медсестры, в отличие от матерей не озабоченные тем, чтобы приспособиться к основным потребностям младенца.

Будьте уверены, такие обиды не проходят бесследно. В работе с детьми постарше и со взрослыми мы обнаруживаем, что такие обиды складываются в чувство небезопасности и реакции на оби­ду задерживают процесс развития, что разрушает непрерывность, а эта непрерывность - сам ребенок.

Объектные отношения

Обращаясь к вопросам кормления грудью или искусственного вскармливания, вы как педиатры думаете о физической стороне естественного или искусственного кормления, и здесь особое зна­чение приобретает ваше знание биохимии. Я же хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что когда мать и младенец соединяются в ситуации кормления, речь идет об инициации человеческих отно­шений. В этот момент у ребенка закладывается модель отношения к объектам и миру в целом.

Мой немалый опыт убедил меня, что модель объектных отно­шений закладывается именно во младенчестве и что важно даже самое начало. Слишком просто искать объяснения в рефлексах. Доктора и медсестры не должны попадаться в ловушку, списывая все на рефлексы - пусть они и являются неоспоримым фактом.

Младенец является человеческим существом, неразвившимся и в высшей степени зависимым, однако это индивидуум, который имеет и накапливает опыт. Практический смысл этого огромен для всего, что касается обращения с ребенком на самых ранних ступе­нях его развития. Значительная часть матерей кормили бы грудью, если бы доктора и сестры, на которых матери так полагаются, допустили сам факт: только мать способна соответствующим обра­зом осуществлять эту задачу. Матери можно помешать, и ей мож­но помочь, поддерживая во всех прочих отношениях. Но именно здесь мать нельзя учить.

Существуют почти неуловимые вещи, которые мать постигает интуитивно, без всякого интеллектуального понимания происхо­дящего, и это постижение доступно матери только в том случае, если вся ответственность на данном ограниченном участке ложит­ся на нее одну. Она, например, знает, что самое главное в корм­лении - не кормление.

Это обида, и я бы даже сказал изнасилование, когда рассержен­ная медсестра впихивает материнский сосок или соску-бутылку ребенку в ротик и вызывает рефлекс. Ни одна мать по собствен­ному побуждению такого не сделает.

Многим младенцам необходимо время, прежде чем они начи­нают искать объект, а найдя, необязательно сразу же используют его с целью получения пищи. Им хочется поиграть с ним руками и ртом, возможно, помять деснами. Здесь множество вариантов - все зависит от конкретного случая.

Это не просто начало кормления - это начало объектных отно­шений. Все отношения этого нового человеческого существа с реальным миром будут базироваться на том, как все начиналось, и на паттернах, которые постепенно сформируются на основании опыта самых первых человеческих взаимоотношений - между ре­бенком и его матерью.

Здесь перед нами необъятный предмет, даже имеющий отноше­ние к философии, поскольку нам необходимо принять парадокс, что создаваемое младенцем уже существовало и что фактически создаваемое младенцем - это часть матери, оказавшаяся обнару­женной.

Суть в том, что обнаруживаемое не обнаружилось бы, если бы мать не пребывала в том особом состоянии, в котором матери спо­собны быть в нужное время в нужном месте. Это называется при­способлением к нуждам или потребностям ребенка, и от этого приспособления зависит способность младенца к созидательному открытию мира.

Что нам делать, если мы не можем учить матерей обращению с младенцем? Дело докторов и медсестер - не вмешиваться. Все просто. Нам следует знать, какого рода медицинская помощь и помощь по уходу за ребенком действительно нужна матерям. Рас­полагая этим знанием, мы предоставим матери делать то, что она одна только и может сделать.

Когда мы лечим детей постарше и взрослых, то приходим к мысли, что большинства нарушений, с которыми нам приходит­ся иметь дело в связи с личностными расстройствами, можно было избежать. Часто они вызваны докторами и медсестрами или невер­ными идеями, утвердившимися в медицине. Мы неоднократно приходили к выводу: если бы доктор, или медсестра, или какой-либо другой помощник не вмешивался в естественные, тончайшие процессы, принадлежащие к отношениям матери и младенца, нарушений в развитии, возможно, не последовало бы.

Ребенок подрастает, и жизнь, разумеется, усложняется. Неуда­чи, которые подстерегают приспосабливающуюся к ребенку мать в действительности окажутся приспособлением к потребностям растущего ребенка справляться с разочарованием, испытывать гнев и реагировать на отказ в чем-то таким образом, когда достижение чего-то становится все более значимым и увлекательным. Матери и отцы незаметно растут вместе с каждым своим ребенком.

Младенец довольно быстро становится индивидуумом, несом­ненно, принадлежащим к роду людей, хотя на самом деле он был человеческим существом с рождения. Чем скорее мы признаем это, тем лучше.

Теперь позвольте мне перейти к третьему моменту - одному из важнейших в обращении с младенцем.

Управление экскрецией

Вначале младенец сосредоточен на поглощении. Речь идет, например, об открытии объектов, об узнавании их по виду, запа­ху. У младенца также закладываются представления о непрерыв­ности объектов, иными словами, приобретает важность объект как таковой, а нс только объект некоего разряда или объект как нечто, доставляющее удовольствие.

В процессе роста и эмоционального развития, связанных с развитием мозга, младенец расширяет представление о пищевари­тельном тракте и процессе кормления. Иными словами, в первые недели и месяцы ребенок узнает многое из того, что касается по­глощения, и одновременно выделяет фекалии и урину. Поглоще­ние осложнено разного рода деятельностью, направленной вовне, не значимой для младенца как индивидуума.

В возрасте 6-7 месяцев ребенок явно способен связать процесс выделения с поглощением. Младенец, быстро обретающий спо­собность сознавать, уже проявляет интерес к тому, что у него внут­ри, точнее, к области, находящейся между ртом и анусом. То же самое справедливо и в отношении мозга. Таким образом, ребенок становится вместилищем: вместилище - мозг, вместилище - тело. С этого момента для него существует два вида экскреции. Дея­тельность одного вида осознается как приносящая вред, в данном случае мы употребляем слово "плохая "; младенец нуждается в ма­тери, чтобы избавиться от ее продуктов. Деятельность другого вида осознается как хорошая, и она является материалом для подарка. который можно отдать в момент любви. Это осознание двух видов деятельности сопровождается развитием мозга и психики.

Почему докторам и медсестрам не следует вмешиваться, когда родители позволяют младенцу по-своему искать способ быть таким, кого называют "чистым" или "сухим"? Потому что каждому мла­денцу нужно время, чтобы разобраться, в чем отличие "хороше­го" от "плохого", обрести уверенность в своей потребности изба­виться от того, от чего нужно избавляться.

Мать интуитивно постигает ощущения младенца, потому что какое-то время настроена на подобные ощущения. Она помогает ребенку освободиться от крика, визга, возбуждения, заставляю­щего его извиваться и бить ножками, а также от продуктов выде­ления. И готова принять дары любви при их появлении. Она от­кликается на любые возможности младенца в момент их проявления и точно в соответствии с фазой развития младенца.

Обучение осложняет эту тончайшую коммуникацию между ре­бенком и матерью и затрудняет формирование паттерна адекватного "дарения" и конструктивных усилий.

Еще худшим вмешательством, чем жесткое обучение, являет­ся активное введение клизм и свечей. В этом практически никог­да нет необходимости. Напротив, тех, кто ухаживает за ребенком, необходимо призывать с уважением относиться к его естественно­му функционированию.

Разумеется, существуют матери - и люди, исполняющие их роль, - которые не могут следовать естественному ходу вещей, но это исключения. Во всяком случае, нам не следует основываться на том, что неестественно, что связано с болезнью, что не свой­ственно матерям.

Доказать сказанное я мог бы только тем, кто готов уделить мне немало своего времени. Однако я призываю вас доверять моим словам: профилактика намного важнее лечения психических рас­стройств (чем я занимаюсь), а к профилактике можно обратиться немедленно- не обучая матерей тому, как быть матерями, но внушая докторам и медсестрам, что они не должны вмешиваться в чрезвычайно тонкий механизм межличностных отношений матери и ребенка.

7. ВКЛАД ПСИХОАНАЛИЗА В АКУШЕРСТВО

Следует помнить, что искусство акушерки, основанное на на­учном знании физических процессов, вселяет в ее пациенток уве­ренность, в которой они так нуждаются. Без этого основного уме­ния, без знании о физической стороне родов, акушерка напрасно возьмется за изучение психологии, ведь психологический инсайт не заменит знания о том, что предпринять в случае предлежащей плаценты, осложняющей роды. Однако, обладая требуемыми зна­ниями и умением, акушерка, несомненно, станет действовать намного профессиональнее, если достигнет также понимания своей пациентки как человека.

Место психоанализа

Каким образом психоанализ может соприкасаться с акушер­ством? Прежде всего надо учесть, что психоанализ - это средство изучить мельчайшие детали опыта конкретных людей, проходящих долгое и трудное лечение. Психоанализ начинает прояснять при­чины всевозможных нарушений - таких, как меноррагия, повто­ряющиеся выкидыши, тошнота беременных, первичная вялость сокращений матки при родах. Одной из причин этих и многих других физических состояний иногда является конфликт в бессоз­нательной эмоциональной жизни пациентки. О таких психосома­тических расстройствах немало написано. Я же постараюсь обозна­чить в целом влияние психоаналитических теорий на отношения между доктором, акушеркой и пациенткой в ситуации родов.

Психоанализ уже способствовал большой перемене в роли, которую акушерка играет сегодня по сравнению с тем, что было двадцать лет назад. Сегодня предполагается, что акушерка, помимо необходимых познаний в своей области, имеет представление о пациентке родильного отделения как о человеке - о женщине, которая была грудным ребенком, потом играла в дочки-матери, пугалась перемен в себе в подростковом возрасте, эксперименти­ровала в юные годы под влиянием новых побуждений, сделала решительный шаг и, может быть, вступила в брак, и - намерен­но или случайно - забеременела.

Находясь в больнице, она знает, что вернется домой, а рожде­ние ребенка во многом переменит ее личную жизнь, отношения с мужем, с собственными родителями и родителями мужа. Часто также усложняются отношения матери и отца с другими детьми в семье и чувства детей друг к другу.

Работа для каждого из нас стала бы намного интереснее и при­носила бы больше удовлетворения, если бы мы выполняли ее не только как профессионалы, но и как люди. В данной ситуации перед нами четыре человека и четыре точки зрения. Прежде все­го, перед нами женщина в особом состоянии, очень напоминаю­щем болезнь, если бы оно не являлось нормальным состоянием. Отец, до некоторой степени, находится в похожем состоянии, и если его не учитывать, мы крайне упростим ситуацию. Младенец в момент рождения - уже человеческое существо, и с его точки зрения, уже существует разница между плохим и хорошим обра­щением. И, наконец, акушерка. Она не просто лицо, прошедшее специальную подготовку, она - человек, она испытывает разные чувства, бывает в разном настроении, приходит в волнение, ра­зочаровывается, возможно, в какую-то минуту ей хотелось бы побыть матерью, или отцом, или младенцем, а возможно, и все­ми по очереди. Обычно она радуется тому, что она акушерка, но иногда это ее фрустрирует.

Основные естественные процессы

Главная мысль, которую я собираюсь высказать, такова: в осно­ве происходящего при родах лежат естественные процессы, и мы хорошо выполняем свою работу как врачи и сестры-акушерки, если уважаем эти естественные процессы и помогаем им осуществиться.

Матери рожали детей тысячи лет, прежде чем появились аку­шерки, и, вероятно, первоначально с работой акушерки были связаны представления о каких-то магических функциях. Наука покончила с суевериями, предлагаемый ею подход основан на объективном наблюдении. Современная подготовка акушерок, базирующаяся на научном подходе, поставила заслон перед вся­ческими суевериями.

Что сказать об отцах? У отцов были четко определенные функ­ции до того, как появились доктора и социальное страхование: они не только сами испытывают чувства, переживаемые их женами, часть из которых очень мучительна, но также ограждают матерей от внешних, непредсказуемых препятствий, позволяя им сосредо­точиться на одном - на заботе о ребенке, независимо от того, находится ли он в ее теле или в ее руках.

Новый взгляд на младенца

Можно говорить об эволюции взглядов на новорожденного. Я думаю, родители всегда воспринимали новорожденного как инди­видуума и торопились увидеть в нем маленького мужчину или ма­ленькую женщину. Наука вначале отрицала такой взгляд, подчер­кивая, что ребенок - это не просто маленький взрослый, и на протяжении долгого времени, придерживаясь объективного наблю­дения, соглашалась признать нечто человеческое разве что в ребен­ке, который уже осваивал речь. С недавнего времени наука видит в новорожденном человека, хотя и находящегося на ранней ступени развития.

Психоанализ показал, что даже процесс рождения сохраняется в ребенке, и с точки зрения младенца, рождение может быть нор­мальным или ненормальным. Возможно, каждая деталь процесса рождения, как она воспринимается чувствами младенца, запечат­левается у него в мозгу; подтверждением этому служит удоволь­ствие, которое люди получают в играх и развлечениях, символи­зирующих различные моменты, переживаемые новорожденным:

переворот, падение, смена ощущений, связанных с пребывани­ем сначала в жидкости, затем "на суше", сначала в одном темпе­ратурном режиме, затем при перепаде температуры, сначала с полным жизнеобеспечением через некий провод, затем - с дос­тупом к воздуху и пище посредством личных усилий.

Здоровая мать

Одна из трудностей, подстерегающих акушерку, состоит в не­обходимости оценить состояние матери (я имею в виду не физи­ческое состояние, которое диагностируют доктор и медсестра, и не физическую патологию; речь идет о здоровой или нездоровой психике). Давайте прежде всего рассмотрим норму.

На здоровом полюсе перед нами не пациентка, а психически здоровая и зрелая женщина, вполне способная принимать реше­ния по важным вопросам и, возможно, более зрелая, чем акушер­ка, помогающая при родах. Женщина оказалась в зависимом по­ложении в силу самой ситуации. На какое-то время она поручает себя заботам медсестры-акушерки, и уже сама способность к та­кому поступку предполагает здоровье и зрелость. В подобном слу­чае акушерка уважает независимость матери настолько, насколь­ко это возможно, - даже в продолжении родов, если они проходят нормально и легко. Точно так же акушерка готова к полной зави­симости многих матерей, которые способны пережить опыт родов, только предоставив контроль за процессом лицу, находящемуся при них для помощи.

Отношения матери, доктора и медсестры-акушерки

Я думаю, именно в силу своей развитости и зрелости здоровая мать не может предоставить акушерке или доктору, которых она не знает, право контролировать ситуацию. Женщина прежде должна узнать их, и это важный момент на этапе подготовки к родам. Она либо доверяет доктору и акушерке (и в таком случае простит им даже ошибку), либо не доверяет - и тогда опыт для нее будет бо­лезненным: боясь помощи, она старается справиться сама, ей вну­шает страх уже ее положение; если что-то пойдет не так, она об­винит их, независимо от того, кто на самом деле окажется виноват. Женщину нельзя упрекнуть, я считаю просчетом доктора и акушер­ки то, что они не дали ей возможности узнать их.

Этот момент я ставлю на первое место - мать, доктор и акушер­ка должны знать друг друга и контактировать, по возможности, на протяжении всего срока беременности женщины. Если данное условие недостижимо, необходимым является контакт женщины с лицом, которое будет принимать роды, в течение хотя бы неко­торого времени до ожидаемого срока родов.

Больничный распорядок, не позволяющий женщине заранее знать, кто будет ее доктор и се акушерка при родах, плох, даже если речь идет о самой современной, великолепно оснащенной больнице в стране. Именно поэтому у многих женщин возникает желание рожать дома под наблюдением домашнего врача и обра­щаться за помощью в больницу только в случае серьезных ослож­нений. Лично я думаю, что женщин следует всецело поддерживать, если они хотят рожать дома, и обеспокоен тем, что может наступить время, когда из-за стремления к идеальным условиям с медицинской точки зрения роды на дому станут недоступными.

Будущая мать должна получить подробную информацию о про­цессе родов от лица, которому она доверяет, что поможет ей из­бавиться от необоснованных страхов и ложных сведений, возмож­но, усвоенных ею. Именно здоровая женщина больше всего нуждается в этом - женщина, которая сможет извлечь максимум пользы из достоверных фактов.

Да, здоровая и зрелая женщина, имеющая здоровую семью и здоровые отношения с мужем, в момент родов нуждается в уме­лой и опытной акушерке. Ей необходимо присутствие акушерки, способной оказать квалифицированную помощь, если что-то пой­дет не так. И все равно женщина владеет положением - естествен­ным образом участвует в процессе, который так же непроизволен, как глотание пищи, пищеварение и выделение; чем больше дело предоставлено природе, тем лучше для женщины и для ребенка.

Одна из моих пациенток, родившая двоих детей и теперь посте­пенно осуществляющая очень трудную работу в своей терапии, в которой ей нужно начать все заново - чтобы освободиться от вли­яния, оказанного на ее раннее развитие сложностями ее матери, - написала: "...Даже у довольно зрелой в эмоциональном отношении женщины процесс родов разрушает столько механизмов внутрен­него контроля, что необходимы забота, внимание, поддержка и доброта кого-то, кто помогает вам, - так ребенку необходима мать, которая поддерживает его, когда он, развиваясь, каждый раз стал­кивается с новыми переживаниями".

Как бы то ни было, говоря о естественном процессе родов, не следует забывать: у новорожденного человеческого существа неве­роятно большая голова.

Нездоровая мать

Противоположностью здоровой, зрелой женщине, доверяющей себя заботам акушерки, является женщина больная, то есть эмо­ционально незрелая, или не ориентированная на роль, отведен­ную женщине в комической опере природы, или же депрессивная, тревожная, подозрительная, может быть, просто с помраченным сознанием. В таком случае акушерка должна быть способна поста­вить диагноз, и в этом заключается еще одна причина, по которой акушерке необходимо знать пациентку до того, как она дос­тигнет весьма специфической и неспокойной стадии последних недель беременности. Акушерке необходимо пройти специальное обучение психиатрической диагностике, чтобы она могла относить­ся соответствующим образом к здоровым и больным. Разумеется, эмоционально незрелые или в каком-то ином смысле нездоровые матери нуждаются в специальной помощи, отличной от той, ко­торую оказывают женщинам, способным отвечать за себя: там, где нормальной женщине нужна инструкция, больной потребуются уговоры; больная мать будет испытывать терпение акушерки и про­сто надоест ей. А возможно, такую женщину придется сдерживать, если она войдет в маниакальное состояние. Впрочем, все решает здравый смысл, и конкретная потребность вызывает либо соответ­ствующее действие, либо обдуманное бездействие.

В обычном случае со здоровыми матерью и отцом акушерка является нанятым лицом, которое получает удовлетворение от сво­ей способности оказать помощь, ради которой ее нанимали. В случае, если мать в какой-то степени больна и не способна быть взрослой, акушерка является медсестрой, вместе с врачом обслу­живающей пациентку, то есть ее практически нанимают для боль­ничного обслуживания. Ужасно, если это приспособление к не­здоровому состоянию воспрепятствует естественному процессу приспособления к жизни, а не к болезни.

Разумеется, многие пациентки находятся между двумя полюса­ми, которые я придумал в целях научного описания. Я хочу под­черкнуть: несмотря на то, что женщины часто бывают истеричны, нервозны, самодеструктивны, акушерка, тем не менее, обязана воздавать должное здоровью и эмоциональной зрелости; ей не сле­дует всех пациенток считать инфантильными, ведь большинство из них - вполне самостоятельные женщины и только при родах вы­нуждены предоставить себя заботам медсестры-акушерки. Здоро­вых - большинство. Именно у здоровых женщин - матерей, жен (и акушерок) - простое умение становится творчеством, они до­бавляют нечто позитивное там, где рутина считается удовлетвори­тельной просто потому, что не приносит несчастья.

Обращение с матерью и младенцем

Давайте теперь рассмотрим обращение с матерью после родов, при ее первых отношениях с новорожденным ребенком. Почему, позволяя матерям свободно говорить и вспоминать, мы так часто сталкиваемся с комментариями, подобными приводящемуся ниже? (Я цитирую клинический материал моего коллеги, но сам тысячу раз выслушивал похожие истории.)

"У него было нормальное рождение, и он был желан­ным ребенком. Он явно хорошо брал грудь сразу же после родов, но ему деле не давали сосать в течение 36 часов. И тогда он стал капризным, вялым, в последующие две недели были большие осложнения с кормлением. Мед­сестры казались матери равнодушными, она считала, что они слишком торопятся унести от нее ребенка. По сло­вам матери, они насильно заставляли его брать грудь, держали его за подбородок, чтобы сосал, и зажимали нос, чтобы забрать его от груди. Когда мать вернулась с ним домой, ей без труда удалось наладить нормальное кормление грудью".

Не знаю, известны ли медсестрам такие жалобы матерей. Воз­можно, они никогда не удосуживаются выслушивать их, и уж, конечно, матери вряд ли осмеливаются высказать жалобы медсес­трам, которым очень обязаны. Я также не должен верить, что матери всегда точно описывают ситуацию. Я должен быть готов обнаружить работу воображения, как оно и должно происходить, поскольку мы являемся не просто скопищем фактов; и наши пере­живания, и то как они переплетаются с нашими снами... все это - часть целого, называемого "жизнью", или "личным опытом".

Повышенная послеродовая чувствительность

В нашей специализированной психоаналитической работе мы обнаружили, что мать сразу после родов находится в состоянии повышенной чувствительности и в течение недели-двух склонна верить в существование преследующей ее женщины. Я думаю, что соответствующая тенденция сделаться в это время такой господству­ющей фигурой существует у акушерки. Конечно, эти две тенден­ции нередко совпадают: мать, которая чувствует, что ее пресле­дуют, и прикрепленная к ней на месяц медсестра-акушерка, воздействующая страхом, а не любовью.

Такая сложная ситуация часто разрешается тем, что мать, вер­нувшись домой, отказывает медсестре, и этот момент является болезненным для всех. Худшим вариантом будет, так сказать, победа медсестры: мать от беспомощности сдается и шаг за шагом уступает, - а значит, у нее не наладятся отношения с ребенком.

Мне трудно подыскать название силам, действующим в этот критический момент, но попытаюсь кое-что объяснить. Происхо­дит любопытнейшая вещь: мать, возможно, физически истощен­ная и неуверенная, зависимая от медсестры и доктора во многих от­ношениях, в то же время является единственным человеком, способным представить ребенку мир так, чтобы это имело для него смысл. Она знает, как взяться за это,- не потому, что ее учили, и не потому, что она очень умная, а просто потому, что она мать. Но ее материнский инстинкт не сможет включиться, если она ис­пугана, или не видит рожденного ею ребенка, или же если ребен­ка ей приносят только в установленные для кормления часы. Так дело не пойдет. Выделение материнского молока не сравнимо с эк­скрецией, это реакция на стимул, а стимулом в данном случае является вид, запах ребенка, прикосновение к нему и плач ребен­ка, означающий потребность. Все это неразделимо - материнская забота о ребенке и периодическое кормление, которое развивает­ся как средство коммуникации между ними - как песня без слов.

Противоположные качества

Итак, с одной стороны, перед нами мать как чрезвычайно за­висимое существо, с другой - она же как эксперт в деликатном процессе начала кормления грудью со всеми сложностями заботы о ребенке. Некоторым медсестрам трудно увязать названные про­тивоположные качества матери, и в результате они пытаются по­влиять на процесс кормления, как будто речь идет дефекации в случае перегруженного кишечника. Они стремятся достичь невоз­можного. Такая ситуация часто ведет к задержке процесса корм­ления, и даже если наконец осуществляется переход к искусствен­ному вскармливанию, эта последняя процедура не соединяется у ребенка со всем, что принято называть "заботой о ребенке". Я как практик постоянно стараюсь исправлять такого рода сдвиг, вызван­ный действиями медсестры в первые дни и недели после родов, - медсестра часто не понимает, что хотя она и является специалис­том, не ее дело сводить ребенка и материнскую грудь.

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!