Слово о том, что такое смерть



Довольно обозревали мы телесную область смерти совне, видели ее обширность и чрезвычайные последствия для чело­века его смерти; время теперь подойти ближе к нашему одру смертному, посмотреть пристальнее в лицо смерти, дабы уз­нать, - сколько можно, - что же такое смерть?

Казалось бы, что более надлежало знать людям, как этот предмет, встречая так часто умирающих и умерших?

Подивитесь же, братие мои! Все мудрецы и естествоиспы­татели не могут сказать определительно, в чем существо смер­ти, не могут нередко сказать даже того, последовала ли смерть такого-то человека действительно. Оттуда именно столько предосторожностей, принимаемых самим законом и прави­тельствами, против того, чтобы не был сочтен за умершего кто-либо такой, который еще не умер, и не был бы посему по­гребен заживо.

Отчего такая неизвестность? Оттого, что есть состояние че­ловека, похожее на смерть, и однако же не составляющее смер­ти. Таковы именно продолжительные и сильные обмороки. Тут представляются все признаки смерти: не видно бывает не только движения, ни теплоты жизненной, нет самого даже лег­кого дыхания; человек представляется трупом бездушным, и это продолжается не несколько часов, а целые дни, иногда да­ют себя ощущать при сем даже признаки тления, - что особен­но почитается за решительное доказательство смерти; и однако же человек, почитаемый за умершего, не умер, а жив, может возвратиться еще к жизни и здравию и продолжать бытие свое на земле не за краткое время.

' Такова завеса, простертая рукою самого Промысла Божия над концом жизни человеческой!

Кто может приподнять ее хотя отчасти? - Всего бы ближе ожидать сего от тех, кои прошли уже вратами смерти, от толикого числа усопших братии наших. Но, доколе они были еще пред сими вратами, дотоле, без сомнения, сами не знали, что их сретит там, а когда прошли их, и сии врата затворились за ни­ми, для них нет возможности оглянуться назад и сказать нам, что было с ними, когда они проходили их.

Еще более можно было бы ожидать разъяснения для нас ве­ликой тайны смерти от тех, коим дано было, оставив эту жизнь, перейти об он-пол бытия земного и потом возвратиться назад к нам, в этот мир, то есть от людей, воскрешенных из мертвых. Не много таковых было во всей истории человечест­ва; и однако же были таковые, именно те, кои, например, воскрешены были из мертвых Спасителем нашим, как, например, праведный Лазарь. Без сомнения, современники таковых лю­дей, по самому любопытству, не преминули узнать от них, что происходит с человеком во время его смерти. Но если и узнали что-либо, то, так устроившу Промыслу Божию, до нас ничто почти не дошло из этих сведений! А всего вероятнее - так мнится мне, - что эти воскрешенные никому не раскрывали тайну смерти, хотя и изведали ее на самих себе. Почему не рас­крывали? Потому, что им не дано было раскрыть ее; или даже и потому, что не могли сделать сего. Ибо для предметов выс­ших и сверхъестественных на земном языке нашем нет даже слов к изъяснению. В том и другом смысле - свидетель нам апостол Павел, который был восхищен, как сам свидетельству­ет, до третьего небесе, видел и слышал там множество вещей и глаголов, - но каких? О них же, как сам выражается, нелеть есть глаголати человеку. Из последующей священной истории христианства мы имеем не более, впрочем, двух-трех сказаний людей, возвратившихся к нам из области смерти; но сии сказа­ния касаются более того, что умершие видели и встречали за пределами гроба, в другой жизни, а не то, что испытали они в минуту самой смерти; посему и не представляют прямого отве­та на вопрос наш: что такое смерть?

Что же после сего сказать нам о ней? Скажем первее всего то, что смерть есть тайна, и тайна великая и неисповедимая! Так угодно было самому Промыслу Божию и, без сомнения, по при­чинам Самым достаточным, для целей самых благотворных.

В чем состоят эти причины? По всей вероятности, в том, что таков самый именно предмет. Чтобы пояснить нам смерть, для сего требовалось разъяснить отношения двух миров - на­шего чувственного и духовного, времени и вечности: достало ли бы у нас даже понятий и слов на это? Недаром, когда наше человеческое любомудрие подходит к этому предмету, то, при всей охоте своей к многословию, невольно немеет и не знает, что сказать. Уже ли Откровению надлежало изобретать для се­го новый особенный язык и учить нас оному?

И для чего бы это оно сделало, хотя бы то и было для него возможно? - Разъяснение тайны смерти скорее бы послужило нам во вред, нежели в пользу; удовлетворив одному любопыт­ству, по всей вероятности, вместе с тем лишило бы смерть благотворного действия на нашу нравственность. Тогда мы при­ближались к смерти, как к какому-либо темному проходу сквозь горы и леса, коих мы знаем входы и исходы: величест­венный и священный мрак смерти потерял бы для нас свой спасительный страх и величие.

Но как же, мыслит кто-либо, и оставить нас было в совершен­ном неведении о таком предмете, каков конец нашей жизни?

Благодарение Богу, мы и не оставлены в сем неведении. Слово Божие сказало нам все, что нужно для нас знать каса­тельно сего предмета, как мы увидим в следующем собеседова­нии нашем.

Теперь же извлечем из самой таинственности нашей смерти урок, для нас полезный. Нам предстоит такое великое и таин­ственное событие, какова смерть: сколь же неразумны те из нас, кои живут, вовсе не помышляя о том, что ожидает их на конце жизни! Этот всеобщий упрек я обратил бы особенно к тем из нас, кои во всех занятиях своих водятся особенно любознанием и любопытством, каковы особенно люди, посвятив­шие себя наукам. Кто бы ты ни был, возлюбленный брат, из таковых, вот тебе предмет для размышления: собственная смерть твоя! Аминь.


Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!