О коммунизме и марксизме — 2
О коммунизме
Коммунизм не в прошлом, а в будущем. Его альтернативы — гибель человечества или тотальная диктатура неслыханной свирепости
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян, 5 февраля 2015 г.
опубликовано в №113 от 4 февраля 2015 г.
В этом спецномере мы будем обсуждать коммунизм как нечто, фактически не имеющее альтернативы. Как нечто, принадлежащее не прошлому, а будущему. Как нечто не бредовое, а оптимальное. Стержнем этого обсуждения является всё, что связано с так называемым законом взаимного пожирания.
Природный мир жесток. Он решающим образом регулируется именно этим законом. Но человек стал человеком постольку, поскольку он противопоставил себя природному миру, не правда ли? Увы, это противопоставление не отменило, да и не могло отменить, подчинение человека закону взаимного пожирания.
Но звери пожирали друг друга с помощью средств взаимного пожирания под названием зубы, когти и так далее, то есть у зверей средства взаимного пожирания фактически не менялись от поколения к поколению. А у человека десять тысяч лет назад средством взаимного пожирания была дубина, пять тысяч лет назад — копья, мечи, боевые колесницы, пятьсот лет назад — огнестрельное оружие, сто лет назад — танки и самолеты, семьдесят лет назад — ядерное оружие. Это вам не зубы и когти, правда?
Неужели кому-то неясно, что при таком неудержимом росте возможностей пожирания себе подобных человек может не погубить человечество и жизнь на планете Земля, только радикальным образом отказавшись от подчинения закону взаимного пожирания? Только построив общество, коренным образом отличающееся от общества взаимного пожирания?
|
|
|
Какое же из обществ, построенных человеком, в наибольшей степени подчиняется закону взаимного пожирания? Конечно же, капитализм. Именно он сочетает наращивание (да-да, наращивание!) подчиненности человека этому закону со стремительным ростом средств взаимного пожирания (от мушкетов — к пулеметам, от пулеметов — к ядерному оружию и так далее).
То, что капитализм намного быстрее, чем любые другие общества, развивает так называемые производительные силы, то бишь средства взаимного пожирания, абсолютно очевидно. Но разве не является столь же очевидным и то, что он в наибольшей степени подчиняет человека и человеческие сообщества закону взаимного пожирания? Что такое война всех против всех, утверждаемая тем же Гоббсом в качестве руководящего принципа в функционировании капиталистического общества? Разве это не взаимное пожирание? Да, Гоббс утверждает, что взаимное пожирание может быть введено в рамки с помощью левиафана под названием государство. Но, во-первых, другие апологеты капитализма требовали минимизации государственного регулирования, сведения государственной роли к роли ночного сторожа. Какой уж тут левиафан? А во-вторых, давайте вообразим себе рост левиафана, который должен сдерживать взаимное пожирание в условиях стремительнейшего развития средств, позволяющих осуществлять это самое взаимное пожирание.
|
|
|
В каком-нибудь 2030 году новые научные открытия позволят небольшим группам человеконенавистников соорудить уже не тротил и не пластид для взрывов, уносящих жизни тысяч людей, а нечто в сотни и тысячи раз более эффективное. И способное нанести непоправимый ущерб человечеству. Как левиафан государства должен парализовывать действия таких групп? Только с помощью тотального контроля над каждым представителем рода человеческого. Каким должен быть этот контроль? Он по определению должен быть контролем над сознанием людей.
Таким образом, новый левиафан будет воздвигнут над обществом, именуемым «психоконтролируемым» (psyсocontrol society). Уже очень многие говорят о необходимости такого общества, предполагающего внедрение в мозг разного рода устройств, сигнализирующих соответствующим органам о возникновении у такого-то гражданина деструктивных намерений. Совершенно ясно, что террористы-человеконенавистники и подобный левиафан, организующий тотальный психоконтроль, будут работать не только друг против друга, но и на пару против любых реликтов человечности.
|
|
|
Ну, и что с этим прикажете делать? Развитие производительных сил, они же средства взаимного пожирания, вы не остановите без сверхкрупных ядерных катастроф. Да и они вряд ли остановят это развитие надолго. А значит всё, что вы можете предпринять ради спасения человечества — подчеркиваю, его ускоренного спасения от неотвратимых чудовищных бед, — это построение общества, радикальнейшим образом отличного от того общества взаимного пожирания, каковое имело место в течение всей человеческой истории.
Это общество и называется коммунистическим. Причем теоретики коммунизма — Маркс, Ленин и Сталин — настаивали на том, что для построения такого общества не надо сворачивать рост производительных сил. Что этот рост надо наращивать.
Два принципа — отмена общества взаимного пожирания с построением другого общества, радикальным образом отличающегося от всего, что знало человечество, и ускорение развития производительных сил как условие построения нового общества — вот что такое марксизм. А также марксизм-ленинизм.
|
|
|
И вот, что такое коммунизм. Потому что если в этом новом обществе не будет господствовать закон взаимного пожирания, то человек начнет развиваться намного быстрее. Он перестанет быть частичным человеком, порабощенным разделением труда. Не только его сознание, но и вся его психика станет целостной. Ибо нецелостными сознание и психику делает всё тот же закон взаимного пожирания.
Маркс, Ленин, Сталин (уж как у нас любят подменять единство позиции этих мыслителей той или иной конспирологией!) твердо верили в возможность построения общества, в котором развитие производительных сил будет осуществляться еще быстрее, чем при капитализме, а закон взаимного пожирания будет отменен. И заменен законом любви.
Говорят: «Это всё утопия, противоречащая самому естеству человеческому. То ли дело капитализм! Он естеству человеческому созвучен, причем глубочайшим образом». Какому естеству? Естеству двуногого зверя, вооруженного разумом и термоядерным оружием? А зачем нам нужен общественный строй, созвучный этому естеству? Для того, чтобы неминуемо погубить человечество?
Говорят, что в рамках капитализма наилучшим образом организовано потребление. Что в рамках капитализма можно обеспечить наибольший комфорт для максимального числа членов общества. Будем обеспечивать потребление и комфорт за счет взаимного пожирания, то есть двигаться прямиком к термоядерной войне как апофеозу этого пожирания? И кому они нужны — потребление, комфорт и так далее — в качестве недолгого пролога к неминуемой гибели человечества? Да и так ли они нужны вообще?
А главное — вы хотите быть двуногим разумным зверем, постоянно обеспокоенным пожиранием себе подобных? Ах, я забыл... Пожиранием себе подобных будут заниматься капиталистические хозяева, вы не будете этим заниматься... Не понял. Работать на хозяев вы будете, а взаимным пожиранием заниматься не будете? Будете, будете! В самом оптимистическом случае — вас будут пожирать. И даже если вы уедете в деревню и начнете обеспечивать себя и членов своей семьи с помощью натурального хозяйства, это ничего не изменит. До вас достаточно быстро доберутся местные пожиратели. А вскоре до вас доберется ядерная война.
Так что коммунизм не в прошлом, а в будущем. Его альтернативы — гибель человечества или тотальная диктатура неслыханной свирепости. То есть та же гибель человечества. Так что позитивных альтернатив коммунизму у человечества попросту нет.
До встречи в СССР!
Марксизм — XXI
Общество потребления — это средство подкупа трудящихся Запада. Подкупать их надо было для того, чтобы они не переориентировались на советскую модель
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян, 12 февраля 2015 г.
опубликовано в №114 от 11 февраля 2015 г.
Этот номер — последний из спецномеров, посвященных зимней сессии Школы высших смыслов. Каков номер, такова и передовица. Уже в следующем номере я вернусь к обсуждению проблемы Четвертого этажа. Которую я, кстати, вовсе не собираюсь обсуждать бесконечно.
Что же касается этой передовицы, то в ней целесообразно завершить сжатые обсуждения марксистско-коммунистической проблематики. Коммунизм как раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших творческих способностей обсуждался нами уже не раз. В предыдущей передовице мы обсудили коммунизм как новый вид общества, радикальнейшим образом отличающийся от всех типов общества, известных из истории человечества.
Потому что все известные типы общества были обществами взаимного пожирания. А коммунизм — это отмена принципа взаимного пожирания. Причем такая отмена, которая не предполагает сворачивания всех видов развития, включая развитие научно-техническое, а, напротив, опирается на это самое развитие, считает его необходимой и решающей предпосылкой радикальной гуманизации человечества. Потому что, конечно же, отказ от принципа взаимного пожирания — это фантастически радикальная, почти немыслимая гуманизация человечества.
И если бы марксисты всего лишь возглавили борьбу за раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших творческих способностей (спасение живущего в каждом человеке и убиваемого капитализмом Моцарта, как говорил Сент-Экзюпери)...
Если бы марксисты всего лишь соединили эту борьбу с борьбой за превращение развития производительных сил в средство отказа от построения общества на основе принципа взаимного пожирания...
Если бы всего лишь, повторяю, марксисты возглавили одновременно и борьбу за нового, раскрепощенного и пробужденного, человека, и борьбу за превращение развития производительных сил в средство ухода от принципа взаимного пожирания (притом что две эти борьбы одна без другой немыслимы)...
Что ж, если бы всего лишь это было привнесено в мир марксистами (а то, что это было ими привнесено в мир, бесспорно), то колоссальный масштаб привнесенного и его абсолютная спасительность потребовали бы признания марксизма одним из высших проявлений жизнеутверждающей воли. Той воли, без которой невозможно противодействие губительным тенденциям, порождаемым новизной человеческих возможностей, сочетающейся с сохраняющейся порабощенностью человека так называемой «природной необходимостью».
Так, может быть, и не стоит обсуждать всю остальную марксистскую проблематику? Ответ на этот вопрос невозможен без предъявления этой проблематики. Ведь как решить, стоит ли обсуждать нечто, без четкого представления о том, чем именно это нечто является?
В этой передовице я просто перечислю ключевые марксистские проблемы, которые почти не обсуждены за пределами нашей страны. И совсем не обсуждены у нас.
Проблемой № 1 тут является, конечно же, проблема так называемого отчуждения. Когда-нибудь мы ее обсудим подробно. А здесь я только укажу в очередной раз, что для Маркса эксплуатация была лишь одним из средств порабощения господами рабов. Эксплуатация предполагает порабощение за счет изымания у рабов существенной части произведенного ими продукта.
Другая часть этого продукта отдается господином рабу примерно так, как хозяин во время пирушки отдает собаке обглоданную кость. В XIX веке (да и в первой половине ХХ века) господин отдавал рабу, низведенному до роли жалкой собаки, совсем уж обглоданную кость. И раб не мог полноценно физически существовать, потому что питательность этой обглоданной кости была возмутительно низкой.
Рассуждать в таких случаях на тему о том, что не хлебом единым жив человек, недопустимо. Конечно, человек живет не хлебом единым. Но если этого хлеба не хватает для пропитания и подлинным господином становится царь-голод, то долг каждого способного к настоящему состраданию — восстать против принципа эксплуатации, порождающего плач голодных детей и физическую ущербность терзаемых этим самым голодом взрослых.
Борьба коммунистов против чудовищной эксплуатации, порождающей этот плач детей и эту ущербность взрослых, привела к тому, что в странах Запада господа стали отдавать своим рабам, по-прежнему рассматриваемым в качестве существ, подобных собакам, достаточно питательные кости. О чем и стали говорить хулители коммунистов и коммунизма: «Да подите вы с вашими бреднями о несчастных, терзаемых царем-голодом! Посмотрите на западных рабочих! Это сытые, ухоженные люди! Капитализм решил проблему эксплуатации — по крайней мере в том, что касается эксплуатации трудящихся на Западе. А вы говорили, что он ее не решит».
Во-первых, эта проблема была решена только потому, что существовали Советский Союз и мировая социалистическая система. Испугавшись переориентации своих трудящихся на советскую социалистическую модель, капитализм создал свою новую модель — общество потребления. Но он создал ее как временное средство, позволяющее добиться победы в холодной войне с СССР.
Общество потребления — это средство подкупа трудящихся Запада. Подкупать их надо было для того, чтобы они не переориентировались на советскую модель.
Советская модель оказалась уничтожена в ходе Холодной войны. И переориентироваться на нее трудящиеся Запада теперь не могут. Спрашивается: зачем теперь их подкупать? И можно ли продолжать их подкупать, если в Юго-Восточной Азии миллиарды производителей готовы активно работать в отсутствии этого подкупа?
Да, от подкупа трудящихся Запада теперь трудно отказаться, потому что трудящиеся привыкли к обществу потребления. Но это вовсе не значит, что от подкупа не откажутся. Да и нельзя от него не отказаться в нынешних условиях, не проиграв капиталистическую конкуренцию Китаю, Вьетнаму, Индии и так далее.
Но главное состоит не в том, перестанут ли подкупать трудящихся Запада, даруя им более питательные объедки с господского стола. Главное в том, будет ли отменена сама модель господства, согласно которой трудящиеся — это собаки, которым господа, сидящие за столом потребления, должны подкидывать более или менее питательные объедки.
Если трудящиеся по-прежнему будут низводиться к роли подобных собак или, иначе говоря, людей второго сорта, ущербных людей, недолюдей и так далее, то питательность объедков, даваемых этим квазисобакам, ничего по существу в их статусе не изменит. Человечеству уже не нужно такое количество трудящихся. Еще через 20–30 лет их еще более радикально заменят машины. И если трудящиеся останутся недолюдьми, то они очень быстро превратятся в ненужных, лишних недолюдей. И в качестве таковых будут просто ликвидированы.
В каком-нибудь 1848 году острейшей проблемой было изъятие у этих людей слишком большой части прибавочного продукта, то есть их оскорбительно голодное существование.
А в 2048 году острейшей проблемой будет ненужность этих людей. То есть необходимость не перевода их на голодный паек, а их ликвидации.
Либо эти люди перестанут быть ненужными, что по силам только реальному коммунизму, либо они будут ликвидированы, что по силам только реальному фашизму. Такова новая проблематика, товарищи.
До встречи в СССР!
О коммунизме и марксизме — 2
Благородна и величественна сама история этих нисхождений в социальный ад, осуществляемых с тем, чтобы вывести из ада страждущих
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян, 18 февраля 2015 г.
опубликовано в №115 от 18 февраля 2015 г.
Неужели кто-то считает, что Маркс (а также Энгельс, Ленин и Сталин), столкнувшись с новой проблематикой, цеплялись бы за второстепенные (и даже первостепенные) слагаемые моделей, учений, теоретических построений? При том, что эти слагаемые (а также сами модели, учения и теории) возникали в ситуации, когда эта новая проблематика отсутствовала? А как же тогда быть с известным заявлением Энгельса, не раз повторенным и Лениным, и Сталиным, что «марксизм не догма, а руководство к действию»? И с другими сходными заявлениями всех политиков-марксистов, а ведь таких заявлений, поверьте мне, предостаточно!
О классах и классовой борьбе Маркс написал немного — не успел. «Класс в себе» для Маркса вообще не класс. Для того, чтобы этот недоделанный, беспомощный, бессмысленный «класс в себе» мог стать полноценным классом («классом для себя»), нужно, чтобы с ним соединились некие интеллектуальные силы, причем обладающие не только интеллектуализмом, но и политической самостью. Чтобы эти силы пробудили класс, переструктурировали его в нечто исторически состоятельное. Чтобы классовая протосубстанция, приобрела новую, гораздо более совершенную структуру, обрела новую волю и сознание, стала из протосубстанции сначала субстанцией, а потом субъектом исторического действия. А став этим субъектом — спасла и самое себя, и человечество.
От чего надо было спасать и класс, и человечество в конце XIX — начале ХХ века? От материального обнищания, порождающего расчеловечивание. Само же материальное обнищание было следствием блистательно описанной Марксом эксплуатации. Материальное обнищание в обсуждаемый нами период, от которого мы отделены более чем столетием, было очевидным и вопиющим. Оно и его последствия порождали тогда в людях, имеющих материальный достаток и наделенных тем, что Чехов называл «талантом сострадательности», то бурное негодование, которое всегда рождается в случаях лицезрения несчастий большинства, порождаемых алчностью меньшинства и приносимых на алтарь пошлого, мерзкого благоденствия меньшинства. Достаточно перечитать хотя бы рассказы Чехова или роман Золя «Жерминаль», чтобы понять, как омерзительно упивались представители меньшинства своими скотскими избыточными материальными возможностями и как страдало большинство. А также — как сострадали этому большинству те представители меньшинства, которые были наделены от природы или благодаря воспитанию способностью к глубокому и жертвенно-деятельностному состраданию.
Такие представители меньшинства объединялись тем или иным способом. Конечно же, непревзойденным эталоном такого объединения была ленинская «партия нового типа». Но и меньшевики, и эсеры тоже объединялись. И так же, как большевики, протягивали руку помощи тем представителям большинства, которые в наибольшей степени, по их мнению, могли сопротивляться своему расчеловечиванию, осуществляемому меньшинством ради собственного омерзительного роскошества.
Большевики и меньшевики по-разному шли к рабочим, считая их наиболее дееспособными, наиболее способными к сопротивлению. Эсеры шли к крестьянам, потому что их модель сопротивления расчеловечиванию убедительным для них образом доказывала, что именно крестьянство является наиболее способным к сопротивлению.
Но речь шла — подчеркну еще раз — о сопротивлении тому расчеловечиванию, которое было порождено массовым обнищанием вследствие эксплуатации. Огромное количество рабочих ютилось в бараках, трудилось без меры, было лишено очень и очень многого из того, что необходимо человеку для полноценной жизни. Но в числе этих лишений первое место занимал, конечно же, недостаток хлеба насущного. Голод сам по себе и сопряженные с ним дефициты, столь же грубо материальные, как и сам голод, — вот что расчеловечивало людей столетие назад. К числу таких грубо материальных дефицитов относились оскорбительная скученность, в которой жили очень многие рабочие, убогость быта, порождавшая убогость межличностных и групповых коммуникаций, невероятная изнуренность трудом, порождавшая страшное отупение, бегство от реальности в алкоголь, грязь, антисанитария, постепенное привыкание к наивульгарнейшим удовольствиям и так далее.
Достоевский, Чехов, Горький, Куприн — каждый по-своему повествовали об этих дефицитах и всех тех ужасах расчеловечивания, которые они порождают. Российская интеллигенция и дворянство читала с упоением об этом... и лицезрела всё это с омерзением. Принимала твердое решение, что это нельзя терпеть и это надо изменить. И шла на эшафоты и каторги, отдавая «душу свою за други своя».
Благородна и величественна сама история этих нисхождений в социальный ад, осуществляемых с тем, чтобы вывести из ада страждущих.
Благородны и величественны результаты — создание Советского Союза и советского общества, в котором все эти ужасы явным образом отсутствовали.
Благородны и величественны достижения, потому что в СССР удалось не только покончить с чудовищными последствиями крайних и оскорбительных материальных тягот, призванных даровать отвратительную роскошь сошедшему с ума меньшинству. Удалось и большее — создание такого восхождения, при котором избавленный от предельных материальных тягот человек и впрямь стал жить по принципу «не хлебом единым» и за счет этого становиться другим человеком.
Прошло столетие — и что мы видим?
На том «благословенном Западе», куда советских людей заманивали антисоветчики, мы действительно не видим унизительного расчеловечивающего обнищания трудящихся вообще и рабочего класса в частности. Губительное материальное обнищание имеет место на периферии капиталистического мира — в Африке, Азии, Латинской Америке. Там расчеловечивание с помощью «царя-голода» как минимум не убывает. А на самом деле — нарастает.
Усугубление материального обнищания трудящихся без всякого труда определяется по объективным данным в случае, если речь идет о средних показателях жизни трудящихся планеты Земля. Но в силу неоднородности этих данных вам могут справедливо возразить, указав на то, что вы измеряете «среднюю температуру по больнице». А доказывать людям, что относительное процветание трудящихся на Западе покупается ценой всё более грубого и всё более беспощадного обнищания всех остальных трудящихся, во-первых, непросто, а, во-вторых, далеко не так эффективно, как это кому-то кажется. Потому что кто-то вам скажет: «Ну, и ладно! Пусть негры загибаются, а у нас пусть всё будет, как на Западе!» А кто-то скажет, что негры всегда загибались. И теперь загибаются даже меньше, чем раньше. И объяснит, что загибаются они в силу своей лености, неполноценности и так далее.
Мы сталкиваемся с новой капиталистической (или империалистической, или даже ультраимпериалистической) реальностью. Она требует существенных корректив. В противном случае мы потеряем реальность. А вместе с нею — и право на волевое и жизнеутверждающее сопротивление новым вызовам, новым угрозам, новым козням врага человека и человечности.
До встречи в СССР!
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 9; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!