Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая».

Изучение теоретического и практического значения этого принципа составляет одну из самых важных частей работы всех эзотерических школ. Элемент тайны был весьма силён в христианских общинах первых веков. Требование тайны основывалось не на страхе перед преследованиями, как принято сейчас думать, а на традициях эзотерических школ, с которыми христианские общины сначала поддерживали связь*.

Далее идёт беседа с учениками, в которой слова Христа относятся лишь к ученикам, а не ко всем людям.

Тогда Петр отвечая сказал Ему: вот, мы оставили

* В «Истории вероисповеданий» Дж. Р. Лэмби говорится: «Нигде нет более энергичного- требования тщательно хранить тайну, чем в творениях отцов Церкви, написанных до V века. Всё нужно было хранить в памяти. Само учение называлось «символом»; это слово можно объяснить как некий пароль, по которому христиане узнавали друг друга. Св. Августин говорит: «Вы не должны записывать ничего, касающегося символа веры, ибо Господь сказал: «Я вложу закон Мой в их сердца, и в их умах запищу его». Поэтому символ веры заучивается при слушании, его не записывают на табличках или на иных материальных предметах, а хранят в сердце...

Неудивительно поэтому, что не сохранилось ни одного образца символа веры, записанного в 1 веке; самый древний текст символа ве'ры относится приблизительно к концу 111 века».

все и последовали за Тобою; что же 'будет нам?

Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, после­довавшие за Мною, — в пакибытии, когда Сын Человеческий сядет на престол славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых;

И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь

вечную;

Многие же будут первые последними, и последние первыми

(Матф. XIX, 27—30)

К ученикам относится и начало следующей главы, т.е. притча о работнике в винограднике. Если применить её ко всем людям, притча утрачивает какой бы то ни было смысл.

Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой

И, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой.

Вышед около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно,

И им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли.

Опять вышед около шестого и девятого часа, сделал то же.

Наконец, вышед около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно?

Они говорили ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет,

получите.

Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по

динарию.

Пришедшие же первыми думали, что они получат больше;

но получили по динарию.

И получивши стали роптать на хозяина дома.

И говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной.

Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною?

Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему

то же, что и тебе;

Разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив от того, что я добр?

Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных (Матф. XX, 1 —16)..

Далее в Евангелии св. Луки есть интересное место, где объясняется, что ученики не должны ожидать особой на­грады за то, что они делают. Ибо поступать так, как они поступают, — их долг.

Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: «пойди скорее, садись за стол»?

Напротив, не скажет ли ему: «приготовь мне поужинать и подпоясавшись служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам»?

Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? не думаю.

Так и вы, когда исполните все, повеленное вам, гово­рите: «мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лука, XVII, 7—10).

Все эти места относятся только к «ученикам». Объяснив, к кому он обращается, Иисус в следующих стихах уста­навливает своё собственное отношение к «закону», т. е. к тем принципам эзотеризма, которые уже были известны из учения пророков:

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить (Матф. V, 17).

Эти слова имеют и другое значение. Христос явно под­чёркивает, что он не является реформатором общества, что в его задачу не входит изменение старых законов или отыс­кивание в них недостатков. Наоборот, он часто подчеркивает важность законов, старается усилить их, находит требования Ветхого Завета слабыми и недостаточными, ибо они отно­сятся лишь к внешней стороне жизни.

В некоторых случаях законы для учеников создавались именно так. Возьмём, например, следующее место:

Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй».

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Матф. V, 27—28).

Это, разумеется, означает, что ученики не могут оправ­дать себя тем, что формально они невинны в чём-то, если за ними есть внутренняя вина.

В других случаях, Иисус, разъясняя старые законы, просто повторял те или иные жизненные предписания или обращал на них внимание. Например, указания о разводе не имеют к его учению никакого отношения и служат лишь средством

подчеркнуть необходимость абсолютной правдивости и недос­таточность правдивости внешней.

Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную.

А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей пдвод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует (Матф.

V, 31, 32).

В данном случае цель заключалась в том, чтобы из различных предписаний и правил для учеников создать опре­делённый контекст: процитированные места необходимы в Еван­гелиях лишь как введение к следующим за ними двум стихам.— и одновременно для того, чтобы отвлечь от них внимание: Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну (Матф. V, 29, 30).

Эти два стиха и ещё один из XIX главы Евангелия св. Матфея создали, вероятно, больше непонимания, нежели все Евангелия вместе взятые. В самом деле, они допускают десятки неверных истолкований. Для правильного психологи­ческого их понимания необходимо прежде всего полностью отвлечься от понятий тела и пола. Они относятся к разным «я» человека, к разным его личностям. В то же время стихи эти имеют и другой, оккультный, или эзотерический смысл, о котором я буду говорить в главе «Пол и эволюция». Уче­ники понимали смысл этих слов; но в тексте Евангелий они, конечно, оставались совершенно непонятными; их наличие в Евангелиях в качестве запрещения развода также не было понято. А в тексте Нового Завета они считались подлин­ными словами Христа — и в качестве таковых породили мно­гочисленные комментарии. Апостол Павел и последующие про­поведники новой религии, основываясь на этих местах, соз­дали целый кодекс законов, совершенно не желая видеть, что упомянутые стихи — всего лишь ширма и не имеют в учении Христа самостоятельного значения.

Вместе с тем, Христос утверждает, что только исполнять законы для учеников недостаточно. Они подчиняются гораздо более строгой дисциплине, основанной на очень тонких прин­ципах.

Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.

Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду».

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.

Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя,

Оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и при­неси дар твой (Матф. V, 20—24).

Затем идут самые трудные и озадачивающие места в Евангелиях, ибо правильно понять их можно только в связи с эзотерическими идеями. А их обычно принимают за правила общепринятой морали, составляющие так называемую хрис­тианскую мораль и христианскую добродетель. Как известно, поведение людей противоречит этим правилам; люди неспо­собны не только выполнить их, но даже понять. Результат — огромное количество обмана и самообмана. Христианское уче­ние основано на Евангелиях, но весь порядок, всё устроение жизни христианских народов направлены против них.

Характерно в данном случае то, что всё это лицемерие, вся ложь оказываются совершенно не нужны: Христос не учил тому, чтобы каждый человек не противился злу, подставлял левую щеку после удара в правую, отдавал верх­нюю одежду тому, кто хочет отнять рубашку. Эти места никоим образом не составляют правил общепринятой морали и кодекса христианской добродетели. Это правила для уче­ников, а не общие правила поведения. Их истинный смысл можно объяснить только в оккультной школе, и ключ к этому смыслу заключается в словах:

Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Не­бесный (Матф. V, 48).

Вот какое объяснение правил поведения учеников дал Христос:

Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб».

А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударил тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду...

Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего».

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте

проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и моли­тесь за обижающих вас и гонящих вас,

Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам на­града? Не то же ли делают и мытари?

...Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Не­бесный (Матф, V, 38—40, 42—46, 48).

Каждое из этих изречений составляет содержание особого сложного практического учения. А все практические учения, взятые вместе, составляют оккультную, или эзотерическую, сис­тему самовоспитания и самоподготовки, основанную на прин­ципах, которые вне оккультных школ неизвестны.

Нет ничего более ненужного и наивного, чем попытка понять содержание этих принципов без соответствующего обучения.

Далее идёт молитва, данная Христом; она суммирует всё содержание евангельского учения, и её можно считать крат­ким его курсом. Это — молитва Господня, «Отче наш»; об искажениях её текста выше уже упоминались. Происхож­дение этой молитвы неизвестно; но у Платона, во «Втором Алкивиаде», Сократ приводит молитву, которая напоминает молитву Господню и, весьма вероятно, является её перво­начальной формой. Полагают, что молитва эта — пифагорей­ского происхождения:

«О Зевс, царь богов, подай нам всё, что будет нам во благо, просим мы этого или нет, и повели, чтобы зло покинуло нас, даже если мы просим Тебя о противном!»

Сходство столь очевидно, что не требуется никаких пояс­нений

Молитва, цитируемая Сократом, объясняет непонятный момент в «Отче наш», а именно, слово «но» во фразе «не введи нас во искушение, но избавь нас от зла». Это «но» указывает на то, что существовавшей ранее фразы в еван­гельской молитве больше нет Опущенное место — «даже если мы просим Тебя о противном» (т. е. о других вещах) — объясняет применение «но» в предыдущем отрывке.

Далее следуют правила внутренней жизни, относящиеся опять-таки к ученикам; их невозможно распространить на всех людей.

Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело—одежды?

Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть?

И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, ни прядут;

Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;

Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Итак, не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или: «во что одеться?»

Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Матф. VI, 25—34).

После чего идут правила, регулирующие взаимоотношения «учеников» друг с другом; и вновь они не имеют отношения ко всем людям.

Не судите, да не судимы будете;

Ибо, каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно?

Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Матф. VII, 1—5).

Общая тенденция опять-таки истолковывает эти места. Евангелия как правила христианской морали — и одновре­менно их принимают за недостижимый идеал.

Но Христос был гораздо более практичен; он не учил ничему, не имеющему практического применения. Данные им правила должны были соблюдать не все люди, а только те, кому их выполнение могло принести пользу, те, кто был спо­собен их выполнить.

Имеется интересное сходство между некоторыми известными местами Евангелий и буддийскими писаниями. Так, в «Буд­дийском катехизисе» есть следующие слова:

«Легко заметить ошибку другого, трудно заметить свою; человек развеивает чужие ошибки, подобно мякине, но скры­вает свои, как плутующий игрок, который прячет от про-

тивника плохо упавшую кость».

В IX главе Евангелия св. Матфея говорится об общей направленности оккультной работы и её основных¹ принципах. Первый из них заключается в том, что люди сами должны знать, что им нужно. Если они не чувствуют нужды в эзоте-ризме, он им бесполезен — и как бы для них не существует.

Не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Матф.

IX, 12).

После чего следуют знаменательные слова:

Пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы»? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Матф. IX, 13).

В другом месте Иисус говорит:

Если бы вы, знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных (Матф. XII, 7).

Общепринятое понимание этих выражений очень далеко от их подлинного смысла. Причина этого кроется в том, что мы не понимаем значения слова «милость», так как не знаем значения того слова, которое переведено на европейские языки словами «милость», mercy, misericorde, Barmherzigkeit. Это слово имеет в греческом подлиннике несколько иной смысл, что сбивает нас с толку. Однако этимология рус­ского слова «милость», если выводить его из слова «милый» (как «слабость» из «слабый»), даёт некоторое представление о его подлинном значении там, где оно употребляется. Слово «милый» невозможно точно перевести на английский язык; оно означает то же, что английское darling; и если бы существо­вало слово darlingness, оно было бы очень близко к слову «милость», т. е. к тому слову в Евангелии, которое переведено на английский словом mercy.

Далее, к оккультным правилам относятся и следующие

места:

В то время ученики приступили к Иисусу и сказали:

кто больше в Царстве Небесном?

Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них

И сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не

будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Матф.

XVIII, 1—3).

Следующие места содержат очень глубокий оккультный смысл; но они относятся к принципам, а не к правилам. Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он воз­ложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Матф. XIX, 13—14).

Слова, относящиеся к детям, повторяются и в других Евангелиях:

И сев призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою.

И взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им:

Кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот при­нимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня (Марк, IX, 35—37).

Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им.

Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей прихо-дить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие;

Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него (Лука, XVIII, 15—17).

Все эти слова исполнены глубочайшего смысла, но опять же предназначены только для учеников. На пути школы взрослый, и богатый опытом человек очень скоро превра­щается в подобие ребёнка: ему необходимо принять авто­ритет людей, знающих больше, чем он. Он должен доверять им, повиноваться, надеяться на их помощь. Ему необходимо по­нимать, что самостоятельно, без их руководства он ничего сделать не сможет. По отношению к ним ему необходимо чувствовать себя ребёнком, говорить им всю правду, ничего не утаивая; он должен понять, что осуждать их нельзя. И он обязан употребить все свои силы и старания, чтобы научиться помогать им. Если человек Не пройдёт через эту стадию, если он временно не уподобится ребёнку, не пожертвует плодами своего жизненного опыта, он никогда не вступит во внутренний круг, в «Царство Небесное». Для Христа слово «дитя» было символом ученика. А отношение ученика к учителю — это отношение сына к отцу, ребёнка ко взрослому. В этой связи приобретает новый смысл и то обстоятельство, что Христос постоянно называл себя сыном, а Бога — отцом.

Ученики Христа часто спорили между собой. Одной из постоянных тем их споров был вопрос о том, кто из них больше других. Иисус всегда осуждал эти споры с точки зрения оккультных принципов и правил.

Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;

Но между вами да не будет так; а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою (Матф. XX, 25—26).

Иногда споры учеников о том, кто больше других, при-

нимали поистине трагический характер. Как-то Иисус рас­сказал ученикам о грядущей своей смерти и о воскресении:

Вышедши оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал.

Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Чело­веческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и по убиении в третий день воскреснет.

Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись.

Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы. рассуждали между собою?

Они молчали, потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. (Марк, IX, 30—34)

В этих последних словах ощущается самая трагическая черта евангельской драмы — непонимание учениками Иисуса, их наивное поведение по отношению к нему, их «слишком человеческое» отношение друг к другу. «Кто больше всех?»!

В Евангелии св. Луки есть интересное объяснение слова «ближний»; это объяснение носит оккультный смысл. Слово «ближний» обычно употребляют в неправильном значении: «всякий», «каждый человек», тот, с кем приходится иметь дело; такое сентиментальное истолкование слова «ближний» очень далеко от духа Евангелия.

И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.

Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?

На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иеру­салима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым.

По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.

Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился.

И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино;

и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;

А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

Кто из этих троих, думаешь ты, был ближним попав­шемуся разбойникам?

Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же (Лука, X, 25—37).

Притча о «милосердном самарянине» показывает, что «ближний» — это далеко не «каждый человек», как обычно толкует притчу сентиментальное христианство. Очевидно, что воры, ограбившие и изранившие человека, священник, видев­ший его и прошедший мимо, левит, посмотревший и тоже прошедший мимо, не были ему «ближними». Самарянин стал ему ближним, оказав помощь. Если бы и он прошёл мимо, тогда он, как и прочие, не стал бы ему ближним. С эзо­терической точки зрения ближние человека — это те, кто по­могают ему или могут помочь в его стремлении познать эзо­терические истины и приблизиться к эзотерической работе.

Наряду с линией оккультных правил в Новом Завете можно видеть и линию безжалостного осуждения псевдо-религий.

Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня» (Матф. XV, 7—8).

После очень едкой беседы с фарисеями и саддукеями Иисус говорит:

Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской (Матф. XV, 14).

Множество его язвительных, саркастических замечаний и в наше время, к несчастью, сохраняет свою силу.

Оставьте их, они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Матф. XV, 14).

Но оба эти предостережения были забыты едва ли не до смерти Иисуса. В Евангелии св. Луки говорится то же самое, только ещё яснее:

Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие (Лука, XII, 1).

Вопросу о псевдо-религиях посвящена целая глава, в ко­торой показаны все их черты, проявления, последствия и результаты.

Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим

И сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи;

Итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают:

Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и воз­лагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их;

Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди; расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих;

Также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах;

И приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: «учитель! учитель!»

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учи­тель — Христос, все же вы — братья;

И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах;

И не называйтесь наставниками, ибо один у вас На­ставник — Христос.

Больший из вас да будет вам слуга;

Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затво­ряете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете.

Горе вам,'книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас...

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять.

Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда погло­щающие!

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды.

Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподоб­ляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся кра­сивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты;

Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников,

И говорите: «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков»;

Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков;

Дополняйте же меру отцов ваших.

Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?

Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников, и вы иных убьете и распнете; а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город (Матф. XXIII, 1 — 15, 23—34).

В другом месте находятся иные замечательные слова, свя­занные с приведёнными выше:

Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли и входящим воспрепятствовали (Лука, XI, 52).

Более всего поражает в истории Иисуса то, что его уче­ники после всего сказанного им сделались источником псевдо­религии, подобной всем прочим мировым учениям.

«Книжники» и «фарисеи» присвоили его учение и про­должают во имя его делать всё то, что делали прежде.

Распятие Христа есть символ. Оно происходит непре­станно, везде, повсюду. Его следовало бы считать самой тра­гической частью истории Христа, если бы не возможность предположить, что и оно входит в общий план, что способность людей искажать и приспосабливать всё к своему уровню была заблаговременно исчислена и взвешена.

О таком искажении учения говорится и в Евангелиях; согласно евангельской терминологии, оно называется «соблаз­ном». Кстати, значение этого слова на русском и церковно­славянском языках ближе всего подходит к первоначальному смыслу греческого текста.

А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.

Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит (Матф. XVIII, 6—7).

«Соблазн», т. е. обольщение или разрушение, есть прежде всего искажение эзотерических истин, данных людям, против чего, главным образом, и восстал Христос, против чего он особенно боролся.

Много вопросов и непонимания возникает обычно при чтении притчи о неверном управителе, которая находится в XVI главе Евангелия св. Луки.

Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его;

И призвав его, сказал ему: что это я.слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять.

Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом: копать не могу, просить стыжусь;

Знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.

И призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему?

Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят.

Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку' и напиши: восемьдесят.

И похвалил господин управителя неверного, что догад­ливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.

И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в веч­ные обители.

Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом.

Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?

И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? (Лука, XVI, 1 — 12).

Как следует понимать эту притчу? Этот вопрос вызывает
целую серию других вопросов об истолковании евангельских
текстов. Не входя в подробности, скажем, что пониманию
трудных мест может способствовать понимание примыкающих
стихов или близких по смыслу, но далёких от данного стиха
мест; иногда же понимание «линии мысли», к которой они
принадлежат; наконец, место, выражающее противоположную
сторону идеи или не имеющее, казалось бы, логической связи
с исходными стихами.

В интересующем нас случае можно сразу же утверждать, что притча о неверном управителе относится к оккультным принципам, т. е. к правилам эзотерической работы. Но для

её понимания этого недостаточно. Есть что-то странное в этом требовании лжи и обмана.

Оно становится понятным лишь тогда, когда мы сообразим, какого рода ложь здесь требуется. Управитель сокращает долги должников своего господина, «прощает» им часть долгов, и за это господин впоследствии его хвалит.

Не является ли это прощением грехов? В стихах, следующих сразу после молитвы Господней, Иисус говорит:

Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный;

А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Матф. VI, 14—15).

Обычно эти места понимаются, как совет людям прощать тем, кто грешит против них. Но на самом деле этого здесь нет. Говорится просто: «прощайте людям их грехи». И если прочесть этот отрывок буквально, как он написан, притча о неверном управителе станет понятнее. В ней реко­мендуется прощать людям грехи, не только направленные против нас, но и вообще все грехи, какими бы они ни были.

Может возникнуть вопрос, какое мы имеем право про­щать грехи, которые не имеют к нам никакого отношения. Притча о неверном управителе даёт ответ на такой вопрос. Это становится возможным при помощи незаконного приёма «фальсификации» счетов, т. е. при помощи намеренного из­менения восприятия того, что есть, того, что мы видим. Иными словами, мы можем как бы прощать людям грехи, представляя их себе лучшими, чем они есть на самом деле.

Это — форма лжи, которая не только не осуждается, но и поощряется, как об этом свидетельствует евангельское учение. Посредством такой лжи человек предохраняет себя от некоторых опасностей, «приобретает друзей»; силой этой лжи он приобретает доверие к себе.

Интересное развитие этой идеи, но без указания на притчу о неверном управителе, можно найти в Посланиях апостола Павла. Фактически многие из его парадоксальных утверждений представляют собой выражение именно этой идеи. Павел пони­мал, что «прощение грехов» не даст никакой выгоды «должни­кам господина», зато принесёт пользу тому, кто искренно прос­тит своего «должника». Точно так же «любовь к врагам» не при­несёт им пользы, но, наоборот, окажется самой жестокой местью.

Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья (Римл. XII, 20).

Трудность здесь в том, что любовь эта должна быть искренней. Если же человек будет «любить своих врагов», чтобы обрушить на их головы горящие уголья, он, несом­ненно, соберёт их на свою собственную голову.

Идея притчи о неверном управителе, т. е. мысль о том, что полезно видеть вещи лучшими, чем они есть, входит и в хорошо известное утверждение Павла о «власти» и «начальствующих»:

Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены.

Посему противящийся власти противится Божию уста­новлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение.

Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее;

Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло.

И потому надобно повиноваться не только из страха на­казания, но и по совести.

Для сего вы и подати платите; ибо они Божий слу­жители, сим самым постоянно занятые.

Итак, отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь (Римл. XIII, 1—7).

Иисус также сказал как-то: «Воздайте кесарево кесарю». Но он никогда не говорил, что кесарь — от Бога. Здесь особенно очевидна разница между Христом и Павлом, между эзотерическим знанием и тем знанием, которое, хотя и очень высоко, является человеческим. В идее притчи о неверном управителе нет самовнушения. Павел вводит элемент само­внушения; от его последователей ожидается, что они будут верить «фальсифицированным счетам».

Смысл притчи о неверном управителе становится яснее, когда мы найдём в Евангелии места, затрагивающие про­тивоположную сторону той же самой идеи.

Таковы места, где говорится о хуле на Духа Святого. В них проявляется обратная сторона идеи притчи о невер­ном управителе, ибо они говорят не о том, что люди могут приобрести, а о том, что они таким образом потеряют.

Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся чело­векам; а хула на Духа не простится человекам;

Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится

ему ни в сем веке, ни в будущем (Матф. XII, 31—32).

Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили;

Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет про­щения вовек, но подлежит он вечному осуждению (Марк III, 28-29).

И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святого Духа, тому не простится (Лука, XII, 10).

Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое.

Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Матф. XII, 35—36).

Какова же связь между этими местами и притчей о неверном управителе? Что означает хула на Святого Духа? Почему нет ей прощенья? И что это такое — Святой Дух?

Святой Дух — это то, что есть во всём хорошего. В каждом предмете, в человеке, в событии есть нечто хорошее — не в философском или мистическом смысле, а в самом простом, психологическом, повседневном. Если человек не видит этого хорошего, если он безоговорочно всё осуждает, если он ищет и находит лишь дурное, если он не способен увидеть хорошее в вещах и людях, — тогда это и есть хула на Духа Святого. Есть разные типы людей. Некоторые способны видеть добро даже там, где его очень мало. Они склонны порой даже преувеличивать его для себя. Другие, наоборот, склонны ви­деть всё в худшем свете, чем оно есть на самом деле, и не способны увидеть ничего хорошего. Они всегда и во всём находят что-то скверное, начинают с подозрений и осуждений, с клеветы. Вот это и есть хула на Духа Святого. Такая хула не прощается; это значит, что она оставляет очень глубокий след во. внутренней природе человека.

Обычно в жизни люди легко принимают злословие, охотно извиняют его в себе и в других. Злословие составляет поло­вину их жизни, половину их интересов. Люди злословят, сами не замечая этого, и так же автоматически не ждут от других ничего, кроме злословия. Они отвечают на чужую клевету своей клеветой и стараются опередить в ней других. Осо­бенно приметная склонность к злословию называется крити­ческим умом или остроумием. Люди не понимают, что самое обычное повседневное злословие есть начало клеветы на Духа Святого. Но ведь не зря слово «диавол» означает «клеветник». То место в Евангелии, где говорится, что придётся давать ответ за каждое праздное слово в день суда, звучит так странно и непонятно потому, что люди совсем не понимают, как

самое небольшое злословие оказывается началом клеветы на Святого Духа. Они не понимают, что каждое праздное слово остаётся в вечности, что, злословя всё вокруг, они могут непреднамеренно коснуться того, что принадлежит иному по­рядку вещей — и навеки приковать себя к колесу вечности в роли мелкого и бессильного хулителя.

Итак, идея злословия, которое не прощается человеку, относится даже к обыденной жизни. Злословие оставляет в людях более глубокий след, нежели они думают. А в эзо­терической работе злословие имеет особый смысл. Христос указывает на это:

Если кто скажет слово на Сына Человеческого, прос­тится ему; если же кто скажет слово на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем.

Эти замечательные слова означают, что клевета и зло­словие, направленные лично против Христа, могут быть про­щены. Но как глава школы, как её учитель, он не мог простить злословия, направленного против идеи работы школы, против идеи эзотеризма. Такая форма хулы на Духа Свя­того остаётся с человеком навсегда.

Притча о неверном управителе относится к созданию дру­гой, противоположной тенденции, т. е. к склонности видеть Святой Дух, или «добро», даже там, где его очень мало, и таким образом увеличивать количество добра в себе, осво­бождать себя от грехов, т. е. от «зла».

Человек находит то, что ищет. Кто ищет зло, тот и находит зло; а кто ищет добро, находит добро.

Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое.

Вместе с тем, нет ничего более опасного, чем понимать эту идею Христа в буквальном или сентиментальном смысле — начать видеть «добро» там, где его вообще нет.

Идея о том, что в каждом предмете, человеке или собы­тии есть нечто хорошее, верна лишь по отношению к нор­мальным и естественным проявлениям. Она не может быть в равной степени верной по отношению к ненормальным и неестественным проявлениям. Не может быть никакого Свя­того Духа в хуле на Святого Духа; несомненно, существуют такие вещи, люди и события, которые по самой своей при­роде суть кощунства над Святым Духом. Оправдание их и будет хулой Духа Святого.

Так много зла в жизни происходит потому, что люди, боясь греха, боясь оказаться недостаточно милосердными или лишёнными широты ума, 'оправдывают то, что не заслу­живает оправдания. Христос не был сентиментален, он никогда

не боялся высказать неприятную истину и не боялся дей­ствовать; изгнание торговцев из храма — замечательная алле­гория, которая показывает отношение Христа к «жизни», пытавшейся даже храм обратить в средство для своих целей.

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех про­дающих и покупающих в храме, и опрокинул столы менов­щиков и скамьи продающих голубей;

И говорил им: написано «дом Мой домом молитвы на­речется», а вы сделали его вертепом разбойников.

Остаётся обратить внимание на две точки зрения, которые часто связывают с евангельским учением и которые бро­сают одинаково ложный свет как на его принципы, так и на самого Христа.

Первая из них утверждает, что евангельское учение отно­сится не к земной жизни, что Христос ничего не строил на Земле, а вся идея христианства состоит в том, чтобы подготовить человека к вечной жизни за порогом смерти. Вторая точка зрения содержит утверждение, что христианское учение слишком высоко для человека, а потому непрактично, что, Христос в своих мечтах был поэтом и философом; но трезвая реальность не может основываться на мечтах и серьёзно принимать их во внимание.

Обе эти точки зрения неверны. Христос учил не для смерти, а для жизни; однако его учение никогда не охватывало и не могло охватывать всю жизнь в целом. В его словах, осо­бенно в притчах, постоянно появляется множество людей, которые пребывают вне его учения: цари, богачи, воры, священники, левиты, слуги богачей, купцы, книжники, фа­рисеи... Эта огромная бессмысленная жизнь, с которой его учение не имело никакого родства, была в его глазах мам-моной, а маммоне одновременно с Богом служить нельзя.

Христос никогда не был непрактичным «поэтом» или «философом». Его учение предназначено не для всех; но оно практично во всех деталях — и практично прежде всего потому, что предназначено не для всех. Многие люди неспо­собны получить из его учения ничего, кроме совершенно ложных идей, и Христу нечего им сказать.

1912—1929 гг.

Глава 5. СИМВОЛИКА ТАРО

Колода карт Тара. — Двадцать два главных аркана. — История Таро. — Внутреннее содержание Таро. — Разделение Таро и его символических изображений. — Назначение Таро. — Таро как, система и конспект «герметических» наук. — Символизм алхимии, астрологии, каббалы и магии. — Симво­лическое и вульгарное понимание алхимии. — Освальд Вирт о языке символов. — Имя Бога и четыре принципа каббалы. — Мир в себе. — Параллелизм четырёх принципов в алхимии, магии, астрологии и в откровениях. — Четыре принципа в глав­ных и малых арканах Таро. — Числовое и символическое значение главных арканов. — Литература по Таро. — Общие недостатки комментариев к Таро. — Элифас Леви о Таро. — Происхождение Таро согласно Христиану. — Следы главных арканов Таро отсутствуют в Индии и в Египте. — Природа и ценность символизма. — Герметическая философия. — Не­обходимость фигурального языка для выражения истины. — Расположение карт Таро по парам. — Единство в двой­ственности. — Отдельные значения двадцати двух нумерован­ных карт. — Субъективный характер карт Таро. — Разделение главных арканов на три семёрки. — Их значение. — Другие игры, происходящие от Таро. — «Легенда» об изобретении Таро.

В оккультной, или символической, литературе, т. е. в лите­ратуре, основанной на существовании скрытого знания, есть чрезвычайно интересное явление: Таро.

Таро — это колода карт, до сих пор употребляющаяся для игры и гадания на юге Европы. Она почти не отличается от обычных игральных карт, которые суть не что иное, как урезанная колода Таро. В ней те же короли, дамы, тузы, десятка и т. д. Карты Таро известны с конца XIV века от испан­ских цыган. Это были первые карты, появившиеся в Европе. Есть несколько разновидностей Таро, насчитывающих разное количество карт. Точная копия древнейшего Таро — так называемое «Марсельское Таро».

Эта колода Таро насчитывает 78 карт. Из них 52 — обыч­ные игральные карты, к которым прибавляют по одной новой «картинке» в каждой масти, а именно, рыцаря, который помещается между дамой и валетом; всего, следовательно, 56 карт, разбитых на четыре масти, две чёрные и две красные. Они называются так: жезлы (трефы), чаши (черви), мечи (пики) и пентакли. или диски (бубны).

1. Фокусник. 2. Жрица. 3. Царица. 4. Царь. 5. Первосвященник. 6. Искушение. 7. Колесница. 8. Справедливость. 9. Отшельник. 10. Колесо Фортуны. 11. Сила.

Кроме того, есть ещё двадцать две нумерованных карты с особыми названиями, находящиеся, так сказать, вне мастей:

 

12. Повешенный.

13. Смерть.

14. Умеренность (Время).

15. Дьявол.

16. Башня.

17. Звезда.

18. Луна.

19. Солнце.

20. День Суда.

21. Мир. 0. Безумный.

 

Эта колода карт, согласно легенде, представляет собой чудесным образом дошедшую до нас египетскую иероглифи­ческую книгу, состоящую из 78 таблиц. Известно, что в Алек­сандрийской библиотеке, кроме папирусов и пергаментов, было много книг, состоявших из большого числа глиняных или деревянных таблиц. Предание о Таро гласит, что некогда это были медали с выбитыми на них изображениями и числами, затем металлические пластинки, далее — кожаные карты и, на­конец, карты бумажные.

Представляя собой внешним образом колоду карт, внутренне Таро — нечто совсем иное. Это «книга» философского и психологического содержания, читать которую можно самыми разными способами.

Приведу пример философского толкования общей картины или общего содержания «книги Таро», так сказать, её мета­физическое заглавие, которое наверняка убедит читателей, что эта «книга» не могла быть создана неграмотными цыга­нами XIV столетия.

Карты Таро разделяются на три части.

Первая часть: 21 нумерованная карта.

Вторая часть: одна карта под номером 0.

Третья часть: 56 карт, т. е. четыре масти по 14 карт.

При этом вторая часть является звеном между первой и третьей, в силу того что все 56 карт третьей части равны вместе одной, носящей номер 0.

Французский философ и мистик XVIII века Сен-Мартэн («неизвестный философ») назвал свой главный труд «Нату­ральной таблицей отношений, существующих между Богом, человеком и вселенной». Эта книга содержит 22 главы, которые все вместе являются комментарием к 22 картам Таро.

Представим себе 21 карту первой части, расположенные в виде треугольника по 7 карт в каждой стороне; в середине этого треугольника — точку, изображающую нулевую карту (вторая часть), а вокруг треугольника квадрат, состоящий из 56 карт (третья часть) — По 14 карт в стороне. Так мы полу­чаем изображение метафизического отношения между Богом, человеком и вселенной, или между ноуменальным (объекг тивным) миром, психическим миром (или человеком) и фено­менальным (субъективным или физическим) миром.

Треугольник — это Бог, Троица, ноуменальный мир.

Квадрат, Четыре элемента, есть видимый, физический или феноменальный мир.

Точка есть душа человека; и оба мира отражены в этой душе.

Квадрат равен точке — это значит, что весь видимый мир заключается в сознании человека, так сказать, создаётся в душе человека и есть его представление. А душа человека — это не имеющая измерения точка в центре треугольника объективного мира.

Очевидно, что такая идея не могла возникнуть у невеже­ственных людей, так что Таро — это нечто большее, чем колода игральных и гадальных карт.

Идею Таро можно передать также формой треугольника, в котором заключён квадрат (материальная вселенная), в кото­ром заключена точка (человек).

Очень интересно попытаться установить цель, задачу и применение книги Таро.

Прежде всего заметим, что Таро — это «философская

машина», смысл и возможное применение которой имеет много общего с теми философскими машинами, которые пы­тались изобрести средневековые философы. Некоторые припи­сывают изобретение Таро Раймонду Люллию, философу и алхимику XIII века, автору мистических и оккультных книг; он предложил схему «философской машины» в своей книге «Великое искусство». С помощью этой машины можно было ставить вопросы и получать на них ответы. Машина состояла из концентрических кругов и расположенных на них в опреде­лённом порядке слов, обозначающих идеи разных миров. Когда некоторые слова устанавливали в определённом поло­жений, чтобы сформулировать вопрос, другие слова давали ответ на него. Таро имеет много общего с этой «машиной». По своему замыслу это как бы своеобразные «философские счёты».

1. Таро позволяет вкладывать в разные графические изобра­жения (подобно вышеприведённым треугольнику, точке и квад­рату) идеи, трудно выразимые (или вовсе не выразимые) в словах;

2. Таро — оружие ума, которое помогает развивать его ком­бинаторную способность и т. п.;

3. Таро — средство для гимнастики ума, для приучения его к новым, расширенным понятиям, к мышлению в мире высших измерений и к пониманию символов.

В гораздо более глубоком и разнообразном смысле Таро по отношению к метафизике и мистике представляет собой то же самое, что система счисления (десятичная или иная) — по отношению к математике.

Для ознакомления с Таро необходимо знать основные идеи каббалы, алхимии, магии и астрологии. По вполне правдоподобному мнению многих комментаторов, Таро — это конспект герметических наук с различными их подразделе­ниями или, по крайней мере, попытка создать такой конспект.

Все эти науки представляют собой одну систему психо­логического изучения человека в его разнообразных отно­шениях к миру ноуменов (Богу и миру духа) и к миру фено­менов — видимому, физическому миру.

Буквы еврейского алфавита и различные аллегории в каббале, названия металлов, кислот и солей в алхимии, планет и созвездий в астрологии, добрых и злых духов в магии — всё это лишь условный, сокровенный язык для выра­жения психологических идей.

Открытое изучение психологии, особенно в её самом широ­ком смысле, было когда-то невозможно: исследователя ждали пытки и костёр.

Если заглянуть в глубь веков ещё дальше, мы обнаружим ещё больший страх перед всеми попытками изучения че­ловека. Как можно было в окружении тьмы, невежества и суеверий того времени говорить и действовать открыто? Открытое изучение психологии даже в наше время, которое считается просвещённым, находится под подозрением.

Вот почему истинную сущность герметических наук скры­вали под символами алхимии, астрологии и каббалы. При этом алхимия объявляла своей внешней задачей приготовление золота или отыскание жизненного эликсира; астрология и каб­бала — гадание; а магия — подчинение духов. Но когда на­стоящий алхимик говорил о поиске золота, он имел в виду по­иск золота в душе человека, когда говорил о жизненном эликсире, подразумевал поиск вечной жизни и путей к бес­смертию. В этом случае золотом он называл то, что в Еван­гелии называется Царством Небесным, а в буддизме — нир­ваной. Когда настоящий астролог говорил о созвездиях и планетах, он говорил о созвездиях и планетах в душе человека, т. е. о свойствах человеческой души и о её отношениях к Богу и миру. Когда настоящий каббалист говорил об имени Божества, он искал его Имя в душе человека, а не в мёртвых книгах, не в библейском тексте, как делали это каббалисты-схоласты. Когда настоящий маг говорил о подчинении «духов», элементалей и т. п. воле человека, он понимал под этим подчинение единой воле разных «я» человека, разных его желаний и стремлений. Каббала, алхимия, астрология, магия — это параллельные системы психологии и метафизики.

Об алхимии очень интересно говорит в одной своей книге Освальд Вирт:

«Алхимия фактически изучала мистическую металлургию, т. е. операции, которые природа производит в живых суще­ствах; глубочайшая наука о жизни скрывалась здесь под не­обычными символами.

Но столь грандиозные идеи разорвали бы слишком узкие черепа. Не все алхимики были гениями: жадность привлекала к алхимии искателей золота, чуждых всякому эзотеризму; они понимали всё буквально, и их чудачества порой.не знали границ.

Из этой фантастической кухни вульгарных шарлатанов
возникла современная химия... Но истинные философы, достой­
ные этого имени, любители или друзья мудрости, тщательно
отделяли тонкое от грубого, с осторожностью и предусмотри­
тельностью, как этого требовала «Изумрудная Скрижаль»
Гермеса Трисмегиста, т. е. отбрасывали смысл, принадле­
жащий мёртвой букве и Оставляли для себя "только внут­
ренний дух учения. ₂₂₅

В наше время мы смешиваем мудрецов с глупцами и отбрасываем всё, что не получило официального патента».

Основу каббалы составляет изучение имени Божества в его проявлениях. «Иегова» по-еврейски пишется четырьмя буквами: «йод», «хе», «вау», «хе» — IHVH. Этим четырём буквам придано символическое значение. Первая буква выражает активное начало, инициативу, движение, энергию, Я; вторая буква — пассивное начало, инерцию, покой, не-Я; третья — равновесие противоположностей, «форму»; четвёртая — резуль­тат, или скрытую энергию. Каббалисты утверждали, что всякое явление и всякая вещь состоят из этих четырёх начал, т. е. каждая вещь и каждое явление состоят из Божественного имени. Изучение этого Имени, по-гречески «тетраграмматона», или «четверобуквия», его обнаружение во всём и есть главная задача каббалистической философии.

В чём здесь, собственно; дело?

Четыре начала, по словам каббалистов, составляют всё и вся в мире. Открывая эти четыре начала в вещах и явлениях совершенно разного порядка, в которых, казалось бы, нет ничего общего, человек обнаруживает подобие этих вещей и явлений друг другу. Постепенно он убеждается, что всё в мире построено по одним и тем же законам, по одному плану. С определённой точки зрения обогащение и рост интеллекта заключается в расширении его способ­ности находить подобия. Поэтому изучение закона четырёх букв, или имени Иеговы, представляет собой могучий способ расши­рения сознания. Идея совершенно ясна. Если Имя Божества пребывает во всём (если Бог присутствует во всём), то всё должно быть подобно друг другу, самая мельчайшая часть подобна целому, пылинка — вселенной, и всё подобно Божеству. Что вверху, то и внизу.

Умозрительная философия приходит к выводу, что мир, несомненно, существует, но что наше представление о мире — ложно. Это значит, что причины, вызывающие наши ощу­щения, существуют вне нас, но наше представление об этих причинах ложно. Или, говоря иначе, что мир в себе, т. е. мир сам по себе, помимо нашего восприятия, существует, но мы не знаем его и никогда не сможем узнать, ибо всё, что доступно нашему изучению, т. е. весь мир феноменов или проявлений — это лишь наше представление о мире. Мы окружены стеной наших представлений и не можем заглянуть через эту стену на реальный мир.

Каббала ставит своей целью изучение мира, каков он есть, мира в себе. Другие «мистические» науки имеют точно такую же цель.

В алхимии четыре первоначала, из которых состоит реаль­ный мир, названы четырьмя стихиями, или элементами: это огонь, вода, воздух и земля, смысл которых перекликается с четырьмя каббалистическими буквами. В магии четы­рём стихиям соответствуют четыре класса духов: эльфы, унди­ны, сильфы и гномы, т. е. духи огня, воды, воздуха и земли. В астрологии им соответствуют четыре стороны света: восток, юг, запад и север, которые, в свою очередь, служат иногда для обозначения разных частей человека. В Апокалип­сисе это четыре существа: с головой быка, с головой льва, с го­ловой орла и с головой человека.

Всё вместе это сфинкс, изображение слитых воедино четырёх первоначал.

Таро представляет собой как бы комбинацию каббалы, алхимии, магии и астрологии.

Четырём первоначалам, или четырём буквам Имени Божест­ва, или четырём алхимическим стихиям, или четырём клас­сам духов, или четырём делениям человека, или четырём апо­калиптическим существам в Таро соответствуют четыре масти: жезлы, чаши, мечи и пентакли.

Таким образом, каждая масть, каждая из сторон квадрата, равного точке, изображает собой одну из стихий, управляет одним классом духов. Жезлы — это огонь, или эльфы; чаши — вода, или ундины; мечи — воздух, или сильфы; пентакли — земля, или гномы.

Кроме того, в каждой отдельной масти король означает первое начало, или огонь, королева (дама) — второе начало, или воду, рыцарь — третье начало, или воздух, и паж (ва­лет) — четвёртое начало, или землю.

Дальше, туз вновь означает огонь, двойка — воду, трой­ка — воздух, четвёрка — землю. Четвёртое начало, совмещая в себе три первых, является началом нового квадрата. Чет­вёрка является первым началом, пятёрка — вторым, шестёр­ка — третьим, семёрка — четвёртым. Далее, семёрка опять является первым началом, восьмёрка — вторым, девятка—-третьим и десятка — четвёртым, завершая последний квадрат.

Чёрные масти (жезлы и мечи) выражают активность и энергию,волю и инициативу, а красные (чаши и пентакли) — пассивность, инерцию и объективную сторону. Далее, две пер­вые масти, жезлы и чаши, означают добро, т. е. благоприят­ные условия или дружественные отношения, а две вторые, мечи и пентакли, — зло, т.. е. неблагоприятные условия и враж­дебные отношения.

Таким образом, каждая из 56 карт означает нечто активное или пассивное, доброе или злое, проистекающее от воли человека или приходящее к нему со стороны. Значения карт комбинируются всевозможными способами из символического значения их мастей и достоинств. В общем, 56 карт представ­ляют собой как бы полную картину всех возможностей чело­веческой жизни, на чём и основано применение Таро для гадания.

Но философский смысл Таро далеко не полон без 22 ну­мерованных карт, или «главных арканов». Эти 22 карты имеют, во-первых, числовое значение, а во-вторых, очень сложное сим­волическое. Взятые в числовом значении, они образуют равно­сторонние треугольники, квадраты и иные фигуры, смысл которых определяется по составляющим их картам.

Литература, посвящённая Таро, занимается, главным обра­зом, истолкованием символических рисунков 22 карт. Многие писатели мистических книг организуют свои сочинения по плану Таро, но их читатели зачастую об этом и не подозревают, так как Таро не всегда здесь упоминается.

Я уже указывал на книгу «неизвестного философа» Сен-Мар­тэна — «Естественная таблица отношений между Богом, че­ловеком и вселенной», вышедшую в XVIII веке. Именно в Таро, как говорит современный последователь Сен-Мартэна доктор Папюс, «неизвестный философ» обнаружил таинствен­ные звенья, связывающие Бога, человека и вселенную.

Книга Элифаса Леви «Догма и ритуал высокой магии» (1853 г.) также написана по плану Таро. Каждой из 22 карт Э. Леви посвящает две главы, одну в первой части и одну во второй. Элифас Леви ссылается на Таро и в других своих книгах: «Великая тайна» и др. Комментаторы Таро обычно упоминают «Историю магии» Христиана (на франц. языке, 1854 г.) в которой приводится астрологическое толкование 56 карт.

Очень известны книги С. Гвайта с необычными аллегори­ческими названиями — «На пороге тайны», «Храм Сатаны» и «Ключ к чёрной магии», к сожалению, не доведённые до конца. Первая из них — это введение, вторая посвящена первым семи картам, от 1 до 7, третья — вторым семи картам, от 8 до 15, а четвёртая, которая завершала эти подробные комментарии, вообще не вышла.

Интересный материал для изучения Таро есть в трудах Освальда Вирта, восстановившего рисунки Таро и, кроме того, выпустившего несколько интересных книг по герметическому

и масонскому символизму. Упомяну ещё работы А. Уэйта, ко­торый сопроводил краткими комментариями реставрирован­ную в Англии колоду Таро и составил небольшой библиогра­фический указатель сочинений по Таро. Из современных исследователей Таро определённый интерес представляют Буржа, Декресп, Пикар и английский переводчик Каббалы Макгрегор Мэтерс. У французского оккультиста «доктора Па-пюса» есть две книги, специально посвящённые Таро («Цы­ганское Таро» и «Таро для гадания»); в других его книгах имеются многочисленные ссылки и указанияна Таро, хотя они затемнены обилием дешёвой фантазии и псевдомистики.

Приведённым перечнем, конечно, не исчерпывается вся отно­сящаяся к Таро литература; это те книги, которыми я поль­зовался при составлении настоящего очерка. Следует заметить, что никакая библиография Таро не может быть исчерпы­вающей, так как самые ценные сведения и ключи к пониманию Таро можно отыскать в сочинениях по алхимии, астроло­гии и мистике, авторы которых, возможно, вовсе и не думали о Таро. Для понимания образа человека, который рисует Таро, очень много даёт книга Гихтеля «Практическая теософия» (XVII в.), особенно рисунки к ней, а для понимания четы­рёх символов Таро — книга Пуассона «Теории и символы алхимиков».

О Таро упоминается в книгах Е. П. Блаватской — и в «Тайной Доктрине», и в «Разоблачённой Исиде». Есть все основания предполагать, что Е. П. Блаватская придавала Таро особое значение. В издававшемся при жизни Блаватской теософском журнале имеются две неподписанные статьи о Таро, в одной из которых подчёркивается фаллический эле­мент, заключающийся в Таро.

Но если говорить вообще, то изучение литературы по Таро приносит большое разочарование, как и знакомство с оккультной и специальной теософской литературой: ибо обе­щает она гораздо больше, чем даёт.

Каждая из упомянутых книг содержит о Таро нечто инте­ресное. Но наряду с ценным и интересным материалом имеется очень много мусора, и это характерно для всей «оккультной» литературы вообще. А именно: во-первых, для них характерен чисто схоластический подход, когда смысл ищут в букве; во-вторых, делают слишком поспешные выводы, прикрывают словами то, что не понял сам автор, перескакивают через трудные проблемы, не доводят умо­заключения до конца; в-третьих, налицо излишняя сложность и

несимметричность построений. Особенно этим изобилуют книги «доктора Папюса», который в своё время был самым попу­лярным комментатором Таро.

Между тем, тот же Папюс говорит, что всякая сложность указывает на несовершенство системы. «Природа очень синтетична в своих проявлениях, и простота лежит в основе её самых по внешности запутанных феноменов», — пишет он. Это, конечно, верно; но именно этой простоты и не достаёт всем объяснениям системы Таро.

---

Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 11; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!