ТЕПЕРЬ ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УХОЖУ ОТ МАМЫ.
Светлана Баженова
ДЕЛАЙ ВСЁ ЧТО ХОЧЕШЬ
пока я тебя люблю
Монолог в трёх частях. С привлечением случайных действующих лиц.
СВЕТА
ЭДИК
Действующие лица:
ПАПА, папа Светы
МАМА, мама Светы
МАРИНА ПЕТРОВНА, хореограф
САША, парнишка
ОЛЯ, подруга Светы
ГЛЕБ, парнишка
ПАША, парнишка
ФИЗРУК
РЕЖИССЁР
САУНДТРЕК И ПРИЗМА
Другие (они же – все вышеперечисленные, кроме, разумеется, Светы и Эдика)
СВЕТА. Чё происходит? Почему все на меня смотрят? Почему все меня достают? Почему у училки географии волосы фиолетового цвета? Почему все меня кидают? Почему нельзя жрать и не толстеть? Как можно меня не любить? Зачем прокачивать инстаграмм? Почему меня никто не любит? Почему я не нужна тем, кто нужен мне? Почему так сложно делать годный контент? Почему мне не нужны те, кому я нужна? Как стать звездой тик-тока? Почему на меня никто не смотрит? Почему бы всем просто не оставить меня в покое? Чё происходит? М?
ЭДИК. Надо просто дождаться конца смены. Щас без пяти шесть.
СВЕТА. Самое время для истерик. Что ты сказал?
ЭДИК. Без пяти шесть.
СВЕТА. Нет. Про смену…
ЭДИК. А. Дак это у меня история такая в детстве была.
СВЕТА: Как тебя зовут?
СиП: ВВГ Куплет Припев
Света бежит через крышу с псевдонамерением сброситься с края.
ГЛЕБ. Света!
ГЛЕБ. Ты чё такая?
СВЕТА. Какая? Нормальная я. Отвали. От меня папа уходит.
ГЛЕБ. В смысле?
СВЕТА. В смысле совсем уходит. Из семьи и из жизни. Мне года три было, он меня в садик первый раз привёл. А я – ни в какую. Ору, короче, чтобы он меня не оставлял. Ты прикинь, какой стресс? А он такой типа нет. И я за ногу его схватила такая, за джинсину, аж зубами вцепилась. И ору: «Папочка, папочка! Не оставляй меня, папочка!» А он такой типа: «Где, блять, воспитка? Отцепите ее!» А воспитка такая ему: «Сами ее стряхивайте!» Типа что че за отец, который стряхнуть не может.
|
|
|
ГЛЕБ. И типа тебе теперь всё пофиг.
СВЕТА. Да, мне всё пофиг.
ГЛЕБ. И ты типа положила на всех?
СВЕТА. На всех.
ГЛЕБ. И на физрука?
СВЕТА. А физрук-то тут при чём? Чё за тупость?
ГЛЕБ. Да я просто видел, как он тебя… после школы забирал. (Пауза.) На девятке своей.
СВЕТА. Чё ты меня заводишь?..
ГЛЕБ. Да я…
СВЕТА. Чё ты меня заводишь?
ГЛЕБ. Я…
СВЕТА. Чё ты меня заводишь?!
ГЛЕБ. Успокойся!
СВЕТА. Я спокойная!
ГЛЕБ. Успокойся!
СВЕТА. Я спокойная!!!
ГЛЕБ. Успокойся!
СВЕТА. Физрук-то тут при чём?
ГЛЕБ. Он что – не все?
Света ничего не отвечает.
ГЛЕБ. Он – не все?!!
Света ничего не отвечает.
ГЛЕБ. Он же старый!
СВЕТА. И что? Он ВООБЩЕ не старый. Чтоб ты понимал. Угу. И я вообще люблю его, понял?
|
|
|
ГЛЕБ. Нет.
СВЕТА. Ба. Не веришь, что ли?
ГЛЕБ. Не верю.
Молчание.
СВЕТА. А тебе-то что? Ну, скажи! Скажешь — я, может, и передумаю.
ГЛЕБ. Что — передумаешь? Любить его передумаешь?
СВЕТА. Ой, как надоел. Тоска с тобой. Ну, можешь ты сказать?
ГЛЕБ. Что — сказать?
СВЕТА. Ничего. Все, отдыхай. Ничего не говори. (Пауза.) Ты хоть обидеться на меня можешь? Так, чтобы мстить мне, или, хотя бы, внимания на меня не обращать, специально.
ГЛЕБ. Зачем?
СВЕТА. Ты меня бесишь, ты тупой, уходи.
ГЛЕБ. А чё не так-то?
СВЕТА. Все не так! Все не так как-то... Просто все. Фу, тоска. Уходи.
ГЛЕБ. А ты — куда?
Молчание.
СВЕТА. К нему, конечно! (Пауза.) Понял, да?
ГЛЕБ. Ну, и ладно тогда...
Глеб хочет покинуть крышу. Безопасным, конечно, путём.
СВЕТА. А ты куда?
ГЛЕБ. Домой.
СВЕТА. А кто со мной до конца смены посидит?
ГЛЕБ. Физрук!
СВЕТА. Ну и пофиг тогда.
ГЛЕБ. Ну и пофиг.
СВЕТА. Ну и пофиг. Тогда я с тобой посижу.
Молчание.
СВЕТА. А ещё смешно, слушай, знаешь что? Мне лет пять было, мы у бабки моей в гостях тусили. Я маму к иконе подвожу и говорю: «Мама, это папа?» А бабка как заорёт, что это Иисус, что это святое, это нифига не папа, и что вот ведь дожили – ребёнок Христа не знает. Смешно?
|
|
|
ГЛЕБ. Нет.
СВЕТА. А по-моему очень смешно, когда бабка через запятую говорит «блять» и «Христос».
ГЛЕБ. Света…
СВЕТА. Не Светкай. Не принимай близко к сердцу, я просто ною. От «Ноя».
ГЛЕБ. Чё?
СВЕТА. Коньяк такой. Я его название воспринимаю, как глагол в повелительном наклонении. Физрук…
ГЛЕБ. Ты чё бухаешь?
СВЕТА. Бухают «Блейзер» малолетки, а я – культурно выпиваю. Про физрука слушай. (Пауза.) Ты хоть знаешь, как его зовут?
ГЛЕБ. Михаил Алексеевич.
СВЕТА. Михиели Заалиевич! Правда, красиво?
ГЛЕБ. А ты его в постели по имени-отчеству называешь?
СВЕТА. Ба, какие вопросы посыпались!
ГЛЕБ. Нормальные.
СВЕТА. Рассказать?
Песня: «Глаза с разводами бензина» Припев 1, 2(фоно). Куплет…. Припев.1,2
И Света рассказывает историю, потому что Глебу очень интересно, но он никогда не признается, конечно.
СВЕТА. Свалила с урока, иду по коридору, а он мне навстречу, я – от него…Тут важно помнить! Я очень эмоциональная, понимаете? Плюс возраст, плюс жёсткие предлагаемые… Короче, всё как-то так навалилось. Я поэтому на крыше зависаю каждый день, чтобы помнить о зыбкости бытия, чтобы не слишком переживать из-за всего вот этого, потому что… «Ну, Света, ну чё ты переживаешь, ну всегда же можно убить себя!» - это меня так Оля утешает, она моя лучшая подруга. Так вот бегаю я от него по школьным коридорам. А он прям вот целеноправленно меня ловить начал. И уже не понятно – мы в прятки или в догонялки.
|
|
|
Припев.1,2
Поймал он меня, короче.
Физрук и Света раскрасневшиеся и вспотевшие от бега сидят в каморке за спортзалом, тяжело дышат.
СВЕТА. Чё, Михаллексеич?
ФИЗРУК. Михаил Алексеевич.
Смех.
ФИЗРУК. Прогуливаешь?
СВЕТА. Давайте я лучше Сычихе буду рассказывать про то, что у меня живот скрутило, я чисто вышла в туалет? Она женщина – она поймёт.
ФИЗРУК. Я и сам с тобой могу воспитательную беседу провести.
СВЕТА. Не, ведите меня сразу к Сычихе. Нам-то с вами чё отношения портить? И вообще – это статья. В порнофильмах про школу всё начинается с «воспитательных бесед». Так что отпустите, а?
Физрук смеётся.
СВЕТА. Не смешно.
Света тоже смеётся.
ФИЗРУК. Порнофильмы смотришь?
СВЕТА. О, господи!..
Физрук и Света смеются.
ФИЗРУК. Мне ящик фруктов привезли. Угощайся.
СВЕТА. И чё вы сёдня добрый такой?
ФИЗРУК. У вас выпуск через месяц, буду я тебя ещё воспитывать. Могу только прикрыть. Сиди, ешь, я пойду…
СВЕТА. Э? В смысле? Куда?
ФИЗРУК. Инвентарь уберу.
СВЕТА. А я думала, вы ко мне хоть попристаёте…
ФИЗРУК. Ты не в моём вкусе.
Физрук уходит возиться с инвентарём.
СВЕТА (кричит Физруку). Это щас было очень непедагогично. Такого вообще нельзя говорить молодым девушкам! Вот после таких слов из них вырастают закомплексованные нимфоманки. А ещё препод! Вас в педе врать не научили? Я красивая! А, может, вам мальчики нравятся? А можно я пойду? Персики невкусные и вообще у меня живот болит, говорю же… Я щас вообще, блин, на урок пойду. Всё лучше, чем от вас выслушивать…
Физрук возвращается в каморку.
СВЕТА (тихо). …гадости всякие.
Поцелуй.
СВЕТА (Глебу). Ну и вот.
ГЛЕБ. Что – и вот? Как в старом кино? ЗТМ на самом интересном месте?
СВЕТА. А тебе нужны подробности?
ГЛЕБ. Не нужны мне никакие подробности. Техническая сторона вопроса мне известна.
Света смеётся.
ГЛЕБ. Что?!
СВЕТА (покатывается со смеху). Не-е-е-ет!
ГЛЕБ. Что «нет»?
СВЕТА (покатывается со смеху). Не известна!..
Глеб хочет уйти.
СВЕТА. Глеб, не уходи! Я пошутила. Я знаю, что ты уже большой и опытный.
ГЛЕБ. От опытной слышу!
СВЕТА. Да не было у нас ничё… Так… Прогуляла ещё пару уроков на неделе. Когда у него окошки были в расписании. Только ты не говори никому, ладно? Вдруг его уволят. А нам всё равно выпускаться.
Света пробует растолкать спящего Физрука.
СВЕТА. Михиели Заалиевич, подъём!
ФИЗРУК. Время?
СВЕТА. Стометровка – 17 секунд.
ФИЗРУК. Время сейчас сколько, дура?
СВЕТА. Конец третьего урока. Чё сразу дура-то? Надо что-то с дверью решать, чтоб я до перемены свалила, пока коридоры пустые. А то все ещё подумают, что мы с вами спим.
ФИЗРУК. А ключ где?
СВЕТА. Вы чё? Вы не помните ничего? Вы же дверь когда закрыли, сказали, что больше меня никуда не отпустите… И ключ в окошко выкинули.
ФИЗРУК. Бляяяя…
Физрук плечом старается выбить дверь. У него не получается.
СВЕТА. Вот вам урок – вина до обеда не пить!
ФИЗРУК. Света, заткнись. Лезь в форточку.
СВЕТА. Чё?
ФИЗРУК. У тебя есть другие идеи? Тут только форточка открывается. Лезь за ключом.
СВЕТА. Скотина.
ФИЗРУК. Да понятно…
Через несколько секунд Света закидывает ключ в каморку.
ФИЗРУК. Спасибо. И больше не приходи.
СВЕТА. Какая же вы скотина!
ФИЗРУК. Света, не тупи! Минута до конца урока. Тебе ещё вокруг школы бежать.
СВЕТА. А вы мне автомат поставите? За то, что я такая ловкая, быстрая, сильная и смелая?
И тут история заканчивается.
ГЛЕБ. Свет, я ж не знал, что он тебя тупо юзанул. Я просто думал, что ты по ошибке связалась не с тем человеком.
СВЕТА. Глеб, ты дурак?
ГЛЕБ. Почему?
СВЕТА. Ты дурак такое говорить?.. (Пауза.) Никто меня не юзанул!!! (Пауза.) Считай, что я тебе тупо анекдот рассказала.
ГЛЕБ. Блин. Прости. Неудобно вышло.
СВЕТА. Да пофиг. Вот реально. Просто у него руки, как у папы.
ГЛЕБ. Света…
СВЕТА. М?
ГЛЕБ (кивает на Эдика). А это кто?
СВЕТА. Не знаю. Он всегда тут сидит. А ты мог бы меня ударить?
ГЛЕБ. Не проси.
СВЕТА. Я не прошу. Я теоретически спрашиваю. Мог бы?
ГЛЕБ. А, теоретически? Нет, никогда.
СВЕТА. Чёрт. А они могли… Мне лет двенадцать было и папа меня, короче, башкой об ванную шарахнул. Но я так-то сама была виновата. Он, короче, старался, в дом машинку купил стиральную, подарок нам с мамой сделал. Ну, реально машинки не было, мы с этими тазиками всё таскались. А он решил мастеров не вызывать, сам машинку установить. И прикинь? У меня ума хватило… Я утром в школу ушла – он с ней начал возиться. В обед возвращаюсь, а он все ещё возится и у него ничего не получается. А я, не будь дура, говорю: «Не получается?» И такая ха-ха-ха. Ну и получила. А бабка потом маму заставляла побои фотать. А когда плёнку проявляли, все фотки с неё распечатали… И там, знаешь, что? Там лоб мой расхераченый сперва – много снимков, а один вот этот. Зацени.
Света показывает Глебу фотографию папы.
СВЕТА. Это мы с ним по природе гуляли, по берегу реки, погодка как щас, все так ах-ах, а он такой, сука, красивый, с усами, травинку жует и прям на землю сел, и смотрит в даль, и думает. О жизни, наверное. И взгляд такой у него, как в вечность, знаешь. И я взяла у него фотик и щёлкнула его, чтоб потом показать ему, какой он красивый. А он молчит и со мной не разговаривает, а мне так интересно, чё у него в башке творится…
И я думаю, чё у него спросить, чё у него спросить… И говорю такая: «Природа…»
Говорю такая: «Природа. Пап, скажи же?» А потом: «Папа, ты мой Иисус. Ты на Иисуса похож.» И он мне ответил. Впервые в жизни: «А наша мама говорит, что на Игоря Николаева». А он когда меня об ванну ударил, я посмотрела на него звериными глазами, а он испугался и закричал, чтоб я так не делала. И запер меня. А я через дверь кричала, чтоб он сдох. (Записывает голосовое сообщение) Прости меня. Прости меня, пожалуйста. Я не должна была так кричать. Только не оставляй меня. Папочка, не оставляй меня, как тогда, в садике. Хватит меня оставлять. Не бойся ничего. Если мы в сговоре - никто нас не разлучит.
ГЛЕБ. Света.
СВЕТА. Говори.
СиП. И когда я говорю Глебу «говори», я уже хочу услышать. Ну, правда, то ли «Ной» подействовал, то ли чё… Короче, Глебу меня жалко всю дорогу, понятно. Я на жалость давлю. Я это умею. Но вот в эту минуту мне самой себя жалко стало. Так жалко… и я так захотела услышать эти вот тупые слова про «я тебя люблю». Сука… Я же знаю, что это самые тупые и бессмысленные слова. Самые летучие. Но мне надо. Говори.
СВЕТА. Говори.
ГЛЕБ. Свет, он тебе, помойму, все мозги вышиб…
Долгое молчание.
СВЕТА. Чёб ты понимал.
Молчание.
СВЕТА. Он просто алкоголик был. И блядун. А потом мама ему засос поставила на плече, чтоб он не гулял направо и налево, пометила, короче…
ГЛЕБ. Света, а ты реально хотела с крыши прыгнуть?
СВЕТА. Да нет, конечно. Хотела бы – прыгнула. Глеб, я трижды разбегалась, пока ты за мной на крышу карабкался! Специально. Трижды. Разбегалась. Чтобы ты успел меня спасти. Это было по-идиотски. Спасибо. Вот, а засос не проходит и не проходит. А потом у него от этого засоса начался рак, прикинь? Он в больнице уже два раза лежал. Щас он с нами не живет. Ну, после того случая с ванной его родительских лишили. Я так чисто тайком к нему бегаю.
Долгое молчание.
СВЕТА. Меня после этой истории с физруком тупым так тошнило…
ГЛЕБ. Напилась?
СВЕТА. Да, но тошнило не поэтому.
ГЛЕБ. В смысле?.. Ты чё, беременная?
СВЕТА. Конечно. Ты же знаешь, что дети заводятся на следующий день после первого поцелуя?..
Молчание.
СВЕТА. Да просто мерзко мне было. Мерзко, понимаешь?
И тут ещё одна история.
Света приходит к папе. Папа живет отдельно. Явно болеет, явно прям тяжело. Света блюёт в туалете, папа лежит на кровати.
ПАПА. Свет?
СВЕТА. Пап, чё?
ПАПА. Свет, тебе плохо?
СВЕТА. Тебе плохо? Погоди, пап, я щас. Мне тут самой - хуже не придумаешь.
ПАПА. Я тебя про то и спрашиваю, дура. Мне - нормально.
СВЕТА. Папа, я ничего не слышу. Сейчас приду.
ПАПА. Да мне нормально. Ты сама там главное проблюйся.
СВЕТА. Иду, папа... Не ори - ничего не слышу.
ПАПА. Не надо идти.
СВЕТА. Да сейчас... Не ори. Говорю же - иду.
ПАПА. А я тебе говорю - не иди. (Пауза.) Плохо, доченька?
СВЕТА. Плохо, папа, ну.
ПАПА. Как я тебя понимаю...
СВЕТА. Ой, папочка... Всегда тебя любила. А сейчас - как никогда. Кто ж меня еще сейчас поймет?..
ПАПА. Тебя мама не потеряет?
СВЕТА. Я ей сказала, что у Глеба ночую.
ПАПА. А это - нормально?
СВЕТА. Врать-то?
ПАПА. Ночевать у Глеба.
СВЕТА. Не знаю, пап. Ни разу не ночевала.
ПАПА. Но мама одобряет?
СВЕТА. Глеба-то?
ПАПА. Ночевки эти. (Пауза.) А чё ты так напилась-то?
СВЕТА. Боль у меня, пап.
ПАПА. Ну, ты терпи.
СВЕТА. И ты терпи. Чем это у тебя так воняет? Пап, у тебя суп зацвел.
ПАПА. Проваливай.
СВЕТА. Отвали-отстань-проваливай... На меня это давно не действует. Ба, да ты все простыни обделал! Ну, даешь. Совсем стал дед.
ПАПА. Вон пошла!
СиП. Ну, чего ты орешь? Тебе со мной стрёмно? Я рада, что ты стал больным и беспомощным. Я так все время рядом быть хотела, а ты не пускал меня к себе с самого начала. А теперь никуда ты не денешься. Никуда от меня не денешься. Никуда от меня не денешься. Понял, да?
Ведь мальчики не плачут…
Сейчас я тут наведу свой порядок. И буду купать и кормить, как ляльку. Во все чистое тебя переодену, на кровать уложу и сама рядом лягу. Буду рядом лежать и слушать, буду слушать, как ты дышишь. А ты уснешь — и у тебя челюсть отвалится вниз и губа оттопырится. И ты станешь похож на ребёночка, сразу станешь похож на ребёночка, сразу станет похож на ребёночка... Похож на младенца в яслях...
Ведь мальчики не плачут…
И эта история заканчивается.
СВЕТА. Ладно, нанылась я, пойду…
ГЛЕБ. Стой ещё немного.
СВЕТА. Я тут сколько уже торчу? Хочешь что-то спросить? Хочешь что-то сказать? Ну, давай уже. А то я чё-то мёрзну.
ГЛЕБ. Ну, чуть-чуть ещё. А то я так не могу. Света…
СВЕТА. Прости, мне бабка звонит. Да.
Света берёт трубку. Слушает.
СВЕТА. Бабка сказала, что папа умер.
ГЛЕБ. Чё? Я просто не расслышал.
СВЕТА. Да.
ГЛЕБ. Что – «да»?
СВЕТА. Я люблю тебя. Я буду о тебе заботиться. Я никогда тебя не брошу. Я все вынесу. Даже если ты будешь бить меня, или если ты будешь бить моих детей, или мою мать... Даже если ты сильно заболеешь и разучишься нормально разговаривать, и сможешь только материться... Даже если у тебя появится любовница или даже любовник... Я с тобой навсегда - так и знай. До самой твоей смерти. Я раньше тебя не умру - не бойся. Делай, что хочешь, пока я тебя люблю.
ГЛЕБ. Свет, дело не в тебе.
Глеб уходит.
СВЕТА. Чё делаешь?
ЭДИК. Время провожу.
СВЕТА. Не провожай, оно само дойдёт.
ЭДИК. Смешно.
Света уходит.
СиП. ВВГ. Припев
ТЕПЕРЬ ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УХОЖУ ОТ МАМЫ.
Света приходит на крышу. Паша сидит на крыше.
ПАША. А здорово, да, вот для себя иметь такие места силы.
СВЕТА. А?
ПАША. Я, знаешь, считаю, что чем ближе к звёздам и чем дальше от земли – тем объективней.
СВЕТА. В каком смысле?
ПАША. От горечи сегодняшнего дня всегда спасают мысли о тотальной бессмысленности всего происходящего на этой земле. Наша планета – песчинка в космосе, а нас практически совсем не существует. И тогда не о чем переживать. Всё бессмысленно, поэтому нужно просто наслаждаться каждым мгновением. Наше сознание – это всё, что у нас есть…
СВЕТА. А ты чё пришёл?
ПАША. Заметил, что ты часто тут зависаешь.
СВЕТА. Я тут живу, я из дома ушла.
ПАША. Бунтуешь. Понятно. Но ты не уверенна до конца в правильности принятого решения. Тебя это тревожит.
СВЕТА. Да, конечно. Я же живая. Тревожиться – это моё перманентное состояние.
ПАША. А моё перманентное состояние – дзен.
СВЕТА. Ну, прости, мне не объять…
ПАША (кивает на Эдика). А это кто? Знакомый?
СВЕТА. Паша, слушай, а ты не должен быть на репетиции?
ПАША. Н-ну, н-нет.
СВЕТА. Как? А в расписании…
ПАША. Так… Эм. Режиссёр умер.
СВЕТА. А. Точно.
ПАША. А ты даже не отразила, да?
СВЕТА. Нет, почему… Отразила. Отразила, конечно. Просто это… Как-то, знаешь… ЗАПАМЯТОВАЛА.
ПАША. А.
СВЕТА. Так-то я даже у него на похоронах была.
ПАША. Да. Я видел.
СВЕТА. А чё ты так странно говоришь «я видел»?
ПАША. Ну… Ты… Накрасилась.
СВЕТА. Это меня Марина Петровна накрасила.Красивая была?
ПАША. Понятие о красоте – очень растяжимая вещь…
СВЕТА. Рассказать?!!
Балетный класс. Режиссёр ставит задачу хореографу.
РЕЖИССЁР. Рассказываю!!! И девушки вот чтоб… И волосы чтоб… И какое-то движение в груди, от солнечного сплетения… И такое чтоб а-ах… И тут вот прогиб-не-прогиб, не знаю… Но что-то такое… Душа отошла… А потом ВСПОЛОХ!!! И падение… ХЕРАКС!!! И сновааа… Понимаете?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Да, в принципе, задача ясна.
РЕЖИССЕР. Действуйте.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Спасибо. Встали.
РЕЖИССЕР. Что?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Все встали, а вы вышли.
РЕЖИССЕР. Суровая, ох.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я буду работать.
РЕЖИССЕР. Понял.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Погнали. Запоминаем, значит. Записывайте кто-нибудь за мной. Глубокое плиееее и руки джазхэнд. Джазхэнд! Джазхэнд, я сказала. Ну, пальцы растопырьте!
СиП. Ей лет тридцать, наверное, да? А она такая худенькая. И глаза такие огромные, и пучёк такой тугой на затылке… Ей, помойму, щас очень не очень… Я не знаю, но знаю - я же всё знаю. Я вот на человека смотрю и угадываю, где у него диван дома стоит, и чист ли унитаз. У неё, кстати, он очень чистый. Спорим? Спорим, она помешана на унитазе, вообще чистоте и всяческих внешних проявлениях благоустроенности?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Человеческую речь не понимаете? В тундру и в тайгу всех! На теплотрассу жить пойдёте с такими дарованиями. Это не джазхэнд, это лапки кролика у тебя! Активней можешь своим крупом вращать?!!
СиП. Ей прям жёстко. Фигасе она прогибается, шпагат норм. Как от неё вкусно потом воняет. А с чего она так скоро вспотела? Мы только начали. Почему она носит эту дурацкую кофту с горлом? Как они называются? Водолазки, кажется. Водолазки – признак старости. Но на ней она смотрится очень даже. Вообще люблю, видимо, запах человеческого пота. Или сейчас полюбила. Да, сейчас. Реально стала залипать на запах пота других людей. Некоторых. Это удобно. Они появляются где-то поблизости, а ты уже знаешь. Или вышли из комнаты, или собираются войти. Запах пота, запах пота, запах человеческого пота…
МАРИНА ПЕТРОВНА. Хлебальники свои там подзавалили! И сели в глубокое плие. Глубокое плие!!! Плие!!!
СВЕТА. Я поняла.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Как тебя?
СВЕТА. Света.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Света – ни фига не королева пируэта. Это не плие! Что ты срёшь, как заяц в поле? Метр-с-кепкой-в- прыжке – так тебя зовут! Папа не достал, а мама храпела – так ты на свет появилась.
Света смеётся.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Чё ты ржешь? Плие давай!
Света падает на корты.
СВЕТА. Так пойдёт?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Воооот! Посмотрите все на королеву минуэта. Закончили.
РЕЖИССЕР. Мариночка Петровна, это гениально.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я знаю.
РЕЖИССЕР. Я на машине. Вас до дому докинуть?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Вы сперва кидать научитесь.
РЕЖИССЕР. Как она меня троллит, слышали?
МАРИНА ПЕТРОВНА. В троллей вы сами себя записали. У меня норка.
РЕЖИССЕР. На каждую норку найдётся свой хорёк...
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я в норке пришла. Я в норке на вашей мазде грязной не поеду.
РЕЖИССЁР. Ясно… Понятно…
Все расходятся. Все, кроме Марины Петровны и Светы, которая так и сидит в «глубоком плие».
МАРИНА ПЕТРОВНА. Так и будешь сидеть?
СВЕТА. Ага, автобус жду, я ж себе ещё на норку не насосала, меня даже на грязной мазде кататься не зовут.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я эту норку сама себе купила, поняла? И машину себе куплю сама! Щас вот только ремонт доделаю…
СВЕТА. Вы чё?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Ничё. Нервы. Побегай с одной работы на вторую, со второй на третью… А дома ещё двое мелких, их на ноги ставить надо. Станешь тут… цербером. Я хоть и в норке, а живу в посёлке Лузино. И мне через вечер приходится отбиваться от лузинской гопоты. Самой!
СВЕТА. Блин. Я так-то лузинских всех знаю… (Пишет голосовое сообщение маме.) Мам, ты меня не жди, я поздно буду, тут человеку плохо. (Марине Петровне.) Хотите, я вас до дома провожу? Мы, если чё, лузинским вместе наваляем.
ПАША. То есть, обременённая чувством вины, потребностью чувствовать себя сильной, привычкой к сопереживанию людям, избравшим для себя в качестве модели существования роль жертвы…
СВЕТА. Да! Проводила я её! А она меня в гости позвала…
Света и Марина Петровна заходят в квартиру. Света визжит от восторга.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Ну вот… Как-то так…
СВЕТА. Крутоооооо…
МАРИНА ПЕТРОВНА. Тише, не ори, мелкие уже спят. Жрать будешь?
СВЕТА. А чё, можно?
Марина Петровна достаёт готовую еду из контейнеров (где-то купила). Едят.
СВЕТА. А муж ваш где потерялся?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Биолог?
СВЕТА. А, он биолог.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Биологом я называю биологического отца моих детей. Потому что он отец чисто биологический.
СВЕТА. Ушёл?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я его сама ушла. Он меня за волосы таскал и матом крыл при мелких.
СВЕТА. За что?
МАРИНА ПЕТРОВНА. За волосы.
Молчание.
МАРИНА ПЕТРОВНА. А, в этом смысле?.. За непокорность.
СВЕТА. Вы непокорная?
МАРИНА ПЕТРОВНА. А ты мастер в душу лезть?
СВЕТА. Вообще-то да. А как вы столько жрёте и не толстеете?
Марина Петровна начинает долго перечислять свои диагнозы.
СВЕТА. Вы такая красивая.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я знаю.
Кепка.
ПАША. Мммм… Энциклопедический случай. Вот так из сильного покровителя ты превращаешься в обслугу. Молодая девушка становится пажом зрелой женщины.
СВЕТА. Паш, сам ты паж! У меня просто зубы зачесались. С детства пунктик. Я если на человека залипаю конкретно – у меня зубы чесаться начинают. Я ещё в садике всех своих друзей кусала, до кровавых потёков, до синих отпечатков зубов. Я не нападала… Я по дружбе. Просто вот знаешь, когда хорошего человека сожрать охота.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Чё-то я не наелась.
СВЕТА. Наелись. Просто у вас зубы чешутся. Хотите меня укусить? А я вас.
МАРИНА ПЕТРОВНА. А давай.
Кусают друг другу руки.
СВЕТА (пишет голосовое сообщение маме). Слушай, мам, она такой интересный человек. Слушай, мам, ей так плохо. Слушай, мам, помнишь, как тебе было плохо, когда твой первый свалил? У неё щас тип того. Я не могу не спасать. Слушай, мам, ну ты же всё знаешь. Мне три года было, ты в меня, как в помойку слёзы свои сливала – я же тебя спасала. Ну, я теперь не могу не спасать. Слушай, мам, ну мне надо… Я, короче, сегодня у Марины Петровны переночую. Спасибо, что отпустила.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Давай спать укладываться, подушки в шкафу.
СВЕТА. А мы вместе спать будем?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Ну, можешь в детской спать, ты же ребятёночек.
СВЕТА. Да, да…
Майонез.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Моя Манька во сне пинается. Если хочешь от неё огрести – не переживай, огребёшь, она утром прибежит будить.
Укладываются.
СВЕТА. А вам режик наш нравится?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Да в гробу я его видала. Маразматик и самодур. В творческой чисто струе – пойдёт, но как человек… Ну, Света, ну полное мудло.
СВЕТА. Мне кажется, вы западаете на мудло. У вас планида такая.
МАРИНА ПЕТРОВНА. А тебе кто нравится?
ПАША. И ты, конечно, ничего не ответила.
СВЕТА. Я осталась у неё на ночь. Потом на день, потом на неделю… Потом на месяц…
ПАША. Мы всю жизнь проверяем границы дозволенного, не делая никаких выводов. Зачем? Как думаешь? Наверное, за тем, чтобы познать свою прочность, и прочность отношений с людьми, или с Богом… Или с мамой.
СВЕТА. Чё?
ПАША. Мама-то что?
СВЕТА. Паш, мне надоело её жалеть. Марина Петровна в одного двух детей тащит, сама себе норку купила, квартиру отремонтила, красится каждое утро, на полотнах летает и чисто у неё, как в операционной. А эта завалится на диван, семечками обплюётся и тупит в телевизор. В телевизор! Кто вообще еще его смотрит? И говорит мне, что я её смысл жизни? Это гон! Она просто любит пострадать. Вот пусть теперь ищет себе смысл попроще меня!
ПАША. То есть, получается, что ты подсознательно берёшь модель поведения своей мамы, привычку к неосознанному существованию, синдром выученной беспомощности и потребность в том, чтобы тебя жалели…
СВЕТА. Паш. Завали, а? (Молчание.) Когда режик-то умер…
ПАША. Когда ты накрасилась.
СВЕТА. Да. Мы с Мариной Петровной решили вместе на море поехать. Ну а чё нет-то? Репетиций всё равно не было. А Марина Петровна меня предложила это… Ну, проспонсировать. Я у мамы вроде как даже отпроситься попыталась, навалила ей там, что вот хорошо бы и она с нами… Я думала, она не согласится. А она согласилась. Ну… И поехали мы на море. ВТРОЁМ. А мама плавать не умеет, она круг на себя нацепила и пошла купаться. Только её волной почему-то не к берегу прибивать стало, а понесло в открытое море. И она там кричала и пугалась, а мы с Мариной Петровной лежали на берегу и ржали. И весь пляж ржал. А потом у меня что-то щёлкнуло, и я поплыла за ней и вытащила её на берег.
МАМА. Нахера я тебя рожала? Ненавижу тебя и проклинаю! Надо было такую сволочь воспитать! Предательница ты! Предательница! Вся в папашу! Тебе мёртвый папаша дороже меня. Тебе эта шлюха на берегу худосочная дороже. Они для тебя ничего, ничего! А ты им всё! Нравится тебе, когда тебя юзают? Нравится? Беги к своей любимой Марине Петровне, брось меня в море. Брось, брось. А я по дну сама дойду.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Иришка, ты чё? Стресс пережила?
МАМА. Слушай, не трогай меня, шлюха, а?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я тебя чем-то обидела?
МАМА. Ты у меня дочь увела.
МАРИНА ПЕТРОВНА. От хороших матерей не уходят.
МАМА. А ты хорошая мать? Вот помяни моё слово, Марина, вырастет твоя Машка – тебе всё это обратно прилетит. Весь этот ад, в котором я сейчас живу. (Начинает скулить.) Ты же сама мать, ну как ты не понимаешь? Что у вас за отношения такие? Вы с ней спите? Или что? Что вообще происходит? Я не-по-ни-ма-ю.
Молчание.
МАМА. Знаешь, Марина. Отвали от Светы, ладно? Просто исчезни и больше никогда не приближайся к моему ребёнку.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Да.
МАМА. Что – да?
МАРИНА ПЕТРОВНА. Любовь у нас, если ты про это. Меня никто так не любил и не берёг.
МАМА. Я прокляну твоих детей, Марина. Я прокляну твоих детей, если ты не исчезнешь.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я тебя ненавижу.
МАМА. И я тебя ненавижу.
МАРИНА ПЕТРОВНА. Я уйду.
МАМА. Уходи.
МАРИНА ПЕТРОВНА. И пусть все страдают.
МАМА. Пусть! Да!
МАРИНА ПЕТРОВНА. И она тебя ещё больше возненавидит!
МАМА. Она меня любит!
МАРИНА ПЕТРОВНА. Она меня любит!
МАМА. Я её люблю.
СВЕТА. Мам…
МАМА. Что, Светочка?
СВЕТА. А где Марина Петровна?
МАМА. Ушла.
СВЕТА. В смысле – в номер?
МАМА. В смысле – совсем.
СВЕТА. Что ты ей наговорила?
МАМА. Я сказала, что прокляну её детей.
СВЕТА. Ты меня больше никогда не увидишь. Поняла?
ПАША. То есть, таким образом, получается, ты замкнула кармический круг, иии…
СВЕТА. Паш, это… Ты, наверное, вали отсюда.
ПАША. Я тебя чем-то обидел?
СВЕТА. Ты какой-то фашист.
ПАША. Да, вот это я замарался…
СВЕТА. Чё?
ПАША. Замарался, что с тобой связался. Беспросветная Света. Я никому никогда зла не желаю, будь счастлива. Но эта атмосфера негатива ко всему вообще – не для меня. Это твой выбор, и твой кайф, но я не хочу находиться в такой обстановке.
СВЕТА. Ты сам сюда припёрся.
ПАША. Я тебя больше не трогаю. И вообще я общения с тобой старался избежать, как мог. Но, по итогу, оказался с тобой на одной крыше...
На крыше появляется мама.
СВЕТА. Тут четыре выхода. Выбирай любой. (Пауза.) Ты уйдёшь, нет?
ПАША. Да! Уйду! Я ухожу от тебя, Света! Отрази это, пожалуйста. Только не запамятовай… не запамятуй… не за… Млять! (На уходе, маме.) Здравствуйте.
СВЕТА. Ты как меня нашла? Ты как сюда забралась? Что сегодня на ужин?
МАМА. Я ничего не готовила. Голодная?
СВЕТА. Ага. Сообразишь чего-нибудь? Я щас…
Мама уходит.
СВЕТА (Эдику). Ты чё здесь?
ЭДИК. А… Гуглю новости и погоду.
СВЕТА. Зачем?
ЭДИК. Да я как-то выключился в последнее время.
СиП. ВВГ – Куплет 2. Припев.
Дата добавления: 2022-07-16; просмотров: 44; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!