Признаки противоправного поведения причинителя вреда как условия наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам
Е.В. ГОРЛАЧ
ПРОТИВОПРАВНОСТЬ ПОВЕДЕНИЯ ПРИЧИНИТЕЛЯ ВРЕДА
КАК УСЛОВИЕ НАСТУПЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ГОСУДАРСТВА ПО ДЕЛИКТНЫМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ//
"Обязательства, возникающие не из договора: Сборник статей" (отв. ред. М.А. Рожкова) ("Статут", 2015)
С 2008 г. работает в Конституционном Суде Российской Федерации. В настоящее время - советник Управления конституционных основ частного права в Конституционном Суде Российской Федерации.
Понятие противоправности в гражданском праве
Прежде всего следует отметить, что в отечественной цивилистической литературе нет единого мнения относительно понятия противоправности. используем критерий объекта - правовую субстанцию, способную быть нарушенной поведением причинителя вреда. В зависимости от того, какие именно правовые субстанции, по мнению ученых, могли быть нарушены, выделим три направления в изучении понятия противоправности в гражданском праве.
Первое направление. К сторонникам данного направления следует отнести цивилистов, с теми или иными оговорками полагавших, что противоправным следует рассматривать такое поведение, которое противоречит нормам объективного права.
Так, В.А. Рахмилович указывал, что противоправность состоит в нарушении нормы права, нарушении правового предписания <1>.------------------------------
<1> Рахмилович В.А. О противоправности как основании гражданской ответственности // Советское государство и право. 1964. N 3. С. 60.
|
|
|
В.П. Грибанов считал, что термином "противоправность" обозначают прежде всего такое поведение гражданина или организации, которое противоречит требованиям права, противоречит требованиям тех правил поведения, которые предусмотрены нормами права <1>.--------------------------------
<1> Грибанов В.П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей. М., 1973. С. 54 - 55.
Н.К. Басманова утверждает, что гражданская противоправность имеет место только тогда, когда нарушаются нормы права <1>.--------------------------------
<1> Басманова Н.К. К вопросу о противоправных действиях как основании возникновения правоотношений возмещения и компенсации // Адвокат. 2008. N 7. С. 109 - 111.
О.Ю. Автаева определяет гражданскую противоправность как объективное несоответствие действий или бездействия субъектов гражданского права обязательным правилам поведения, вытекающим из норм и принципов гражданского законодательства и не противоречащих ему обычаев делового оборота и договоров <1>.
--------------------------------
<1> Автаева О.Ю. Противоправность как выражение юридической сущности гражданских правонарушений // Юридическое образование и наука. 2004. N 2. С. 20.
|
|
|
С.Ю. Рипинский, говоря об основании наступления имущественной ответственности государства, утверждает, что противоправное поведение (действие) заключается в совершении недопущенного действия; освобождение от обязанности возмещения вреда возможно, только если государственный орган был управомочен на его причинение, иными словами, причинил вред теми действиями, которые прямо разрешены законом <1>.
--------------------------------
<1> Рипинский С.Ю. Состав правонарушения как основание имущественной ответственности государства за причинение вреда предпринимателям // Правоведение. 2001. N 6. С. 88.
И.В. Маштаков, разделяя данный взгляд на понятие противоправности, также подчеркивает, что противоправным будет действие, которое нарушает только объективное право, не нарушая при этом субъективные права (интересы) субъекта <1>.
--------------------------------
<1> Маштаков И.В. Некоторый анализ понятия "противоправность" в гражданско-правовой науке // Частноправовые проблемы взаимодействия материального и процессуального права. 2006. С. 245.
Второе направление. В его основу был положен противоположный подход, согласно которому единственным признаком, характеризующим понятие противоправности, является нарушение субъективного права лица <1>.--------------------------------
|
|
|
<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М.: Статут, 1997. Книга первая: Общие положения. С. 573.
И первое, и второе направления в изучении понятия противоправности в гражданском праве, по мнению автора, не могут быть признаны обоснованными прежде всего по той причине, что противоречит основным постулатам учения о гражданском правоотношении. Так, еще О.С. Иоффе указывал, что в силу диалектической взаимосвязи, существующей между нормой права и правоотношением, невозможно нарушить правовую норму без нарушения конкретного правоотношения, как и нельзя нарушить правоотношение, не нарушив в то же время закрепляющей его правовой нормы <1>.
--------------------------------
<1> Иоффе О.С. Избранные труды. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. Т. 1. С. 86.
В.И. Кофман, разделяя воспроизведенную позицию О.С. Иоффе, подчеркивал, что норма права - это общеобязательное предписание такого поведения, которое закрепляет и развивает определенные общественные отношения, становящиеся, в силу урегулирования их нормой права, правоотношениями. Не нарушая этих общественных отношений, нельзя нарушить и норму права. Итак, норма права нарушается не иначе как через нарушение конкретного правоотношения, т.е. закрепленных за его участниками субъективных прав <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Кофман В.И. Соотношение вины и противоправности в гражданском праве // Правоведение. 1957. С 68.
Таким образом, исходя из того, что субъективное право (как и корреспондирующая с ним субъективная обязанность) - это прежде всего средство регулирования поведения людей с помощью норм объективного права, полагаем, что невозможно нарушить норму объективного права, не нарушив при этом закрепляемых этой нормой за участниками соответствующего правоотношения субъективных прав; точно так же невозможно нарушить и субъективное право противоправным поведением, не нарушив при этом норму объективного права, которой это право закрепляется.
Третье направление. Суть его заключается в том, что деликт всегда сопряжен и с нарушением нормы объективного права, и с нарушением субъективного права потерпевшего. Впервые данная мысль в отечественной литературе была озвучена еще в начале XX в. Г.Ф. Шершеневичем, который полагал, что для гражданского правонарушения характерно то, что оно, составляя нарушение объективного права, является в то же время нарушением субъективного права потерпевшего лица. Гражданского правонарушения нет, пока не обнаружено вторжение в область частных интересов, охраненных субъективным правом <1>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М.: Издание Бр. Башмаковых, 1910. Т. III. С. 214.
В.И. Кофман определял противоправность как нарушение правовых норм посредством нарушения чужого субъективного права без должного на то управомочия <1>.
--------------------------------
<1> Кофман В.И. Указ. соч. С. 68.
М.М. Агарков также указывал, что нарушение объективного права, причинившее кому-либо вред, может породить обязательство возместить этот вред, если вместе с тем нарушено субъективное право потерпевшего или причинен ущерб интересам, на охрану которых направлена нарушенная норма <1>.
--------------------------------
<1> Агарков М.М. Обязательства по советскому гражданскому праву. М.: Юриздат, 1940. С. 140.
Наш современник Л.В. Мась, говоря об основании наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам, указывает, что противоправность деятельности органов власти и их должностных лиц необходимо рассматривать с учетом двух факторов: 1) противоречие деятельности причинителя вреда нормам объективного права; 2) нарушение субъективного права физического или юридического лица, которому причинен вред <1>.
--------------------------------
<1> Ответственность государства перед частными лицами (опыт комплексного исследования) / Под ред. Л.И. Антоновой. СПб.: Изд-во СЗИУ РАНХиГС, 2012. Т. 1. С. 446.
Указанную точку зрения отстаивали и многие другие исследователи <1>.
--------------------------------
<1> Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 61; Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. М.: Юрид. лит-ра, 1970. С. 22; Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд: Проблемы теории и практики. М., 2003. С. 74 - 78; Белякова А.М. Имущественная ответственность за причинение вреда. М.: Юрид. лит-ра, 1979. С. 14; Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве: Учеб. пособ. Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. С. 66.
Данную позицию, полагаем, без каких-либо оговорок можно признать полностью обоснованной только тогда, когда ответственными за причинение вреда являются частные лица. Когда же речь идет о деликтной ответственности государства, то при выявлении существенных признаков противоправного поведения органов государственной власти и (или) их должностных лиц должна быть принята во внимание специфика механизма возникновения охранительных правоотношений, опосредующих реализацию такой ответственности.
Признаки противоправного поведения причинителя вреда как условия наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам
Как известно, охранительные отношения, к каковым, в частности, относятся и отношения по возмещению вреда, являются чаще всего следствием нарушения регулятивных отношений. С помощью механизма охранительного правоотношения достигается эффект принудительного осуществления нарушенного регулятивного субъективного права. При этом договорная ответственность устанавливается только перед управомоченным участником уже существующего обязательственного правоотношения, деликтная же ответственность основывается на факте недозволенного действия, посягающего на абсолютные права, будь то имущественные права или личные нематериальные блага (право собственности, право на жизнь, здоровье и т.д.) <1>.
--------------------------------
<1> Смирнов В.Т. Обязательства, возникающие из причинения вреда. Л., 1973. С. 14; Яичков К.К. Система обязательств из причинения вреда в советском праве // Вопросы гражданского права. М.: МГУ, 1957. С. 145; Белякова А.М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. М.: Моск. ун-та, 1986. С. 25.
В свое время еще Б.Т. Базылев подчеркивал, что правонарушение является фундаментом ответственности <1>. Динамика деликтного обязательства предопределяется, таким образом, именно особенностями нарушенного правоотношения; устанавливая же наличие (отсутствие) условий наступления ответственности, оценке всегда подлежит поведение сторон того регулятивного отношения, которое было нарушено.
--------------------------------
<1> Базылев Б.Т. Основания юридической ответственности: Материалы научной конференции. Красноярск, 1972. С. 9.
В полной мере сказанное относится и к обязательствам из причинения вреда органами государственной власти (их должностными лицами). Таким образом, выявление специфики данного деликта имеет решающее значение для характеристики условий наступления ответственности за его совершение. Рассмотрение поведения причинителя вреда как базового элемента, запускающего механизм реализации деликтного обязательства, позволяет выявить признаки противоправности как условия наступления ответственности государства по деликтным обязательствам.
Публичная противоправность. Как справедливо указывают большинство исследователей института гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам, действия (бездействие) органов государственной власти и (или) их должностных лиц, которыми причиняется вред в ходе осуществления ими властной деятельности, лежат в плоскости публичного права. При этом полагаем не вполне корректным утверждение руководствующегося данным соображением А.Л. Маковского, который, в частности, утверждает, что полномочия, права, которыми наделяются органы власти и их должностные лица, не ограничены и не могут быть ограничены таким образом, чтобы их осуществление никогда, ни при каких обстоятельствах не влекло уменьшения объема чьих-либо имущественных прав, не приводило к умалению чьей-либо имущественной сферы, поэтому, действуя строго в рамках предоставленных полномочий, органы власти всегда управомочены на причинение вреда и такой вред следует рассматривать как причиненный правомерно <1>.
--------------------------------
<1> Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922 - 2006). М.: Статут, 2010. С. 526 - 527.
Властная деятельность государства действительно регулируется нормами публичного права. С этих позиций, чтобы констатировать, что поведение органа государственной власти (его должностного лица) является противоправным, оно, безусловно, должно быть совершено вопреки нормам публичного права. Таким образом, публичная противоправность - первый признак противоправности поведения как условия наступления ответственности государства по деликтным обязательствам.
В то же время такая деятельность, осуществляемая органами государственной власти вполне в рамках своих полномочий, ввиду свойственной ей специфики зачастую сопряжена с возможностью причинения вреда частным лицам. Однако далеко не всегда вред, причиненный органом государственной власти в рамках своих полномочий, можно признать обоснованным и в конечном счете правомерным.
В качестве примера, обосновывающего порочность утверждения о правомерности любого вреда, причиненного органами государственной власти при осуществлении ими своих полномочий, полагаем возможным привести следующий случай из судебной практики.
В течение 2006 г. в отношении гражданина М.Ю. Карелина дважды возбуждались дела об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 20.1 "Мелкое хулиганство" КоАП РФ, которое влечет наложение административного штрафа в размере от 500 до 1000 руб. или административный арест на срок до 15 суток, и в обоих случаях к нему применялось административное задержание. Производство по первому делу решением Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан от 28 марта 2006 г., рассмотревшего кассационную жалобу М.Ю. Карелина и посчитавшего, что достаточных доказательств того, что он действительно нарушал общественный порядок, не найдено, было прекращено в связи с отсутствием состава административного правонарушения. Производство по второму делу было прекращено Верховным судом Республики Татарстан, рассмотревшим надзорную жалобу М.Ю. Карелина, в связи с отсутствием события административного правонарушения (Постановление от 3 августа 2007 г.).
В удовлетворении требований М.Ю. Карелина, дважды обращавшегося с исками о компенсации морального вреда, причиненного в результате административного задержания, отказано решениями Набережночелнинского городского суда Республики Татарстан, оставленными без изменения судебной коллегией по гражданским делам Верховного суда Республики Татарстан. Свой отказ суды мотивировали тем, что административное задержание в обоих случаях было законным, поскольку произведено с соблюдением и на основании требований КоАП РФ: сроки административного задержания не нарушены, его целями были пресечение административного правонарушения, установление личности нарушителя, составление протокола об административном правонарушении и обеспечение правильного рассмотрения дела <1>.
--------------------------------
<1> Следует отметить, что гражданин М.Ю. Карелин впоследствии обратился в КС РФ с жалобой на нарушение его конституционных прав, которая была принята Судом к рассмотрению, по итогам которого было вынесено Постановление КС РФ от 16 июня 2009 г. N 9-П.
Такой вывод суда, полагаем, как минимум нельзя признать справедливым. На то обстоятельство, что не любой вред, причиненный органами государственной власти в рамках своих полномочий, является в конечном счете правомерным, в своих ранних работах указывал еще Н.Н. Розин. Несмотря на то что ученый искал объяснение обязанности государства возместить вред, причиненный незаконным следствием по уголовному делу, в плоскости публичного права, он тем не менее уделял пристальное внимание противоправному характеру поведения причинителя вреда как условию возникновения такой обязанности. Так, в частности, Н.Н. Розин указывал, что у государства есть публичное право на наказание преступника; публичное право государства порождает публичную, чисто юридическую обязанность субъекта (преступника), виновного в преступлении, подчиниться праву государства на уголовное преследование и наказание; для существования такой обязанности преступника основным условием остается момент наказуемого правонарушения; при отсутствии такого момента у субъекта нет обязанности претерпевать, а у государства нет права осуществлять уголовное преследование и наказание. В связи с этим Н.Н. Розин делает вывод о том, что, если государство подвергает судебно-уголовному преследованию невиновного, оно поступает неправомерно <1>.
--------------------------------
<1> Розин Н.Н. О вознаграждении лиц, невинно привлеченных к уголовному суду // Журнал Министерства юстиции. 1897. N 9. С. 101 - 104.
Похожее объяснение дает уже наш современник И.В. Маштаков, который в отличие от Н.Н. Розина обязанность государства возместить необоснованно причиненный вред ищет в области частного права. Так, в частности, исследователь отмечает, что специфика противоправности в области причинения вреда актами власти состоит в том, что действие соответствующего органа или должностного лица на момент его совершения может формально отвечать требованиям закона, но в конечном счете оказаться незаконным. Вред считается противоправным, если причинитель вреда в силу закона не был управомочен причинить вред и действовал вне пределов управомочия. Причем управомочие включает в себя как осуществление субъективного права, так и исполнение юридической обязанности. При этом И.В. Маштаков подчеркивает, что термин "осуществление" необходимо использовать с определенной долей условности, так как с того момента, когда действия субъекта, реализующего право, начали причинять вред, они уже прекратили быть осуществлением права <1>.
--------------------------------
<1> Маштаков И.В. Противоправный и правомерный характер действий причинителя вреда в деликтном обязательстве // Актуальные проблемы юридической ответственности. Тольятти, 2003. С. 337.
Отмечая такую важную, с нашей точки зрения, особенность противоправности поведения, как условия наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам, И.В. Маштаков не делает каких-либо выводов о существенных признаках данного понятия. Кроме того, вышеуказанный тезис о том, что "с того момента, когда действия субъекта, реализующего право, начали причинять вред, они уже прекратили быть осуществлением права", полагаем не вполне корректным. Это объясняется тем, что действия органов государственной власти (их должностных лиц), вполне соответствующие нормам объективного права, могут причинять вред субъективным правам частных лиц; таким образом, такой вред причиняется вполне правомерно. Дело здесь не в причинении вреда, а в том, что действие органа государственной власти (должностного лица) из формально законного трансформируется в действие противоправное.
Таким образом, когда речь идет о причинении вреда властной деятельностью государства, необходимо констатировать наличие такой специфической черты противоправности поведения причинителя вреда, как способность развиваться, трансформироваться, раскручиваться во времени. Действие, будучи правомерным на момент его совершения (т.е., по терминологии В.И. Кофмана, если вред был причинен в рамках предоставленного правомочия), может стать противоправным, если причинение вреда, явившееся следствием такого действия, было безосновательным. Если гипотеза нормы публичного права (условия, при наличии которых норма начинает функционировать), регулирующей поведение органа государственной власти (его должностного лица), в конечном счете отпала (пусть и после предусмотренного этой нормой действия), то говорить о правомерном характере поведения и о его соответствии объективному праву, полагаем, невозможно.
Таким образом, поведение причинителя вреда в рассматриваемых деликтах имеет некий динамический момент, обусловливающий способность его трансформации из формально правомерного в противоправное, из формально соответствующего нормам публичного права в нарушающее их. Данный феномен автор предлагает называть публичной противоправностью с обратной силой <1>. Именно наличие этого момента в противоправности как условии наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам обусловливает практические проблемы ее оценки правоприменителями.
--------------------------------
<1> По сути обозначенный феномен было бы более точным именовать публичной правомерностью с обратной силой, поскольку именно из сферы правомерного поведения происходит трансформация в сферу поведения противоправного. Вместе с тем, поскольку речь в данном случае идет об условиях наступления ответственности, автор полагает возможным говорить именно о противоправности с обратной силой.
На данный момент, к сожалению, следует констатировать, что судебная практика в абсолютном большинстве случаев исходит из классического понимания в цивилистической доктрине противоправности поведения причинителя вреда как условия наступления ответственности государства по деликтным обязательствам, не учитывающего наличие в нем динамического момента. Таким образом, есть все основания судить о сформировавшейся в настоящее время практике толкования судами понятия противоправности поведения должностного лица органа государственной власти как действия (бездействия), совершенного за рамками предоставленных законом полномочий <1>.
--------------------------------
<1> Определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 1 июля 2010 г. по делу N 33-8784/2010; решение Устьянского районного суда Архангельской области от 13 ноября 2009 г. по делу N 2-346/2009 // http://ustyansud.arh.sudrf.ru/modules.php?d=1&id=109&name=docum_sud; Определение Фрунзенского районного суда города Владивостока от 20 января 2010 г. // http://frunzensky.prm.sudrf.ru/modules.php?cl=1&id=766&name=docum_sud; решение Ленинского районного суда города Орска Оренбургской области 22 ноября 2013 г. по делу N 2-1574/2013 // http://sudact.ru; решение Калининского районного суда города Тюмени от 31 марта 2011 г. по делу N 2-769-11 // http://sudact.ru; решение Калининского районного суда города Тюмени от 17 марта 2011 г. по делу N 2-473-11 // http://sudact.ru.
Справедливости ради следует отметить, что в последние годы едва наметилась в судебной практике и противоположная положительная тенденция, в полной мере отвечающая по своей сути принципу правовой справедливости. Речь в данном случае идет о судебных решениях по делам, касающимся рассмотрения требований граждан о возмещении вреда, причиненного действиями органов государственной власти и (или) их должностных лиц, не повлекших последствий, предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ, совершенных в рамках впоследствии прекращенного производства по делу об административном правонарушении. Принимая указанные решения, суды исходят из того, что прекращение производства по делу об административном правонарушении по реабилитирующему основанию само по себе является достаточным доказательством для признания действий должностных лиц, совершенных в рамках такого производства, незаконными для целей возмещения вреда по правилам ст. 1069 ГК РФ <1>.
--------------------------------
<1> Решение Петроградского районного суда города Санкт-Петербурга от 17 марта 2010 г. по делу N 2-1819/2010; решение Локтевского районного суда Алтайского края // http://loktevsky.alt.sudrf.ru/modules.php?id=287&name=docum_sud.
Предложенная в настоящей статье концепция оценки правомерности действий органов государственной власти и их должностных лиц в определенной степени разделяется и КС РФ, который в своих решениях сформулировал общую позицию относительно критериев законности (правомерности) действий (бездействия) органов государственной власти или их должностных лиц. Он, в частности, указал, что реализация конституционного права на возмещение вреда возможна только при условии оценки законности действий (бездействия) органа государственной власти или должностного лица не только с точки зрения соблюдения пределов предоставленных им законом (т.е. формально определенных) полномочий, но и при условии обоснованности таких действий, т.е. соответствии их конституционным требованиям справедливости, соразмерности и правовой безопасности <1>.
--------------------------------
<1> Постановление КС РФ от 16 июня 2009 г. N 9-П; Определение КС РФ от 17 января 2012 г. N 149-О-О.
Нарушение субъективного абсолютного права. Наличие публичной противоправности (в том числе с учетом динамического момента) не является достаточным основанием для констатации того, что такое условие наступления деликтной ответственности государства, как противоправное поведение причинителя вреда, окончательно сформировалось.
Действия (бездействие) органов государственной власти и их должностных лиц только тогда будут рассматриваться в качестве противоправных, когда ими нарушаются не только нормы публичного права, но и субъективные абсолютные права потерпевшего. Таким образом, при оценке противоправности поведения причинителя вреда в данном случае оценке подлежит не только публичное правоотношение, но и правоотношение, в котором произошел сбой и было нарушено субъективное абсолютное право частного лица, восстановление которого возможно только посредством норм гражданского права, т.е. с помощью мер гражданско-правовой ответственности. Нарушение субъективного абсолютного права - второй неотъемлемый признак противоправности как условия наступления гражданско-правовой ответственности государства по деликтным обязательствам.
Дата добавления: 2022-06-11; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!