Современные проблемы культуры в философии

Подходы к пониманию культуры

На протяжении всей истории философская мысль обсуждала проблему фундаментального различия между тем, что существует независимо от человека -- миром, природой, натурой и тем, что создано человеком как во внешнем, так и в собственном, физическом и духовном, бытии. Уже в древнегреческой философии зародились представления о «техне» как искусной практической деятельности, мастерстве, создающем необходимый человеку предметный мир (отсюда понятие «техника» во всех европейских языках), представление о «мимесисе» как идеальном воссоздании реальности (отсюда понятия «мимика», «пантомима»), представление о «пайдейе» как творении человеком самого себя; греки осознали творческую силу человека, благодаря которой он становится «мерой всех вещей», по классической формуле Протагора. Обобщенное определение всех форм человеческой активности дали римляне: именно они назвали «культурой» те формы искусственного, рукотворного бытия, которые получены человеком в результате преобразования бытия естественного -- «натуры». Так зарождалось первоначальное представление о культуре, противостоящее мифологическому отчуждению человеком всех своих творческих сил богам.

В последующем развитии философской мысли в Европе этот совокупный плод человеческой деятельности, как и сам ее процесс, получал различные терминологические обозначения -- «цивилизация», «воспитание», «образование», «формирование». Еще в XVIII в. они употреблялись как синонимы, а затем все более строго различались, в силу чего предметом философского обсуждения становилось соотношение содержания этих и близких им по смыслу понятий «деятельность», «традиция», «общество» и др. Но все более острой становилась необходимость философско-теоретического осмысления самого отношения между внечеловеческим, существующим изначально и извечно, самобытным или сотворенным некими «высшими» силами -- богами, и плодами созидательной деятельности людей. Ибо даже тогда, когда в средние века религиозное сознание воспринимало человека как Божью тварь -- Homo Dei, в нем нельзя было уже не видеть и «человека творящего» -- Homo faber.

Определения культуры:

I. Совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни...

Уровень... достижений в определенную эпоху у какого-либо народа или класса общества... Уровень, степень развития какой-либо отрасли хозяйственной или умственной деятельности...

Просвещенность, образованность, начитанность... Наличие определенных навыков поведения в обществе; воспитанность. Совокупность условий жизни, соответствующих потребностям просвещенного человека...

Разведение, выращивание какого-либо растения; культивирование... 5. Разводимое, культивируемое растение...

Микроорганизмы... выращенные в лабораторных условиях в питательной среде».

Французские философские словари отмечают три основных и несколько частных значений понятия «культура»; три значения выделяет и немецкий философский лексикон. Автор известного английского философского словаря Р. Вильямс утверждает: «Культура -- одно из двух или трех наиболее сложных слов английского языка», а К. Дженкс начал опубликованную им в 1993 г. книгу, обобщающую современное состояние культурологической мысли, следующим утверждением: «Идея культуры охватывает такое множество предметов, процессов, различий и даже парадоксов, что только самоуверенный или мудрый человек может решиться о ней рассуждать и, возможно, только глупец станет писать об этом книгу» Если добавить к сказанному, что содержание культуры крайне разнородно (она ведь включает в свое поле и материальные, и духовные, и художественные разновидности человеческой деятельности; ее процессы, продукты, проявления в самом человеке, в его «сущностных силах», по Марксу), то станет понятным, почему в изучение культуры включены самые разные науки, а каждой из них свойственна своеобразная «аберрация гносеологического зрения» -- сведение целостности культуры к подведомственной ей части, стороне, аспекту этого целого. Так, этнограф и социолог, психолог и технолог, искусствовед и педагог смотрят на культуру разными глазами и видят в ней разное.

Важнейшим признаком культурной принадлежности является, конечно, язык. Однако существуют разные культуры, которые говорят на одном языке (например, английская и американская, испанская и латиноамериканские), и культуры, каждая из которых говорит на двух и более языках (индийская или еврейская). К тому же при наличии в современном мире языков межнационального общения (того же английского или русского в России) не только родной язык оказывается для многих критерием их культурной самоидентификации. Человек, говорящий на двух или нескольких языках, вряд ли отождествляет себя с какой-то одноязычной культурой.

Обычно «своей культурой» называют ту, с которой человек связан своим происхождением, местом проживания, воспитанием, языком, на котором говорит и мыслит, традициями, сохраняющимися в его памяти. По словам Д.С. Лихачева, одна из величайших основ, на которых зиждется культура -- это память. Определение культуры через память чрезвычайно распространено в наше время, страдающее беспамятством.

Но только ли традиция и память делают нас культурными людьми? Ведь в культуре мы связаны не только с прошлым, но с настоящим и будущим. Наши надежды, цели и идеалы имеют для нас не меньшее значение, чем традиции, не всегда прямо совпадают с последними. Живя в современности, трудно ограничиться одним прошлым. В нем многое приходиться переосмысливать, создавать заново или заимствовать у других народов. Без этого культура -- всего лишь исторический реликт, место которому в музее, а не в жизни. Вопрос о «своей культуре» всегда поэтому новый вопрос, решаемый посредством не только памяти, но и воображения.

В культуре, которую мы считаем «своей», многое, конечно, зависит от нашего происхождения, окружения, воспитания, но ведь многое зависит и от нас самих, от того, что мы считаем для себя важным и нужным. В культуре, доставшейся нам от наших предшественников, нас может многое не устраивать, вызывать отторжение, тогда как в культуре других народов мы можем находить для себя нечто интересное и полезное. В своем культурном бытии мы детерминированы, следовательно, не только внешней необходимостью, предписывающей нам с непреложностью природного закона определенную культурную нишу (подобно тому, как природные организмы распределены природой по классам и видам), но и нашей свободой в выборе «своей культуры».

Граница между «своей» и «чужой» культурами устанавливается тем самым силой не внешнего принуждения, а нашего свободного выбора. Она не предзадана нам, а задана нами. Ее не всегда легко распознать, но именно она разделяет то, что подлежит в культуре научному изучению, с одной стороны, и философскому осмыслению -- с другой. Наука фиксирует в культуре то, что не зависит от нас, философия -- то, что предопределено нашей свободой. Традиция, положившая в основу культуры человеческую свободу, и сделала возможной возникновение философии культуры.

Изучаемое наукой культурное множество предстает, с одной стороны, как множество формообразований культуры, включающее миф, искусство, религию, философию и саму науку, с другой -- как историческое множество, образуемое культурами разных стран, эпох и народов. Философская идея культуры позволяет придать первому множеству систематическое единство, второму -- типологическое различие. Она как бы заключает в себе принцип связности всех составных частей культуры, с одной стороны, и ее разделения на исторические типы -- с другой. Без нее невозможна никакая культурная систематика и типология.

Причиной интереса к типологии культур стало открытие европейцами факта существования множества культур. Уже Возрождение пробило первую брешь в сознании средневековым человеком своего духовного превосходства над другими временами и народами, утвердив представление о самостоятельном и непреходящем значении античной культуры. Европа предстает с этого момента как напластование разных культур -- античной (языческой) и христианской, древней и новой, классической и современной. По словам К. Леви-Строса, «эпоха Возрождения открыла в античной литературе не только забытые понятия и способы размышления -- она нашла средства поставить во временную дистанцию свою собственную культуру, сравнить собственные понятия с понятиями других времен и народов»1.

Итальянское Возрождение, став первой -- классической -- формой гуманизма, покончило с представлением о содержательном и формальном единообразии культуры. Однако, как подчеркивает Леви-Строс, «человеческий космос был ограничен в начале эпохи Возрождения пределами Средиземноморского бассейна. О существовании других миров можно было только догадываться»2. Сколь изменчивой не казалась европейская культура, ей в то время не было альтернативы. Потребовалось, условно говоря, еще два возрождения («два гуманизма», по терминологии Леви-Строса), чтобы культурный мир расширился до всего земного горизонта, стал универсальным, включив в себя множество культур.

Вторым возрождением («гуманизмом») стало открытие древневосточных цивилизаций, прежде всего Индии и Китая, приведшее в XIX веке к появлению особой отрасли исторического и филологического знания -- востоковедения. В сознании европейцев Восток при всем своем отличии от Запада предстал уже не как синоним варварства, а как равновеликое Западу цивилизационное и культурное образование. И наконец, «третьим гуманизмом» стало открытие «первобытной культуры» (под таким названием в 1871 г. вышла в свет книга английского антрополога Э. Тейлора), превратившее «дикарей» (народы, находящиеся на ранних стадиях исторического развития) в людей со своей сложной и разветвленной культурой. «Этот этап является одновременно последним, поскольку после него человеку не остается ничего открыть в себе самом -- по крайней мере экстенсивно...».

На всех ступенях своей эволюции культура предстает прежде всего как средство межчеловеческой коммуникации и общения в пространстве и времени. Главным таким средством является язык, в котором видят наиболее отличительный признак существования любой культуры. Вне языка нет никакой культуры, как и культура получает свое символическое оформление прежде всего в языке. Принятый в той или иной культуре язык общения в наибольшей степени отличает один ее тип (или пласт) от другого. Исторически первым таким языком является устный язык -- единственное средство общения людей еще в первобытных коллективах, образуемых их прямым (кровным) родством и территориальной близостью. Эти формы совместной жизни людей изучаются этнографией (или этнологией), которую в США называют культурной антропологией, в Англии -- социальной антропологией. Данная наука представляет собой наиболее фундаментальный -- антропологический -- блок современного знания о культуре. Культуру, служащую предметом этого знания, можно назвать этнической (или народной). Последняя в научной литературе определяется как «совокупность лишь тех культурных элементов и структур, которые обладают этнической спецификой, иными словами, которые в глазах представителей данного этноса, а также в ряде случаев его окружения, выполняют этнодифференцирующую функцию в рамках «мы -- не мы» (или «наше -- не наше»). Тем самым они одновременно выполняют этноинтегрирующую функцию, способствуют осознанию единства различными, зачастую дисперсно разбросанными частями данного этноса».

Этническая культура держится на силе традиции, раз и навсегда принятых образцов поведения и мышления, освященных авторитетом предания и передаваемых от поколения к поколению на семейном (от отца к детям) или соседском уровнях. Элементы этой культуры -- обряды, обычаи, мифы, фольклор и пр. -- поддерживаются и сохраняются посредством естественных способностей человека -- его памяти, природного музыкального слуха, органической пластики. Для ее трансляции не требуются ни специальных технических средств, ни особо подготовленных людей. Такая культура не нуждается и в письменности, является дописьменной культурой, что ставит перед ее исследователями (этнологами или антропологами) специфические проблемы методологического порядка. «Этнология, -- по словам Леви-Строса, -- это область новых цивилизаций и новых проблем. Эти цивилизации не дают в наши руки письменных документов, ибо у них вообще нет письменности... Поэтому у этнолога возникает необходимость вооружить свой гуманизм новыми орудиями исследования» [1].

Чем более устойчивый, неизменный характер носит традиция, тем на более узком пространстве она проявляется. Отсюда местная ограниченность» этнической культуры, ее локальная замкнутость. Ее можно уподобить натуральному (но только духовному) хозяйству: она столь же самодостаточна и ей нет дела до Другой культуры. Принципом ее существования является изоляционизм, резкое противопоставление «своего» и «чужого» (только свое считается нормой и ценностью), обостренная вражда и неприязнь ко всему, что выходит за границы собственного мира. «Чужак» здесь почти что враг, а чужие обряды и обычаи воспринимаются как нелепые и достойные насмешки. Обладая пространственным разнообразием, повышенной изменчивостью при переходе от одной местности к другой, она в своем существовании во времени отличается исключительным постоянством, невосприимчивостью к инновациям, к каким-либо глубоким переменам. Отсутствие временной координаты (при наличии пространственной) в существовании этнической культуры -- прямое следствие ее традиционализма.

Но, пожалуй, главной особенностью этнической культуры является ее непосредственно групповой, коллективный характер, отсутствие в ней развитого индивидуального начала. Все проявления этой культуры лишены именного авторства, анонимны, безымянны. Никто не знает, кто автор дошедших до нас древних мифов и произведений народного творчества: они как бы созданы коллективным автором, чье личное имя не имеет существенного значения. Культура этноса -- это культура гомогенных коллективов, в которых индивид еще не выделился из целого, не отличает себя от него. Закрытость этой культуры, ее проницаемость для внешних влияний и заимствований со стороны, ее сопротивляемость всяким нововведениям и инновациям объясняется как раз слитностью, нераздельностью в ней индивидуального и группового начала. Отсюда затрудненность диалога между разными этническими культурами. Обладая структурным сходством, они лишены дара общения, а в случае соприкосновения друг с другом решают свои разногласия, как правило, с помощью силы. Большинство межэтнических конфликтов имеют своим источником эту несхожесть, разность, культур, заставляющую их смотреть друг на друга как на противников и соперников в борьбе за выживание.

Этнической культура она продолжает жить и в настоящем, причем в виде не только реликтовых остатков традиционной культуры, но и стихийно создаваемых продуктов устного народного творчества, городского фольклора, новой мифологии и стереотипов обыденного сознания. Этот глубинный, базовый слой любой культуры характеризует жизнь людей в современном обществе не в меньшей мере, чем все ее остальные проявления.

Этническая культура, позволяя народам оставаться самими собой, сохранять и воспроизводить себя в своем изначальном качестве, недостаточна для их жизни на более высоких ступенях исторического развития, требующих их взаимодействия и взаимопонимания. Когда такая жизнь станет исторической необходимостью, наступит время культур, выходящих за узкий горизонт обособленного этнического существования. Переход к ним -- целая духовная революция в истории культуры. И начало ей было положено изобретением письменности. В русле большой письменной традиции (в противоположность малым -- устным) сложится впоследствии то, что получит название национальной культуры.

Письменность возникла, разумеется, задолго до появления наций -- в странах древней цивилизации, в период так называемой аграрной истории. По мнению английского социолога Э. Геллнера, изобретение письменности сравнимо по своему значению с происхождением государства. Возможно, между тем и другим есть прямая связь. «По-видимому, письменное слово входит в историю вместе с казначеем и сборщиком налогов: древнейшие письменные знаки свидетельствуют прежде всего о необходимости вести учет»6. Еще более важна связь письменности с мировыми религиями. «В конце концов, -- пишет Э. Геллнер, -- сам Господь Бог свои заветы и заповеди преподносит собственному творению в письменной форме»7. Если этносы общаются со своими местными богами посредством устного языка (почему, вероятно, их и называют язычниками), то мировые боги, обращаясь к людям разной этнической принадлежности, могут говорить с ними лишь с помощью письменного слова, получающего значение священного писания. Письменность является, следовательно, языком мировых религий и государств (империй), которые возвышаются над этносами и служат своеобразным выходом из состояния межэтнической вражды и взаимного отталкивания. А поскольку такой выход означает одновременно и вхождение в цивилизацию, письменность можно определить как язык цивилизованного человека, в отличие от устного языка народов, находящихся на доцивилизационной стадии развития

Включая в себя разнообразные тексты, письменная культура противостоит стихии разговорного языка с его местными диалектами и семантическими различиями. Уже поэтому она способна объединять людей, живущих на больших пространствах и не обязательно связанных между собой узами кровного родства. Одновременно она расширяет их связь во времени, позволяя сохранять для потомства память о себе и своем времени. Посредством письменности каждое новое поколение может не только получать послания от своих далеких предшественников, но и обращаться со своими посланиями к последующим поколениям.

Носителями письменной культуры являются не все члены общества, а те, кто умеет читать и писать, -- его образованные слои, представляющие поначалу явное меньшинство по сравнению с остальной -- неграмотной -- частью населения. Отсюда характерный для обществ традиционно-земледельческого типа разрыв между большой традицией письменной культуры и малыми традициями местных культов или, проще, между грамотными и безграмотными. «В аграрном обществе грамотность усугубляет пропасть между большой и малой традициями (или культами). Принципы и формы организации ученого сословия в великих, создавших свою письменность культурах многообразны, и глубина пропасти между большой и малыми традициями может быть очень разной».

Письменная культура создается, как правило, не большими группами людей, а отдельными индивидами, является продуктом не коллективного, а индивидуального творчества, постепенно обретая именное авторство. Соответственно, и приобщение к ней осуществляется на уровне не всей группы в целом (как в случае этнической культуры), а конкретного лица (само умение читать и писать требует от человека индивидуальных усилий). До определенного момента она остается чуждой и непонятной большей части народа (в силу его неграмотности), несет на себе печать кастовой и сословной обособленности. Представители «ученого сословия» порой с недоверием и презрением относятся к народной культуре, третируют ее как нечто низкое, примитивное и недостойное образованного человека. Разрыв между традициями устной (этнической) и письменной культуры, характерный для обществ традиционного типа, свидетельствует о том, что здесь еще не сложилась национальная культура и, следовательно, нельзя говорить о существовании единой нации.

Преодолеть данный разрыв можно, казалось бы, посредством всеобщей грамотности населения, создания единой системы народного образования. Образование в этих условиях, действительно, становится главным институтом культуры, сменяющим собой традиционные формы ее передачи в дописьменный период. Слово «Bildung» (образование) в немецком языке обозначало XIX веке примерно то же, что и слово «культура». Образованность и культурность здесь почти что синонимы. Будучи важным условием приобщения человека к письменной культуре, образование само по себе еще недостаточно для возникновения национальной культуры, история которой начинается с появления национального литературного языка и национальной литературы. Если еще средневековая Европа, писавшая и читавшая преимущественно по латыни, сознавала себя как бы одной -- христианской -- нацией, объединенной католической Церковью, то в результате перевода общих для всех христиан священных текстов (Библии, прежде всего) с латыни на языки европейских народов начали складываться их национальные культуры со своим литературным языком и письменностью. Образование этих культур не отрицало наличия общих для всех европейских народов идей и понятий, почерпнутых из религиозных и античных источников.

Последнее обстоятельство особенно важно. Национальная культура не является простым переводом этнического культурного наследия на язык письменности. Простая запись древних мифов, легенд, сказаний, устного народного творчества еще недостаточна для ее возникновения. В ином случае народы становились бы нациями благодаря усилиям этнографов, фиксирующих в письменной форме то, что они выражают изустно. Сложившиеся в Европе национальные культуры являются своеобразным сплавом этнокультурного наследия каждого народа с общими для всей европейской цивилизации идеями и ценностями. Нации возникают как бы в зазоре между локальным и универсальным, особенным и всеобщим, являя собой сочетание, единство того и другого. В качестве нации каждый народ, не утрачивая своей изначальной этнической идентичности, подключается посредством письменности к ценностям более высокого порядка, объединяющим его с другими народами в границах общей для них цивилизации. Любой европеец, принадлежа к той или иной нации, знает, что он еще и европеец. Об этом духовном родстве народов Европы писали многие мыслители Запада. По словам Э. Гуссерля, «как бы ни были враждебно настроены по отношению друг к другу европейские нации, у них все равно есть внутреннее родство духа, пропитывающее их всех и преодолевающее национальные различия, Такое своеобразное братство вселяет в нас сознание, что в кругу европейских народов мы находимся «у себя дома».

Народ, следовательно, становится нацией в силу не просто своей этнической несхожести с другими народами, но наличия у него общей с ними цивилизационной идентичности. Сознание этой идентичности и отличает национальную культуру от этнической. Посредством такого сознания народы обретают способность общаться друг с другом, понимать друг друга, обмениваться культурными ценностями, вступать между собой в культурный диалог. Зрелая нация, как правило, не страдает ксенофобией, неприязнью к иностранному и чужому. Национализм, признающий только свое и отрицающий все чужое, есть болезнь не сложившейся до конца нации, в которой сильны пережитки этнического прошлого с его групповым эгоизмом и невыделенностью индивидуального начала. Национальную культуру можно определить также как разговор цивилизации с входящими в нее народами. Такой разговор может вестись, во-первых, на языке данного народа, во-вторых, на письменном языке, так как никакого другого у цивилизации просто нет.

Первоначально национальные культуры взаимодействуют между собой на уровне своих образованных элит. Последние берут на себя функцию культурного посредничества между разными народами. В истоке любой национальной культуры -- имена выдающихся писателей, художников, мыслителей, остающиеся в памяти поколений как ее творцы и общепризнанные классики. Будучи продуктом индивидуального творчества, неся на себе печать именного авторства, национальная культура может быть воспринята и усвоена также не на групповом, а на индивидуальном уровне. Отсюда свойственное национальной культуре содержательное многообразие индивидуальных самовыражений, отличающее ее от единообразия этнической культуры. К национальной культуре могут принадлежать люди с разными взглядами, идеологическими предпочтениями и эстетическими вкусами. В каждой из национальных культур можно найти своих просветителей и романтиков, традиционалистов и модернистов, консерваторов и новаторов. Целостность национальной культуры обеспечивается не содержательной схожестью взглядов и мнений людей по всем вопросам жизни, а их способностью вступать между собой в диалог, выражать себя, признавая за другими право на такое же самовыражение. Национальная культура как бы уравнивает всех в праве быть индивидуальностью, иметь собственное мнение и личную жизненную позицию, что, разумеется, не исключает наличия в ней формально общих для всех норм и стереотипов поведения и сознания. Формальная схожесть при содержательном многообразии -- характерная черта любой национальной культуры.

Закрепляясь преимущественно в письменной форме, национальная культура обретает способность сохраняться и накапливаться не столько в естественной памяти народа, сколько в искусственно созданных хранилищах -- музеях, библиотеках, архивах и пр. Хранящиеся в них фонды образуют главный культурный ресурс нации, ее, так сказать, национальный культурный капитал. Приобщение к нему в учебных аудиториях, музейных и библиотечных залах и создает нацию.

В современном мире появилась еще одна, совершенно особая разновидность культуры - массовая культура. Массовое сознание рождает, конечно, свои мифы и легенды, может полниться слухами, подвержено разным фобиям и маниям, способно, например, беспричинно впадать в панику, но все это -- результат не сознательных и продуманных действий, а иррационально возникающих на массовой почве переживаний и страхов. Массовая культура и есть культура, рассчитанная не на индивидуальное, а на массовое восприятие, создаваемая исключительно в угоду массам. Она обращена не к народу и нации, а именно к массовой аудитории, пытаясь вызвать у нее однозначную и одинаковую для всех реакцию. Совместный, коллективный характер восприятия, когда малознакомые и ничем не связанные между собой люди как бы сливаются в общем и едином для них эмоциональном отклике, -- специфическая особенность приобщения к массовой культуре. Понятно, что сделать это легче, обращаясь к самым простым, элементарным чувствам и настроениям людей, не требующим от них сколько-нибудь серьезной работы головы и духовных усилий. Массовая культура -- не для тех, кто хочет жить, чтоб «мыслить и страдать». В ней ищут по большей части источник бездумного веселья, ласкающего глаз и слух зрелища, заполняющего досуг развлечения, удовлетворения поверхностного любопытства, а то и просто «получения кайфа», т.е. разного вида удовольствий. Достигается эта цель не столько словом (тем более печатным), сколько изображением и звуком, обладающими несравненно большей силой эмоционального воздействия на массовую аудиторию. Они-то и являются языком массовой культуры. Социологи отмечают обратную зависимость между просмотром телепередач и чтением книг: с увеличением времени первого сокращается второе. Общество из читающего постепенно становится глазеющим, а на смену письменной (книжной) культуре постепенно приходит культура, основанная на восприятии зрительных и звуковых образов. Массовая культура -- преимущественно аудиовизуальная; она предназначена не для диалога и общения, а для снятия стрессов от избыточных социальных перегрузок, для ослабления чувства одиночества у людей, живущих рядом, но мало знающих друг о друге, позволяя им на какое-то время ощутить себя единой и общей массой, давая эмоциональную разрядку и выход их накопившейся энергии. Создавая средствами аудиовизуальной связи и информации так называемую «виртуальную (воображаемую) реальность», имеющую мало общего с подлинной, она, в конечном счете, обращена не к личности, а к массовому потребителю технически тиражируемой культурной продукции, которая с большой натяжкой может быть названа культурой в точном смысле этого слова, представая, скорее, как еще один вид потребительских благ и услуг (наряду с материальными), с одной стороны, и как особая технология управления людьми -- с другой.

Сегодня говорят о рождении еще одного -- информационного -- типа культуры, вызванного бурным развитием компьютерной техники и появлением Интернета. Последствия перехода к этому типу оцениваются многими исследователями как революционные, однако сам этот переход не стал пока в современной культурологии предметом особой и сколько-нибудь устоявшейся научной дисциплины. Информационную культуру числят часто по ведомству массовой культуры или видят в ней предмет специальной науки -- информатики, статус которой в качестве культурологической дисциплины еще не получил достаточно четкого обоснования

Современные проблемы культуры в философии

Развитие культурфилософской мысли XX века наиболее интенсивно происходило в рамках западной культуры так как именно здесь все явления "кризиса" проявились раньше и глубже. Кроме того, исторически сложившиеся традиции философского мышления явились предпосылкой нового этапа в развитии философий культуры, ее различных направлений и школ. При всем многообразии последних можно выделить некоторые общие характеристики западной культурфилософв” XX века.

1. Главенствующей темой стала проблема современного кризиса культуры и его первопричин. Картина кризиса дается, как правило, на основе анализа современных реалий — морали, религии, искусства, массовой культуры, наука и техники В поисках же конечных, "метафизических" причин кризиса выделяются основания культурно-типологического порядка. Подчеркивается роковая связь сегодняшней ситуации с исторически сложившейся спецификой культуры Нового времени: ее рационалистическим характером, утилитарно-деятельным отношением к миру, далеким от созерцательности, индивидуалистическим типом личности и т. д.

2. Им всем присуще притязание на глобальное историко-социальное обобщение, когда вся история превращается в историю культуры в особом, широком значении слова: культура — историческая жизнь как она есть. При таком

Из множества ярких имен в философии культуры XX века выделим те, которые оказались наиболее влиятельны в духовной атмосфере нашего столетия, стали "властителями" и выразителями дум эпохи, определили основные направления в культурфилософских исследованиях

Подходы к культуре

"Философия жизни" и культурфилософские концепции XX века.

Вильгельм Дильтей (1833—1911) — представитель немецкой "философии жизни" — основоположник "понимающей" методологии в исследовании культуры, оказавшей огромное влияние на всю сферу культурологических изысканий.

Жизнь, пишет Дильтей, "в отдельных частях может быть и что-то ясное, но в целом нечто совершенно загадочное", так как любое событие здесь порождено сложным столкновением и переплетением "наших инстинктов и чувств в нас с окружающим и судьбой вне нас". Поэтому точные формулы здесь невозможны, а достоверность знания совершенно отличается от общезначимых истин в "науках о природе".

Именно это определяет специфику познавательной методологии в "науках о культуре". Понять "жизнь" можно только из нее самой с помощью герменевтики, то есть истолкования отдельных явлений культурно-исторической реальности как моментов целостной духовной жизни реконструируемой эпохи, интуитивно проникнувшись их своеобразием.

Историю культуры Дильтей рассматривает как ряд замкнутых культурных систем, не связанных друг с другом Истолкование феноменов культуры должно осуществляйся через реконструкцию мировоззрения, которое составляет их смысловое ядро и является основой целостности культурных систем. Поэтому история культуры, по Дильтею, это история мировоззрений.

Основной корень мировоззрения — жизнь" и "всякое мировоззрение оказывается интуицией, возникающей из недр самой жизни". Поэтому мировоззрение не является результатом познавательной деятельности людей, это лишь верхний слой" в процессе его формирования. Выбор же исходных мировоззренческих установок осуществляется в результате определенного жизнеощущения под влиянием жизненного опыта. Бесчисленное множество оттенков в отношении людей к миру образуют подпочву развивающихся на их основе мировоззрений. Дильтей указывает важнейшие среди элементов этой "подпочвы": "Климат,

расы, нации, созданные историей и тем или другим государственным порядком, обусловленные временем деления на эпохи и века, в которых живут нации".

Выделяя различные типы мировоззрения, Дильтей, прежде всего, указывает на их обусловленность теми областями культуры, которые их создают. Соответственно им выделяются религиозное, поэтическое и метафизическое (философское) мировоззрение.

Источником религиозного мировоззрения является первичный религиозный опыт и религиозное чувство, порожденные областью действительности, недоступной воздействию человека и непостижимой для его ума, но власть которой человек ощущает в своей повседневной жизни.

В отличие от религии искусство "утоляет тайную тоску человека, ограниченного судьбой или собственным решением, тоску по тем жизненным возможностям, которые оказались ему недоступными И открывая ему их в образе фантазии, ..расширяет его самосознание и горизонт жизненного опыта". Понять жизнь из нее самой, дав ей свободно воздействовать на душу человека своими величавыми очертаниями, — вот цель искусства.

Развитие религии и искусства подготавливают появление философии или "метафизики" как высшей ступени постижении "жизни" Философии характерно рациональное осмысление единства культурной жизни Философия старается сделать рациональную мысль двигателем жизни сообщая ей одухотворенную мощь своей основной идеи. Но идеи эти различны.

Дильтей выделяет три вида метафизического мировоззрения в соответствии с основной идеей, которая раскрывает отношение человека к жизни- натурализм (человек определен природой), идеализм свободы (дух сознает свою сущность, отличную от всякой физической причинности) и объективный идеализм (индивид поднимается до осознания своей связи с божественным всеединством вещей).

Таким образом, Дильтей утверждает, что ни одна метафизическая система не может претендовать на объективную, общеобязательную картину мира А поэтому единственный путь постижения культуры — выявление структурной связи "жизненных единств", которая продолжает себя в уникальности духовной жизни общества и человека.

Георг Зиммель (1858—1918) который в своих исследованиях акцент делает на сложныхпереплетениях субъект-объектных отношений в этой "форме жизни".

По Зиммелю. культура неразрывно связана с глубинным дуализмом мира, где друг другу противостоят объективный мир природы и мир человеческой культуры, где действует "Субъективный дух") "Человек не включается безусловно, подобно зверю, в естественную мировую заданность, но от нее отделяется, противопоставляет себя ей В середине этого дуализма пребывает "идея культуры".

Дать абсолютно точное понятие культуры, считает Зиммель, невозможно, но символически ее можно выразить как "путь души к себе самой" — путь от природного состояния души к состоянию культурному Культура существует там, где встречаются два элемента, душа индивида — и дух, обретший предметность", то есть некое произведение являющееся объективированием душевных сил и возможностей человека, который его создал Произведения искусства и моральные нормы, наука и техника, религия и право, целесообразно созданные предметы и манеры поведения, и т д — все это культурные феномены, которые ведут индивида к самому себе, но более совершенному

Культура, таким образом, это сложная, утонченная, наполненная субъект-объектными отношениями форма жизни, где происходит постоянный синтез субъективного развития и объективных духовных ценностей При этом, история культуры — это бесконечный процесс возрастания ценностного содержания жизни. Всякое творчество обогащает жизнь еще одним явлением духа, но тут-то, по Зиммелю, и скрыта трагедия культуры — возможность существования противоречия между конкретным и культурным значением одного и того же объекта, — некого достижения человеческого творчества

Созданные человеком феномены "объективного духа" обладают относительной самостоятельностью по отношению к субъекту В них всегда есть момент смысла, который автор не вкладывал, но он может быть обнаружен другими а потому их дальнейшая эволюция от нас не зависит, и "объективный дух" в состоянии эмансипироваться от общих целей культуры Эволюция искусства, науки или техники может превратиться лишь в собственное усовершенствование, которое уже будет мешать их интеграции в Усовершенствование человеческой души

По мнению Зиммеля, в жизни существует парадоксальный факт "чем выше свершения в различных областях.. ,

тем больше убывает их культурная ценность". Люди таких "перегруженных культур" ощущают себя как "все имеющие, и ничем не обладающие".

Анализ современной культуры Зиммелем представлявляет особый интерес, так как он фактически был первым, кто положил начало исследованию феномена, получившего в литературе название "кризис культуры". Характеризуя современную эпоху как высокоразвитую, он подчеркивает ее внешние достоинства: огромный рост техники науки, бытового комфорта, индустрии развлечений и т. д. Но, оценивая эти достижения, с точки зрения интересов субъективного развития людей, он вынужден определить ее как эпоху "перезрелости и утомления", что несет в себе две опасности для человека. Первая — "средства жизни превосходят по своему значению ее цели" и они присваивают себе психологическое достоинство конечных целей". Поэтому интересы и надежды людей все более начинают смешаться в сторону "культуры вещей", отклоняясь от значительно более узкой задачи приобщения индивидов к культуре. "Вся гонка, ненасытность и жажда наслаждений нашего времени — лишь следствия и проявления реакции, вызванной тем. что личных ценностей ищут в той сфере, в которой их вообще не бывает"

Другой опасностью является то, что "объективные образования культуры обретают самостоятельное, повинующееся чисто фактическим нормам развитие и тем самым становятся не только глубоко чуждыми субъективной культуре, но и прогрессируют с такой быстротой, что она догнать их не может". С этим связано ощущение кризиса культуры.

В своих работах Зиммель поднял очень актуальные проблемы в жизни современной культуры и определил возможные подходы к уяснению этих проблем. Поэтому и после Зиммеля концептуальные и методологические основы "философии жизни" были предпочитаемыми для многих культурфилософов.

Культура и цивилизация. Освальд Шпенглер (1880— 1936) — одна из самых драматических и противоречивых фигур в философии XX века; В работе "Закат Европы", которая стала почти бестселлером, он заглянул дальше своих современников, дав положительный импульс к развитию многих областей знания. Но сегодня практически у него нет последователей, только критики. Причина этого не только в откровенном консерватизме, но и в теоретико-методологических основах его концепции.

Определив цель своего исследования: "предопределить историю... проследить судьбу западноевропейско-американской культуры в ее еще не истекших стадиях", — щпенглер выступил против концепции единого всемирно-исторического прогресса. "Человечество", "прогресс", по его мнению, пустые слова, которые надо устранить из круга исторических проблем, и тогда глазу откроется поразительное богатство "действительных форм" культурной жизни.

Охарактеризовав "птолемеевской системой истории" традиционное европоцентристское представление о развитии культуры, когда последняя вращается вокруг Европы как мнимого центра всего мирового свершения, Шпенглер называет свой взгляд "коперниканским открытием" в культурфилософии, так как здесь множество культур предстают как "отдельные миры..., имеющие одинаковое значение в общей картине истории, ...занимают соответствующее и нисколько не привилегированное положение".

История и культура у Шпенглера не дифференцируются. История предстает как "мир-как-история", которая охватывает все лики и движения жизни в их глубочайшем значении и становлении. Сама жизнь есть бесконечное зарождение и гибель культур, а их существование в разные времена и на самых отдаленных территориях планеты, для Шпенглера, свидетельство не единого мирового исторического процесса, а единства проявлений жизни во всем ее многообразии.

Шпенглер выделяет в мировой истории восемь культур, достигших предельной полноты осуществления своих возможностей: Египет, Вавилон, Китай, Индию, античность, а также арабскую культуру Средневековья (объединяет ее с византийской), мексиканскую культуру (майя) и культуру Западной Европы (начиная с Х века). Каждая из этих культур отличается глубиной и совершенством самовыражения своей души, чистотой языка своих форм. Отказавшись от европоцентризма, Шпенглер оставляет в качестве главного объекта исследования культуру Европы. С ней он духовно связан, болеет за ее современное состояние и пытается вредсказать западноевропейской культуре будущее.

Все культуры, по Шпенглеру, "живые существа высшего ранга", которые проходят все этапы эволюции любого живого организма: детство, юность, возмужалость, старость. На огромном историческом материале Шпенглер создает грандиозную картину жизни и развития разных культур, иллюстрируя свою теорию круговорота в куль-

турно-историческом процессе. Жизнь культуры, по его мнению, есть история "души культуры". Каждая культура при этом, "обнаруживает глубоко символическую и почти мистическую связь... с пространством, в котором и через которое она ищет самоосуществления". Способ существования культуры в этом пространстве определяет "стиль культуры, "стиль" ее души как только ей присущий способ внешнего проявления. Это мысли и поступки людей, их нравы и умонастроение, выбор видов искусств, и форм общения и т. д. Все эти культурные формы оказываются сращены в единую целостность, которая пронизана определенной "идеей" и подчинена ее судьбе. Культуры совершенно не детерминируются внешними факторами, их судьба — саморазвертывание души, "идри". что придает всем ее элементам характер символов, имеющих особый смысл. Эти системообразующие "идеи", отличающие одну культуру от другой, по мнению Шпенглера, не подлежат познанию, но только "чувствованию". Культуры замкнуты и непроницаемы для посторонних, но их своеобразие можно ощутить в разных проявлениях. Прочувствовать душу культуры легче, когда она достигает стадии зрелости и насыщеннее становится язык ее форм яснее проявляются черты души.

Шпенглер выделяет некоторые образы-символы, которые являются как бы первофеноменами разных культуру определяя смысловое значение всех проявлений культурной жизни. Таковы например, "дорога", таящая в себе неведомую даль (Египет); статуарность "тела" (античность); щемящее чувство от бесконечного "пространства" (Западная Европа) и т. д.

Предложенные Шпенглером образы-символы — это, чаще всего, воплощение переживаний, связанных с впечатлениями от произведений искусства, и в этом своем значении они точны и выразительны; Но когда Шпенглер делает их основой объяснения всех культурных явлений долгой эпохи (культуры живут 1200—1500 лет), то это уже выглядит вульгарным субъективизмом.

Слабой стороной его теории явилось и предельное обезличивание культурных процессов: индивидуальны только культуры как целое, но индивидуальность человека не играет абсолютно никакой роли. Воплощение "судьбы культуры" через пассивный человеческий материал, фактически есть вульгарный социологизм.

Цивилизация — это "органически-логическое следствие, ...завершение и исход культуры... Цивилизация— неизбежная судьба культуры". Характеризуя этот этап "умирания" культуры, он отмечает его главные черты: город вытесняет деревню, народ превращается в массу; человек теряет связь с природой, с культурным творчеством, ему свойственны утрата религиозности, благоговения перед культурными традициями — на первый план в его жизни выходят инстинкты, жажда денег, холодный ум... Происходит обесценивание человеческой личности, утверждается "величие денег — в руках твердых духом... натур практического пошиба".

Цивилизация — это "закатывающаяся жизнь". Скепсис и пессимизм в отношении современного состояния европейской культуры пронизывают "Закат Европы", но для самого Шпенглера это было лишь подготовкой, преддверием последующей открытой апологии технократизма и "римского духа" в жизни Германии. Подобная противоречивость Шпенглера, его мировоззренческих ориентации, в определенной мере, была бессознательным выражением эпохи кризиса, что соответствовало и его теоретическим положениям о культурной обусловленности научных взглядов. Двойственность позиции Шпенглера определила трагизм его личной судьбы: он готов был стать идеологом "третьего Рейха", ниспровергая гуманистические традиции европейской культуры. Но и нацистами он был отвергнут из-за излишней теоретичности и мрачности своих технократических построений.

И все же работа О. Шпенглера "Закат Европы" — одно из самых интересных культурфилософских исследований XX века, и оно оказало существенное влияние на западную философий культуры и культурологию в целом.

Английский историк и философ А. Тойнби (1889—1975) поддерживал идею циклического развития множества культур в истории человечества. Он утверждал, что тезис о единстве всемирно-исторического процесса — великое эаблуждение. По Тойнби, всемирная история представляет собой совокупность историй самостоятельных "цивилизаций". Последние — своеобразные "культурно-исторические монады", то есть автономные культурные образования, проходящие в своем развитии стадии возникновения, роста, надлома и разложения, после чего каждое гибнет и уступает место другому. Однако, в отличие от Шпенглера, Тойнби допускал, что в жизни всех этих цивилизаций есть связующие звенья, обеспечивающие поступательное разви-

тие рода человеческого, его духовное совершенствование.

Тойнби, многое заимствуя у Шпенглера, видел однако существенное отличие своих теоретических построений. Тойнби профессиональный историк, претендующий на точное, конкретное обоснование Теоретических обобщений эмпирическом материале — пытался вывести некоторые "эмпирические законы" повторяемости культурно-исторического развития, позволяющий” предвидеть будущее Одним из таких законов Тойнби является закон "Вызова-и-Ответа", согласно которому каждый шаг вперед в развитии цивилизации связан с адекватным Ответом на Вызов исторической ситуации. Тойнби констатирует способность человеческой личности влиять на ход событий, так как подобный адекватный "Ответ" — заслуга "творческого меньшинства", которое выступает носителем мистического "жизненного порыва" Своеобразие Вызовов и Ответов определяет специфику каждой цивилизации, ее ценностных ориентации и мировоззренческих концепций. Оказавшись однажды неспособной решить очередную задачу творческая элита превращается в "господствующее меньшинство", которое утверждает свою власть уже не авторитетом, а силой. Масса же населения в этом случае становится "внутренним пролетариатом", который и разрушает цивилизацию, если она прежде не гибнет от военного поражения или естественных катаклизмов.

В какой-то мере с идеей многолинейного развитие культур Шпенглера пересекаются и культурфилософские воззрения А. Швейцера. Альберт Швейцер (1875—1965) — великий гуманист XX века, человек-легенда в современном западном мире. Будучи Глубоким мыслителем, он жил на манер древних мудрецов: не отделял своих взглядов от поступков. Швейцер предложил новый образ личности и соответствующий образ жизни, проверив его своей собственной жизнью. Его называли "гением человечности", но для многих он остался непонятным чудаком, который в 30 лет бросил вполне благополучную жизнь и карьеру музыканта искусствоведа, теолога и философа — и получив медицинское образование, уехал врачом в Экваториальную Африку ради "служения человеку". Этот поворот судьбы неразрывно связан с его философскими взглядами.

Швейцер-философ был близок "философии жизни" в понимании культуры, но и достаточно оригинален в истолковании причин кризиса западноевропейской культуры Главной чертой кризиса он считал господство материальной жизни над духовной, общества над человеком, обезли-

чивание и деморализацию последнего, так как человек попадает в современном обществе в зависимости, организующие его "бездумье", обращающие во зло его добрые намерения. Человек становится воплощением слепой воли, которая растоптала последние остатки человеколюбия, и заставляет человека обслуживать совершенные средства уничтожения людей, не разбирая воевавших и не воевавших.

Причина такого трагического состояния европейской культуры коренится, по мнению Швейцера, в распространении ошибочного мировоззрения, которое неверно трактовало смысл культуры, сближая ее с безличными явлениями естественной эволюции и не уделяя должного внимания этическому моменту в культурном процессе. "Культура, — пишет Швейцер, — совокупность прогресса человека и человечества во всех областях и направлениях при условии, что этот прогресс служит духовному совершенствованию индивида... Стремление к прогрессу... человек черпает в оптимистическом мировоззрении, которое утверждает мир и жизнь как нечто само по себе ценное".

Главная задача сегодня, считает Швейцер, обосновать оптимистическое мировоззрение, и сделать это можно только утвердив в качестве исходного принципа "благоговение перед жизнью".. Это — основа для разработки норм универсальной "космической этики", способной возродить человека, восстановить творческую активность, направленность на заботу о подлинной культуре.

Игровая концепция культуры. Своеобразно представлена "философия жизни" в трудах еще одного знаменитого культурфилософа XX века Й. Хёйзинги. Голландский историк и культфилософ Йохан Хёйзинга (1872—1945) — автор так называемой "игровой концепции" культуры. В своем фундаментальном труде "Homo Ludens. Опыт исследования игрового элемента в культуре" Хёйзинга предложил переосмыслить понятие культуры, исходя из наличия игрового элемента в культурной жизни. Интерес к игре не случаен в культурфилософии ХХ века — это своеобразная форма самосознания эпохи, когда в самой жизни необычайно возрастает спрос на игру (спорт, викторины, кроссворды и т. д.), что является попыткой уйти от крайней политизации и идеологизации жизни.

Хёйзинга рассматривает историю культуры как сменяющие друг друга культурно-исторические целостности, в которых взаимодействует множество элементов, связанных с духовной жизнью и творчеством человека. Различие их

проявляется в соотношений в них "игры" и "серьезности". По мнению Хейзинги. именно игре, в большей степени, нежели труд. была формирующим элементом человеческой культуры, так как выполняла более широкую витальную функцию, чем практические, утилитарные виды деятельности Игра — "выражение жизненной борьбы", самое глубинное проявление жизни. Игра "обретается в поле деятельности духа, в созданном для себя духом собственном мире, где вещи имеют иное, чем в "обычной жизни", лицо и связаны между собой иными, не логическими, связями.. Она стоит по ту сторону серьезного..." Задолго до того, как человек накопил в себе силы изменять окружающий его мир, он создал свою "среду" в сфере игры. Функция игры, утверждает Хейзинга, "старше и первозданнее всей культурной жизни".

Игра, как ее понимает Хейзинга, это — "действие, протекающее в определенных рамках места, времени и смысла, в обозримом порядке, по добровольно принятым правилам и вне сферы материальной пользы или необходимости. Настроение игры есть отрешенность и воодушевление — священное или просто праздничное Само действие сопровождается чувствами подъема и напряжения и несет с собой радость и разрядку". Игра — это всегда свобода человека, а не гнетущая зависимость от обстоятельств, и воодушевление от своих возможностей, что дает простор жизненным силам, стимулирует совершенствование человека, и все это на грани шутки, развлечения, необузданности человеческих страстей и эмоций.

В архаических культурах, считает Хейзинга, игра охватывала все сферы жизни, и потому противоположность "игры" и "серьезности" еще не имеет значения

В более поздние эпохи происходит разделение сферы "игры" и "серьезности" Происходит это за счет бесконечной дифференциации культуры

В XX веке, утверждает Хейзинга, происходит почти полная утрата игрового элемента, культура становится слишком серьезной, и потому сегодня налицо все признаки упадка Одним из таких признаков является, например, "пуэрилизм" (ребячливость) современного западного общества, когда происходит смешение мнимой серьезности и неправильно понятой игры Это, с одной стороны, бесконечная псевдосерьезная политическая возня (предвыборные компании, интриги, падения кабинетов и т. д), а с другой — распространение игр, которые перестают быть просто развлечением (профессиональный спорт).

Осуществляя "диагностику зла нашего времени", Хейзинга отмечает, что отсутствие подлинной благородной игры деформирует личность, отвращает ее от разума. Происходит иррационализация культуры, поворот к культуре инстинкта. Игровая концепция культуры Хейзинга, в определенной мере, дерзкая гипотеза гуманиста, который на собственном опыте знал страшную сущность фашизма и пытался защитить личность в современном мире.

Социологические подходы в философии культуры XX века. Наряду с культурфилософскими концепциями, ориентированными на иррационалистические основания культуры в философии культуры XX века получили распространение и направления, сближающие естественнонаучное и гуманитарное познание на основе выделения надличностных структур в культурной жизни, связанных с организацией общества Такие концепции можно обобщенно назвать: "социологический подход" в философии культуры.

Французский философ и психолог-позитивист Люсьен Леви-Брюль (1857—1939) исследовал первобытную культуру и архаическое сознание с позиции социологического подхода к феномену коллективного сознания Он явился автором концепции первобытного "дологического" мышления Выступая против признания одного-единственного типа мышления, свойственного человеку во все эпохи, Леви-Брюль выдвинул гипотезу, что тип мышления человека задается коллективным сознанием, зависящим от характера социальной организации. На большом этнографическом материале он исследовал тип мышления первобытного общества, сравнивая его с мышлением современного человека и в итоге пришел к выводу, что в эволюции человеческой культуры существовало как минимум два различных типа мышления — "дологическое" и "логическое".

Понятие "коллективные представления" составляет основу его концепции По мнению Леви-Брюля, это — представления, присущие всем членам социальной группы. Они, во-первых, независимы от отдельной личности и проявляют черты, которые невозможно осмыслить и понять путем одного только рассмотрения индивида. Так, например, язык, хоть он и существует лишь в сознании личностей, которые на нем говорят, является, тем не менее, несомненной социальной реальностью, базирующейся на совокупности коллективных представлений. Язык навязывает себя каждой из этих личностей, он предшествует ей и переживает ее. Во-вторых, коллективные представления навязываются индивидам, пробуждая в них определенные

чувства и побуждения к действиям. И, в-третьих, они передаются из поколения в поколение, как определенные схемы мышления и поведения.

Такими "коллективными представлениями" являются верования, язык, обычаи и другие элементы архаической культуры. Их главная особенность в своеобразной ориентированности мышления и поведения, где слиты три момента: образ объекта, его переживание и действие по отношению к нему. События, чувства, движения в современном мышлении различаются и анализируются даже в случае самого внезапного восприятия. В архаическом сознании первобытных людей все слито: изображение и то, что изображено; человек и его имя; явление и его часть; явления и вызванные им переживания и т. д. Характеризуя в целом первобытный тип мышления, Леви-Брюль называет его мистическим и дологическим.

Но каково сознание людей, таков и мир для этого сознания; это сказывается в особенностях верований, культов, языка и т. д. — во всей культуре. Проследив эволюцию первобытного общества и культуры, Леви-Брюль пришел к выводу, что по мере дифференциации социума эволюционируют мифы, развивается сфера логического мышления и, соответственно, формы культурной жизни... Однако, и в более поздних, "высоких" культурах элементы "дологического" мышления сохраняются, сохраняется сама структура "дологического" мышления.

Социологизм, в исследовании культуры Леви-Брюля, во многом способствовал развитию структурализма как направления в культурологии, связанного с использованием системно-структурного принципа исследования. Такие структуры существуют во всех сферах культуры: языке, искусстве, религии и т. д. Структурализм расширил применение объективных рационалистических методов естественных наук в сфере исследований культуры. При этом исходное философское понимание человека и культуры было различно, что определяло выделение различных структур. Так, французский структурализм подчеркивает базисное значение языковознаковых структур. Теоретики структурно-функционального анализа в качестве определяющей структуры фиксируют совокупность общественных норм и ценностей, которые принуждают человека выполнять функциональные требования социальной системы. Марксизм исходит из признания базисного значения материальной, экономической структуры общества по отношению к духовной жизни. Но все эти подходы предполагают,

Макс Вебер (1864—1920) — немецкий социолог, философ. историк, был автором теории идеальных типов. Ее смысл сводится к разработке метода социального познания, в том числе познания культуры, с помощью конструирования особых образов-схем исследуемых феноменов, где их наиболее характерные и важные для исследователя черты взяты в идеальном виде, то есть очищенном от наслоений и переплетений в реальной жизни. Этот метод позволяет осмысливать эмпирический материал не только в его "объективно-возможных" связях, но и в аспекте индивидуального интереса исследователя. Таким образом, М. Вебер проводит обобщение эмпирического материала, выявляя повторяющееся в своеобразных, индивидуальных культурно-исторических явлениях.

М. Вебер, не отрицая влияния экономики на духовную жизнь общества, концентрирует внимание на формировании духовных предпосылок различных историко-культурных феноменов. При этом он тщательно избегает выводов о том, какие стороны в жизни общества являются определяющими и чаще говорит об "адекватности", "внутреннем родстве" разных явлений материального и духовного порядка. "Капиталистическая форма хозяйства, — пишет он, — и дух, в котором оно ведется, находятся.. в отношении постоянной адекватности друг к другу..."

Центральная проблема в исследованиях М. Вебера — анализ хозяйственной жизни общества, материальных и идеологических интересов различных социальных групп и религиозного сознания. В работе "Протестантская этика и дух капитализма" он исследует влияние протестантизма на формирование того психологического типа личности, без которого невозможно было развитие капитализма.

Постоянно подчеркивая, сколь многосторонне обусловлено такое сложное духовное образование как "хозяйственная этика", он выделяет и детально моделирует "коренящиеся в психологических и прагматических религиозных связях практические импульсы к действию". В частности он отмечает, что "влияние религии на образ жизни... очень Различны в зависимости от пути к спасению и — в тесной связи с этим — от психического качества спасения, к которому верующий стремится".

Так, идея предопределенности потусторонней жизни

сильно отличается в исламе и в протестантизме Кальвина. В исламе считалось предопределенной вся земная жизнь человека, поэтому практическим следствием магометанского фатализма могла быть лишь военная рыцарская храбрость, но не трудолюбие. Кальвинист же в земной жизни свободен, предопределена только потусторонняя его жизнь: испытание же "избранности", "угодности Богу" происходит в труде, который приобретает характер служения Богу, и ценность его уже не в его результатах, а в нем самом. М. Вебер называет это " мирским аскетизмом", который всех (и богатых, и бедных) принуждал к постоянному, систематическому труду как "религиозному долгу" -"Только на Западе — в аскетическом протестантизме — произошло перемещение рациональной аскезы в светскую жизнь" — пишет М Вебер, связывая с этим причину своеобразия современной западной цивилизации. Он считает, что само своеобразие религии связано (но не обусловлено) с социально-психологическими особенностями тех социальных групп и слоев, которые их когда-то и создали или, по крайней мере, оказали наиболее сильное влияние на практическую этику соответствующей религии.

Близок к "социологическому" пониманию культуры и его брат Альфред Вебер (1868—1958), который расчленял культурно-исторический процесс на социальный (формирование социальных форм организации общества), цивилизационный (развитие рационального познания и связанных с ним науки и техники) и культурный (осознание человеком своей связи с Абсолютом — в сфере искусства, религии и философии) Если первые два — сфера биологической целесообразности в приспособлении к условиям жизни, то культура — это сфера человеческого творчества, направленного на "обретение целостности нашего собственного внутреннего бытия вместе с целостностью всего внешнего мира" Следовательно, это — сфера духовного возвышения человеческой личности над биологической жизнью Все они связаны в истории, но протекают по различным законам, социальный и цивилизационный прогресс — восхождение по ступеням практического знания и средств внешнего, рационального оформления бытия, духовное развитие абсолютного прогресса не имеет — тут присутствуют периоды взлета и упадка.

В своей основе духовная жизнь есть выражение иррационального чувства и стремления человека к духовному возвышению, но каждый раз новые жизненные условия ставят новые задачи и возможности в "прорыве" в духов-

Гегель обосновал концепцию развития культуры как закономерного процесса, в котором культура каждого народа и этапы ее развития представляют закономерную ступень совершенствования человеческого духа. История культуры, являясь воплощением мирового духа, развивается во времени, на каждом этапе своего развития преследуя определенную цель. Общей же целью является развитие свободы духа, применительно к человеку и обществу — это свобода человека в гражданском обществе.

Монистическую концепцию культурного развития отстаивает, уже с материалистических позиций, марксизм, исследующий наиболее общие закономерности развития человеческого общества. Предметом исторического материализма выступают всеобщие законы и движущие силы общества, рассматриваемые как целостные, противоречивые и взаимозависимые. Марксизм призывает познать законы развития и использовать полученные знания на пользу человечества.

К. Ясперс является создателем оригинальной концепции “осевого времени”, охватившего период от 800 до 200 гг. до н.э. Культура этого времени духовно изменила человека.

Ясперс делил культуры на три типа:

Культура “осевых народов”. Эта культура как бы вторично родилась в осевое время, продолжив свою предыдущую историю. Именно она заложила основу духовной сущности человека и его подлинной истории. К ней Ясперс относил китайскую, индийскую, иранскую, иудейскую и греческую культуры.

Культуры, не затронутые осевым временем и оставшиеся внутренне чуждыми ему, несмотря на одновременность с ним. К ним Ясперс относил египетскую и вавилонскую культуры, которые, несмотря на свои огромные успехи, не смогли переродиться и в дальнейшем стали жертвами внешних сил.

Культура этого типа делит народы на те, основой формирования которых был мир, возникший в результате осевого времени (македонцы и римляне) и последующие народы и те, которые остались в стороне от развития, то есть первобытные народы.

Гегель выделял три исторических типа культуры как три фазы развития абсолютного духа: восточная, греко-римская и германская (европейская) культуры. Целью истории, по Гегелю, является развитие свободы. Критерием культур поэтому является принцип осознания свободы. “Восток знал и по настоящее время знает, что только один свободен; греческий и римский мир знал, что некоторые свободны; германский мир знает, что все свободны”.

Ницше также выделял три типа культуры: брамическая (индийская), эллинская и христианская. Последняя, в условиях которой мы живем, породила, по мнению Ницше, рабскую психологию, покорность, боязнь борьбы и изменений, доктринерскую мораль, косность, всеобщую серость, психологию "толпы". Здесь в качестве критерия типологии культур выступает человеческая оригинальность, индивидуальность, независимость.

Существует множество определений понятия культуры. Первоначально термин «культура» обозначал обработку и уход за землей. Наиболее философским является определение культуры как системы исторически развивающихся внебиологических программ человеческой жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех основных проявлениях, сферы свободной самореализации личности. Впервые культура становится предметом философского изучения в рамках философии Просвещения. Она выражает здесь степень развитости разумного начала, опредмечиваясь в ходе истории в религии, морали, праве, искусстве, науке, философии. При этом многообразие форм культуры располагалось в определенной исторической последовательности. Представители философии жизни сформировали идею об исторической самобытности и локальности культур, отказались от представлений о единой линии культурного развития человеческого рода, оппозиция «природа – культура» сменилась на оппозицию «цивилизация – культура» (О. Шпенглер). Это противопоставление было связано с критикой западной техногенной цивилизации и массовой культуры. Культура как органическое, творческое духовное начало противопоставляется цивилизации как утилитарному, техногенному, материальному. Культура при этом сводится к высшим областям духовного творчества, а цивилизация – к системе различных технологий, повышающих материальное благосостояние людей. В современной философии можно выделить два основных подхода к осмыслению культуры. С точки зрения аксиологического подхода культура – это система ценностей, сложная иерархия идеалов и смыслов, значимая для конкретного общественного организма. Сторонники этого подхода обращают особое внимание на творческий и личностный аспекты культуры, рассматривая ее как меру гуманизации общества и человека. С точки зрения деятельностного подхода культура – специфический способ человеческой жизнедеятельности. Как способ регуляции, сохранения и развития общества культура включает в себя не только духовную, но и предметную деятельность. Акцентируется не столько культура личности, сколько культура всего общества. Близкой к деятельностному подходу является семиотическая интерпретация культуры Ю. М. Лотмана. Культура рассматривается им как система информационных кодов, закрепляющая жизненный социальный опыт, а также средства его фиксации. Культура как сложно организованный и развивающийся набор таких семиотических систем транслирует программы поведения, общения и деятельности. Культура как система разнообразных традиций, образцов поведения, норм и результатов деятельности, постоянное воспроизведение которых делает человека человеком, обладающим языком, сознанием, искусством, современной индустрией, наукой, представляет абсолютную ценность, задающую главные ориентиры всем сферам человеческой деятельности. Культура передается от поколения к поколению и является формой социального наследования, сохраняющей для будущего наш социальный опыт. Основным для философии культуры является вопрос о существовании культурных универсалий, задающих целостный обобщенный образ человеческого мира.

Культура – важный фактор регуляции хозяйственной деятельности, социальных отношений и политики, но она не растворяется в этих сферах деятельности. Переход от одного хозяйственного уклада или социально-экономического строя к другому осуществляется через взаимодействие факторов, которые способствуют или препятствуют, стимулируют или блокируют действие других компонентов социальной регуляции. Проблематика различных функций культуры разрабатывалась разными учеными, сосредоточившими свое внимание на тех или иных сторонах духовной системы. М. Вебер, например, выявлял прежде всего, нормативно-ценностную связь – позитивную или негативную – религиозно-культурных факторов с хозяйственной деятельностью. Иной подход развивал Э. Дюркгейм. Он рассматривал место культуры в целостном развитии общества и разделении труда. Социализирующие факторы подверг основательному изучению Э. Кассирер. Классическая работа по игровым функциям культуры принадлежит Й. Хейзинге. Выделяют функции культуры в соответствии со структурой духовного производства:

1) поддержание преемственности (традиции);

2) норматизация;

3) оценочная функция;

4) целеполагающая;

5) познавательная;

6) смыслообразование (сигнификативная).

Однако следует учитывать, что каждый элемент и компонент культуры может выполнять разные функции, а вместе с тем далеко не все важные функции вошли в это перечисление.

В структуре духовного производства следует выделить следующие основные функции:

1) производство новых знаний, норм, ценностей, ориентаций и значений;

2) накопление, хранение и распространение знаний, норм, ценностей и значений;

3) воспроизводство духовного процесса через поддержание его преемственности;

4) коммуникативная функция, обеспечивающая знаковое взаимодействие между субъектами деятельности, их дифференциацию и единство;

5) социализация общества через создание структуры отношений, опосредованных культурными компонентами;

6) как дополнительная форма социализации выделяется рекреативная, или игровая, культура, действующая в отведенной для нее сфере.

Функция производства новых норм, ценностей, значений и знаний, историческая эволюция производства знаний и значений: от гадательных способов – к научным системам. Высока роль практического опыта, художественного творчества и науки во введении инноваций. Ситуация информационного взрыва в современном мире требует радикальных изменений в способах хранения, систематизации и накопления информации. Благодаря культуре осуществляется передача социального опыта как от одного поколения к другому, входящему в жизнь, так и в синхронном разрезе внутри общества, между странами и народами. Культура сохраняет социальный опыт поколений в понятиях и словах. В этом смысле культура – память общества, кладовая накопленного им опыта, хранительница времени, упорядочивающего этот опыт. Именно в ценностной и смысловой сферах культуры фиксируются цели, перспективы и проекты человеческой деятельности. Характер целеполагания весьма различен в зависимости от уровня культуры.

Термин «культура» латинского происхождения и первоначально означал возделывание почвы, т. е. изменение в природном объекте под воздействием человека в отличие от изменений, вызванных естественными причинами. Немецкие философы-просветители, обобщая взгляды древних философов, определяли культуру как все произведенное человеком за вычетом природного, т. е. противоположное естественному состоянию. Слово «культура», начиная с древних эллинов и римлян, обозначает также обучение, образование, воспитание и совершенствование человека в процессе его созидательной деятельности.

Со второй половины XVIII в. культура рассматривалась как:

1) процесс развития человеческого разума и разумных форм жизни, противостоящих дикости и варварству (французские просветители);

2) историческое развитие человеческой духовности, обеспечивающей прогресс человечества (немецкий классический идеализм);

3) автономные системы ценностей и идей, определяющих тип социальной организации (неокантианство).

В целом в познании культуры движение мысли идет от отождествления культуры со всем, что сотворено человеком, к анализу человеческой активности (деятельности, поведения и общения), благодаря которой создается надприродная, искусственная сфера человеческого бытия.

Важнейшими формами культуротворчества выступают мораль, искусство и религия.

Мораль утверждает человечность, сдерживает эксцессы возврата к низшему, животному состоянию, в качестве неписаного закона посредством обыденного сознания выполняет регулятивную, ценностно-ориентационную и социализирующую функции.

Искусство – мастерство, умение, развитые знанием дела; творческая деятельность по созданию произведений в эстетически выразительных формах.

Религия, широко использующая достижения искусства и нормы морали, выступает как органическая часть культуры.

В истории философии выделяются основные модели культуры. Натуралистическая (М. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, П. Гольбах) сводила культуру к предметно-вещественным формам ее проявления, видела в культуре человеческое продолжение природы. В классической модели культуры (XIX в.) человек освобождается от зависимости от природного и божественного миров и предстает как творец культуры, развивающий свои духовные потенции на основе принципов гуманизма, рационализма и историзма (в идеалистическом варианте). В марксисткой философии классическая модель культуры приняла материалистическую форму. Неклассическая (модернистская) модель ориентирована на повседневную жизнь человека. В постмодернистской модели обращается внимание на то, что мир противится неразумному воздействию на него человека.

Культура – самовоспроизводство человека, осуществляемое в его материальной и духовной деятельности. В соответствии с этим различают материальную и духовную стороны культуры. Материальная культура – совокупность материальных благ, средств и форм их производства и способов овладения ими. Духовная культура – сфера сознания (познание, воспитание и просвещение, наука, философия, различные формы сознания, культура общения, дискуссий и т. д.), совокупность способов деятельности по созданию духовных ценностей.

В понимании культуры в последнее время наиболее активно конкурируют между собой две парадигмы. В основе одной из них лежит деятельностный подход к культуре, как «духовному коду жизнедеятельности людей». Другая – ориентирована на ценностный подход к культуре, как «сложной иерархии идеалов и смыслов». При этом культура интерпретируется как надындивидуальная реальность или как реальность личностного характера.

Понятие «цивилизация» первоначально появилось во французском языке в середине XVIII в. в рамках теории прогресса и употреблялось только в единственном числе. В частности, просветители называли цивилизацией идеальное общество, основанное на разуме и справедливости.

Кризис прогрессистских иллюзий просветителей, богатый этноисторический материал, полученный в «эпоху путешествий» и обнаруживший огромное разнообразие нравов и культур вне Европы, привели к тому, что в начале XIX в. возникла этнографическая концепция цивилизаций, в основу которой было положено представление о том, что у каждого народа – своя цивилизация ( Т. Жуффруа).

В целом во второй половине XVIII – начале XIX вв. утвердились три подхода к пониманию цивилизации:

1) унитарный (цивилизация – идеал прогрессивного развития человечества как единого целого);

2) стадиальный (цивилизация – этапы прогрессивного развития человечества как единого целого);

3) локально-исторический (цивилизация – качественно различные уникальные этнические или исторические общественные образования).

В это время Ф. Гизо, заложивший основы «этноисторической концепции цивилизаций», предпринял попытку разрешить противоречие между идеей прогресса единого рода человеческого и реалиями культурно-исторического многообразия народов. Он считал, что с одной стороны существуют локальные цивилизации, а с другой – над ними есть еще и цивилизация, как прогресс человеческого общества в целом.

Однако дальнейшие попытки разрешить это противоречие завершились утверждением в европейской философско-исторической мысли методологии однолинейного прогрессизма.

Согласно этой методологии в истории действуют силы и законы, имеющие универсальный характер, а национальные истории являются лишь частным случаем их проявления. Мировая история стала рассматриваться как процесс перехода из одного состояния в другое, более развитое и совершенное. Отдельные народы в своей истории – быстрее или медленнее – идут по одной линии прогресса, поэтому более продвинутые европейские страны как бы задают цель и идеал общественного развития вообще.

В рамках этой методологии появились концепции «исторических» и «неисторических» народов; закон «трех стадий развития нравственности» (семья, гражданское общество и государство) Г. Гегеля; закон «трех стадий эволюции мысли» (теологическая, метафизическая, позитивная) О. Конта; теория «общественно-экономических формаций» К. Маркса.

Несмотря на различие европейских универсальных философских концепций истории человечества, идея уникальности культурно-исторического развития народов прочно укоренилась лишь в романтической историографии.

Законы развития культуры

Разные культурфилософские и культурологические школы по-разному трактуют вопрос о закономерности культурного процесса: от понимания законов как чисто духовного феномена, своего рода идеальной конструкции, имеющей только роль познавательной парадигмы (например М.Вебер) до отказа от признания закономерностей развития культуры (например О.Шпенглер) или отказа от возможностей их познания (например И.Кант).

Кроме того, позиции ученых различаются в зависимости от того, какой масштаб действия законов развития культуры ими признается: или законы действуют в масштабах всего человечества (так считают большинство исследователей), или в масштабах локальных культур или цивилизаций (Н.Я.Данилевский, А.Тойнби).

Приведем для сравнения формулировки законов культурно-исторического движения представителей разных культурфилософских школ:

I. Законы развития типов культуры, по Н.Я. Данилевскому

Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группою языков, довольно близких между собой для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, - составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций.

Закон 4. «Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, ее составляющие, - когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государств».

Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения - относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу.

«Народы... рождаются, достигают различных степеней развития, стареют, дряхлеют и умирают» [20, с.76].

Дата добавления: 2021-11-30; просмотров: 72; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!