Способы коррекции ответов на вопросы о знаниях.

ВОСПРИЯТИЕ ДЕЛИКАТНОГО ВОПРОСА

Понятие деликатного вопроса. Вопросы, касающиеся наиболее интимных, частных свойств человека, отношений с другими людьми, в повседневной жизни нечасто становятся предметом специального обсуждения. Это протекает обычно в форме раздумий над жизнью или выяснения отношений. И то и другое, как правило, про­исходит в результате ощущения или осознания человеком каких-то собственных проблем. В опросе же к подобным раздумьям побуждает социолог, и дать ответ на ряд его вопросов респондент может быть не готов.

Кроме того, любые явления, свойства, состояния в со­знании людей могут приобретать определенную ценность. Вторжение социолога во внутренний мир человека не остав­ляет последнего равнодушным. Некоторые вопросы могут повлиять на респондента, способствовать пересмотру его ориентации, самооценок и т. п. Как относится к этому участник опроса?

В ситуации опроса человек скорее щадит себя и стре­мится сохранить свои прежние представления, чем помога­ет социологу выяснить истину. При ответах на некоторые вопросы, представляющиеся респонденту деликатными, не­редко проявляется тенденция каким-либо образом укло­ниться от обсуждения и не погружаться в самоанализ, который может быть чреват ломкой привычных представле­ний о себе и своем месте в семье, на работе и т. п. В ре­зультате социолог сталкивается либо с отказами отвечать, либо с ответами, отражающими стереотипы, которые мас­кируют, скрывают представления респондента, причем не только от социолога, но нередко и от самого участника опроса.

Проблема здесь заключается в том, что респондент, оценивая то или иное свойство, состояние, признак, пред­мет, о котором идет речь в вопросе, может оценивать и себя по отношению ко всему этому, предполагая к тому же оценки социолога на свой ответ. В орбиту оценочной деятельности опрашиваемого может втянуться практически любой вопрос, и в таком случае он будет для него дели­катным. Деликатность — это признак вопроса, приводящий к затруднениям его восприятия вследствие прямой или косвенной оценки в нем личных, интимных качеств, свойств, признаков респондента или его окружения.

Если трудность вопроса исходит из особенностей пись­менного текста, а тенденциозность обусловлена отражени­ем в вопросе установок исследователя, препятствующим высказыванию респондентом собственного мнения, то дели­катность объясняется вторжением во внутренний мир чело­века. Трудный вопрос ограничивает всякую возмож­ность дать осмысленный ответ, тенденциозный — дать от­вет, не совпадающий с мнением исследователя, деликат­ный — ограничивает возможность, во-первых, дать ответ искренний, а во-вторых, продуманный, осознанный.

Восприятие деликатного вопроса. При обсуждении восприятия и понимания вопросов социологического исследования в целом мы должны иметь в виду, что сам факт обращения к человеку с вопросами может поста­вить его в затруднительное положение. Восприятие дели­катных вопросов в этом отношении представляет собой особого рода затруднения.

Задавая респонденту вопросы, исследователь должен постоянно иметь в виду, что идеальный образ действитель­ности, существующий в сознании человека, находится не в отношении подобия с обсуждаемым в опросе явлением, отношением и т. п. Этот образ пристрастен. В процессе отражения явлений действительности человек определяет их значение для себя, их смысл, а тем самым и свое отно­шение к ним, их оценку. Осознанно или нет, но он занимает по отношению к ним какую-то позицию, в соответствии, с чем над одними проблемами задумывается, на другие не обращает внимания, третьи не осознает.

Неотъемлемой частью сознания, к которому апеллирует социолог, является самосознание — целостная оценка человеком себя как чувствующего, мыслящего и действую­щего существа. Объектом самосознания является не объек­тивная действительность, внешняя по отношению к субъекту, а собственная личность. Осознанность или неосознанность тех или иных отношений, впечатлений, оценок не представляет собой альтернативы, а имеет ряд переходных состояний.

У каждого человека имеется более или менее обобщен­ный образ самого себя. Но в силу комплекса индивидуаль­но-психологических особенностей личности — уровня раз­вития абстрактно-логического мышления, его аналитиче­ских способностей, уровня потребности в самопознании, развитии способов ее реализации и т. п., а также в силу специфики условий формирования личности мера осозна­ния себя у разных людей проявляется по-разному. С раз­ной степенью глубины, яркости и адекватности обнаружи­вается понимание себя, своей сущности и общественной ценности. Важной составляющей самопознания является самооценка. Самооценкой называют такой компонент само­познания, в который включается наряду со знанием также и оценка личностью себя, своих качеств, свойств, потребностей, мотивов и целей поведения, своего отношения к окру­жающим и себе.

Каждая из самооценок отражает как степень знания личностью соответствующих ей особенностей, так и отно­шение к ним, имеет свою линию развития. В связи с этим оценка различных сторон личности может находиться на разных уровнях устойчивости, адекватности, зрелости, осознанности.

Самооценка может быть адекватной и неадекватной, т. е. или позволяющей субъекту отнестись к себе критиче­ски, правильно соотнести свои силы с задачами и требова­ниями окружающих, или же препятствующей этому.

Самооценка находит свое выражение в различных явле­ниях. Одной из причин ее неадекватности является стрем­ление к самоутверждении человека и в связи с этим высо­кой самооценке своей личности. Вызванное этим стремле­нием поведение приводит к удовлетворению потребности в самоутверждении различными путями — как путем реаль­ных достижений в какой-либо деятельности, так и путем создания видимости достижений. В последнем случае чело­век стремится казаться таким, каким ему хотелось бы быть. Естественно, достичь самоутверждения (казаться та­ким, каким хотелось бы быть) в ситуации массового опроса довольно просто. Это способ нетрудоемкий и вполне безо­бидный, потому нередко и используется. Учитывая стрем­ление к самоутверждению, легко предположить, что это может значительно увеличить долю положительных ответов на такой, например, вопрос, как «Можете ли Вы о себе сказать, что пользуетесь уважением в коллективе?».

Иными словами, люди создают приукрашенный и при­страстный психологический автопортрет, хотя и не считают себя до конца идеальными. Что же касается представлений о своем окружении, о других людях и их поведении, то и здесь знание постоянно сопровождается оценкой. Чело­век неосознанно сравнивает и оценивает себя и других. Несмотря на то что обычно различают «суждения о фак­тах» и «оценочные суждения», это разграничение носит вполне условный характер. Любые сведения, которые выда­ет респондент, даже если они касаются самых общеизвест­ных или объективно проверяемых фактов, «пропускаются» через оценки респондентов, в результате чего социолог всегда получает не «факты чистые», а содержащие оцен­ку.

Общественная оценка во многом предопределяет эмоци­ональное благополучие человека. Поэтому стремление к та­ким оценкам является весьма значимым мотивом при выра­жении мнений и отношений в опросе. Человек, как правило, стремится показать себя в лучшем свете, с наиболее выгодной стороны, и это явление распространено чрезвычайно широко.

Восприятие вопросов о фактах. Вопроса­ми о фактах обычно называют те вопросы, которые нацелены на сбор сведений о фактах объективной действительности, как правило, реально наблюдаемых и измеряемых свойствах и признаках людей, их поведении, качествах и т. п. Обычно считается, что эти вопросы представляют наименьшие трудности для респондентов и в наибольшей степени соответствуют действительности.

На первый взгляд, действительно, откуда у респондента может взяться несоответствие между действительным и за­явленным наличием детей, образования соседа, отпуска и т. д.? Методические эксперименты показывают, что собираемая с помощью вопросов информация, легко проверяемая объективными методами, совпадает с реаль­ностью лишь на 80—90%. Откуда же возникают расхож­дения?

Рассмотрим, например, как воспринимают респонденты вопрос о возрасте. Казалось бы, какие здесь сложности сколько прожили лет, столько и указывают. Однако воз­раст — это не просто формальная характеристика, включа­ющая число прожитых лет. Это и определенное представле­ние о каждом этапе жизненного пути человека, с присущи­ми ему особенностями, нормами жизнедеятельности и по­ведения. Возраст — не только показатель биологической зрелости и психологического развития человека. Понятие это обладает и значительным социальным содержанием: оно включает и оценку респондентом того, насколько со­ответствует он некоторому эталону человека того или иного возраста.

Факт не безразличия людей к этому вопросу хорошо известен любому воспитанному человеку (женщин о возра­сте спрашивать не принято). Сталкиваясь в опросе с не­обходимостью указать возраст, женщины его нередко зани­жают. Так, Б. Ц. Урланис отмечает, что при повторном опросе тех же респондентов через 10 лет оказалось, что женщин до 50 лет среди опрошенных значительно меньше, чем было женщин до 40 лет в первом исследовании. При этом более достоверными оказались сведения, полученные у замужних женщин, и менее — от разведенных.

Пожилые люди склонны свой возраст завышать. Кроме того, некоторые люди вообще стремятся возраст округлить: во многих исследованиях отмечается наибольшая концен­трация возрастов, оканчивающихся на «0» или «5»; 30-лет­них, скажем, значительно больше, чем 29-летних. Однако если это расхождение объясняется во многом большим удобством округленных чисел, то первый пример с ним не связан. Дело в том, что возраст, семейное положение, доход, образование и многие другие признаки — вопросы, которые обычно считаются надежными средствами получе­ния объективных данных, нередко воспринимаются респон­дентами как престижные характеристики. Престиж опреде­ляет степень ценности того или иного явления, свойства для личности. Он является результатом соотнесения соци­ально значимых характеристик субъекта с иерархией цен­ностей, сложившихся в обществе или какой-либо его груп­пе. Поэтому для женщин, скажем, престижным оказывает­ся более молодой возраст, для пожилых — преклонный как заслуживающий особого уважения. По тем же причинам перепись фиксирует гораздо большее число замужних жен­щин, чем женатых мужчин.

Вопросы о фактах прошлого. Воспоминания, к которым обращается респондент, отвечая на вопросы о фактах прошлого, как известно, постепенно стираются, к сохра­нившимся добавляются новые детали. По истечении некоторого времени прошлое событие представляется чело­веку в ином свете: оценки могут меняться и под влиянием новых фактов. Кроме того, то, что заставляет человека чувствовать себя дискомфортно, из памяти вытесняется в первую очередь. Оно, однако, не стирается, а становится неосознанным. Таким образом, память — процесс динамич­ный. Поэтому, обращаясь к воспоминаниям, люди далеко не всегда могут воспроизвести ход каких-то событий. Еще сложнее восстановить прошлые отношения.

Ошибки памяти не случайны. Во-первых, события обыч­но припоминаются как происшедшие не так давно, как было на самом деле. Во-вторых, и это особенно существен­но при восприятии деликатных вопросов, сама формули­ровка «Помните Вы...?» небезразлична для респондентов, поскольку память — не абстрактная характеристика. Она является одним из свойств личности и, следовательно, может быть (и реально бывает) оценена как престижная характеристика.

Вопросы о фактах поведения. Поведение — это действия человека по отношению к обществу, другим людям и предметному миру, рассматриваемые со стороны их регуляции общественными нормами. Ценностные аспекты поведения выступают наиболее отчетливо, когда действие приобретает характер поступка, т. е. личностно значимого акта, контролируемого системой принятых в обществе норм.

Успешность или неуспешнссть своего поведения чело­века так или иначе оценивает в соотношении с успехами и неудачами других. Это обстоятельство заставляет людей выработать определенные общественные стандарты, по которым становится возможным оценить продуктивность со­циальной активности других. Такие стандарты имеют существенное значение для самооценки поведения.

В реальном поведении осознанное и неосознаное, эмо­циональные и рациональные компоненты находятся в таких соотношениях, дифференцировать которые чрезвычайно сложно даже специалистам-психологам. В повседневной жизни человек редко задумывается над своим поведением. В то же время практически любой вопрос о поведении касается социальной оценки этого поведения респондентом, с одной стороны, и, с другой — предполагаемой респонден­том оценки его поведения, производимой социологом. Вот, например:

«Какое участие Вы принимали в домашнем труде?

постоянно помогал родным

время от времени мне поручали ту или иную работу

домашним трудом мне не приходилось заниматься».

Ответ здесь будет зависеть не только от реального вклада респондента в домашний труд, но и от того, как он относится к этой работе и насколько считает ее приемлемой для себя. Так, если с его точки зрения, это занятие, не подходящее для мужчины, то респондент будет склоняться к тому, чтобы выбрать второй или третий варианты ответа. Если же по каким-то его представлениям участие в домаш­нем труде окажется престижной характеристикой — предпочтет первый вариант.

Существенным искажениям под воздействием престижности подвергается и оценка затрат времени. Так, если сравнить итоги опроса о том, насколько регулярно респонденты в свободное время занимаются тем или иным видом деятельности, с объективными исследованиями бюджета времени, то оказывается, что респонденты постоянно завышают регулярность престижных занятий (например, чте­ния в отличие от просмотра телепередач).

Сильно подвержены воздействию престижности вопро­сы о социально нежелательном поведении. При их восприя­тии респондент вынужден сознаваться исследователю в та­ком поведении, в котором он, возможно, не сознается и самому себе, например: «Вы часто выпиваете?».

На этот вопрос ответить вдвойне трудно. Во-первых, в условиях обеспеченной анонимности он мог не смущаться и признать порицаемый общественным мнением факт, од­нако не делает этого, так как не хочет выставлять себя в невыгодном свете. Во-вторых, он просто может не отда­вать отчета в том, что «выпивает часто», не только другим, но и самому себе, защищая себя от мыслей, наносящих самооценке урон.

Экспертные вопросы. Нередко в вопросах о фактах (да и не только в них) содержится элемент экспертизы. Рес­понденту задают вопрос, на который он объективно не в состоянии дать ответа по существу, например:

«От чего зависит распределение Вашего времени на чтение газеты в разные дни недели?

от наличия свободного времени

от наличия интересных статей в номере газеты

от важности событий, которые освещаются в данном номере газеты

— затрудняюсь ответить».

Причины, по которым человек в среду читает газету полтора часа, а в пятницу — сорок минут, должен устано­вить социолог. Если он решение этой задачи перекладывает на респондента, то тем самым приписывает ему не су­ществующие у респондента возможности эксперта. Как следствие, вместо фактов он получит более или менее точно отражающие их представления о фактах, представления, содержащие в себе также и элементы оценки, и ошибки памяти, и случайность, и т. п.

Таким образом, практически любой вопрос о фактах может оказаться для респондента деликатным. Это означа­ет, что получение искомой информации о действительности этот тип вопросов не гарантирует. Однако у социолога имеются определенные возможности проверить степень соответствия полученных в опросе сведений тому, что есть на самом деле. Изучение этих возможностей позволяет в дальнейшем произвести коррекцию вопросов о фактах и использовать их в общении с респондентами как более надежное средство.

Коррекция вопросов о фактах. Соответствие ответов на вопросы о фактах может быть проверено с помощью различного рода документов. Однако такой способ не отно­сится к проблеме общения социолога с респондентами. В анкетах также применяют определенные приемы, позво­ляющие повысить степень соответствия ответов объектив­ной действительности. Применительно к вопросам о фактах это контрольные вопросы, вопросы с преамбулой, вопросы-фильтры.

Контрольные вопросы касаются тех же фактов, но выясняют их несколько иначе. В самом строгом смысле контрольный вопрос отрицает то, что утверждает обычный, например: «У Вас есть дети»? и «У Вас нет детей?». Однако в русском языке ответ на вопрос с отрицанием представля­ет определенные затруднения, поэтому в качестве контроль­ных используются любые вопросы, касающиеся того же факта, но в несколько иной форме (У Вас есть дети? дошкольного возраста; школьного возраста; окончившие школу»),

Вопрос с преамбулой. Вопрос о фактах, как любой другой, может быть воспринят как оценочная характери­стика респондента, поэтому целесообразно в некоторых случаях задавать его в такой форме, которая несколько ослабляет его оценочный характер. Например: «Одни люди ежедневно убирают квартиру, другие делают это от случая к случаю. Как чаще всего поступаете Вы?».

Содержащееся в преамбуле к вопросу указание на то, что далеко не все люди поступают так, как, кажется, принято, позволяет респонденту более свободно рассказать о своем поведении.

Вопрос-фильтр. Наряду со сбором ответов о тех или иных характеристиках респондентов (наличие садового участка, посещение спортивной секции и т. п.) эти вопросы позволяют выявить группу людей, ответы которых оказыва­ются основанными не только на общих представлениях, но на личном опыте:

«Посещает ли Ваш ребенок детскую музыкальную школу?

да

нет

Если посещает, кто обычно сопровождает его (ее) туда?

кто-либо из родителей

бабушка, дедушка и т. п.».

Вопросы-фильтры, кроме того, сберегают время тех респондентов, к которым следующий за фильтром вопрос (серия вопросов) не адресован. Наконец, они избавляют часть респондентов от необходимости отвечать на те вопро­сы, ответы на которые по существу они объективно дать не в состоянии.

Таким образом, в прикладной социологии выработаны определенные возможности для того, чтобы приблизить ответы респондентов к объективной действительности, ког­да речь идет о фактах. Сложнее дело обстоит со знаниями и внутренними состояниями.

Восприятие вопросов о знаниях. Поста­новка вопроса о знаниях направлена на определение степе­ни информированности респондентов о тех или иных собы­тиях, отношениях. Информированностью (осведомленно­стью) называется мера соответствия тех или иных сведе­ний, которыми располагает респондент, объективной дей­ствительности — реальным фактам, событиям или выска­зываниям знаний человека.

Проблема определения информированности интенсивно обсуждается в отечественной литературе. Наиболее про­стой и распространенный способ ее измерить основан на самооценочной осведомленности респондента. В таких слу­чаях чаще всего ставятся вопросы типа «Знаете ли Вы...?», «Слышали ли Вы...?», а также «Насколько хорошо Вам известны...?» и т. п. Предполагается, что ответы «не знаю», «не слышал» предназначены для тех, кто действительно не знает, не слышал. Исследователь, применяющий такие во­просы, исходит из представления об относительной ценно­стной нейтральности самого явления информированности и полагает, что полученные ответы не подвержены влиянию соображений престижа, не преследуют цель самоутвержде­ния и т. п.

Так что такое знания в психологическом аспекте?

Из потока инфор­мации человек извлекает не все подряд, а лишь то, что соответствует его интересам и потребностям. Поэтому оценка процесса информирования на основании самооце­нок информированности обусловлена избирательностью со­знания. Что же касается ответов об информированности, признания в обладании или необладании какими-то знания­ми, то здесь необходимо иметь в виду: информированность по любому поводу может быть воспринята респондентом как престижная характеристика, как подтверждение его авторитета. Например: «Знаете ли Вы обычно, что делает, где бывает Ваш (сын, дочь) в свободное время?

знаю всегда

знаю, но не всегда

чаще не знаю».

Если респондент почувствует, что отрицательный ответ негативно его характеризует в глазах социолога или со­бственных глазах, ему чрезвычайно трудно будет признать­ся в своей неосведомленности. Поэтому его самооценка информированности может быть завышена. Следовательно, самооценка позволяет выявить не столько реальные знания респондента, сколько его стремление сделать вид, что он ими располагает.

Информированность по любому поводу может иметь для респондента определенный — больший или меньший личностный смысл, субъективное значение. Поэтому в по­следнее время все большее число исследователей склоняют­ся к тому мнению, что самооценочная осведомленность не отражает реальных знаний респондента. Доказательством этого служит, в частности, сопоставление данных о факти­ческой и самооценочной информированности, осуществлен­ие при изучении производственной информированности работников промышленных предприятий в Одессе.

Выяснение фактической информированности производилось путем сопоставления ответов, которые дает работник, со сведениями, почерпнутыми из других источников заводской информации (текстов приказов, коллективного дого­вора, соцобязательств и т. п.).

Оказалось, что уровень фактической информированно­сти гораздо ниже самооценочной. Связь между ними оказа­лась статистически незначимой. Полученные данные свиде­тельствуют, что соотношение между фактической и само­оценочной информированностью рабочих и служащих не зависит от таких социально-демографических характери­стик, как возраст, стаж работы на предприятии, образова­ние, квалификационный разряд. Оно определяется в первую очередь содержанием той информации, о которой идет речь в опросе. На самооценку информированности сильно повли­ял фактор престижности: не знать о принятых обязательст­вах завода, а тем более бригады, считается предосудитель­ным. Не случайно поэтому, отмечают авторы исследования, максимальные расхождения практически во всех группах наблюдались в вопросах, касающихся этих соцобяза­тельств.

Разные виды информации имеют различную ценность для респондентов. Учитывая это, при измерении информи­рованности работников завода их знакомство с разного рода сведениями оценивалось неодинаково. В общей сово­купности знаний выделялись более и менее существенные, их наличие у респондентов соответственно интерпретирова­лось различным образом.

Результаты этого исследования показывают, что, когда в опросе речь идет о проблемах, наиболее тесно связанных с общественными идеалами, самооценки информированно­сти существенно завышаются. С другой стороны, содержа­ние информации, нейтральное по отношению к системе ценностей и идеалов общества, стереотипам общественного сознания, приближало самооценочную информированность к фактической.

Способы коррекции ответов на вопросы о знаниях.

Первым, наиболее надежным способом коррекции является, как и при анализе ответов на вопросы о фактах, их сопо­ставление с объективными данными. В массовом же опросе имеются такие способы: применение различных контроль­ных вопросов (тесты, ловушки, анализ ассоциаций), а так­же вопросов-фильтров. Их использование при изучении ответов о знаниях имеет свою специфику, что заставляет остановиться на названных вопросах специально.

Вопрос-тест чаще всего применяется при определении информированности. Например, в исследовании читатель­ских предпочтений был задан вопрос о том, знает ли рес­пондент научно-фантастическую литературу. Затем ему предлагался «тест интереса к научной фантастике», в кото­ром к каждому из 30 наиболее популярных в нашей стране произведений этого жанра (популярность была определена в специальном исследовании) предлагалось найти автора из пяти предложенных фамилий.

К текстовым методам близка и проективная методика, суть которой состоит в том, что респонденту описывают какую-то ситуацию, в которой действуют другие люди, и просят высказываться о предполагаемых последствиях. Например:

«Изрядно выпив в кругу друзей, Артамонов возвращался домой. На остановке автобуса он растолкал собравшихся, сел в автобус. В ответ на замечание о недостойном поведе­нии, последовавшее от пассажира, Артамонов обругал его нецензурной оранью, а затем стал избивать его.

Как оценивает советское законодательство поведение, подобное поведению Артамонова?»

Как правонарушение, влекущее за собой наказание, не связанное с лишением свободы (выговор, штраф и т. д.)

Как уголовное преступление, влекущее за собой наказание в виде лишения свободы

Ни уголовная, ни административная (дисциплинарная) ответствен­ность законом не предусмотрена

Какой либо другой ответ (напишите) _______________________

Затрудняюсь ответить

Здесь респондент оценивает действия другого человека или их последствия, а социолог имеет возможность опреде­лить его юридическую информированность в связи с назван­ной ситуацией.

Вопрос-ловушка (трюковый вопрос) также является разновидностью теста. Он построен так, что респонденту предлагается ответить о несуществующем (скажем, дать оценку несуществующего произведения несуществующего автора). Чаще всего эти вопросы используются при проверкой профессиональной компетентности. Кроме того, они могут помочь и при определении того, насколько стоит доверять ответам, полученным от данного респондента.

Ассоциация слов. Этот вопрос предлагает указать, что значат те или иные слова, дать к ним синонимы, связать прилагательное с существительным. Помимо самостоятель­ной оценки выявление адекватно интерпретируемых рес­пондентами тех или иных слов — газетных терминов, как было в эксперименте Т. М. Дридзе,— позволяет сделать определенные выводы о том, как они усваивают знания, передаваемые посредством этих слов (в данном случае, газетные сообщения).

Вопросы-фильтры. О них уже шла речь в связи с кор­рекцией ответов на вопросы о фактах. Предполагается, что фильтры отсеивают «не имеющих», «некомпетентных», «не­информированных» и т. п., т. е. четко выполняют свои вспомогательные функции. Однако оказалось, что если в примерах с информацией о фактах в основном так и про­исходит, то в других случаях фильтры, с одной стороны, отсеивают не всех неинформированных и некомпетентных, а с другой — отсеивают не только их.

Для того чтобы определить, в чем, когда и как сказыва­ется использование вопроса-фильтра, американские социо­логи провели опрос по пяти вариантам вопросника (четыре с различными формулировками фильтров и один без фильт­ра) в пяти идентичных подгруппах. Результаты исследова­ния показали:

1. Применение фильтра уменьшило долю неответивших на содержательный вопрос, т. е. при его использовании снизилась вероятность получить ответы не по существу.

2. Формулировка фильтра влияет на количество «отсе­янных»: прямой вопрос о том, есть ли у респондента мнение о проблеме в целом выполняет свои фильтрующие функции хуже, чем вопрос, где выясняется, насколько респондент заинтересован проблемой, приходилось ли ему прежде над ней думать или о ней читать.

3. Тональность фильтра также влияет на ответы: если формулировка давала респонденту понять, что у него какое-то мнение обязательно должно быть, или каким-либо иным образом стимулировала к ответу, вопрос также выполнял свои фильтрующие функции хуже по сравнению с «ней­тральной формулировкой».

4. Уровень конкретности обсуждаемой проблемы также влиял на ответы: чем абстрактнее формулировка, тем боль­ше респондентов «отсеивает» любой фильтр. С другой стороны, если тема глубоко волнует людей или хорошо им знакома, на вопрос стремятся ответить все и фильтры свою функцию выполняют хуже.

Из этого видно, что даже вспомогательные, дополнительные вопросы могут оказаться деликатными или тенденциозными: респондента совершенно не волнует, в какой функции выступает тот или иной обращенный к нему вопрос. Но ему важно, чтобы с ним обращались вежливо, не спрашивали «в лоб» о неприятных вещах, не навязывали чужих мнений, идет ли речь об оценках фактов, значений пли чего-то еще.

Восприятие вопросов о внутренних со­стояниях. Назначение вопросов о внутренних состояни­ях — получить ответы респондентов об их мнениях, отно­шениях, мотивах, установках, оценках других людей и своих собственных. Получение этих ответов представляет наи­большие трудности по многим причинам.

Во-первых, установки, отношения, мотивы могут быть четко фиксируемыми, осознанными или же смутными и не­ясными. Во-вторых, в повседневной жизни люди сравни­тельно редко задумываются над своим поведением, его мотивами, своими чувствами, отношениями. По большей части в привычных ситуациях люди действуют импульсивно и не склонны подолгу заниматься самоанализом. В-третьих, вопросы о внутренних состояниях затрагивают наиболее интимную сферу, а люди весьма неохотно дове­ряют свой внутренний мир посторонним. В-четвертых, для любого человека тема его личности, по его же глубокому убеждению, является именно той областью, в которой он сам ориентируется очень хорошо. И наконец, мнение чело­века по любому поводу, а тем более такому сложному, кет быть многозначным. Таким образом, респонденты далеко не всегда, во-первых, способны проделать большую умственную работу, чтобы определить свои отношения, мотивы и т. п., а во-вторых, не всегда и хотят этим зани­маться. Вопросы о внутренних состояниях оказываются из деликатных вопросов наиболее трудными.

Обычно человек стремится сохранить целостность своих представлений о мире и о себе. Когда он подвергается некоторым испытаниям (вопросами социолога о внутренних состояниях) вследствие размышления над некоторыми во­просами, грозящими ему изменением, ухудшением самооценки, человек неосознанно использует приемы, позволяющие ему не замечать того, что противоречит его взглядам, и объяснять то, что идет вразрез с нормами, вескими, правдоподобными причинами.

Итак, отношения, мотивы, установки не очевидны для других. Не всегда осознаются они в полной мере и самим субъектом. Знание же о внутренних состояниях интересует не только социолога (психолога, психиатра, следователя). В большей или меньшей степени оно необходимо всем людям, так как они включены в реальные взаимодействия друг с другом и не только фиксируют деятельность других в ее внешних проявлениях, но и стремятся понять суть этой деятельности.

Из множества разнообразных внутренних состояний человека социолог интересуется прежде всего мотивами поведения людей. Однако прямые вопросы типа «Поче­му ..?», обращенные к респондентам, далеко не всегда ока­зываются достаточным основанием для того, чтобы судить о действительных мотивах тех или иных поступков: то, что мотивирует поведение, осознается не всегда. Элементами мотивации поведения выступают то отчетливо осознавае­мые мотивы, то какие-то тенденции, сказывающиеся как на поведении, так и на особенностях суждений.

Иными словами, респондент может не осознавать ис­тинного мотива. Желая все же ответить на вопрос, он дает мотивировку — высказывание, оправдывающее то или иное действие или суждение путем указания на побудившие его объективные или субъективные обстоятельства. Совершив тот или иной поступок, человек может прибегнуть к рацио­нализации — правдоподобному с точки зрения здравого смысла объяснению своих желаний и поступков. В дей­ствительности же эти желания и поступки могут вызывать­ся причинами, которые либо не могут быть осознанными, либо не могут быть признаны из опасения потерять самоу­важение.

Рассмотрим в этой связи, прежде всего, как люди сами себе объясняют внутренние состояния других и свои собственные, а затем обратимся к исследованию того, каким образом можно помочь им выразить эти свои представле­ния в ситуации опроса.

Сведения, которые в повседневных ситуациях можно получить о внутреннем мире других, обычно недостаточны и поверхностны, да и специальных средств для их анализа у людей нет. В то же время потребность в знании этого рода существует. Она удовлетворяется тем, что обычно не столько обнаруживаются подлинные, сколько приписываются предполагаемые мотивы, цели поведения.

Многочисленные эксперименты обнаружили существование ряда причинно-следственных стереотипов, отвечающих повседневной потребности человека в быст­ром анализе внутренних состояний. Эти стереотипы используют в той или иной степени все люди, анализируют ли они свое окружение «для себя» или выступают в роли респондента, пациента, оппонента и т. п.  

В обычных рассуждениях о внутреннем мире человек отталкивается от реальных фактов. Он идет от следствий к причинам и стереотипный ход мыслей чреват рядом недостатков. Эти недостатки сводятся к следующим:

Ошибка ложного согласия, асимметрия приписывания причин успеха/неудачи, иллюзорность корреляций, не различение внешнего и существенного.

Ложное согласие. Люди обычно считают нормальным и уместным свое поведение, свои суждения. В силу этого обычно они выдают свой частный, неизбежно ограниченный опыт за коллективный и даже всеобщий. Свой взгляд, свое мнение, свои отношения они некритично приписывают ок­ружающим. Так, например, нескольким испытуемым предлагалось в течение получаса носить рекламный значок. На вопрос экспериментатора о том, сколько, по их мнению, человек поможет ему в этой ситуации, согласившиеся ответили, что 62% согласятся и 38% откажут. Отказавшиеся же полагали, что согласятся 33%, а откажут 67%. Как первые, так и вторые не находили в своем поведении ничего необычного. Как те, так и другие называли свою реакцию нормальной, а противоположное отношение сочли более показательным для суждения о свойствах человека.

Иными словами, оценка нормальности или девиантности в поведении других людей не носит объективного характе­ра, а систематически смещается в сторону того поведенче­ского выбора, который делает сам оценивающий человек. Вследствие этой ошибки степень согласованности своих действий с общепринятыми нормами человек завышает (хорошо это известно по поговорке «каждый меряет на свой аршин»). Конечно же, подобная ошибка не могла не проявиться и в ходе опроса. Так, Б. А. Грушин показыва­ет, что при исследовании жизненных ориентации молодежи социологи постоянно сталкивались со случаями, когда при оценке своего поколения респонденты приписывали ему качества, которым обладали сами.

Здесь необходимо сделать некоторое уточнение, касаю­щееся изменений в ответах в зависимости от того, кому они адресованы. Если в роли адресата выступает «чужой» (а со­циолог и анкетер обычно и оказываются незнакомыми, чужими для респондентов), то люди проявляют склонность представлять свое поведение, свой быт и труд, свой мир в лучшем свете или по крайней мере не слишком распро­страняться о недостатках, не «выносить сора из избы». Вынуждаемые плохо отзываться о чем-то своем, респонденты предпочитают не отвечать. Так, по наблюдениям В. И. Федорова, именно эта причина привела к пропускам ответов на вопрос «Как в Вашем коллективе относятся к жалобам, предложениям, замечаниям работников?»— неответивших здесь было в 1,2 раза больше, чем в других вопросах, заданных в аналогичной форме.

Асимметрия приписывания причин успеха и неудачи. Эта ошибка проявляется двояко. Направленность внимания человека зависит от того, наблюдателем или участником события он является. В первом случае больше внимания уделяется личности деятеля, во втором — обстоятельствам. Направленность внимания зависит от того, успешным или неуспешным оказалось действие. В первом случае наблюда­тель приписывает успех обстоятельствам, а участник — своим личным особенностям. Неуспех же наблюдатель связывает с личностью деятеля (общеизвестны обычаи казнить гонца за плохую весть), а участник — с небла­гоприятными обстоятельствами (ребенок «наказывает»
предмет, который причинил ему боль).

С влиянием этого стереотипа социологи связывали тот факт, что старшие школьники и молодежь, обучающа­яся в системе профессионального образования, приписыва­ют себе более положительно оцениваемые мотивы отноше­ния к труду, производственному обучению, членству в CCHM, чем большинству своих одноклассников. У по­следних они чаще усматривают побуждения материального расчета и личной выгоды.

От направленности внимания на личность или на обсто­ятельства зависит и приписывание ответственности. Так, например, когда студентам было предложено высказать свои замечания о структуре учебного процесса, оказалось, что на отсутствие дисциплины жалуются в основном про­гульщики, а недостаточной квалификацией преподавателей были недовольны двоечники. Иными словами, опрошенные проявили склонность приписывать ответственность за свои недостатки и неудачи внешним обстоятельствам или дру­гим людям.

Для более полного представления о том, в чем проявля­ется асимметрия приписывания ответственности, полезно рассмотреть еще один пример.

Опрашиваемым — рабочим и экспертам, в роли которых выступали руководители предприятий,— предлагался во­прос о причинах увольнения с предприятия. В качестве ответов были предложены варианты, равноценные с точки зрения проблемы увольнения, без учета различной социаль­ной значимости мотивов для разных групп респондентов. Но если принять во внимание, что текучесть кадров считает­ся явлением нежелательным, то станет очевидной изначаль­ная разница в направленности внимания тех, кто ответствен и не ответствен за нее. Наглядно демонстрирует эту разницу полученное распределение ответов. Так, «перемена места жительства» представлялась одной из главных причин увольнения с точки зрения 49% экспертов и 4% рабочих. В то же время на «плохую организацию труда», «простои», «штурмовщину» указали 20% рабочих и 7% экспертов. Эти данные показывают, что руководство недооценивает негативное значение факторов, зависящих от содержания своей деятельности, и одновременно переоценивает прочие обстоятельства. Тем самым в ответах экспертов отражается предвзятость, порожденная ошибочными представлениями о внутренних состояниях других людей — рабочих — и их причинах, на что обращают внимание и сами авторы иссле­дования.

Иллюзорные корреляции. Тщательное изучение процес­сов мышления людей в повседневной жизни обнаруживает, что для того, чтобы обосновать нормальность, общепринятость своих поступков, люди стремятся использовать неко­торую выборку. Однако без специальной подготовки и точ­ных данных учесть объективную статистику они оказыва­ются не в состоянии. Даже располагая определенными цифровыми данными, люди в привычных ситуациях их не учитывают и на них не опираются, но тем не менее для обоснования своего мнения обычно какая-то выборка при­влекается. Что же представляется людям в качестве осно­вания для того, чтобы вынести суждения о типичности или случайности каких-то явлений?

Как показано в специальных экспериментах, в повсед­невной жизни люди гораздо больше доверия испытывают к конкретным примерам, а не абстрактным данным; охотнее обобщают частности, чем выводят мысль из общего. Здра­вый смысл чаще исходит из ошибочных представлений о ве­роятности и некритично относится к репрезентативности тех или иных наблюдений. В результате и обнаруживаются иллюзорные корреляции.

Восприятие, как известно, имеет избирательный харак­тер. Для обоснования нормативности и уместности своих поступков люди обычно используют не все подряд, а лишь то, что соответствует, и одновременно опускают, недооце­нивают то, что противоречит каким-то представлениям («Да весь мир так делает!»— «Весь мир? А кто именно?» «Ну, мой сосед»).

Если гипотеза о взаимосвязи двух событий выглядит правдоподобной, то возможность случайного совпадения этих событий систематически недооценивается. Наиболее распространенным здесь оказывается рассуждение по из­вестной схеме «после того — значит по причине того». Часто непосредственный опыт человека фиксирует не реальные, а кажущиеся таковыми отношения. Так по данным одного из опросов, общественное мнение единодушно (54,8%) заключило, что главной причиной разводов в стране является легкомысленное отношение к вопросам семьи и брака. При этом для обоснования своей точки зрения респонденты ссылались на такие факты непосредственного опыта, как «непродолжительность распадающих­ся браков», «молодость вступающих в брак» и т. п. Однако анализ статистических данных показал ошибочность такого отношения: лишь 3,9% из числа расторгнутых браков были продолжительностью менее года, в то время как основная их масса существовала довольно долго — пять и более лет; лишь 8,2% мужчин и 20,9% женщин из числа расторгнув­ших брак вступили в него в возрасте до 20 лет.

Идея «легкомыслия» является наиболее удобным спосо­бом объяснить это сложное явление, так как под нее можно подвести практически любой случай распада семьи. Так происходит на уровне обыденного сознания, строящего иллюзорные корреляции между разводом и продолжитель­ностью брака, разводом и возрастом вступающих а брак. Подобные корреляции значительно облегчают пе­реработку сведений, приводят их к обыденной систематиза­ции и упорядочению.

Среди ошибок, приводящих к неадекватному позна­нию внутренних состояний других людей, а также и своих собственных, кроме названных психологами отмечают­ся: большая легкость воспроизведения ожидаемых связей; тенденция оценивать себя и других высоко по шкале положительных и низко — по шкале отрицательных ха­рактеристик (эффект снисходительности); большая при­влекательность утраченных ценностей («что имеем, то не пеним...»); недооценка ценностей навязанных («насильно мил не будешь»); приписывание качеств и оценок деятеля оценкам его дела и др.

что

Эти ошибки свойственны в той или иной мере всем людям. «Нельзя сказать, — отмечает Г. М. Андреева, что «плохо» — приписывать нечто другому человеку, а не стремиться к действительному познанию. Важно подчер­кнуть, что это «так» происходит: обыденная психология тем и отличается от научной, что интерпретация внутреннего мира, поступков других людей осуществляется на основе житейских методов.

От чего зависят, насколько сильно влияют ошибки приписывания причин поведения на ответы респондентов? Однозначного ответа пока нет, что и заставляет довольствоваться приблизительными оценками «преимущественно», «зачастую», «как правило» и т. п. Неточность этих форму­лировок вызвана тем, что пока не проводились специальные эксперименты, измеряющие влияние ошибок на ответы респондентов. Однако уже сейчас можно сказать, что некоторые зависимости между ними установлены, а именно: чем сильнее негативные последствия от одного и того же по характеру действия, тем больше ответственности приписы­вается тому, кто это действие совершил; самооценочная предвзятость тем более выражена, чем чаще или серьезнее неудачи; взаимосвязь усилий и последующего успеха переоценивается, а усилий и неудачи недооценивается. Чем ниже у человека уровень логической культуры, тем менее он искушен в анализе своего и чужого поведения, тем более подвержен он допускать названные ошибки.

Социолог, знающий о существовании подобных ошибок, избегает вопросов, заставляющих респондентов воспроиз­водить эти ошибки. При формулировках подсказок, напри­мер, надо избегать противопоставлений «участник — на­блюдатель», «свое — чужое», «успех — неудача», «я — все другие», «люди — обстоятельства», «случайное — намерен­ное»; по этим же причинам нежелательно употребление в вопросах притяжательных местоимений «ваш», «ваши», «наши» и т. п. Однако способы коррекции ответов на деликатные вопросы о внутренних состояниях целесообраз­но рассмотреть более подробно, поскольку трудности их восприятия отнюдь не ограничиваются влиянием ошибок приписывания.

Коррекция ответов на вопросы о внутренних состояни­ях. У социолога, как правило, нет ни возможности, ни необходимости корректировать ответы на вопросы о внут­ренних состояниях объективными показателями: для этого потребовалось бы как минимум специальное психофизио­логическое обследование каждого респондента В опросе однако не только допустимо, но и часто необходимо эти ответы проверить и уточнить. Для этого применяются такие виды вопросов, как контрольные, фильтры, диалоги, используются преамбулы.

Контрольный вопрос. Очень часто, поскольку вопросы о внутренних состояниях вызывают у респондентов наибольшие затруднения, исследователь не удовлетворяется ответом на каждый из них, а сопоставляет их друг с другом. Вот один пример, когда степень общей удовлетворенности работой оценивалась путем сопоставления ответов на три вопроса.

«Устраивает ли Вас Ваша теперешняя работа?»

работой вполне доволен

работой скорее доволен, чем недоволен

работа для меня безразлична

совершенно недоволен

не могу сказать

Ответы на этот вопрос контролировались с помощью двух других вопросов, расположенных в других местах анкеты: «Хотели бы Вы перейти на другую работу?» и «Предположим, что по каким-то причинам Вы не работаете: вернулись бы Вы на свое прежнее место работы?». Впоследствии вопросы анализировались не в отдельности, а все вместе.

Поучительный пример содержится в работе И. М. По­повой, которая более тщательно, чем это обычно принято, отнеслась к формулировкам контрольных вопросов. Вопрос «Хотели бы Вы перейти на другую работу?— Да;— Нет;— Затрудняюсь ответить» делает его контрольный смысл до­статочно очевидным для респондента. А так как известно, что если цель вопроса понятна опрашиваемым, в их ответах возникают изменения, вызванные этой целью и не относя­щиеся непосредственно к содержанию вопроса. Поэтому быта предпринята удачная попытка изменить вопрос, со­хранив его смысл. Внимание респондента переключалось на выбор возможной работы. Одновременно этот же вопрос использовался как контрольный для определения удовлет­воренности специальностью:

«Хотели бы Вы перейти на другую работу?

— в другую бригаду (цех, отдел) без изменения специ­альности

то же, но с изменением специальности

- на другое предприятие без изменения специальности

- то же, с изменением специальности

- никаких изменений не хочу

- не знаю

- остаться в своей бригаде, но с изменением специальности

Выбор 1, 2, 5, 7-го ответов интерпретируется как отсутствие желания перейти, они эквивалентны ответу «нет», 4 — ответу «да».

Опора на личный опыт. Речь идет о постановке контрольных вопросов, но уже касающихся не внутренних состояний, а фактического поведения. Так, чтение номера газеты «Правда» изучалось таким образом: во-первых, респондент сообщал самооценку затрат времени на чтение газеты, сообщал о частоте и полноте чтения номера. Во-вторых, интервьюер задавал ему вопрос о том, что и сколько он прочел в номере, полученном накануне опроса, фиксируя те конкретные материалы, которые прочел или просмотрел в этом номере респондент (так называемая «процедура с номером в руках)». Преамбула к вопросам о внутренних состояниях наце­лена прежде всего на то, чтобы облегчить респонденту возможность признаться в каких-то социально нежела­тельных отношениях, оценках и т. п. Например, в одном из исследований респондентам задавали вопрос: «Можете ли Вы вспомнить случай за последнее время, когда Вы были не согласны с оценкой газеты тех или иных фактов или событий?»

Опираясь на мнения, высказываемые авторами писем в газету, исследователи предположили, что в своих ответах респонденты явно преуменьшают уровень требований чи­тателей к газете. Причину такого отношения усмотрели в формулировке вопроса, в связи с чем он был скорректи­рован и впоследствии использовался в такой форме: «Вероятно, Вы иногда не согласны с оценкой газеты тех или иных фактов и событий. Каких вопросов это чаще всего касалось?» Полученные ответы подтвердили правильность предположения о влиянии «лобовой» формулировки.

Цель преамбулы состояла в том, чтобы создать у респондентов впечатление о правомерности самых различных оценок, о допустимости расхождений.

Преамбула может использоваться и для обоснования какого-либо поведения или оценки независимо от того, осуждается ли оно общественным мнением, или не осуждается. Она содержит указания на то, что любое поведение или отношение человека имеет основания в объективной действительности и тем самым как бы заранее оправдывает любой ответ респондента в его собственных глазах. Например, среди участников опроса есть люди, которые затруднились бы признаться и самим себе, что не интересуются тем, как учатся их дети. Чтобы избавить их от таких затруднений, предлагается такая преамбула: «Перегруженные служебными и обязанностями, многие люди не имеют достаточно времени, чтобы заниматься учебой своих детей. Не укажете ли Вы, каковы Ваши возможности в этом отношении?».

Благоприятно сказывается и использование преамбулы при постановке вопроса, предполагающего выбор между социально более и менее желательными ответами. Пре­амбула смягчает воздействие фактора престижности выбо­ра того или иного ответа, давая респонденту понять, что не он один может выражать негативное отношение к чему-либо, поступать под воздействием каких-то не самых благо­видных побуждений. При изучении мнений и отношений такая преамбула приближается по форме к вопросу-диало­гу: «Существуют различные мнения по поводу того, что значит труд для человека. Одни считают, что главное — это работа. Другие — семья. Третьи — спорт, развлечения. А как считаете Вы?» или «Разные люди по-разному отно­сятся к вопросам охраны природы, какое из приведенных ниже суждений соответствует Вашему мнению?».

Помимо смягчения, ослабления чувства неловкости, преамбулы также могут служить и для активизации созна­ния респондентов. Он побуждают его задуматься, проана­лизировать какие-то отношения, связи, например: «Когда у нас спрашивают, хорошая ли у нас работа, мы отвечаем не задумываясь, что значат эти слова. Давайте подумаем, кикой смысл мы вкладываем в понятие «хорошей работы»? Насколько важно для хорошей работы иметь ... ».

Прямые и косвенные вопросы. Как уже отмечалось, значащие переживания, личностные смыслы, мотивы и мно­гие другие образования, в которых проявляется при­страстность психологического отражения действительности, не всегда осознаются, а следовательно, и не всегда могут быть выявлены при обращении к данным самоотчетов, каковыми являются ответы на вопросы о внутренних состо­яниях. Рассмотрим в этой связи, каким образом удалось выявить действительную удовлетворенность респондентов. Расхождения между данными самоотчетов и реальной удовлетворенностью удалось установить следующим образом: сначала респондентам задавали обычный вопрос «Удовлетворены ли Вы величиной своей зарплаты?», где удовлетворенность измерялась прямо, «в лоб». Затем респондента просили указать его фактический заработок, а также какую зарплату он считал бы достаточной для себя, учитывая свою профессиональную подготовку и ре­зультаты труда. Степень удовлетворенности фиксировалась в зависимости от величины расхождения между реальным и желаемым заработком. В первом случае 58% опрошен­ных оказались удовлетворены зарплатой, во втором — 7%.

Итак, внутренние состояния не всегда могут быть изуче­ны путем постановки вопросов, содержащих непосредствен­но побудительную информацию об этих состояниях. Одна­ко для социологических исследований это знание оказыва­ется необходимым. В этой связи применяются различные косвенные методы, позволяющие выявить то, что человек не осознает или в чем не хочет признаться.

Какие вопросы можно назвать прямыми, а какие кос­венными?

Знакомясь с ними в анкете, дифференцировать их обыч­но не представляется возможным. Для респондентов они и не кажутся разными. Социолог же их различает в зависи­мости от того, совпадает ли цель вопроса непосредственно с той информацией, которую дает респондент. Из косвенно­го вопроса социолог стремится извлечь некоторые связи и отношения, недоступные обыденному сознанию респон­дентов, или же выявить такие характеристики, обнаружить которые участники опроса не стремятся.

Так, например, позиция читателя иногда выявляется косвенным путем: респонденту не предлагают оценить то или иное явление («Насколько полно, на Ваш взгляд, отражает газета вопросы международной жизни»), а пред­лагают ответить на другой вопрос: «Освещение каких вопросов в той или иной сфере жизни, по Вашему мнению, газета должна улучшить?). Сопоставление результатов, по­лученных после применения прямого и косвенного вопро­сов, показало, что последний позволяет респондентам ярче проявить критичность. Если на прямой вопрос отрицатель­но ответили всего 1,5% опрошенных, то читателей, поже­лавших улучшения в освещении международных проблем, оказалось 27,0% («положение в капиталистических стра­нах») и 19,4% («положение в социалистических стра­нах»).

К косвенным методам относится и проективная методи­ка, о которой уже упоминалось в связи с коррекцией вопросов о знаниях. Например: «Какие бы темы Вы избра­ли для своей статьи, если бы решили ее написать?» — такая формулировка позволяет выявить тематические интересы респондента, или степень его активности, или глубину знакомства с тем или иным кругом проблем, а не тематику самой предполагаемой статьи.

К проективным относятся и незаконченные предло­жения: они не только активизируют сознание респон­дента, но и разнообразят восприятие анкеты в целом, например: «Люди чаще всего едут на Север, потому

что _____________________ »•

Поскольку нежелание респондентов отвечать на труд­ный, тенденциозный или деликатный вопрос можно предпо­лагать всегда, некоторые исследователи считают, что в ан­кете должны содержаться только косвенные вопросы, скры­вающие свое программное назначение. Однако такие вопро­сы могут создать у респондентов впечатление, что с ними не сотрудничают, а лукавят, что и приводит к снижению мотивации участия в опросе. Поэтому главным недостатком косвенных вопросов является (помимо дополнительных трудностей, возникающих у социолога при их формулировании) то, что они дезориентируют респондента. А это рождает дополнительные этические проблемы.

С другой стороны, в пользу применения косвенного вопроса говорит и тот факт, что нередко люди судят и со­общают о проблемах своей интимной жизни менее стесненно, если эти суждения не выдаются за их собственные, а могут быть приписаны другим. То есть предполагается, что люди в таком замаскированном виде выражают свое дей­ствительное отношение более откровенно, хотя и приписы­вают его другим (наш повседневный опыт и художественная литература могут привести немало примеров того, как люди рассказывают о своих чувствах, признаются в любви в треть­ем лице, сообщая будто бы о своих друзьях, знакомых, «одном человеке» и т. п.).

Учитывая это обстоятельство, оказывается возможным вопрос формулировать, например, так: «Как, по Вашему мнению, оценивают Ваши коллеги ..?» или «А что говорит общественное мнение по поводу ..?».

Конечно, весьма вероятно, что при ответе на этот вопрос респондент изложит свое мнение, но будет при этом более раскован. В то же время он небезразличен к «коллегам», «общественному мнению» и т. п. Когда какая-либо точка зрения приписывается некоему лицу или группе, общес­твенному мнению, то одновременно в ответе выражается в отношение респондентов к ним. Выход из этого связан с более нейтральной формулировкой: «Как, по Вашему, люди относятся ..?». Однако и здесь возникают определен­ные изменения в ответах. Так, например, замечено, что работники придают гораздо большее значение заработкам, если для выявления ценностных представлений использует­ся не личный, а безличный вопрос. Опыт социологов, учас­твовавших в проекте «Общественное мнение», свидетель­ствует, что в безличных вопросах люди смотрят на вещи слишком поверхностно, а в личных — слишком заинтересо­ванно. Поэтому в каждом конкретном случае приходится учитывать особенности вопросов — прямых и косвенных, личных и безличных и т. п.

---

Дата добавления: 2023-02-21; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!