После Курско-Орловской битвы.
Бурелович Елизавета Петровна
Война и жизнь.
От Брянска до Эльбы.
Документы. Воспоминания.
Было два полка. Один идёт вперёд, а второй набирает пополнение. Первым – мы шли до Берлина, полк 1172. Вторым – должны были нас менять, идёт 1174 полк. И он пошёл на Эльбу. Конечно, с большими трудностями, с большими боями. Что было! Вся Эльба, река Эльба, была усыпана парашютами, парашютистами и горящими самолётами. Они как свечи горели. А парашютисты всё реку закрыли своими парашютами…
А первым вошёл на Эльбу 1174 полк, полк Буреловича. Он – первый. Вот теперь уже и числится – День Победы, потому что его полк, не то что полк, а Второй Белорусский фронт первым вошёл на германскую землю. А остальные, Жуков и другие, они шли другими фронтами на Германию. Жукова тут не покажут. А вот самым главным был полк Буреловича, Второй Белорусский, под управлением маршала Рокоссовского, дивизия 348, командир дивизии Греков и 1174 полк командира Буреловича, а 1172 полк – командира Серёгина.
Сила такая была, что он действительно увековечился День Победы 9 мая. Потому что первым был Второй Белорусский фронт. Этот Белорусский фронт открыл впервые путь на Эльбу и встретился с американцами. Путь на Эльбу, встреча с американцами – вот теперь и числится День Победы. Вот именно этот День Победы, когда девятого числа, когда вся Германия ещё не занята, каждый по своему встречает День Победы, самым главным считается Второй Белорусский фронт.
|
|
|
Тут уже кончилось всё. Стали выводить войска, по домам отпускать, списывать, кто отслужил, молодых офицеров передали в другие полки. А тут уже немецкая зона, уже немцы занимают. Там ещё немцев нет.
А вот числится, впервые занята Германия – День Победы – это Второй Белорусский фронт. И действительно, он дорог тем, что он открыл. Конечно, День Победы – для всех. Но самое главное – День Победы был для Второго Белорусского фронта. Впервые вступили они – открыли путь уже на мировую жизнь. И думается, ведь он должен быть героем – открытия. Вот такие дела…
Наградили его первого, когда он шёл на Эльбу. Бурелович.
Там были все посольства, и американские, и английские. Там все главы были. И они наградили его своим орденом, и через плечо широкая алая лента, и на ней вот этот орден.
Да, действительно, он первым открыл Германию. Вот и считается Днём Победы этот особенный день Второго Белорусского фронта.
Как сформировался День Победы.
Командир второго полка 1174 – первый освободил Эльбу. И Англию, и Францию – это освобождал Жуков. Но все посольства – освободил он. И союзники наградили его своим Орденом Победы. Эльба далась нелегко. И бой, и воздушный бой, и непробиваемая оборона. И Эльбино начальство наградило его своим орденом и удостоверением.
|
|
|
После боя я подошла поздравить его с Победой. Он сказал: «Отныне ты будешь носить мою фамилию». Свидетелей сейчас не осталось… Командир Генерал Греков ушёл из жизни. Мне пришла мысль: имеет ли право Бурелович на какой-нибудь памятник, или война всех сравняла?
Бурелович Пётр Иванович.
У него Орден Суворова, Красного Знамени, Отечественной войны.
Все награды сданы в военкомат. Как решит военкомат – заслуживает Бурелович высокой награды? Когда он ушёл из жизни, я купила и поставила ему списанный богатыми памятник. Неужели он не заслуживает большего?
Два полка шли: 1172, где была я, и 1174, - это был другой полк. Вот он и занял самый первый рубеж на Эльбе.
На этом и кончилась война. Стали эвакуировать оттуда всех. Жители стали возвращаться. И после этого мы вернулись в Берлин, где и совершилась наша совместная жизнь: командир 74-го и связистка 72-го, отважная связистка и партизанка. Стали мы вместе мужем и женой. Вот на этом и кончилась война. Второй Белорусский фронт свою миссию закончил.
Я счастлива, что я осталась в живых. И что наши слова сбылись, все без единой запиночки. И мы были Счастливы оба. И стали мы мужем и женой.
|
|
|
Ну всё хорошо, я довольна тем, что я делала для людей. Я довольна этим. И сейчас довольна. И каждому денёчку довольна и рада.
Бурелович Елизавета Петровна.
В партизанском отряде с 20 июля 1941г.
Я – старшая дочь председателя Сельсовета Власина Петра Фёдоровича. Была вместе с отцом в отряде имени Пархоменко. Командовал в отряде бывший фронтовой командир. А мой отец тоже был вместе с ним как командир по хозяйственной части, ответственный за весь отряд по питанию. Так как он знал и организовывал склады в лесу. Заготовка была такова: ржаное зерно, овёс, ячмень. Соли – и той не было. В отряде были в основном бывшие фронтовики, и всякие специалисты своего дела. Были и девушки наши местные. Кто чем был занят. Медицина тоже была. Все охраняли свой лагерь, больных много было, смертности тоже. Я тоже, но не так как все. Меня влекло что-то важное к специалистам. Подрывникам была нужна помощь любого пола. Тогда отец меня спросил: «Лиза ты согласна помочь специалистам-подрывникам? Но там надо быть во всех делах внимательным, цепким и исполнительным». Я была во всех делах смелой, мужественной, подносила всё что им было нужно. Минировали мосты, дороги, а потом ждали результат, какой он будет. Вот такой я была в отряде имени Пархоменко, когда я решилась на это. Отец ещё был жив.
|
|
|
Вдруг приходит разведчик, докладывает, что будет нападение на отряд – надо всех выводить из лагеря. Тогда отец берёт своего адъютанта, это был старший сын брата отца, Василий Власин, и с ним была девушка, наверное, медсестра…
Отряд выводили не далеко, в какой-то заросший тростником пруд. Вдруг разведчик приносит и передаёт мне отцовский планшет. В нём была семейная фотография и карта. Я и дядя спросили, что с отцом, разведчик ответил: «Они погибли». Я и дядя просили разведчика, чтобы он нас отвёл туда, где находились трупы, но он отказался нам показывать место гибели. Сказал, что их прикрылкак мог, чтобы звери не растащили. И вот мы до сих пор ничего не знаем о гибели своего отца Петра Фёдоровича. Нас у отца было шестеро: 3 брата и 3 сестры.
О гибели отца я братьям и сёстрам всегда так отвечаю, как я с ним рассталась. Вот вопрос, почему о нём ничего не сказано о смерти или без вести пропавшем.
Бурелович Елизавета Петровна.
Второй Белорусский фронт.
После Орловско-Курской битвы партизанские отряды пополнили ряды фронтовиков. Встреча происходила в Брянске. Шла наша потрепанная дивизия с Курско-Орловской дуги. Когда выходили партизаны из лесу, какая встреча была, оборванные, потрепанные, и слёзы, и радость, не передать!
Фронтовой командир сказал: нужны все специалисты, нужны мужественные, отважные. Но таких мужественных не было. Швеи, санитарки, повара – вроде согласны. Только я согласилась быть на передовой. Я ждала: какой же человек им нужен.
- «Нужен на прямую наводку 120 мм миномёта и разведка, и пехота. А главное – быть мужественной». Я на всё согласилась.
На партизанской тропинке – если кто оступился – град пуль. А на передовой нужна смелость, отвага и мужество. Фронтовики они хоть раненые, но были сыты, а партизаны – на подножном корме. Я была на всё согласна.
Нас отправили в г. Стародуб, сформировали, и должны были идти в наступление. Нас откормили в течение 10 дней. Какое это было пополнение: штрафники и партизаны. И в первом же бою я получила за бесперебойную связь медаль «За Отвагу». А из тюремщиков остался только один, и тот – Герой Советского Союза. Я одна из связи, я с Белорусской земли и до самой Эльбы дошла одна, на этом посту, на этой связи. Мне уже не было замены никакой… Дали мне напарника, высокий такой, украинец Ваня Чубун. И ему голову снесло, пролетел снаряд… А тут по звуку уже слышишь, как летит он. Выстрел оттуда, позади летит или впереди летит. Если впереди, то это хорошо, осколки все туда, вперёд летят; а если позади, то это более опасно – они все на тебя летят. И связист уже должен видеть и чувствовать, как летит этот снаряд. И мне удавалось это.
Кассета «Е.П. Партизан - связист» 2010 год.
Рассказать свою биографию – с ребятами, следопытами, я ещё могу, со школы, а с другими высшими какими-то – нет, с этими я отказываюсь совсем.
Хотя по фронтовому у меня вся биография как на-лицо, а партизанская жизнь – там конечно, там свидетели нужны.
Вот когда я обратилась в Партизанские движения. А мне: а докажите, что вы… Как вы можете доказать что вы… это не важно, что вы на фронте завоевали какойто авторитет. Важно, чтоб партизанское нам какоето доказательство представили. Вот как! Надо бумажку, надо свидетелей.
А фронтовая у меня на лицо. Я всех как пять пальцев знаю: какая дивизия, какой фронт, какой полк, какой маршрут. Это я всё знаю. А партизанская жизнь. Вот мне какой ответ был: докажите, дайте свидетелей, дайте какая у вас бумажка. Да провалитесь вы со всем этим…
Я знаю куда я иду, и знаю куда бы я ни обратилась в Совет Ветеранов они говорят : вы единственный человек, которая такой путь прошла. У нас ещё таких не было. Вы единственная женщина, есть много женщин, но у них совершенно другой класс был. То медсёстрами, то медицина. А у Вас совершенно дело было. Я сама чувствую: кем я была в партизанах и какое, что я получила от партизанской жизни – для меня уже сё ясно. И я смело иду на этот пост. Знаю твёрдо, что я выдержу. Знаю, что если пуля меня не сразит. Но я иду на этот пост. Не так просто быть, и доверенный сидит рядом, - командир полка, - а я ему докладываю, что происходит! Он сам должен всё это слышать. А он мне доверил, что я должна ему всё передать. Вот видишь как. Такие вот дела.
Вот какая я балда! (смех). Напишу сестре, а брат: «Я напишу!». А брату было 4 года! Что помнит он? Мне было 17-18, сколько я прошла всего, а он в 4 года может ещё чтото доказать?! Я напишу не ему, а его жене, она с высшем образованием. Вот, Людочка, ты ему можешь не давать мою биографию пока я жива, а вот что случиться может со мной, ты можешь ему рассказать, ему обо мне: какая у него дурная сестра старая.
Вот внук мой придёт: я говорю: «Сашенька, милый! Я – младший сержант (смеётся)», дважды ефрейтор я казала и меня повернули обратно – это ты так отрапортовала? Как обычно, говорю: «Товарищ командир! По вашему приказанию дважды ефрейтор прибыла.» А он мне сразу сказал: «Кругом!» И я повернулась и вышла. Это часовой мне так сказал: «Во даёт, во даёт!» какой же ты дважды ефрейтор! Ты, говорит, младший сержант, а не дважды ефрейтор. Иди, говорит, извинись, говорит, и доложи, что ты в чине теперь.
Такие дела! Что значит темнота (смех), много темноты было. Но это, видимо, поправимо. Муж мой этого не испугался. Это всё поправимо.
Ну ладненько, Бог с ним! Всё-таки я повидала. Всё-таки я всё представляю: и хорошее, и плохое повидала. А теперь всё Райское представляю, всё такие места, которые мне особенно дала Фёдорова. Ой! Какая там красотища! Действительно только в Раю так наверное бывает. Женя она всё знала, как будто она там родилась. Вот я в кресло сажусь, и она всё знает, никого не спрашивает. Женя согласилась. Вот сейчас взялась вести со студентами занятия. Платят поменьше, но стаж идёт, и - работа такая со студентами.
Расскажите пожалуйста как он вас спрашивал: выйдите за него замуж или нет? У него любовь была ко мне, несмотря на то, что я тёмная была, деревенская, малограмотная. Но какая-то у него надежда была, что я всё-таки или человечная, или, действительно, можно с меня что-то сделать, и жизнь мне сделать человеческую, не то что: вот проходили они деревушки наши, не то что деревушки, а хижины, раскрытые хаты, животные в избе были. А ему хотелось вытянуть меня оттуда, хоть единственную. Не знаю, может быть я ему приглянулась. А потом ещё получилось так, что пришлось мне и на фронте впервые с ним встретиться… Встреча интересная, кончено была…
Ехал он, привал был,, большой переход был. Дело было на привале. Подъехал он на лошади и лошадь остановилась. Спрашивает:
- Девушка, какого полка? Я ему ответила:
- Товарищ полковник, военная тайна!
Но лошадь бьёт копытом землю, просто никуда не хочет отходить, бьёт и всё, прямо роет и стоит на месте. Ну ему адъютант и говорит: НУ, товарищ подполковник! Быть вашей судьбе! А он посмотрел так на меня и говорит: О, если бы дожить нам до победного дня, девушка, даёшь слово, если останемся в живых, непременно встретимся? Я говорю: Товарищ подполковник, там будет видно. Он говорит: Но ты всё-таки мне скажи, желаешь ты, сдержишь ты своё обещание, чтобы мы встретились? Я ему шутя сказала: «Какого полка?». Я шутя так сказала, хотя он знал какого я полка, но ему интересно было меня попытать, что я скажу. Он добился всё - таки. Пошёл к своему начальнику, к своему другу, два полка шли друг за другом. Тот ему ответил. Потом они меня вызвали. Он порасспрашивал меня, всю мою биографию. Я сказала, что с большой малограмотной деревни, забитый крестьянин неграмотный… Он не посмотрел ни на что, ни на мою темноту, решил со мной всё-таки встречаться. Встретились мы, и тут уже встреча была, похоже, навсегда. МЫ своё слово сдержали; как закончилась война на Эльбе. Он первым зашёл на Эльбу, мы шли вторым эшелоном. Вернулись мы в Берлин. В Берлине он произнёс такие слова, что поныне я беру себе в жёны бывшую партизанку, отважную связистку. Беру её в жёны. Но тут все оторопели. Как же мол такую, сам мол в чинах и берёт такую связистку, девушку. Хотя война кончилась, многие женщины которые с офицерами жили, офицеры теперь уж свои семьи вызвали, а им деваться некуда. Они рассчитывали тоже на этого холостого жениха. Но он ни на кого меня не променял. Он сказал: Я беру её в жёны себе. На этом мы и оженились.
Кончено, как война кончилась, я пошла в свою часть. Он присылает адъютанта с больщим посланием: Я своё слово сдержал, прочти и дай ответ, согласна ты или нет? Я прочла кончено (смеётся). Он (адъютант его) приехал на мотоцикле – и увидев меня увёз туда.
Товарищ подполковник, ваше задание выполнено! Бывшую связистку, партизанку, отважную связистку вам предоставляю. Ну он обрадовался, конечно, молодец!
Он при всех сказал: Я беру её в жёны. На этом война и кончилась.
И теперь я живу как в раю. Большое ему спасибо за всё это. Наконец-то я увидела жизнь человеческую, а не то что нашу темную, безграмотную деревенскую крестьянскую жизнь в тех хижинах своих. Он рассказывал: хуже российской деревни я не находил. Соломенные крыши были, животных нечем кормить, солому давали коровушкам. Коровушек выгонят, местность заболоченная, коровы завязнут, у них нет сил чтобы выбраться. И вот она молока даёт литров 5-6 – это хорошо. А с чего его давать, если ей есть нечего. Очень плохо жили, и Белоруссия, и Украина. У нас только весна так и поползут все. У нас пешком не ходили – все ползли, и белорусы и украинцы стали приползать. Если останется какая-нибудь картошина или очистки, так они и очистки выберут. Нет, зато я сейчас живу как в раю, ни в чём не нуждаюсь. И посмотрела, как человек живёт теперь.
Боже мой, какие трущобы. Конечно это местные власти. Туда всё сдавали живьём, а там все говорили: «Это всё идёт на город.» Конечно район- он сыт, а с крестьянина всё дерут, с ног до головы обдирали. Они не смотрели, с чем останется крестьянин, крестьянин был обозлён до невозможности. Так они рады были, что немец пришёл. Без всякого сопротивления и молодёжь, и пожилые, а крестьянин тем более. На колени становились и Богу молились. Стояли на коленях и молились. Тем более листовки стали выпускать, так они берут – прикладывают к себе, как он обещает много всего хорошего. Наконец -то мы дождались, мы хоть бумагу увидели! Бумаги не видели, ничего абсолютно не было. Во, крестьянин как жил.
И Пётр Иванович рассказывает и говорит: О, Боже мой! Как жили народы, как народы жили. Они то жили хорошо, свой дом был в Новгородской! И ещё батя был торговцем. Так конечно! Так что они не видели ничего такого плохого. А как в деревне он брал с боем, да посмотрел сам как крестьяне жили так он и понял, всё жизнь понял. Потом прошёл в избу, а у него тут и коровка стоит, и поросёнок стоит. Тут всё в избе. Ещё холодно, а крыша раскрытая, и все животные дома. Боже мой: Как живёт русский человек, русский крестьянин, как его обдирают! Вот и меня такую тёмную взял, предоставил мне жизнь райскую. Ну ладно…
В деревне разные были семьи. И богатые и бедные. Но все были недовольны, что город забирает всё.
Перелом в сознании решили листовки- немцы сбросили с самолёта обещание хорошей жизни.
Когда я вернулась в свою деревню в 45 году, то сразу пошла на кладбище. Отец и ещё трое: командир, его связистка. Они погибли, прикрывая выход отряда из окружения. Это был второй командир, первого командира партизанского отряда убили. И прислали нового, со своей связисткой.
В отряде появился разведчик: приказ: «Срочно уходите – вы окружены.»
Я вернулась в свою деревню, 4 могилки с дощечками и фамилия моего отца.
Через неделю я уезжала в Пушкин, снова пошла на кладбище. Уже установили один обелиск с надписями, а фамилия отца – вымарана краской.
Жизнь в Партизанском отряде
До начала войны отец создал за деревней секретный запас продовольствия. Это было зерно, которое у нас выращивали: ржаное зерно, овес, ячмень, соли и той не было.
Два года девушки человек 10 каждую неделю отправлялись из отряда
по лесу по узенькой тропинке шириной не более 30 см за деревню где
был тайник. Идем, обвешанные банками для крупы килограмм на 5
каждая. Ни шагу в сторону, один неосторожный шаг – и взрыв!
Останавливаться не разрешалось, надо было идти вперед. Если шум -
немец начинал строчить. Так-то немец не совался в лес, был в деревне.
Это зерно потом размалывали на жерновах вручную. Это и была вся
еда партизанского отряда, человек 100. Конечно, был голод и болезни,
тиф…все острижены, облысевшие, без бровей, сидели,- не поймешь
где девушка, где парень.
В сентябре 1943 г. партизаны пополнили поредевшие полки фронтовиков
Потрепанные, грязные, оборванные, голодные. Нас в Стародубе 10 дней
приводили в порядок. Кормили по одной ложечке каждые полчаса.
А потом за первый бой я получила первую медаль « За отвагу»
Почему я пошла в партизанский отряд. Это было неизбежно.
Отец - председатель Сельсовета, я Лиза, старший ребенок 17 лет. Всего детей три сестры и 3 три брата, младший родился в сентябре 1941 г. В семье не было допризывного возраста.
В селе не осталось старших сыновей призывного возраста, все ещё допризывного возраста 15, 16 лет. Отец получил указание составить их
список, чтобы направить на военную подготовку. Родители не хотели
отдавать своего ребенка, на полях зерновые убрали, а картошка еще не
поспела. Но злоба была на отца: зачем он дал сведения о допризывниках? Сдались они сами или попались? Но дойти до призывного пункта они не успели. Многие из них пошли в полицаи.
«Ей, Лизе тоже 17 лет забирай и ее!»
И отец пожалел меня и забрал с собой.
«Здесь тебе не дадут жить: как крестьянин посмотрит?»
Я в таком страхе жила – не приведи Бог! Мама переживала: «Я одна с детьми».
Немец показал: «Эта-жена партизана?». Соседи не выдали: « Нет! Эта - не
она. Разве мог партизан оставить свою семью!» За отцом такая слежка
была.
Отец сказал мне: Лиза, пусть самое опасное и трудное, но это лучше,
чем достаться офицерам.
20 июля 1941 г.
С атомной скоростью промчались немецкие мотоциклисты, до станции
Навля, остановились в деревне Алексеевка.
Листовки сыпали с самолета, ещё до начала войны, нет, война уже началась,
с обещанием хорошей жизни. Немец прошел без всякого обстрела,
только пулеметная перестрелка была. Наши пешие в лес побежали,
а танки свернули в лес и застряли в болоте, одна башня видна. Одного
танкиста, рыжего, мы вытащили раненого, он подлечился и тоже в
отряд пришел.
Фронтовики свой отряд организовали им. Пархоменко.
Наши девушки тоже пошли в партизанский отряд, человек 10-15,
Там медсанбат был, и медчасть была. Раненые фронтовики стали
поправляться. Надо было организовывать отряд.
С июля началась заготовка зерна , в тылу врага. За это отвечал
мой отец.
Отряд фронтовиков-подрывщиков в партизанском отряде.
Подрывщики попросили отца: кого-то в помощники не согласится
ли дать, кто может помочь взрывчатку подносить.
Специалисты-подрывщики спрашивают: «Кто может быть с нами?».
Отец спрашивает: « Какие правила у вас, какого пола?»
Подрывщики отвечают: « Нужны любого пола, кто смел, исполнителен, отважен, и мужественен. А я рядом с отцом: «Лиза, слышала? Ты согласна?
Смотри, не подведи. Постарайся сделать все, что попросят».
В партизанах были и девчата, а никто не пошел.
Я стала помощницей в группе специалистов-минеров. Взрывали мосты,
железные дороги и проезжие дороги.
20 июля, надо же, в день моего рождения, был первый бой с немцем.
А наша деревня была на стыке: Украины, Белоруссии и России, все были. Брянск еще не был занят. Деревня Алексеевка узловая станция.
Образовался партизанский отряд. Я была уже участницей этого боя.
Все дружно, свои ребята, и вдруг - листовки.
И все пытали: где семья партизана? Мама была на виду у немцев, разминировала заминированные поля.
ДОПОЛНЕНИЯ
Лиза сидела за телефоном рядом с командиром полка и передавала
все сообщения и команды между полками, команды минометчикам:
«Беглый огонь!». Однажды произошла осечка, - и я не передала команды
На «огонь». И поддерживала связь с разведчиками, когда они уходили за «языком». И я была рядом, когда допрашивали «языка».
Командир спрашивает пленного немца:
-Ты бы смог убить такую девушку?
Немец отвечает: я – нет, но я должен был бы сопроводить её к офицерам.
После боя мы шли с командиром рядом. Он говорит: После двух Медалей «За отвагу» я третьей медали не мог давать, а награждение
дал офицерский орден «Красной звезды».
После боя мы шли рядом. И его убило осколком в голову, насмерть.
Война везде была. 14 февраля 1945 г.
Потом после окончания войны я встретилась с его женой Машей.
Сразу после боя я бежала проверять полевую связь, заменять, сматывать.
Вижу, подъезжает машина и из неё выходит несколько человек.
И идут метров 6. И тут раздаётся взрыв. Они забирают его на плащ, и
несут к машине.
Потом я узнала, что это был убит Черняховский.
Его все очень любили. Потом приехала его жена и увезла к себе на
Родину.
9 мая Берлин Праздник победы. Командир роты связи крикнул:»
Ура!», и пуля попала ему прямо в горло.
После ранения я вернулась в свой полк. И дошла до самой Эльбы.
Ориентируюсь по проводам связи.
Уставшая, только заснуть бы. Сарай набит соломой, сеном
Подхожу – дети со старой женщиной. Показываю, можно ли поспать?
Дети подвинулись. Заснула рядком с детьми.
С другой стороны – храп мужской.
Какая разница - немецкий или русский .
Утром проснулась - храпа нет, ушли все.
Первая встреча
С Петром Ивановичем мы впервые встретились на привале. Лето 1943г.
Солдаты сняли гимнастерки. Я у речки сижу на лафете и стираю.
Проезжает командир соседнего полка Бурелович, на коне с адъютантом.
Рука, голова перевязаны:
- Солдаты, почему девушку заставляете стирать?
- Она сама, товарищ подполковник!
- Какого полка? Обращается ко мне.
- Военная тайна, товарищ подполковник!
- Ох, как бы дожить бы!
Я его голос конечно знала по связи. Я же соединяла его с командиром нашего полка.
Потом были встречи.
Петр Иванович пошел на фронт простым солдатом. Стал подполковником. командиром соседнего полка.
Его все знали и любили.
Два соседних полка шли вперед по очереди. Освобождали Белоруссию.
После боя мы каждый раз бежали навстречу друг другу, скорей узнавали
Живы ли. Петр Иванович спрашивал: скажи, да или нет. Я отвечала: После войны.
После войны в Берлине он обьявил о нашей свадьбе.
Перед двумя полками!
Петр Иванович сказал: Я свое слово сдержал. А ты Лиза? Я тоже!
12 мая весь офицерский состав праздновал свадьбу в пригороде Берлина.
Петр Иванович сказал: Мы шли по одной дорожке, тропинке. Мы знаем,
Что значит война.
Я - счастливая
Я сама за себя говорю: Я – счастливая.
И все маме тоже говорили: У тебя старшая Лиза счастливая.
И мои подруги тоже самое говорили.
И ребята ко мне относились чувствовалось по всему что хорошо.
Один за три километра бегал за мной. А потом он погиб, война началась и он
Погиб. А другой тут как тут, как будто он тут Богу молился, сразу начал со мной
Встречаться. Мы с ним вместе в школу ходили.
Тоже погиб. Пошел в разведку, и не вернулся.
И тот. Того дома захватили. Только от меня ушел, пришел домой, а там уж е облава была, в одном нижнем белье, вывезли на опушку леса и расстреляли их, 5 человек,
Пять мальчиков голеньких. Мороз, как раз Рождественские святки. Двое учились на
Врачей. Из другой деревни приехали, поджидали. Если бы не дождались, если бы
Узнали, где этот Ваня, может быть они приехали бы к нам и меня бы забрали, раз я с ними дружу, с этими ребятами. Тоже было опасно. Такое время, война началась
Где – то уже шла война. Нет, не шла, войны ещё не было.
Ну, я считаю себя счастливой всё – таки.
И замужество у меня счастливое.
Самое главное, что меня муж любил. Это для меня самое главное. Что там как отец относился ко мне, свекор, а свекровка очень хорошо ко мне относилась, и муж тоже очень хорошо. Дочь Наташку мы любили оба. Даже чувствовалось, что он её ещё больше любит. Он что купит, я всегда радовалась. И он хотел, чтобы и Наташа радовалась его покупкам. Но она не очень. И его это обижало очень. Он любил, чтобы обувь у меня была красивой. Один раз купил босоножечки из крокодиловой кожи, открытые такие, переплетение было красивое. Очень внимательный был. Я их потом сносила. Так он попросил своего двоюродного брата, чтобы он сделал точно такие, он сапожник был, на фабрике работал. Очень внимательный был.
Он спрашивал, всегда убеждал меня: «Тебе нравится, как мы живём?» Ну, как мне не нравится. Всю войну я не имела представления, как на постели–то поспать. А тут я ложилась на всё белоснежное. И главное он сам любил, чтобы у него всё ночное было белоснежное и чистое.
Он мне сам покупал. Один раз он купил мне очень красивую ночную рубашечку. Я подкладочку темно-серую купила. Тогда он говорит: «Это что ещё такое? Куда ты собралась?» Пошел в комиссионный, тогда много трофейных товаров было. Принес хорошенькую рубашечку. Ложимся, некурящий, не то, что курилка пропитанная был. Всегда намоется. Ложусь и думаю: «Господи! Как будто я в царстве каком-то нахожусь!». Я счастлива была во всём. Хоть он и больной был.
Друзья приезжали. Один был хирургом у Брежнева. И своего друга привёз, он – профессор, говорит:
-Елизавета Петровна! Вся заслуга - ваша, ведь он никуда не хочет от вас уходить.
Вениамин, его друг, хирург говорит:
-Петро! Может, ты согласишься в госпиталь?
Он сразу на меня смотрит.
-Как Петр Иванович захочет.
-А как ты?
-Если он хочет избавиться от меня…
Он как расплачется:
-Я никогда, никогда не хочу! Я хочу, чтобы всегда со мной была Лиза, жена, и дочка. Больше никого не хочу видеть.
Потом профессор приезжал со своим другом. Большой букет гладиолусов и бутылку шампанского принесли. Наташа была уже замужем, дома её не было.
-Лизавета Петровна, всё-таки вы счастливы, и Петр Иванович счастлив, что у него такая жена, и мы рады за него, что он очень доволен в своей семье, так и должно быть. Если бы другая жизнь у него была, ему бы столько не прожить с его заболеванием. Если бы не вы, он столько бы не прожил.
Двенадцатый год с такой болезнью, последний год он жил.
-Надоел я тебе?
-Никогда ты мне не надоел!
Хоть и больной был, он любил, что если что сказал, то чтобы это обязательно было выполнено и в такое – то время. Часы рядышком были: – сколько займет это у тебя времени? В Совхоз «Федоровский» бегала за молоком. Мы на Карла Маркса жили, до Египетских ворот, Александровский, озеро и за ним совхоз был. Где-то споткнусь, где-то побегу. Я за парным молоком бегала. Спросит:
-Ну, хватит тебе часу?
Через день с 3-х-литровой, ему хватало. Он питался одним молоком и ягодами - брусникой, черникой, ложечки две положит в тарелку, зальёт молоком.
И врачи любили его.
Уролог еврей, рыжий. Только позвоню в регистратуру: «Елизавета Петровна, Вам Матвей Семенович, где бы он ни был, он с удовольствием, обязательно придет!»
Позвонит по телефону:
-Елизавета Петровна, ну, что там?
-Матвей Семенович, плоховато.
-А яичница будет?
-Будет!
Он любил очень картофельное пюре. Я молока, яичек набью – запеканку такую сделаю картофельную, говорю:
-Будет. Будет всё!
А ему хотелось, чтобы его друг, еврейская семья тоже, с еврейским парнем познакомилась. «Петр Иванович! Ты не будешь возражать, чтобы Наташу познакомить?»
-Дело их, как хотят. Это не мое дело. Я, что мне надо было, я выбрал себе, пусть она сама себе выбирает.
Еврейка на Коминтерна в магазине работала, не очень симпатичная. Но ему нравился её отец. Они вместе лежали в больнице. До чего умный старикан, невзрачный такой, но ум! За его ум, говорит, я всё прощаю. Я люблю его, как можно не любить такого человека! Другие как –то так относились, а мне он очень нравился».
Ещё еврей у него был – Левин, открытый всегда перед ним. Часто его вспоминал, Левина и семью его: «Как семья родная – до чего умные они люди. Не все, конечно, про всех я не говорю, но с кем приходилось общаться – не сравнишь с нашими. Вот в палате было 8 человек, а вот выбрал он - меня, а я – его. И я всегда его прислушивался, и всегда был рад ему. Вот видишь».
И я такого мнения.
На фронте были такие люди! Сейчас таких нет.
После партизан фронт мне показался как санаторий.
-Елизавета Петровна, а награды за партизанскую войну есть?
-Потери немцев – составы взрывали, мосты. Конечно, свои, местные люди помогали, чем могли. Они жили в землянках, деревня сожжена, мужей и старших сыновей нет.
Партизанский отряд спит. Кругом лес, и немцы ищут нас постоянно. Мы по очереди в наряде стоим на расстоянии видимости друг от друга, не шелохнувшись по 1-2 часа. Если веточка треснет – надо объявлять тревогу. Меняем места стоянки. Зимой пристроимся спина к спине, чтобы теплее было, голова на чьем-то сапоге. Просыпаюсь – все засыпано снегом – одни белые холмики – это головы замаскировались.
Были больные, тифозные. Их привязывали к спинам впереди сидящего на лошади и шли через болота. Немцы идут по берегу болота. Мы за коряги деревьев держимся, погрузившись полностью в болото, и молимся. Чтобы собаки нас не учуяли. Прошли мимо. Мы их хорошо видели.
Я маленькая, незаметная, можно принять за подростка. Часто ходила с донесениями в деревню. Нужно спрятаться – чтоб никто не заметил – сразу падаю в лужу: «Хорошо бы лужа была поглубже!». Фактически в партизанском отряде я была связисткой. Немец указал на мою мать: «Это- жена командира партизанского отряда?». А другая односельчанка не выдала: «Нет, это не она!». Это был бы расстрел.
После Курско-Орловской битвы.
Мы видели, как наши войска выходили измотанные, перевязанные.
Партизанские отряды пополнили ряды фронтовиков. Я стала связисткой стрелкового полка.
Отец погиб в партизанском отряде, прикрывая переход партизанского лагеря. С ним погибли адъютант Петра Федоровича,. сын его брата Власин Василий Кузьмич, и другой командир с девушкой. Рация у них была. Свидетель был – разведчик Подгорный.
Разведчик принес мне планшет и карту отца. Все предатели были русские, враг бы не пошел в лес.
После войны я вернулась в свою деревню. Пошла на кладбище. Их было четверо. Одна братская могила. Четыре дощечки. Через неделю – дощечек не было, а был поставлен обелиск. Фамилия отца была замазана краской.
Почему отца нет в списках, почему не известно где и как он погиб?
Я все страсти испытала. Да, я была на все согласна. Я представляла, что значит передовая, разведка и непрерывная бесперебойная связь. Я опасности никакой не боюсь. Если только прямым попаданием не сшибет.
И я пошла туда, куда ни одного запасного мальчишку или связиста послать не имели права. Он выстрела боится. Это запасные называются, тыловики, они еще несовершеннолетние. Они никакой солдатской службы еще не проходили. А мальчик солдатскую службу обязательно должен пройти. Вообще солдатом быть обязательно должен любой и каждый. У него сноровка. Вот возьмите - деревенский парень, он с удовольствием идет в солдаты. У него нет такого, чтобы мама или папа хлопотали за него.
В партизанском отряде я с 20 июля 1941 г.
Подрывщики сказали: «Такая у нас специальность – мы должны идти первыми , нам нужны мужественные, смелые, отважные».
Партизаном быть не каждый сможет, и не каждый должен быть. Я больше чем уверена и знаю, что я все-таки добилась своей цели, что свое партизанское сознание я вполне изучила. Во всем изучила его.
Я не смогла бы быть в тылу. В партизанах я как будто бы переродилась. Была тихоней, а стала сильной и отважной.
А те девушки, которые ушли в тыл к своим родителям, какую пользу они могли дать партизанскому движению?
Полковой командир сказал: «нужен связист на передовой». Я пошла на такую ответственную специальность. И мне поверили. Во всем поверили. Впервые вступив в бой, совершенно не знакомая с фронтовой жизнью, но я шла смело и отчаянно Я знала, что за мной стоит очень много обязанностей, с которыми я должна справиться. Я пошла не просто, не по назначению, а добровольно. По своей собственной воле.
Пойти добровольно в пехоту, на передний край. Для них самое дорогое было, что они могли довериться. Быть связисткой не так просто, и быть партизаном не так просто. Быть! Быть! Быть женщиной мужественной и отважной. Так мне муж сказал. Это он первым ворвался на Эльбу. И при своем прощальном слове полку сказал:
«Я выбрал себе и сдержал свое слово, что если я женюсь, то женюсь на мужественной и отважной связистке!»
Все! До свидания.
Каждый дорожит своей биографией.
Фактически я сама выбирала, где мне быть, и на фронте, и в партизанах. Так я вызвалась сама быть с ребятами-подрывщиками.
В партизанах как будто заново родилась для этой цели.
Фронтовой командир спросил нас при встрече:
-Кто из вас согласен на связь? Нам нужен связист и радист. На фронте связь –это самое передовое, передовее ее нет. Связь с разведчиками , и с прямой наводкой, и с пехотой».
Да я на все была согласна. Я все страсти прошла в отряде.
Безо всякой подготовки никто не пошел бы. Сильный настрой должен быть такой.
За первый бой я получила медаль «ЗА ОТВАГУ».
В битве под Варшавой (г. Остроленка) я была ранена, но сумела удержать бесперебойную связь. За это я была награждена Орденом «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ».
За каждый бой я получала Благодарность от Высшего командования.
Из письма однополчанина:
Лиза, ты помнишь как тебя принимали в комсомол:?
Спрашивают: «Власина, расскажи свою биографию!»
А ты отвечаешь: « я не смею».
Командир 1172 полка Серегин Александр Степанович говорит мне:
« Я доверяю тебе как самому себе».
Да, я готова была выполнить любой приказ. Хоть на амбразуру..
Командир 1174 полка Бурелович Петр Иванович.
Первая встреча на привале:
«Девушка, даешь слово, если останемся в живых, то непременно встретимся?»
«Там видно будет, товарищ подполковник!»
Первым прорвался на Эльбу 1174 полк Буреловича Петра Ивановича.
Так закончилась война. Он был награжден союзниками своим Орденом
Победы.
После Эльбы Бурелович вернулся в Берлин и получил назначение о выводе всех военнопленных из Германии, Их было около 1000 пленных, в г. Лепель Белоруссия.
А дальше кто куда.
И так благодаря Господу Богу, Как будто мне легко мне и
воспоминания так не страшны. Я без страха рассказываю.
Сказано – сделано. Тогда я не чувствую страха.
Из Орденской Книжки Власиной Елизаветы Петровны
Медаль «ЗА ОТВАГУ» 708793 21 -26.12.1943
Орден «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ» 902903 11.07. 1944
Медаль «ЗА ОТВАГУ» 1988940 28.10.1944
Медаль «ЗА ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА» А 314307 2 мая 1945
Медаль «ЗА ВЗЯТИЕ КЕНИГСБЕРГА» 16 ноября 1945 г
За участие в героическом штурме и взятие Кенигсберга
Совет Ветеранов 3-ей Армии 2 декабря 1980 г МОСКВА
Орден «ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1 СТЕПЕНИ» 14 марта 1985
номер Орденской книжки 565 244
номер Ордена 1906144
Благодарность от Высшего командования за реку Друть 1944. Благодарность от Высшего командования за г. Белосток 1944 г. Благодарность от Высшего командования за г. Бобруйск
===============\\================
На Пасху в деревне
Дядя Захарий был из духовенства.
Всегда у них народ собирался. Приезжают к нам из другой деревни.Из соломы снопы принесут, настелят на пол и все впокатуху там и ложатся. В церкви служба начинается, в час кончались все события духовные – и перерыв часов до четырех. Опять служба начинается. Тогда дядя Захарий будит всех: «Ребята, вставайте яички красить».
А летний праздник Троица - с цветами: обязательно весь пол застилали цветами. Такая красотища. Не то, что в городе. К Пасхе – побелка, обязательно побелить нужно.
Картофельное поле
Она была связисткой в полку Буреловича.
Встретились мы посредине картофельного поля. Связали связь, лежим в борозде.
Она сказала мне:
-Лиза, он мне нравится. Он мне нравится. Он честный передо мной, но я боюсь за него. Вдруг я изменю ему, и он не переживет этого. А ты можешь это сделать.
-Почему ты так думаешь?
-Ты знаешь мою семью. Старшую сестру знаешь. Поженились они. Он приезжий был, учитель. Она простая девушка, но любила пофлиртовать. Симпатичный парень был, и она изменяла ему. Я боюсь, что я не выдержу этого.
А потом я сказала ему ее мнение. Он сказал: «Я тоже побаивался. Тем более, что это происходило все на моих глазах это всё объятия ее с другим. Для меня это была большая травма, пройти такой большой путь, и на глазах вот так поступить. И все равно я любил ее».
Он пошел в бой и занял деревню. Ради неё.
Её не довезли, и только мы расстались с ней, и видно не суждено, наверно, было. Как будто наблюдал за ней кто, что попал туда, в тот же угол, где она должна была сесть за телефон.
Связали связь, полежали с ней на прощание в борозде, открылись друг перед другом. Картошечка цвела, помню как сейчас, в цвету была. Мы в борозде лежим. Связали связь. И только она туда дошла, и вдруг снаряд туда и попал ей в живот.
Так что, видно суждено так
Дополнение
Красивой жизни у меня не было. У меня была твердая уверенность в самоё себя. И я всегда надеялась, что я это выполню и пользу дам для многого человечества. Всегда себя убеждали вот этим: Что я могла сделать для человека.
Исполнители
1.Текст воспоминаний – Бурелович Елизавета Петровна
2.Редактор текста – Попова Галина Олеговна
3.Оформление и переплет – Иванова Зинаида Ивановна
4.Оформление архивных документов
Сергей Александрович Нарсеев
Яна Борисовна Бредихина
Марина Владимировна Орлова
Галина Олеговна Попова
567890576575@mail.ru
Объединены документы:
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 320; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!