Б) О проповедовании Евангелия туне (2 Кор. 11, 1–20)
Глава 11, стих 1. О да бысте мало потерпели безумию моему! Но и потерпите мя.
«Святой Апостол Павел, намереваясь говорить в похвалу себе, употребляет много оговорок. И не раз или два оговаривается, хотя достаточно оправдывали его, как самая необходимость дела, так и то, что многократно говорил он прежде. Ибо и из того, что он поминал о своих грехах, которых не помянул Бог, и что называл себя за оные недостойным наименования апостольского,– для самых нечувствительных ясно видно, что он не для прославления своего будет говорить то, что намерен теперь сказать. Ибо хотя и странно сказать, но всего более повредило бы его славе говорение о себе самом; притом сие оскорбительно для многих. Однако же он не посмотрел на все сие, но имел в виду одно только – спасение слушателей. Итак, чтобы, выхваляя, себя не соблазнить тем нерассудительных, он часто употреблял множество сих оговорок,– и здесь говорит: о да бысте мало потерпели безумию моему, но и потерпите мя. Видишь ли благоразумие его? Ибо изъявить желание,– о да бысте,– значит предоставить дело на их волю; а сказать утвердительно (потерпите) свойственно твердо надеющемуся на их любовь, и показывает уже, что он любит их и ими взаимно любим. И не просто по обыкновенной какой-нибудь любви, но любви самой пламенной и неудержимой; говорит, что они должны потерпеть даже и безумию его» (святой Златоуст).
Потерпите мя ανεχεσθε μου – иные переводят так: но вы и терпите меня. Славянский перевод согласнее с следующими за сим словами: ревную бо по вас. Ради такой моей о вас заботы вы должны потерпеть меня. И потерпите в уверенности, что это делается не по чему другому, как по моей ревности о спасении вашем. Он обязывает их, говоря как бы: хотите не хотите – терпите; это для вас же необходимо. Феодорит пишет: «Знаю, говорит Апостол, что тем, которые отличаются высоким умом, не надлежит распространяться в собственных своих похвалах, но я вынужден это сделать. Посему потерпите мало этому безумию моему».
|
|
|
Стих 2. Ревную бо по вас Божиею ревностию; обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови.
Как любящий ревнует о любимой особе, чтоб она никому другому не принадлежала, или чтобы другой никто не покушался привлечь ее к себе, так я ревную, говорит, по вас, и не могу допустить мысли, чтобы вы принадлежали кому-либо другому. Не о том, однако ж, ревную, чтоб, никому другому не принадлежа, вы принадлежали мне; нет,– не мне, а Богу чтоб принадлежали: ревную по вас Божиею ревностию,– тою, какою Бог ревнует по вас, не хотя, чтоб вы увлекались каким-либо суемудрием, а следовали единой истине, Им чрез нас всюду возвещаемой.– Святой Златоуст говорит: «Не сказал: ибо люблю вас, но употребил гораздо сильнейшее выражение. Ибо ревнивы души, сильно пламенеющие к любимым ими. И ревность не от чего другого происходит, как от сильного дружества. Притом, чтобы не подумали, что он ищет дружества их для власти, или чести, или денег, или чего подобного, присовокупил: Божиею ревностию. Ибо и Богу приписывается ревность не для того, чтобы ты представлял в Боге какую-нибудь страсть (ибо Бог бесстрастен), но чтобы всем внушить, что Бог все делает не для другой какой цели, а для тех самых, о ком ревнует; – не для того, чтобы получить самому какую-нибудь прибыль, но чтобы их спасти. Не такова ревность человеческая: она имеет целию собственное успокоение,– не то, чтобы не были оскорбляемы любимые, но чтобы любящие не потерпели чего и не потеряли уважения, или не унизились, в глазах любимых. А здесь иначе. Апостол говорит: я не о том забочусь, чтобы мне не унизиться в вашем мнении, но о том, чтоб не увидеть вас растленными (от лжеучителей). Такова ревность Божия, такова и моя ревность,– она сильна и вместе чиста. Затем следует и необходимая тому причина».
|
|
|
Обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови. Обручение происходит, когда невеста говорит жениху: отселе я тебе одному принадлежить буду; а жених, еще прежде возлюбивший ее, принимает ее и себе присвояет. Христос Спаситель – все души искупил, возлюбив их прежде, и все для них приготовил. Затем послал Апостолов – звать души к брачному с Собою союзу. Апостолы ходили по миру и всем благовестили сию радость. Которые души верили и, оставя все, предавались Господу, тех Апостолы обручали Ему чрез святое крещение и рук возложение (миропомазание). Всякая такая невеста получала от Господа, в силу обручения, отпущение грехов, обновление жизни и благодать Святого Духа, в залог будущего вечного блаженства со Христом Господом, если до конца пребудет верною. Апостол все это сделал для коринфян и говорит теперь: вот в какое отношение ко Христу Господу я вас поставил,– и ревную, чтобы вы навсегда сохранили сие положение, не уклоняясь от союза, в какой вступили вы с Господом Иисусом Христом. «Споспешником и посредником был я вашего брачного союза; чрез меня получили вы дары от Жениха; посему-то я с ревностию занимаюсь вами, боясь и трепеща, чтобы лукавство не препобедило вашей простоты. Всю Церковь наименовал Апостол девою, называя так чистоту веры, ибо не все верующие дают обет девства; но искренностию веры надлежит украшаться всем» (Феодорит). Святой Златоуст говорит: «Какая новость! В мире девы обыкновенно бывают только до брака, а после брака они уже не девы. А здесь не так. Хотя бы до брака и не были девами, но после брака делаются девами. Таким образом, вся Церковь есть дева. Ибо Апостол говорит это ко всем,– к мужчинам и женщинам, вступившим в брачную жизнь».
|
|
|
|
|
|
Стих 3. Боюся же, да не како, якоже змий Еву прелсти лукавством своим, тако истлеют и разумы ваша от простоты, яже о Христе.
Обручив вас Христу, я стал за вас поручителем, что вы верны пребудете Ему. Между тем кругом искушения: и мысли ваши могут повредиться, и чистота нрава христианского попортиться. Боюсь, как бы вы не уклонились от правого пути. Враг, прельстивший Еву, не дремлет: тогда употребил он в орудие – змия, теперь действует чрез лжеучителей, чрез прелести мира и власти похотные. Долго ли вам увлечься?! – Еву обольстил он ложным обещанием чрезмерного величия и славы, тем же обольщает он и ныне, обещая подобные же чрезмерности,– чрезмерности ведения, чрезмерности сластей, чрезмерности счастия,– и все это представляет в таком привлекательном виде, так удободостижимым, что будто в руки дает. Между тем все это призрак и обман. Не разобрала этой призрачности Ева, и увлеклась. Можете не разобрать и вы,– и подобно ей увлечься. Вот и боюсь – боюсь, да не истлеют разумы ваша,– чтоб не повредились вы в здравомыслии и не испортили как правильного воззрения на дело спасения, так и понимания истинного образа следования путем его. От простоты,– или по причине простоты, которую стяжевает душа во Христе Иисусе. Ибо, видя все во Христе истинным, она забывает об обмане и прельщении,– и преисполняясь в Нем добротою, забывает о лукавстве и злохитрости,– и чрез то приобщается некоторым образом того неведения зла, которое качествовало в невинном состоянии. Этим вашим настроением, говорит, может воспользоваться враг и увлечь вас чрез свои орудия.– Или – от простоты, яже о Христе Иисусе, так надо понимать: да не истлеют разумы ваши, отклонившись от простоты, то есть бесхитростной и чистой веры, с какою надлежит вам пребывать во Христе Господе (Экумений).
«Смотри, какое благоразумие,– говорит святой Златоуст.– Они уже повредились, а он говорит: боюся, да не како повредитесь. Для чего так? – Чтобы не ввергнуть их в ожесточение. Он так говорит, что и не осуждает, и не умалчивает. Ибо и явно сказать (о такой великой беде), и совсем скрыть – равно не безопасно. Посему он соблюдает средину, говоря: да не како. Ибо так обыкновенно говорит, кто ни слишком осуждает, ни слишком доверяет, но держится средины между тем и другим. Так он и успокаивал их, и напоминанием об Еве приводил их в несказанный страх, и отнимал у них всякий повод к извинению. Ибо хотя змий был злобен (πανουργος), а Ева проста, впрочем, это не спасло ее от обвинения. Итак, смотрите, говорит Апостол, не подвергнитесь и вы тому же; тогда ничто не защитит вас».
Стих 4. Аще бо грядый инаго Иисуса проповедает, егоже не проповедахом, или Духа инаго приемлете, егоже не приясте, или благовествование ино, еже не приясте, добре бысте потерпели.
Место это трудно и для перевода, и для понимания. После предыдущего: боюсь, как бы не истлели разумы ваши от простоты,– ожидаться может такая речь: ибо к вам кто ни приди, вы тотчас готовы принять его добре,– хотя бы он, пришедши, проповедал иного Иисуса, другого Духа обещал, иное благовествование предлагал. И перевод можно наладить так, что он будет выражать именно такую мысль. Но нельзя предположить, что Апостол, который во всем послании так нежно относится к чувствам коринфян, такое резкое сделал им представление. Потому надо предположить здесь другой оборот мыслей. Сказал Апостол: боюсь, как бы не повредились умы ваши; но повредиться они как могут, если не прийдет кто и не станет сбивать с толку? Потому в том же слове Апостола сокрыто и желание его, и увещание: не принимайте же никого, с каким бы учением ни приходил кто к вам. А в настоящем тексте содержится причина, почему не должны они принимать и терпеть никакого другого учителя и веропроповедника,– именно такая: не для чего вам принимать, вы уже все имеете и имеете вполне, Иисус проповедан у вас единый истинный,– Бог Сын, воплотившийся нашего ради спасения; благодать Духа вам преподана истинная, и силу ее вы ощущаете к себе и осязательно видите друг в друге; благовестие вам возвещено полное с предложением вам отпущения грехов, обновления, всыновления и наследия царства небесного. Чего вам еще желать?! Если бы кто, пришедши, предлагал вам то, что нами вам не сообщено и не даровано, а между тем было бы то и истинно, и существенно необходимо для спасения, то, конечно, вы ничего худого не сделали бы, принявши такого учителя: добре бысте потерпели его. То есть если бы кто, пришедши, и об Иисусе сказал вам полнее и определеннее, чего мы не сказали, так что Иисус созерцался бы вами яснее и казался вам будто новым, будто иным сравнительно с проповеданным нами,– и Духа вам предлагал с иными проявлениями Его действий, каких вы не испытали, прияв благодать от нас,– и благовестие возвестил вам с более щедрыми обетованиями, каких мы не открыли вам; то против приема такого лица нечего было бы сказать,– добре бысте потерпели его. Но удостоверяю вас, что такого обстоятельства быть не может; никто не может вам ни возвестить, ни даровать больше и полнее того, что вам возвещено и даровано нами. Вы все имеете, и имеете вполне; не для чего вам и принимать кого-либо другого в качестве учителя и веропроповедника.
Припомним опять, что Апостол такой оборот речи дает, что будто предостерегает их от будущего; между тем известно, что они уже принимали кого-то и из-за этого допустили между собою размолвки, хотя все попусту. Потому мысль у Апостола здесь такая: напрасно вы это сделали, не следовало вам принимать их и слушать. «Апостол обратился теперь с обвинением к вдавшимся в обман и ясно показал нелепость обмана. Ибо говорит: чем же и каким образом вы увлеклись? Разве иного Иисуса проповедали они вам? иные дары Духа преподали? иное предложили Евангелие?» (Феодорит).
Святой Златоуст говорит: «Из сего видно, что растлившие коринфян были не из среды коринфян, но что посторонние обольстили их. Конечно, они хвалились, что Апостолы учат не совершенно, а они, напротив, приносят нечто большее. Ибо, вероятно, они, пустословя о многом, внесли в догматы веры глупые мелочи. Итак, поелику они, пользуясь внешнею мудростию, как вероятно, говорили много пустого, то Апостол и говорит: если бы они сказали вам лишнее и проповедовали Христа другого (полнее), а мы умолчали бы, добре бысте потерпели. Ибо с сим намерением присовокупил: егоже не проповедахом. А если у них те же основания веры, то какое преимущество? Сколько бы они ни говорили, не скажут больше того, что мы уже сказали. Если же они говорили, о чем не надлежало говорить, о чем потому и мы не сказали, то для чего и слушаете их? Но скажешь: если они говорят то же самое, для чего запрещаешь им говорить? – Для того, что, прикрываясь лицемерием, вводят они другое учение (между пусторечием и лишнеречием проскользнет незаметно и ложь). Но сего не говорит еще теперь Павел, а присовокупит после, когда скажет, что они преобразуются во Апостолов Христовых (стих 13). Между тем употребляет легчайшие способы, чтобы ослабить в учениках уважение к ним; – и сие делает не по зависти к ним, но для безопасности учеников. Иначе почему он не запрещает Аполлосу, мужу красноречивому и сведущему в Писании, напротив, еще сам просит и сам обещает прислать его? – Конечно, потому, что Апостол при учености сохранял и православие догматов, а коринфские учители напротив. Потому Апостол и вооружается против них, и поставляет в вину учеников, что внимают им, говоря: если мы опустили что-нибудь, о чем бы надлежало сказать, и они это дополнили, то не препятствуем вам слушать их. Если же все нами сделано и ничего не опущено, что вас влечет к ним?»
Стих 5. Непщую бо ничимже лишитися предних Апостол.
Если продолжим речь Апостола в предыдущем тоне и духе, то получим: уж если вам желательно узнать что пополнее или получить что пообильнее, вам следует желать, чтоб к вам пришли не какие попало учители, а первоверховные; но и такое желание излишне, потому что и они не преподали бы вам ничего такого, что не преподано мною, ибо я ничем не меньше их. А с этими пришлецами я и сравнивать себя не стану, и вам этого не следует делать. Итак, на что они вам? «Сравнивая себя не с коринфскими учителями, но с Петром и другими Апостолами, святой Павел говорит как бы: если они больше меня знают, то больше и высших Апостолов; а это кто осмелится подумать? Смотри, какая и здесь скромность! Не говорит: Апостолы не больше сказали, чем я; но как? Непщую, то есть я так думаю, что я ни в чем не отстал от высших Апостолов. Поелику, как вероятно, в унижение Павлу обращали то, что предшествовавшие ему по времени Апостолы имели пред ним более громкое имя и большую славу; и коринфские лжеучители вздумали равнять себя с ними, то святой Павел сравнивает себя с Апостолами приличным ему образом; посему отзывается о них с похвалою, не просто называя Апостолами, но предними, имея в виду Петра, Иакова и Иоанна» (святой Златоуст).
Слова: предних Апостол,– των υπερλιαν αποστολων,– чрезвычайных, верховнейших, самых первых Апостолов ,– иные относят не к первейшим Апостолам, а к этим пришлецам коринфским, и переводят των υπερλιαν – иронически: этих чересчур апостолов. Но с ними себя Апостолу и сравнивать нечего было, и увлечение ими коринфян было совершенно случайное и мимоходное, так что достаточно было указать на них, чтобы рассеять их влияние. Это и сделало уже первое послание. Теперь Апостол только доканчивает начатое исправление и на лжеучителей мало обращает внимания, а более занимается самими коринфянами. Для них же важно было знать и утешительно было слышать, что их просветитель стоит наравне с верховными Апостолами.
Стих 6. Аще бо и невежда словом, но не разумом: но везде явлшеся о всем в вас.
Верно, лжеапостолы в унижение святому Павлу говорили, что он и поговорить-то не умеет. Или иные коринфяне, увлекаясь красноречием этих пришлецов, говорили: вот так учители, а у того что за язык?! – Святой Павел и говорит им: «У меня хотя язык не ученый, однако же ум украшен Боговедением» (Феодорит). Не отрицаю, что я не искусен в слове; но это нисколько не умаляет значения апостольства, ибо не в слове дело, а в разумении истины. Бог дал нам разумение свыше, а слово оставил у нас свое, природное. Как кто умеет, так и говорит, но говорит всегда истину, и истину Божественную, без примеси своих мудрований, чисто, как она внушена, и без окутывания ее хитрословием, больше затемняющим, чем уясняющим. В том, что мы не искусны в слове, не унижение апостольства, а превосходство. Значит, истина исходит из уст наших в своей природной простоте, как внушается Духом. Святой Златоуст говорит: «Поелику развратители коринфян гордились пред Апостолом тем, что он человек неученый, то Апостол упоминает и о сем, показывая, что он не только своей неучености не стыдится, но еще хвалится ею. Не сказал, однако: если я невежда словом, то и другие Апостолы также. Ибо сие было бы клеветою на Апостолов и похвалою лжеучителям. Напротив, он унижает самое преимущество, то есть внешнюю мудрость. Посему и в первом послании сильно нападает на нее, говоря, что она не только не содействует Евангельской проповеди, но еще помрачает славу Креста (Господня). Ибо говорит: приидох не по превосходному словеси, или премудрости, да не испразднится Крест Христов, и многое другое сему подобное (1 Кор. главы 1 и 2). Чем показывает, что лжеучители были невежды познанием, а это есть крайняя степень невежества».
Но везде явльшеся о всем в вас ,– подлинно: но вполне явлены есмы во всем вам. Но мне, говорит, нет нужды пространно говорить о том, что есть во мне и чего нет. Вы и сами все то знаете. Я действовал среди вас открыто, ни в каком отношении не кроясь. Ни хитрым словом не прикрывал неведения, как делают краснословцы, ни внешним благообразным поведением не скрывал недобрых чувств и расположений. Каков есмь, таким во всем и являл я себя, действуя всегда открыто. Вы это знаете,– и знаете всего меня. Святой Златоуст говорит: «И здесь опять обличает лжеапостолов, что они действуют лукаво. Но о себе и прежде говорил тоже, что он ни лицемерил, без обмана и бескорыстно проповедовал слово Божие. Лжеапостолы инаковы на самом деле, и инаковыми показывали себя, но он не таков. Потому хвалится везде, что ничего не делает для славы человеческой и не скрывает дел своих. Так и здесь говорит: мы все открыто делаем пред вами. А так много говорит только человек, нимало не опасающийся коринфян и во всех словах соблюдающий правду. Почему и ссылается на них, как на свидетелей – и теперь, когда говорит: явлены есмы во всем вам, и прежде, когда говорил: не иная бо пишем к вам, но яже чтете и разумеете (2 Кор. 1, 13)».
Стих 7. Или грех сотворих себе смиряя, да вы вознесетеся, яко туне Божие благовествование благовестих вам?
Все доселе сказанное было только как бы предисловие. Теперь Апостол коснулся уже главного предмета настоящего отделеньица, в котором, выставляя на вид бескорыстное проповедание Евангелия и сильно намекая на противоположные приемы своих противников, имеет целию напечатлеть в умах, на какой стороне истина.
Пред этим сказал святой Павел: мы вам известны со всех сторон,– давая этим разуметь, что в своем образе действования он ничего не видит, по поводу чего коринфяне могли бы предпочесть ему кого-либо другого. Но при этом, как бы припомнив, в каком смиренном виде он явился среди их и пребывал во все время насаждения святой веры, по причине вещественных недостатков в содержании, для устранения которых он не хотел брать ничего у коринфян,– припомнив это, он говорит: разве это, может быть, поставите вы мне в вину? – То есть «что весьма скромно вел я себя у вас и, проповедуя вам Евангелие, не пользовался от вас необходимым пропитанием?» (Феодорит). Но это я делал для вашей пользы; я себя смирял, чтоб вы возвысились,– я себя смирял в вещественном, чтоб вы возвысились в духовном. Это не может служить к умалению моего апостольского служения, а к возвышению его. Святой Златоуст влагает в уста Апостола такую речь: «Я жил у вас в крайней нищете: ибо таков смысл слов,– себе смиряя. Итак, сие ставите мне в вину? Тем превозноситесь предо мною (других превозносите предо мною), что я смирял себя у вас, просил милостыню, терпел тесноту и голод, дабы вас возвысить? – Как же они возвышались, когда Павел был в крайности? – Так, что они более получали назидания, а не повода к соблазну. Он и прежде говорил, что его порицали, будто бы при личном свидании он уничижается, а в отсутствии смел. Теперь, защищая себя, опять поражает их, говоря: и сие я делал для вас».
Стих 8. От иных церквей уях, приим оброк к вашему служению; и пришед к вам, и в скудости быв, не стужих ни единому.
Так необходимым считал святой Павел такой образ действования, что ничто не могло заставить его отступить от него. Другие церкви, говорит, обременял (εσυλησα – будто ограблял), сам был отягчен скудостию, а все не дозволил себе докучать кому-либо из вас. Ничто так не делает светлым лика проповедников, как то, когда они являются совершенно отрешенными от всего земного. Ибо это прямо говорит, что они сами не по земному чину выступили на дело свое. Поэтому и святой Павел дорожил проявлением сего свойства, особенно в Коринфе, внушением Духа удостоверяясь, что это существенно необходимо для их обращения. Святой Златоуст говорит: «Прежде других своих заслуг, во-первых, хвалится презрением земных благ. Ибо сего наипаче требуют (от проповедников истины) мирские люди (сим наипаче склоняются к вере). Посему святой Павел и начинает слово свое не с опасностей, не с чудес, но с презрения земных благ. Достойно удивления, что Апостол, хотя мог сказать, что он руками своими снискивал себе пропитание, не сказал сего, но говорит то, что особенно постыждало коринфян и даже не служило к похвале Апостола, именно, что он получал от других. И не сказал: я получал, но: уях, то есть брал последнее и доводил их до бедности. И, что еще важнее, брал не для избытка, но для удовлетворения необходимых потребностей. Ибо под словом оброк (οψωνιον, паек солдатский) разумеется необходимое к пропитанию. А что важнее и этого, Апостол говорит: к вашему служению; то есть мы вам проповедовали, и когда от вас должно было получать мне пропитание, я получал оное от других. Две или даже три вины на них, когда он, находясь у них, служа им, имея нужду в необходимом содержании, получал оное от других, которые потому имели пред коринфянами великое преимущество. Ибо коринфяне оставались беззаботными, а те заботились об Апостоле; одни издали посылали ему, а другие не могли пропитать его, когда он у них находился. Но, ощутив строгость такой укоризны, Апостол опять неприметно смягчает оную и говорит: не стужих ни единому. Не сказал: вы не давали мне, но – я не брал. Ибо еще щадил их. Но опять и при самом смягчении речи своей неприметно поражает их. Ибо слова: пришед и в скудости быв весьма выразительны. Чтобы они не сказали: что нам было делать, когда ты имел у себя? он присовокупил: в скудости быв, не стужих вам».
Стих 9. Скудость бо мою исполниша братия, пришедше от Македонии; и во всем без стужения вам себе соблюдох и соблюду.
В Коринф к Апостолу македоняне приходили, вероятно, не раз, и всякий раз с приносом. Такова натура македонян (славян)! Полюбили святую веру и благовестника ее и были готовы всем жертвовать для него, забывая себя. Хотя и сами не богаты были, но зная, что у Апостола ничего нет, не могли терпеть, чтоб не делиться с ним чем могли, и даже больше, чем могли, и не с ним только, но и со всеми нуждающимися верующими. Это нерассуждающая и о себе не думающая простота!
И во всем без стужения вам себе соблюдох.– Во всем,– и в пище, и в одежде, и в помещении: никого ничем не обременял; не допустил, чтоб кто-нибудь из вас жертвовал чем или делал что для меня. В таком отрешении держал себя Апостол от всех! И это не в ту только пору, когда насаждал у них веру, но так положил он держать себя среди их навсегда. Соблюдох, говорит, и соблюду себе без стужения вам. «Это присовокупил он для того, чтоб не подумали, что он говорит им о прежнем нестужании с намерением получить что-либо от них теперь» (Феодорит).
Как многосторонне осматривает это обстоятельство святой Златоуст! «Смотри, какой чувствительный удар наносит им, представив тех, которые послужили ему. Сперва, возбудив в коринфянах желание узнать, кто такие были они, сказав: от иных церквей уях,– потом уже и называет их. О сем писал он и к самим македонянам, говоря: яко и единою и дващи в требование мое посласте ми, и притом в начале благовествования (Флп. 4, 15–16). Сие и послужило им в величайшую похвалу, потому что в самом начале так отличились. Но заметь, что Апостол везде выставляет свою нужду и нигде не говорит об изобилии. Словами: пришед к вам и в скудости быв, он показал, что пропитание надлежало ему получать от коринфян, а словами: скудость мою исполниша показывает, что он сего и не требовал, сказывая вместе и причину тому, хотя не настоящую. Какую же? – Ту, что от других получил. Скудость бо мою, говорит, исполниша пришедшии от Македонии. Потому я и не докучал вам, а не потому, чтоб не надеялся на вас. А в самом деле поступил по последней причине (то есть что не надеялся, чтоб они не соблазнялись, если б от них получил), что и показывает далее, хотя говорит о сем не прямо, но прикровенно, предоставляя доразумевать сие совести слушателей и незаметно указывая на то следующими словами: и во всем без стужения вам себе соблюдох и соблюду. Не думайте, чтоб я говорил сие с намерением получить что-нибудь от вас. Слово же соблюду сказано, еще сильнее показывая, что он не только теперь не ожидает ничего от них, но даже навсегда отказался брать что-либо у них. А равно показывает и то, что они считали для себя тягостным помогать ему, почему и сказал: без стужения себе соблюдох и соблюду. Подобно говорит и в первом послании: не писах сия, да тако будет о мне; добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит (1 Кор. 9, 15). И здесь опять: без стужения вам себе соблюдох и соблюду.
Стих 10. Есть истина Христова во мне, яко похваление сие не заградится о мне в странах Ахайстех.
Святой Павел жил только для Евангелия и святой Церкви и ни за что не соглашался отступить от того, и прямо исповедал, что для него лучше умереть, нежели изменить этот порядок. И здесь то же говорит, или еще сильнее, ибо слова: есть истина Христова во мне представляют клятвенное уверение. Так удостоверял он и римлян, говоря: истину глаголю о Христе, не лгу (9, 1). Как неложна истина Христова, которою одною живу, так неложно слово мое. Это то же, что: как истинен Христос, так истинно говорю, или Христом уверяю. Сколь важным считал это Апостол, что ставит наряду с истиною Христовою! И это только в отношении к Ахаии, а не ко всем. Нельзя не видеть в этом перста Божия. Этим же объясняется и то, с каким расположением перетерпевал это Апостол. Трудиться, а между тем терпеть во всем скудость, это не могло не отзываться скорбию в сердце. Но Апостол не только не скорбит, не только благодушествует, но и хвалится тем. Это моя похвала, говорит. «Похвалою называет он поступок свой, дабы кто не подумал, что он о сем печалится или говорит в гневе, вместе и для того, дабы не слишком пристыдить их словами своими, как будто они не доставляли ему пропитания, хотя и просил. Против этого он говорит как бы: вы и готовы бы давать, но я не беру. В этом похваление мое. Слово: не заградится употреблено в переносном значении: оно взято с преграждаемой реки и означает, что слава о нем, что он не берет, разливается всюду, как река. Вы не заградите подаянием своим моей похвалы; не сказал однако: вы не заградите, что было бы тяжко для них, но – не заградится похваление сие о мне в странах Ахайстех» (святой Златоуст).
Стих 11. Почто? Зане не люблю ли вас? Бог весть! А еже творю, и сотворю.
Предыдущие слова: не заградится похваление в странах Ахайских,– «могли поразить коринфян. Этого весьма достаточно было к тому, чтобы привесть их в уныние и оскорбить тем, что одних их отвергает. Ибо если он хвалится сим, то везде бы надлежало так действовать, а если у них только одних, то этим явно обличал их немощь. Итак, чтобы они от такой мысли не впали в уныние, заметь, как поправляет сие. Почто? – говорит, зане не люблю ли вас? Бог весть. Скорое и легкое дал решение» (святой Златоуст).
Бог свидетель, говорит, что люблю вас, как и выше удостоверял: в сердцах наших есте, во еже умрети с вами и сожити (2 Кор. 7, 3). «От великой любви его к ним происходило то, что он ничего не брал у них» (Златоуст). Не заключайте, говорит, к нелюблению вас из того, что действую в отношении к вам иначе, нежели в отношении к другим. Любовь-то и заставляет меня так действовать, ибо иначе не могло бы быть так благоуспешно среди вас Евангелие спасения. У вас таково условие его благоспеяния, я так и действую – у других другое, я и действую у них иначе. «Так он по одной и той же любви делал противоположные дела, то есть принимал по любви, и не принимал по любви; и эта противоположность зависела от различного расположения дающих» (святой Златоуст). Люблю вас, говорит; Бог весть, что люблю. При всем том, что творю, и сотворю. И любовь моя к вам неизменна, и образ действования моего в отношении к вам неизменен. Эти две неизменности живут у меня вместе, и одна другой не мешает. Не толкуйте и вы моего поведения в ущерб моей любви к вам.
Стих 12. Да отсеку вину хотящим вины, да о немже хвалятся, обрящутся якоже и мы.
Апостол действовал так потому, что не мог идти против внушений Духа. Почему же так изволися Духу Святому, об этом, если явно не открыто, и самому Апостолу предлежало гадать, как гадали пророки, когда Дух открывал им в образах события пришествия Сына Божия на землю. Он и гадает, указывая причину тому в соприкосновенностях благовестия. Да отсеку вину хотящим вины. Мог бы он сказать, что иначе вы соблазнились бы и неохотно слушали слово мое, а это положило бы препону успехам Евангелия. Но это он сказал прежде: не сотворихом по области сей... да не прекращение кое дамы благовествованию Христову (1 Кор. 9, 12). Теперь же выводит необходимость этого из предосторожностей, какие надо брать, ввиду лжеапостолов. Это их он разумеет под хотящими вины. Вина здесь αφορμη – повод, случай, предлог. Лжеапостолы всяким случаем пользовались, чтоб представить в неблагоприятном свете и самого святого Павла, и проповедь его, и тем полагать препоны успехам Евангелия. Затем, говорит, я делаю это, чтоб противники мои, если б я пользовался чем от вас, не обратили этого в повод причинять вред Евангелию Христову. «Для многих противников делаю это, пресекая им поводы злословить нас» (Феодорит). «Поелику лжеапостолы о том только заботились, чтобы найти какой-нибудь предлог, то надлежало и оный отнять» (святой Златоуст).
Но каким образом противники святого Павла могли обратить в орудие противодействия ему, если б он пользовался чем от коринфян, об этом святой Павел не говорит определенно, а только намек делает в словах: да о немже хвалятся, обрящутся, якоже и мы. Дается мысль, что лжеапостолы уже хвалятся своим бескорыстием. Апостол говорит: провидя это, я ничего не брал у вас и тем пресек им случай похвалиться. Теперь уж нельзя им хвалиться, ибо ничего особенного предо мною не имеют. А если б брал, они могли бы смело говорить: мы ничего не берем, а он берет; нас слушайте, а не его; он действует из корыстных видов. Но трудно предположить, чтоб лжеапостолы действовать могли бескорыстно. Потому слово: хвалятся не то означает, что имеют бескорыстие, а то, что принимают только вид бескорыстных, не будучи таковыми на деле. Апостол говорит как бы: боялся я, как бы, приняв личину бескорыстных, они не соблазнили вас; теперь пусть, как хотят, прикрываются личиною; при всем ухищрении они дойдут только до того, каков и я. Подразумевается: а в других отношениях они гораздо ниже меня. Следовательно, я могу думать, что этим образом действования я пресек им всякий успех среди вас. Блаженный Феодорит не предполагает только, но прямо утверждает, что они личину только носили бескорыстных. Апостол показал, что они величаются на словах, тайно же собирают деньги. Ибо это говорит вскоре за сим: приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто вас поядает, аще кто не в лепоту проторит» (2 Кор 11, 20).
К этому надо прибавить, что, так как Апостол стал так бескорыстно действовать, не зная еще, как будут ему противодействовать враги истины, то слова: да о нем хвалятся можно принять в таком смысле: чтоб на случай, если б стали хвалиться своим бескорыстием, или стали бы действовать бескорыстно, никакого бы не предъявили предо мною преимущества, а оказались только такими же, как и я. Не излишне припомнить, что в Коринфе были и философские секты. Философы многие принимали личину отрешенных от видимых благ и тем влияли на своих последователей. Не это ли обстоятельство расположило Апостола явить в себе лицо, действительно от всего отрешенное, преподающее небесную философию, ради того одного, чтоб ей следовали и тем стяжевали себе существенное благо, не временное, но вечное.
Стих 13. Таковии бо лживи апостоли делатели лстивии, преобразующеся во Апостолы Христовы.
Не дивитесь, говорит как бы Апостол, что я так решился действовать, не видя еще, как будут действовать враги истины. Я наперед знал, что они готовы принимать всякую личину: таково уже свойство лжи. Таковы и эти лживые апостолы. Как делатели льстивые, которые не истиною берут, а призраком истины, они преобразуются в Апостолов Христовых и обманывают простецов. «Они все делают лицемерно, для обмана. Поелику знают, что иначе не нашли бы себе доступа, то, принявши на себя личину истины, скрывают под нею обман обольщения. И денег, говорит Апостол, не берут для того, чтобы получить больше,– погубить душу. Но и в том был более обман. Они брали деньги, но тайно. В этом обличает он их, говоря: преобразующеся; им овчая кожа служит только личиною» (святой Златоуст).
Стихи 14 и 15. И не дивно: сам бо сатана преобразуется во Ангела светла. Не велие убо, аще и служители его преобразуются яко служителие правды: имже кончина будет по делом их.
«У диавола в обычае подражать Божественному,– как против ророков выводит полчища лжепророков, так подражать по наружности Ангелам и обольщать людей. Посему не удивительно, что они (слуги его, орудия его козней, из людей набранные) присвояют себе личность именуемых Апостолами и употребляют обман, споспешествующий к обольщению людей» (Феодорит). «Итак, если должно удивляться, то сатане должно удивляться, а не служителям его. Ибо когда учитель их дерзает на все, не удивительно, что и ученики в том ему последуют. Кого Апостол называет Ангелом света? – Ангела, имеющего дерзновение беседовать с Богом и предстоящего Богу. Но есть и ангелы тьмы, служители диавола, темные и свирепые. И многих диавол обольстил таким образом, то есть преобразуясь в Ангела света, а не делаясь Ангелом света. Так точно и сии носят на себе личину Апостолов, а не имеют силы апостольской; потому что ничего не могут сделать (в действительности, а только вид принимают). А это и есть самое диавольское дело – делать все только для вида. Кто же такие служители правды? – Мы, говорит Апостол, проповедующие вам Евангелие, заключающее в себе всю правду. Или сие разумеет он, или то, что лжеапостолы присвояют себе славу людей праведных (вообще, не Апостолов только). Как же нам узнать их? – От дел их, как сказал Христос Господь (Мф. 7, 20)» (святой Златоуст). Но не навсегда так могут они прикрываться. Придет срок, разоблачатся дела их, «и они пожнут плоды своих предначинаний» (Феодорит). «Вас они могут обмануть, но не обманут недремлющего ока Христова» (Фотий у Экумения). «И не убегут они от своей участи, ибо по делам их будет и конец их, то есть злой. Конец всегда соответствует делам» (Феодорит).
И для всякого есть момент, когда все увлекающие его призрачности разлетаются. Увлекаются призраками истины, которые построивает для лжи находчивое суемудрие; увлекаются призраками добра, которые выставляет на место настоящего добра изобретательное житейское мудрование; увлекаются до безумия призраками счастия, которые в таком разнообразии представляет лукавый мир. Все это зло и в пагубу ведет; но никто из вплетшихся в этот круговорот призраков не думает, что идет в пагубу. Так умеет враг замаскировать свой обман. Но в час смерти у всех открываются очи и призрачность, которою были они окутаны, исчезает. То же действие может иметь и память о часе смертном, если принять ее к сердцу и подержать подольше, чтоб она произвела все свое действие.
Стих 16. Паки глаголю, да никтоже мнит мя безумна быти; аще ли ни, поне яко безумна приимите мя, да и аз мало что похвалюся.
Сказал святой Павел о своем бескорыстии и снова делает оговорку, чтоб не думали худо об этом его действии. В этих словах, стихи 16–20, он и заключение предыдущего представляет, указывая между прочим на корыстность своих противников, стих 20, и делает переход к последующему,– указанию истины своего апостольства из того, что перетерпел доселе.
Паки глаголю. Речь вся показывает, как вынужденно говорит о себе похвальное святой Павел. Видимо, как это противно его нраву и сердцу, но нужда заставляет действовать наперекор себе. Начал он «взаимно сравнивать свои собственные заслуги и худые дела своих противников, чтобы чрез такое сличение обнаружились незаконные учители» (святой Златоуст). Это было крайне необходимо для коринфян, ибо ничем лучше не могли они быть отвращены от лжеучителей. Нечто в этом роде сказал уже. «Теперь и еще намереваясь хвалить себя, опять прежде обличает лжеапостолов, чтобы видели, по какой нужде касается сего предмета, и чтобы никто не мог укорять его, зачем говорит о самом себе. И прежде уже делал он много оговорок, но, не довольствуюсь, говорит, сказанным прежде, я снова повторяю: да никтоже мнит мя безумна быти. (Не думайте, что я делаю это без разумных оснований). Ибо так делали лжеапостолы – хвалились без всякой причины. Безрассудно, говорит, хвалиться, но я делаю это не по безрассудности, а по нужде. Потому, хотя бы вы и не поверили, но, и видя необходимость, стали бы осуждать меня, я не отрекусь от своего дела. Видишь ли, как показал, что великая была нужда говорить? Ибо, если он и сего подозрения не устрашился, то рассуди, с каким насилием себе намеревался говорить, как мучился и принуждал себя, когда говорил» (святой Златоуст). «Бывает, что иной говорит слово неразумия, не будучи неразумным и не совершая чрез то дела неразумного. Неразумен, кто велеречит о себе всуе и попусту самохвальствует, такой при неразумии не слова только неразумия произносит, но и дело неразумного совершает. Но кто говорит о себе, хотя и великое, но истинное и пользы ради душевной, тот слова, кажется, говорит неразумия по сходству произношения речений, но не бывает неразумен, а напротив, весьма разумен и совершает дело, свойственное наиразумнейшему человеку, когда ради пользы и спасения других не смотрит и на похуление за то в неразумии. Итак, говорит, никтоже мнит мя безумна быти. Не для себя, а для вас говорю, что говорю, вынуждаясь тем, чтобы отклонить вас от лжеапостолов» (Кто-то у Экумения; может быть, Фотий).
Аще ли же ни,– если же не можете вы так смотреть на мое дело и слово, и несмотря на мое уверение все же считаете мое слово похвалы себе самому делом неразумным, поне яко безумна мя приимите. Оборот речи и тонкий, и обличительный, и убедительный! Лжеапостолы пришли к коринфянам, наговорили им про себя незнать что. И были приняты и почтены, и слово их не было презрено и отвергнуто. Апостол, ставя себя в ряд их в качестве неразумного, и их неразумие обличает, и принявших их в неразумии укоряет, а тем и другим пролагает дорогу слову своему, чтоб не думали, что действует по неразумию. Что точно он слагает укор в самовосхвалении неразумном с себя на лжеучителей, это видно из следующих слов: яко да и аз мало что похвалюся.– Яко да: те хвалятся, и вы слушаете; так позвольте же и мне похвалиться.– Мало что: те хвалятся много, без меры; дайте же и мне хоть немного похвалиться.– Похвалюся: те хвалились и много, и попусту, и пустяками; то же, что говорил о себе святой Павел, было и истинно, и многоценно, и душеполезно. Все это было известно и коринфянам; известно также им было, что самохваление лжеучителей не соответствовало действительности. Приняв это в мысль, какое сильное видели они обличение сих последних, какое впечатлительное вразумление себе и какое светлое и утешительное оправдание святого Павла в его указании на свои похвальные дела?! «Если же не поверите и, несмотря на необходимость говорить мне так, все еще будете почитать меня не свободным от неразумия, то примите меня, как неразумно говорящего то, что говорю, чтоб и мне похвалиться, как хвалятся лжеапостолы. Ибо это они заставляют меня говорить такие речи, тем, что хвалятся во вред вам» (тот же у Экумения).
Стих 17. А еже глаголю, не глаголю по Господе, но яко в безумии, в сей части похвалы.
А еже глаголю, то есть говорю похвальное о себе; не по Господе говорю. «Есть Владычний закон, который учит: егда сотворите вся повеленная, глаголите, яко раби неключими есмы; яко еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). Посему-то богомудрый Павел сказал: еже глаголю, не глаголю по Господе, то есть говорю это не по Его закону» (Феодорит). Кажется, намерение у святого Апостола в сих словах то, чтоб отклонить других от подражания себе в сем отношении, из опасения, как бы самохвальство не обратилось в правило, под предлогом истины того, чем хвалятся, и пользы от того другим. Он говорит как бы: но при всем том, что и нужда меня заставляет, и полезно это для вас, и вижу, какое действие хорошее произведет на вас оборот речи моей, при всем том скажу, что это дело не по Господе: не думай никто подражать мне в этом. Признаю хваление себя и неразумным делом, и Господу неугодным и, вынужден будучи к такому действию, одно выговариваю, чтоб вы, если станете считать меня неразумным, ограничивали мое неразумие этою частию похвалы, а не простирали его на все мои дела и слова, или все мое учение, и все мои распоряжения и учреждения. «Чтобы не подумал кто, будто все свое учение называет он безумием, по необходимости присовокупил: в сей части похвалы, то есть в этих словах называю себя безумным» (Феодорит). «Прибавил это, дабы ты не подумал, что он все делает, яко в безумии» (святой Златоуст).
Стих 18. Понеже мнози хвалятся по плоти, и аз похвалюся.
Объясняет, в какой части похвалы, именно в той, что буду, говорит, хвалиться по плоти. Тут разумеет он не то, о чем сказал уже, то есть что никому ничем не докучал, но то, что имеет сказать ниже, в стихе 22-м, то есть что и он еврей, израильтянин, и семя Авраамово, что и сам имеет эти внешние преимущества по плотскому своему происхождению. Верн, лжеапостолы велеречиво выставляли это на вид. Апостол говорит: они этим хвалятся, похвалюсь и я, хоть это и неразумно, и не по Господе. «О Господе похвала есть кротость, воздержание, святость, а быть евреем и израильтянином уже не по Господе есть. Ибо послушай, что говорит Апостол в другом месте: несть иудей, ни еллин... во Христе Иисусе все вы едино есте (Гал. 3, 28)» (Экумений). Святой Златоуст говорит: «Что значит: по плоти? – Внешними преимуществами: благородством, богатством, мудростию, тем, что имеют обрезание и прародителей евреев,– пользуются славою. И заметь благоразумие Павла! Указал на такие преимущества, которые, по доказанному им, ничто, и потом уже называет похвалу свою безумием. И действительно, если безумно хвалиться существенными благами, то тем безумнее хвалиться ничего не значащими. И сие-то самое называет он не по Господе. Ибо быть евреем и подобное тому – не доставляет пользы. Итак, не думайте, говорит, чтоб я почитал сие за добродетель. Но поелику они хвалятся, то я принужден и в сем сравнить себя с ними. Так поступает он и в другом месте: аще кто ин мнится надеятися во плоти, аз паче (Флп. 3, 4). Если бы кто, будучи знаменитого рода, но избравший для себя любомудрую жизнь (монашескую, в скудости, лишениях, безвестности), увидел, что другие гордятся благородством, и захотел посрамить их надменность, то он принужден бы был сказать и о своей знаменитости, не в похвалу себе, но в их унижение. Так делает и Павел».
Стих 19. Любезно бо приемлете безумныя, мудри суще.
Это прямо бы следовало сказать после слов: поне яко безумна мя приимите. Но нужно было вставить некоторые пояснительные понятия, что сделав, возвращается к тому слову. Им он ставил себя в ряд лжеапостолов, хвалящихся безумно. Это безумное хваление есть хваление не по Господе, одними плотскими преимуществами. Лжеапостолы так хвалились – вы их приняли любезно. Что вы таким образом любезно приемлете безумные, это дает и мне смелость стать в ряд их и надеяться, что вы и меня примете. Сколько тут укора и обличения, как лжеапостолам, так и коринфянам! Хорошо бы, если б они безумных приняли, как безумных, из сострадания, а то они приняли их, как первых мудрецов, лучших даже святого Павла. Он говорит как бы: и этого-то вы не разобрали, а мудрецы! Слово: мудри суще есть укорное. Если б вы немудры были, было бы извинительно; но поелику вы мудры, то поступку вашему нет извинения. Сильнее нельзя отталкивать от лжеапостолов. Недостанет у коринфян более охоты принимать таковых. Вот как премудрый учитель, не защищая, а будто похваляя, налагает запрет принимать таковых и самое сердце отвращает от них! Святой Златоуст говорит: «Надлежало бы запретить и сказать: не принимайте людей безумных; он и делает сие, но с большим искусством. Прямо сказавши так, он подал бы мысль, что запрещает им, как бы не имеющий таких же преимуществ. А теперь, показав, что он по сим преимуществам не ниже их, и однако ж почитает сие за ничто, тем гораздо более исправляет их» (Коринфян).
Стих 20. Приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит, аще кто по лицу биет вы, аще кто величается.
Аще кто: хоть не указывает определенно ни на кого, но очевидно, что Апостол разумеет лжеапостолов, и изображает, как они держали себя в отношении к коринфянам,– чтоб яснее было видно, что они не настоящие учители: ибо настоящие учители так действовать не могут. Впереди сказал Апостол: примите меня, хотя как безумного, потому что вы любезно принимаете безумных. И вслед за сим говорит: принимаете таких и таких, разумея лжеучителей,– следовательно, он очевидно их порицает; к коринфянам же изъявляет жалость, хотя на словах и «порицает их за их крайнее раболепство лжеапостолам и за то, что до такой степени подчинились им» (святой Златоуст).
Приемлете, аще кто вас порабощает. «Смотри, в каком раболепстве укоряет коринфян и как они сверх меры подчинились лжеапостолам!» (Феофилакт, Экумений). Καταδουλοι, в рабов превращает, вяжет вас во всем, не дает ни в чем свободы. «Вы, говорит, предали им и имущества свои, и плоть свою, и свободу. Стать господами не имений только ваших, но и вас самих, значит уже гораздо более, нежели брать. О сем и прежде говорил он: аще инии власти вашея причащаются, не паче ли мы (1 Кор. 9, 12)» (святой Златоуст).
Аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит. Поядает, κατεσθιει в смысле объядает.– Проторит, λαμβανει, берет.– Не в лепоту нет в подлиннике. «Видишь ли, теперь показывает, что лжеапостолы берут, и не только берут, но до излишества, ибо то значит слово: поядать» (святой Златоуст). Следовательно, «они напрасно величаются презрением денег» (Феодорит). «И что выше сказал Апостол: да о немже хвалятся (стих 12), сказал об их похвальбе. Хвалились только, а истины не имели, лицемерствовали только, будто не берут» (Феофилакт).
Аще кто величается, επαιρεται, высится, гордо поднимает голову, свысока на вас смотрит, ни во что ставя вас. Это последнее сильнее выражается метафорически: аще кто по лицу биет вы. «Сказал сие Апостол не потому, что лжеапостолы в самом деле били их по лицу, но что презирали их и бесчестили. Рабство ваше, говорит, не легко; у вас не кроткие повелители, но тяжкие и нестерпимые. Вы страждете не меньше тех, которых бьют по лицу. Видишь ли крайнюю степень тирании!» (святой Златоуст).
Этим заключает Апостол свою речь о благовествовании туне. Последние стихи, 16–20, разнообразными оборотами ведут к одному, чтобы представить, в какой противоположности стоят лжеапостолы к святому Павлу. Мы, говорит, и бескорыстны, и тихи, а те и корыстны, и величавы, и властолюбивы. Судите теперь, на чьей стороне должна быть истина?
Следующий 21-й стих одною частию вяжется с предыдущим, а другою с последующим указанием Апостола своего истинно апостольского достоинства в том, что он перетерпел доселе.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 511; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!