X Полёт к Башне Слоновой Кости 11 страница
Примерно через час Атрейо вышел к дороге, вымощенной каменными плитами неправильной формы, и решительно свернул на неё: ведь куда-то она должна привести. Но оказалось, что удобнее идти не по неровным камням, а по пыльной обочине. Дорога эта почему-то была проложена не прямо, а вилась змейкой, хотя ни холмов, ни водоемов на пути не было, Видно, в этих краях всё шло вкривь и вкось.
Вскоре до него издалека донеслись какие-то странные звуки, похожие на конский топот. Звуки приближались. Слышалась словно бы глухая дробь огромного барабана с пронзительным посвистом флейт и резким перезвоном колокольцев. Атрейо притаился за кустами у дороги и стал ждать.
Постепенно чудная музыка становилась всё громче, и вот, наконец, из тумана вынырнули первые фигуры. Они двигались словно в танце, но это не был веселый, изящный танец, напротив, они мерзко кривлялись, как-то уродливо дергались, катались по земле, будто припадочные, елозили на четвереньках, потом разом вскакивали на ноги и прыгали, как безумные. Но при этом ничего не было слышно, кроме барабанной дроби, пронзительного свиста, звяканья колокольцев, прерывистого дыхания и стонов.
Пляшущей толпе, казалось, нет конца. Атрейо разглядел теперь лица этих жутких танцоров: все они были серые, как пепел, пот струился по ним ручьями, а глаза сверкали лихорадочным блеском. Некоторые стегали себя плетьми. «Они и вправду безумные», – подумал Атрейо, и по спине его забегали мурашки. Он сообразил, что это дикая процессия злобных ночных духов, домовых и привидений. Были среди них и вампиры, да и ведьмы тоже – старые, горбатые, с клочковатыми бородами и несколько молодых, красивых на вид, но яростных, словно бешеные псы. Атрейо понял, что попал в ту часть Фантазии, которую населяли обитатели Тьмы. Будь у него ОРИН, он не колеблясь вышел бы к ним, чтобы выяснить, что здесь происходит. Но теперь он предпочел обождать, пока эта бесноватая процессия прошла мимо и последний гнусный прыгун исчез в густом тумане.
|
|
|
Только тогда отважился Атрейо снова выйти на дорогу. «Пойти мне вслед за всей этой нечистью или нет?» – раздумывал он. Он был в нерешительности. Да и вообще не знал, что ему делать.
Тут он в первый раз почувствовал, как ему не хватает Амулета Девочки Королевы, каким он стал беспомощным без него. И вовсе не потому, что Блеск защищал его от опасностей – ведь всё равно ему приходилось преодолевать трудности и лишения, страх и одиночество, рассчитывая только на свои силы. Но пока Атрейо носил Знак, он не сомневался в том, как ему следует поступать. Словно волшебный компас, Знак всегда направлял его волю, помогая сделать безошибочный выбор и принять верное решение. А теперь всё изменилось
|
|
|
– теперь уже не было больше таинственной силы, которая его вела.
Только чтобы не стоять на месте в оцепенении, он приказал себе двинуться следом за выходцами из царства Тьмы. Глухая барабанная дробь всё ещё доносилась издалека.
И пока он плелся за ними, на значительном расстоянии от тех, кто замыкал процессию, – за этим он строго следил, – он пытался обдумать свое положение.
Почему, ах почему он не послушался Фалькора, когда тот посоветовал лететь к Девочке Королеве? Он передал бы ей весть, которую поведала ему Эйулала, и вернул бы ей Амулет. Без ОРИНА и без Фалькора ему теперь до неё не добраться, и до последней минуты своей жизни она будет ждать его и надеяться, что он придет, что он спасет и её, и Фантазию, – но тщетно!
Это было ужасно, но ещё ужаснее было то, что он узнал от Ветров Великанов: Фантазия не имеет границ. Раз невозможно выбраться из Фантазии, значит, невозможно и позвать на помощь человеческого ребёнка, который находится где-то во Внешнем Мире. Именно потому, что Фантазии нет конца, конец её неотвратим!
Он шел в тумане, спотыкаясь о неровный булыжник, и в его памяти снова звучал нежный голос Эйулалы. И вдруг в его сердце вспыхнула крошечная искорка надежды.
|
|
|
В давние времена люди часто приходили в Фантазию, чтобы придумывать всё новые, прекрасные имена для Девочки Королевы. Ведь про это пела Эйулала. Значит, всё же есть путь, ведущий из одного Мира в другой!
«Им близко до нас. Нам до них далеко!»
Да, так пела Эйулала. Дело в том, что человеческие дети давно уже забыли эту дорогу. Но разве не может случиться, что хоть один, один-единственный ребёнок всё же её вспомнит?
Атрейо уже нисколько не волновало, что для него нет никакой надежды попасть во Внешний Мир. Важно только одно: чтобы кто-нибудь из человеческих детей услышал зов Фантазии и пошел на её зов, как бывало во все времена. И кто знает, может, какой-то мальчишка всё же услышал этот зов и уже в пути!
– Да, да! – закричал Бастиан. И сам испугался своего громкого крика. – Я пришел бы вам на помощь, если б только знал, как это сделать! – уже тише добавил он. – Я не знаю дороги, Атрейо! В самом деле, не знаю!
Глухой бой барабанов и пронзительный посвист дудочек затих вдали, и тогда Атрейо, сам не заметив как, нагнал жуткую процессию и едва не наступил на пятки гнусному прыгуну, замыкавшему шествие. Атрейо шел босиком и ступал бесшумно, но вовсе не потому никто не обратил на него никакого внимания. Даже если б он громко топал, шагая в кованых сапогах, и орал во всю глотку, никто и тогда не заметил бы его присутствия.
|
|
|
И вдруг все эти странные создания, двигавшиеся до тех пор рядами, рассыпались по заболоченному лугу, поросшему серой травой. Одни стояли, слегка раскачиваясь, другие словно окаменели, третьи сидели на корточках, но глаза всех, как бы невидящие, хотя по-прежнему лихорадочно блестящие, были устремлены в одну точку.
И тут Атрейо увидел, куда они глядят в оцепенении: по ту сторону луга простиралось НИЧТО.
Это НИЧТО было точно таким же, как Атрейо увидел его тогда в лесу у Троллей, забравшись на дерево, а потом на равнине, где стояли магические Ворота Южного Оракула, и когда летел в поднебесье, обхватив руками шею Дракона Фалькора, но до сих пор он глядел на него только издали. А сейчас приблизился почти вплотную. НИЧТО тянулось от края до края земли, вдоль горизонта, оно было огромным и медленно, медленно, но неумолимо приближалось.
Атрейо наблюдал, как замершая на болоте нечисть начинала дергаться, уставившись в НИЧТО. Все они корчились в страшных судорогах, рты их растягивались в ужасающих гримасах, словно для безумного хохота или вопля, но при этом вокруг царила мертвая тишина. И вдруг, будто опавшие листья, подхваченные порывом ветра, они понеслись прямо к НИЧТО. Кто скатывался туда, кто прыгал, кто нырял с разбега – и все исчезали.
Не успел последний из обитателей Тьмы бесшумно и бесследно пропасть, как Атрейо с ужасом заметил, что и сам он тоже какими-то резкими рывками неуклонно приближается к НИЧТО. Он чувствовал, что его всё больше захватывает желание двинуться вслед за ними. Атрейо собрал всю свою волю, чтобы побороть это влечение. Прежде всего он заставил себя стоять на месте. Потом ценою огромных усилий ему удалось наконец повернуться спиной к НИЧТО и потихоньку двинуться назад, с великим трудом преодолевая невообразимо мощную тягу. Когда же он почувствовал, что сопротивление НИЧТО стало ослабевать, он со всех ног бросился прочь от этого страшного места. Он спотыкался на неровно вымощенной дороге, падал, но тут же вскакивал и бежал дальше, не думая о том, куда она его приведет.
Он бежал, следуя всем странным извивам дороги, не смея сойти на обочину, бежал, не останавливаясь, пока из тумана не проступила высокая, чёрная как сажа, городская стена. Над ней возвышалось несколько кривых башен, отчетливо видных на фоне серого неба. Деревянные городские ворота были прогнившие и трухлявые, их створки, висевшие на ржавых петлях, совсем перекосились. Атрейо вошел в город.
На чердаке становилось всё холоднее. Бастиан так окоченел, что стал дрожать.
А вдруг он простудится и заболеет? Что тогда с ним будет? Он может схватить воспаление легких, как Вилли, мальчик из их класса. И тогда он умрет здесь, на чердаке, совсем один. Никому и в голову не придет сюда заглянуть, чтобы ему помочь.
Как бы он был теперь рад, если б отец нашел его и спас.
Но самому пойти домой – нет, этого он не мог! Уж лучше умереть!
Бастиан принес ещё несколько солдатских одеял, укутался в них, укрылся, подоткнул их со всех сторон.
Ему стало теплее.
IX Город Призраков
Над морской пучиной, будто бронзовый колокол, гудел голос Фалькора:
– Атрейо! Где ты? Атрейо!
Уже давным-давно Ветры Великаны прекратили свою игру – они померились силами и разлетелись в разные стороны. Когда-нибудь они снова встретятся – здесь ли, в другом ли месте – и продолжат свой вечный спор, как это повелось с незапамятных времен. Чем кончилась их последняя схватка, они уже забыли, потому что ничего не запоминали, да ничего и знать не желали, кроме своей собственной необузданной силы. И Дракон Счастья, и маленький всадник у него на спине тоже давным-давно исчезли из их памяти. Когда Атрейо сорвался и полетел в пучину, Фалькор молнией метнулся вниз, надеясь поймать мальчика на лету. Но смерч закружил Дракона, взметнул его ввысь и унес невесть куда. Когда же Фалькору удалось наконец повернуть назад, Ветры Великаны резвились уже совсем в другом месте. Фалькор был в отчаянии. Тщетно старался он найти то место, где Атрейо, как ему казалось, должен был упасть в море, но даже Белый Дракон Счастья не мог разглядеть в кипящей пене разбушевавшейся стихии крохотную точку гонимого волнами Атрейо, а тем более найти его на дне морском, если он утонул.
И всё же Фалькор не сдавался. Он то взлетал ввысь, чтобы обрести больший обзор, то снова спускался и парил над самыми волнами, расширяя и расширяя круги. И не переставал окликать Атрейо, всё ещё надеясь его найти.
Он был Драконом Счастья, и потому ничто не могло поколебать его уверенности, что в конце концов всё кончится хорошо. Что бы ни случилось, Фалькор не прекратит свои поиски.
– Атрейо! – гудел его могучий голос, прорываясь сквозь грохот волн. – Атрейо, где ты?
Атрейо шел в мертвой тишине по городу, из которого исчезли все его обитатели. Опустевший город производил гнетущее, даже жуткое впечатление. Здесь не было ни одного здания, вид которого не устрашал бы – на всем, казалось, лежит печать проклятия, словно всё это дворцы злых духов и дома с привидениями. Переулки и улицы, как и всё здесь, кривые, были затянуты паутиной, а из погребов и высохших колодцев поднималось одурманивающее зловонье.
Сперва Атрейо с опаской перебегал от угла к углу, стараясь притаиться в нишах строений, однако вскоре убедился, что прятаться ему не от кого. Площади, улицы и в самом деле были пустынны, из зданий не доносилось ни звука. Он заглянул в несколько домов, но ничего, кроме опрокинутой мебели, разбитой посуды, разодранных занавесок – следов какого-то зловещего погрома,
– не обнаружил. Нигде не было ни единого жителя. В одной комнате на столе он увидел тарелку с чёрной жижей, видимо с супом, и какие-то липкие ломти хлеба. Атрейо попробовал и того и другого. Еда была отвратительной, но мальчика мучил голод. Ему даже показалось, что он попал туда, куда ему надо
– в самое подходящее место для тех, кто расстался со всякой надеждой.
Бастиан чувствовал, что слабеет от голода. Одному Богу известно, почему именно сейчас он вспомнил, да и совсем некстати, о яблочном пироге, который пекла фрейлейн Анна. Это был самый вкусный пирог на свете.
Фрейлейн Анна приходила к ним три раза в неделю, печатала на машинке то, что диктовал ей отец, и убирала комнаты. Обычно она ещё и готовила что-нибудь вкусное или пекла пирог. Фрейлейн Анна была женщиной плотного телосложения и веселого, беззаботного нрава. Она громко разговаривала и много смеялась. Отец отвечал ей вежливо, но, казалось, едва замечал её присутствие. Ей крайне редко удавалось вызвать улыбку на его мрачном лице, но когда фрейлейн Анна приходила, в доме становилось как-то светлее.
Фрейлейн Анна, хотя она и не была замужем, растила маленькую дочку – девочку с изумительно красивыми белокурыми волосами. Звали её Криста, и она была на три года моложе Бастиана. Прежде фрейлейн Анна её почти всегда приводила с собой. Криста была очень робкой, и, когда Бастиан ей часами рассказывал свои истории, она сидела не шелохнувшись и глядела на него с изумлением. Бастиан понимал, что вызывает у девочки восхищение, и очень её любил.
Но год назад фрейлейн Анна отдала свою дочь в лесную школу-интернат, и с тех пор они почти не виделись.
Бастиан не мог этого простить фрейлейн Анне, и сколько бы она ему ни объясняла, почему Кристе лучше жить там, чем дома, он всегда оставался при своем мнении.
Однако, хоть Бастиан и сердился на фрейлейн Анну, отказаться от её яблочных пирогов он был не в силах.
Сейчас он с тревогой думал о том, сколько человек вообще может прожить без еды. Три дня? Или только два? Возможно, уже после двадцати четырех часов у него начнутся галлюцинации. И он стал считать, загибая пальцы, сколько часов он уже просидел на чердаке. Получалось, около десяти, а может, даже немного больше. Ах, почему он не сберёг бутерброд или хотя бы яблоко!
В колеблющемся свете свечей стеклянные глаза лисы, совы и огромного орла поблескивали, словно живые. Громадные тени чучел на стене чердака пугали.
Башенные часы пробили семь.
Атрейо вышел из дома и стал бесцельно бродить по улицам. Город показался ему очень большим. Одни кварталы состояли сплошь из маленьких домишек, таких низких, что он мог легко дотянуться до водосточного желоба на крыше, в других же возвышались громадные дворцы, фасады которых были украшены скульптурами. Однако все они изображали либо скелеты, либо химер со страшными рожами, щерившимися на одиноко бредущего путника.
И вдруг Атрейо застыл как вкопанный.
Где-то невдалеке раздался жуткий душераздирающий вой, надрывный жалобный стон, такой отчаянный и безнадежный, что у Атрейо защемило сердце. Всю заброшенность чудищ Тьмы, всё тяготевшее над ними проклятье выражал этот хриплый вой, не прекращавшийся ни на мгновение. И многоголосое эхо отражалось от стен всех зданий, даже самых отдаленных. Атрейо стало казаться, что это воют рыскающие по округе стаи голодных волков.
Недолго думая двинулся он на звук, который тем временем стал стихать, превращаясь в прерывистое всхлипывание, и в конце концов совсем пропал. Атрейо не сразу сообразил, куда идти. Миновав ворота, он оказался в узком темном дворе, пересек его, увидел ещё одни ворота. И они привели его к грязной и сырой мусорной яме. У проема в стене сидел на цепи гигант-оборотень. Судя по его виду, он умирал с голоду: обтянутые шелудивой шкурой ребра можно было пересчитать все до единого, позвонки на спине выпирали как зубья пилы, а язык вывалился из полуоткрытой пасти.
Атрейо не спеша пошел к нему. Когда оборотень его заметил, он резко вскинул свою могучую голову. Глаза его вспыхнули зелёным огнем.
Мальчик и оборотень молча уставились друг на друга. Это длилось долго, потом оборотень негромко, но грозно взревел:
– Уходи, дай мне спокойно умереть!
Атрейо не сдвинулся с места. И ответил тихо:
– Я услышал твой зов и пришел к тебе. Оборотень снова уронил голову.
– Я никого не звал, – прохрипел он. – Это был мой предсмертный вой.
– Кто ты? – спросил Атрейо и приблизился к нему ещё на шаг.
– Я – Гморк, оборотень.
– Почему ты на цепи?
– Они забыли меня, когда уходили.
– Кто – они?
– Те, кто посадил меня на эту цепь.
– А куда они ушли?
Гморк ничего не ответил. Он пристально глядел на Атрейо из-под полуприкрытых век, словно изучая его. После долгого молчания он спросил:
– Ты не здешний, юный чужестранец, ты не житель этого города, этой страны. Что тебе здесь надо?
Атрейо поник головой.
– Сам не знаю, как я сюда попал. Как называется этот город?
– Это столица одной из самых известных областей фантазии, – ответил Гморк. – Нет другого города, о котором рассказывали бы столько сказок. Ты, небось, тоже слыхал про Город Призраков, столицу Тьмы?
Атрейо медленно кивнул.
Гморк не отрывал от него взгляда. Он был поражен, что этот зеленокожий мальчик спокойно смотрит на него и в его больших чёрных глазах нет страха.
– А ты? Кто ты? Атрейо ответил не сразу:
– Я – Никто.
– Что это значит?
– Это значит, что прежде у меня было имя, но теперь его не следует больше произносить. Вот и выходит, что я – Никто.
Оборотень слегка оскалился, обнажив устрашающие клыки, – видимо, так он улыбался. Кто-кто, а уж он-то всё знал про самые темные стороны души и каким-то образом вдруг почувствовал, что перед ним достойный противник.
– Если дело обстоит так, как ты говоришь, – прохрипел Гморк, – тогда Никто меня не услышал и Никто ко мне не подошел. И Никто со мной не разговаривает в мой смертный час.
Атрейо снова кивнул. Потом спросил:
– Хочешь, чтобы Никто спустил тебя с цепи?
Снова в глазах оборотня вспыхнуло зеленое пламя. Он принялся чесаться, как шелудивый пес, и облизывать губы.
– Ты готов это сделать?! – воскликнул он. – Спустить с цепи голодного оборотня? Да знаешь ли ты, что предлагаешь? Никто не может быть во мне уверен !
– Да, – согласился Атрейо. – А я и есть – Никто. Но почему я должен тебя бояться?
Он хотел было подойти поближе к Гморку, но тот снова угрожающе зарычал. Мальчик отпрянул.
– Так ты н е х о ч е ш ь, чтобы я тебя освободил? – спросил он.
Оборотень – так, во всяком случае, показалось Атрейо – вдруг смертельно устал.
– Тебе это не под силу, малыш. Но если бы тебе это удалось, я не поручусь, что не разорвал бы тебя в клочья. Хотя это отодвинуло бы мою смерть всего на час или два. Поэтому тебе лучше не подходить ко мне. Дай мне спокойно сдохнуть.
– А может, – сказал Атрейо после паузы, хорошенько всё обдумав, – я найду, что тебе дать пожрать. Я мог бы пойти в город и поискать.
Гморк медленно раскрыл глаза и поглядел на мальчика. Зеленое пламя в его зрачках угасло.
– Иди к черту, дурак! Хочешь продлить мне жизнь до того мига, когда сюда подступит НИЧТО, да?
– Я просто подумал, – пробормотал Атрейо, – что, если я тебе принесу еду и ты не будешь голоден, я смогу подойти к тебе и спустить тебя с цепи. Только и всего.
Гморк заскрежетал зубами.
– Неужели ты думаешь, что я сам давным-давно не перегрыз бы эту цепь, если бы она была обыкновенной?
Он вцепился в цепь и замкнул на ней свои ужасающие челюсти. Он погрыз её, а потом выплюнул.
– Это магическая цепь. И разомкнуть её может только тот, кто меня заковал. А значит, мне не на что надеяться.
– Кто же посадил тебя на цепь?
Гморк стал жалобно скулить, как собака, которую бьют. Атрейо терпеливо ждал, пока он настолько успокоился, что смог ответить:
– Гайа, Княгиня Тьмы.
– Где она?
– Она, как и все остальные жители этого города, бросилась в НИЧТО.
Атрейо вспомнил толпу охваченных безумием прыгунов, которых видел сквозь туман за чертой города.
– Почему? Почему они не бежали? – пробормотал он.
– У них не было никакой надежды. Перед этим вы все слабаки. НИЧТО вас притягивает, никто из вас не в силах долго сопротивляться его зову.
И Гморк злобно осклабился.
– А ты? – спросил его Атрейо. – Ты говоришь так, будто ты к нам не относишься.
– Я и не отношусь к вам. Ты про оборотней слыхал?
Атрейо молча покачал головой.
– Ты знаешь только фантазию, – сказал Гморк. –А ведь существуют и другие Миры. Скажем, Мир человеческих детей. Но есть существа, у которых нет своего Мира. Зато они могут переходить из одного Мира в другой. Я из их числа. В Человеческом Мире я принимаю облик человека, но я не человек. А в Фантазии я кажусь её жителем, но я и не из ваших. Я и здесь чужак.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 339; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!