Вопросов и ответов о трудном поведении

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 5

В этой главе — мои ответы на вопросы приемных родителей, касающиеся конкретных случаев трудного поведения. Возможно, ваша проблема окажется похожей на какую-то из ситуаций. А может быть, и нет, но ответ подтолкнет вас к правильному решению.

Ситуаций, как и шагов, десять, и они очень разные.

Привык сосать палец

«Наш сынок дома уже больше года (ему почти три), но до сих пор сосет пальцы, когда засыпает, и сильно раскачивается, прямо мечется по кроватке. Выглядит это жутковато, а главное, пугает, что так долго не проходит. Сказки, песенки, полежать рядом — ничего не помогает. Пробовала удерживать ручку, чтобы не совал в рот, но тогда он просто мается и не может уснуть, пока не пососет. Как нам избавиться от этой привычки?»

Видимо, ваш малыш много времени провел в доме ребенка, или в кровной семье его надолго оставляли одного. Такие привычки, как сосание пальца и раскачивание, могут быть очень стойкими.

Прежде всего, постарайтесь относиться к этому спокойнее, не расстраиваясь, и даже с благодарностью. Попробуйте представить себе, как ребенок их приобрел. Дом ребенка или больница. Ночь. Хочется спать, но никого рядом нет. Никто не качает, не поет песню, не дает грудь. Ребенка гложет тревога, ему страшно и одиноко. В какой-то момент он обнаруживает, что, если сосать собственный палец или качаться из стороны в сторону, тревога немного отступает и можно незаметно для себя уснуть. И он начинает пользоваться этими способами успокоения постоянно. Поймите, это не дурная привычка. Наоборот, в свое время она оказалась спасительной. Это способ, с помощью которого ребенок выжил, смог расти и развиваться вопреки всему. Молодец, что смог, что приспособился, не отчаялся, что дождался таким образом вас.

Отсюда и ответ на вопрос — что делать. Восполнить недостающий опыт любви и покоя, даже если ребенок уже подрос. Качать, держать на руках, петь песенки, играть в «лялечку», заворачивать в пеленочку.

Когда малыш начинает раскачиваться в кровати, сядьте рядом или прилягте, положите ему руки на спину и, подстраиваясь к его темпу, тихонько начинайте качаться вместе с ним. Убедитесь, что вы поймали, почувствовали тот самый ритм, который его успокаивает. Постепенно обнимайте его покрепче, давая своими движениями понять, что он может расслабиться, передоверить качание вам. Как если бы в танце сначала вел один партнер, а потом стал другой. Теперь качайте его сами, в том же ритме, к которому он привык. Ласково разговаривайте, пойте. Замечательно, если малыш обмякнет, позволит вам себя качать, а сам расслабится. Это может случиться не в первый и не во второй вечер, но спешить-то некуда. Важно, чтобы ребенок на уровне тела осознал, что в его жизни произошло важное — он больше не один, о нем есть кому позаботиться. Хорошо, если ребенок сам попросит вас: «Покачай», это значит, что нормальный порядок вещей в его душе восстанавливается.

Можете показать ему это на игрушках: «Вот котенок (зайчик, мишка) был маленький и сначала был один. Ему было страшно, и он тогда делал вот так (покажите, как качается). А потом пришла мама-кошка и говорит: „Ах ты, мой маленький, давай лучше я тебя сама покачаю“. И сделала вот так (покажите, как она берет котенка на ручки и качает). И котенок так сладко-сладко теперь спит. А мама ему песенку поет». Потом ребенок пусть сам поиграет — за котенка, за маму-кошку и по-всякому, как захочет.

Очень важно, чтобы вы не сердились и не пугались, видя привычные действия ребенка. Ни в коем случае не применяйте «народных средств» вроде мазания пальцев горьким или привязывания рук. Это только усиливает стресс, а ведь ваша задача — преодолеть состояние внутренней тревоги. Когда малыш окончательно привыкнет к новой семье, поверит, что его любят и что это навсегда, внутренне успокоится, привычки сами начнут сходить на нет. Только тогда, когда они перестанут быть жизненно необходимыми, можно начинать работу по их преодолению. Это тоже важно делать без нажима и раздражения. Просто скажите ребенку уверенным голосом: «Когда ты еще немного подрастешь, тебе уже не нужно будет сосать палец. В детстве все сосут, а потом перестают. Я буду очень рада, когда и ты сможешь уснуть без этого». Если ребенок, даже случайно, один раз уснет без пальца, наутро похвалите его, подарите что-нибудь, можно испечь пирог в честь того, что «наш малыш так вырос». Однако и после того, как привычка останется в прошлом, она может возвращаться после сильного испуга, вирусного заболевания, нервного напряжения или в ситуации разлуки с вами. В этом нет ничего страшного.

Если ребенок с вами уже больше полутора-двух лет, но все еще не может внутренне успокоиться, подумайте — возможно, вы сами (или члены вашей семьи) слишком переживаете и тревожитесь из-за того, что ребенок приемный, боитесь, что с ним что-то не так. Успокойтесь. С этим живут многие семейные дети, отличающиеся повышенной чувствительностью и тревожностью. Сосут палец, а потом — рано или поздно — перестают. Ни один ребенок, если он здоров и не пережил чего-то уж совсем ужасного, не сосет палец в подростковом возрасте. Так какая разница, когда он перестанет — в три года или в пять? Главное, чтобы сейчас ему и вам было хорошо и тепло вместе.

«Не хочу, не буду!»

«Мы взяли нашего мальчика в возрасте одного года, сейчас ему уже три. Это наш единственный ребенок, мы много с ним занимаемся и очень его любим. Но в последнее время все чаще сын без видимой причины начинает „испытывать“ нас на крепость нервной системы. Ему не хочется кушать там, где положено — за столом, одеваться на прогулку и раздеваться, возвращаться домой с прогулки. Начинается крик, плач, уговоры не действуют — вой становится только сильнее. Но если уступаешь ему (что происходит почти всегда — не могу я видеть, как он плачет), сразу успокаивается и веселится. Как быть? Понимаем, что все время идти у него на поводу нельзя, но мы с мужем мягкие по характеру и как-то проявить волю не получается, зато сынок своевольничает вовсю.»

Судя по всему, у вашего сына возрастной кризис трех лет. Это у всех бывает, только у некоторых детей он выражен ярче, у других слабее. Ребенок в этом возрасте решает для себя вопросы власти, подчинения, проявления своей воли. Это очень важный период в жизни, от которого зависит, не вырастет ли потом ребенок слишком уступчивым и бесхребетным, неспособным сказать «нет», или, наоборот, «упертым бараном», который готов из-за каждого пустяка идти на принцип. В идеале ребенок, проходя кризис, должен сделать для себя такие выводы: есть ситуации, когда сколько ни плачь, по-твоему не будет (например, не разрешат играть на проезжей части), есть ситуации, когда прояви упорство — и взрослые уступят (например, согласятся погулять подольше) и, наконец, есть ситуации, из-за которых не следует серьезно препираться, они того не стоят. Тогда получится человек с характером гибким, но твердым, и не зануда.

Соответственно, родителям важно выделить три группы ситуаций: когда они стоят твердо, как скала (все, связанное с безопасностью ребенка и с правами других детей), когда они уступают (например, не заставляют есть нелюбимую еду или надевать колючий свитер), и ситуации, которым они учат ребенка не придавать значения (отвлекают, переводят в игру, в шутку, например, предлагают мыть руки после прогулки на «кто быстрее»). Важно, чтобы и то, и другое, и третье родители делали без чувства вины. Нормально запрещать ребенку, нормально ему уступать, нормально снимать напряжение и отвлекать.

Запретов должно быть немного, но если вы знаете, что ситуация из разряда «нельзя», никогда не уступайте, не поддавайтесь на слезы и протест и не злитесь на ребенка. Можно ему даже посочувствовать: «Да, тебе очень хочется, я вижу, но, дорогой, нельзя. Никак нельзя, совсем». Зато если в принципе нет ничего страшного в том, чтобы сделать так, как хочет ребенок, не заставляйте его выбивать ваше согласие капризами, пойдите навстречу сразу, с легким сердцем, не обижаясь и не демонстрируя слабость, чтобы не получилось, что ваша уступка — награда за истерику. Ну, и проявляйте фантазию в ситуациях третьего типа — трехлетние дети обожают играть, всегда можно что-нибудь интересное придумать. Например, предлагать все делать наоборот: не мыть руки, не есть за столом, не одеваться на прогулку.

В мягкости родителей нет ничего плохого. Плохо, если родители боятся недовольства ребенка. Поймите, что ведь он-то вас считает самыми-самыми сильными, надежными, большими. И если даже вы боитесь, когда он кричит и плачет, что же ему делать? Получается, вы не сильнее и не старше? А кто же тогда его защитит от настоящей опасности, если что? Представляете, как ему становится тревожно и страшно? Просто пожалейте малыша и, раз вы его любите, научитесь все-таки «проявлять волю». Это очень важно и для его будущего, и для ваших отношений. Родители для ребенка должны оставаться самыми главными и самыми сильными.

«Я боюсь!»

«Нашему мальчику семь лет. Он умненький, ласковый, добрый и вообще очень славный. Но очень беспокоит его робость, боязливость. Он боится буквально всего: темноты, собак, оставаться один, залезть на лестницу на детской площадке, поздороваться с незнакомым человеком, не говоря уже о походе к зубному врачу. Не понимаю, почему он такой бояка, ведь он с нами уже давно, с трех лет, мы его очень любим, никто его не обижает. Особенно расстраивается наш папа — он у нас спортсмен, альпинист, может за себя постоять. Муж очень старается быть терпеливым с сыном, учить его всему постепенно, но иногда срывается, стыдит его, кричит, даже обзывает „рохлей“ и „бабой“. Конечно, сын очень обижается. Мне его жалко, но что же делать? Ему ведь в школу скоро, его мальчишки затравят… Как помочь ему стать хоть немного смелее?»

Скорее всего, у страхов вашего ребенка много причин.

Во-первых, возраст. Ребенок объективно мал и неопытен, а мир так огромен и непредсказуем. Но если дети помладше еще не вполне это осознают, а дети постарше уже чувствуют себя более уверенно, то дошкольники чаще всего страдают от страхов. Они уже способны оценить, насколько уязвимы, и у них достаточно развита фантазия, чтобы представить себе ярко и подробно все возможные «ужасы», но нет ни опыта, ни сил, чтобы справляться со страхами. Именно в этом возрасте ребенок открывает для себя идею неизбежности смерти, узнает, что и он сам, и все, кого он любит, когда-нибудь умрут, и никуда от этого не деться. Неудивительно, что именно на пять-семь лет приходится пик ночных кошмаров, именно в этом возрасте обычно возникают тики, заикание на почве испуга, формируются фобии, которые порой длятся долгие годы.

Вторая причина — излишняя тревога и заботливость взрослых. Ведь мы часто, не отдавая себе отчета, используем запугивание как способ воспитания: «Не бегай, а то упадешь и убьешься!», «Не расстраивай маму, а то она заболеет!», «Не капризничай, а то милиционер придет!». Ребенок еще не может нам возразить, поднять на смех эти глупые угрозы, сказать: «Не преувеличивай», «Не шантажируй меня», «Не говори глупостей». Он верит и… пугается.

Кроме того, есть личностные особенности самого ребенка. Не все рождены на свет воинами и спортсменами-экстремалами. Есть люди от природы более осторожные, у них сильнее развита способность предвидеть возможные последствия, меньше «куража» и желания погеройствовать. Такие качества тоже очень нужны в обществе, иначе люди давно переломали бы шеи себе и друг другу. К сожалению, цениться такие качества начинают только во взрослом возрасте, и осторожному незадиристому мальчику бывает очень сложно в детском и особенно подростковом коллективе.

Наконец, нельзя забывать и об особом прошлом вашего ребенка. Три года жизни в отсутствии защиты и любви родителей — это очень глубокая травма, которая быстро не проходит. Ваш ребенок намного раньше, чем его сверстники, узнал, что такое уязвимость, и ему потребуется больше сил и мужества, чтобы, имея эту память в душе, все-таки научиться рисковать и преодолевать трудности.

Скорее всего, вам не надо ничего особенного делать, чтобы ребенок стал посмелее — пройдет «чувствительный» возраст, еще дальше в прошлое уйдут мучительные воспоминания ранних лет, и вы сами не заметите, как к 10 годам сын станет гораздо больше похож на «типичного» мальчишку. Даже если робость является устойчивой чертой его характера, со временем у него станет больше возможностей управлять собой, сознательно развивать в себе те или иные качества, преодолевать свой страх усилием воли. Возможно, он увлечется каким-то видом спорта, его вдохновит герой книги или фильма, и он «вдруг» откроет в себе храбрость.

Иногда тихие и робкие мальчики заслуживают подлинное уважение сверстников силой духа и твердостью в особых обстоятельствах. Они могут не любить лазать по деревьям или играть в хоккей, но при этом не заискивают перед дворовым авторитетом и не боятся возразить громогласной учительнице. Мужество не всегда выглядит как подвиги Геракла.

Поэтому ваша задача скорее состоит в том, чтобы не наломать дров, воспитывая в сыне смелость. Нередко родители, особенно папы, мечтая вырастить детей смелыми, пытаются просто запретить им бояться. Стыдят, отказываются слушать жалобы, обидно обзывают. Требуют, чтобы в конфликтах со сверстниками мальчик обязательно давал сдачи, дрался, а не пытался убежать. Нужно иметь в виду, что эффект от подобного воспитания бывает прямо противоположным.

Понять это помогают наблюдения ученых-этологов, изучающих поведение животных. Вот как реагируют на опасность детеныши наших ближайших родственников — человекообразных обезьян. Самые маленькие, испугавшись, остаются на месте и громко кричат. И это правильно: такой малыш еще не способен ни быстро бегать, ни драться, а если он будет сидеть и кричать, взрослый сможет быстро найти его и помочь. Обезьянки постарше в случае опасности удирают со всех ног — бегают они уже быстро и прячутся хорошо, а дать отпор пока никому не могут, сил маловато. И, наконец, почти взрослые особи начинают разворачиваться к опасности лицом и принимать угрожающие позы — они готовы дать бой и защитить себя. Все вполне логично.

Но что произойдет, если к самому маленькому детенышу, который прижался к земле и кричит от страха, никто не придет на помощь? Такое случается, например, в случае гибели его матери. Казалось бы, такой малыш вынужден взрослеть быстрее и раньше сверстников переходить к следующим, более эффективным моделям поведения (пытаться убежать). Но на деле все оказывается наоборот. Не получив в младшем возрасте должной поддержки взрослого, детеныш как бы «не проходит уровень», не может миновать эту ступень развития. Младенческие формы поведения закрепляются, и в итоге огромный взрослый самец в случае опасности садится на землю, закрывает голову лапами и жалобно кричит.

Что-то подобное часто наблюдается у детей, в раннем детстве потерявших родителей. Не получив в свое время защиты взрослых, ребенок как бы «застревает» в своем детском страхе и часто реагирует на опасность — как реальную, так и кажущуюся — неадекватно возрасту. Если взрослый, который наконец-таки появился в его жизни, приемный родитель, продолжает отказывать ему в защите, стыдит, говорит:

«Справляйся сам, ты уже большой парень», у ребенка мало шансов преодолеть этот «затык» в развитии. Поэтому очень важно не торопить события, дать ребенку опыт защищенности, внушить ему уверенность, что вы рядом, вы всегда придете на помощь, а со временем он обязательно сможет постоять за себя и сам. Когда мальчик накопит достаточный опыт безопасности и защищенности, он сам не захочет отсиживаться за спиной у папы или у маминой юбки, отодвинет вас в сторону и скажет: «Не мешайте, я хочу сам, я уже большой». И еще будет сердиться на вас или подсмеиваться над родительскими страхами за его безопасность.

Еще одно. Когда ребенку страшно, родителям плохо. Так заложено природой. Поэтому очень часто мы злимся на детей за их страх. Он плачет, маленький, несчастный, боится засыпать один или идти сдавать кровь. А значит, мы — плохие родители, раз ребенок наш так страдает. При этом мы понимаем, что сделать анализ нужно, или хотим уже наконец уйти из детской и заняться своим вечерними делами. Возникает внутренний конфликт, и мы начинаем злиться. Злиться на ребенка за то, что он боится. Ребенок, чувствуя, что мы им недовольны, пугается еще больше: мало того, что страшно, так еще и родитель отвергает, отталкивает, отказывает в поддержке. Это и для обычного ребенка мучительно, а для приемного вообще может оказаться непереносимым, запредельным переживанием.

Признайте за ребенком право бояться. Бояться — нормально. Смелый не тот, кто не боится, а тот, кто может стать хозяином своего страха, преодолеть его. Страшно бывает всем, но это не может помешать делать то, что мы считаем нужным. Например, лечить зубы. Показав ребенку, что вы понимаете и признаете его страх, но при этом верите, что он сможет его преодолеть, не подчиниться ему, вы будете воспитывать в нем настоящее мужество. И, конечно, когда ребенок храбро зайдет в кабинет к врачу или впервые заснет сам, не забудьте искренне восхититься своим героем. Ведь это действительно большая победа!

Важно, чтобы ребенок мог поделиться с вами своими страхами, чтобы он не оставался с ними один на один. Именно страхи, в которых нельзя признаться, часто вытесняются в подсознание и ложатся потом в основу фобий и неврозов.

Если ребенок рассказал вам, чего он боится, не стоит обесценивать его страх, и уж точно не имеет смысла логически объяснять, почему бояться не надо. Это слишком сильное чувство, и доводами рассудка с ним не справиться. Да, ребенок и сам знает, что под кроватью никого нет. Но как только вы выходите из комнаты и выключаете свет, это знание куда-то улетучивается, а под кроватью кто-то явственно шуршит. И даже если вы посветите туда фонариком и продемонстрируете отсутствие монстров, потом все повторится сначала.

Замечательная методика борьбы со страхом описана в книгах про Гарри Поттера. Там есть такая нечисть — призрак, который принимает образ того, чего человек боится больше всего. Лучший способ справиться с ним — сделать его комичным. Пофантазируйте вместе с ребенком, придумайте для его монстра какие-нибудь смешные черты, подчеркнуто реалистичные подробности, а может быть, трогательные слабости. Возможно, монстра просто давно никто не чесал за ушком, вот он и лезет в спальни к детям, надеясь на ласку и понимание?.. А может, привидения потому так воют и стучат зубами, что по ночам очень боятся оставаться одни? А гроб на колесиках — у него, интересно, колесики как устроены? Есть ли в них подшипники? И кто их ремонтирует, если сломаются?

Посмотрите вместе с ребенком мультфильм «Корпорация монстров», он как раз об этом. Предложите ему нарисовать свой страх, а потом добавить в рисунок смешные элементы — пусть скелет будет весь в розовых бантиках или с ночным горшком вместо шляпы на голове. Наконец, если чувствуете, что ничего не получается, сходите с ребенком к детскому психологу, он поможет определить причины страхов и справиться с ними.

Ненасытный аппетит

«Дочка с нами уже почти полгода, сейчас ей шесть. У нас проблемы с едой. Не как у всех, когда ребенок плохо ест, а наоборот. Она как пришла, так и ест, почти непрерывно. Сначала мы думали, что в детском доме плохо кормили. Хотя когда мы к ней ходили знакомиться, один раз я застала там обед — вполне приличный. И салат, и печенье на десерт. Ну, понятно, дома все вкуснее и разнообразнее, и нам ничего для нее не жалко. Но это переходит всякие границы, просто обжорство какое-то. Живот не справляется, болит часто, и вес набирается лишний. Мы пробовали ограничивать ее, но тогда она становится капризной, несчастной, ноет, клянчит, и мы, бывает, кричим на нее, но чаще всего сдаемся. И еще она все время еду таскает и прячет. То под подушкой нахожу, то под матрасом, то в карманах. Может кусок колбасы положить в карман, и даже картошку из супа. Вся одежда в пятнах. Мы боимся — вдруг это психическое расстройство?»

Такое поведение очень часто бывает у детей в период адаптации в семье. Конечно, в учреждении их не морили голодом, кормили по графику и вполне прилично. Но проблема детей в учреждении в том, что они едят «когда положено», а не когда хочется. Организм ребенка растет неравномерно, рывками, бывают периоды, когда ребенок «клюет как птичка», а бывает, что у него волчий аппетит. В семье это решается просто — можно есть меньше и реже, можно больше и чаще, а если не хватает, ребенок добирает «перекусами» — то яблоко, то конфету возьмет.

В учреждении такой возможности нет. Ребенок годами живет в уверенности, что его реальная, сиюминутная потребность в еде никому не важна и не будет удовлетворена. Это рождает страх. Дети в учреждениях всегда прячут хлеб на случай, если «вдруг захочется». И даже домашние дети, оказавшись в больнице или в лагере, где питание строго по режиму, начинают делать припасы.

Когда ребенок попадает домой, вдруг оказывается, что еды много, и она всегда доступна. Что можно выбирать, можно попросить еще. Это своего рода стресс, с которым ребенок не сразу справляется. Реакция бывает разной: одни вообще отказываются есть, другие жуют непрерывно. У взрослых в ситуации стресса так же — у кого-то начисто пропадает аппетит, у кого-то, наоборот, разгорается. При этом изобилие еды настолько непохоже на весь предыдущий опыт, что ребенок не может до конца поверить в наступившее счастье, и тревога заставляет его запасаться.

Наконец, для маленького ребенка пища является символом родительской любви и заботы. Судьба задолжала вашей дочке за несколько лет в детском доме, сейчас в ее жизни появились вы, и она хочет «наесться», заполнить внутреннюю пустоту как можно скорее. Другие способы получения любви и заботы — ласка, совместные игры, разговоры — ей пока незнакомы, поэтому она налегает на еду. Сейчас в пище для девочки сосредоточена вся надежда на то, чтобы восстановиться и стать «обычным» ребенком, семейным и любимым. Вот она и старается, как может, согласна даже боль в животе терпеть.

Не надо пугать себя фантазиями о ее ненормальности. Стоит просто подождать, пока все само войдет в рамки, просто старайтесь давать более легкую и здоровую пищу, чтобы не испортить обмен веществ. Вес в свое время войдет в норму, какие ее годы. Не надо ограничивать ее в еде, иначе отношение к еде как к «дефициту» только закрепится. Лучше отвлекать ее, занимать интересными делами. А главное — самим успокоиться и не смотреть все время, сколько она ест.

Вы можете помочь ребенку удовлетворить эту потребность и быстрее преодолеть стресс. Всегда, когда у вас есть возможность (есть время, настроение, нет посторонних в гостях), сажайте дочку на колени и кормите с ложки. Не бойтесь, она не привыкнет и не разучится есть самостоятельно. У нее же не было этого опыта, а он нужен. Не спешите, не смущайтесь, не сердитесь. Представьте себе, что она — младенец, и вот вы ее кормите. Ведь у вас тоже этого опыта с ней не было, так что получайте удовольствие. Очень хорошо, если папа тоже сможет это делать. Не включайте в это время телевизор, не отвлекайтесь, побудьте полностью вместе.

С «припасами» тоже не стоит бороться — переведите этот процесс в приемлемую форму. Купите контейнер для пищевых продуктов посимпатичнее, расскажите, какие продукты не портятся, и сами время от времени давайте ей печенье или конфету, чтобы «положить в коробочку». Договоритесь с дочкой, что раз в неделю она будет все вытаскивать, коробочку мыть и снова наполнять. Пусть хранит ее, где хочет, хоть под подушкой, ведь ничего не будет крошиться и сыпаться. И сами иногда ночью кладите возле ее кровати гостинец — леденец, несколько изюминок, кусочек сыра — что она любит. Это поможет ей выйти из состояния тревоги и перестать воспринимать еду как «дефицитную».

Берите ее с собой, когда идете за покупками, показывайте, где хранятся запасы еды, планируйте вместе с ней, сколько и каких продуктов надо купить на семью. Постепенно все обязательно наладится.

«Ударь меня, пожалуйста»

«Меня очень пугает поведение приемной дочки. Ей семь лет, дома несколько месяцев. Мы взяли ее из приюта, а туда она попала из кровной семьи, где ее сильно били. В приюте говорили, что на ней не было места, свободного от синяков. Мы думали, что благодаря нашей любви и заботе она забудет этот кошмар, мы ее очень любим и, конечно, пальцем никогда не трогаем. Но ей как будто не хватает побоев. Часто она ведет себя намеренно вызывающе, доводит, просто „нарывается“. Специально делает что-то, от чего мы сильно сердимся. А пару раз было так, что она подходит, смотрит в глаза и просит: „Ударь меня, пожалуйста!“. Один раз я сделала вид что не услышала, второй попыталась перевести в шутку. Недавно я сорвалась, начала на нее кричать, и тут она спрашивает: „Ты меня побьешь?“. Таким голосом… как будто с надеждой. Я ей говорю: „Зачем же я тебя буду бить, я же тебя люблю, ты моя девочка“. Она как-то зло рассмеялась, повернулась и убежала. Сама она часто падает, ударяется, обжигается, мы просто не можем уследить, вся в синяках и ссадинах. Моя мама говорит: „Наверное, она мазохиста, ей надо к психиатру“. Неужели может такое быть у ребенка? И что же теперь делать? Это лечится?»

Действительно, тяжело видеть, когда ребенок словно хочет, чтобы ему причинили боль. Но к мазохизму то, что происходит с вашей девочкой, не имеет никакого отношения. Мазохизм — это получение эротического удовольствия от боли. Ребенок, которого бьют, не получает удовольствия, ни эротического, ни какого другого. Ему больно и страшно. И все-таки он упорно «нарывается», провоцируя взрослого на агрессию. Почему?

Каждый ребенок нуждается во внимании взрослых людей, особенно родителей. Для него это не каприз, не что-то из серии «хорошо бы», а просто вопрос жизни и смерти, ему нужно внимание взрослого как воздух. Если родители жестоки и агрессивны, и при этом особого дела до ребенка им нет, он оказывается в ситуации, когда побои и унижения — единственные моменты в его жизни, когда он получает безраздельное внимание взрослых. То есть когда его не бьют, его просто не замечают. И только во время наказания все внимание взрослого сосредоточено на ребенке. В таких случаях у ребенка развивается амбивалентная привязанность, состояние, при котором любовь, страх и ненависть сплавляются в одно целое. Для него побои становятся «языком любви», причем единственным ему известным. В его картине мира буквально: «бьет — значит любит», «не бьет — значит не любит».

Это очень тяжело сознавать, но еще тяжелее воспитывать ребенка с таким опытом. Ведь попадая в новую семью, он начинает изо всех сил пытаться воспроизвести знакомую модель отношений «взрослый — ребенок». Поскольку дочка хочет вашей любви и внимания, она провоцирует вас на побои — тогда она удостоверится, что вам есть до нее дело, что вы ее любите. При этом дети бывают виртуозами по части вычисления ваших больных мозолей и способов, которыми вас можно довести до белого каления. А что делать — ведь им так хочется почувствовать себя любимыми!

Как же быть? Ваша задача в том, чтобы девочка открыла для себя другие способы проявления любви и внимания: ласку, заботу, добрые слова, помощь.

Прежде всего, перестаньте запугивать себя всякими «измами». У вас вполне нормальный ребенок, просто жизнь его была настолько ненормальной, что он таким жутким образом к ней приспособился. Раз сумел приспособиться к ненормальной, то к нормальной тем более сумеет. Но на это нужно время, которое вам сейчас необходимо выиграть. Вот и поговорим о том, как это сделать.

Как вы уже убедились, разговоры про «люблю и поэтому не ударю» она не воспринимает, для нее это абсурд, обман, поэтому она испытывает злость и разочарование. Делать вид, что не слышите, долго не получится, и в шутку переводить не выйдет — какие уж тут шутки. Попробуйте показать дочке, что вы ее понимаете, видите, чувствуете: «Я вижу, что ты хочешь, чтобы я тебя ударила». При этом сразу твердо обозначьте свою позицию: «Но я не бью детей. Это мое правило. И тебя я тоже бить не стану». Ребенку будет легче принять ваш отказ, если это пусть непонятное, но твердое ваше правило. Взрослые часто бывают странными. Ну что ж, с этим легче смириться, чем с формулировкой «не ударю, потому что люблю» — для нас так же звучало бы «не поцелую, потому что люблю».

Любовь-насилие, к которой привык ребенок — это очень острые ощущения, после которых обычные поглаживания и мягкие объятия могут просто не восприниматься как слишком слабые раздражители. Имеет смысл предложить замену: «Нет, бить тебя я не буду, я тебя лучше поймаю» — а потом крепко обнять и удерживать. Пусть посопротивляется, повырывается, сбросит напряжение. Это тоже насилие, но мягкое, без унижения и боли, его можно завершить поцелуями и ласковыми словами, давая ребенку опыт другой любви, тоже сильной, но бережной и ласковой.

Еще одно. К психиатру обращаться не надо, а вот сходить с дочкой к психологу, который написал бы заключение о том, что у ребенка амбивалентная привязанность и склонность к аутоагрессии, имеет смысл, чтобы в случае чего у вас не возникло неприятностей из-за ее синяков. Иногда такие дети даже наговаривают на приемных родителей, что те их бьют. Причем со стороны ребенка это не подлость и не ложное обвинение, а просто детская фантазия, выдающая желаемое за действительное. Обычные дети тоже фантазируют — что у них мама киноактриса, а папа обещал подарить на день рождения настоящий самолет. Потом все, конечно, выясняется, но лишняя нервотрепка вам и ребенку ни к чему, поэтому имеет смысл обезопасить себя от «третьего лишнего».

Контакт с психологом важен и на будущее. Наступит момент, когда у девочки произойдет «переоценка ценностей» и она осознает: то, что было в кровной семье — не любовь, а жестокость. Тогда у нее появятся сильная злость, обида, чувство стыда за свою прошлую беспомощность. В это время желательно провести курс психотерапии, который помог бы девочке разобраться со своим опытом, отреагировать болезненные чувства и освободиться от них, чтобы жить дальше.

Вообще когда люди узнают, что такая жестокость по отношению к ребенку возможна, они испытывают шок. Наверное, и у вас возникают подобные чувства. Но ни ваш страх, ни ваша жалость, ни ваша злость на кровных родителей ничем ребенку не помогут. Все уже случилось, теперь нужно жить дальше, восстанавливаться, строить новые отношения, здоровую, безопасную привязанность. Терпение, последовательность, забота — и все наладится.

«Я этого не делал!»

«Приемному сыну девять лет, с нами уже полтора года. Он все время врет. Никогда не признается сам, что набедокурил, твердит, что не делал этого, и все. Мы обещаем, что не будем наказывать, если сам признается, но строго накажем за вранье. И он знает, что так и будет, даже ремнем получал несколько раз именно за вранье, но все равно врет. Объясняли, просили, стыдили. Отец с ним говорил, что мужчина должен иметь смелость сознаться в своем проступке. Но он упирается до конца, даже если подозрение падает на других детей. Пробовали сказать: „Если никто не признается, наказаны будут все“, надеялись, ему станет стыдно. Нет, ни в какую. Упорно врет, даже если уже и так всем все ясно, продолжает твердить „это не я“. Просто не знаем, что делать.»

Похоже, вы попали в ту же ловушку, что миллионы родителей и педагогов до вас. Очень многих ничто так не выводит из себя, как детское вранье. Мы хотим, чтобы дети нам доверяли, чтобы имели мужество признаться, наконец, мы просто хотим знать, как все было на самом деле.

Но давайте подумаем, что происходит с точки зрения ребенка. Вы говорите: провинился — честно скажи, признать свою вину — это смело и хорошо. Ладно, запомнили. Дальше вы говорите: а если не признаешься — накажем, будет больно. То есть признать вину надо из страха перед наказанием, из-за трусости, и это будет правильно. Скажите, как ребенку разобраться? Кто бы тут не запутался?

Если вы хотите воззвать к совести ребенка, логика должна быть совсем другая: признался — наказан, не признался — дело твоей совести.

Вы уверены, что он к этому готов? Вообще-то в этом возрасте еще рано взывать к совести, тем более приемного ребенка. Или вы хотите, чтобы он воспринял такое правило: делать можно что угодно, только потом надо сразу признаться, раз уж родителям так это нравится, — и ничего за это не будет. Согласитесь, к совести это не имеет никакого отношения.

Зададим себе вопрос: почему вообще мы считаем себя вправе наказывать ребенка за вранье как таковое? Если вам человек соврал и это нанесло вам ущерб — тогда да, можно ему предъявлять претензии. А если человек врет, потому что себя защищает — нет у нас права его за это карать, обвинять и на него злиться. Даже в уголовном праве не предусмотрено наказание человека, если он сознательно врет, выгораживая себя, или не признается в содеянном. Имеет право! Так и записано: «Имеет право не свидетельствовать против себя». Почему к детям в семье надо предъявлять другие требования?

Если ребенок соврал из страха — он вам ничего плохого не сделал и не хотел. Он защищает себя, как может, по-другому пока не умеет. За что сердиться и за что карать?

И конечно, нельзя вынуждать ребенка совершать гадость, которой он и не замышлял — подставить брата или сестру. Зачем своими руками простую детскую уловку превращать в морально предосудительный поступок? Вы пишете: «Надеялись, что ему станет стыдно». Стыдно должно быть за свои поступки, а не за чужие манипуляции, не так ли?

Вранье такого типа — классический пример «плохой технологии». Ребенок знает, что виноват, но выйти из этой ситуации не умеет. Он не так давно в семье, не представляет еще всех ваших реакций, не уверен, что вы не рассердитесь и не накажете очень сурово (тем более, что вы применяете физические наказания). Не может он разобраться в этих ваших тонкостях: «признаешься — не накажем». Как мы уже убедились, сама по себе позиция эта, мягко говоря, нелогична.

Ему страшно, и он пытается выйти из ситуации самым простым способом — сказать, что ничего не было. Очень убедительно сказать, если надо, повторить много раз. Когда вы не верите и настаиваете на признании, он делает вывод: недостаточно убедительно сказал. Поэтому он еще более «искренним» голосом, глядя еще более «честными» глазами, снова говорит: «Это не я!». Чем окончательно выводит вас из себя.

Обратите внимание, что происходит. Зациклившись на самом факте вранья, вы забываете о сути дела, о самом проступке или требовании.

Ребенок говорит: «А нам не задали!» — и вы начинаете бороться с враньем, да с таким азартом, что вопрос задали или нет, и что именно, отходит на второй план. Получается для него даже выгодно: ну, отругают за вранье, зато до уроков, глядишь, дело не дойдет.

Единственный способ справиться с враньем — показать, что это «плохая» технология, не потому даже, что «врать — плохо», а просто потому, что не работает. Очень важно не фокусироваться на факте вранья и строго придерживаться темы. Говоришь, что не делал этого — очень интересно, но мы сейчас о другом: вот он результат, вещь-то сломана (правило нарушено, «двойка» получена и т. д.), так что давай обсудим санкции. Говоришь, что не задали? Может быть, может быть, но сейчас при мне позвони, пожалуйста, и узнай, как на самом деле.

В подавляющем большинстве случаев родители прекрасно знают, что и кто сделал, и видят, когда ребенок врет. Так зачем комедию ломать? Действуйте и говорите, исходя из действительного положения дел, не идите за ребенком в морок «иной реальности», чтобы там пытаться переиграть друг друга. Он должен на опыте усвоить: вранье никак не помогает решить проблему, сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет.

Конечно, могут быть случаи, когда вы не знаете, как оно было на самом деле, или думаете, что знаете, но ошибаетесь. Обычно это видно по реакции ребенка — если его обвинили несправедливо, протест будет искренним и не похожим на «заезженную пластинку». Будьте готовы отказаться от обвинений и извиниться.

Вообще отказ от вранья как от простой технологии — довольно сложное дело, требующее от взрослых терпения, а от ребенка больших волевых и интеллектуальных усилий. Поэтому первое, что вам необходимо сделать — оказаться от ремня как способа воздействия на его поведение, и сообщить об этом. Возможное наказание за проступок не должно пугать ребенка настолько, чтобы он переставал соображать от страха. Только тогда сын сможет поверить, что как бы он ни проштрафился, вы не причините ему боли, не разлюбите его и не откажетесь от него.

После этого можно обращать его внимание на негативные стороны вранья как такового, говорить, что вам неприятно, когда вам врут, что это обижает, разрушает доверие. Можно обсудить, почему вообще люди считают, что врать плохо, что было бы, если бы все друг другу врали и никому нельзя было бы верить. Расскажите, как вы сами решаете вопрос с враньем, в каких ситуациях считаете допустимым солгать, в каких нет, и почему. Важно помнить, что такой разговор несовместим с давлением и угрозами, вообще его лучше не привязывать к конкретному случаю, а завести тогда, когда вы оба сможете быть откровенными друг с другом.

И, наверное, стоило бы немного разобраться в себе. Почему вранье столь болезненно для вас? Ведь не секрет, что люди время от времени врут, это часть жизни. Есть ситуации, когда ложь — явное зло, но ведь полно случаев «бытового вранья», которое вряд ли можно считать смертным грехом. Возможно, когда ребенок врет вам про уроки, вам кажется, что и другим его словам нельзя верить? Что он врет, когда говорит, что вас любит? Может быть, для вас непереносимо то обстоятельство, что ребенок для вас «непрозрачен» и вы не можете полностью его контролировать? К сожалению, именно обостренная реакция родителей на ложь нередко делает привычку врать более стойкой. Когда от вранья просто отмахиваются, как от назойливой мухи, оно постепенно отпадает за ненужностью. А когда ему придают такое значение, оно и будет процветать.

«Обыкновенный секс, мама!»

«Нашему приемному сыну девять лет, кровный на год младше. До нас ребенок два года был в коррекционном детском доме, где живут дети от четырех до 1 8 лет. Скоро я стала замечать, что приемный пытается „образовать“ младшего, который до этого не очень был сведущ в теме секса. Несколько раз приемный жаловался, что кровный „схватил за переднее место“, что „он обнимается“, „ложится на меня“. Потом выяснялось, что это именно приемный начинал такую игру. Какое-то время мы не обращали внимания, ждали, что само пройдет. Но вчера кровный по дороге из школы начал говорить такое, что я пришла в ужас: „Трахаться, открыть попу“. После мучительного разговора дома приемный заявил: „Я просто хотел рассказать ему, что у нас было в детдоме“. А в детдоме было то, что его насиловали подростки, „совали мне писюн в рот, ну и трахали меня“. После того как он говорил это воспитателям или директору, насиловавшего подростка отправляли в психбольницу, но его заменял другой. Приемный не видит в этом ничего особенного, считает что это „обыкновенный секс“, „как у всех“. К сожалению, я сорвалась, отлупила его ремнем, наорала, что так делать нельзя, это преступление, за такое в колонию сажают, что отвезу его назад в детский дом, что видеть не могу. Потом еще и муж его наказал, причем ребенок принял все как должное, никаких эмоций. Знаю, что бить нельзя, знаю, что сделали только хуже, но это от бессилия и невозможности исправить ситуацию. Хочется просто повеситься… Больше всего меня пугает реакция мужа: „Я не могу на него смотреть, он до конца растлит младшего. У него психика ненормальная!“. Он считает, что оставить их вместе — опасно для младшего. Но я не могу бросить ребенка в такой ситуации, он же не виноват, я его люблю. В голове духовой оркестр, жить тошно. Ситуация совсем безнадежная?»

Да, ситуация у вас непростая, но довольно типичная. С чем-то подобным сталкивается большинство приемных родителей, чьи дети успели хлебнуть казенного дома или пострадали в неблагополучных семьях. Это называется «сексуализированное поведение». Обратите внимание, не «сексуальное», а «сексуализированное», то есть похожее, подобное, выглядящее таким — но не такое. Формируется оно у детей на основе одиночества и беззащитности, когда на протяжении долгого времени едва ли не единственными ситуациями, в которых на ребенка обращают внимание (его обнимают, к нему прикасаются), являются сексуальные игры. В результате у него вырабатывается сложное отношение ко всему «этому». С одной стороны, он чувствует, что здесь что-то не то, так не должно быть, с ним обращаются плохо, возможно, ему больно или противно в процессе. С другой — у него небогатый выбор, это единственные моменты в жизни, когда до него хоть кому-то есть дело. А для ребенка дошкольного возраста одиночество хуже унижения и боли.

Потом, попав в безопасную атмосферу семьи, ребенок пытается как-то переработать, осознать полученный опыт. Просто забыть все он не может, ведь это продолжает пугать, тревожить, он так и не понял, что это было и как к этому относиться. Поэтому он постоянно пытается «поднять тему» в надежде, что получит какие-то разъяснения от приемных родителей. Но те часто теряются, пугаются, не знают, как реагировать, и потому предпочитают не замечать или грубо прекращать эти разговоры, чем только добавляют ребенку тревоги. Кроме того, он пытается применить известные ему модели поведения в общении с другими детьми: братьями, сестрами, друзьями. И теряется, когда сталкивается с ярко негативной реакцией взрослых. Ведь он хотел понравиться, как мог, что называется, «разговор поддержать»!

Видимо, вашему мальчику очень нравится новый брат, вот он и пытается заслужить его расположение как может, знакомыми средствами. Или он доверяет ему пока больше, чем вам с мужем и именно с ним хочет поделиться своими переживаниями. А ваш сын не понимает всей трагической подноготной этой истории, ему любопытно и ново, вот они и «спелись». Поймите, в этом нет ничего от разврата распущенности, испорченности, грязи и всего такого. Просто опыт дикого одиночества одного ребенка и любопытство второго.

Ваш приемный мальчик в течение долгого времени был жертвой насилия — физического, психологического и сексуального. То, как он себя ведет — результат этого насилия. Это не он ненормальный, это условия его жизни были ненормальными, а он приспособился к ним, как мог чтобы выжить, и теперь пытается болезненный опыт переработать. Справедливо ли осуждать его за это?

Когда вы его наказали он, конечно, не удивился. В его представлении все вернулось на круги своя: более сильные и более взрослые делают мне больно, так было раньше и, видимо, будет всегда. Изменился только способ причинения боли, но это уже детали. Я это говорю не для того, чтобы вы с мужем посыпали голову пеплом и ругали себя за срыв, поверьте, немногие на вашем месте смогли бы сохранить мудрость. Просто важно осознать, как выглядит ситуация на сегодняшний день, чтобы сообразить, что делать дальше. Итак, давайте по пунктам.

1. Давно пора поговорить с мальчиками «про это», почитать какую-нибудь книжку, все назвать своими именами и дать внятные оценки Рассказать, что это делают только взрослые и только когда любят друг друга, что заставлять заниматься сексом ребенка очень плохо, потому, что он еще не может за себя постоять и сказать «нет». Скажите внятно, что детей от этого защищает закон, что если кто-то попытается приставать, нужно немедленно сообщить родителям, и вы это обязательно прекратите. Дайте приемному ребенку почувствовать свою защищенность, а родному дайте понять, что нет ничего страшного и стыдного в теме про секс, что вы ее не боитесь и все про это знаете.

2. Приемный ребенок может начать рассказывать про пережитые акты насилия. Наберитесь мужества, не пугайтесь и не останавливайте его. Пусть выговорится. Не надо его утешать, комментировать, расспрашивать. Просто обнимите, скажите: «Как же тебе, наверное, было плохо (обидно, страшно, противно)». Пусть поплачет, если захочет. Потом успокойте его и еще раз твердо скажите, что вы его обязательно защитите и больше с ним никто ничего такого делать не будет. Если вам будет тяжело, напомните себе, что ребенку в любом случае намного тяжелее. И жалеть в данный момент нужно не себя.

3. Извинитесь перед мальчиком за физическое наказание. Скажите: «Знаешь, на самом деле я злилась не на тебя, а на тех, кто так поступал с тобой. Я так разозлилась, что просто потеряла голову. Прости, это не повторится».

4. Подумайте о своем кровном ребенке. Если сейчас вы решите отдать приемного в детский дом, кровный сделает вывод: мои родители любят детей, только пока они не интересуются сексом, как только ты начинаешь много думать и говорить «про это» — ты теряешь все, в том числе семью, дом, родителей. А ведь у него впереди период юношеской гиперсексуальности, когда просто невозможно «про это» не думать. У него может быть глубокий внутренний конфликт и невроз. Согласитесь, возможный вред, который нанес ему приемный своей «просветительской работой», будет неизмеримо меньшим, чем от этого вашего шага.

5. Чтобы изменить поведение приемного сына, просто показывайте ему, как надо. Заменяйте неправильное поведение правильным. Так обниматься не надо, а надо так. Когда ты так говоришь, это нехорошо, лучше скажи так. Спокойно, доброжелательно. Так, как бы вы его переучивали держать карандаш. Помните: у вас нет задачи исправить его внутреннюю порочность, поскольку и порочности никакой нет. Вы должны просто исправить неприятное для вас и окружающих поведение. И научите своего родного сына правильно себя вести. Скажите — если в следующий раз брат предложит ему поиграть так, ты должен сказать: «Так я не хочу, давай по-другому». Хотя, возможно, это и не понадобится, если приемный получит возможность обсудить свои переживания с вами.

Главное — поймите, что подлинная цель вашего приемного сына — не испортить родного, и не получить удовольствие от сексуальных утех. Он просто хочет разобраться с тем болезненным опытом, который у него был. Не отталкивайте его, постарайтесь помочь.

Ребенка выражение гадливости на лице самых близких для него людей может ранить сильнее, чем сам факт насилия посторонними. Мальчик сейчас входит в семью, он очень хочет вам понравиться, каково ему, когда вы смотрите на него с отвращением? Отдайте себе отчет в том, что он ни в чем не виноват, никакой «грязи» на нем нет. Справьтесь со своими чувствами, если надо — обратитесь к психологу. Возможно, мужу это будет сделать труднее, чем вам. Для мужчин тема секса сильно окрашена темой власти и вообще человеческого достоинства, для них быть «опущенным» — полный конец света, потому что это крушение самоуважения и статуса в группе. Но понимает ли ваш муж, что такое могло случиться и с ним самим — если бы, не дай Господь, он остался сиротой или попал в тюрьму? Да что там — в той же армии. Возможно, через несколько дней муж будет готов более здраво мыслить и увидит перед собой просто маленького одинокого ребенка, а не «опозоренного самца». По возможности объясните ему, что для мальчика это вовсе не было актом «опускания». Он просто ничего другого в жизни не видел и считал это неприятной, но нормой. Ну, чистить зубы тоже противно многим детям. Или горло мазать люголем. Не надо применять к этим детям мужские разборки, там все иначе. И, если вдуматься, гораздо более жутко.

Желательно ребенку поработать с детским психологом, но только после того, как вы сами немного успокоитесь. Представляю, как вам с мужем сейчас тяжело, но это не конец света, честное слово. Многие приемные родители через это проходят, и обычно все входит в норму довольно быстро. Все самое ужасное в жизни вашего нового сына уже случилось, теперь будет только лучше.

Детская ревность

«Мы давно хотели принять в семью ребенка. Наша дочка (ей 1 1) тоже очень этого хотела и ждала братика с нетерпением. Но когда он появился, ее восторгов хватило очень ненадолго. Она прогоняет его от себя, злится, не хочет с ним оставаться наедине и уже спрашивала, есть ли шанс, что мы вернем его обратно. Конечно, он не ангел: пристает, хватает ее вещи, вопит, но это просто потому, что она ему нравится, он хочет ее внимания. Понятно, что мы больше сейчас уделяем времени ему. Но ведь она так долго была единственным и любимым ребенком, мы рассчитывали на ее помощь с малышом, а в результате мы буквально разрываемся между ними. Дочку тоже жалко: она стала раздражительной, часто плачет из-за пустяков. Неужели мы своим решением испортили ей жизнь?»

Когда приемный ребенок приходит в семью, где уже есть дети, неважно, родные, или тоже приемные, ему, с одной стороны, легче приспособиться — ведь перед глазами есть пример, как должны вести себя дети в этой семье. С другой, его задача усложняется, ведь приходится выстраивать отношения не только с родителями, но и с новыми братьями и сестрами. Тем, в свою очередь, тоже непросто. Даже если они хотели нового братика, даже если понимают, что это хорошо и правильно — взять его в семью, но когда он начинает претендовать на внимание родителей, хватать и ломать их личные вещи, нарушать привычный ритм и порядок жизни в доме, дети очень легко могут передумать. В лучшем случае они осторожно поинтересуются, нет ли надежды, что все станет «как было», в худшем — ставят родителям ультиматум «или я, или он».

Прежде всего, не пугайтесь. Все происходящее абсолютно нормально. Даже очень любящие друг друга братья и сестры нередко дерутся, спорят из-за игрушек или конфет, ревнуют родителей. Это вовсе не мешает им дружить и поддерживать друг друга. Ваши же дети еще не успели стать братом и сестрой, сродниться, привыкнуть друг к другу. Это обязательно со временем произойдет, если вам удастся избежать некоторых ошибок.

Также нужно отдавать себе отчет, что взять в семью ребенка — это ваше с супругом решение, и полностью ваша ответственность. Даже если дочка вас активно поддерживала, она в своем возрасте не могла оценить, чем это обернется для нее, как все будет выглядеть. Наверное, ее воображение рисовало более мирные и приятные картины, или вы сами невольно ввели ее в заблуждение обещаниями, что «вы будете вместе играть, дружить». Обнаружив вместо друга бестолкового, шумного и назойливого карапуза, она раздражена и разочарована. Не обижайтесь на нее за это, не упрекайте, что «сама хотела, а теперь…». Лучше посочувствуйте, скажите, что вы тоже иногда от него устаете, но со временем станет легче.

Может быть, дочка была недостаточно подготовлена к появлению ребенка из детского дома. Рассказывали ли вы ей об особенностях детей, оставшихся без семьи, о том, почему они могут вести себя и выглядеть иначе, чем младшие братья и сестры ее подруг? Не «бейте на жалость», но расскажите, каково быть одному, без семьи, как это отражается на развитии детей, почему вы уверены, что теперь, в семье, ребенку будет лучше, и все наладится. Опишите, как сложно сейчас самому малышу: вокруг столько незнакомых людей, вещей, правил. Он нервничает, боится и часто бывает капризен. Как можно более искренне расскажите о своих собственных чувствах и мотивах.

Ни в коем случае даже косвенно не поддерживайте идею, что дочка может решать, быть ли малышу членом вашей семьи. А если бы он у вас появился традиционным способом? Родители не должны спрашивать у старших детей разрешения «плодиться и размножаться», это противоестественно. Они имеют право заводить столько детей, сколько хотят, а старшие имеют право быть недовольными. Обязанность родителей — предвидеть эти последствия и помочь всем научиться любить и ценить друг друга. Если дело дойдет до криков типа «отведите его назад или я сама уйду», спокойно объясните, что это теперь член вашей семьи, вы как родители за него отвечаете и никуда не отведете, точно так же, как и дочке не позволите никуда уйти, потому что она ваш ребенок и вы ее любите.

Возможно, говоря о «помощи» от дочки, вы невольно рассчитывали, что она возьмет на себя часть ответственности за брата, сможет стать для него «заместителем мамы». Но так бывает не всегда и в любом случае до этого надо еще дожить. Сейчас нужно просить дочку об очень конкретной помощи: принести, переодеть, помочь, объяснить, отвлечь. Показывайте, как это делается, и обязательно отмечайте любой успех. Говорите девочке, как она вам помогает, как для вас важна эта помощь. Утрируйте немного, говорите, что просто не представляете себе, как живут родители, у которых нет старшего ребенка, наверное, им очень тяжело. Обсуждайте с ней, как со взрослой, проблемы младшего в детском саду и школе, его смешные словечки, опасения за его здоровье.

Главное: не вменяйте детям «в обязанность» любовь друг к другу. Им достаточно на первых порах уживаться вместе, соблюдать установленные вами правила (не драться, например). Привязанность приходит со временем, и может выглядеть со стороны необычно. Скольким родителям приходилось наблюдать, как старший брат буквально терроризирует младшего, слова доброго не скажет, ну точно — ненавидит. Но вот к малышу во дворе прицепились хулиганы, или он упал и разбил нос, и старший, все забыв, бросается на помощь.

Одна из самых частых ошибок родителей — нагрузить старшего из детей дополнительными обязанностями, при этом не дав ему никаких дополнительных прав. То есть старшего оставляют, например, следить за малышом, при этом от маленького не требуют, чтобы он безоговорочно слушался старшего. Старшему все время говорят: «Уступи, он же маленький», «Отдай, он так хочет», «Не дразни его, он сейчас заплачет», «Куда ты смотрел, почему он упал?», «Не смей на него орать, как тебе не стыдно», «Ты старше, значит, ты отвечаешь». Неудивительно, что в такой ситуации старший ребенок, мягко говоря, не испытывает нежных чувств к младшему.

Очень важно подчеркивать авторитет и старшинство дочери, тем более, если вы рассчитываете на ее помощь. У старшего ребенка должны быть внятные преимущества. Вы ей должны разрешать то, что нельзя младшему — позже лечь спать, посмотреть взрослый фильм, пойти с вами куда-то.

Требуйте, чтобы младший ее безоговорочно слушался, если они остаются вдвоем дома или идут гулять. Всячески «рекламируйте» хорошее отношение к дочери младшего: «Он тебя так ждал из школы», «Он только с тобой так хохочет», «Как у тебя так здорово получилось его научить?». Это обычно нетрудно, потому что малыши всегда обожают старших братьев и сестер.

Наконец, подумайте, не вызвано ли состояние дочери ревностью? С одной стороны, ревности может и не быть, она уже довольно большая девочка, часто в этом возрасте дети бывают только рады, если родители переключатся на кого-то другого и «отстанут». С другой, она в начале подросткового возраста, то есть может иногда неважно себя чувствовать, испытывать приступы «несчастности», слезливости, дискомфорта, вызванные гормональной перестройкой. Возможно, ей действительно не хватает вашего внимания, ласки. Постарайтесь найти время, чтобы каждый родитель хотя бы иногда оставался с ней наедине. У нее может появиться временами потребность «впасть в детство», не отказывайте ей в этом и не смейтесь — пожалейте, «возьмите на ручки», поговорите как с малышкой. Конечно, лучше это делать наедине, чтобы не вызвать недоумение младшего.

Появление нового ребенка — стресс для всей семьи. И ваша дочка тоже переживает стресс, ее поведение вполне объяснимо. Не вините себя за переживания ребенка. Стресс — не только испытание, но и возможность роста, незаменимый опыт. Она приобрела брата, еще одного близкого человека на всю жизнь. Ей нужно научиться быть старшей и быть не единственной. Это непросто, но оно того стоит. Просто немного помогите ей.

«Не пойду в школу»

«Сын-семиклассник не желает ходить в школу. Просто категорически Он неглупый мальчик, но есть некоторое отставание в развитии, хотя он с нами уже четыре года и многое удалось преодолеть. Но в классе ему бывает трудно, он не успевает, часто не понимает. Особенно плохо с устными уроками — у него, конечно, еще очень маленький запас слов, и читать учебники по истории, литературе, географии трудно. Мы стараемся помочь занимаемся с ним каждый день, следим за его учебой, я все время в контакте с учителями. Ведь ему осталось два года до 9 класса, там экзамены, и надо будет что-то решать с его дальнейшим образованием Мы очень волнуемся, но до сих пор как-то справлялись, худо-бедно „тройки“ всегда вытягивали.

А теперь он просто стал прогуливать. Утром собирается и уходит вечером рассказывает, что было „нормально“, а через три дня звонит классный руководитель и спрашивает: „Он заболел?“. Выясняли, ругались наказывали, через неделю все повторилось. Я не могу его за руку в школу водить, стыдно просто. А вчера он сказал: „Не пойду, и все. Прогуливать и обманывать вас не хочу, а в школу идти тоже не хочу. Пойду работать.“ Куда, как? Ему еще 14-ти нет. Уперся насмерть. Не знаем, что делать. Он хороший мальчик, такой помощник, добрый, ласковый, мы его любим и за него беспокоимся. Но что же делать со школой? Не можем же мы просто разрешить ему не ходить? Но и заставить — тоже непонятно как. Уговоры не действуют. И что с ним будет дальше, без образования?»

Положение неуспевающего ученика в школе — очень незавидная участь. Такой ребенок постоянно находится в состоянии стресса, он не уверен в себе, каждую минуту боится опозориться, провалиться, оказаться хуже всех. Представьте, что вас бы заставили каждый день ходить на работу, к которой у вас нет ни малейших способностей, никакого интереса, для которой у вас не хватает знаний и умений, и при этом вас там каждый день оценивают? Да не просто оценивают, а в довольно невежливой форме: «Опять не сделала? Не знаешь? Интересно, из тебя вообще какой-нибудь прок выйдет? В жизни не видела работы с таким количеством ошибок, как у тебя», и в таком духе. При этом у всех вокруг работа получается явно лучше и вроде бы без особых усилий с их стороны. Они посматривают на вас сверху вниз — кто с насмешкой, кто с жалостью, кто с раздражением. Мало того, ваша семья почему-то решила, что ваши успехи на этой работе — самое важное в жизни. Муж и дети каждый вечер встречают вас вопросом: «Ну, как дела на работе?», и очень огорчаются, когда узнают, что плохо. Вы пытаетесь хотя бы дома отключиться от ненавистной работы, выбросить ее из головы, но нет — не успели вы поужинать, как муж подсаживается к вам и настойчиво предлагает «помочь разобраться» в том, что вам не удалось сегодня. В соседней комнате дети обсуждают, что сказал ваш начальник, когда они в последний раз интересовались у него вашими успехами. Ответьте себе честно: на какой день вам захочется такую работу прогулять? И на какой — вообще сбежать на край света?

Так что в реакции вашего мальчика нет ничего странного. Он молодец, что так хорошо осознал свои чувства и смог четко и честно их высказать. Это говорит о том, что, с одной стороны, он доверяет вам, с другой — действительно дошел до полного отчаяния. Для мальчика-подростка постоянно быть неуспешным — мучительно. И вдвойне мучительно, что из-за его неуспехов страдают родители, которых он ценит и любит, и которых, возможно, все еще боится потерять. Даже для родного ребенка разочарование родителей трудно перенести, что же говорить о приемном! Если вы рисуете себе в воображении, и тем более произносите вслух пессимистические прогнозы относительно его будущего «без образования», его еще больше накрывает отчаяние. В результате — ступор, полная неспособность понять или запомнить хоть что-то, даже если способностей в принципе достаточно.

Поэтому прежде всего поговорите с ним без нажима, покажите, что вы понимаете его состояние. Просто скажите: «Представляю, как тебе надоело быть хуже других и постоянно не справляться. Это очень трудно терпеть день за днем». Возможно, он захочет рассказать вам о своих чувствах, выслушайте без нравоучений и «оргвыводов». Просто посочувствуйте.

Объясните, почему вы не можете разрешить ему не ходить в школу. Только не надо про будущее — у него сейчас настолько невеселое настоящее, что будущим его не испугаешь. Просто объясните, что это нельзя, у вас будут большие неприятности с опекой, есть закон, по которому дети до 9 класса должны учиться в любом случае. Предложите ему поставить другую цель — не оценки, не экзамены, а сделать так, чтобы ходить в школу стало хоть немного приятнее, раз уж не ходить нельзя.

Каждый день, начиная с завтрашнего. И составьте совместный план действий.

Для начала введите дома мораторий на разговоры и вопросы о школьных успехах. Можно обсуждать только то, как он себя чувствовал. Предложите сыну с утра писать на специальном листке насколько, по его мнению, ему сегодня понравится в школе. Скажем, по десятибалльной шкале. А после школы ставить другую отметку — насколько понравилось на самом деле. Обычно в итоге все оказывается не так ужасно, как ожидалось.

Договоритесь, что каждый день он будет вам рассказывать о трех интересных или смешных моментах, которые случились в школе. Случаи на уроке, на перемене, что-то связанное с ребятами. А может, и что-то в объяснениях учителя вдруг заинтересовало. Главное — сместить фокус внимания с учебы и оценок, вывести из постоянного ступора, вызванного стрессом.

Прекратите часто ходить в школу, каждый день проверять дневник и вообще расслабьтесь по возможности на тему его образования. У вас чудесный мальчик, вы сами пишете, нельзя всю его жизнь и все ваши отношения подчинять идее образования. Если он у вас трудолюбивый и с руками, так ему цены не будет, когда вырастет. И никто не будет у него спрашивать историю с географией. Даже если он закончит учебный год с «двойками» (что вряд ли, школы такого не делают обычно), это не конец света и не крушение его жизни. Через пять или десять лет вы будете вместе со смехом вспоминать эти «двоечные страдания». Измените свой масштаб видения проблемы, и у него напряжение спадет, если вы станете меньше расстраиваться. А спадет напряжение — сообразительности прибавится.

С устными уроками можно поступить так. Не пытайтесь помочь ему выучить целый параграф, для ребенка с узким кругозором и маленьким запасом слов это — мука мученическая. Договоритесь, что в каждой теме вы выделяете пять основных тезисов, каждый в виде не очень длинного предложения. И он их запоминает и отвечает учителю. Все. Самое главное: кто воевал с кем, что не поделили, когда и где главная битва, кто выиграл, чем все закончилось. Поставьте учителя в известность о вашем новом подходе, постарайтесь сделать его своим союзником. Даже если он будет против, скажите, что это по силам ребенку и за это, на ваш взгляд, вполне можно поставить «три». Проявите твердость.

После этого договоритесь с сыном не тратить на один устный урок более 20 минут. За это время вы излагаете ему эти пять тезисов, комментируете, что считаете нужным и интересным (яркие детали, события), и даете выучить. Все. Главное — у него должен появиться опыт успеха. Пусть небольшого, но твердого, гарантированного. Он должен перестать бояться, что вызовут. Вызвали — отбарабанил пять тезисов, сел.

Когда это станет просто, потихоньку привлекайте его самого к выделению тезисов. Когда есть время (не каждый раз!), почитайте ему параграф вслух, спросите, что бы выделил он. Еще неизвестно, кто в конце концов лучше будет готов к ЕГЭ, ваш сын или длинно пересказывающие параграф «хорошисты». В тестах все вопросы, в общем, сводятся к этим самым тезисам.

У мальчика обязательно должна быть сфера успеха, если не в школе, то где-то еще. Спорт, моделирование, хобби, турпоходы, участие в сложных домашних делах. Может быть, даже работа, если найдется безопасный вариант. Его самооценка не должна зависеть только от успеваемости в школе. Найдя вместе с ним такую сферу успеха, уделяйте ей внимания не меньше, чем учебе, интересуйтесь, восхищайтесь, поддерживайте. Тогда ему и школу переносить будет легче.

Если, поговорив с сыном, вы почувствуете, что сейчас он действительно дошел до крайней точки и просто не в состоянии пойти в школу завтра, договоритесь о паузе. Скажем, до начала следующей недели. И вообще, иногда разрешайте ему не пойти в школу — без прогула, вполне легально. Просто чтобы не накапливалось переутомление. Если сын будет знать, что в случае, когда «припрет», он может вас попросить оставить его дома, то отпадет нужда в прогулах.

Не переживайте так сильно, все живы-здоровы, у вас, судя по всему, прекрасные отношения с ребенком, школа — лишь часть жизни, а очень скоро и вообще станет частью прошлого. Отведите ей разумное место и не позволяйте отравлять всю вашу семейную жизнь. Успехов!

Он ничего не хочет

«Так получилось, что у нас теперь живет под опекой мальчик-подросток, ему скоро 15 лет. Мы, в общем, не планировали брать приемного ребенка, но познакомились с ним в интернате, подружились и поняли, что просто нельзя его там оставлять. Сейчас пошел второй год, как он дома. Преодолели кучу проблем, но вот его равнодушия ко всему преодолеть не смогли. Предлагала в начале учебного года массу вариантов с кружками, студиями, секциями. Сказал, что не хочет, ему не интересно. Пытались привлечь к семейным делам, праздникам, традициям — кислая мина в ответ: „А зачем?“. Муж предлагал ему поехать в гараж, хотел показать устройство машины, рассказать обо всем. Не захотел. За компьютером может играть часами. Но когда я предложила пойти на курсы компьютерной графики, фотошопа и т. д., отказался: скучно, не хочется.

Не интересно ровным счетом ничего! Его бы воля — только сидел бы перед телевизором и гулял с приятелями. Я предлагала ему позвать ребят к нам в гости, хотела познакомиться с ними, поговорить. Но он ни разу их не пригласил. В школе одни „двойки“, ничего не делает и даже не пытается. Я уже не знаю, с какой стороны к нему подойти, да и, если честно, противно уже плясать перед ним, видя постоянно недовольный взгляд. Я так мечтала о ребенке, которому действительно нужна семья, мама и папа, который бы получил шанс нормально учиться, развиваться, а тут — ну ничего ему не нужно!

Я хорошо понимаю особенности этого возраста, сама была в 15 лет не подарок. Мы с мужем еще молодые, нам легко „соответствовать“. Дарим ему диски с современной музыкой, я сама водила его в салон прокалывать ухо, когда он захотел. Да я на его месте была бы счастлива, если бы мама меня настолько поддерживала и старалась понять! И его одноклассники ему завидуют, сами при мне говорили. Но ему всего этого не надо.

А в интернате у него была куча грамот и медалей за участие в различных конкурсах. Учителя хвалили его, говорили, что мальчик прилежный, трудолюбивый. Недавно муж в гневе сказал ему: „Если тебе было лучше в интернате, отправляйся туда“. Считаю, что это жестоко, не надо было так говорить, но я не знаю, как быть. Получилось, что у нас в доме совершенно чужой человек живет, которому на нас наплевать.»

Ребенок с опытом длительного проживания в учреждении — это всегда очень непросто. Сама организация жизни в интернате такова, что не позволяет ребенку развивать навыки управления собой и принятия решений. Все делается по расписанию, по указанию воспитателя, вместе со всеми. У ребенка нет выбора: пойти или не пойти на кружок, участвовать или не участвовать в конкурсе. Он смотрит телевизор по графику, гуляет по расписанию. И пока он там, в этой искусственной среде, все выглядит очень неплохо. Как иногда недобросовестные продавцы вялый или надломленный стебель цветка укрепляют проволочкой, и если не присматриваться, кажется — вполне нормальный цветочек. Но стоит проволоку убрать, он бессильно поникнет. Поэтому дети, которые в интернате считались «усердными и активными», выйдя из его стен, оказавшись в ситуации свободы выбора, погружаются в апатию и «ничего не хотят».

Когда у ребенка вдруг появляется возможность распоряжаться собой, когда его начинают спрашивать: «Хочешь? Будешь?», когда он понимает, что его теперь физически невозможно контролировать и водить за руку, оказывается, что управляться с этой новой свободой он не умеет совершенно. Он воспринимает ее примитивно, линейно: я могу сказать «да» или «нет». Поскольку долгие годы сказать «нет» было невозможно в принципе, то понятно, что он выберет. Это естественная реакция на долгие годы насилия — тотальный отказ. Даже испытывая симпатию к новым родителям и в общем и целом радуясь обретенной семье, ребенок испытывает сильнейший стресс от резко возросшей степени свободы, и некоторые дети даже сами просят вернуть их обратно, в привычный мир интерната.

Поэтому первым делом перестаньте себя винить, что вы «не нашли подхода». Ребенок покалечен Системой, и это сделали с ним не вы. Теперь вы очень стараетесь ему помочь, но надо отдавать себе отчет в «масштабе разрушений» и не строить иллюзий, что все быстро и легко наладится. Надо внутренне перестроиться, перестать ждать скорой отдачи и действовать по принципу «делай, что должен, и будь что будет».

Вы ведете себя с ним так, как будто вы уже семья. А вы еще НЕ семья. Или станете, или нет. И это его выбор в такой же степени, как и ваш. Совершенно нормально в этой ситуации сказать: «Знаешь, у нас дома есть правила. Согласен соблюдать — соблюдай, нет — мы тебе не навязываемся». Другой вопрос, что нельзя в эти правила включать «чтобы хотел ходить на кружки» или «чтобы хорошо себя вел на уроке». Тем более «чтобы был к нам неравнодушен». Только ясные, конкретные вещи, касающиеся жизни семьи. Приходить вовремя домой, не брать без спросу чужие вещи, выполнять обязанности по дому. Все, что связано с его безопасностью и с правами других членов семьи. Правил должно быть немного, они должны быть внятно озвучены, и в случае их нарушения вам не надо расстраиваться и обижаться, а давать наступить последствиям. Пропали деньги — значит, никаких дисков с музыкой, не на что покупать. Нахватал «двоек» — видимо, не успеваешь делать уроки, ставим на компьютер программу ограничения времени, или вообще пароль, который сообщаем только после исправления ситуации. Доброжелательно, но твердо, не ведясь на возможное недовольство и упреки «зачем вы вообще меня брали» и т. п.

Понимаете, подросток, попавший из детского дома в семью, похож на человека, который долго жил впроголодь. Если его сразу посадить за обильный стол, ему станет плохо, может даже больницей дело закончиться. Нужно расширять и разнообразить его рацион очень постепенно. В вашем случае это означает — дозировать свободу, быть жестче, поменьше носиться с его «захотел — не захотел». В либеральном ключе можно общаться только с ребенком, которого с детства любили и уважали, в котором личность пестовали, а не давили. Возможно, вы тоже сможете так общаться, но не сейчас, должно пройти много времени. Сегодня же надо больше директивности. Не спрашивайте, хочет ли он идти в гараж чинить машину, не ждите с замиранием сердца, что он ответит. Отец сказал — значит, идешь и помогаешь. Потому что это нужно семье.

Ведь, кроме всего прочего, когда он отказывается, он не понимает и не знает, от чего. Боится он всех этих незнакомых кружков и секций, где чужие люди, а вдруг у него не получится и все будут смеяться, и увидят, что он «не такой», а он и сам чувствует, что он «не такой». Избегание неудачи — одна из самых частых пружин подобного тотального «нехотения». Поэтому вначале имеет смысл настоять, заставить, потребовать, а когда ситуация для него станет знакомой и привычной, постепенно передавать парню право принятия решения. Пойдя чинить машину «с кислым лицом», он втянется, заинтересуется, и в следующий раз, возможно, захочет сам. Но одно условие: у самого папы при этом не должно быть «кислого лица», он должен игнорировать все тяжелые вздохи и театральные стоны и как ни в чем ни бывало заниматься делом, активно вовлекая сына.

Понятно, что вам, людям молодым и современным, непросто будет перестроиться на «командный стиль». Наверное, вас самих родители растили по-другому. Но для вашего мальчика это очень важно. Если ребенок тяжело болен, родитель не должен ему позволять не принимать лекарство только потому, что оно горькое. И уж точно не стоит предъявлять ребенку претензии, почему он не пьет эту дрянь с радостью.

Разумнее признать: да, лечиться тяжело и неприятно. Ты можешь протестовать, злиться и плакать. Я тебя понимаю и даже готов пожалеть. Но выпить придется. Цена вопроса — жизнь.

Вы пишете: «Надоело перед ним плясать». Так прекратите наконец плясать! У вас нет задачи, чтобы он был доволен. Недоволен — очень жаль, но это его проблема. Задача перед вами стоит другая: успеть ему помочь по возможности. Дать шанс. Все очень запущено, он неспособен к самостоятельной жизни, ему врали годами про то, как устроен мир, и про то, что ему как сироте все должны, и при этом от него ничего не зависит. Он должен осознать, пока не поздно, что ему ничего не гарантировано, и что семья — это обязанности, умение и уступать, и подчиняться. Дети, которые рвутся из интерната в семью, имеют далекое от реальности представление о семейной жизни. Как сказала одна девочка-подросток, «семья — это когда все покупают и все прощают». Представляете, как такой ребенок потом с этим убеждением свою семью будет создавать?

Да и не ценит он ваших «плясок». Вот его друзья ценят, потому что знают, как ваше поведение отличается от «среднестатистического родительского». А он-то считает, что все так и должно быть — это же семья! Рай на земле!

Прекратите пытаться соответствовать его ожиданиям и подгонять его под свои. Это и ему тяжело, и вас выматывает. Пора уже обеим сторонам осознать истинное положение дел и решить, как жить дальше. Здравое видение ситуации — уже полдела, дальше будет легче.

[1] Данные приводятся по изданию Г. В. Семья, Г. О. Зайцев, Н. Г. Зайцева «Семейное устройство детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей: анализ ситуации, тенденции развития». М., Студио-Диалог, 2008.

[2] Это называется «агрессивно-пассивное расстройство личности» и очень сильно отравляет жизнь и затрудняет любую продуктивную деятельность. Человек не переносит никакого начальства, никаких формальных требований, для него мучительны нормы и правила и он сопротивляется им, саботируя все, что происходит «не по его». Довольно распространенное явление в нашем обществе, связанное в первую очередь с дефицитом отцовского начала в семьях.

[3] Дело в том, что Дрейкус описывал поведение детей в школе, возможно, поэтому в его очень не вошли некоторые «пружины», например, желание ребенка сблизить родителей или верить, не отдадут ли они его «такого» обратно в детский дом.

Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 479; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 45

Мы поможем в написании ваших работ!