Обман и фальсификация фактов об Американском вторжении во Вьетнам, на данный момент настолько очевидны, что даже не удивляют.

Или рассматривать мнение Вуолта Ростоу на политику в Азии.[xv] Принцип на котором мы должны строить данную политику заключается в том, что «мы открыто напуганы и чувствуем себя под угрозой Коммунистического Китая». Доказывать, что нам угрожают, разумеется необязательно, данный факт не заслуживает внимания; достаточно того, что мы чувствуем угрозу. Наша политика должна строиться на нашем национальном наследии и наших национальных интересах. Наше национальное наследие, если в двух словах, упоминается в следующих терминах: «На протяжении всего 19-ого века Американцы с чистой совестью посвятили себя развитию не только своих интересов, но и своей власти на данном континенте», употребляя «так называемую эластичную идею доктрины Монро», и, конечно, распространение «Американского интереса в Аляске и на Средне-Тихоокеанских островах… И наша настойчивость на безусловной капитуляции, и идеи послевоенной оккупации… представлены формулированием интересов Американской безопасности в Европе и Азии.» Вот вам и наше наследие. С точки зрения наших интересов, дело довольно простое. Наша основа – «глубокая заинтересованность в развитии зарубежных обществ и усиление тех элементов данных культур, которые увеличивают и защищают противостояние индивидов общества государству». В то же время, мы должны противостоять «идеологической угрозе», а именно, возможности того, что прогресс Китайских Коммунистов может доказать жителям Азии, что Коммунистические методы лучше и быстрее, чем демократические методы». Ни слова не сказано о представителях культур Азии, для которых наше «понимание истинной связи между индивидами и государством», возможно не настолько безвыходная необходимость. Люди, которые могут, например, быть заинтересованы в сохранении «достоинства индивида», против концентрации зарубежного или местного капитала, или против полуфеодальных структур (как, например, диктатура по типу Трухильо) предложенных или поддерживаемых армией США. Вс ё это приправлено отсылками к «нашим религиозным и этическим системам ценностей» и к нашим «распростран ё нным и сложным устоям» , которые в Азиа тском понимании «намного сложнее достичь», чем воплотить идею Марксизма, которая является настолько «возмутительной для некоторых Азиатов», по причине «недостаточности идеологии» в них самих.

Данный интеллектуальный вклад предполагает необходимость в корректировке комментария Де Голля из его Мемуаров ( Memoirs ) об Американском «стремлении к власти, которое замаскировано идеализмом». На данный момент, это стремление к власти не так уж и замаскировано идеализмом, как потоплено в слабоумии. Интеллектуалы образовательных учреждений (в том числе высших) внесли свой уникальный вклад в эту грустную картину.

Однако, давайте вновь обратимся к войне во Вьетнаме и к ответной реакции на эту войну Американских интеллектуалов. Поразительной чертой недавних дебатов по Юго-Восточной политике Азии явилось различие, главным образом, между «ответственной критикой» с одной стороны, и «сентиментальной», или «эмоциональной», или «истеричной» критикой с другой. Многое можно понять из внимательного рассмотрения условий формулировки этого развития. «Истеричную критику» следует расшифровывать, по всему видимому, по их иррациональному отказу принять одну основную политическую аксиому, а именно, то что США имеет право безгранично расширять свою власть и контроль, что до сих пор оставалось возможным. «Ответственная критика» не опровергает данное утверждение, однако, скорее подтверждает, что, вероятно, «так дальше продолжаться не может».

Разница данного характера отображена в анализе протеста Ирвина Кристола, вокруг политики во Вьетнаме ( Encounter , Август, 1964 год). Он выделяет ответственную критику Волтера Липманна, газета Times , и выступление Сенатора Фулбрайта, с «речью на злобу дня». «В отличие от протестующих работников образовательных учреждений», заявляет он, «Мистер Липманн не занимается высокомерными предположениями, как «чего на самом деле хотят люди Вьетнама» -  это его очевидно мало волнует – или в законном толковании того, существует ли, или в какой степени проявляется «агрессия» или «революция» в Южном Вьетнаме. У него прагматичный взгляд на политику. И он вероятно будет рассматривать возможность даже ядерной войны против Китая, в крайнем случае». Это заслуживает похвалы, и довольно явно выражено в речи Кристола о «неоправданных типах идеологии», в выступлении на злобу дня, которое, по-видимому, мотивирует себя подобными абсурдностями как «простой, целомудренный анти-империализм». Он произносит публичную речь на тему «структура власти», и даже иногда унижается до прочтения «статей и докладов заграничной прессы на тему Американское присутствие во Вьетнаме». Более того, эти мерзкие типы зачастую психологи, математики, химики, или философы (точно так же, случайным образом, те, кто активнее всех протестуют в СССР в основном физики, литературные интеллектуалы и другие не причастные к осуществлению власти), а не люди с контактами в Вашингтоне, кто, конечно, осозна ё т , что , «если бы у них созрело другое мнение о политике во Вьетнаме , их бы сейчас же «внимательно» выслушали «по всей форме» в Вашингтоне. Точность характеристики протеста и разногласий Кристола меня мало интересует, к тому же разногласия – это хороший признак, в данном случае. Меня интересуют скорее оценки и доводы, на которые опирается данная характеристика. Является ли непорочность Американских мотивов неприкосновенной? Или эта тема не обсуждается? Следует ли оставлять решение за «экспертами» с контактами в Вашингтоне – даже если мы допускаем, что они располагают необходимым знанием и принципами для принятия «лучшего» решения. Будут ли они поступать так всегда? Логично сначала ответить на вопрос, является ли «экспертиза» уместной - то есть, существует ли свод теории и уместной информации не в общем доступе, который можно применить к анализу зарубежной политики, или который показывает точность настоящих действий и возможностей психологов, математиков, химиков и философов в данной области? Хотя Кристол не рассматривает данные вопросы напрямую, его отношение к ним предполагает ответы, неправильные ответы по всем случаям. Американская агрессия, как бы она не была замаскирована добродетельной риторикой, является доминирующей силой в мировой политике и нужно проводить е ё анализ исходя из е ё причин и мотивов . Там не существует свободы те ории или существенного свода соответствующей информации, за гранью понимания мирянина, который освобождает политику от критики. В тех случаях, когда к «экспертному мнению» прибегают в мировой политике, само собой разумеется, что для человека любой целостности, весьма необходимо – сомневаться в его качестве и целях, которым оно служит. Данные факты кажутся слишком очевидными, чтобы нуждаться в разв ё рнутом ответе .

МакДжордж Банди вн ё с корректив в чудную веру Кристола в чистоплотность Администрации относительн о политики во Вьетнаме в недавнем выпуске «Международных Дел» ( Foreign Affairs , Январь, 1967 год). Банди правильно заметил, что «на главной сцене… аргументы по поводу ситуации во Вьетнаме зависят от тактики, не от основ и теории», однако, он добавляет, «там дикари наготове». Разумеется, в центре сцены Президент (который в своей недавней поездке в Азию магическим образом подтвердил наш интерес «в прогрессе людей за океаном»), и его советники, которые заслуживают «понимающей поддержки тех, кто хочет ограничения». Те же люди ответственны за то, что «бомбардировка Севера была самой точной и успешной в истории ведения войны» - заботливость, которую местное население вряд ли оценит, или бывшие жители Намдинь и Фу Ли и Винь (города Вьетнама). Те же люди ответственны, в том числе за то, что сообщил Мальколм Броуни ещ ё в дал ё ком Мае 1965- ого года :

На Юге большие сектора страны объявили «свободными зонами бомбардировки», в которых вс ё , что движется – потенциальная цель . Десятки тысяч тонн бомб , ракет , напалма и пушечного огня выбрасывают в эти огромные зон ы каждую неделю. Только по чистой случайности, такая бомбардировка может встретить сопротивление.

К счастью для развивающихся стран, Банди уверяет нас, «Американской демократии не по вкусу империализм», и «рассматриваемый в целом накопленный американский опыт, опыт понимания и сострадания, и просто знания теперь самые впечатляющие в мире». Правда то, что «80% всех зарубежных инвестиций в мире теперь осуществляют Американцы», и что «наиболее вдохновляющие планы и стратегии не лучше, чем их очевидная связь с Американским интересом» - так как это правда, то же самое мы видим в Международных Делах ( Foreign Affairs ), что планы вооруж ё нных действий против Кубы привели в действие спустя несколько недель после тог о, как Микоян посетил Гавану, «вторгаясь в то, что ранее считалось исключительно Американской сферой влияния». К сожалению, данные факты зачастую воспринимаются простодушными интеллектуалами Азии как, что называется «вкус к империализму». Например, интеллектуалы Индии выразили их «крайнее раздражение» по факту того, что «мы сделали всевозможное для привлечения иностранных капиталов для устройства заводов, но Американцы и прочие Западные частные компании знают, что мы в невыгодном положении, так что они требуют строгих условий, которые нас просто не устраивают ( Christian Science Monitor , Ноябрь 26), пока Вашингтон упрямо настаивает, что дела нужно вести в частном секторе с частными корпорациями» (5-ое Декабря).[xvi] Однако данная реакция, без сомнений попросту вновь показывает, как Азиатскому образу мышления сложно воспринять «баснословные и обособленные принципы» Западной мысли.

Возможно уместным будет проштудировать «новые, хорошие идеи о Вьетнаме», которые получили «быструю и широкую огласку» в Вашингтоне. Государственная типография США неиссякаемый источник достоверных знаний о моральном и интеллектуальном аспектах данного экспертного мнения. Среди государственных публикаций мы наблюдаем, например, заявление профессора Дэвида Н. Роуи, заведующего кафедрой аспирантуры Международных Отношений Йельского Университета, перед комитетом Палаты представителей внешней политики (см. заметку). Профессор Роуи предполагает (стр. 266), что США купила избыток Канадской и Австралийской пшеницы, с целью создания массового голода в Китае. Цитирую его слова:

Прежде всего, вы должны понять, что я не подразумеваю данную акцию, как оружие против населения Китая. Любые предположения случайны. Это прежде всего оружие против Правительства Китая, потому что внутренняя стабильность данной страны не может быть поддержана недружелюбным правительством перед лицом повсеместного голодания. Профессор Роуи едва ли лиш ё н морального сочувствия , которое заставит кого - то сравнить предположение с скажем , Ostpolitik (Восточная политика) Германии[xvii] врем ё н Гитлера . Он также не боится аффекта от данных акций в других Азиатских странах , н апример, в Японии. Он уверяет нас в том, что, как это следует из его «очень долгого знакомства с Японскими проблемами», что Японцы прежде всего уважают власть и обязанности». Следовательно, «они не будут слишком встревожены Американской политикой во Вьетнаме, которая продиктована с позиции силы и намерений поиска решения, основанного на нашей власти над местным населением, которому мы противостоим». Японцев расстроит «политика нерешительности, политика отказа признать проблемы (в Китае и во Вьетнаме) и успешно развить там наши возможности», как я только что это процитировал. Уверенность в том, что мы «не собираемся применять силу, которой они знают, что мы располагаем, «может» встревожить Японский народ существенным образом и взбудоражить уровень их дружеских настроений в отношении нас». К слову, использование Американской силы в полной мере было бы особенно убедительно для Японцев, потому что они уже видели демонстрацию «разрушительной силы США в действии... Потому что они непосредственно подвергались нашему нападению». Это действительно основной пример здоровой «точки зрения», которой Ирвинг Кристол так восхищался.

Тем не менее, кто-то может задаться вопросом, зачем сдерживать себя до таких косвенных мер, как массовое голодание? Почему не бомбардировка? Без сомнений, данное сообщение подразумевается в комментариях Регерент Р.Я. де Джагер, о том же комитете, Регерент, из Института Дальневосточных Исследований, Университета Селтон Холл, объяснил, что, как и все люди, которые жили при коммунизме, народ Северного Вьетнама «был бы невероятно счастлив перетерпеть бомбардировку, ради свободы» (стр. 345). Само собой, там должны быть те, кто поддерживает Коммунистов. Однако, на самом деле, это мало кого заботит, в то время как Фон Вальтер Робертсон, помощник Секретаря Дальневосточных Дел в период 1953-59, выступает со своим докладом перед тем же комитетом. Он уверяет нас, что «действующий режим в Пекине… поддерживает менее 3% населения» (стр. 402).

Принимая во внимание, как успешны лидеры Коммунистического движения в Китае, в сравнении с лидерами Вьетконга, которые, согласно Артуру Голдберту ( New York Times , 6-е Февраля, 1966 год), представляют меньше половины 1% от всего населения Южного Вьетнама», что составляет около половины новых Южных рекрутов для Вьетконга в 1965 году, если мы можем доверять статистике Вьетконга.[xviii] Перед лицом данных экспертов, уч ё ные и философы , о которых говорил Кристол , лучше бы продолжили чертить круги на песке , чем лезли в политику .

Разобравшись с политическим несоответствием протестного движения, Кристол переходит к вопросу о том, что мотивирует это движение, а именно, к тому, что заставило студентов и преподавателей «идти налево», как он это видит, вопреки общему процветанию быть за либеральный государственный строй. Это, он утверждает, «есть загадка, которую ещ ё ни один социолог не разгадал». Так как эти молодые люди из обеспеченных семей и «с хорошим будущим» , в их протесте абсолютно нет логики . Это должно быть явилось результатом скуки или переизбытка заботы, или чего-нибудь в этом роде.

Другие причины приходят на ум. Может быть, к примеру, что эти честные люди (студенты и преподаватели) пытаются отыскать правду больше, чем уступать ответственность «экспертам» или правительству; может быть, они реагируют неуважительно на то, что они обнаружили. Перечисленные возможности Кристол не отвергает. Они просто невообразимы, необдуманные и не стоят рассмотрения. Более точно, данные возможности не объяснимы; категории, в которых они сформулированы (честность, неуважение) просто не существуют для квадратного социального социолога.

При таком не скрытом пренебрежении традиционными интеллектуальными ценностями, Кристол упоминает мнения, которые сказочно распространились в академических кругах. Я не сомневаюсь, что эти мнения, отчасти, следствие отчаянной попытки социальной и поведенческой наук воспроизвести научные точки опоры, которые на самом деле несут интеллектуальную ценность. Однако, существуют и другие источники. Любой человек может быть индивидом с моралью, которого волнуют проблемы человечества и человеческие права и свободы; однако только коллежский профессор, образованный эксперт, может решить технические проблемы «окольными путями». Эго – одна из проблем современного мира, но тем не менее, уже одна из самых важных и актуальных. Ответственный эксперт без идеологии будет давать советы по вопросам тактического характера; безответственные, «идеологические типы» будут раздавать «тирады» о принципах и проблемах морального понимания и правах человека, или традиционных проблемах человека и общества, принимая во внимание то, что «социальным и поведенческим наукам» нечего предложить, кроме очевидных истин. Очевидно, эти эмоциональные, идеологические типы нелогичны, будучи на содержании и обладая властью, им не приходится беспокоиться об остальных «недоч ё тах ».

Время от времени данное псевдонаучное поз ё рство достигает патологических размахов . Рассмотрим , к примеру , феномен Германа Кана . Кана обвиняли за аморальность и восхваляли за храбрость . Люди , кто знает о ком я , в курсе , что его работа «О термоядерной войне» ( On Thermonuclear War ) получила характеристику «без сомнений… одна из самых значительных работ нашего времени» (Стюарт Хью). Однако, на самом деле, данную книгу следует признать самой никч ё мной книгой нашего времени , что можно заметить при детальном е ё рассмотрении в содержании , отсутствии связи между «документально подтвержд ё нными заключениями» и «поставленными задачами» , не говоря уже об отсутствии банальной логики в аргументации . Кан не предлагает ни теорий , ни объяснений , ни оценок , подтвержд ё нных фактами , которые можно логи чески выявить, что обычно и делают уч ё ные , когда решили подражать . Он просто предлагает терминологию и выставляет фасад рациональности . Когда делают определ ё нные выводы , их дополняют только комментариями «с кафедры» ( ex cathedra ), для которых не требуется никаких пояснений (например: «Гражданскую линию защиты вероятно следует увеличить до $5 миллиардов долларов ежегодно», чтобы удержаться от провоцирования Русских – почему не $50 миллиардов, не $5 долларов? Более того, Кан осозна ё т сво ё пустословие . В своих более рассудительных моментах он утверждает только, что «нет причин считать, что относительно обдуманные модели с большей вероятностью окажутся обманчивыми, чем более простые модели и аналоги, которые часто используют как предлог к осуждению». Для тех, кто любит шутить со смертью, легко разыграть вс ё по «стратегии», а ля Кан и доказать то, что необходимо кому-то. Например, одна из основных оценок Кана сводится к тому, что: неожиданная сконцентрированная атака, в которой все ресурсы направленны на равноценные цели, была бы настолько бессмысленной, что, исключая маловероятною нехватку утонч ё нности или действительного безумия среди руководства СССР , данная атака чрезвычайно маловероятна .

Простой аргумент говорит об обратном. Предложение 1: руководство США действует исходя из ситуации, как это выразил Герман Кан. Предложение 2: Кан думает, что для всех было бы лучше быть красными, чем м ё ртвыми . Предложение 3: если США решат ответить на сконцентрированную равноценную атаку , тогда все будут мертвы . Вывод : США не о тветят на сконцентрированную равноценную атаку, и, таким образом, нужно атаковать США без замедления. Конечно, можно развить данный аргумент. Факт: Русские не произвели сконцентрированную равноценную атаку. Из этого следует, что они не легкомысленны. Если так, нет необходимости в «стратегическом мышлении». Таким образом…

Само собой, это вс ё чепуха , однако эта чепуха отличается от аргументов Кана только тем , что этот аргумент более логически оправдан , чем содержание его работы . Удивительно , но важные люди де йствительно «прислушиваются» к этим нелепостям, без сомнения из-за материалистического и псевдонаучного фасада.

Этот любопытный и угнетающий факт, что «антивоенное движение» становится жертвой, зачастую, слишком похожей путаницы. Осенью 1965-ого года, например, проходила Международная Конференция Альтернативных Перспектив во Вьетнаме, которая выпустила памфлет, содержащий обязательства потенциальных участников. По плану, предполагалось создать образовательные группы, в которых представят «три типа интеллектуальной традиции»: (1) специалисты; (2) «социальная теория»; (3) «анализ общественной политики с точки зрения основных человеческих ценностей, произрастающих из различных теологических, философских и гуманистических традиций.» Вторая традиция интеллектуалов обеспечит «основные задачи, происходящие из социальной теории и протестированные на исторических, сравнительных и экспериментальных данных», третья «обеспечит основу для основных фундаментальных ценностных вопросов, с помощью которых можно исследовать моральные аспекты социальных действий». Все надеялись на то, что, исследуя вопросы (политики во Вьетнаме) с точки зрения морали всех основных религий и философских систем, мы сможем отыскать решение, которое в наибольшей степени согласуется с фундаментальными человеческими ценностями, чем нынешняя Американская политика во Вьетнаме».

Если говорить кратко, эксперты ценностей (т.е. представители основных религий и философских систем) помогут прийти к пониманию основных принципов морали, эксперты социальной теории посодействуют фактическими данными из проверенных источников и помогут проработать «основные конфликтные модели». Данное взаимодействие помогает в создании нового политического курса, в основе которого будут лежать принципы научного метода. Единственным спорным аспектом, как мне кажется, было бы обратиться к экспертам по социальной теории за обоснованными выводами, или к специалистам основных религий и философских систем за прояснением ситуации об основополагающей информации относительно человеческих ценностей.

Многое ещ ё можно добавить по данной теме , однако , для начала , я бы хотел просто подчеркнуть , без сомнения уже и без того очевидный факт того , что преклонение перед экспертами — это не только эгоизм , перед теми , кто выставляет темы на обсуждение , но и моше нничество. Очевидно, что важно изучать социальные и поведенческие науки; без сомнения, что данные сферы исследования следует постигать крайне серь ё зно . Тем не менее , было бы довольно неудачно и чрезвычайно опасно , если данные цели отвергнут и осудят за их достои нство и в соответствии с их действительными, не мнимыми достижениями. В особенности, если существует структура теории, проверенная и доказанная, которую можно применять к действиям иностранных дел или урегулированию местных, или международных конфликтов, существование данной теории находится под строжайшим секретом. В ситуации с Вьетнамом, если те, кто позиционирует себя в качестве экспертов имеют доступ к принципам или информации, которая позволила бы оправдать то, что Американское правительство делает в этой несчастной стране, у них бы не получилось собственноручно предать данную информацию/факты огласке. Для любого, кто имеет малейшее представление о социальных и поведенческих науках (или политологических науках) заявление, что существуют определ ё нные фак торы и принципы едва ли понятные «простому» человеку – абсурд, нестоящий пояснения.

Когда мы рассуждаем об ответственности интеллектуалов, следует в первую очередь задуматься над их ролью в создании и анализе идеологии. Между прочим, Кристол выделяет неблагоразумные идеологические типы и благоразумные, которые эксперты формулируют таким образом, что на ум сразу приходит интересное и заставляющее подумать эссе «Конец идеологии», эссе, важным аспектом которого является непосредственно его содержание.[xix] Бэлл предлагает рассмотреть анализ Марксисткой идеологии, как маски, с точки зрения классового интереса, цитируя хорошо известную характеристику Маркса касательно буржуазии, что особые условия е ё эмансипации являются основным условием , посредством которого сов ременное общество можно спасти, а классовую борьбу предотвратить». Далее, он утверждает, что время идеологии подошло к концу, вытеснено, по крайней мере на Западе, повсеместным соглашением, что каждый случай следует решать исходя из конкретной ситуации, вне рамок Государства с развитой социальной системой, в которой, предположительно, эксперты по связям с общественностью будут играть ключевую роль. Бэлл довольно осторожно, однако, характеризует сам смысл «идеологии», в котором «идеологии исчерпываются». Он ссылается на идеологии только как «обсуждение идей до превращения их в социальные рычаги», на идеологии как «свод верований, внушаемый с жаром… (которая)… стремится изменить весь образ жизни». Ключевые слова: «изменить» и «превратить в социальные рычаги». Интеллектуалы на Западе, утверждает он, утратили интерес в превращении идей в социальные рычаги ради социальных изменений общества. Теперь, когда мы достигли плюралистического общества в Государстве с развитой социальной системой, интеллектуалы не видят необходимости в дальнейших радикальных изменениях общества; мы можем экспериментировать с нашим образом жизни, но было бы неправильным пытаться изменить его существенным образом. При таком всеобщем одобрении интеллектуалов, идеология мертва.

Существует несколько удивительных фактов об эссе Бэлла. Во-первых, он не выделяет степень данного всеобщего одобрения, согласно которому интеллектуалы действительно настолько эгоистичны. Он не связывает сво ё исследование , в котором , по большому сч ё ту , инт еллектуалы потеряли интерес в «трансформации целого образа жизни» с фактом того, что они играют ключевую роль в руководстве Государства с развитой социальной системой, с фактом того, что, как он как-то раз выразился: «Америка превратилась в общество, которое предоставляет место… и престиж… для бывших радикалов». Во-вторых, он не приводит убедительных опровержений тому, что интеллектуалы каким-то образом «правы» или «объективно оправданы» в достижении всеобщего одобрения, на которое он указывает с его отрицанием того, что общество следует преобразовывать. В действительности, хотя Бэлл довольно резок по отношению к пустой риторике «новых левых», кажется, что у него довольно утопическая вера в то, что эксперты справятся с несколькими оставшимися проблемами; например, факт о том, что труд рассматривается как предмет потребления, и проблемы с «уходом» в хиппи.

Кажется, довольно очевидным, что классические проблемы остаются нереш ё нными ; можно спорить о том, насколько они углубились в опасность и накипь. Например, классический парадокс бедности среди большинства сейчас является вс ё возрастающей проблемой в международном ма сштабе. В виду этого, кто-то может решить, по крайней мере из принципа, в пользу решения внутри национальных границ, благоразумную идею трансформирования международного общества, чтобы справиться с обширной и, возможно, увеличивающейся человеческой бедностью, едва ли возможно развить в рамках интеллектуальной согласованности, которую описывает Бэлл.

Следовательно, это будет считаться естественным – описывать согласованность интеллектуалов Бэлла в несколько различных формулировках. Используя терминологию первой части его эссе, мы можем сказать, что техник в Государстве всеобщего благосостояния находит подтверждение своей специальности и выдающемуся социальному статусу, согласно его «науке», а именно, в подтверждении того, что социальная наука может способствовать технологии социальной халтуры на местном или международном уровне. Далее, он таким же образом приписывает универсальную обоснованность тому, что на самом деле является классовым интересом: он утверждает, что особые условия, на которых основываются его притязания на власть и силу, являются, по правде говоря, единственными основными условиями, согласно которым современное общество можно сохранить; что социальная халтура в рамках Государства с развитой социальной системой должна заменить обязательства перед «тотальными идеологиями» прошлого, идеологиями, которые задумывались о трансформации общества. Выяснив его мнение относительно власти, достигнув безопасности и изобилия у него нет необходимости в идеологиях, рассчитанных на радикальные изменения. Уч ё ный эксперт заменяет «свободно дрейфующих интеллектуала» , который «чувствовал , что общество следовало ложным ценностям , и поэтому отверг о бщество», и который теперь утратил свою политическую роль (теперь, так сложилось, что общество следует правильным ценностям).

Предположительно, правильно считать, что технические эксперты, которые будут управлять (или надеются на это) «индустриальным обществом», смогут справиться с классическими проблемами без радикальных трансформаций общества. Предположительно верно считать, что буржуазия была права относительно особых условий своей эмансипации, как единственно главного условия, при котором современное общество было бы сохранено. В обоих случаях, уместны аргументы, и скептицизм оправдан только если отсутствует.

В рамках общего утопизма, Бэлл довольно любопытным образом рассматривает связь между уч ё ными - экспертами Государства с развитой Социальной системой и идеологиями третьего мира. Он поясняет, довольно ясно, что Коммунизм не имеет к этому отношения, содержание этой доктрины, «давным-давно забыли друзья, а противники те же». Вместо этого, он утверждает, что вопрос довольно давний: либо новые общества могут совершенствоваться строя демократические учреждения и позволяя людям принимать решения – и идти на жертвы – добровольно, либо новые элиты вооружившись властью будут навязывать условия тоталитаризма для трансформированных обществ.

Тем не менее, это интересный вопрос. Однако, я считаю преувеличением считать его «не актуальным». Конечно, он не мог утверждать, что Запад выбрал демократический путь – например, что в Англии, во время промышленной революции фермеры самовольно приняли решение покинуть земли, оставить сельский труд и стать промышленным пролетариатом, также самовольно решили в рамках действующих демократических учреждений пойти на жертвы, которые наглядно описаны в классической литературе промышленного общества 10-ого века. Можно спорить по поводу необходимости авторитарного контроля, который позволит накопление капитала в недоразвитом мире, но Западная модель развития едва ли является достоверным примером этому. Наверно не удивительно, что Волт Ростоу ссылается на «более гуманные процессы (индустриализации) нежели примеры развития ценностей Запада» (Американская политика в Азии). Те, кто всерь ё з обеспокоен проблемами слаборазвитых с тран, и ролью, которую развитые промышленные общества могут, в принципе, сыграть в развитии и модернизации, должны более тщательным образом истолковывать «успешность» Западного опыта.

Возвращаясь к довольно уместному вопросу, «могут ли новые общества развиваться, выстраивая демократические учреждения» или только посредством тоталитарных мер, я считаю, что честность требует от нас осознания того, что данный вопрос следует адресовать скорее интеллектуалам Америки, чем интеллектуалам третьего мира. «Слаборазвитые» страны обладают неверными, возможно непреодолимыми проблемами, и всего несколькими возможными решениями этих проблем; США обладают большим выбором возможностей и имеют экономические и технологические ресурсы, хотя, очевидно, не имеют ни интеллектуальных ни моральных ресурсов для решения даже некоторых из существующих проблем. Американский интеллектуал легко читает нотации о достоинствах свободы и привилегий, но, если он на самом деле озадачен, скажем, Китайским тоталитаризмом или проблемами, возникшими у Китайских сельскохозяйственных рабочих из-за навязанной им индустриализации, тогда он должен принять задачу, которая в тысячу раз важнее и сложнее для осуществления – задача создания в США интеллектуального и морального климата, в том числе социальных и экономических условий, которые позволят этой стране участвовать в модернизации и развитии соразмерно е ё материальным и техническим возможностям . Крупные субсидии капитала для Кубы и Китая могут не помочь в ослаблении авторитаризма и террора , которые обычн о связаны с ранними стадиями наращивания капитала, но субсидии будут иметь куда более положительный эффект, чем лекции о демократических ценностях. Возможно, что даже без «капиталистического кольца» в различных трактовках, истинные демократические элементы в революционных движениях – в некоторых инстанциях, советы и коллективы – могут быть ограничены «элитой» бюрократов и технической интеллигенцией. Однако, почти точно, что капиталистическое кольцо само по себе, которое все революционные движения теперь должны встретить, будет гарантировать этот результат. Урок, для тех, кто озадачен усилием демократических спонтанных и известных элементов в развивающихся обществах довольно ясен. Лекции о двухпартийных системах, или даже более солидарных демократических ценностях, которые частично реализовали в Западном обществе, являются уродливым несоответствием, тех усилий, которые требовались для увеличения культурного развития Западного общества до уровня, когда культура является «социальным рычагом» для экономического развития и для развития демократических учреждений третьего мира – и, если уж на то пошло, дома.

Хорошим вариантом можно считать вариант, при котором все интеллектуалы, уже добившиеся влияния и достатка, пришли к соглашению, или те, кто ощущает, что они могут достичь влияния и достатка «принимает общество» таким, какое оно есть и разделяет ценности, которые «превозносятся» в данном обществе. Также является правдой то, что данное соглашение является наиболее заметным среди научных экспертов, которые заменяют «плывущих по течению» интеллектуалов прошлого. В университетах эти научные эксперты создают «свободную от оценочных суждений технологию» для решения технических проблем, которые появляются в современном обществе,[xx] принимая «ответственную позу» перед этими проблемами, ввиду перечисленного раннее. Данный консенсус среди ответственных научных экспертов является домашним аналогом того, что предлагают на международном уровне те, кто оправдывает применение Американской силы в Азии любыми человеческими жертвами, руководствуясь тем, что необходимо удерживать «расширение Китая» («расширение», которое если быть точным, является ещ ё гипотетическим )[xxi] – таким образом, если мы будем переводить бюрократический жаргон Государственного Департамента, руководствуясь тем, что необходимо заменить Азиатских националистов-революционеров, или по крайней мере, предотвратить их распространение. Аналогия становится ясной, когда мы смотрим внимательно на то, каким образом сформулировано данной учреждение. С его обычной ясностью Черчилль подчеркнул основную позицию в заметке для его коллеги того времени, Иосифа Сталина, в Тегеране в 1943 году:

На правительство мира должна быть возложена функция удовлетворения наций, которые не хотят для себя больше того, что у них уже есть. Если правительство мира будет подвластно «жадным» нациям, мир будет всегда в опасности. Однако, у нас нет причин стремиться к большему… Наша власть выделяет нас среди большинства. Мы были как богачи, живущие мирно в пределах своих владений.

Переводя невинную фразу Черчилля на жаргон современной социальной науки, можно обратиться к заявлению Чарльза Вульфа, Главного экономиста Научно Исследовательской корпорации РЭНД на слушаниях Комитета Конгресса:

Я соглашусь в том, что страхи Китайской блокады утихнут, ослабнут, успокоятся в долгосрочной перспективе будущего. Однако, я надеюсь, что то, что мы делаем в Юго-Восточной Азии будет способствовать скорее развитию внутри ядра Китайской политики более реальному желанию существовать с этим страхом, чем потворствовать ему, позволив себе поддержку либеральных движений, которые очевидно зависят от куда большего, чем просто внешняя поддержка… операционным вопросом для Американской внешней политики является не то, что страх можно преодолеть или существенным образом облегчить, но может ли Китай столкнуться со структурой поощрений, наказаний и наград, побудительных мотивов, которые будут способствовать желанию жить с этим страхом.

Данную точку зрения более ясно рассмотрел Томас Шеллинг: «Существует растущий опыт, от которого Китайцы могут получить прибыль, и хотя США могут быть заинтересованы в их блокаде, в защите близлежащих от них территорий, тем не менее, США готовы вести себя мирно, если Китайцы последуют их примеру».

Если кратко, мы готовы жить мирно в наших, если быть точными, довольно обширных – местах обитания. И, естественно, нам не нравятся недостойные нашего слуха звуки из кварталов прислуги. Если, скажем так, крестьянское революционное движение пытается получить независимость от иностранных сил и домашних политических структур, которые они поддерживают, или, если Китайский народ странным образом откажется должным образом среагировать на меры улучшения, которые мы для них приготовили – если они откажутся от блокады ласковых и миролюбивых «богачей», которые контролируют территории своих границ в соответствии с их правом на это – тогда, очевидно, мы должны ответить на эту воинственность соответствующей силой. [xxii]

Именно такой образ мышления объясняет искренность, с которой правительство США и его уч ё ные сторонники отстаивают отказ Америки на создание политических учреждений во Вьетнаме на местном уровне , политических учреждений , основанных на действительном распре делении политических сил. Даже правительственные эксперты свободно утверждают, что NLF - это единственная политическая партия Южного Вьетнама, которую поддерживает большинство населения»; что NLF сделала осознанную и массивную попытку расширить свой электорат, даже если им манипулировали на местном уровне так, чтобы привлечь людей к самостоятельной революции» (стр. 374); и данная попытка была настолько успешна, что никакая из политических партий, за исключением разве что Буддистов не считала себя равной по размерам и силе, чтобы рискнуть и вступить в коалицию, боясь, что если они вступят, «кит проглотит мелкую рыб ё шку» ( стр . 362). Более того , они допускают , что до вступления огромной Американской с илы, NLF настояло, что борьба должна осуществляться вне политической арены, и, что использование массовой вооруж ё нной силы было незаконным… Местом сражения должны были стать разумы и благонад ё жность жителей Вьетнамских деревень , оружием – идеи ( стр . 91-92, стр. 93, 99-108, 155); и соответственно, до середины 1964 года, содействие Ханой было «в целом сведено к двум сферам – доктринальные нововведения и управление кадрами» (стр. 321). Захваченные документы NLF помогают сопоставить «военное превосходство» противника с его собственным «политическим превосходством» (стр. 106), таким образом полностью соответствует анализ Американской армии, докладчик которой, определил нашу проблему как «значительная военная сила, но незначительная политическая власть, чтобы сдерживать противника с невероятной политической силой и скромной военной мощью». [xxiii]

Соответственно, наиболее поразительным результатом обоих Февральской конференции в Гонолулу и Октябрьской конференций в Маниле было прямое допущение первыми лицами правительства Сайгона, что «они не в состоянии выжить при «мирном урегулировании», которое подразумевало, что политическая структура Вьетконга оста ё тся действующей , даже если отряды партизан Вьетконга будут расформированы» , что «они не в состоянии противостоять полит ике Вьетнамских Коммунистов» (Чарльз Мохр, New York Times , 11 Февраля, 1966 года). Таким образом, продолжает Мохр, люди Вьетнама выступили за «мирную программу», которая подразумевается, как «уничтожение подпольных политических структур Вьетконга и создание железо подобной системы государственного политического контроля населения». В свою очередь, из Манилы, тот же корреспондент цитирует первых лиц Южного Вьетнама в Октябре 23:

Откровенно говоря, на данный момент, мы недостаточно сильны для чисто политической борьбы с Коммунистами. Они организованы и дисциплинированы. Не коммунистические националисты нет – у нас нет больших, хорошо-организованных политических партий, у нас пока нет единства. Мы не можем допустить существование Вьетконга.

Официальные лица в Вашингтоне очень хорошо понимают ситуацию. Таким образом, Секретарь Раск выразил мнение, что «если Вьетконг будет участвовать в конференции в качестве равноправного участника, в данном случае они одержат победу в борьбе за те самые цели, которым Южный Вьетнам и США поручились препятствовать» (Январь 28, 1966 год). Макс Франкель сделал заявление в Times из Вашингтона в Феврале 18, 1966 года, о том, что:

В данном случае, компромисс не уместен, так как Администрация давным-давно заключила, что не коммунистические силы Южного Вьетнама не смогут долго выживать при объединении Сайгона с Коммунистами. В связи с этим, а не по причине строгого следования протоколу – Вашингтон настойчиво отказывается от сотрудничества с Вьетконгом или от признания их как независимую политическую силу.

Короче говоря, мы великодушно разрешим представителям Вьетконга присутствовать на переговорах только в том случае, если они признаются в том, что они агенты иностранной власти и, следовательно, лишаются права на участие в коалиционном правительстве, права, которого они добиваются вот уже 6 лет. Нам хорошо известно, что в любом политическом объединении, нами выбранные делегаты не могут продержаться и дня без поддержки Американских военных сил. Таким образом, нам следует увеличить Американские силы и противостоять важным переговорам, до того дня, когда клиентское правительство не разовь ё т и политический и военный контроль над собственным населением – день , который может никогда не наступит , как Виль ям Банди выразил это, мы никогда не можем быть уверены в безопасности Южной Азии, «откуда Западное присутствие было успешно вытеснено». Таким образом, если нам предстоит «вести переговоры по решениям, которые на данный момент нейтрализованы», это будет равносильно капитуляции коммунистов. [xxiv] В соответствии с данной аргументацией, получается, что Южный Вьетнам должен навсегда остаться Южной Американской военной базой.

Вс ё это , само собой , уместно , до тех пор , пока мы принимаем основную политическую аксиому, по которой США, с их традиционной заботой о правах слабых и подавленных, с их особым видением истинно правильного пути развития для слаборазвитых стран, должны обладать мужеством и настойчивостью навязывать свою волю силой, до тех пор, пока другие нации готовы принимать данные истины – или попросту, перестать надеяться.

Если обязанностью интеллектуала является, отстаивание правды, его задачей также становится рассмотрение событий в их исторической перспективе. Таким образом, следует поаплодировать настойчивости Министра Иностранных Дел в необходимости исторических аналогий, аналогия с Мюнхеном, например. На примере Мюнхена, мы видим, как сильная и агрессивная нация, которая провозглашает фанатические убеждения, будет рассматривать любую победу, любое увеличение е ё власти , как начало следующего шага. Данная ситуация была хорошо рассмотрена Адлай Стивенсоном, когда он говорит о «старом, старом пути, при котором экспансивные силы стучат во вс ё большее количество дверей , полагаясь на то , что они открываются , у после дней двери неизбежное сопротивление «разворачивается в крупную войну». В этом заключается особая угроза политики умиротворения, - то, что Китай неутомимо сообщает СССР – которая, заявляют они, играет Чемберлена против нашего Гитлера во Вьетнаме. Конечно, агрессия либерального империализма не сравнима с агрессией Националистской Германии, хотя разница для мало грамотного крестьянина из Вьетнама мало ощутима. Крестьян травят газом или сжигают. Мы не хотим оккупировать Азию, мы лишь желаем, возвращаясь снова к словам Мистера Вульфа, «помочь странам Азии развиваться в экономической модернизации, в качестве относительно «открытых», стабильных обществ, к которым наш доступ, как страны, так и индивидуальных граждан, является свободным и комфортным.» Удачная формулировка. Примеры недавней истории, показывают, что для нас не велика разница между этой формой правительства, при которой страна оста ё тся «открытым обществом» , что в нашем особом смысле этого термина означает , общество , которое оста ё тся открытым Американском у экономическому вмешательству или политическому контролю. Если необходимо прибегнуть к геноциду во Вьетнаме для достижения данной цели, - что ж, это цена, которую нужно заплатить ради защиты свободы и прав человека.

Преследуя цель: «помогать другим странам развиваться до модернизированных, открытых обществ, не принимая во внимание территориальное расширение, не является для нас чем-то из ряда вон выходящим. На слушаниях Конгресса, которые я цитировал ранее Ганс Моргенфоу умело описал нашу традиционную политику по отношению к Китаю, как политику, которая покровительствует тому, «что вы можете назвать свобода соревнования с уч ё том эксплуатации Китая» ( стр . 128). На самом деле , всего несколько империалистических государств имели определ ё нные территориальные а мбиции. Таким образом, в 1784 году, Британский Парламент постановил: «Преследовать схемы захвата и расширения власти в Индии при помощи мер, которые противоречат воле, чести и политике данной нации». Вскоре после этого, завоевание Индии было в самом разгаре. Векам позже, Британия заявила о своих намерениях в Египте под лозунгом «вторжение, реформы, изъятие». Легко догадаться, какие обещания были выполнены в течение следующих 50 лет. В 1936 году, в вечер войны в Северным Китаем, Японцы провозгласили свои Основные Принципы Национальной Политики. Среди которых, использование умеренных и мирных средств для увеличения Японского влияния, для продвижения социального и экономического развития, для истребления угрозы Коммунизма, для корректировки агрессивной политики великих держав, и для сохранения своей ключевой позиции в Восточной Азии. Даже в 1937 году Японское правительство не имело «планов по территории Китая». Если вкратце, мы следуем «по хорошо протоптанной тропинке».

Между прочим, не будет лишним вспомнить, что США были несомненно довольно требовательны, уже в 1939 году, в деловых переговорах по поводу торгового соглашения с Японией и соглашение об образе жизни, если Япония вдруг «изменит сво ё мнение о договор ё нности на наши права и интересы в Китае» , как это выразил Секретарь Халл. Бомбардировка Чангкина и насилие в Нанкинге были неприятны, это правда, но что по-настоящему является важным, так это наши права и интересы в Китае, как ответственные, неистеричные современники наблюдали наяву. Это было закрытие границ свободной Японии, которое неотвратимо вело к Тихоокеанской войне, также, как и закрытие границ «Коммунистического» Китая, что само по себе может привести к следующей, и без сомнения последней Тихоокеанской войне.

Довольно часто честные и искренние утверждения технических экспертов позволяют открыть неожиданную точку зрения на роль интеллектуалов, которая проистекает ещ ё из древнейшей первобытности . Взять , к примеру , следующий комментарий экономиста Ричарда Линдхольма , в котором в 1959 году он выразил св о ё разочарование из - за неудачного экономического развития «свободного Вьетнама» :

…использование Американской помощи определено тем, как Вьетнамцы используют их заработки и их сбережения. Факт того, что большая часть импорта во Вьетнам осуществляется при финансовой поддержки со стороны Америки – это либо потребительские товары, либо сырь ё , используемое для прямого удовлетворения потребительского спроса , свидетельствует о том , что люди Вьетнама желают приобрести эти товары . Жители Вьетнама выразили сво ё желан ие приобретать уплатив за товары свои пиастры. [xxv]

Если коротко, то жители Вьетнама хотели бы иметь Бьюики и кондиционеры, а не заменяющие автоматы или технику для постройки дорог, судя по их поведению на свободном рынке. И сколько бы мы не сожалели об их свободном выборе, мы должны позволить им право свободного выбора. Конечно, существуют опять-таки, эти двуногие автоматчики на границе, на которых кто-то может с л ё гкостью натолкнуться в сельской местности , но как объяснит любой студент - выпускник политологичес кого вуза, они принадлежат ответственной элите поддерживающей реформы, и таким образом, только отдал ё нно напоминают человека .

Ни в коем случае, данное отношение не распространяется на резню во Вьетнаме, и нам было бы лучше встретить жителей Вьетнама со всей доброжелательностью, или мы станем свидетелями того, как наше правительство «поставит точку» на Вьетнаме, и на многих последующих «Вьетнамах», которым уже не будет конца.

Позвольте мне наконец вернуться к Дуайту Макдональду и ответственности интеллектуалов. Макдональд цитирует интервью с казначеем лагеря смерти, который расплакался, когда рассказывал, как Русские хотели повесить его. «За что меня вешать? В ч ё м я виноват ? Спрашивал он . Макдональд заключает : «Только те , кто сами желают противостоять авторитет у/власти, когда действия власти переходят все рамки, дозволенные их личностной моралью, только у них есть право судить кассира лагеря смерти». Вопрос, «В ч ё м я виноват ? Можно задать и нам , когда мы читаем о недавних зверствах во Вьетнаме – так как мы созда ё м , или изрекаем , или терпим ложь , которая будет использована для оправдания следующего отстаивания прав на свободу .

CHOMSKY.INFO

 

ЗАМЕТКИ

[i] Данное исследование было описано и опубликовано в выпуске « Citizens », « White Paper »: F . Schurman , P . D . Scott , R . Zelnik , The Politics of Escalation in Vietnam , Fawcett World Library , and Beacon Press , 1966 год. Для более детальных свидетельств пренебрежения Америкой предложенных ООН способов мирного урегулирования, прямо перед последующим обострением ситуации в феврале 1965 года, смотри Mario Rossi , “ The US Rebuff to U Thant ”, NYR , November 17, 1966 год. Там находится следующая задокументированная улика попыток Фонда ответственности за ядерный ущерб ( NLF ) создать объедин ё нное правительство и не й трализовать территорию , все попытки отвергнуты США и их союзниками в Сайгоне. ( Douglas Pike , Viet Cong , M . I . T . Press , 1966 год). Читая данные материалы следует быть особенно внимательными в различиях между представленными уликами и «сделанными выводами», по причинам, изложенным далее. (смотрите заметку 22).

Интересно рассмотреть, во-первых, насколько уклончивы, опубликованные реакции на The Politics of Escalation , теми, кто отстаивал наше право на захват Южного Вьетнама и создание правительства по нашему усмотрению. Например, Robert Scalapino ( New York Times Magazine , December 11, 1966) считает, что основная мысль книги заключается в том, что лидеры США – «демоны из ада». Так как никакой здравомыслящий человек не поверит, что основную мысль можно опровергнуть. Согласие с данной идеей было бы «безответственностью», в особом смысле этого слова – смысл, который добавляет нотку иронии заголовку данного эссе. Более того, он указывает на предполагаемые центральные слабости в логической цепочке книги, в особенности, нежелание понять, что серь ё зная попыт ка с нашей стороны преследования возможностей дипломатического урегулирования, означала бы для наших противников нашу слабость.

 

[ii] В другие времена, Шлезингер в самом деле показывает превосходную уч ё ную осмотрительность . Например , в его вступлении к The Politics of Escalation он призна ё т , что там могут быть «проблески интереса в переговорах» со стороны Ханой . Что же касается лжи Администрации о переговорах и е ё повторяющихся действиях подрезать осторожные инициативы к переговорам , он утверждает , что авторы мог ли лишь недооценить военную необходимость, и что будущие историки найдут доказательства их неверным решениям. Данное предостережение и беспристрастность должны быть соотнесены с мнением Шлезингера о возобновившемся исследовании касательно истоков холодной войны: в письме в Нью-Йорк, Review of Books , October 20, 1966, он отмечает, что это время «бить тревогу» из-за попыток сторонников пересмотра показать, что холодная война, возможно была следствием нечто большего, чем просто Коммунистической воинственности. Нам следует верить, таким образом, что относительно несправедливое дело о истоках холодной войны улажено вне рамок обсуждения, таким образом, возникает ещ ё более сложны й вопрос о том , почему США уклоняются от переговоров по урегулированию ситуации во Вьетнаме – головоломка , которая , должно быть , оста ё тся для будущих историков.

Необходимо принять во внимание, что правительство США само по себе является время от времени гораздо менее скрытным в том, почему оно отказалось обдумывать осмысленное урегулирование по договору. Как это свободно утверждают, это решение лишило бы правительства власти контролировать ситуацию, смотрите, например, заметку. ²⁶

 

[iii] Arthur M. Schlesinger, Jr., A Thousand Days; John F. Kenendy in the White House, 1965, p. 421.

[iv] The View from the Seventh Floor, Harper and Row, 1964, p. 149. Смотрите также его United States in the World Arena, Harper and Row, 1960, p. 244:

«Сталин, эксплуатируя разрушение и слабость послевоенного мира, выжимал из его расширившейся от завоеваний во время Второй Мировой Войны базы в стремлении добиться баланса сил в Евразии… поворачивая в сторону Востока, прикрыть Мао и помочь Северо-Корейским и Индо-Китайским Коммунистам…»

 

[v] Например, статья аналитика ЦРУ Джорджа Карвера в Foreign Affairs , April , 1966. Смотрите также заметку . ²²

[vi] Cf. Jean Lacouture, Vietnam between Two Truces, Random House, 1966, p. 21.

Анализ ситуации Диема был поддержан Западными экспертами того времени. Смотрите, например, Комментарий Уильяма Хендерсона, Дальневосточного эксперта и сотрудника штаба Консула Международных Отношений, в R . W . Lindholm , ed ., Vientam : The First Five Years , Michigan State , 1959. Он отмечает «растущую отчужд ё нность интеллигенции», «возобновление вооруж ё нного восстания на Юге», факт того , что безопасность определ ё нно ухудшилась за последние 2 года» , вс ё это результаты «безжалостной диктатуры» , как считает Дием , и предсказывает «пост епенное ухудшение политической обстановки в свободном Вьетнаме, которое завершится непредвиденными катастрофами».

[vii] Смотрите Bernard Fall, “Vietnam in the Balance,” Foreign Affairs, October, 1966.

[viii] Сталин не был доволен ни тенденциями Титоистов внутри Греческой Коммунистической партии, ни возможностью того, что Балканская Федерация может развиваться при Титоистском правительстве. Тем не менее, возможно, что Сталин поддерживал Греческих партизан на какой-либо из стадий их восстания, не смотря на сложность предоставить конкретные документированные доказательства. Очевидно, что не требуется никакого детального исследования, чтобы подтвердить документами роль Британии и Америки в этом гражданском конфликте начиная с 1944 года. Смотрите D . G . Kousoulas , The Price of Freedom , Syracuse , 1953; Revolution and Defeat , Oxford , 1965, для серь ё зного исследования этих событий со строго антикоммунистической точки зрения.

[ix] За более детальной информацией, смотрите James Warburg , Germany : Key to Peace , Harvard , 1953, p . 189 f . Варбург считает очевидным, что «Кремль был теперь готов принять создание демократии в объедин ё нной Германии по Западному образцу этого термина» , таким образом Западные силы , в их ответе , «честно признались в своих планах «предотвратить превращение Германии в ч исто оборонительное Европейское государство».

[x] United Sates and the World Arena , pp. 344-45. В этой связи, те, кто довольно грубо порицают жестокое подавление Восточной Германии и Венгерских революций лучше бы вспомнили, что этих скандальных событий можно было избежать, если бы США рассматривала возможность предложения по нейтрализации Центральной Европы. Некоторые из утверждений Джорджа Кеннана являются интересными комментариями по данной ситуации, например, его комментарий о фальсификации, начиная от предположения, что СССР намеревались атаковать или угрожать силой Западной половине континента, и, что это было остановлено Американской силой, и его заметки об истощ ё нности и общей абсурдности требования выведения войск и отказа СССР из Восточной Германии вместе с «присоединением объедин ё нной Германии , как крупного компонента в Западную систему защиты , основанную в первую очередь на ядерном вооружении» ( Pacem in Terris , E . Reed , ed ., Pocket Books , 1965).

Следует отметить, что историческая фантазия, описанная в заметках Ростоу превратилась в обычный особый Государственный Департамент. Следовательно, мы имеем ситуацию по Томасу Манну, который оправдывает нашу интервенцию в Доминикане, как ответ на действия «Сино-Советского военного блока». Или, более обдуманное утверждение, что перед нами анализ Уильяма Банди, о степени развития идеологии Коммунистов в его Pomona College ( February 12, 1966), в котором он характеризует СССР 20-х годов и ранних 30-х годов, как «в крайне военизированной и агрессивной фазе». Ужасает в данной фантазии то, как отлично от прямой фальсификации является возможность того, что это может быть искренним и может действительно служить нам в качестве базы для формирования политики.

[xi] United States Policy Toward Asia , Слушания перед подкомиссией Дальневосточного и Тихоокеанского комитета Международных Отношений, Нижняя палата конгресса США, US Government printing office, 1966.

 

[xii] New York Times Book Review, November 20, 1966. Данные комментарии являются отсылкой к замечательному спектаклю президента Кеннеди, обсуждающего с Чедди Джаганом опасности вступления в рыночные отношения, «которые привели страну в состояние экономической зависимости». Отсылка само собой, к сложности рыночных отношений с СССР. Смотрите Schlesinger , A Thousand Days , p . 776.

[xiii] A Thousand Days , p . 252.

[xiv] Как это слишком неточно. Следует вспомнить настоящего героя режима Трухиль ё , чтобы оценить в полной мере цинизм «реалистичного» анализа Кеннеди .

[xv] W.W. Rostow and R.W. Hatch, An American Policy in Asia, Technology Press and John Wiley, 1955.

[xvi] Американский частный бизнес, конечно, имеет собственные идеи о том, как следует понимать проблемы Индии. The Monitor докладывает о настойчивости Американских предпринимателей «на импортировании всего оборудования и техники, когда Индия в состоянии сама решить некоторые из своих проблем. Они настояли на импорте жидкого аммиака, основной сырой материал, вместо того, чтобы использовать местный нафта (прямогонный бензин), которого больше, чем достаточно. Они заложили ограничения на цены, распространение, прибыль, и «управление».

Крупный послевоенный скандал разгорелся в Индии, когда США цинично наживались на действующих пытках в Индии, применяя свою экономическую силу для того, чтобы предотвратить, что The New York Times называет «переход от социализма к прагматизму в Индии» (Апрель 28, 1965).

[xvii] Хотя, чтобы отстоять данное утверждение, нам следует вспомнить, что в его моменты безумья, Альфред Розенберг говорил о уничтожении 30 миллионов славян, не о навязывании массового голодания четверти человеческого населения планеты. Между прочим, аналогия, привед ё нная здесь крайне «безответственна» в техническом смысле неологизма описанного ранее . То есть , это основано на принятии того , что утверждения и действия Американцев проистекают из тех же стандартов и тех же инициатив, как и у любой другой страной.

[xviii] The New York Times, February 6, 1966 . Голдберг продолжает, США не уверены в том, что вс ё это добровольные сторонники . Это не первая подобная демонстрация Коммунистической двуличности . Другой п ример можно было наблюдать в 1962 году, когда согласно источникам правительства США, 15.000 партизан потеряли 30.000 человек. Смотрите Arthur Schlesinger, A Thousand Days, p. 982.

[xix] Перепечатано в коллекции эссе , The End of Ideology: on the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties, Free Press, 1960. У меня нет намерения рассматривать полный спектр проблем, которые «всплыли» в обсуждении «конца идеологии» за последние дюжину лет. Тяжело видеть, как здравомыслящий человек может сплетничать со многими о тезисах, которые были предложены, то есть, что в определ ё нный исторический момент «политика гражданства» является уместной , и возможно , эффективной ; что тот , кто выступает за действие ( или бездействие ) обязан оценивать его социальную стоимость ; что догматический фанатизм и «светские религии» следует поборо ть (или, если возможно, игнорировать); что технические решения проблем следует внедрять там, где это возможно; что “ le dogmatisme ideologique devait disparaitre pour que les idees reprissent vie ” ( Aron ), и так далее. Так как это иногда принимают за высказывание «Антимарксистских» взглядов, не стоит забывать, что подобная сентиментальность не имеет ничего общего с небольшевистским Марксизмом, как представляли это такие личности, как: Люксембург, Паннекоек, Корш, Артур Розенберг, и другие.

 

[xx] Степень, согласно которой эта «технология» является бесценной едва ли важна, учитывая ценные комментарии тех, кто этого придерживается. Проблемы, с которыми исследование столкнулось, изложены пентагоном или крупными корпорациями, а не, к примеру, революционерами Северо-восточной Бразилии или Студенческим Координационным Комитетом против жестокости. Даже я не в курсе исследования, посвящ ё нного проблеме того , как скудно вооруж ё нные партизаны могут более успешно противостоять жестокой и опустошающей военной технологии – разумее тся, подобная проблема заинтересовала бы дрейфующих интеллектуалов, которые безнад ё жно «не в курсе последних событий» .

[xxi] В виду непрекращающихся залпов пропаганды по «Китайской экспансии», уместным будет небольшой комментарий. Типичным для Американской пропаганды по данному вопросу является оценка Адлай Стивенсона, незадолго до его смерти ( cf . The New York Times Magazine , March 13, 1966): “На сегодняшний день, новая Коммунистическая «династия» очень агрессивна. Был проглочен Тибет, атакована Индия, аппарат несанкционированного проникновения и агрессии уже применяется в Северном Таиланде».

Что касается Малай, Стивенсон, вероятно перепутал коренных Китайцев с приятельством Китая. Те, кто по-настоящему озадачен происходящим согласятся с Гарри Миллером в том, что ( Communist Menace in Malaya , Preager , 1954): «Коммунистический Китай продолжает проявлять свою незаинтересованность в Малайском деле лишь посредством обычных осуждений по Радио Пекин…» Много чего можно припомнить о Китайском поведении, как это называется в Сино-Китайском договоре 1954 года, «Китайский регион Тибета», но нет большего доказательства продолжающейся экспансии, чем поведение правительства Индии по отношению к членам племени Нага и Мизо. Что касается Северного Тайланда, «аппарат несанкционированного проникновения» может хорошо работать, хотя едва ли к этому причастны Китайцы – и уж точно это не связано с использованием Тайланда Америкой в качестве плацдарма для атаки на Вьетнам. Это предположение сущая ересь. Так называемая «атака на Индию» развилась из спора о границах, который начался несколькими годами после того, как Китайцы закончили строительство дороги из Тибета в Шанхай в зоне настолько отдал ё нной от контроля Индии , что даже Индийцы узнали о данной операции из Китайской прессы . Согласно картам Американских Воздушных сил , зона конфликта является Китайской территорией . Cf . Alastair Lamb , China Quarterly , July ’ September , 1965. Для таких выдающихся авторитетов, «казалось маловероятным, что у Китайцев будет выработан план действий… по захвату Индийского материка, государства и крупного населения. Скорее всего, он думает, что, вероятно, Китайцы были не в курсе того, что Индия заявила о своих притязаниях на территорию, по которой проходит дорога. После победы Китайцев, Китайские войска оттеснили в большинстве зон за линию МакМэна, граница, которую Британцы пытались навязать Китаю в 1914 году, но которая никогда не признавалась Китаем (Националистическим или Коммунистическим), США или каким-либо другим правительством. Удивительно то, как человек на ответственной должности может ссылаться на вс ё вышеупомянутое , как Китайская экспансия . Более того , это полнейшая бессмыслица спорить о возможной агрессии Китая, окруж ё нного Американскими снарядами и по прежнему расширяющейся сетью военных баз, прикрытых огромной Американской разведывательной силой в Юго-Восточной Азии. Вероятно, в ближайшем будущем, мощный Китай может увеличить территории. Мы можем строить, если нам хочется, предположения о возможных вариантах, но факт в том, что Американская агрессия является центральной частью современной политики.

 

[xxii] Дуглас Пайк, (стр. 110). Данная книга написана офицером внешнеполитической службы, в центре Международных Исследований Массачусетского Института Технологий, где он сравнивает нашу сторону, которой симпатична «обычные революционные движения… по всему миру, потому что они отражают неадекватные стандарты жизни или дипломатичные или коррумпированные правительства», и сторонники «революционной войны партизан», которая борется с стремлением людей «и в то же время, очевидно, содействует им, манипулирует личностью, убеждая е ё манипулировать собой . » Революционная партизанская война является импортированным п родуктом, революция извне». (другие примеры, помимо Вьетконга, «вывоз вооруж ё нных революций Сталиным» , Хаганах в Палестине , и Ирландская Республиканская армия – смотрите стр . 32-33). Вьетконг не мог быть местным движением , так как имел «социальную конструк ционную программу такого масштаба и амбиций, что в силу обстоятельств должен был разрабатываться в Ханой» (стр.76, но на стр.77-79 мы читаем, что «организованная активность систем и интенсивного развития в течение нескольких лет» до того, как в Ханой партия Лао Дон приняла решение «начать строительство организации»). На стр. 80 мы видим, что «подобные меры должно быть были реб ё нком Севера» , несмотря на то, что в других источниках мы читаем о главенствующей роли Као-дай (стр.74), и первая крупная социальная группа, которая начала активно противостоять правительству Диема (стр. 222), и секте Хоа Хоа, ещ ё один из ранних и крупных участников NLF » (стр. 69). Он использовал это в качестве доказательства того, что Коммунистическая двуличность на Юге, партия настояла, что это были «Марксисты-ленинисты», следовательно, «обозначилась философская, а не политическая приверженность, в то время, как на Севере были заявления о «Марксистско-ленинистской организации», следовательно, «обозначилось наиболее популярное мировое движение Коммунистов» (стр. 150). И так далее. Также показательным является пренебрежение «Золушки и прочих дураков (кто) могли по прежнему верить в существование магии во взрослом мире, если кто-то бубнит секретное заклинание: солидарность, единство, мир»; для «легковерных, введ ё нных в заблуждение людей , которые «превратили деревню в белам , свергая одно Сайгонское правительство за другим , сбивая с толку Американцев» ; для «могущественной силы людей» , кто по своей бестолковой наивности думал , чт о «скромность, наконец-то восторжествует на Земле», что «богатеи будут у них в узде и вс ё будет во имя справедливости , добродетели». Кто - то может оценить досаду , с которой довольные Западные политологи должны рассматривать этот «грустный и внушающий страх спектакль».

 

[xxiii] Lacouture , op . Cit ., p . 188. Тот же военный представитель продолжает, зловеще, говорить, что это проблема преследует нас по всей Азии, Африки и Латинской Америке и, что мы должны найти «подходящий ответ» этому.

 

[xxiv] William Bundy, in A. Buchan, ed., China and the Peace of Asia, Praeger, 1965.

 

[xxv] Lindholm, op, cit.

 

---

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!