Былины новгородского цикла и их историческое значение
Эпические рассказы о Садко вошли в общерусский эпос своей мифологической и исторической образностью. В летописи под 1667 годом упоминается некий Садко Сытинец (вариант Сотко Сытинича), который основал церковь в каменном городе Детинец возле Софийского собора. Софийский период называет этот храм-создатель «Сотко богатым». Дело, конечно, не в том, что эпос «Садко» тождественен летописи «Сотко», а в том, что на эпическое повествование могли повлиять какие-то легенды об историческом реальном человеке. Историзация местной мифологии (представления о реках, морском царе и т. д.) В сочетании с некоторыми христианскими представлениями о святом Николае дополнила демократическую тенденцию эпоса. Они сделали своего героя простым гусларом, верным в своей преданности родной земле, а не богатым человеком, чей социальный имидж отличается жадностью.
Не менее интересен другой персонаж новгородских былин – Василий Буслаев. Столкновение Буслаева с богатым посадом и всеми, кто его поддерживал в Новгороде, воспроизводит борьбу новгородских политических партий XII - первой половины XIII веков. В Новгороде XII-XIII вв. была очень сильна суздальская партия, против которой выступал Василий Буслаев, против торгового поселения и одновременно против великокняжеских притязаний Суздальско-Владимирской Руси. Свою антисуздальскую направленность он раскрывает в образе могучего Новоторженина и старца-паломника – новгородского архиепископа. Идея независимости от властей тех, кто поддерживал владимиро-суздальских князей, была боевой на протяжении XII века и в XIII веке до нашествия татаро-монголов.
|
|
|
В былинах о Садко, о Василии Буслаеве развиты сюжеты, совершенно не связанные по тематике с Киевом и киевским князем, но целиком взятые из исторической реальности XII-XIV веков. Они, как и другие региональные проявления этнического творчества, такие как брянская песня о князе Романе (он упоминается в летописи того времени) и братьях Ливик, были показателем острой потребности песенно-эпического творчества в ответ на все, что реальность принесла с собой 12-19 веков.
Таким образом, историзм русского эпоса состоит в том, что былины правильно отражают общий характер эпохи с ее материальной и духовной культурой, военными и социальными конфликтами, бытом и обычаями, в которых нашли отражение конкретные факты древнерусской истории, деятельность некоторых героев и содержание ряда эпосов. В русских былинах упоминается около тридцати исторических личностей, известных нам по письменным источникам с 975 по 1240 год. Исторический подход к русскому эпосу показал, что былины X-XIV веков являются чрезвычайно важными историческими источниками, отображающими нам на протяжении пяти веков отношение масс, к важнейшим событиям жизни Киевской Руси, ее героям и деятелям.
|
|
|
Отражение повседневности в былинах
В былинах народные застолья имеют важное архитектурное и даже сюжетное значение, но в исторической действительности они представляли собой социальный институт, характерный для эпохи становления раннеклассового общества, именно в том виде, в котором эти застолья описаны в русском эпосе.
Все это позволяет через рассмотрение эпических застолий собрать как в фокусе, так и показать различные аспекты древнерусской культуры, как материальные, так и духовные. При анализе пира в эпосах неизбежно следует учитывать здания - гридницы, где проходят праздники, с их архитектурой, убранством, сложными функциями и праздничной утварью, вместе со всей обстановкой праздника, музыкальными инструментами, используемыми в соревнованиях и других развлечениях, сопровождающих праздники. При изучении былинных застолий хорошо виден социальный облик отряда, для которого, собственно, и устраиваются застолья. В описании застолий есть следы дохристианской ритуальной трапезы.
|
|
|
В обстановке эпических застолий вырисовывается культура древнерусского народа, во многом знакомая по археологическим и историческим данным. Что очень важно для понимания исторических условий возникновения в то время нового жанра эпоса.
Все это позволяет на конкретном материале поставить вопрос о времени и месте становления русского эпоса как жанра и специфике их историзма.
Каждое явление, отраженное в эпосе, рассматривается, по возможности, в его динамике, в борьбе между старым и новым, которая могла происходить только в одно конкретное время, с учетом того, что это явление не исчезло в памяти людей и не могло не исчезнуть. быть изобретенным позже.
Подобное изучение эпосов по разным темам и обобщение результатов поможет определить более низкие и более поздние хронологические границы эпосов. Установить, что в них изначального, а что есть модернизация, выяснить историческую самобытность, социальную обусловленность как жанра в целом, так и его отдельных сторон.
В сюжетах, мотивах, персонажах и образах былин чувствуется атмосфера Киевской Руси, в которую органично вписываются сами былины, как часть древнерусской культуры.
Братчинские застолья в новгородских былинах о Садко и Василии Буслаеве хорошо известны, но можно вспомнить два основных мотива, связанных с ними: их участники должны внести свой вклад каждый; на праздник нельзя быть незваным. Конфликт между Василием Буслаевым и организаторами пира-братьев разгорелся именно из-за нарушения его дружиной последнего правила; даже введенная им - видимо насильственно - «немаленькая кучка» для себя и для дружины (которая есть в некоторых случаях) нигде не смягчает возмущения старцев - «настоятелей»:
|
|
|
«Не малу мы тебе сыпь платим
За всякого брата по пяти рублев.
А и за себя Василей дает пятьдесят рублев
А и тот староста церковный
Принимал их во братчину в Никольщину...»[8,53]
В новгородских былинах эти «братские» городские праздники сохранились устойчиво. В Новгороде, где княжеская власть всегда была слабой, а потом ее сменила республиканская система, она, конечно, сохранилась как господствующая, древняя форма общинных застолий с их «опрометчивостью» и руководством «старцев», хотя сама община, конечно, претерпела кардинальные изменения ... Двойственность названия «братчина» запечатлелась и в былинах: как имя и объединения определенной группы горожан, которые обычно уже имели собственное покровительство церковь («братчина - Никольшина» в эпосе о Садко, членом которого он стал), и сам праздник (в эпосе о Василии Буслаеве).
Мысль о том, что в новгородских былинах «изображение братского пира принадлежит к древнейшему сочинению былин», высказал И. Н. Жданов. Братчины, по-видимому, составляли архаическую основу и княжеские застолья.
Исследователи культуры Древней Руси издавна пытались исследовать архаические корни пирсов и братчинов.
А. А. Попов видел древний социальный институт в братствах и других публичных застольях: «Такие застолья были не только случайными сборищами людей для развлечения без определенной цели и мысли; но они представляют собой постоянное явление в сочетании с определенными концепциями, освященными обычаем. Долговечный и неизменный. «Он видит в братствах и пирах такой обычай, который когда-то был одним из важных явлений в общественной жизни давно минувших времен», и правильно утверждает их языческое происхождение.
Предметы быта:
Страсть к металлу, его высокая ценность для горожан, импорт предметов роскоши - волочения, золотых изделий - и, вместе с тем, «различных овощей» и вина характерны для начала X века. До нас дошли и изображения древнерусских сосудов: в Сильвестровской коллекции (начало 14 века), на миниатюрах Радзивилловской летописи, протограф которой относится к началу 13 века. Это чаши, рог в рамке на подставке, так часто упоминаемые в былинах, и другие. Подлинные вещи, относящиеся к эпохе Киевской Руси, известны и по археологическим находкам: знаменитые ритоны-рога в серебряной оправе из Черниговской Черной могилы X века, серебряная чаша с резной надписью по краю, принадлежащая черниговскому князю.
Чаши и чары.
Упоминания банкетных чаш (или амулетов) в былинах необычайно многочисленны. Чаши и амулеты в былинах на застолье и вообще в повседневной жизни подразумеваются трех типов: круглые чаши, из которых они пьют по очереди, передавая их друг другу; сосуды, из которых черпают другие, меньшие по размеру («однозолотая чаша»); индивидуальная чаша, отдельная для каждого участника застолья и вообще принадлежащая ему. Однако с уверенностью можно говорить о первом и втором типах; чаша, из которой они черпают, заменена в былинах кадками, рядами и бочками.
Металлические чаши или брелоки не только великолепны, но и тяжелы, что, конечно, нашло отражение в обычном эпическом преувеличении. Но размер чаш в эпосах также предполагает, что эти чаши были в основном круглыми. Емкость чаши или оберега в былинах чаще всего - «ведро полтора», но часто проявляется дифференцированно: и «в половину трети ведра», и «в половине пятерки».
Однако обычная гипербола не так уж и чрезмерна, если учесть, что в Древней Руси ведра делали намного меньше современных. В погребениях 9-11 вв. они часто находят остатки небольших деревянных ведер с железными обручами, ушками и бантами.
Судя по церковным учениям, в дохристианском периоде на Руси из чаш на пиру пили в честь языческих божеств, и только с введением христианства распитие трех чаш стало ассоциироваться с христианским культом и молитвой за здоровье государя. Таким образом, питье из трех чаш стало нормой для распития алкогольных напитков, разрешенной церковью. В одном из учений чаши, выпитые сверх этого количества, называются «возвышающими демонами»; вероятно, помимо чаш в честь христианских божеств, пришедших на смену древнеславянским, продолжали пить чаши в честь последних, пишет Аничков.
Обычай петь гимны в честь языческих богов был заменен, по-видимому, после введения христианства обычай пить тропари во время пира, и каждый раз его осушали в чашу. Проповедники новой религии восстали против «чаш тропаря», так как это слишком приблизило их к искорененному язычеству. Как можно судить из учения, чаши в честь христианских и языческих божеств осушались поочередно, и этому двоякому вероисповеданию противостояло высшее духовенство, в то время как низшие колебались, считая «чаши тропаря» победой благочестия.
Обычай пить «дьявольские чаши» на пирах просуществовал недолго. Поилки в честь славянских богов, а точнее их магического заклинания, хорошо известны из сообщения Гельмольда о балтийских славянах, которые на пирах заключают в круглую чашу слова заклинаний от имени добрых и злых богов. Добавим, что сами пиалы для праздников хранились в Щецине в Триглавской церкви, т.е. были священными и пили из них в специальных постройках при храмах - «контина».
Сравнение языческого распития вина у славян с учениями духовенства Древней Руси XI века проводили многие исследователи. Прежде всего, И.И. Срезневский. Впоследствии это сравнение развили Фаминцын, Аничков, Ржига и другие. «С распространением христианства на Руси, - писал В. Ф. Ржига, - старинный обычай пить в честь языческих богов, с одной стороны, продолжал жить в прежнем виде, с другой - принял христианизированные каноны".
Применяя все вышесказанное к былинам, легко понять, что гость на эпическом пиршестве, которого обошла такая церемониальная братская чаша, тем самым становился низшим членом братства, был исключен из участия в ритуальном потоке праздник; в конце концов, застолье в сознании его участников в недавнем языческом прошлом было серьезным социальным институтом, важным делом, а не простой выпивкой.
Братина, братыня.
Реже чаши упоминается в былинах «братина», «братыня», по форме представляя либо обычную сплюснутую древнерусскую чашу (сохранившуюся в народном быте русских начала ХХ века), либо близкую к сферическому.
Как видно из самого корня слова «брат», обозначающего этот сосуд, оно связано с публичными «братскими» пирами, «братьями», восходящими к племенной системе. Распитие братьев было связано с церемониальным распитием вина и пива на застольях, особенно в «канун» праздников, для которых пиво варилось всей крестьянской общиной.
Ведро, чан, бочка.
На празднике князя Владимира эта утварь обычно не используется, но кадка, чан, бочка с вином, из которой я пью чару, - непременный мотив в былине о Василии Буслаеве, набирающем дружину из иждивенцев. Распитие ими вина – это еще и «прелесть искусства»: Василий принимает только тех, кто выпьет огромную чару.
В пересказе этой эпопеи XVIII века Василий велит приготовить все заранее: «Приносят ведра зеленого вина и сыченного пива». По другой версии, он ставит у своих ворот «дубовые чаны» и наливает в них вино и пиво, «полные краев»:
«Он пускает в них золоты чары,
С теми камнями самоцветными,
В каждой чаре весу тридцать пуд».
Иногда чан заменяют выставленными во дворе бочками, из которых черпают ведра.
Котел в эпосах с их сложным бытом уже упоминается не как пиршественная утварь, а только как предмет военно-походной жизни, жизни на заставе.
Музыкальные инструменты в зеркале русских былин:
Если обратиться не к словесному, а к звуковому полотну русских былин, то оно предстанет перед нами достаточно насыщенным, прежде всего, гусиным звоном и жужжащими гудками. На первый взгляд, партитура русского эпоса представляет собой партитуру двух музыкальных инструментов: щипковых гуслей и смычковых гудков, в которых, кроме того, доминирует тема игры на гуслях. Но это только на первый взгляд. Правда, нельзя сказать, что словесная ткань русского эпоса изобилует инструментальной терминологией, но было бы неправильно сводить ее только к двойственному единству гусли-гудок, потому что при внимательном прочтении эпоса образовалась целая путаница инструментальных образов внезапно предстает перед нами, многие из которых наделены известной долей таинственности.
В былинах скоморохи на застольях всегда с гуслями. Более того, они обычно бродячие скоморохи, в отличие от «сидячих» при дворе, и, видимо, каждый раз получают деньги.
Игра арфы устраивается на грандиозном застолье. Гусли - любимый музыкальный инструмент восточных славян - прочнее всего вошел в русский эпос. Гусляров знает много былин, и это не только скоморохи.
Эпитеты гуслей в былинах: «звенящий», «самовольный», «пружинящий». Последний эпитет обычно определяется как производное от искаженного названия платана, из которого они якобы сделаны.
При раскопках Новгорода в 50-60-е годы было обнаружено около десятка экземпляров гуслей, из которых два целы и два пустые. Все они полые, ладьевидные, длиной от 20 до 70 см, доска тонкая, струн от трех до восьми.
Образ Садко, безусловно, является наиболее оригинальным и генетически важным для отражения древнерусской игры на гуслях в былинах. Вступивший в ряды своих собратьев-гусельников на древнерусских застольях и даже приглашенный морским царем так же легко и за плату, как новгородцы приглашали его на застолья, Садко тем не менее имеет черты древнего музыканта-колдуна, увлекающего своим творчеством. игра стихий и духов:
«А прежде у Садка имущества не было:
Одни были гусельки яровчаты;
По пирам ходил-играл Садко…»
Песни и музыка были неотъемлемой частью языческого культа и празднеств у славян. Этим, возможно, и объясняется враждебное отношение к гуслю в церковной литературе, в то время как былины не содержат ни малейшего осуждения игры на гусле, а, напротив, с любовью описывают виртуозное мастерство гуслей.
Заключение
Народные песенные сказки о подвигах храбрых воинов, отличавшихся необычайной силой, отвагой, называют былинами. Ученые не могут точно сказать, в какой период сформировались эти народные песни в России. Одни считают, что это был IX-XI века, другие относятся к XI-XIII векам. О том, что былины, скорее всего, зародились в Киевской Руси, можно судить по их содержанию: упоминаемые в легендах события связаны с Киевом и связаны с именем князя Владимира. Сам термин «былины» образовался благодаря фольклористу Ивану Сахарову в 30-х годах прошлого века, до этого жанр назывался «античность».
Русские народные былины имеют большое значение для понимания развития устного народного искусства и изучения истории России. Такое народное творчество ярко отражает все стороны исторической и повседневной жизни русского народа, а также поражает богатством сюжетов и мотивов.
Былины дают представление о героическом прошлом русского народа, вызывают чувство гордости и уважения к русским героям, желание им подражать. Сегодня былины - настоящие памятники народного самобытного искусства, которые нужно беречь как зеницу ока.
На протяжении многих веков и поколений былины не записывались, а передавались сказителями из уст в уста. Причем, в отличие от сказок, их не просто рассказывали, а пели. В деревнях древней Руси, которые со временем превратились в Российское государство, крестьяне, выполняя рутинную работу (например, шили или ткали сети), чтобы не скучать, пели рассказы о подвигах. Сын и дочь выучили эти мелодии от своих родителей, а затем передали их своим детям. Таким образом, слава и подвиги людей, живших много веков назад, сохранились в памяти народа. В начале 20 века - в эпоху, когда поезда и кинотеатр уже существовали в больших городах, в далекой северной деревне, на краю света, старый крестьянин, как и его отцы и деды, напевал былины, воспевая дифирамбы. Добрыня - дядя князя Владимира и славный воин Древней Руси. Добрыню и этого крестьянина разделяли многие века и огромное расстояние, и тем не менее слава героя преодолела эти препятствия.
Говоря о повседневной жизни, отраженной в былинах, мы рассмотрели предметы быта, найденные в тексте этих трех былин: это чаши, амулеты и братья, кадки, чаны, а также один из наиболее значимых элементов эпоса о Садко - музыкальный инструмент - гусли.
Был поднят вопрос о времени и месте добавления русских былин и об особенностях их историзма.
Все это позволило рассмотреть различные аспекты повседневной жизни Древней Руси, как материальные, так и духовные. Это произведение полезно как краткое изложение исторических и бытовых реалий, запечатленных в эпосах.
Список литературы
1. Липец Р.С. Эпос и Древняя Русь, издательство Наука, М.:1969.
2. Аникин В.П. Русский богатырский эпос, Просвещение, М.:1964.
3. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история, издательство Санкт-Петербургского Университета, 1997.
4. Пропп В.Я. Русский героический эпос, Государственное издательство художественной литературы, М.:1958.
5. Липец Р.С. Местные мотивы в былине о Садко, Летописи гос. лит. музея. М.: 1941, Т. 2, кн. 8.
6. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы, Л., 1971.
7. Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи, М.:1963.
8. Былины Севера / Записи А.М. Астаховой. М. – Л.: 1938–1951.
9. Смирнов Ю.И. и Смолицкий В.Г., Новгородские былины, Наука, М.:1978.
10. Костомаров, Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа: утварь, одежда, пища и питье, здоровье и болезни, нравы, обряды, прием гостей Н.И. Костомаров. - М., 1993.
11. Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести / В. П. Аникин, Д. С. Лихачёв, Т. Н. Михельсон. М.: Детская литература, 1979. 638 с.
12. Аникин В. П. Русский богатырский эпос / В. П. Аникин. М.: Просвещение, 1987. 192 с.
13. Лихачев Д. С. Поэтика древней русской литературы / Д. С. Лихачев. Л.: 10 Наука, 1971. 372 с.
14. Скафтымов, А. П. Поэтика и генезис былин / А.П. Скафтымов. М.: Саратов, 1994. 224 с.
15. Чердынцев, В. В. Где, когда и как возникла былина / В. В. Чердынцев. М.: Эдиторная УРСС, 1998. 80 с.
16. Трой К. Истинно былинно: представления о добродетели в русском эпосе // Вестник РУДН. Серия: Всеобщая история. 2010. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istinno-bylinno-predstavleniya-o-dobrodeteli-v-russkom-epose (дата обращения: 17.04.2021).
17. Резанов А.Д. Н. М. Карамзин как родоначальник изучения древнерусского быта и повседневной жизни // История повседневности. 2019. №4 (12). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/n-m-karamzin-kak-rodonachalnik-izucheniya-drevnerusskogo-byta-i-povsednevnoy-zhizni (дата обращения: 16.04.2021).
18. Киселева И.А., Поташова К.А. Одежда у Н.М. Карамзина как примета исторического времени и национального характера // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. Сер. Русская филология. - 2017. - № 5. - С. 113-121.
19. Клыпа О. В. Концепт внутреннего мира человека в русских былинах // Вестник РУДН. Серия: Психология и педагогика. 2012. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-vnutrennego-mira-cheloveka-v-russkih-bylinah (дата обращения: 17.04.2021).
20. Астахова А.М. Былины. Итоги и проблемы изучения. — М.; Л., 1966.
21. Потебня А.А. Мысль и язык. — Киев, 1993.
22. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. М., 1989.
23. Селиванов Ф.М. Богатырский эпос русского народа // Былины. / Под ред. Ф.М. Селиванова. М., 1988.
24. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Исторические реальности и былинная фантазия. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
25. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Драма древней семьи в русской былевой поэзии. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
26. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.
27. Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Об исторических основах русского былевого эпоса. // Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история. Работы разных лет. СПб., 1997.
28. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.
29. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора. М., 1981.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 957; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!