НАВИГАЦИОННАЯ. ТОЛЬКО ДЛЯ ТОЛЬКО ДЛЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ. 6 страница
Осторожным движением Чимал высвободил руку и нашарил гладкий камень. Тот бил величиной как раз с его ладонь. Нелегко будет взять его живым на муки, обещанные жрецами.
Человек появился в поле зрения. Он шел, низко пригнувшись, как будто искал свежие плоды. Чимал подивился тому, что могло бы означать подобное поведение. Потом он понял: человек этот прятался, не желая лезть в болото. Поля стоят брошенными, люди на них не работают. А человек, не работающий в поле, остается голодным. Этот ускользнул незамеченным с намерением собрать урожай. Те, кто работает в болоте, не заметят его исчезновения в суматохе, а позже он присоединится к ним.
Когда человек подошел ближе, Чимал увидел, что он – один из немногих счастливчиков, обладающих ножами, сделанными из железа. Он держал его в опущенной руке, и, посмотрев на этот нож, Чимал понял, для чего он его использует.
Не тратя времени на дальнейшие раздумья, он выпрямился, когда человек поровнялся с ним, и ударил его камнем. Человек обернулся, удивленный, и в это время камень ударил его прямо по голове. Он осел на землю и больше не двигался. Взяв из его пальцев длинный, с широким лезвием нож, Чимал увидел, что человек все еще дышит, коротко и хрипло. Это обрадовало его: он не хотел никаких убийств. Пригнувшись так же низко, как это делал человек из Заахила, он пошел вперед.
Никого не было видно – те, кто искали его, были, должно быть, далеко в болоте. Чимал пожелал им успеха у москитов и мошек. Невидимый, он скользнул на тропу между скалами и снова оказался у каменной гряды.
|
|
|
Ничто не изменилось. Солнце теперь стояло выше. Над мертвой змеей вились мухи.
Наклонившись, он увидел, что трещины в скале все еще здесь.
Что там, за ними... ожидающая Коатлики? Не стоило об этом думать. Он мог умереть здесь или от ее руки. Второе могло оказаться даже более легким. Возможно, это выход из долины, так ли это?
Лезвие ножа было слишком широким для того, чтобы можно было воткнуть его в одну из вертикальных трещин, но нижняя трещина оказалась более широкой. Возможно, такой ее сделало расплющенное тело змеи. Он вставил в нее лезвие и принялся раскачивать им. Ничего не произошло. Камень по-прежнему оставался неподвижным. Он попытался поддеть его в других местах, нажимал сильнее. Результат оставался тем же самым. Но Коатлики ведь умела открывать каменную дверь, почему бы не сделать этого ему? Он вонзил нож еще глубже и сделал еще одну попытку. На этот раз он ощутил какое-то движение, Тогда он налег на нож всей силой, на которую был способен. Раздался легкий треск, и рукоятка ножа осталась в его руках. Пошатнувшись, он, не веря своим глазам, смотрел на сверкающий металл.
|
|
|
Вот он, конец, Он был проклят и обречен на смерть, теперь он понимал это. Из-за него умер Верховный жрец и не поднялось солнце, он – причина беспорядков и боли, а теперь он даже сломал один из железных инструментов, которые люди долины передают из поколения в поколение. Объятый злобой и презрением к себе, он вонзил в трещину оставшуюся часть лезвия и услышал на тропе за собой взволнованные голоса.
Кто-то обнаружил его следы и пробрался за ним. Они близко. Они схватят его, и он умрет.
В ужасе и страхе он вонзал и вонзал кинжал в трещину, водя им туда-сюда, ненавидя все на свете. Ощущая сопротивление лезвию, он нажимал его с удвоенной энергией, и что-то поддалось. Потом ему пришлось отпрянуть назад, потому что огромная каменная плита, по толщине равная его телу, тихо и неторопливо отделилась от скалы и повернулась.
С того места, где он находился, он мог видеть лишь провал в стене. Все, что находилось дальше, оставалось скрытым от его взора.
Ждет ли его там Коатлики? У нем не было времени раздумывать над этим, потому что голоса звучали уже близко, у входа в трещину. Вот выход, о котором он думал – почему же он колеблется?
Все еще сжимая в руке обломок ножа, он встал на четвереньки и вполз в отверстие. Едва он это сделал, как каменная дверь закрылась за ним так же тихо, как и открылась. Солнечный свет сузился до размеров полосы, трещины, волоса, а потом вообще исчез.
|
|
|
Чимал повернулся лицом к черноте. Сердце его билось гулко, словно барабан при принесении в жертву.
Он сделал вперед маленький нерешительный шаг.
Внешний мир
1
Куикс ок кеппа ие тонемиквиих
Ин уйо квимати хаи
Цан кен тенемико Квуайа охайя
Может быть, в другое время наша
Жизнь повторится?
В глубине сердца своего – ты знаешь
Мы живем только раз.
Нет, он не мог просто пойти вперед. Он привалился спиной к крепкому камню входа, вжался в него.
Здесь ходили боги, он не принадлежал этим местам. Просить безопасности здесь – такое казалось невозможным. Несомненно, смерть подстерегает его по ту сторону камня, но такая смерть, о которой ему столько известно, что ее можно считать старой знакомой. В своих сомнениях он зашел настолько далеко, что даже попытался вонзить обломок ножа в щелку двери, прежде чем ему удалось овладеть собой.
– Бойся, Чимал, – прошептал он сам себе во тьме, – но не будь подобен пресмыкающейся твари. – Все еще дрожа, он выпрямился и посмотрел в черную пустоту перед собой. Нельзя отступать. Нужно смотреть в лицо тому, что ждет его впереди.
|
|
|
Пальцами левой руки он водил по грубой поверхности каменной стены, нащупывая путь, а правой не очень уверенно сжимал сломанный нож. Он шел вперед на цыпочках, сдерживая дыхание, стараясь не производить вообще никакого шума. Туннель сделал поворот, и впереди забрезжил слабый свет. Дневной свет? Выход из долины? Он пошел было вперед, но остановился, когда увидел источник света.
Описать это было очень трудно. Туннель продолжал уходить вперед и как будто распрямлялся, но в этом месте, справа, отходило что-то вроде другого туннеля. Перед темным его отверстием в потолок было вделано нечто дающее свет. Нечто – сказать по-другому об этом было невозможно. Просто некая гладкая поверхность, кажущаяся гладкой и белой и все же источающая свет. Как будто за ней был туннель, пропускающий солнечный свет или, возможно, горящий факел. Он ничего не понимал. Медленно подойдя поближе, он посмотрел наверх, но это не принесло ему ни ясности, ни понимания. Впрочем, это ни имело значения, Он медленно двинулся вперед. Теперь у него был свет – и хорошо. Гораздо более важным было узнать, куда ведет тот, другой туннель.
Он заглянул в этот туннель и на расстоянии не более протянутой руки увидел головы-близнецы Коатлики.
Сердце в его груди сделало чудовищный скачок к горлу, дыхание остановилось. Она стояла, выпрямившись во весь рост, и внимательно смотрела на него круглыми красными глазами. Ее ядовитые клыки не уступали по длине его руке. Ожерелье из человеческих рук свисало с ее шеи. Темные когти хранили пятна человеческой крови.
Она не двигалась.
Прошли секунды, прежде чем Чимал это осознал. Ее глаза были открыты, она смотрела на него, но не двигалась. Спала ли она": Он не думал, что сможет от нее убежать, но подобная близость была для нем невыносима. Страх перед ней заслонил собой все другие чувства, погнал его по туннелю, а начав бежать, он уже не мог остановиться.
Он не знал, сколько прошло времени. Ноги его подкосились от усталости, и он во весь рост растянулся на каменном полу. Больше двигаться он не мог, лишь лежал и со всхлипами втягивал в себя воздух, ощущая страшное жжение в груди. А Коатлики по-прежнему не нападала. Когда он смог это сделать, он поднял голову и посмотрел назад, в провал туннеля. Его никто не преследовал. Туннель был пуст, не было слышно никаких следов движения.
– Почему? – спросил Чимал, но ответа не получил, Тишина и одиночество вызвали у него страх другого рода, Есть ли конец у этого туннеля? Или же это бесконечный путь богов, который поглотит его и похоронит его в себе? Все было настолько чуждым, что законы долины казались совершенно непременимыми к этому месту, и, когда он начал думать об этом, в его голове плыл туман. Если бы не боль, голод и жажда, он бы, наверное, решил, что умер, когда за ним захлопнулись каменные двери.
А если он еще не умер, то наверняка должен умереть в этом бесконечном туннеле. Умереть или замерзнуть. Камень, на котором он лежал, был таким холодным, что он начал дрожать, когда его разгоряченное бегом тело вернулось в обычное состояние. Он поднялся, держась за стену, и снова пошел.
После того, как он миновал еще восемь светящихся пятен, туннель кончился. Подойдя ближе, Чимал увидел, что он переходил в другой туннель, уходивший вправо и влево. Стены нового туннеля были более гладкими, гораздо более яркими, а пол был покрыт каким-то белым веществом. Он наклонился, потрогал его и резко отдернул руку: вещество было мягким и теплым. На мгновение он подумал: «Не огромное ли это белое животное разлеглось здесь – может быть, какой-то особый червь?» Но вещество, хотя и было теплым и мягким, не казалось живым, и он осторожно ступил на него.
Стены той части туннеля, что уходили вправо, не хранили на себе никаких знаков, но на обеих сторонах левой его части Чимал увидел темные отметки. Здесь была хоть какая-то разница, и Чимал вернулся и пошел в этом направлении. Приблизившись к первому из темных пятен, он увидел, что это дверь с маленькой шишечкой на ней. Вся она, казалось, была сделана из металла. Как бы она пригодилась в долине! Он толкнул ее, повернул шишечку, но ничего не произошло. Может быть, эта была вовсе не дверь, а нечто, выполняющее совсем другие функции. В таком месте все было возможным. Он пошел дальше, прошел еще два металлических листа и приблизился к третьему, когда тот двинулся и отошел в сторону.
Он остановился пригнувшись, готовый к прыжку, сжимая в руке обломок ножа.
Черная фигура шагнула через порог, захлопнула за собой дверь и обернулась к нему лицом. У нее было лицо молодой девушки. Время шло, а они стояли так, неспособные двинуться, глядя друг на друга с одинаковым выражением ужаса и непонимания.
У нее было лицо человека, а внимательно оглядев ее черные одежды, он решил, что тело под ним тоже человеческое. Но одежда ее поражала. Капюшон из сверкающего черного металла полностью скрывал ее голову, оставляя открытым лишь лицо, тонкое и очень бледное, бескровное, с черными, широко распахнутыми глазами и тонкими черными бровями, встречающимися у переносицы. Она была более чем на голову ниже его, и ему пришлось отступить, чтобы заглянуть ей в лицо. Остальная часть ее тела была плотно укутана в какой-то мягкий тканый материал, не слишком отличающийся от того, в который были одеты жрецы, а у колен он переходил в сверкающие, твердые на вид покровы, что доходили до самого пола. И повсюду на ее теле блестел металл: на руках, на ногах, у головы. Сверкающий пояс обнимал ее талию, и с него свисали незнакомые Чималу твердые предметы.
Обежав взглядом его нагое тело и отметив на нем порезы и пятна крови, она содрогнулась, и руки ее взметнулись к губам. Пальцы ее были тоже укутаны в черное.
Первым заговорил Чимал. Он устал от страха – слишком много ему пришлось испытать за последнее время, а ее присутствие было хоть какой-то очевидностью.
– Ты умеешь говорить? – спросил он. – Кто ты?
Она открыла рот, но смогла лишь вобрать в себя воздух. Тогда она попробовала еще раз. Она сказала:
– Тебя здесь нет, Это невозможно. – Голос ее был тонким и слабым.
Он громко рассмеялся.
– Я здесь, ты меня видишь. А теперь отвечай на мои вопросы. – Ободренный ее страхом, он шагнул вперед и коснулся одного из предметов на ее талии. Он был сделан из металла и пристегнут к ней каким-то образом – потому что не остался в его руках. Она ахнула и попыталась освободиться. Внезапно он выпустил ее, и она отлетела к стене. – Скажи мне, – сказал он, – где я?
Взгляд ее испуганных глаз все еще не отрывался от него. Она коснулась квадратной вещи, прикрепленной к ее талии, и та оказалась у нее в руках. Он подумал, что это может быть оружие и что он должен быть наготове, чтобы отобрать его у нее, но она подняла его к губам и заговорила;
– Около семнадцати поршеров от стейнеча Стального Наблюдателя. Здесь в туннеле находится один оболдонот, один девять девять бей эмма. Вы следите за мной...
– Что ты говоришь? – прервал он ее. – Ты умеешь говорить, но некоторые из слов, которые ты произносишь, ничего не значат. – Он был озадачен ее поведением.
Она продолжала творить, по-прежнему глядя на него широко раскрытыми глазами. Закончив свою непонятную путаницу слов и бессмыслицу звуков, она снова прикрепила черный предмет к талии и медленным движением опустилась на пол туннеля. На него она не посмотрела даже тогда, когда он подтолкнул ее ноги.
– Для чего ты это делаешь? Почему ты не говоришь со мной словами, которые я понимаю?
Ее склоненная голова вздрагивала в такт рыданиям, и, убрав руки от лица, она схватилась за что-то, свисавшее с ее шеи на тесьме, сделанной из множества маленьких металлических звеньев. Чимал, сердитый теперь на нее за непонятное поведение, упорное нежелание отвечать на его вопросы, выхватил у нее это предмет. Он был черным, как и все другие ее вещи, и таким же непонятным. Он был меньше его ладони, а по форме не слишком отличался от саманного кирпича. С одной его стороны имелось шесть глубоких отверстий, и когда он повернул его к свету, то увидел, что каждое из них имеет номер, изображенный у основания отверстия: 1, 8, 6, 1, 7, 3.
Это казалось бессмысленным, как и сверкающий прут, отходивший от одного из концов предмета. Чимал попытался согнуть его или скрутить, но тот не поддавался. Тогда он попробовал нажать на него, но уколол себе палец: оказалось, что он был усеян маленькими, впивающимися в кожу шипами. Бессмыслица. Он бросил предмет, а девушка сразу схватила его и прижала к груди.
Все в этой девушке было тайной. Он наклонился и коснулся широкой металлической ленты, опоясывающей ее голову. Она была сделана из того же материала, что и остальные покрытия на ее голове, и скреплялась на шее шариками, которые двигались, когда двигалась она. Из туннеля донесся какой-то шум.
Чимал вскочил на ноги, держа наготове обломок ножа. Появилась другая девушка. Она была одета, как и первая, и не обратила на него ни малейшего внимания. Наклонившись над первой девушкой, она мягко заговорила. Судя по звукам ее голоса, она говорила что-то утешительное. Снова послышались крики, и третья, почти такая же фигура, появилась из металлической двери. На этот раз это оказался мужчина, но поведение его ничем не отличалось от поведения второй девушки.
Появилось еще трое, и Чимал отступил, испуганный тем, что их так много, хотя они по-прежнему не обращали на него внимания. Они помогли первой девушке подняться и говорили все вместе, одновременно, так же безумно и бессмысленно мешая слова, как это делала первая девушка, Казалось, что они пришли к какому-то решению, прежде чем весьма неохотно признали его присутствие. Они бросали на него быстрые взгляды, но тут же отводили глаза. Пожилой человек с потрескавшимися губами и морщинами вокруг глаз сделал шаг по направлению к Чималу, посмотрел прямо ему в глаза, потом заговорил:
– Мы пойдем к главтелю.
– Куда? Человек со странной неохотой, отвернувшись при этом в сторону, повторял и повторял слово, пока Чимал не смог повторить его, хотя и не понимая при этом его смысла.
– Мы пойдем к Главному Наблюдателю, – снова сказал человек и обернулся, как будто увидев что-то интересное в глубине туннеля. – Ты пойдешь с нами.
– Почему? – спросил Чимал. Он устал, был голоден и хотел пить, и его раздражали все эти не понимаемые им вещи. – Кто вы? Что это за место? Отвечайте. – Но человек лишь покачал головой и развел руками в извиняющимся жесте.
Первая девушка, чьи глаза покраснели, а лицо хранило следы слез, выступила вперед.
– Пойдем с нами к Главному Наблюдателю, – сказала она.
– Ответьте на мои вопросы. Она посмотрела на остальных в поисках поддержки.
– Он ответит на твои вопросы.
– Главный Наблюдатель – человек? Почему вы не сказали мне этом с самого начала? – Они не ответили. Безнадежно. Он вполне мог бы пойти с ними. Если они решат остаться здесь, это все равно ничего ему не даст. Должно быть, они едят и пьют. Может быть, он найдет по дороге какие-то припасы. – Я пойду, – сказал он и сделал шаг вперед.
Они быстро шли впереди него, показывая путь. Никто из них не побеспокоился, чтобы пойти за ним. Они свернули в одно ответвление от туннеля, потом в другое, прошли мимо многих дверей, и вскоре он совершенно потерял ориентировку. Они спускались по широким лестницам, очень похожим на ту, что вела к пирамидам. Некоторые из них были очень широкими, в них находились различные приборы из металла, назначение которых ему было совершенно непонятно. Ни один из них, казалось, не содержал ни еду, ни питье, так что он не стал возле них останавливаться. Он ощущал огромную усталость. Ему казалось, что прошло очень много времени, прежде чем они вошли в очень высокую пещеру и он оказался перед человеком, одетым так же, как и остальные, если не считать того, что его одеяние было красном цвета. Должно быть, он был их вождем или предводителем, подумал Чимал, а может быть, даже жрецом.
– Если ты – Главный Наблюдатель, то я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы...
Человек смотрел мимо Чимала, сквозь него, словно того вообще не существовало. Он спокойно обратился к остальным:
– Где вы его нашли?
Девушка дала один из тех непонятных ответов, который на это раз не удивил Чимала. Он нетерпеливо оглядел помещение, полное странных предметов. У одной из стен стоял маленький столик, а на нем – ряд незнакомых предметов, один из которых мог быть чашей. Чимал подошел и увидел, что один из предметов содержит в себе прозрачную жидкость, возможно, воду. В этом мире все вызывало у него подозрение, поэтому он окунул в сосуд палец и осторожно лизнул его. Вода, ничего больше. Поднеся сосуд ко рту, он осушил половину его одним глотком. Вода была совершенно безвкусной и походила на дождевую, но она утолила его жажду. Он ткнул пальцем в какие-то серые вафли, и они хрустнули от его прикосновения. Чимал взял одну из них и поднес к тому человеку, который находился к нему ближе других.
– Это еда? – спросил он. Человек отвернулся и попытался потеряться среди прочих, но Чимал схватил его за руку и повернул к себе.
– Ну, так как? Скажи же мне. – Человек испуганно кивнул, и, едва лишь Чимал отпустил его, поспешно удалился. Вещество оказалось невкусным, не более приятным, чем пепел, но он наполнил им желудок.
Когда Чимал утолил голод, его внимание вновь вернулось к происходящему в помещении.
Девушка кончила свое объяснение, и облаченный в красное одеяние Главный Наблюдатель обдумывал свое решение. Он прохаживался мимо собравшихся, держа руки за спиной и плотно сжав губы, погруженный в свои мысли. В комнате царила тишина: все ждали, что скажет он. Озабоченные морщинки у глаз и углубившиеся морщины на лбу служили признаками того, что он полностью погружен в свои раздумья и придает большое значение решению, которое должен принять. Чимал запил съеденное оставшейся водой. Он не пытался вмешаться еще раз. Во всем, что делали эти люди, было какое-то безумие, или же их поступки можно было принять за игру, подобную той, в которую играют дети, когда уверены, что никто за ними не следит.
– Мое решение таково, – проговорил Главный Наблюдатель, поворачиваясь к остальным. От сознания собственной ответственности движения его сделались особенно медленными. – Вы слышали отчет Хранителя Оружия. Вам известно, где... – впервые за все время он бросил быстрый взгляд на Чимала, потом так же быстро отвел глаза, – он был найден. Я утверждаю, что он явился из долины. – Некоторые из собравшихся оглянулись и посмотрели на Чимала так, как будто подобное определение давало ему право присутствия, которого у него не было ранее. Усталый и измученный, Чимал прислонился к стене и языком выковыривал из зубов остатки съеденной им еды. – Теперь прошу следить внимательно за моими мыслями, поскольку это чрезвычайно важно. Этот человек явился сюда из долины, но вернуться в долину он не может. Я скажу вам, почему. В клефгвебрет записано, что люди долины, дерреры, не должны знать о Наблюдателях. Это запрещено. Значит, этот не должен вернуться в долину.
Дата добавления: 2021-04-24; просмотров: 73; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!