Определение характера по натальной карте

Часть 8.

Армия

Вспоминая службу в армии, Александр Александрович пишет:

«Всякая армия отражает в себе основные свойства своего общества. Не была на этот счет исключением и советская армия. Но тут имело место одно существенное отличие отношения армии и общества, связанное с тем, что общество является коммунистическим. Самым фундаментальным (базисным) социальным отношением этого общества является отношение начальствования и подчинения, имеющее много общего с армейским отношением начальников и подчиненных.

Всякая война так или иначе проявляет существенные свойства общества, ведущего войну. Не является на этот счет исключением и война 1941 - 1945 годов с Германией. Но опять-таки тут есть одно обстоятельство, сделавшее эту войну поразительно точной моделью поведения советского общества в трудных ситуациях. Коммунистический социальный строй в России сложился в условиях развала Российской империи и краха царизма - в условиях исторической катастрофы. И сложился он как средство выжить в условиях этой катастрофы. В войну с Германией 1941 - 1945 годов коммунистический социальный строй обнаружил свою удивительную способность выживать и укрепляться именно в тяжелых условиях. Для этого строя, как такового, более благоприятными оказались не условия благополучия, а именно условия преодоления трудностей, близких к состоянию катастрофы. Так что война 1941 - 1945 годов с социологической точки зрения может служить общей моделью поведения коммунистического общества в исторически трудных условиях. Она обнаружила все достоинства и все недостатки этого типа общества с точки зрения исторического выживания. Мне довелось наблюдать эту модель во всех ее основных аспектах и во все важнейшие ее периоды.

Короче говоря, армия может служить моделью коммунистических отношений лишь в самой абстрактной и упрощенной форме. Но дело в том, что советская армия не была изолирована от остального общества, а во время войны страна вообще превратилась в военный лагерь. Это сделало армию чрезвычайно удобным местом для наблюдения общества в целом.

Начало нового этапа в жизни

С первых же минут новой жизни обнаружилось, что принципы реальной коллективной жизни, которые людям прививаются самим образом жизни, имеют гораздо большую силу, чем принципы идеального коллективизма, которые нам старались привить на словах. Как только появилось начальство и нас стали разбивать на группы, сразу же заявили о себе претенденты на роль начальничков из нашей же среды. Они вертелись на глазах у начальства эшелона, всячески давая им понять, что они суть именно те выдающиеся индивиды, которых следует назначить старшими групп. И удивительное дело, начальство сразу же заметило это, и именно эти рвущиеся к власти (пусть самой маленькой) прохвосты были назначены старшими по вагонам. Они немедленно обросли холуями, всячески угождавшими им и тоже претендовавшими на какую-то мизерную долю власти и привилегий, связанных с властью.

Тут происходило разделение людей на социальные категории. Пусть это происходило на самом примитивном уровне, но суть этого была та же самая, что и на всех более высоких ступенях социальной иерархии.

В первый же час новой жизни у меня произошло столкновение со старшим по вагону. Увидев, что я не принимал участия в сражении за лучшие места на деревянных нарах, он решил, что я являюсь тюфяком, т. е. самым податливым материалом для проявления его начальнических амбиций, - ошибка, которую в отношении меня потом делали многие другие. Он начал вести себя по отношению ко мне так, как будто он был всамделишным армейским старшиной: потребовал, чтобы я встал перед ним по стойке "смирно!" и все такое прочее. Я сказал ему, что в командиры его я не выбирал, что присягу я еще не принимал, что он превышает свои полномочия. Он начал кричать на меня и угрожать отправить в арестантский вагон (как оказалось, такой на самом деле был в эшелоне). Я схватил полено, лежавшее у печки, и сказал этому самозванному "командиру", что, если он еще раз крикнет на меня, я ударю его поленом по голове, что я вообще никому не позволю унижать себя, даже самому Сталину. Ребята одобрили мое поведение. Парень испугался. После этого он умерил свои командирские замашки. А передо мною даже стал заискивать - стремление командовать обычно прекрасно уживается с холуйством.

Теплушки 1940г.

Такого рода "бешеные" вспышки со мной случались и в дальнейшем несколько раз. Один случай был особенно скверным. Я был дежурным по столовой полка (уже будучи офицером). Поздно вечером, когда уже все было съедено, в столовую заявился основательно подвыпивший капитан, начальник Особого отдела полка (т. е. представитель органов безопасности в полку), и потребовал, чтобы его покормили. Согласно армейским порядкам в таких случаях заранее должно быть заявлено, чтобы "оставили расход", т. е. чтобы оставили в запасе пищу для тех, кто не может прийти в столовую в положенное время. В данном случае это сделано не было. Но пьяный офицер "органов" не хотел слушать моих объяснений и оскорбил меня. Я вспыхнул, выхватил пистолет, сказал ему, что считаю до пяти и, если он не уберется из столовой, я его пристрелю. Он тут же убежал. На другой день он, надо отдать ему должное, извинился передо мной, спросил, выстрелил бы я, если бы он не ушел, и сам же ответил на свой вопрос, что да, я выстрелил бы. Мы договорились, что эта история останется между нами. Первые двое суток мы питались тем, что взяли с собой. Мы сразу разделились на "богачей" и "бедняков".

"Богачи" запускали руки в чуть приоткрытые чемоданы, что-то там отламывали или отщипывали вслепую и жевали, закрываясь от соседей. "Бедняки" ели в открытую и делились друг с другом. На третий день нам выдали ведро и концентраты каши. Старший по вагону назначил поваром одного из своих холуев. Другой холуй старшего по вагону стал делить хлеб. Начались привилегии и блат. Я подходил за своей порцией каши и хлеба последним. Я возвел это в принцип поведения. Всегда, когда дело касалось распределения каких-то материальных благ, я из принципа оставался последним. Я при этом имел какой-то ущерб, но зато выигрывал морально и психологически. В условиях дефицита распределение благ всегда является источником переживаний. Я выработал в себе привычку быть к этому равнодушным и беречь себя для дел более важных. А начал я это самовоспитание с пустяков. Впрочем, в условиях недоедания лишние граммы хлеба не пустяк.

И еды было мало. Ребята на остановках совершали налеты на базары и станционные буфеты. У кого были деньги, покупали что-нибудь съестное. У кого не было денег, воровали. Через несколько дней начались поносы, так что эшелон приходилось останавливать специально из-за этого. Но остановки были не такими уж частыми, и нам приходилось справлять нужду на ходу поезда, что в товарных вагонах было не так-то просто. Один парень во время такой операции выпал из вагона. Произошло это так. Его держали двое, когда он делал свое дело. Кто-то посоветовал для надежности держать его за уши. Державшие рассмеялись и уронили его. Падая, несчастный сам еще продолжал смеяться. На другой день старший по вагону доложил начальнику эшелона, что один человек в его вагоне исчез, возможно, дезертировал.

Я попал в армию, может быть, в самый худший момент и, может быть, в самые тяжелые условия. Страна готовилась к войне с Германией. Все прекрасно понимали, что пакт о взаимном ненападении, подписанный с Германией в 1939 году, был лишь отсрочкой начала войны. Военные столкновения с Японией и Финляндией показали, что советская армия не готова к большой войне. В высшем руководстве, надо полагать, решили усилить подготовку армии к войне. Но исполнили это на советский лад. Начались перетасовки в командном составе, аресты, расстрелы. Для солдат ухудшили питание и одежду, утяжелили службу. Во главе армии поставили кавалериста Тимошенко.

"Академики"

Полковое начальство надеялось, что наш учебный эскадрон, сплошь состоящий из ребят со средним и высшим образованием, станет образцовым во всех отношениях. Но оно совершило грубую ошибку. Эскадрон превратился в неслыханное доселе в армии сборище сачков. Сачковать - значит уклоняться от боевой и политической учебы, работы или наряда, причем успешно. Сачок - тот, кто регулярно сачкует. Сачки существовали и существуют во всех армиях мира. Существовали они в нашей Красной Армии и до этого. Существовали в умеренных количествах, достаточных для армейского юмора и не нарушающих нормального течения армейской жизни. Но такого количества сачков и таких изощренных методов сачкования, какие обнаружили "академики", история человечества еще не знала. Малограмотное полковое начальство, привыкшее иметь дело с примитивными сачками, пришло в состояние полной растерянности. Сверхопытный старшина эскадрона порою не мог наскрести пятнадцать человек для очередного наряда из сотни с лишним рядовых.

Сачковали за счет художественной самодеятельности, отдельных поручений начальства, болезней, блата... "Академики" оказались все прирожденными плясунами, певцами, музыкантами, художниками, хотя на поверку лишь немногие из них умели мало-мальски терпимо орать старые народные песни, пиликать на баяне и рисовать кривые неровные буквы на лозунгах. Если кого-то из них политрук посылал за почтой, на что требовался от силы час, посыльный исчезал по крайней мере на четыре часа. Его находили где-нибудь спящим за печкой. К обеду он являлся сам. И конечно, раньше всех. Блат "академики" умели заводить так, что видавшие виды старослужащие блатари только посвистывали от зависти. Они помогали политрукам готовить доклады и политинформации. Давали адресочки в Москве едущим в отпуск командирам.

Эскадроны в период Великой отечественной войны

Получали из дому посылки и подкупали сержантов и старшин пряниками и конфетками, а офицеров - копченой колбасой. В отношении болезней они развернули такую активность, что в санчасти пришлось удвоить число коек. Они ухитрялись повышать себе температуру за сорок, терять голос, заводить понос неслыханной силы, натирать фантастические кровавые мозоли, вызывать чирьи, воспаление аппендицита, грыжу, дрожь в конечностях, желтуху и болезни, которым никто не знал названия. Командир полка хватался за голову и кричал на весь штаб, что его отдадут под трибунал из-за этих симулянтов.

Вторая напасть, обрушившаяся на полк в связи с прибытием "академиков", была вечно голодные доходяги, штурмующие столовую, подъедающие объедки и тянущие все съедобное, что подвернется под руку. Пока командиры не запомнили лица молодых бойцов, в столовой каждый день обнаруживалась недостача нескольких десятков порций. Никакие наказания не могли отвадить доходяг от такого "шакальства". Они как тени бродили в районе столовой. Глаза их лихорадочно горели. Повара, рабочие по кухне, дежурные натыкались на них в самых неожиданных местах.

Я избрал для себя свою форму самозащиты и приспособления: я стал образцовым во всех отношениях солдатом. Я быстрее всех вскакивал и одевался по команде "Подъем!". Идеально заправлял койку. Быстро приобрел строевую выправку, хорошо занимался строевой, конной и политической подготовкой. Хорошо чистил коня. Не отлынивал ни от каких нарядов. И результаты сказались. Я стал регулярно получать благодарности. За полгода службы в этом полку я имел более пятидесяти благодарностей и даже пятидневный отпуск за успехи в конноспортивных соревнованиях.

Единственная привилегия, которую я имел, было делание "боевых листков" так назывались армейские стенные газеты. Да и то эта привилегия была относительной: меня освобождали от занятий на час или на два, чтобы я успел сделать очередной БЛ. Иногда я делал их ночью, когда все спали. Я любил такие часы. Хотя я не спал, я в это время чувствовал себя свободным. БЛ укрепляли мою репутацию, и я это воспринимал как своего рода защиту. Я рисовал карикатуры и сочинял к ним сатирические стихи. Эти листки имели успех у начальства. Их возили показывать даже в штаб дивизии.

Однажды потребовались добровольцы для очистки переполненного солдатского нужника. Работа была унизительная и неприятная. Начальство пообещало за нее по несколько пачек махорки и на следующий день освобождение от службы (увольнительную). Мы с одним парнем вызвались на это. Над нами смеялись, но когда узнали, в чем дело, взвыли от зависти. А мы с этим парнем наняли за половину махорки пьяниц, околачивающихся около магазина на станции. И они нам вычистили нужник. На вторую половину вознаграждения мы на другой день достали вина и закуски. На нас, конечно, донесли завистливые друзья. Нас хотели сначала наказать, но потом похвалили за находчивость.

Самым страшным начальником для рядовых солдат был старшина роты или эскадрона. Старшина нашего эскадрона был ревностный служака. Возможно, он руководствовался добрыми намерениями, но нам от этого было не легче. Тогда рассказывали такой анекдот о роли старшины. Высокий начальник решил своими глазами посмотреть, каково приходится солдатам. Пришел на конюшню и разговорился с дневальным. Минут через пять разговора дневальный сказал генералу, чтобы тот убирался, а то вдруг заявится старшина и им обоим (солдату и генералу) попадет от него. Этот анекдот был явно о нашем старшине Неупокоеве. Став бывалыми солдатами, мы решили "поставить его на место". Для этого мы не сговариваясь стали ночью мочиться в его койку. Он испугался, что заболел моченедержанием. Отбывавший службу резервиста в нашем полку московский врач начал было лечить его гипнозом. Но лечение не помогало. Тогда старшина сообразил, в чем дело, и сократил свое усердие. Это помогло лучше, чем гипноз.

Бывалый солдат никогда не теряется. Чтобы как-то заполнить наше время, нас заставляли заниматься бессмысленной работой, например долбить в мерзлой земле ямы якобы для землянок и затем эти ямы засыпать. Сначала мы добросовестно работали. Потом приспособились. Мы вместо работы спали, прижавшись друг к другу спинами и дрожа от холода. А когда появлялось начальство, мы вскакивали и делали вид, что засыпаем еще не вырытую яму. Чтобы согреться, мы устраивали игры. Самой популярной была такая. Кто-нибудь отбегал в сторону и кричал: "Рота моя, мочись на меня!" Все остальные кидались на этого солдата, стараясь помочиться на него. В толкучке мочились и друг на друга. Было весело, а главное - становилось теплее.

Наш полк Особой Дальневосточной Красной Армии, неожиданно расформировали, погрузили в эшелон без коней и срочно направили на запад страны. У нас не было никаких сомнений насчет того, куда нас направили: мы ожидали войну с Германией. Мы все без исключения понимали, что расформирование больших воинских подразделений на востоке страны и переброска их на запад были связаны с подготовкой к войне. Мы понимали также то, что заключение пакта о ненападении с Германией имело целью лучше подготовиться к войне. Мы не знали лишь одного "пустяка" того, до какой степени мы были не готовы к войне. Наша пропаганда действовала в отношении армии так же, как в отношении колхозов. В отношении колхозов у людей создавали иллюзию, будто где-то есть богатейшие колхозы. В отношении армии создавали иллюзию, будто где-то есть части, вооруженные новейшим оружием и способные в течение нескольких дней разгромить любого врага. Жестокую правду о военных столкновениях с Японией и о войне с Финляндией мы не знали. Нам их изображали как блистательные победы. Войны мы не боялись, даже хотели, чтобы она скорее началась. В случае воины, мечтали мы, отменят строевую подготовку и многое другое. Мы думали, что легко разгромим врага, ворвемся в Европу, мир посмотрим.

По прибытии к месту новой службы (это было около старой границы на Украине) нас построили на плацу и стали распределять по частям. Вдруг на штабной машине приехал командир танкового полка с группой офицеров. Спросил, кто из нас может водить мотоцикл. Из строя вышел один парень. Я вышел сразу же вслед за ним, не отдавая себе отчета в том, что я делал, и не думая о последствиях к мотоциклу я до сих пор даже пальцем не прикасался. Наши документы сразу же передали одному из офицеров, сопровождавших командира танкового полка. Нас посадили в машину и увезли в танковый полк. Там узнали, что я обманул их. Но не наказали и обратно не отправили.

В танковом полку меня сразу же определили в штаб. Узнав, что я хорошо черчу схемы и знаю немецкий язык, меня тут же взяли в секретный отдел. Кроме того, я сам высказал идею во внеслужебное время заниматься немецким языком с офицерами полка. И как-то незаметно получилось так, что я стал помогать политруку готовить политические информации. Короче говоря, я стал уважаемым человеком в полку. Мне присвоили звание сержанта. Я был наверху блаженства.

Определение характера по натальной карте

Знаки Зодиака делятся на 4 группы; разные планеты, попадая в знаки определённой группы, проявляют себя сходно по качествам своей группы.

Эти 4 группы знаков сопоставляются с четырьмя элементами, качествами, свойствами – с четырьмя стихиями: Огонь, Земля, Воздух, Вода.

Огонь – активный, резкий, бурный, огромный динамический заряд, пассионарность, соответствует - холерику;

Земля – твёрдый, прочный, устойчивый, статичный, жёсткая структура, соответствует – флегматику;

Воздух – взаимодействие, проводимость, контакты, соответствует – сангвинику;

Вода – зыбкость, неустойчивость, неуловимость, сознание направленное внутрь, соответствует – меланхолику;

Нахождение планет в одном из 4 секторов натальной карты указывает на преобладание в характере натива определённых качеств психики и типологий поведения в жизни.

Естественно это не один метод определения характера человека, но он является наиболее наглядным и упрощённым, не требует проведения тестов с огромным количеством вопросов.

На вопросы тестов можно ответить как угодно, что повлияет на результат, а в случае использования натальной карты никаких разночтений не будет, так как в момент рождения планеты будут занимать конкретное место в одном из секторов стихий зодиака.

Рис.2 – стихия Огня, Рис.3 – стихия Земли, Рис.4 – стихия Воздуха,

Рис.5 – стихия Воды.

Согласно натальной карты Зиновьева А. А. стихии выражены следующим образом:

Огонь – 4 балла

Земля – 2 балла

Воздух – 5,5 баллов

Вода – 6 баллов

Мы видим, что 2 стихии практически сбалансированы, преобладает стихия Воды и Воздуха, а самая слабая стихия – Земля.

У человека доминировали два психотипа: меланхолик – сангвиник.

Это говорит о сложности психологического характера, двойственности и несбалансированности проявлений человека в жизни. Занимаясь логикой, как наукой Александр Александрович развивал самую слабую стихию – Земля, это выражалось в построении чётких логических теорий и в глубоком анализе социального общества в СССР, кроме того, Зиновьев разработал специальную психофизическую методику по гармонизации жизни, названной им «Зиновьйога», о ней речь пойдёт в следующих частях.

Проявление стихии – Огонь проходило через цепь испытаний, о которых написано в этой статье.

Всё это в сумме: энергия судьбы и выбор человека, то есть понимание и диалог - давало баланс стихий и возможность быть победителем независимо от трудности выпавших испытаний.

Правило гласит:

Хочешь гармонизировать свою жизнь – работай над функциями слабых стихий. Строй гармоничного человека!

Продолжение следует…

Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!