Что вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться? 42 страница
458
ограничиваться вопросом об управлении Берлином, так как этот вопрос невозможно оторвать от общего вопроса о четырехстороннем контроле в отношении Германии»7.
Чтобы подкрепить твердость своих намерений, Москва почти сразу же объявила о проведении с 25 июля денежной реформы в советской зоне оккупации.
Западные державы вынуждены были смириться с проигрышем. Поздно вечером 2 августа Сталин и Молотов приняли послов США — Смита, Великобритании — Робертса, Франции — Шатенью по их просьбе. Выслушав претензии по поводу блокады Западного Берлина, Сталин, не смущаясь отсутствием новизны в своих словах, изложил позицию СССР, единожды уже доведенную до сведения Вашингтона, Лондона и Парижа в ноте. Он, в частности, сказал: «Одновременно с ликвидацией ограничительных мер по транспорту, принятых военной администрацией советского правительства, должна быть отменена специальная валюта — марка «Б», введенная тремя державами в Берлине, и заменена той валютой, которая имеет хождение в советской зоне, то есть валютой «дойчемарк». Это первое. Во-вторых, должно быть дано заверение, что исполнение решений Лондонской конференции будет отложено до того, пока представители четырех держав не встретятся и не договорятся по всем основным вопросам, касающимся Германии. 1 сентября правительства США, Великобритании и Франции хотят созвать Парламентский совет в Германии и тем создать западногерманское правительство. Если они это сделают, о чем говорить?» А далее четко, в привычной для себя форме Сталин выразил собственное видение возможного развития событий: «Если союзникам удастся создать одно правительство для Германии, то все вопросы снимутся. Если не удастся этого сделать, то восточная и западные зоны будут развиваться по-разному»8. Тем самым он открыто предупредил оппонентов — в случае дальнейших
|
|
|
459
сепаратных действии Запада Советский Союз вынужден будет пойти на аналогичные меры, на создание еще одного германского государства, в советской зоне оккупации.
Вашингтон, Лондон и Париж, уведомленные о содержании беседы, состоявшейся 2 августа, в конце концов приняли предложения Сталина и согласились продолжить в Москве переговоры ради того, чтобы попытаться найти компромисс и разрешить все накопившиеся вопросы. И, казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. 28 августа удалось согласовать текст общего документа, а спустя два дня утвердить его как «Директиву правительств СССР, США, Великобритании и Франции четырем главнокомандующим оккупационных войск в Германии». В документе предусматривалось снятие блокады Западного Берлина и использование марки советской зоны как единственного платежного средства для Большого Берлина, поручалось «провести в возможно короткий срок детальные мероприятия, необходимые для осуществления этих решений и сообщить Вашему правительству не позднее 7 сентября о результатах Ваших дискуссий, в том числе о точной дате, когда мероприятия... могут быть осуществлены»9.
|
|
|
Добившись несомненного успеха, Сталин поспешил использовать его, чтобы прежде всего укрепить свои позиции в узком руководстве, восстановить прежний баланс сил в нем, обеспечив себе заведомое большинство. 1 сентября он добился перевода А.Н. Косыгина из кандидатов в члены ПБ. Решение сопровождалось еще одним, более значимым пунктом: «Пополнить состав девятки тов. Косыгиным А.Н.»10. Сделал Сталин это как нельзя вовремя. Уже на следующий день оказалось, что сближение позиций Москвы и Вашингтона, Лондона, Парижа более чем призрачно, лишь тактический ход последних, ни на йоту так и не отступивших от своих долгосрочных планов. Несмотря на настойчивое предупреждение Сталина о неиз-
460
бежных последствиях — расколе Германии, 1 сентября, как и было объявлено ранее, в Бонне открылся Парламентский совет и под председательством Конрада Аденауэра начал разработку конституции для трех зон. Но, главное, чуть позже главнокомандующие западных оккупационных войск при обсуждении с Соколовским порученных им «директивой» мероприятий неожиданно для советской стороны вновь стали настаивать, как прежде их правительства, на снятии прежде всего блокады и лишь после этого готовы были согласовывать изменение денежной системы Большого Берлина.
|
|
|
Подтверждением нового обострения отношений явилась памятная записка США, Великобритании и Франции от 14 сентября. Она не только констатировала сохранение диаметрально различных подходов к решению берлинской проблемы, но и усиливала вероятность того, что согласие вряд ли удастся достигнуть. Выдвигались новые требования, заведомо неприемлемые для Советского Союза: в частности, расширение полномочий четырехсторонней финансовой комиссии, создаваемой лишь для введения в Берлине восточной марки, превращение ее в орган контроля над Немецким эмиссионным банком, оперировавшим только в советской зоне.
Несмотря на явное противодействие, Москва попыталась все же добиться общего согласия, возобновила переговоры, в которых участвовали Молотов и послы трех стран, на этот раз завершившиеся полным провалом. 22 сентября очередная нота США констатировала, что продолжение переговоров бесполезно, а потому информировала о переносе вопроса на рассмотрение ООН. Все дальнейшие попытки советской дипломатии добиться лишь одного — одновременности снятия блокады и введения восточной марки — так и не увенчались успехом. А 25 октября уже Совет Безопасности отклонил проект резолюции, содержавший все тот же вариант выхода из кризиса, предложенный представителем СССР.
|
|
|
461
Столь же волнообразно — от радужных надежд до полного разочарования — развивалась ситуация и в Палестине, поначалу обещавшая стратегический прорыв на Ближнем Востоке.
Еще 14 мая 1948 г. верховный комиссар Великобритании в Палестине Алан Канинхэм объявил о прекращении британского мандата, и было провозглашено создание независимого Израиля, сформировано временное правительство во главе с Давидом Бен-Гурионом. Временным президентом стал уроженец белорусского города Пинска Хаим Вейцман, возглавлявший с 1929 г. Еврейское агентство. В тот же день войска Египта, Трансиордании, Ирака, Сирии и Ливана перешли границы Палестины и открыли боевые действия против еврейских подразделений. 15 мая новое государство признали Советский Союз — де-юре и Соединенные Штаты — де-факто.
«Как бы радикально ни изменилось советское отношение к нам за последующие двадцать пять лет, — вспоминала Голда Меир, — я не могу забыть картину, которая представлялась мне тогда. Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы смогли закупить в Чехословакии и транспортировать через Югославию и другие балканские страны в черные дни начала войны, пока положение не переменилось в июне 1948 года? В первые шесть недель войны мы очень полагались на снаряды, пулеметы и пули, которые Хагане удалось закупить в Восточной Европе, тогда как даже Америка объявила эмбарго на отправку оружия на Ближний Восток, хотя, разумеется, мы полагались не только на это»11.
Обеспеченный с помощью Советского Союза оружием и боеприпасами Израиль сумел не только выдержать первый удар арабских сил, но и сразу перейти в контрнаступление на трех участках фронта — в Галилее, Иудее, Иерусалиме. Четырехнедельные бои продемонстрировали столь значительное превосходство Цахал — регулярной израильской армии, что Совет
462
Безопасности, опасаясь расширения вооруженного конфликта за пределы Палестины, потребовал немедленно прекратить огонь и предоставить посреднику ООН графу Фольке Бернадотту возможность приступить к официальному разделу территории между евреями и арабами, созданию демилитаризованной зоны Иерусалима.
Тем временем поставка оружия из Чехословакии в Израиль, осуществлявшаяся группой американских пилотов и механиков, достигла своего пика. Представители США в Праге попытались пресечь незаконную деятельность своих сограждан, вызвали их и предупредили, что в случае продолжения подобной деятельности у них отберут паспорта, а ведомые ими самолеты будут сбиваться без предупреждения12. Однако жесткий демарш привел только к тому, что база тайных операций была перенесена из Праги в Брно, где и находились знаменитые оружейные заводы «Шкода».
Спустя месяц, в августе 1948 г., директор ЦРУ Хилленкеттер вынужден был направить Трумэну новый меморандум, в котором констатировалось, что Чехословакия стала «основной базой для операций разветвленной подпольной организации, занятой тайной переброской по воздуху военных материалов в Палестину», а опасность представляют не только огромные масштабы контрабанды оружия, но и то, что ведется она с ведома местных, чехословацких властей при непосредственном участии тайной полиции13.
После февральских «событий», когда Бенеша на посту президента сменил Готвальд, а правительство Чехословакии представляло фактически только одну партию, коммунистическую, у Вашингтона не оставалось ни тени сомнения, чью же волю выполняет Прага. Но возросшая обеспокоенность Хилленкеттера объяснялась еще и тем, что часть оружия перебрасывалась в Чехословакию из западноевропейских стран, в том числе из Великобритании и даже из США. А делалось это при посредничестве президента Мексики Мигеля
463
Алемана, под прикрытием фиктивной авиакомпании «Линеас унидас де Панама». Имелись в ЦРУ и иного рода сведения — о том, что в чехословацких городах Оломоуц, Велке Штребне, Либерец, Ческе-Будеевице проходят подготовку около четырех тысяч человек, завербованных в израильскую армию в странах Восточной Европы, Великобритании, США. Вербовкой же американцев, их доставкой в Прагу занимается еврейская благотворительная организация «Джойнт», штаб-квартира которой располагается в Нью-Йорке.
Если Хилленкеттер вынужден был ограничиваться только уведомлением президента о фактах нарушения законов США и соглашения ООН о перемирии в Палестине, то государственный секретарь Маршалл стал действовать и санкционировал вручение министерству иностранных дел Чехословакии ноты протеста США, более того, он уведомил обо всем Бернадотта и тем самым ООН. Поэтому чехословацкому правительству пришлось оперативно отреагировать на утечку секретной информации. Две недели спустя Владимир Клементис, сменивший в феврале Масарика на посту министра иностранных дел, сообщил послу США: все американцы, упомянутые в ноте, покинули пределы Чехословакии. Но, разумеется, ни словом не обмолвился, что тайные операции продолжались с прежним размахом, только теперь брали начало не в Брно, а в небольшом городке под Братиславой, там, где наверняка не могло оказаться посторонних и чрезмерно любопытных людей.
Тем временем поддержка советским блоком Израиля приняла столь широкий характер, что сведения об оказании ему военной помощи утратили прежнюю секретность. Стали чем-то само собой разумеющимся, нормальным и потому вышли из-под воздействия прежних правил, начали проникать даже в содержание внутренней переписки, циркулировавшей в аппарате ЦК ВКП(б). Так, в одной из справок, регулярно готовившихся Отделом внешней политики, референт,
464
то есть самый младший по должности сотрудник ближневосточного подотдела, П. Милоградов, 16 июля 1948 г. с недоумением и укоризной отмечал:
«В создавшихся в Палестине условиях ЦК Компартии Израиля... взял на себя роль агента израильского правительства по доставке оружия и вербовке добровольцев за границей для еврейской армии. Для осуществления этих целей секретарь Еврейской компартии т. Микунис С. разъезжает по странам народной демократии, где пытается получить помощь обученными военному делу людьми и вооружением»11.
Милоградов не учел одного, самого важного. Подобные действия, бесспорно, означали то, что в соответствии с правилами Микунис вел переговоры, и отнюдь не по собственной инициативе, с сотрудниками исключительно соответствующих отделов ЦК компартий Восточной Европы, вынуждал их вступать в переговоры с коллегами, работавшими в партийном и государственном аппаратах. А потому с каждым новым зарубежным визитом Микуниса круг лиц, осведомленных о тайных операциях, неуклонно расширялся, способствовал циркулированию различных слухов, в которых вымысел наслаивался на правду, перемешиваясь с нею.
Тому же способствовало и вызывающее поведение руководства Израиля, откровенно пренебрегавшего общественным мнением, действовавшего довольно двусмысленно потому, что именно тогда началось первое открытое противостояние двух блоков — блокада Западного Берлина.
22 августа боевики Лехи (группа «Штерн», давно подозревавшаяся Западом в тесных связях с Москвой) похитили старшего шифровальщика генерального консульства США в Иерусалиме Джефри Паро. Почти сутки его держали под арестом, непрерывно допрашивая, а затем столь же неожиданно, как и захватили, освободили, вернее, передали израильской полиции. Однако, как и в конце мая, когда неизвестным снайпером
465
был убит генеральный консул США в Иерусалиме Томас Вассон, госдепартамент вынужден был смолчать, никак не прореагировать на столь вопиющий, явно недружелюбный акт, не желая ухудшать отношения с Тель-Авивом, и без того переживавшие далеко не лучшие времена.
17 сентября членами той же организации Лехи был убит в еврейском секторе Иерусалима посредник ООН Фольке Бернадотт. Израильское правительство сделало вид, что начало разыскивать террористов, даже арестовало несколько человек, явно не имевших прямого отношения к преступлению. Тем временем чехословацкие консульства в Иерусалиме и Хайфе работали до глубокой ночи, срочно оформляли визы для тридцати членов Лехи, скорее всего, для тех, кто имел самое непосредственное отношение и к подготовке, и к проведению покушения на Бернадотта. 18 и 19 августа все они вылетели в Прагу, где их след затерялся навсегда.
В конце октября израильтяне обстреляли в Хайфе шлюпку американского эсминца «Маккензи», а 13 ноября — американский корабль «Гейнард». И снова Джорджу Маршаллу пришлось проглотить оскорбление, не заметить происшедшего, хотя он, как и его коллега по администрации Форрестол, был детально осведомлен обо всем генеральным консулом США.
Между тем война за независимость, которую столь успешно вел Израиль, подходила к концу. 14 октября, нарушив третье перемирие, установленное ООН, Цахал развернул очередное наступление и приступил к ликвидации египетских войск, окруженных в районе города Фалуджи. Теперь уже нельзя было сомневаться в полном разгроме арабских армий. Нельзя было говорить и о возможности претворения в жизнь посреднического плана ООН, который предусматривал создание арабского государства Палестина, включавшего Негев, и демилитаризацию Иерусалима, полностью занятых еврейскими силами. Использовав
466
накопленную благодаря поддержке СССР военную мощь, Израиль был в состоянии навязать и соседним странам, и всему мировому сообществу собственные условия мира.
Только теперь Тель-Авив мог позволить себе прекратить боевые действия, выполнив требования ООН, и дожидаться: выполнит ли в случае переизбрания Трумэн свое давнее обещание — признает Израиль де-юре, предоставит через Экспортно-импортный банк долгосрочный заем в 135 млн. долларов или нет? Осуществит ли он на практике пункт предвыборной платформы Национального комитета демократической партии, предусматривавший признание тех границ Израиля, которые тот установит сам, исходя лишь из собственных интересов?
Избранный 7 ноября 1948 г. президентом США на второй срок, Гарри Трумэн в первой же речи подтвердил готовность следовать старому своему курсу по отношению к Израилю, поддержать все его устремления.
Советское руководство оказалось поставленным перед жесткой необходимостью заново оценить ситуацию на Ближнем Востоке, предусмотреть и такой вариант, при котором Израиль изменит свою ориентацию. Заодно Кремлю следовало пересмотреть внешнеполитическую доктрину или скорректировать ее, учитывая возможное столкновение интересов и стратегических планов СССР и США в еще одном районе мира. Сделать же все это не представляло особоготруда. Произраильская позиция американского президента, несмотря на противодействие ряда членов его администрации, не являлась тайной для Москвы. Известно было и многое другое.
В январе 1948 г. И. Фефер, ответственный секретарь ЕАК, сообщал, основываясь на содержании переговоров с болгарской еврейской делегацией, своим кураторам в ЦК ВКП(б): «Джойнт» усвоил «язык американских реакционеров, а планы помощи «Джойнт» (Израилю. — Ю.Ж.) сильно отдают доктриной Трумэ-
467
на и планом Маршалла»'5. Известно было в Москве и более чем многозначительное, весьма показательное заявление руководителя «Джойнт» Генри Моргентау опубликованное буквально накануне президентских выборов 31 октября в «Бюллетене Джойнт»: «Из всех народов средиземноморского бассейна только евреи могли бы создать прочный центр обороны против распространения коммунизма»16.
Летом того же 1948 г. в период максимальных поставок оружия Тель-Авиву Отделу внешней политики ЦК следовало обратить самое серьезное внимание на ставшее ему известным мнение обозревателя тель-авивской коммунистической газеты «Кол гаам». Формально, писал комментатор, «Израиль не может примкнуть к какой-либо стороне в международной политической борьбе, но фактически является ширмой для проведения политики подчинения американскому империализму... Захват американцами молодого государства фактически уже начался» 17.
Весьма возможно, что именно отчетливое ощущение непрочности, временного характера тесных отношений с правительством Израиля и вынудило узкое руководство уклониться от прямой политической поддержки того как одной из конфликтующих сторон. Отсюда, бесспорно, и запрещение появления в печати заявлений советских граждан — евреев, адресованных ЕАК и выражавших готовность отправиться в Израиль отстаивать его свободу и независимость. Отсюда и осуществление поставок оружия и боеприпасов, сбор и подготовка добровольцев для еврейской армии на территории не СССР, а Чехословакии, которая до марта 1948 г. могла считаться не присоединившейся окончательно к восточному, советскому блоку.
Лишь переизбрание 7 ноября 1948 г. Трумэна, его заявление об отношении к Израилю заставили узкое руководство все же отказаться от политики балансирования и занять более определенную позицию. 20 ноября ЕАК, который вскоре должен был направить
468
в Тель-Авив делегацию для установления прямых связей с ишувом, был ликвидирован. Постановление, принятое в тот день ПБ, гласило: «Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР: Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать»18. Однако постановление все же сделали секретным, оставив тем самым возможность и пересмотреть его, и вернуться к прежней ориентации.
Обвинение ЕАК в сотрудничестве с зарубежными разведывательными организациями возникло далеко не случайно, ведь оно создавало более чем удобное основание не только для изъятия и чистки архивов комитета, выявления в них всего, что могло иметь отношение к тайным операциям и подтверждало их организацию Советским Союзом. В будущем можно было в случае крайней необходимости устранить тех людей, кто был связан с поставками оружия в Израиль. По той же причине, скорее всего, в те же дни и были свернуты, но, как оказалось, пока временно, все операции по контрабандным поставкам вооружений, проводившимся из Чехословакии. Тогда же государственный департамент и военная разведка США стали получать сведения об ухудшении отношений между СССР и Израилем, о роспуске еврейских общественных и культурных организаций в Польше, Румынии, Болгарии, об арестах их руководителей.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 47; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!