XVI. НАПРАВЛЕНИЕ ПОИСКОВ ПРОЯСНЯЕТСЯ 18 страница
На полу от опьяневшего Броука отбивалась женщина. Клейтон схватил его за шиворот и отшвырнул в сторону. Закричав от ярости и боли тот попытался отомстить обидчику, но оказался бессилен против его железных кулаков.
Вдалеке послышались полицейские сирены. От их воя Броук моментально протрезвел.
— Отпусти, дурак! — прохрипел он. — Сюда едет полиция.
Однако Клейтон молча оттащил сопротивлявшегося Броука к лестнице и спустил его вниз. Затем вернулся к женщине и помог ей подняться.
— Не ушиблись? — спросил он.
— Нет, просто испугалась. Он пытался узнать у меня, где я храню драгоценности.
Снова послышалась полицейская сирена, на сей раз гораздо ближе.
— Вам лучше уйти, — сказала хозяйка. — Джо страшно расстроен. Хочет, чтобы вас троих арестовали.
Клейтон выглянул в открытое окно. Там на фоне уличных фонарей темнели раскидистые ветви могучего дуба. Поставив ногу на подоконник, Клейтон исчез в темноте.
Женщина испуганно вскрикнула.
Утром в вестибюле гостиницы Клейтон столкнулся с Рисом, который, судя по всему, поджидал его.
— Славно погуляли, верно? — заговорил молодой человек.
— А я думал, вы уже за решеткой, — сказал Клейтон.
— Еще чего! Мне удалось выкрутиться. А вы, насколько мне известно, собрались работать на Эйба Поткина в роли Тарзана?
— С чего вы взяли?
— Прочел заметку Луаллы Парсон в «Обсервер».
— Это не так.
— Вы мудры. Но я дам вам дельный совет. Если решите заняться кино, то «Проминент Пикчерз» снимает новый фильм о Тарзане.
|
|
|
Подошел коридорный.
— Вас к телефону, мистер Клейтон. Клейтон прошел к аппарату и поднял трубку.
— Клейтон слушает, — произнес он.
— Говорят из отдела кадров «Проминент Пикчерз». Не согласились бы вы прийти к нам? Мы хотим кое-что вам предложить.
— Я подумаю, — ответил Клейтон и повесил трубку.
— Звонили из «Проминент Пикчерз», — сказал он Рису. — Хотят что-то предложить.
— Нужно сходить, — посоветовал Рис. — Если вас возьмут в «Проминент Пикчерз», то успех вам обеспечен.
— Звучит заманчиво.
— Думаете, роль Тарзана вам по плечу?
— Думаю, что да.
— Рискованная роль. Я бы ни за что не согласился.
— Мне пора идти, — сказал Клейтон и направился к выходу.
— Послушайте, старина, — обратился к нему вдогонку Рис. — Вы не подкинете мне десятку до субботы?
* * *
Заведующий отделом кадров критически оглядел Клейтона.
— Вид у вас что надо, — заключил он. — Я пошлю вас к мистеру Голдину, менеджеру по производству. У вас есть опыт?
— В качестве Тарзана? Заведующий рассмеялся.
— Нет, я имел в виду работу в кино.
— Нет.
— Ладно, в любом случае вы подходите. Из вас получится отличный Тарзан. Пойдем, я отведу вас к мистеру Голдину.
|
|
|
Им пришлось немного подождать, прежде чем их пригласила секретарша.
— Привет, Бен! — поздоровался заведующий с Голдином. — По-моему, я нашел для тебя подходящего человека. Это мистер Клейтон.
— На какую роль?
— На Тарзана.
— Мгм.
Мистер Голдин придирчиво и долго разглядывал Тарзана, затем отрицательно помотал головой.
— Нет, не тот тип, — процедил он. — Совсем не тот. Тарзан еле заметно улыбнулся.
— Послушайте, что я вам скажу, — посоветовал ему заведующий, когда они вышли из кабинета. — Может, для вас найдется кое-что другое. Я буду помнить о вас. Если что-нибудь подвернется, я обязательно позвоню. До встречи.
* * *
Просматривая поздно вечером газету, Клейтон увидел идущий через всю страницу заголовок «СИРИЛ УЭЙТ В РОЛИ ТАРЗАНА»
На главную роль в новом фильме «Проминент Пикчерз» пригласила знаменитого танцора.
* * *
Прошла неделя. Клейтон уже готовился к отъезду из Калифорнии, как вдруг раздался телефонный звонок.
Звонил заведующий отделом кадров из «Проминент Пикчерз».
— У меня есть для вас роль в фильме о Тарзане, — объявил он. — Приходите завтра утром в семь тридцать на киностудию.
Клейтон на мгновение задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Буду в семь тридцать. Предложение его заинтересовало.
|
|
|
* * *
— Эй, вы, как ваше имя? — прокричал помощник постановщика.
— Клейтон.
— Так вы и есть тот парень, кого взяли на роль белого охотника, которого Тарзан спасает от льва?
Сирил Уэйт с набедренной повязкой на покрытом коричневой краской теле, понаблюдав за Клейтоном, зашептал что-то на ухо постановщику. Тот уставился на Клейтона.
— Кретины! — заорал он. — Он же испортит всю картину! Что за недоумок вообще привел его сюда!
— И что теперь? — спросил Уэйт. — Неужели ничего нельзя сделать?
— Ну почему! Мы вообще не будем показывать его лицо! А теперь за работу. Повторим всю сцену с начала. Эй, вы, подите сюда! Как вас там?
— Клейтон.
— В общем так, Клейтон. Пойдете через джунгли прямо на камеру. От страха будете все время оглядываться назад. Идти вам нужно пошатываясь, словно вот-вот свалитесь от усталости. Вы заблудились, и за вами гонится лев. Кадры со львом мы потом вставим. В самый последний момент за вами действительно появится лев, но не бойтесь, он не тронет вас. Он мирного нрава, отлично выдрессирован. Вы вскрикиваете, хватаетесь за нож. От страха у вас дрожат колени. Тарзан слышит вас и приходит на выручку. Кстати, а где дублер, который должен прыгать по деревьям вместо Сирила? — обратился он к помощнику.
|
|
|
Удостоверившись, что дублер на месте, он продолжал:
— Итак, лев нападает. Тарзан спрыгивает на землю между львом и вами. Здесь мы будем снимать крупным планом, и вам придется повернуться спиной к камере. Тарзан набрасывается на льва и убивает его. Скажи-ка, Эдди, а тот дрессировщик, который дублирует Сирила в эпизоде схватки со львом, как у него с гримом?
— Полный порядок, шеф, — отозвался помощник.
— Тогда все по местам! — заорал режиссер. — Не забудьте, Клейтон, что за вами гонится лев и вы насмерть напуганы.
Репетиция прошла успешно, постановщику первый эпизод понравился. Затем принялись за сцену с Уэйтом, Клейтоном и львом. Лев оказался крупным, красивым зверем. Клейтон невольно залюбовался им.
Дрессировщик предупредил присутствующих о необходимости сохранять спокойствие, если произойдет что-нибудь непредвиденное, и ни в коем случае не прикасаться ко льву.
Застрекотали камеры. Клейтон пошатнулся, затравленно оглянулся и завопил от ужаса. Из джунглей вышел лев. Хищник двинулся к Клейтону, но тут путь ему перегородил спрыгнувший с дерева Сирил Уэйт.
Неожиданно для всех лев злобно зарычал и весь подобрался для броска. Обезумев от страха, Уэйт бросился наутек. Лев припустил за ним. Хищник так и промчался бы мимо Тарзана, догоняя улепетывающего Сирила, но тут произошло такое, чего никто не ожидал. Моментально осознав нависшую над жизнью актера угрозу, Клейтон с быстротой Ара-молнии подскочил к зверю, запрыгнул ему на спину и обхватил могучей рукой шею хищника.
Нума завертелся волчком, пытаясь сбросить с себя человека-обезьяну, но его когти не доставали до Клейтона. Разъяренный лев рухнул на землю, где стал кататься, издавая устрашающее рычание. Вдруг из глотки человека вырвался не менее жуткий рев. Клейтон взмахнул рукой. В воздухе сверкнуло лезвие ножа. Снова и снова взлетала рука человека, поражая хищника. Лев задергался в конвульсиях и вскоре затих.
Клейтон поднялся с земли, поставил ногу на тело льва, запрокинул назад голову, но затем как будто спохватился и отошел с тихой улыбкой.
К месту смертельной схватки примчался запыхавшийся Бенни Голдин, производственный менеджер.
— О, Господи! — застонал он. — Вы же убили нашего лучшего льва. Мы отдали за него десять тысяч долларов. Вы уволены!
* * *
Портье поднял взгляд от конторки на подошедшего постояльца.
— Уже покидаете нас, мистер Клейтон? — вежливо поинтересовался он. — Надеюсь, Голливуд вам понравился.
— Еще как! — улыбнулся Клейтон. — Но мне хотелось бы получить от вас некоторую информацию.
— С удовольствием. Что вам угодно?
— Скажите, когда ожидается ближайший рейс до Африки?
Тарзан и люди - леопарды
I. БУРЯ
Лежащая на койке девушка беспокойно повернулась на бок. Полог палатки задрался под напором нарастающего ветра и сердито захлопал по брезентовой крыше. Веревочные растяжки натянулись, норовя вырвать колышки из земли.
Обвислые стенки палатки заколыхались. Но даже от этого шума спящая не проснулась.
День выдался утомительный. Долгий изнуряющий переход в духоте и зное джунглей измотал путешественницу, как, впрочем, и предыдущие переходы, проделанные девушкой за те кошмарные дни, которые начались после того, как она оставила железнодорожную станцию. С той поры миновала целая вечность, полная лишений и страданий.
Однако физически теперь она уставала не так сильно, как сначала, ибо со временем приобрела опыт, но сказывалось нервное напряжение последних дней, когда обнаружилось явное неповиновение негров — единственных ее спутников в рискованной и наспех организованной экспедиции.
Совсем юная и хрупкая, не приспособленная к тяжелым физическим нагрузкам, иным, нежели игра в гольф, несколько сетов в теннис или утренняя прогулка верхом на хорошо объезженной лошади, она ринулась в эту безумную авантюру, совершенно не думая о предстоящих трудностях и опасностях.
И хотя с самого начала допускала, что задуманное предприятие может оказаться ей не под силу, а здравый смысл подсказывал повернуть назад, пока не поздно, девушка упрямо углублялась в мрачные джунгли, из которых давно потеряла надежду выбраться.
Итак, будучи существом слабым, она тем не менее отважилась на столь многотрудное путешествие.
Что за необходимость двигала ею? Какая потребность заставила ее отречься от роскошной, беспечной жизни и устремиться в первобытный лес, где каждый шаг давался с трудом и где за каждым деревом подстерегала опасность?
Что толкало ее вперед, хотя рассудком она понимала, что единственная возможность спастись — повернуть назад?
Зачем она прибыла сюда? Явно не для охоты — животных она убивала исключительно для пропитания. Явно не для того, чтобы запечатлеть на фотопленке богатую фауну Центральной Африки — у нее не было фотоаппарата. И явно не с целью научных исследований: все ее интересы сводились лишь к области косметики, но и они бесследно угасли под лучами беспощадного экваториального солнца в обществе низколобых чернокожих туземцев — выходцев из Западной Африки.
Загадка эта остается пока неразрешимой и столь же непостижимой, как спокойный взгляд ее решительных серых глаз.
Лес пригнулся под тяжелой рукой Уша-ветра. Небо затянулось темными тучами.
Джунгли испуганно притихли. Даже самые грозные хищники не отваживались подать голос, опасаясь навлечь на себя гнев могучих сил природы. И лишь пламя костра, обезумевшее от порывов ветра, озаряло территорию лагеря яркими вспышками, вовлекая в причудливую пляску неясные очертания обычных предметов, лежащих на земле.
Лагерь охранял сонный часовой, отворачивающийся от усиливавшегося ветра. Все люди спали, кроме караульного и еще одного человека — огромного чернокожего, который крадучись пробирался к палатке спящей девушки.
Внезапно над примолкшим лесом разразилась яростная буря. Заполыхали молнии, зарокотали раскаты грома. В следующую минуту хлынул дождь — сперва отдельными крупными каплями, а затем сплошным потоком, погребая под собой лагерь.
Даже смертельно уставший человек не смог бы не пробудиться от шума разбушевавшейся стихии. Девушка проснулась. При ослепительных беспрерывных вспышках молний она увидела входящего в палатку человека и мгновенно узнала его.
Рослую мощную фигуру проводника Голато нельзя было спутать ни с чьей другой. Девушка приподнялась, опершись на локоть.
— Что стряслось, Голато? — спросила она. — Чего тебе?
— Тебя, Кали-бвана, — хрипло произнес мужчина. Вот оно! Случилось то, чего она опасалась последние два дня, когда ее беспокойство возрастало по мере того, как менялось к ней отношение проводника, что явно читалось в его глазах. Эта перемена проявлялась и в усиливающемся неповиновении чернокожих, неожиданной фамильярности в их словах и поступках. Девушка выхватила из кобуры револьвер.
— Пошел прочь, — гневно сказала она, — или я пристрелю тебя, как собаку.
Пропустив угрозу мимо ушей, негр бросился на нее. В ту же секунду девушка нажала на курок.
* * *
Двигаясь с запада на восток, буря прошла по лесу, словно косарь по лугу, оставив за собой полосу покореженных, а местами и вырванных с корнями деревьев.
Буря умчалась дальше, прошумев над лагерем.
Под раскидистым деревом от непогоды укрылся человек. К его груди в поисках тепла льнуло маленькое мягкое тельце.
Время от времени человек заговаривал с этим существом, поглаживая его рукой. Ласковые жесты могли навести на мысль, что он успокаивает ребенка. Однако это был не ребенок, а маленькая, напуганная, чрезвычайно несчастная обезьянка. Появившись на свет в джунглях, где обитали огромные свирепые звери с их кровожадным пристрастием к нежному обезьяньему мясу, она с самого начала подчинилась унаследованным инстинктам, и в результате любая опасность, как реальная, так и мнимая, вызывала у нее однозначную реакцию в виде истошных и пронзительных воплей.
Природная ловкость зачастую придавала обезьянке видимость безрассудной отваги, особенно в присутствии реального врага, от которого, как научил ее опыт, можно было легко удрать, но вездесущие Уша-ветер, Ара-молния и Панда-гром, от которых не мог укрыться никто, наполняли сердце зверька беспредельным ужасом и отчаянием.
Даже такое надежное убежище, как могучее плечо хозяина, откуда она частенько поливала бранью даже льва Нуму, не внушало ей сейчас чувства безопасности.
Обезьянка хныкала и прижималась все сильнее с каждым новым порывом ветра, с каждой вспышкой молнии, с каждым оглушительным ударом грома.
Вскоре буря достигла апогея, последовал треск ломающегося дерева — патриарха джунглей, у основания которого нашли прибежище человек и зверек.
Сидевший на корточках человек с ловкостью кошки отпрыгнул в сторону, и в тот же миг громадное дерево рухнуло на землю, повалив полдюжины соседних. В прыжке человек изловчился отшвырнуть обезьянку как можно дальше, сам же оказался менее удачливым. Раскидистая ветка ударила его по голове и, когда он упал, придавила к земле.
Оказавшись в одиночестве, обезьянка захныкала от страха. Вскоре однако она почувствовала, что буря смещается к востоку, и с опаской засеменила на поиски хозяина, плаксиво окликая его.
Стояла такая темень, что зверек ничего не мог разглядеть в нескольких футах от своего необыкновенно чувствительного носа.
Хозяин не отзывался, и обезьянку охватили самые мрачные предчувствия.
Через некоторое время она обнаружила его безжизненно лежащим под упавшим деревом.
* * *
В тростниковой деревушке Киббу проходило гулянье, душой которого был Ниамвеги, явившийся из деревни Тамбай, чтобы поухаживать за темнокожей красоткой. Его самолюбию льстил его собственный расфранченный вид и бурный успех, выпавший на долю его шуток и реплик, которыми он обменивался со своими сверстниками. И лишь неожиданное наступление экваториальной ночи напомнило Ниамвеги о том, что пора уходить, если он хочет добраться до дому целым и невредимым.
Между деревнями Киббу и Тамбай на несколько миль простирался мрачный, наводящий ужас лес. Пространство, которое Ниамвеги предстояло преодолеть, было наполнено множеством ночных опасностей, среди которых для молодого гуляки не последнее место занимали явления мистического свойства, такие, как призраки умерших врагов и бесчисленные злобные демоны, вершащие судьбы людей.
Юноша предпочел бы заночевать в Киббу, как предлагала его подружка, однако имелась чрезвычайно важная причина, из-за которой пришлось отказаться, причина, затмившая даже нежные призывы возлюбленной и кошмары ночных джунглей.
Причиной этой являлось наказание, наложенное на Ниамвеги тамбайским колдуном за небольшое прегрешение, о котором тот пронюхал, иначе юноша давно бы проводил большинство ночей в Киббу.
Вообще-то за хорошую мзду наказание можно было бы и снять, хотя это и противоречило правилу, согласно которому всякий грех должен быть наказан, но служители культа тоже люди и тоже хотят жить, в том числе и в джунглях.
Однако Ниамвеги был беден, и бедолаге ничего не оставалось делать, как возвращаться домой.
Бесшумными шагами шел он по знакомой тропе, вооруженный копьем, щитом и массивным ножом, висевшим на поясе. Да только какой прок от такого оружия против демонов ночи? Куда действенней амулет на шее, к которому он то и дело прикасался, шепча при этом молитвы своему мушимо, духу предка, охранявшему Ниамвеги.
Юноша мысленно задавал себе вопрос, стоило ли подвергать себя опасности из-за какой-то вертихвостки, и в конце концов решил, что она этого не заслуживает.
Ниамвеги отошел от Киббу уже на милю, как в пути его застигла буря. Поначалу желание поскорее попасть домой и страх перед демонами заставляли его спешить вперед, однако вскоре он был вынужден укрыться под исполинским деревом, где решил переждать напор стихии. Ежесекундные вспышки молний освещали лес таким ярким светом, что Ниамвеги был виден со всех сторон, как на ладони. Так буря навлекла на него погибель, ибо молнии выдали его присутствие, в то время как в темноте он смог бы добраться до дома незамеченным.
Он преодолел уже половину пути, с чем и поздравил себя, но в этот момент на него напали. Ниамвеги почувствовал, как в тело вонзились чьи-то острые когти. Завопив от боли и ужаса, он стал вырываться из лап жуткого немого существа, не издававшего ни единого звука. В следующий миг Ниамвеги удалось высвободить плечи. Выхватив нож, он обернулся и при вспышке молнии с ужасом увидел отвратительную человеческую рожу. Голову нападавшего увенчивала морда леопарда.
Ниамвеги вслепую взмахнул ножом, но в тот же миг его грудь и живот стали терзать безжалостные когти.
Яркая вспышка Ара-молнии осветила сцену разыгравшейся трагедии. Ниамвеги не мог видеть твари, напавшей на него сзади, зато разглядел трех других, надвигавшихся спереди и с боков, и понял, что погиб, поскольку по леопардовым шкурам и головным уборам узнал в нападавших членов тайной секты людей-леопардов, наводящих ужас на всю округу.
Так не стало Ниамвеги из племени утенго.
II. ОХОТНИК
Первые лучи солнца высветили верхушки деревьев, возвышавшихся над соломенными крышами деревни Тамбай, когда Орандо, сын вождя, поднялся со своего жесткого ложа и вышел из хижины, намереваясь перед охотой умилостивить своего мушимо — духа давно умершего предка, в честь которого он был назван.
Застыв, словно статуя из черного дерева, он обратил лицо к небесам и протянул вверх ладонь с лакомой едой.
— Великий тезка, помоги мне в охоте, — произнес Орандо, будто разговаривал с близким, но почитаемым другом. — Подгони ко мне добычу и защити от опасностей. Подари мне удачу, о, Охотник!
Тропа, по которой двинулся Орандо, проходила в двух милях от той, что вела в Киббу. Это была хорошо знакомая ему тропа, но минувшей ночью над ней пронеслась буря, и теперь воин с трудом узнавал ее. Обходя поваленные деревья через густой кустарник, росший по обеим сторонам тропы, он вдруг с изумлением увидел человеческую ногу, торчавшую из-под кроны вырванного с корнем дерева.
Листва, под которой лежал человек, колыхнулась, и Орандо, остановившись, поднял копье, готовый отразить нападение. Судя по оттенку кожи, придавленный ветвями человек был белым, а Орандо, сын вождя Лобонго, не встречал пока друзей среди белых. Вновь дрогнула листва, и оттуда высунулась головка маленькой обезьянки.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 80; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!