Религию может сменить только религия 9 страница
1.О магическом воскрешении Мюнхена, свидетелем которого Юнг оказался в 1900 г., см. новеллу Томаса Манна "Gladius Dei" (1902), многократно издававшуюся на немецком языке. Другая версия появляется в книге: Thomas Mann, Stories of Three Decades, trans. H.T.Lowe-Porter (New York: Alfred A.Knopf, 1936). О мюнхенской культурной жизни на рубеже столетий см. также: Thomas E. Willey, "Thomas Mann's Munich", in Gerald Chappie and Hans Schulte, eds., The Turn of the Century: German Literature and Art 1890-1915 (Bonn: Bouvier, 1981). О взаимоотношениях между Манном и Юнгом, а также о влиянии юнговских концепций на Манна см.: Paul Bishop, " "Literarische Beziehungen haben nie bestanden?" Thomas Mann and C.G.Jung", Oxford German Studies 23 (1994): 124-172.
2.Обширную информацию по поводу заграничных путешествий Юнга можно обнаружить в "Приложении IX. Путешествия" в неопубликованном машинописном английском варианте MDR в CLM. Ни в ETG, ни в опубликованной версии MDR нет многого из этой информации.
3 По поводу богемной субкультуры и ее пристанищ в Мюнхене см.: Dirk Heisserer, Wo die Geister wandern: Eine Topographie der Schwabinger Boheme um 1900 (Minich: Eugen Diederichs Verlag, 1993); и Hermann Wilhelm, Die Munchner Boheme: Von der Jahrhundertswende bis zum Ersten Weltkrieg (Munich: Buchendorfer Verlag, 1993).
4 MDR, 111.
5 Информацию о юнговском прочтении Ницше можно найти в: Paul Bishop, "Jung's Annotation of Nietzsche's Works: An Analysis", Nietzsche-Studien: Internationales Jahrbuch fur die Nietzsche-Forschung, vol. 24 (Berlin: Walter de Grayer, 1995).
6 О "Мюнхенском Расколе" см.: Ekkehard Mai, "Akademie, Sezession und Avantgarde — Munchen um 1900", in Thomas Zacharias, ed., Die Munchener Kunstakademie zwischen Aufklarung und Romantik: Ein Beitrag zur Kunst-theorie und Kunstpolitik unter Max I. Joseph, Miscellanea Bavarica Mona-censia, no. 123, eds. Karl Bosl and Richard Bauer (Munich: Stadtarchiv Munchen, 1984); атакжеМапаМаке1а, Tlie Munich Secession; Art and Artists in Turn-of-the-Century Munich (Princeton: Princeton University Press, 1990).
7 CM. Edwin Becker, Franz von Stuck, 1863-1928: Eros and Pathos (Amsterdam: Van Gogh Museum, 1995).
8 По поводу характерной для fm-de-siecle [Рубеж веков, (фр.) — Прим. перев.] религиозной образности см.: Friedrich Gross, Jesus, Luther, und der Papst im Bilderkampf 1871 bis 1918, Zur Malereigeschichte der Ka-iserzeit (Marburg, 1989).
9 "To змея заползает в рот, то она выступает в роли змея грехопадения или в вариациях Франца Штука, змеиные образы которого носят многозначительные наименования: "Порок, Грех и Сладострастие". Настроение этих картин выражает неподражаемую смесь сладострастия и страха, конечно гораздо грубее, нежели прелестное стихотворение Мёрике ["Песнь девы о первой любви"]". C.G.Jung, Psychology of the Unconscious: A Study of the Transformations and Symbolisms of the Libido, trans. Beatrice M. Hinkle (New York: Moffat, Yard, 1916), 10-11. Русск. перев. дан по изд.: К.Г.Юнг, "Либидо, его метаморфозы и символы". — Спб., 1994. — стр.24.
10 См. MDR, 112-49.
11 Eugen Bleuler, "Die Prognose der Dementia Praecox — Schizophrenien -gruppe", Allegemeine Zeitschrift fur Psychiatrie 65 (190 : 436-64; Eugen Bleuler, Dementia Praecox oder die Gruppe der Schizophrenien (Leipzig: Franz Deuticke, 1911). Английский перевод статьи Блейлера 1908-го г. можно найти в: J.Cutting and M.Shepvherd, eds., The Clinical Roots of the Schizophrenia Concept: Translations of Seminal European Contributions on Schizophrenia (Cambridge: Cambridge University Press, 1987).
12 MDR, 112 (русск. перевод дан с учетом указанного издания — с.120).
13 Richard W. Semon, Die Mneme ah erhaltendes Prinzip im Wechsel des organischen Geschehens (Leipzig: Engelmann, 1904). Richard W. Semon, Die mnemischen Empfindungen (Leipzig: Engelmann, 1909). О его жизни и работе см.: Daniel Schachter, Stranger Behind Иге Engram (Hillsdale, N.J.: Lawrence Erlbaum, 1982); Daniel Schachter, J.E.Eich, E.Tulving, "Richard Semon's Theory of Memory", Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior 17 (197 : 721-43."
14 Ewald Hering, "Uber das Gedachtnissalseineallgemeine Function der orga-
nisirten Materie", Almanack der kaiserlicheneten Akademie der Wissensc-haften (Vienna) 20 (1870): 253-78.
15 CM. CW 2. См. также: William McGuire, "Jung's Complex Reactions (1907):
Word Association Experiments Performed by Binswanger", Spring (1984): 1-34. Относительно интеллектуальных предпосылок словесно-ассоциативных исследований см.: Marielene Putscher, "Stoning der Erinnerung: Die Assoziation in Neurologie (S.Freud) und Psychiatrie (C.Jung 1904/05)", in Gunter Mann and Rolf Winau, eds., Medizin, Naturwissenschaft, Technik und das Zweite Kaiserreich. Studien zur Medizingesckichte des 19-Jahrhun-derts, vol. 8 (Gottingen: VandenhoeckandRuprecht, 1977).
16 По поводу формального одобрения, полученного Юнгом от Блейлера, см.: H.R.Wilhelm, "Carl Gustav Jung: Promotionsakten. Dokumente aus dem Staatsarchiv des Kan tons Zurich", Sudhoffs Archiv zur Wissenschaf-tsgeschichte 79 (1995), 231-33. Об истории французской психиатрической школы диссоцианистов см.: Henri Ellenberger, The Discovery of the Unconscious (New York: Basic Books, 1970).
17 C.G.Jung, "On the Psychology and Pathology of So-Called Occult Pheno-
mena [1902]", trans. M.D.Eder, in Constance Long, ed., Collected Papers on Analytical Psychology (New York: Moffat, Yard; London: Bailliere, Tindall and Cox, 1916), 69. Я пользовался тем экземпляром данной работы, который некогда принадлежал Иоганну Кацу — члену юнгов-ского кружка в Цюрихе в годы Первой мировой войны.
18 Ibid., 69-70.
19 Theodore Flournoy, Des Indes a la Planete Mars: Etude sur un cas de somnambulisme avec glossolalie (Paris, 1899). Первым английским изданием (с сокращениями) было: From India to the Planet Mars: A Study of a Case of Somnambulism with Glossolalia, trans. Daniel Vermilye (New York: Harper and Brothers, 1900). Немецкое издание появилось в 1914 г. в анонимном переводе.
20 См.: Robert Baker, Hidden Memories: Voices and Visions from Within (Buffalo: Prometheus Books, 1992); Elizabeth Loftus and Katherine Ket-cham, The Myth of Repressed Memory: False Memories and Allegations of Sexual Abuse (New York: St.Martin's, 1994); Frederick Crews et al., The Memory Wars: Freud's Legacy in Dispute (New York: NYREV, 1995). Современные исследования криптомнезии учеными-когнитолога-ми входят в качестве составляющей части в изучение более широкого феномена имплицитной памяти. См. Daniel Schacter, "Implicit Memory: History and Current Status", Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory and Cognition 13 (1987): 501-18; Daniel Schacter, "Memory Distortion: History and Current Status", in D.L.Schacter, J.T.Coyle, C.D.Fischbach, M.M.Mesulam, and L.E.Sullivan, Memory, Distortion: How Minds, Brains and Societies Reconstruct the Past (Cambridge, Mass., Harvard University Press, 1995); Daniel Schacter, Searching for Memory: The Brain, the Mind, and the Past (New York: Basic Books, 1996).
21 Насчет этого см.: Richard Noll, "Max Nordau's Degeneration, C.G.Jung's
Taint", Spring 55 (1995): 67-79.
22 Генри Элленбергер сообщает о существовании трех писем Юнга к Хелли,
написанных в период с ноября 1902 г. по январь 1903 г. и обнародованных Стефани Замстейн-Прейсверк, без указания при этом их нынешнего местонахождения. См.: Henri Ellenberger, "C.G.Jung and the Story of Helene Preiswerk: A Critical Study with New Documents [1991]", in Mark Micale, ed., Beyond the Unconscious: Essays of Henri Ellenberger in the History of Psychiatry (Princeton: Princeton University Press, 1993), 303.
23 Jung, "Cryptomnesia [1905]", CW\.
24 Юнг встретился с Райном лишь однажды — в Нью-Йорке в октябре
1937 г. См.: William Sloane, "Jung and Rhine: A Letter by William Slo-ane", in Quadrant 8 (Winter 1875): 73-78. На счет Райна см.: Denis Brian, The Enchanted Voyager: The Life of J.B.Rhine (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1982). Относительно истории парапсихологических исследований см.: Seymour Mauskopf and Michael McVaugh, The Elusive Science: Origins of Experimental Psychical Research (Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1980).
25 Jung, "Cryptomnesia".
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Религию может сменить только религия
Из всех замечательных людей, которых Юнг повстречал за годы своей работы в Бургхельцли, никто не был с ним связан так тесно, как Зигмунд Фрейд. Юнг узнал о его работе вскоре после своего прибытия в Бургхельцли в 1900 г. Он прочитал "Толкование сновидений" Фрейда в первый же год своего пребывания там, но заявил, что книгу он не понял1. В 1904 г. он столкнулся с новой пациенткой, страдающей истерией (молодой еврейкой из России по имени Сабина Шпильрейн), и начал экспериментировать с методами "психоанализа" в том виде, в котором он их понял по фрейдовским описаниям. 25 сентября 1905 г. он написал Фрейду свое первое письмо с изложением случая данной пациентки и предложением заняться ее дальнейшим лечением. Мать пациентки так и не передала это письмо Фрейду2. Первый официальный письменный контакт между этими двумя людьми состоялся в 1906 г., а встретились они впервые в квартире Фрейда в Вене 3 марта 1907 г. В январе 1913 г. они обменялись письмами, в которых выразили согласие прекратить личные взаимоотношения.
Одной из известнейших историй двадцатого века является мифический рассказ о Фрейде и Юнге. Большинство людей знает по крайней мере его подлинную структуру: что Фрейд и Юнг были известными психоаналитиками; что Фрейд, отец психоанализа, помазал Юнга на царствие как своего очевидного наследника; что Юнг, по всей вероятности, как неблагодарный сын, отверг своего ментора и после ужасного конфликта пошел своим собственным путем. Юнгианцы переделывают эту историю, заявляя о том, что Юнг не мог принять фрейдовскую исключительно сексуальную теорию жизни и порвал с ним дабы создать теорию, которая принимала бы во внимание принципиальную религиозную или духовную природу людей. Для тех, кто был склонен к тому взгляду на историю, который сформировали последователи Фрейда, юнговский уход был настоящим отступничеством, отрицанием психоаналитической науки, сопровождавшимся скатыванием Юнга к нарциссизму, психозу, мистицизму и антисемитизму. В обеих этих версиях имеются элементы истины.
Здесь нет возможности вынести окончательный вердикт по поводу мифа "Фрейд-Юнг". Эти отношения обсуждались в таком огромном количестве книг и обычно со столь явным оттенком личной пристрастности, что я даже не решусь начинать обзор точек зрения и отсеивать свидетельства за и против той или иной аргументации. Мой личный идиосинкразический взгляд на миф о Фрейде и Юнге таков: я уверен, что настало время перешагнуть через этот важный, но весьма ограниченный интеллектуальный контекст и освободить двух этих людей от обязанности быть в истории постоянно вместе. Я уверен, что этот подход особенно важен для понимания Юнга. Его психоаналитические годы лучше всего рассматривать как переходный период, а не как основной источник его позднейших идей (как ошибочно считали многие). Период с 1907 по 1913 гг. был промежуточным эпизодом, за время которого проблемы, интересовавшие его до знакомства с Фрейдом, были наспех синкретизированы с психоаналитической мыслью. После 1913 г. эти проблемы пробудились с новой силой, в результате чего появились теории, благодаря которым Юнг наиболее известен; это теории психологических типов (1913, 1921), коллективного бессознательного (1916), его "доминант" (1916-1917) или "архетипов" (1919) и индивидуации (1916).
Раз в юнговской жизни этот период символизирует переход, то и в данной главе мы временно прервем нарративную историю с тем, чтобы сосредоточиться на факторах, важных лишь с точки зрения последующей карьеры Юнга.
Я уверен, что на первых порах фрейдовский психоанализ привлекал Юнга своей клинической полезностью. Но после встречи с самим Фрейдом, после выступлений в защиту его самого и дела психоанализа на профессиональных конференциях в те времена, когда фрейдовские сексуальные теории воспринимались с огромным скептицизмом, Юнг почувствовал, что психоанализ начинает претендовать на роль Weltanschauung или тотального мировоззрения. Фрейд предлагал ключи, открывавшие не только тайны психопатологии, но и человеческой личности, культуры и истории, и даже жизни как таковой. В свои последние годы в психоаналитическом движении Юнг, как и многие другие, начал воспринимать психоанализ как мощный двигатель для социальных перемен и культурной ревитализации находящегося на рубеже веков (fin-de-siecle) мира вырождения и упадка. Я считаю, что данная интерпретация психоаналитического движения наилучшим образом отражает его подлинное историческое значение в двадцатом веке. Юнг, однако, не мог смириться с имевшейся в нем тенденцией к секуляризации и в рамках психоаналитического движения он за короткое время узрел научную религию будущего.
В присутствии гениев
В течении всей своей жизни — в автобиографических заметках, на семинарах и лекциях, а также в интервью, записанных в пятидесятые годы на кинопленку, — Юнг неизменно признавал величие Фрейда. По многим аспектам Фрейд представлял собой первое столкновение Юнга с кем-то таким, кого он считал живым гением. Тут существуют очевидные параллели со взаимоотношениями Фридриха Ницше с Рихардом Вагнером. В присутствии гениев они оба — и Ницше и Юнг — пристально наблюдали, впитывали и подражали. Гениям традиционно свойственны непостоянство и переменчивость, а после регулярного воздействия со стороны гения и его вечно меняющихся взглядов, сияние божества вскоре меркнет. Именно регулярные личные контакты с Вагнером, достигшие апогея в атмосфере культа воодушевляемого своим окружением Мейстера, заставили Ницше покинуть его с чувством неприязни. В случае с Юнгом, в 1907 и 1908 гг. контактировавшим с Фрейдом лишь периодически, тех семи недель, которые он провел с Фрейдом, путешествуя вместе с ним в Америку и обратно осенью 1909 г., оказалось достаточно для того, чтобы почитание венского мудреца начало терять для него свою прелесть3. И, разумеется, как только он почувствовал искру гения в самом себе, отпала всякая нужда оставаться в учениках.
Что привлекало Юнга к Фрейду и его идеям в течении восьми лет и вызывало у него такое рвение? Помимо его тяготения к харизме Фрейда как гения, тут может быть еще несколько альтернатив, которые редко обсуждаются.
Юнг был заинтригован терапевтическими возможностями психоаналитического метода. Психоанализ стал путем, идя которым можно было обойти или преодолеть стигматы наследственного вырождения у его стационарных пациентов и у него самого. (Он сообщил в MDR, что в первые годы своей работы в Бургхельцли он тайно вел статистику "наследственности" у своих коллег, включая, разумеется, и распространение истерии в своей собственной семье, с целью понять "психиатрическую ментальность"4.
Как отметил историк психиатрии Гилман, Фрейд в своих теориях "отверг модель вырождения"5. Юнг хорошо осознавал данное преимущество фрейдовской теории: она перемещала акцент с наследственных биологических факторов (таких как вырождение) на факторы психологические. Благодаря этому "плохая кровь" в семье больше не обрекала отдельного ее представителя на пожизненные страдания и болезни. По сути, психоаналитическое лечение обещало облегчение и обновление. Это делало психоанализ особо привлекательным для тех, кто считался "запятнанным" своей национальностью, например, для евреев.
Клиника Бургхельцли, как и другие психиатрические лечебницы и тогда, и теперь, была тем местом, где в подавляющем большинстве случаев требовался постоянный уход и наблюдение без надежд на какое-либо улучшение. Хотя с прогрессом в психофармакологии условия несколько улучшились, в дни Юнга большая часть времени все еще уходила на постановку диагноза, а не на само лечение, ибо методы последнего были крайне неэффективны. Как штатный врач клиники, Юнг предписывал такие методы лечения, как длительные ванны, электротерапия, трудовая терапия, опиаты* ( Препараты, содержащие опиум — Прим. перев.) и барбитураты. Порой требовались средства физического сдерживания, например, пациентов заворачивали во влажные простыни, засовывали кисти их рук в муфты или руки целиком — в смирительные рубашки.
На рубеже столетий подобные лечебницы были самыми настоящими музеями человеческого вырождения. Заявления Фрейда о терапевтическом успехе его психоаналитического метода, должно быть, воспринимались сочувствующими своим пациентам врачами (такими, например, как Юнг, который чувствовал себя таким же заточенным в отдаленные палаты приюта, как и его пациенты) как луч надежды. Юнг в наибольшей степени запомнился своими склонностями к философствованию и теоретизированию, но очень часто забывается, как важно было для него найти этим идеям практическое приложение в виде психотерапевтического вмешательства. Все, что подавало хоть какую-то надежду на излечение от составлявшего сферу его клинического интереса заболевания dementia ргаесох (определявшегося как прогрессирующее дегенеративное расстройство)6, рассматривалось с величайшей серьезностью.
Интересен тот факт, что в 1904 и 1905 гг., когда Юнг экспериментировал с психоанализом на своей пациентке, ставшей впоследствии его любовницей, в сочинениях самого Фрейда было очень мало информации о том, как же именно это делать. Юнгу и его коллегам приходилось вычитывать между строк нечто такое, что позволило бы им применить на практике свою версию того метода, к созданию которого еще только приближался находившийся в Вене Фрейд. С самого начала этот метод казался до конца понятным только его создателю. Блейлер и его штатные работники чувствовали себя все более заинтригованными. В 1904 они начали переписку с Фрейдом, часто советуясь с ним на счет того, как лечить того или иного пациента. Этим они лишь способствовали психоанализу и его первооткрывателю.
От медицинского лечения к культурному движению
Поначалу Фрейд задумывал психоанализ как новую форму медицинского лечения и обещал лучшее существование (свободу от симптомов и самопознание) тем, кто успешно прошел анализ. Ключом к подобной ревитализации был свободный доступ к памяти, в том числе и инфантильной, сексуальной, и, прежде всего, личной. Истерики, как утверждали Фрейд и его наставник Йозеф Брейер в их совместной книге 1895-го года "Исследование истерии", страдают от "воспоминаний"7. Психоанализ, в том виде, в котором Фрейд начал его развивать с 1896 г., предоставлял магический справочник для обуздания силы таких аффективно заряженных воспоминаний после того, как они освобождались от своих бессознательных цепей.
Фрейд столь сильно вознесся в двадцатом веке, что мы порой склонны забывать, сколь малой известностью он пользовался в начале своей карьеры. До Первой мировой войны средний статистический гражданин Австро-Венгерской империи, вероятно, даже не знал его имени. (В сегодняшней Австрии его изображение имеется на денежных купюрах.) Вплоть до 1902 г. Фрейд по большей части работал в "царственном уединении" и, по сути, сам и был психоаналитическим движением. В том решающем году четверо венских врачей (большинство из которых были терапевтами) еврейской национальности встретились у Фрейда в квартире, где потом в среду по вечерам стали проводиться знаменитые заседания Венского психологического общества. Этими врачами были: Альфред Адлер, Вильгельм Штекель, Макс Каган и Рудольф Райтлер. К тому времени, когда Фрейд с Юнгом начали свою переписку, количество членов общества выросло до семнадцати. Еще через два года(в 1908 г.) сорок участников из шести стран посетили первый конгресс Международной психоаналитической ассоциации в Зальцбурге.
Приход швейцарского контингента из Бургхельцли легитимировал психоаналитическое движение в масштабах Европы. Тот факт, что психоанализ, рассматривавшийся до тех пор как чисто еврейское событие, привлек внимание Блейлера и его шатата, состоявшего преимущественно из швейцарцев-христиан, был большой удачей для Фрейда и расширил его влияние.
Юнг был главным организатором движения, а когда в 1910 г. была основана Международная психоаналитическая ассоциация, он стал ее первым президентом. В психоанализе его по всей видимости привлекала возможность быть агентом культурной ревитализации посредством развития таких основных ницшеанских тем как обнажение, разрывание цепей, иррациональность и сексуальность. И в этом он был не одинок.
Человеком, ознаменовавшим превращение психоаналитического движения в мировоззрение, был коллега Юнга по Бургхельцли Франц Риклин. В 1908 г. в публикации, которая также была представлена им на конгрессе в Зальцбурге, Риклин использовал психоаналитическую теорию для интерпретации сказочных историй8. Примечательно, что в данном случае анализ впервые был сосредоточен не на материале пациента. Вскоре появились другие книги, в которых анализировались вагнеровские оперы, мифы, легенды, художники и их картины и т.д. Претензии психоанализа на научность основывались на применении метода в клинических условиях, где аналитические гипотезы могли быть проверены на свободных ассоциациях живых людей. Когда же теория начала прилагаться к сказочным историям и другим произведениям культуры, психоанализ тут же превратился в мировоззрение, с помощью которого может быть понята вся человеческая история. Искусство, религия и музыка, точно так же как до этого свободные ассоциации пациента в ходе анализа, стали продуктами бессознательного и, соответственно, удобным объектом для истолкования. С этого момента все большее число представителей гуманитарных наук начали проявлять к психоанализу активный интерес, чем создали ему привлекательный имидж в глазах литераторов и художников, включая таких людей, как Лу Андреас-Саломе, которая навсегда стала другом Фрейда.
Безусловно, основной проблемой данного приложения психоаналитической теории была безответность инертного материала. Клинические гипотезы не поддавались проверке, как это было в случае с двухсторонним взаимодействием между аналитиком и пациентом. У произведения искусства, сказочной истории, героического мифа или вагнеровской оперы было лишь новое, "подлинное" значение, найденное в нем, написавшим об этом, аналитиком. Любые претензии на верифицируемость психоаналитических суждений рассыпались в прах. В связи с подобными затруднениями такие современные критики психоанализа как Фредерик Круз могут с полным правом утверждать, что психоанализ создал больше прихожан, чем приходов.
Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 48; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!