Военная экстрасенсорика: Запад 18 страница
А пока скажу, что брифинг прошел исключительно успешно и послужил основой хороших рабочих отношений, а в дальнейшем и дружбы. Сенатор сказал, что он дополнительно ассигнует 6 миллионов долларов для нашей программы, но при условии, если выделенная сумма не будет тратиться в течение 9 месяцев. А в это время наши текущие реально доступные контрактные фонды исчерпывались гораздо раньше.
Я пошел к своему начальству с просьбой, чтобы Институт платил нашим людям зарплату в тот девятимесячный промежуток времени, пока мы не сможем пустить в оборот обещанные 6 миллионов долларов. Мораль сей басни такова: никогда не зли своего босса. Несмотря на то, что перспектива получения 6 миллионов долларов была очень заманчива для Института, мой запрос остался без ответа. Так что в сентябре 1989 года экстрасенсорная программа «Звёздные Врата» в Международном Стэнфордском Исследовательском Институте была вынуждена закрыться из-за отсутствия финансирования.[32]
**
Как всё это повлияло на меня? Некоторые моменты очевидны. Я научился быть системным руководителем, у которого в наличии не только существенные бюджетные ассигнования, но и группа ярких личностей, имеющих своё оригинальное мнение обо всём. Но, вероятно, нечто более важное произошло со мной и моим мировоззрением. Я понял, что нельзя автоматически ставить знак равенства между материей и сознанием. Благодаря проведённым исследованиям и, возможно, моей эмоциональной связи с Индией, мой взгляд на природу сознания стал таков: разум и тело – разные вещи.
|
|
|
Если говорить более технически, моя точка зрения заключается в том, что наш богатый внутренний субъективный мир представляет собой так называемое вторичное возникающее свойство[33] огромного количества нейронов в нашем мозгу и ещё большего количества их взаимосвязей. К этому взгляду я пришёл, базируясь на фактах, собственном опыте и многочисленных данных, накопленных в результате проведённых исследований. Хотя надо сказать, что этот редукционистский материалистический взгляд в настоящее время поддерживается совсем небольшой группой исследователей, изучающих ЭСВ.
В связи с этим мне вспоминается смешной случай. В один из моих многочисленных приездов в Москву я сидел с тремя своими русскими соавторами по этой книге и другими людьми, которые принимали нас в своём офисе. Там находился и генерал Николай Шам, бывший заместитель председателя КГБ, который написал предисловие к этой книге. В комнате было 7 человек, и все, кроме меня, были в своё время членами коммунистической партии, что официально предполагало твёрдый атеизм и материализм. Мы говорили о природе сознания, и вдруг в процессе беседы выяснилось, что среди присутствующих есть только один-единственный материалист-атеист. И этим человеком был… я, американец! Все остальные оказались твёрдыми идеалистами и теистами. Мы долго смеялись по поводу очевидной иронии ситуации.
|
|
|
В данной главе я коснулся только одной из сторон проекта Звёздные Врата. Однако есть и другая часть – история о том, что происходило внутри экстрасенсорной разведывательной группы в форте Мид в штате Мэриленд. Её успехи, провалы и мои мысли по поводу неудач этой программы – в следующей главе.
Глава 6
За и против
американской военной экстрасенсорной программы
Эдвин Мэй
В предыдущей главе я в основном сосредоточился на том, что происходило в программе «Звёздные Врата» в Международном Стэнфордском Исследовательском Институте – организации гражданской, «внешней», хотя и работающей по военным контрактам. Здесь же мы обсудим за и против «внутреннего» использования ЭСВ в среде военного и разведывательного сообщества.
Сразу же перейдём к сути вопроса. Была ли необходима программа «внутреннего» использования ЭСВ, и действительно ли эта программа была эффективна? Вопрос кажется простым, но ответ на него довольно-таки сложен. Думаю, если пришлось бы делать это заново в том же ключе, я бы не учреждал такого подразделения. С другой стороны, там было достигнуто несколько исключительных успехов, несмотря на многочисленные мелкие административные, научные и личные проблемы. Ещё одним бесспорным показателем успеха служит долгосрочность работы этого внутреннего разведывательного подразделения: оно существовало с 1978 года вплоть до полной ликвидации программы в 1995 году. Можно легко критиковать некомпетентность правительства и высказывать разные предположения, почему программа продержалась так долго, но на нашей стороне есть множество влиятельных голосов, подтверждающих большое значение этого подразделения.
|
|
|
Как я уже упоминал выше, до 1978 года ответственность за осуществление экстрасенсорной разведывательной программы была полностью возложена на SRI. И хотя в те ранние годы на эту исследовательскую деятельность было ассигновано очень мало средств, мы провели важную оценку поступающей из-за рубежа информации.
К примеру, профессор И. М. Коган, серьёзный, признанный в Советском Союзе теоретик в области информации, в 1971 году написал статью под названием «Возможна ли телепатия?» Эту статью передало нам Подразделение по Иностранным Технологиям авиабазы Райт-Паттерсон в штате Огайо. В статье Коган предположил, что ЭСВ работает подобно тому, как в радио взаимодействует пара передатчик/приёмник. «Передатчик» – человек, обладающий экстрасенсорными способностями – во время телепатического эксперимента думает о цели, и его мозг излучает радиоволны, которые принимаются мозгом другого экстрасенса – телепатического «приемника». Мы решили проверить идею Когана, для чего начали работать под пятисотфутовой толщей морских глубин, используя её как щит от излучаемых мозгом радиоволн. Эти эксперименты по дальновидению проводились нами в рамках проекта Стефана Шварца «Глубокий Поиск» (группа Мёбиус, Лос-Анджелес) и показали, что идея Когана была ошибочной.[34]
|
|
|
Хотя программа в Стэнфордском Институте была в высшей степени секретной, тем не менее, информация о ней медленно, но верно начала распространяться внутри разведывательного сообщества. У многих стала возникать идея, показавшаяся интересной: если вдруг перед разведкой встанут серьёзные проблемы, которые невозможно будет разрешить с помощью традиционных методов сбора данных, почему бы в знак отчаяния не попытаться привлечь этих «психов» – экстрасенсов из Калифорнии? К счастью для нас и для ЭСВ как академической дисциплины, доля удачных попыток в экстрасенсорных исследованиях, хотя и не слишком большая, но была вполне достаточной, чтобы помочь разрешить несколько этих, объявленных неразрешимыми проблем.
Однако, вскоре и спонсорам, и нам в SRI стало ясно, что здесь надвигается долгосрочная проблема. Продолжать сбор разведывательных данных экстрасенсорными средствами, полагаясь на маленькую группку экстрасенсов, мы просто не могли.
Есть два очевидных решения этой проблемы. Один – найти людей с некоторыми врождёнными способностями к ЭСВ, обучить их, натренировать и сделать профессионалами. Такое сплошь и рядом случается в спорте: вербовщик видит молодого человека, который, к примеру, хорошо играет в гольф, и приглашает его в лагерь гольфа. Если этот молодой человек показывает заметные успехи в игре, ему могут предоставить профессионального тренера, который будет работать с ним индивидуально. В конечном итоге мы получаем Профессионала. Так почему бы не последовать этим же самым путем в подготовке экспертов по дальновидению?
Можно выделить два основных вопроса на пути к этому: как найти людей с врожденными способностями, и как потом тренировать их, чтобы эти экстрасенсорные навыки развить и усовершенствовать? Не ошибусь, если скажу, что эти две проблемы мучили команду наших исследователей больше, чем какие-либо другие вопросы на протяжении всей истории работы американского правительства с экстрасенсорикой.
Как описали в своей книге «Досягаемость Ума» Путофф и Тарг, в начале действия ЭСВ-программы в Стэнфордском Институте были потрачены существенные ресурсы для всестороннего исследования группы людей-экстрасенсов, чтобы определить, что же делает их особенными? Хотите, я сведу все их длительные исследования в короткий ответ? – НИЧЕГО!
Ну, была у них отмечена тенденция к незначительному повышению уровня интеллекта по сравнению со среднестатистическим человеком, но это можно было списать на процесс отбора, а не считать показателем врожденных способностей к ЭСВ. Фактически, за всё время осуществления программы (а длилась она 20 лет), мы так толком и не ответили на этот вопрос. Наши отчеты о научно-исследовательской работе сначала в Стэнфордском Институте и позже в Международной Корпорации Прикладных Наук были полны попыток выделить какой-нибудь внешний фактор, который можно было бы соотнести со способностью человека к ЭСВ. В течение длительного времени мы отслеживали поведенческие особенности людей, имеющих выраженные экстрасенсорные способности, фиксируя, что физически делает этот человек во время сеансов по ЭСВ и какое поведение способствует успешному восприятию, а какое нет. Мы также исследовали нейропсихологические и психологические особенности их индивидуальности и даже восприимчивость к гипнозу, но в конечном итоге нам так и не удалось определить тип человека-экстрасенса.
Потерпев в этом фиаско, мы не смогли найти лучшей формулы, чем следующая: если вы хотите найти экстрасенсов, вам следует попросить большую группу людей попробовать быть ими, и уже из неё отобрать тех, кто на самом деле является таковым. Как раз одной из задач, поставленных перед нами правительством, было просеивание большого количества людей через сито экспериментов по обнаружению способностей к экстрасенсорному восприятию. Таким образом, Армия хотела, чтобы мы изучили, как обучить «среднего» ЭСВ солдата.
В число этих претендентов входили работники SRI всех ранжиров и мастей, группа из Геологической службы США, две группы выпускников Стэнфордского Университета и эрудиты из общества МЕНСА[35] в Сан-Франциско – это организация из людей с исключительно высоким показателем интеллекта. Из почти 600 проверенных нами человек только маленькая группка соответствовала определенным критериям, предъявляемым к экстрасенсам.
Параллельно со всей этой работой артист-экстрасенс из Нью-Йорка Инго Сванн пытался создать систему тренировочных занятий по обучению дальновидению. Инго не был ученым, но обладал исключительным умом, и у меня есть только слова благодарности ему за все его усилия и прекрасную работу. Он трудился по 12-14 часов в день, проводя большую часть рабочего времени в библиотеке Стэнфордского Университета.
В течение первых лет, когда мы стали именоваться Международным Стэнфордским Исследовательским Институтом, проект финансировался ЦРУ, а затем ВВС США через Подразделение по Иностранным Технологиям авиабазы Райт-Паттерсон в штате Огайо. Чуть позже нашим проектом заинтересовались ещё два звена американской армии. Первым из них была Организация по Анализу Материальных Систем Армии США[36], которая под руководством Джона Крамара предприняла попытку учредить небольшую группу по дальновидению в армейском Арсенале Эджвуд в Мэриленде. Эта группа никогда не была официально узаконенной. Они провели несколько традиционных сессий по дальновидению в пределах нескольких километров от места проведения экспериментов. Поскольку я как аналитик участвовал в нескольких их сессиях, могу засвидетельствовать, что там было очень немного очевидных проявлений ЭСВ.
Тем временем Служба Разведки и Безопасности США стала также живо интересоваться нашей работой. Итогом стало то, что приблизительно 3000 американских разведчиков по всему миру были тщательно проверены на наличие у них ЭСВ способностей для отбора в потенциальные участники нашего проекта, который тогда назывался «Пламя Гриля»[37]. Эта проверка включала в себя основные психологические аспекты кандидата, общий интерес к теме и личную психическую уравновешенность. В конце концов, были отобраны 6 человек, им предстояло прибыть в Стэнфордский Институт для участия в процессе, который мы назвали передачей технологии. Таким образом, мы решили провести шесть сессий дальновидения с каждым из шести отобранных армейских разведчиков-кандидатов.[38]
Новый проект Стэнфордского Института был очень необычным, если не назвать его параноидальным. Каждый из шести кандидатов, приехавший в SRI для проведения сессий по дальновидению, регистрировался под именем Скотти Уайт – так звали недавно назначенного командира группы. Это обстоятельство ещё долго было предметом для шуток в SRI, особенно когда одна из дальновидящих, женщина, была зарегистрирована под этим же мужским именем! Мы с усмешкой отметили про себя, что эксперты по военной разведке были отнюдь не профессионалами, а самыми настоящими любителями. Джо Мак-Монигл рассказывал мне, что люди разведки на рабочем уровне в были такими же дилетантами, как и те, кто занимался в нашем проекте псевдобезопасностью.
Сущим бедствием было, когда эти «разведчики»-дилетанты приезжали в SRI, потому что тогда из-за возможной утечки информации люди вне программы могли узнать имена наших экстрасенсов. Большинство тайных разведывательных единиц идут на всяческие ухищрения, чтобы защитить настоящие имена агентов, вовлеченных в разведывательную деятельность. Ко всем военным единицам это должно было относиться одинаково, однако в разведывательном сообществе многие изначально воспринимали нашу программу не очень серьёзно, поскольку у нас были задействованы не «настоящие действующие агенты», а экстрасенсы. Такое отношение особенно раздражало шестёрку отобранных участников программы, особенно учитывая тот факт, что они прошли самый строгий отбор с лабораторными испытаниями и оказались весьма экстрасенсорно одаренными личностями, что является большой редкостью.
**
Приблизительно в то же самое время я заключил контракт на 495 000 долларов с подразделением, занимающимся разработкой ракетной военной техники Армии США и находящимся в Арсенале Редстоун (Хантсвилл, штат Алабама). Мы работали с Рэнди Клинтоном, высшим должностным лицом Арсенала, который, между прочим, занимал прежний офис Вернера фон Брауна, бывшего нациста, но великолепного ученого, занимавшегося ракетной техникой и стоявшего у истоков космической программы США.
В Редстоуне мне также посчастливилось изо дня в день общаться с одним из самых блестящих ученых, которых я когда-либо встречал на правительственной службе, доктором Билли Дженкинсоном. Совместными усилиями мы должны были построить двойной набор безупречно с технической точки зрения спроектированных генераторов случайных чисел, чтобы посмотреть, могли ли опубликованные ранее результаты дальновидения быть продублированы при исключительно точной их проверке в условиях строжайшего лабораторного контроля. SRI внёс успешный вклад свой со своей стороны, но армейская группа так никогда и не построила свою систему. Согласно условиям этого контракта, доктор Дженкинс должен был провести брифинг по вопросу развития проекта и дать его оценку. Так как это было ещё в те времена, когда о персональных компьютерах лишь мечтали, доктор Дженкинс пошел в свой армейский отдел графических работ и сказал, что ему нужен титульный слайд для предстоящей презентации по проекту «Пламя Гриля». Он объяснил художникам, что проект предусматривает использование дальновидения, и в общих чертах рассказал о самом проекте. На рисунке 4 цветной вкладки вы можете увидеть то, что армейские художники удосужились предложить в качестве титульного слайда проекта! К счастью для всех заинтересованных, доктор Дженкинс показал мне этот слайд до своей презентации, и я смог убедить его не использовать этот рисунок.
**
Было ли создание своей собственной оперативной экстрасенсорной разведывательной единицы неплохой идеей для армии? И тогда, и теперь мой ответ – нет, если организовывать дело так, как это было сделано в 1978 году. Всё складывалось так, что эта затея не могла не закончиться тем, чем она закончилась – полным провалом. Ретроспективно оценивая ситуацию того времени, можно сказать, что относительно сеансов дальновидения отсутствовали чёткие научные критерии и к ним не было серьёзного отношения. Ни политические, ни социальные, ни военный структуры, внутри которых должна была действовать эта единица, не были готовы взаимодействовать с ней.
Но прежде чем мы поговорим об успехах и провалах этой программы, необходимо определить, что обозначают эти понятия в разведывательном окружении. Не будет преувеличением сказать, что мы разрабатывали новый инструмент для разведывательного сообщества. Но, в отличие от академических тестов, где сравнительно легко оценить показатели и характеристики исследования, оценка разведывательных данных весьма проблематична. Покажу это на примере.
Сбор разведданных в общем и целом страдает от одной главной проблемы, и проблема эта в том, что качество данных часто не связано с их разведывательной ценностью. Давайте исследуем гипотетическую ситуацию. Предположим, что со спутника-шпиона получена чёткая, высокого разрешения фотография нового советского танка. Представьте, что мы получили возможность изучить мельчайшие детали танка, даже смогли сосчитать заклепки в его броне. Что тут скажешь – достоверные данные. Но тут некая специальная оперативная группа, захватывает один из этих танков и доставляет его на свою базу. Таким образом, всё, что можно было узнать об этом танке, уже известно. Так что эти очень высококачественные спутниковые данные, с точки зрения разведывательной ценности, ничего не стоят.
Или обратный пример. Предположим, фотография с высоким разрешением, полученная со спутника, сделана во время смерча и показывает очень туманный контур, который с трудом можно идентифицировать. Но аналитик, который обрабатывает полученную информацию, до этого системно и кропотливо работал над этой проблемой, изучая её со всех сторон. Вид этого расплывчатого изображения наталкивает его на перепроверку некоторых других данных, в результате чего давнишняя проблема получает своё разрешение при помощи нечёткой фотографии. Данный гипотетический пример наглядно показывает, как порой низкокачественные данные могут иметь очень большую ценность в сборе информации.
Определение качества информации по качеству полученных данных – общая проблема, которая в равной степени относится и к экстрасенсорным источникам получения данных. Это хорошо иллюстрируется собственным анализом ЦРУ.
По поручению Конгресса США в 1995 году ЦРУ должно было провести 20-летний ретроспективный обзор программы Звёздные Врата и сообщать о результатах Конгрессу. В 2000 году, когда были рассекречены многие документы проекта «Звёздные Врата», ЦРУ издало отчёт под названием «Итоговый доклад: Звёздные Врата. Оперативные задачи и оценка», в котором провело детальный анализ 40 операций, связанных с аномальным восприятием. Позволю себе цитату из этого документа:
«С начала 1986 года до первого квартала финансового 1995 года перед экстрасенсорной программой Министерства Обороны США оперативными военными организациями было поставлено более 200 задач, требующих применения дальновидения (RV), с целью получения информации, недоступной для других источников. Оперативные задания включали в себя "цели", идентифицированные как можно более неопределённо, чтобы невозможно было просчитать желаемый ответ.
В 1994 году отдел Разведывательного Управления Министерства Обороны США, отвечающий за программу "Звёздные Врата", разработал методологию для числовых оценок ценности и точности разведданных, получаемых в ходе осуществления программы "Звёздные Врата". К 1 мая 1995 года перед тремя участвующими в программе людьми, обладающими даром дальновидения, было поставлено сорок задач от пяти оперативных структур. Обычно, если ставились задачи по дальновидению, то каждой задачей занимались, по крайней мере, два экстрасенса, обладающих даром дальновидения».
Данные, полученные в результате решения этих 40 задач, были оценены не членами нашей команды аномального познания, а организацией, поставившей эти задачи, по двум отдельным критериям измерениям, как показано в таблице 1.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 92; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!