БРОШЕННОЕ СУДНО И МЕРТВОЕ МОРЕ 27 страница
Кто-то звал его, но голос, казалось, шел откуда-то издалека. Он был каким-то глухим и неестественным. Сольц пытался освободиться, но все было тщетно. Он буквально увяз в медузе. Огромные волны конвульсивной боли нахлынули ему на ноги, на живот, а потом на руки и плечи, пока он царапался и отбивался, пытаясь вырваться на волю.
- А-а-а-а-а! - Он втянул в себя воздух и тут же поперхнулся от воды. - Помогите мне! Помогите мнеееее!
Он рвал плавательные пузыри и царапал купол медузы.
Брыкался и отбивался от извивающихся ядовитых кнутов, но запутывался еще сильнее. Все тело пронзала ослепляющая боль, в голове гудело.
Он слышал какие-то крики, вопли, визги.
Но разобрать их было сложно из-за его собственных криков, слабеющих и отдающихся эхом, как в пустой комнате. Боль была нереальной и всеобъемлющей. Затмила собой все. Словно какая-то невероятная стена муки поднялась вокруг него, а он продолжал тонуть, объятый щупальцами, со ртом, полным жгучей слизи, от которой распух язык.
Он тонул, погружался в воду. И медленно, очень медленно все вокруг становилось серым. Он не видел ничего, кроме щупалец, медузы, и клочьев существа, кружащихся в потоке пузырьков. А затем все затихло. Замерло. Ни звука. Ни движения. Только успокаивающая, уютная серость, поглотившая все и вся.
Он чувствовал, что погружается все глубже.
Снова вырывается на поверхность, а затем окончательно погружается вниз.
|
|
|
В пустоту.
Люди на плоту видели все. Наблюдали, оцепенев от ужаса. Джордж увидел, как Сольц в последний раз появился на поверхности. Повязка с поврежденного глаза исчезла. Он был красным, блестящим и налитым кровью. Казалось, он смотрел прямо на него. Не отрываясь. А затем скрылся в пенящейся, грязной воде, словно умирающее солнце.
Больше Сольца они не видели.
10
Когда Сакс вернулся, Фабрини спал на своей койке. Но Кук бодрствовал. Он сидел в каюте, пытаясь собраться с мыслями, что давалось ему нелегко. Сакс вошел в дверь, его лицо было вымазано грязью, как будто он ползал в машинном отделении.
- Крайчек вернулся? - спросил Кук.
Сакс покачал головой.
- Я его не видел. Менхаус пошел его искать.
- Думаю, он найдет его.
Кук ждал от Сакса типичного ответа с гомосексуальным налетом, но его не последовало. Ни про его мать, развлекающую футбольные команды, ни про отца, трахающего свинью. Ничего подобного. Сакс просто стоял молча со странным выражением глаз.
- Нашел что-нибудь? - спросил его Кук.
- Ничего особенного. Там повсюду этот грибок. Обнаружил внизу несколько скелетов, но их владельцы давно мертвы.
Еще Сакс сказал, что нашел камбуз. Столовые приборы были грязными, но годными к использованию. Продукты давно сгнили. Мешки с мукой и сахаром заросли грибком. Та же участь постигла бочки с водой и хлеб. Но он нашел несколько запечатанных контейнеров с соленой свининой.
|
|
|
- Думаешь, она еще съедобна? - спросил его Кук.
- Вполне возможно, - ответил Сакс. - Только я не уверен, хочу ли я класть ее в рот.
- Что еще?
- Крысы.
- Крысы?
Сакс кивнул.
- Я их не видел... но слышал, как они скребутся в переборках.
Потом Сакс ушел к себе в каюту, все с тем же странным выражением глаз, и Кук понял, что что-то стряслось. Либо он видел что-то, либо сделал что-то, либо собирался что-то сделать. В любом случае, Кука это не особо волновало.
Когда Сакс ушел, он запер дверь каюты и свернулся калачиком на своей койке, предварительно найдя себе более-менее чистый матрас. Он укрылся водонепроницаемым одеялом со шлюпки и почти сразу же уснул, думая о шорохах в стенах и крысах. Ему снились призраки.
11
В течение получаса после гибели Сольца никто не проронил ни слова. Возможно, они не могли говорить из-за увиденного, а возможно, боялись собственных слов. И того, кому бы они были обращены. Того, кого бы они обвинили. Поэтому молчание, возможно, было лучшим вариантом.
Медуза исчезла вместе с Сольцем, но вскоре вернулась.
|
|
|
Она была уже не так близко от плота, но плыла чуть впереди, в том же направлении, что и они. Ее купол находился почти полностью под водой, но то и дело поднимался над поверхностью и снова погружался вниз. Но даже на таком расстоянии - футов сто, насколько позволял туман - было видно, что вода буквально кишит ее щупальцами. Извиваясь, они тянулись к плоту, проходили вокруг него, под днищем и лошадиной гривой вились позади, в мертвом потоке. Фактически, это была ловушка.
И осознавать это было почти так же болезненно, как и наблюдать гибель Сольца в объятьях морского чудовища.
Почти.
- И что теперь? - услышал Джордж собственный голос. Хотя собирался лишь мысленно задаться вопросом, как обычно бывало с ним в последнее время.
Гослинг, прищурившись, посмотрел на медузу. Она походила на гигантский пластиковый мешок для мусора. Только не гладкий и упругий, как раньше, а сдувшийся и сморщенный. Голос Джорджа не произвел эффект ни на нее, ни на ее щупальца.
- Да, - произнес Кушинг. - Что теперь?
- Будем ждать, - ответил Гослинг.
- Я уже устал ждать. Больше не могу, - сказал Джордж. Он осознавал, что Мертвое море окончательно доканывает его. Чувствовал, что съезжает с катушек. - Я больше не могу. Может, врежем по этой твари из ракетницы? Посмотрим, чувствительна ли она к боли.
|
|
|
- Зачем? Чтобы разозлить ее?
- А почему нет?
- Почему нет? Разве не видел, что она сделала с Сольцем, когда он разозлил ее? Хочешь прожечь в ней дыру, чтобы она взбесилась? Ладно, я с тобой. Только скажи, что мы будем делать, когда она бросится на нас и атакует плот? Скажи мне, умник.
Джордж почувствовал, что у него покраснели щеки.
- Значит, вы хотите трусливо сидеть здесь и ждать, когда эта тварь выберет удобный момент, чтобы нас прикончить?
- Заткнись, кретин чертов, - рявкнул на него Гослинг.
- Послушайте, вы двое, - сказал Кушинг. - Вот это ни к чему.
- Заткни хлебало, - огрызнулся Джордж. - Наш господин и повелитель хочет, чтобы мы сидели и ждали, когда то гребаное морское чудовище снова проголодается. Я ждать не собираюсь. Если нам суждено умереть, так давайте умрем же, как мужчины. Покажем этой твари, где раки зимуют.
Гослинг лишь покачал головой.
- Джордж, не будь дураком. Злить ее нет никакого смысла. Посмотрите на нее! Похоже, она сдохла. Может, это Сольц ранил ее.
- Ага, а может, она просто тянет время, ждет подходящего момента, чтобы прыгнуть на нас.
- Ты ее переоцениваешь, Джордж. Это всего лишь гребаная медуза. А ты относишься к ней, как к городскому хулигану. Это просто животное. Существо, не способное ни думать, ни строить планы. Это низшая форма жизни... она умеет лишь реагировать. Верно, Кушинг?
Тот кивнул.
- Во-во. Она просто реагирует на внешние раздражители. Не могу представить, что это разумное существо. Даже мышь, наверное, умнее.
Джордж понимал, что ведет себя нелепо, что внезапно стал самым слабым звеном. Но отступать он не хотел. Особенно сейчас.
- Откуда ты знаешь, Кушинг? Правда, откуда ты можешь это знать? Эта медуза не из тех, которые живут у нас дома. У этой совершенно другая эволюция. Возможно, она умеет думать. Возможно, умеет строить планы. И что тогда?
- Вероятно, тогда мы в заднице, Джордж, - сказал Гослинг. - Еще вопросы есть?
- Давайте успокоимся. - Кушинг перевел взгляд с одного на другого. - Расслабьтесь. Наделять медузу интеллектом довольно смелая теория, Джордж. Думаю, такое возможно, хотя вряд ли. Кто ее знает, возможно, как уже сказал Гослинг, эта тварь травмирована. И, возможно, у нее не осталось сил не то, чтобы драться... но и чтобы жить, коли на то пошло. Хотя медузы устроены совершенно иначе, чем мы. И травмирование для них и для нас означает совершенно разные вещи.
Джордж вздохнул. Они были правы. Конечно, правы.
- Черт... просто это ожидание у меня уже в печенках.
- А нам больше ничего не остается делать, - сказал Гослинг. - Кто его знает, может она просто уплывет.
- А я так не думаю, - возразил Кушинг.
И указал в сторону медузы.
Теперь другие увидели тоже. Увидели, что эта ядовитая медуза резко надулась, как воздушный шар. Поднялась из воды, украшенная венцом из водорослей. Окружающие ее пузыри тоже раздулись и стали похожи на пульсирующее ожерелье. Из воды появилось несколько мясистых, извивающихся щупалец, которые заскользили по скоплениям водорослей.
Для мертвой медузы... она выглядела слишком здоровой.
Раздувшимся купол стал круглым и упругим. Он поблескивал от грязной воды и походил издали на мокрый винил. Затем, словно услышав разговор мужчин, купол стал вспыхивать разными цветами. Сперва он окрасился в темно-фиолетовый, словно сочная слива, потом порозовел, а затем стал пурпурного цвета. На этом он не остановился. Кроваво-красный цвет портвейна сменился коралловым, а потом ослепительным неоново-желтым.
Джордж в изумлении смотрел на такую игру цветов. При других обстоятельствах эту медузу можно было бы назвать чудом природы. И показывать за деньги в каком-нибудь аквариуме. Но сейчас это была смертоносная и коварная тварь. И ему очень хотелось, чтобы какая-нибудь гигантская нога наступила на нее и раздавила. Чего, собственно, и заслуживали все подобные твари.
Но эти цвета... Джордж, конечно, не был специалистом по беспозвоночным, и его знания о поведенческих механизмах низших видов уместились бы в наперстке, и все же он был уверен, что в этих цветах было нечто большее, чем простая химическая реакция. Он не мог избавиться от мысли, что эта тварь пытается общаться с ними собственным, совершенно чуждым им способом.
Можно ли было рассматривать это изменение цвета как язык? Смешно, конечно. По крайней мере, с точки зрения людей, у которых языки выражались в устной и письменной форме, или могли передаваться в виде математических или иных символов... Но что, если? Разве эта мысль настолько абсурдна? Разве язык это не организованное, систематизированное расположение звуков, букв, или изображений, как в пиктографических алфавитах? Медуза умела воспроизводить все основные цвета и буквально сотни, если не тысячи, оттенков. Разве не мог каждый отдельный цвет отвечать за конкретную мысль, точно так же, как нарисованные на бумаге символы?
Джордж посмотрел на медузу. Посмотрел совершенно новыми глазами.
Хотя он понятия не имел, что делает, он открыл себя для нее полностью. Позволил этим цветам проникнуть в себя и почти подсознательно начал отождествлять определенные цвета с определенными мыслями. Язык цвета. Чуждая, безумная идея... но почему нет? Он наблюдал за этими цветами и чувствовал, что они тоже наблюдают за ним. И получая сообщения, посылал свои. Переводил собственные мысли в сверкающие полосы ярких цветов.
Просто уйди, ты должна уйти. Конечно, ты не хочешь причинить нам вред. Ты всего лишь защищалась от Сольца... Но ты опасна для нас, для нашего вида. Поэтому... пожалуйста... просто... уйди...
- Она погружается, - сказал Кушинг.
Медуза ушла под воду, забрав с собой свои щупальца и пузыри. Они видели ее у самой поверхности, маслянистую массу, вытягивающуюся в ширину и пульсирующую. И вдруг она направилась к плоту. И направилась очень быстро.
- Черт, - воскликнул Гослинг.
Они сгрудились в центре плота. Гигантская, жуткая медуза неслась на них сквозь студенистую воду, оставляя за собой медленную рябь. Но удара не последовало. В последний момент она нырнула и исчезла во тьме моря. Плот качнулся от вызванной ею зыби, а затем успокоился.
Какое-то время никто не шевелился.
Все ждали, что медуза атакует их снизу, наполнит плот жалящими щупальцами, но этого не произошло. Прошло пять минут, десять. Она так и не вернулась. Плот продолжал плыть, пробиваясь сквозь островки водорослей, скользя по поверхности этого протоплазменного моря.
- Надеюсь, гадина уже далеко, - произнес Кушинг.
На что Гослинг ответил:
- Давайте не будем сидеть и ждать, когда она вернется. Давайте хотя бы грести. Это пойдет нам на пользу
Кушинг и Гослинг взялись за весла, и плот двинулся дальше по темным каналам, петлявшим между наносов водорослей.
А что Джордж?
Он гадал, было ли исчезновение медузы чистым совпадением или результатом чего-то гораздо более важного.
12
- Нет, пойдем мы все, - сказал Кук. - Все до одного. Мы собираемся осмотреть корабль и сделаем это вместе.
Они стояли у своих кают, вдыхая смрад судна и ощущая на себе его зловещее бремя. Кук вызвал всех в коридор и заявил, что вовсе не рад тому, чтобы кто-то из них бродил по кораблю в одиночку.
- Хочу сказать лишь, что это старая развалина. Многие палубы прогнили. Любой из вас может провалиться, и никто об этом не узнает, - объяснил он, хотя гнилые палубы вызывали у него наименьшее опасение. - Поэтому, если хотите размять ноги, обязательно берите кого-нибудь с собой.
Фабрини не возражал, Менхаус тоже. Крайчек лишь пожал плечами. Но у Сакса предложение, конечно же, вызвало ухмылку.
- Хочешь быть большим боссом, Кук, валяй, - сказал он. - Но командовать мной ты здесь не будешь.
- Господи, Сакс, - сказал Фабрини. - Делай, что тебе говорят.
- Тебя кто спрашивает, Фабрини? Я разговариваю с Куком, большим боссом. Поэтому будь добр, иди на хрен. - Он снова повернулся к Куку. - Я буду делать то, что ты сказал, если только захочу. Но если держишь меня за пленника, подумай еще раз.
Менхаус покачал головой.
- Снова начинаешь, Сакс? Мы поверили тебе и развязали, а ты снова начинаешь?
- Заткнись, толстяк, - огрызнулся Сакс. - Я буду делать, что хочу. Вот и все. К тому же, когда меня не будет рядом, у вас с Фабрини появится время, чтобы пососаться.
- Членосос, - взревел Фабрини и двинулся на Сакса.
Но не успел он подойти, как тот отступил назад и вытащил нож. Семидюймовое лезвие выглядело острым, будто Сакс наточил его на камне.
- Не заставляй меня делать глупости, Фабрини, потому что я не хочу этого.
Фабрини вытащил свой нож, и они встали друг напротив друга, сверкая глазами.
Менхаус побледнел.
Крайчек лишь улыбнулся, полагая, что драка неизбежна.
Кук, единственный не утративший трезвость ума, встал между двух дебоширов. "Браунинг" был у него за поясом, но Кук не спешил его доставать.
- Эй, вы двое, хватит. Уберите ножи. - Он перевел взгляд с Фабрини на Сакса, барабаня пальцами по рукоятке пистолета. - Я серьезно.
Оба поняли это сразу.
Они отступили назад, ножи исчезли.
- Знаешь, Сакс, у нас здесь достаточно проблем и без твоего дерьма. Хочешь гулять по этой рухляди и свернуть себе шею? Валяй. Не велика потеря. Но если еще раз наставишь на кого-нибудь нож, богом клянусь, я завалю тебя, как бешеного пса. А если думаешь, что я шучу, если думаешь, что блефую, сделай это прямо сейчас.
Сакс облизнул губы. Было видно, что он хочет вытащить нож. Хочет показать этим придуркам из чего он сделан, но он отступил. Но отступать было не в правилах у такого парня, как Сакс. И не в его планах. Но он отступил, и это наполнило его ядом. Ядом, который он приберег на потом, когда у него появится шанс использовать его. А сейчас? Нет, это была плохая мысль. Кук убил бы его. И он знал это. Кук не блефовал.
- Ладно, - сказал Сакс, - теперь, когда мы знаем, кто главный, давайте пройдемся и посмотрим, что к чему.
Крайчек продолжал улыбаться.
- Да, ничего я так не люблю, как корабли-призраки. - Он покачал головой. - Что вы хотите найти?
- Не знаю, - ответил Менхаус. - Людей, например. Может быть.
Крайчек рассмеялся.
- Людей? Людей? Здесь никого не осталось. Нет никого уже многие годы. Что-то... что-то плохое забрало этих людей. Просочилось из темных глубин и забрало их...
- Довольно, - сказал Кук.
Старый добрый Крайчек. Он мог даже Доброго Мороженщика заставить себе вены вскрыть. Что-то... что-то плохое забрало этих людей. Просочилось из темных глубин и забрало их... Да уж, именно это все сейчас хотят слышать. Господи.
- Ну, пошли, - сказал Фабрини.
Сакс нашел бочку керосина, поэтому они заправили пару ламп и отправились на прогулку.
Их находки были вполне ожидаемыми - грибок, ржавчина, кости и мусор. Вот все, что они обнаружили за полчаса, если не считать теней или далеких шорохов.
Они позволили Саксу быть проводником, потому что тот довольно неплохо ориентировался на кораблях. Все-таки, как он напоминал им неоднократно, он служил в ВМС. Сакс любил напоминать им про места, где бывал и про то, что там делал. Кук уже не испытывал к нему такое отвращение, как в начале. Конечно же, Сакс по-прежнему поразительно напоминал ему отца. Такого же неисправимого мудака, но ему уже не хотелось его убивать. Ему было даже немного жалко этого человека. Как и всех подобных ему людей, которым приходилось скрывать свою неуверенность и страх за стеной агрессивности. И осознание этого удивило Кука. В какой-то момент времени он стал другим. Ненависть сменилась странным видом жалости. Это уже что-то, верно?
Первым делом они нанесли визит в кабинет врача.
Он был весь в грязи и паутине, повсюду валялся мусор. Со стен, словно серпантин на детских именинах, свисал грибок. Мебель и стол почти полностью сгнили, как и большинство деревянных вещей на корабле. В шкафах стояли банки и бутылки с лекарствами и химикатами. Жидкости превратились в черную жижу, а порошки затвердели, как цемент. Этикетки выцвели и стали нечитаемыми. На полках лежали полуистлевшие книги и несколько пожелтевших врачебных дипломов в пыльных стеклянных рамках.
В целом, здесь не было ничего, кроме старого хлама.
- Чувствуете, какие ужасные вещи здесь произошли? - сказал Крайчек.
- Хватит болтать ерунду, - одернул его Менхаус.
Но Крайчек был прав. Пока другие рылись в шкафах с инструментами и в ящиках с крошащейся бумагой, Кук почувствовал. Ощутил этот запах. Не просто запах древности и распада, а какие-то странные остаточные воспоминания о боли, тьме и безумии. О том, что здесь произошло. Он был уверен, что это были страшные вещи, о которых не хотелось даже думать. Он знал, что оно было здесь. То, что забрало людей, заразившихся на борту "Корсунда". Можно было почти почувствовать их медленную мучительную смерть. Ужас, испытываемый ими, когда вокруг "Циклопа" все сильнее сжимались тиски неведомого зла. Они лежали на этих столах, исторгая собственные внутренности. Их невинный разум был не в силах осознать, что есть радиоактивное заражение на самом деле.
Да, здесь было много боли. И это чувствовалось.
- Глядите-ка, - сказал Фабрини. Он водрузил на стол большой деревянный сундук, сдвинув в сторону пыльную подставку с пробирками и ящик с предметными стеклами, и опрокинув высокий, латунный, покрытый зелеными пятнами микроскоп. В свете лампы закружились хлопья пыли.
Кук стряхнул с сундука налет грязи.
Это был набор хирурга. Возможно, другие не узнали его, но Кук уже видел такие раньше. Когда еще работал на грейдере, он очень интересовался темой Гражданской войны. Часто посещал реконструкции, а особенно импровизированные военные госпитали. Полевых хирургов в основном играли люди, работавшие в реальной жизни врачами, а их оборудование относилось к 60-ым годам 19-го века.
- Это врачебный набор, - объяснил Кук. - Хирургические инструменты.
Скальпели с рукоятками из черного дерева хранились в соответствующих углублениях вместе с нитками, иголками, зондами, жгутами и особенно жутко выглядящим ножом для вскрытия. Вытащив лоток с инструментами, Кук обнаружил под ним еще один, на котором лежали медицинские пилы, артериальные зажимы, хирургические ножницы и большая, ржавая пила для ампутаций. Там были еще другие инструменты, с которыми он не был знаком.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 81; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!