Этнополитические процессы: понятие, типы и факторы

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет социальных коммуникаций

Кафедра политологии и международных отношений

Очная форма обучения

Лещевников Н.Л.

Курсовая работа

По дисциплине «Политические процессы в современной России»

на тему:

«Особенности этнополитического процесса в России »

41.03.05 Международные отношения

Профиль подготовки – Геополитические процессы и глобализация

Научный руководитель:

Канд.соц.наук, доц. каф. политологии

и международных отношений

Е.А. Михайлова

Астрахань

Содержание

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

1.1 Понятие этноса и этничности.

1.2.Этнополитические процессы: понятие, типы и факторы.

ГЛАВА 2 ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ

2.1. Специфика этнополитического пространства у финно-угорских народов.

2.2. Факторы этнополитических процессов у финно-угорских народов.

Заключение.

Список литературы..

Введение

Актуальность темы исследования. Выбранная мною тема является универсальной в исследовании этнополитических процессов регионов и народов Российской Федерации как фундамент исторически многонациональной страны, и, следовательно, одной из главных задач государственного устройства России было и остается обустройство ее народов в составе единого государства. В числе принципов федеративного устройства России — принципы равноправия и самоопределения народов в Российской Федерации. Равноправия народов проявляется в равных правах на национальное развитие, развитие национальной культуры, языка, на пользование им. Государство гарантирует всем народам нашей страны право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития. Современная общественно-политическая ситуация характеризуется сложными и неоднозначными процессами, одно из первых мест среди них занимают этнические. Этнополитический процесс в Российской Федерации протекает по-разному в зависимости от специфики сложившихся социокультурных и социально-экономических регионов страны. Концепция государственной национальной политики Российской Федерации – первый посвященный исключительно этнополитике программный документ постсоветской России. Главными проблемами этнических отношений в России, согласно этому документу, были: развитие федерализма, развитие национальных культур и языков народов РФ, политическая и правовая защита малочисленных народов и национальных групп, достижение стабильности, прочного мира на Северном Кавказе. Можно выделить четыре региона активного проявления этнополитического процесса: российский север (территория расселения финно-угорских народов), южно-сибирский район (зона политической активности якутов, тувинцев, бурят), татаро-башкирский район, северокавказский.

Степень изученности проблемы. Одним из первых среди российских исследователей, который предложил термин этнополитических процессов, был Д.В. Драгунский. В его трактовках этнополитические процессы раскрываются как процессы взаимодействий довольно больших групп населения, каждая из которых характеризуется, с одной стороны, установлено артикулированной этнической идентичностью, с иной - установленными институтами суверенитета. Распад СССР породил схожие проблемы во всех образовавшихся странах. Все новые страны оказались многоэтничными сообществами и могли построить свою государственность только путем демократического решения уже собственных «национальных вопросов», которые были переведены в разряд проблемы меньшинств. Формирование новой этнополитической парадигмы становится для Российской Федерации все более актуальной проблемой. Все более очевидной становится проблема необходимости формирования общегражданского национального самосознания населения страны, которое должно приобрести доминирующий характер по отношению к локальным этнокультурным различиям. От решения этой проблемы в не меньшей степени зависит стабилизация этнополитической обстановки, чем от достижения успехов в экономике.

Данная работа заимствует суждения таких авторов современных научных пособий и статей как: А.В. Лопарев [1], Л.А. Смагина [2], О.В. Бахлова [3], А.Е. Волкова [4], И.В. Бахлов [5], В.А. Тишков [6] , С.П. Артеев [7], а так же философов и политиков древности.

Объект исследования. Финно-угорские народы.

Предмет исследования. Этнополитические процессы у финно-угорских народов.

Цель исследования. Выявить особенности этнополитических процессов у финно-угорских народов.

Задачи:

- Дать понятие этноса и этничности;

- Дать понятие этнополитическим процессам;

- Выявить специфику этнополитического пространства у финно-угорских народов;

- Определить факторы этнополитических процессов у финно-угорских народов.

Методологическая основа темы исследования – методы анализа ситуации, наблюдение, изучение документов, сравнительный анализ, прогностические методы, построение сценариев и другие методы.

Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав, в каждой из которых по два параграфа, заключения и списка литературы.

Глава 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

1.1 Понятие этноса и этничности.

Термин «этнос» происходит от древнегреческого «ethnos», первоначально служившего для обозначения и различных сообществ людей, и живых существ (например, пчелиный рой), а позднее использовавшегося как определитель народов негреческого происхождения, которых греки называли варварами. [8]

В научной традиции термин стал использоваться лишь в ХIХ в. и первым, кто стал его применять, был немецкий ученый А. Бастиан. Это было не случайно, ибо немецкая этнологическая школа и немецкое понимание природы нации существенно отличались от французской и англосаксонской объяснительных моделей. Во Франции термин «ethnie»долгое время использовали исключительно в религиозном контексте для обозначения групп населения, придерживающихся языческих верований. Эти же группы на светском языке назывались «нациями» (nation) или народами (peuple). [9]

Уже в ХIХ в. названные термины были заменены терминами «расы» (race) и «племена» (tribu), а в ХХ в. определения «раса» и «племя» были вытеснены термином «ethnie». [10]

При этом смысловое значение терминов изменилось: понятие «нация» использовалось теперь для обозначения населения «цивилизованных» государств Запада, а вместо понятия «народ», которое интеллектуальной элитой воспринималось как слишком «благородное», применительно к «дикому» населению периферийных и колониальных стран стали употреблять термин «народность» (peuplade).

В свою очередь термин «раса» приобрел более узкое значение и стал использоваться в физической антропологии или антропометрии для описания фенотипических характеристик населения. Важно подчеркнуть, что понятие «ethnie» имело негативный смысл и базировалось на представлениях о превосходстве европейского населения над неевропейским. Причем, последнее нередко понималось как лишенное внутренней социальной организации, а потому не являвшееся участником общемирового исторического процесса. В противовес терминам «народ» и «нация» содержание термина «ethnie» определялось натуралистическим, субстанционалистским пониманием природы этнического. [11]

В рамках этого подхода этнос рассматривался как однородная социальная общность, обладающая языком, культурой, названием (этнонимом), системой родства, организованной по родовому, клановому или племенному принципу, а также территорией, обычаями и осознанием собственной принадлежности к одной и той же группе, отличной от других. Затем эту статичную модель сменила более динамичная, в которой категория «этнос» характеризует культурные различия между группами. На первый план в этой трактовке выходит межгрупповое взаимодействие и акцент делается не на самоидентификации и не на этногенезе, а на процессе этнификации, т.е. этнос рассматривается как открытая социальная система, которая подвержена конструированию и деконструированию.[12]

Народность становилась основной этнической единицей. Эта форма этнической общности во многом определялась государством: государственные границы обусловили экономические связи между отдельными областями, общие правовые нормы. Ушло родоплеменное деление, уступив место делению населения по территориальному признаку. Постепенно уменьшались и племенные различия, стирались культурные особенности племен, отмирали языки. Все эти факторы упрочили небывалые до сих пор представления людей, принадлежащих к одному государству, об их единстве. Можно говорить о том, что признаками народности являются территориальная общность в рамках одного государства, наличие единого языка и письменности, общность верований, принявших впоследствии форму религии.[13] Для народности характерно гораздо большее единство культуры и социально-психологических особенностей, чем у соплеменной; здесь уже можно говорить о формировании некоего обще-этнического характера. Еще сильнее отличительные признаки углубились и проявились на следующей ступени развития этнической общности – при переходе к капитализму. Основной формой бытования этноса становится нация.[14]

Рассматривая этнос как социальный организм (или как биологическую популяцию), примордиалисты признают, что все «объективные» признаки этноса достаточно условны. Примордиалистская (от лат. primor – первичный) концепция исходит из представления об этносе как группе людей, имеющих некую совокупность общих черт. Основы ее усматриваются уже у античных авторов, на заре этнографической науки она была сформулирована "отцом этнографии" Э. Тейлором: "народ имеет свой особый костюм, особые орудия и оружие, особые брачные и имущественные законы, особые нравственные и религиозные учения. Этнография имеет дело именно с такими общими и единообразными свойствами организованных человеческих групп".[15]

В отечественной науке начало этой концепции было положено трудами русского ученого С. М. Широкогорова 1920-х гг. Немалый вклад в ее разработку в советский период внесли П. И. Кушнер (Кнышев), Η. Н. Чебоксаров, С. А. Токарев, В. И. Козлов и ряд других исследователей. Но в наиболее целостном виде она нашла выражение в работах Ю. В. Бромлея 1970–1980-х гг. Под названием "теория этноса" она до недавнего времени занимала доминирующее положение в нашей науке, тем более, что в советский период эта концепция, фактически, была единственной официально признаваемой. Итак, в определении примордиалистов, этнос – это группа людей, обладающих некоторым набором объективных, общих для них признаков, на основе чего у них формируется осознание своего единства, что выражается в се названии.[16]

В качестве таких признаков называются язык, внешний облик, специфика традиционной культуры и др. Конструктивистское направление в этносоциологии зародилось позднее примордиализма. Суть этого направления в изучении этничности заключается в том, что этническое сообщество, возникающее на основе дифференциации этнокультур, существует, базируясь на различных доктринах и представлениях, имеющих место в той или иной этнокультуре. В свою очередь, доктрины "изобретаются" интеллектуальной элитой этноса - писателями, учеными, художниками политиками. Таким образом, получается, что этнос есть не что иное как интеллектуальный конструкт элиты. [17]

Далее, этот конструкт (этничность) транслируется на потенциальных представителей этноса при помощи различных средств, имеющих возможность воздействовать на сознание членов общности (СМИ, книги, фильмы, выставки и т.д.). То есть, помимо того, что этничность есть вымышленный интеллектуальный конструкт, он суть "навязанная" социальность. Причем, эту социальность часто используют различные лидеры для "этнической мобилизации" населения. Подобных индивидов, использующих этничность для достижения личных выгод, называют "этническими предпринимателями".[18]

В широком смысле слова общность представляет собой совокупность людей, объединенную устойчивыми социальными связями и отношениями и обладающую рядом общих признаков, придающих ей неповторимое своеобразие. В отличие от общностей, создаваемых людьми сознательно в процессе их культурного развития, этнические общности (этносы) возникают исторически, независимо от воли и сознания людей их образующих. Формы таких общностей различны - от первобытного человеческого стада до современной нации.[19]

Этническая общность - это группа людей, которые связаны между собой общим происхождением и длительным совместным существованием.

Исследования этнических проблем 60-70-х годов ХХ века привели к совершенно новой концепции природы этничности. Она исходила из противоположной примордиализму установки: этничность не есть нечто данное человеку изначально, она не есть "вещь", таящаяся в биологических структурах организма ("крови") или в свойствах ландшафта. Она не есть даже печать, неизгладимо поставленная на людях культурой в незапамятные времена. Этничность "конструируется" людьми в ходе их творческой социальной деятельности - и постоянно подтверждается или перестраивается.

На практике из этих принципов определенно исходили французские короли, уже в Средние века начавшие целенаправленное формирование нации французов из множества населявших их земли народностей. Этот принцип так сформулировал Руссо в "Общественном договоре": "Тот, кто берет на себя смелость конституировать народ, должен чувствовать себя способным изменить, так сказать, человеческую природу, превратить каждого индивида, который сам по себе есть некое совершенное и изолированное целое, в часть более крупного целого, от которого этот индивид в известном смысле получает свою жизнь и свое бытие. Нужно, чтобы он отнял у человека его собственные силы и дал ему взамен такие, которые были бы для него чужими и которыми он не мог бы пользоваться без содействия других". [20]

Иными словами, созидание народа включает в себя и созидание тех свойств человека, которые превращают его в частицы народа, а также тех механизмов (тех "сил"), которые и придают совокупности людей качества народа. Уже из слов Руссо видно, что в каждом конкретном случае программы созидания народа различаются. Например, во Франции конца ХVIII в. человек представлялся уже изолированным индивидом ("совершенным атомом"), так что соединение его в народ требовало "изменить его природу". В России, где атомизации не произошло, такой задачи не стояло. Эта концепция получила название конструктивизма. Наиболее часто упоминаемыми западными учеными, работающими в рамках концепциии конструктивизма, являются Эрнст Геллнер, Бенедикт Андерсон и Эрик Хобсбаум. В процессе долгой совместной жизнедеятельности людей в рамках каждой группы вырабатывались общие и устойчивые признаки, отличающие одну группу от другой. Инструментализм (от лат. instrumentum - орудие) – сложившийся в зарубежной науке в 70-е годы XX века подход, рассматривающий этнос и этничность, как инструмент и ситуативную роль для достижения различными элитами, группами или отдельными людьми каких-то своих целей (экономического, политического или иного характера).[21]

Например, для повышения своего социального статуса, удовлетворения потребностей, борьбе за власть и привилегии.

«Существенной чертой всех инструменталистских теорий является их опора на функционализм и прагматизм. В отличие от примордиалистского подхода, инструменталистский ориентирован не на поиск объективных оснований этничности (инструментализм принимает этнос как факт, данность), а на выявление тех функций, которые выполняются общностью и этносами. Поэтому, выясняя, каким образом этносы и этничность выполняют потребности индивида или группы, осуществляют их цели и интересы, инструментализм не интересуется вопросом, есть ли какая-то объективная основа существования этноса. Инструментализм исходит из положения: раз этносы и этничность существуют, значит они служат определенным целям и конкретным интересам человека, облегчая его жизнь в обществе».[22]

В инструменталистских теориях можно выделить ряд направлений, акцентирующих внимание на тех или иных целях, субъектах и аспектах функционирования этносов и этничности: гедонистическое, ситуационистское, мобилизационистское, элитарное, экономическое и другие инструментализмы. Инструменталистских воззрений придерживаются такие западноевропейские учёные, как Д. Белл, Г. Вулп, Н. Глэйзер. Т. Гир; в России – С.А. Арутюнов, Г.С. Денисова, Н.Н. Чебоксаров.[23]

В отечественной науке первые шаги в создании полноценной теории этноса ещё в 1923 году проделал С.М. Широкогоров в своей работе «Этнос». В соответствии с его представлениями: «этнос – есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих своё единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освящённых традицией и отличаемых ею от таковых других групп».[24]

В советский период до 70-х годов XX века категория «этнос» в науке, в которой всецело господствовал марксистский подход, вообще не употреблялась, а различение и классификация различных этнических общностей производилось с помощью понятий «племя», «народность», «народ», «нация». И только с начала 70-х годов XX века ситуация изменилась, а среди советских учёных началась полемика между представителями двух диаметрально противоположных друг другу подходов, по поводу определения феномена этноса и этничности. Спор шёл в рамках примордиалистского направления и основным камнем преткновения в нём являлся вопрос о том, какой категорией являлся этнос: природной или социальной ?[25]

Среди сторонников господствующего промарксистского эволюционно-исторического направления примордиализма, считающих этнос социальной категорией, ярко выделялась дуалистическая концепция этноса, сформулированная Ю.В. Бромлеем. Именно она получила наибольшее распространение среди сторонников этого направления.

По мнению Ю.В. Бромлея этносы могут существовать в двух смыслах: узком (в качестве «этникоса») и широком (в качестве «этносоциального организма (ЭСО)». «Этникос», собственного говоря - этнос, трактовался им, как «исторически сложившаяся на определённой территории устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксируемом в самоназвании (этнониме)». Этникосы могут существовать при любых общественно-экономических формациях, а в основе их лежит «передача этнокультурной информации от поколения к поколению (диахронные связи)». Этносоциальные же организмы (ЭСО) базируются «помимо этнических (культурных) на территориальных, политических, экономических, социальных связях». [26]

Под «этносоциальным организмом (ЭСО)», возникающим в результате взаимодействия этнической общности с социальными институтами (например, с государством, семьей и другими), он понимал «ту часть соответствующего этникоса, которая размещена на компактной территории внутри одного политического (потестарного) образования и представляет, таким образом, определённую социально-экономическую целостность».

Взяв за основу марксистко-ленинское учение о смене общественно-экономических формаций, Ю.В. Бромлей связал существование различных форм этносоциальных организмов с тем или иным типом общественно-экономической формации. На его взгляд: «Рассмотрение этнической проблематики в исторической перспективе позволяет констатировать наличие в истории рода человеческого безэтнического периода. Возникновение этнических общностей относится лишь к периоду развитого первобытного (бесклассового) общества». «Первое объединение людей - первобытное стадо - еще не представляло подлинного социального организма. Будучи формой, переходной между зоологическим объединением, с одной стороны, и «готовым» человеческим обществом - с другой, оно представляло собой биосоциальное образование».[27]

Ю.В. Бромлей относил к этносоциальным организмам (ЭСО) такие категории как «племя», «народность», «нация». Появление племён (первых этносоциальных организмов) происходит в период активного развития первобытно-общинного строя. При рабовладельческой и феодальной формациях возникают – народности; при капиталистической и социалистической формациях – соответственно капиталистический и социалистический тип наций, как исторические разновидности этносоциальных организмов. Ну, а при коммунизме должно было произойти слияние наций в единую общечеловеческую общность. Крах марксисткой идеологии нанёс мощнейший удар по дуалистической концепции этноса.[28]

Альтернативой для эволюционно-исторического направления примордиализма в советской науке являлись воззрения Л.Н. Гумилёва, разработавшего полноценную теорию этногенеза в рамках социобиологического направления примордиализма. Отвечая на вопрос, какой категорией является этнос: природной или социальной, он всячески подчеркивал особую сущность этой природной формы существования биологического вида homo sapiens, отнюдь не сводимой к таким понятиям, как общество, раса, популяция.[29]

Этнос, на его взгляд, конечно же, категория не социальная, иначе бы, как он шутил, сопоставляя её с другими социальными категориями, можно было бы сказать, «что в Москве живут рабочие, служащие и татары». И уж, конечно же, появление различных разновидностей этносов никак не привязано к специфическим законам развития общества, вроде смены тех или иных общественно-экономических формаций.[30]

Л.Н. Гумилёв призывал не соотносить этнос с такой биологической характеристикой людей как раса, которая в отличие от этноса «никак не является формой их общежития, способом их совместной жизни» и, не имеет «существенного значения для жизнедеятельности человека».[31]

Категория этнос близка к понятию популяции, но не является таковой: «Ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между этносом и популяцией, которая (среди животных) может рассматриваться как аналог этноса <…..> этнос – не зоологическая популяция, а системное явление, свойственное только человеку и проявляющее себя через социальные формы, в каждом случае оригинальные, ибо хозяйство страны всегда связано с кормящим ландшафтом, уровнем развития техники и характером производственных отношений.».[32]

Этнос, в его представлении есть «естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, существующий как энергетическая система (структура), противопоставляющая себя всем другим таким же коллективам, исходя из ощущения комплиментарности». Под комплиментарностью Л.Н. Гумилёв понимал «ощущение подсознательной взаимной симпатии (антипатии) особей, определяющее деление на «своих» и «чужих». Именно по принципу комплиментарности, не относящемуся к числу социальных явлений, происходит первичное объединение людей при возникновении этнической целостности из людей «смешанного происхождения, разного уровня культуры и различных особенностей... Рождению любого социального института предшествует объединение какого-то числа людей, симпатичных друг другу. Начав действовать они вступают в исторический процесс, сцементированные избранной ими целью и исторической судьбой. Как бы не сложилось их будущее, общность судьбы – «условие, без которого нельзя». «Принцип комлиментарности фигурирует и на уровне этноса, причём весьма действенно. Здесь он именуется патриотизмом и находится в компетенции истории, ибо нельзя любить народ, не уважая его предков. Внутриэтническая комплиментарность, как правило, полезна для этноса, являясь мощной охранительной силой. Но иногда она принимает уродливую, негативную форму ненависти ко всему чужому; тогда она именуется шовинизмом».[33]

Таким образом, двумя отличительными характеристиками, «индикаторами для определения этнической принадлежности» по Л.Н. Гумилёву являются: оригинальный стереотип поведения, а также противопоставление себя всем другим подобным коллективам, на основании подсознательной симпатии (антипатии) людей, распознающих друг друга по принципу «свой – чужой».[34]

«Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям: язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда нет. Вынести за скобку мы можем только одно - признание каждой особи «мы такие-то, а все прочие - другие». Поскольку это явление повсеместно, то, следовательно, оно отражает некую физическую или биологическую реальность, которая и является для нас искомой величиной. Раскрыть эту величину можно только путем анализа возникновения и исчезновения этносов и установления принципиальных различий этносов между собою, а также характера этнической преемственности. Совокупность этих трех проблем мы называем этногенезом.».[35]

На взгляд Л.Н. Гумилёва «в мире не было и нет человеческой особи, которая была бы внеэтнична… «Объединиться в этнос» нельзя, так как принадлежность к тому или иному этносу воспринимается самим субъектом непосредственно, а окружающими констатируется как факт, не подлежащий сомнению. Следовательно, в основе этнической диагностики лежит ощущение. Человек принадлежит к своему этносу с младенчества. Иногда возможна инкорпорация иноплеменников, но, применяемая в больших размерах, она разлагает этнос.».[36]

Образование этносов, по его мнению, можно рассматривать как результат биологической эволюции: «Этносы возникают и исчезают независимо от наличия тех или иных представлений современников. Значит, этносы - не продукт социального самосознания отдельных людей, хотя и связаны исключительно с формами коллективной деятельности людей... Итак, биологическая эволюция внутри вида Homo sapiens сохраняется, но приобретает черты, не свойственные прочим видам животных. Филогенез преображается в этногенез».[37]

Л.Н. Гумилёв отрицал факт генетического наследования этнических признаков через «кровь», отводя здесь ведущую роль кормящему и вмещающему ландшафтам: «Поскольку в основе этнической общности лежит биофизическое явление, то считать его производным от социальных, экологических, лингвистических, идеологических и т.п. факторов нелепо.[38]

И теперь мы можем ответить на вопрос: почему «безнациональны», т.е. вне этичны, новорожденные дети? Этническое поле, т.е. феномен этноса как таковой, не сосредоточивается в телах ребенка и матери, а проявляется между ними. Ребенок, установивший связь с матерью первым криком и первым глотком молока, входит в ее этническое поле. Пребывание в нем формирует его собственное этническое поле, которое потом лишь модифицируется вследствие общения с отцом, родными, другими детьми и всем народом. Но поле в начале жизни слабо, и если ребенка поместить в иную этническую среду, перестроится именно поле, а не темперамент, способности и возможности. Это будет воспринято как смена этнической принадлежности, в детстве происходящая относительно безболезненно…[39]

Этнополитические процессы: понятие, типы и факторы

Этнополитический процесс выступает составной частью сложных общественных изменений. Он представляет собой движения, изменения в этнополитической сфере общества, связанные с деятельностью политических субъектов, которые стремятся к достижениям конкретных целей, к реализации и выражению своего интереса. Это приводит к трансформациям в отношениях власти, во взаимоотношении политических субъектов, в их фактических положениях, системе ценностных ориентаций, методах и способах политической деятельности и т.д. Поскольку этнополитический процесс протекает в сфере политической жизни государства и общества, целесообразно определить сущность собственно политического процесса. [40]

Этнополитический процесс - представляет собой движения, изменения в этнополитической сфере общества, связанные с деятельностью политических субъектов, которые стремятся к достижениям конкретных целей, к реализации и выражению своего интереса. [41]

Этнополитические процессы включают в себя:

1. общественные отношения и виды деятельности, которые осуществляются в различных жизненных условиях воспроизводства и развития этнических общностей (наций, народностей, этнических групп), языковых образований, этнических и расовых меньшинств, этноконфессиональных общин и т. п.;

2. изменения в национальной и этнической структуре общества, динамике развития этнических общностей, связанные с развитием всех сфер общественной жизни. Критерием здесь, однако, является то, что эти процессы осуществляются через политику, властно-управленческую сферу, государственные и иные институты политической системы, через политическое сознание и поведение людей. Этнические проблемы, особенно те, которые связаны с необходимостью решения задач политического характера, оказались трудноразрешимыми для пришедших к власти политических элит.[42]

Этнополитический процесс отличается не только субъектами, но и смыслами политических действий. Поэтому он не укладывается в классические политологические построения западных ученых, рассматривающих политический процесс в рамках «теории обмена» и процедуры отнесения к интересам, как того требует ключевая методологическая метафора «экономического человека». Субъекты этнополитического процесса чаще всего отстаивают несовпадающие ценности (а не интересы) и «работают» не в пользу единства политического пространства. [43]

Как замечает А. Панарин, «в политике все активнее заявляет о себе не только «разумный эгоизм» посттрадиционных личностей, преследующей свои индивидуальные интересы, но и ощущается реванш «коллективных сущностей», таких как национальный интерес, национальные цели и приоритеты, цивилизационная, социокультурная, конфессиональная идентичность». Эти ценности раскалывают единое гражданское общество на субкультурные и региональные группы, противопоставляющие свою культурную или региональную идентичность политической гражданственности.[44]

Следует различать право народов на самоопределение и право нации на самоопределение. Исходя из понимания нации как общности граждан, объединяемых государством, единство которого они олицетворяют, формой самоопределения для нее является формирование суверенного государства, в том числе путем отделения от другого суверенного государства. Отношения, связанные с образованием суверенного государства, носят международно-правовой характер. Самоопределение народа в такой форме может быть осуществлено лишь в случае, если народ будет признан на международном уровне одновременно как нация, имеющая право на суверенную государственность. Однако основное функциональное значение принципа самоопределения народов связано с его рассмотрением как способа политико-территориальной организации общности людей во внутригосударственных отношениях. В этом случае самоопределение реализуется путем образования субъекта федерации, территории местного самоуправления, использования различных форм национально-культурной автономии, но исключает создание суверенного государства.[45]

Становление и развитие федерализма в России оказывает значительное влияние на протекание этнополитических процессов, на сам характер наци строительства и формирования государственно-гражданской идентичности в ней. При этом субъекты федерации значительно отличаются по этническому составу, по характеру межнациональных отношений и по эффективности их регулирования. К субъектам федерации с наиболее сложной межэтнической и социальной ситуацией в настоящее время можно отнести Дагестан, Ингушетию и, отчасти, Забайкальский край, а также некоторые регионы Дальнего Востока и отдельные районы Краснодарского и Ставропольского краев.[46]

Этнические проблемы, особенно те, которые связаны с необходимостью решения задач политического характера, оказались трудноразрешимыми для пришедших к власти политических эли т. Прежде чем характеризовать этнополитическую ситуацию, сложившуюся в России, уясним, что входит в понятие «этнополитические процессы». Этнополитические процессы можно рассматривать как сквозь призму объекта, на который они нацелены, так и с точки зрения субъектов, принимающих в них участие. [47]

Объект этнополитики - это совокупность общественных проблем различного объема и содержания. Ими могут быть либо отдельные стороны общественной жизни (экономика, социальная или духовная сфера), либо сложные комбинации нескольких моментов, концентрированно отражающие потребности этнических общно стей - материальная база развития этноса (земля, полезные ископаемые, водные ресурсы), источники социальной обеспеченности, государственность (политико -правовой статус), условия развития национальной культуры (образование, язык, традиции, художественное творчество, духовные ценности, СМИ и т.[48]

Неизбежно последовавшие за распадом Советского Союза культурно-ценностный вакуум, деградация государственных, социальных и экономических институтов привели к тому, что был запущен процесс строительства «национальных государств», причем даже внутри самой России. В 90-е годы вслед за исчезновением СССР как государства начался процесс разложения Российской Федерации. Каждый субъект Федерации стремился к национальному самоопределению, обретению широкой автономии, своей Конституции, системы законодательства, которое откровенно противоречило основному закону Российской Федерации Конституции РФ от 12 декабря 1993 года. С распадом Советского Союза Россия оказалась на грани гражданской войны, причем именно на этнической почве. Тому пример первая и вторая Чеченские войны. Конфликты были погашены, но этнополитические проблемы до конца все еще не решены.[49]

Таким образом констатация формирования этноса является объективным историческим процессом, отмеченные в данной главе разные направления ученых исследователей обозначили ясные пути для развития понятий этноса и национальности.

Выводы по главе

В данной главе были освящены вопросы, связанные с определения понятия этноса и этничности и было дано понятие этнополитическим процессам.

Подводя итоги работы можно сделать следующие выводы:

Этимология понятия «этнос» (ethnos) свидетельствует, о том, что этот термин зародился в древнегреческом языке, где последовательно имел несколько значений, среди которых основными были: народ, племя, группа людей, иноземное племя, язычники, род и прочее.

Этническая общность устойчива во времени, для нее характерна стабильность состава, в ней человек обладает устойчивым этническим статусом и его невозможно исключить из этноса, благодаря этим качествам этнические общности являются одними из самых надежных форм социокультурной жизни людей.

Этнополитические процессы можно рассматривать как сквозь призму объекта, на который они нацелены, так и с точки зрения субъектов, принимающих в них участие.

ГЛАВА 2 ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ ФИННОУГОРСКИХ НАРОДОВ

2.1. Специфика этнополитического пространства финно-угорских народов.

Для многих исследователей «финно-угорская» тематика становится актуальным объектом для исследования. В первую очередь это привлекает политологов и этнологов для формирование сравнительной характеристики взаимосвязи национальных условий в прошлом для формирования политических тенденций в будущем. Финские народы в настоящее время ведут очень активную политику по восстановление народной идентичности с предпосылками постройками своих национальных республик. [50]

Возрастающая роль съездов, форумов, собраний «финно-угров», которые активно освящаются общественностью на которых можно наблюдать усиленный этнополитический вектор, направленный на урегулирование вопросов связанных с предоставлением автономий финно-угорским республикам. Сами форумы проводятся ежегодно, которые и вызывают активный интерес к изучению. Необходимо отметить, что основная сфера исследования финских народов России, содержит в первую очередь политические вектор направленности. [51]

Историческая определенность условий «финно-угров» сопровождается усилением ярко-выраженной этнической мобилизацией и активным созданием условий для деятельности региональных элит. Непременно в таких условиях устанавливается вопрос о контроле за решением центра по урегулирование границ для этно-национального самоопределения народов России, мы имеем виду финские народы. Понятий аппарат «финно-угорского мира» на данный момент широко обсуждается экспертами и аналитиками. В настоящее время расходятся мнения академиках по поводу концепции для финского мира, многие из исследователей относятся к ней негативно. Сторонники, отрицающие финно-угорский мир считают, что это придуманная реальность для финских народов, этно-региональными элитами. [52]

В 1990-е гг широко освещалась данная оценка действующей администрацией России, в дальнейшем сформировавшаяся «военно-структурное» лобби, полностью отрицали любые возможности для возникновения автономных движений. В настоящее время идеология финских народов не устарела, а актуально среди городского населения, которые осознают свою этническую принадлежность, в первую очередь здесь возникает этнокультурное условие для содержания этнополитических процессов. Также сторонники, отрицающие «финно-угорский мир» и также отрицают идею национальных образований в виде «Идель-Урала». Ведущие этнополитологи и этносоциологи России считают основой конструктивную методолгию. [53]

Ориентация академических элит России направлена для поддержания федерализма с консервативным центром в Москве. Российские элиты, отрицающие политику финно-угров, направленны на усиление новой стратегически важного евразийского консерватизма с управлением в Москве с концепцией неделимости российской персонификации. Существует и позитивная точка зрения в которой основная защита в сторону «финно-угорского мира» является важной обоснованностью для необходимости формирования автономий для финских народов в силу их исторических условий. Финно-угорские элиты сегодня представляет большой интеллектуальный круг. В первую очередь, её адептами являются представители интеллектуальных кругов финно-угорских народов. [54]

Тем не менее позитивная оценка для начала автономных процессов финно-угров не откладывается в долгий ящик, также необходимо заметить существование в дальнейшем компромиса, который послужит этноцнациональному диалогу между этническими регионами и центром. Необходимо учитывать о разработке исследовательских работ по вопросам данной тематике. Также эффективно созданный национальный дискурс, включает в себя исследовательские работы. На общероссийском уровне возникает потребность в точных концептуальных подходах для определения внешней значимости «национального» курса в рамках расширенной политики финских народов. [55]

Основными схемами данного курса является возникновение новых направлений для объективных пониманий этнокультурного реализма финно-угров в условиях их современного политико-регионального положения. В первую очередь нужно отметить о развитие влияния языка на политические тенденции «финно-угорского» мира, а так же незапланированная ассимиляция которая пагубно повлияла на региональное развитие многих финских народов. Подведя краткий итог по различным направлениям в исследованиях по финно-уграм, хотелось бы отметить, что мнения очень разные. На данный момент не возможно поставить точку на подведение итогов дискуссий данной направленности и вывить конкретику в реализации урегулирования территориально-региональных вопросов. Три ориентира направленные на построения прикладной модели этнополитики различаются в разных методах определения финно-угорского мира, а также выделяют три направления: академический, этноактивистский и властный.

В основном они показывают на реализацию роста научно-прикладных методов влияния на политические тенденции не ассимилированных этносов за счёт возрастания экспертной базы по аналитике этнополитических курсов региональных элит, сложившихся в условиях исторической консолидации политических прав коренных народов. С другой стороны, негативная модель, активно пропагандирущаяся некоторыми российскими элитами влечет за собой заторможенность урегулирования в этнополитическом дискурсе. Возникают не состыковки в определении региональных границ и не получается слаженной формулировке национальной политики коренных народов. [56]

Отсутствие слаженной политики в отношение этносов их политико-территориальном значении допускает невозможность разрешения. Необходимый управляемый дискурс продолжается по настоящее время. Необходимо отметить, что коллегиальная процентриская администрация на местах субъектов России ведет обсуждения о постановки вопроса о разрешении автономных вопросов на местах этнорегиональной консолидации. Параллельно с этим происходят внутри раскольные процессы, связанные с разделением мнений и ориентиров действующей национальной процентристко-ориентированной власти. Например, это ярко отражено в Мордовии, где в настоящий момент избранное республиканское руководство все больше настроена на продвижение процессов «ассимиляции» или как сегодня широко называют «русифицирование», в открытых интернет источниках, если привести пример столичного мнения города Саранска, то что можно отметить негативную критику в отношения национальной политики проводимых главой республики.[57]

В процессе обсуждение нет конкретики в разделении повозрастному признаку, большинство пожилых мордовцев, считают необходимым ориентироваться на этнокультурный фактор региона и развивать по финскому образцу. В некоторых регионах финно-угорского мира, а именно республика Коми также широко обсуждается вопрос «национальными движениями» и направляется в действующую администрацию с разрешением на необходимое введения в общеобразовательные учреждения преподавания на национальном языке на всей территории республики. [58]

Также можно отметить случившийся инцидент с молодым человеком, которого оштрафовали за использование своего родного языка в обыденной ситуации, вызвало всплеск обсуждений на территории республики особенно ярко было выражено это в социальных сетях. В данный момент все коллегиальные органы и проценстриски ориентированные администрации регионов, ведут политику на сглаживание этно-региональных процессов, и явно видно, что компромисса не будет и попытки согласовать разрешения многих вопросов с «национальными движениями» о автономизации регионов кажутся безуспешными. [59]

Финно-угорские народы (финно-угры) — языковая общность народов, говорящих на финно-угорских языках, живущих в Западной Сибири, Центральной, Северной и Восточной Европе. Финно-угорские народы разделены на две группы: финскую и угорскую.[60]

Общая численность финно-угорских народов равна примерно 25 миллионам человек. Из них венгров — около 15 миллионов, финнов — около 5 миллионов, эстонцев — около 1 миллиона, мордвы — 843 тысячи, удмуртов — 637 тысяч, марийцев — 605 тысяч, коми-зырян — 293 тысячи, коми-пермяков — 125 тысяч, карел — 93 тысячи, саамов — около 80 тысяч, хантов — 29 тысяч, манси — 12 тысяч и вепсов — 8 тысяч. В 1926 году в России жило 2,9 миллиона финно-угров, в 1959 году общая численность финно-угров на территории России составила 4,3 миллиона человек, в 1970 году — 3,1 миллиона, в 1979 году — 3,0 миллиона, в 1989 году — 3,1 миллиона, в 2002 году — 2,6 миллиона человек.[61]

Народы финно-угорской группы осознают с большей силой свою национальную идентичность, благодаря результатам большинства ученых, объективно отмечают, что финно-угры подверглись невероятным изменениям в области этнического самосознания. Необходимо отметить, что городские этносы, проявляют не уверенность в формировании и осознании этно-национальной характеристики. С каждым годом рост привлекательности к возвышению формирования политического «народничества» у финских этносов приобретает масштабный характер. Несомненно, результаты не кажутся чем-то новым, представители интеллигенции тревожуться о протекании не качественными процессами во всех финно-угорских «автономиях», ищет выход из сложившейся ситуации. [62]

Национальные финно-угорские движения и параллельно происходящие демократические процессы, взрастили форму для характерных современных национальных движений у финно-угорских народов России. Эффект воздействия силы и способов влияния у разных народов различны. Самым «успешным» из всех этно-национальных движений и оказывающим наибольшее впечатление по сравнению с другими финно-уграми это народ Коми. [63]

Принципиальной основой для народа коми является "Комитет возрождения коми народа" и крайние позиции занимает партия "Доръям асьнымос" (Защитим себя). Общество "Югер" обуславливает фундамент для устойчивой деятельности коми-национальным движением. Марийский союз "Марий Ушем" активно проявляет себя в Марий Эл, в Удмуртии - "Удмурт кенеш" (высший орган - всеудмуртский съезд "Бадзым кенеш"), в Мордовии - "Масторава" (последнее движение, правда, фактически раскололось). Необходимо принципиально разобраться в идеологическом аспекте этих движений. Принципиальное значение имеет то, что "идеологизация и политизация этнических групп происходит во времена общественной напряженности, соперничества и вражды, когда этнические лидеры убеждают носителей этнических культур ощутить свою судьбу скорее в этнических, нежели в личностных или классовых категориях, и доказывают им. что без этнической общинной солидарности их отличительные ценности и обычаи будут находиться под угрозой, а само выживание группы подвергается опасности".[64]

Важной стороной деятельности этно-национальных движений и важной составляющей их идеологии являются попытки обосновать необходимость некой новой идентичности — «Финно-угорского мира».

Признанный рост увеличения идей по возрождению этно-региональной идентичности началось подниматься в 90-х годах в период становления осознанности национальной идентичности и перспективная роль укрепления «финно-угорских» идей начала протекать параллельно с протекающими демократическими процессами. [65]

Необходимость возникновения условий для начала процесса автономизации субъектов послужило в первую очередь увеличению характерных национальных руководств на местах в регионах. В то время как в Сыктывкаре была успешно проведена конференция всех политических представителей со всех финских областей. Решением комиссий был создан устав для формирования нового этнополитического курса новых молодых республик. Таким образом началось формирование необходимых вопросов с руководством центра. Также концептуальная задача для финских народов была направлена на обеспечение в первую очередь безопасности и создание благоприятного климата в правовом поле, который бы регулировал определенный статус финно-угорских народов. [66]

Финский ученый С. Сааринен исследователь в области этно-культурной взаимосвязи с политикой отмечал, что в таких странах как Финляндия, Венгрия и Эстония, эволюционный процесс становления этнического самосознания произошел в своем периодическом трансформационном ритме. Исследователь отмечает, что в России сложилась острая ситуация с коренными финно-угорскими народами, это тот факт как возникает феномен «жесткой ассимиляции», В настоящий момент ясно видно что народы подвергаются обрусению, забывают свои корни, и когда начинается возникать процесс этнической само-определенности этноса происходят внутрираскольные процессы в финских республиках. [67]

Так сложилось в мировом сообществе, что нет понятия «коренного населения» - это стало камнем преткновения для многих народов проживающих в России, начать процессы по этно-региональной политике. Из-за отсутствия этого понятия нету помощи со стороны общественности, также критичным моментом была деятельность советской власти в отношении многих коренных финских народов, которые подверглись ассимиляции и этноязыкового развития. [68]

В Кудымкаре было проведено заседание представителей «финно-угорских» народов где было оглашено сенсационное заявление о том, что многие народы России не хотят быть признанными проценстристки настроенной администрации на местах в данных регионах и поэтому на сегодняшний момент говорить о конструктивном диалоге невозможно. Администрация считает, что это противоречит концепции федерализма, в котором все народы образуют и составляют федерацию. Поэтому на данном моменте начинать развивать диалог с нуля не получится по той причине, что нет соответствующей практики налаживания отношений между республиками и центром в первую очередь нужно иметь ввиду это московское руководство. Также нужно отметить, что в большинстве регионах живет русское население, и большинство финских народов указывают и отождествляют себя как русские, и это ставит под сомнения какие-то процессы по автономизации и в последний момент речь идет о внутреннем расколе в регионах. Диалог необходимо начинать, что бы не привести к напряженной ситуация в регионах. И так подведя итог можно сказать, что существуют конкретные цели и идеи которыеставят этно-национальное сообщество в республиках, центральная администрация не идет на компромисс в связи с отстаиванием интереса федерализма и центризма.[69]

2.2. Факторы этнополитических процессов у финно-угорских народов.

Необходимо отметить, что в Мордовии существуют очень острые дискуссии по этнической-идентификации группы эрзян, и поэтому в 2006 году был проведен Конгресс Эрзянского народа (Инекужо). На конгрессе обсуждался вопрос о введение общего и принципиально-конкретного названия народа эрзя, с полным принятием со стороны правового законодательства для обеспечения этнической безопасности коренного народа. Последний конгресс эрзян состоялся в Нижегородской области, где эрзяне составляют основную урбаническую плотность. Конгресс заключил окончательное решение об определенности эрзянской идентификации и начал подготавливать диалог к переговорам с центром о создании эрзянской автономии в составе Российской Федерации. [70]

Таблица 1. Результаты переписи населения по мордве

Год переписи	Мордва (каратаи, мордвины, мордовцы)	Мордва	Мордва-мокша (мокша)	Мордва-эрзя (мордва-шокша, шокша, эрзя)	Ресурс
1989	-	1154 тыс.чел	-	-	Лабутова Т. Ежегодник Большой советской энциклопедии. выпуск 34. стр. 007—011, Москва 1990 г.
2002	-	843 тыс.чел	-	-	Логинова Нина Николаевна, Реброва Татьяна Павловна Динамика численности финно-угорских народов России // Финно-угорский мир. 2013. №3. С.89-97.
2010	744237 тыс.чел	-	4767 тыс.чел	-	Мокшин Николай Федорович Проблемы этнической самоидентификации мордовского народа в свете итогов всероссийской переписи населения 2010 г // Вестник МГУ. 2014. №3. 102-105
2010	-	-	-	57008 тыс.чел	Никитина Г. А., Корнишина Г. А. Финно-угорские народы России: вчера, сегодня, завтра // Финно-угорский мир . 2009. №1. С. 115-117.

Проблема неопределенности и разделения этносов возникла в 70-е годы 20 века, когда не было предоставлено возможностей для решения насущных вопросов связанных с реализацией условий для возникновения автономных процессов для финно-угорских народов. [71]

Тяжелый процесс «русификации» финских народов в первую очередь коснулся карельского этноса, после 1940 года значительная часть этого народа начала терять свою этно-региональную связь, молодое население уезжала из республики, это можно и сказать и про ингремарланов и вепсов, где не существовало четкого и структурированного регионального аппарата и не было сильного этно-национального руководства для отстаивания национальных интересов, которые были необходимы для создания самостоятельных республиканских образований. [72]

В настоящее время появление национальных элит — это взаимосвязанный процесс. Истощенные советской региональной политикой, республиканские политики осознающие этно-национальные перспективы, нуждаются в построении конструктивного диалога между Москвой и республиками финских народов для предоставления автономий этим народам. Также хотелось бы отметить вклад в начала построения по национальной политике — это съезд финнов Карелии, карелов и вепсов, то есть были выработаны новые концепции для урегулирования региональных и территориальных границ и культурных и национальных перспектив для обоснования вопроса о создании временного союза Конфедерации финно-угорских народов с целью обеспечить безопасность этничности. [73]

В начале 21-го века в России сложился внутриполитический вектор определенно-направленный на сохранении концепции федерализма и наконец в это же время начался процесс сокращения административно-территориальных единиц, который стал преградой для возникновения новых автономных образований в составе РФ. Невозможно сказать, что в некоторых регионах, а именно это Север где проживают малочисленные коренные народы, полностью утратилась этноязыковая взаимосвязь, но говорить о политическим волеизъявлении и само определённости не может быть и речи. Идеология Москвы непреклонна в укреплении единого и централизованного федерализма с сосредоточенной персональной властью в ультра-президентской республики. Отсутствия какого-либо компромисса ведёт внутреннему расколу внутри республики и образования этно-национальной оппозиции. Это может повлиять на происходящие процессы внутри региона где этно-национальная администрация про-центристки ориентированная и этно-национальная оппозиция, которая отстаивает этнические интересы может произойти столкновение интересов. [74]

Стабильность в финно-угорских народах может быть улучшена в первую очередь благодаря грамотной политики в области правовой и этно-региональной сфере, учитывая советский опыт работы с республиками коренных народов можно отметить, что это был полный провал в реализации правового поля на территориях финских народов. На данный момент может произойти тот же сценарий, что и был в 40-х годах 20-го века. Также хотелось бы отметить, что в некоторых регионах финно-угорского мира происходят тенденции к оттоку населения и созданием политических диаспор за пределами не только своих республик, но и России в целом. Не стабильные действия по урегулированию вопросов ведет к разрушению целостности внутриреспубликанский связей.[75]

На данный момент складывания межнациональных отношений в финно-угорских республиках приобретает синусоидальный характер, в первую очередь это показатель внутри раскольных процессов где этно-национальное руководство республик и представители этнической оппозиции находятся в конфронтации и этому способствует не корректная политика администрации в отношении этно-национальной политики внутри республики. Например, в Республике Мордовия не стабильные отношения между мокши и эрзя — это то же плаченый результат советской администрации. Во многих регионах финских народов существуют проблемы, связанные с использованием языка в общественно-бытовой ситуации, в республике Коми, где молодой человек использовал средство общения свой национальный язык, также разбросанность этносов тоже ведет к нестабильному этно-политического процесса. Необходимо выбрать определенный путь развития данной этно-политической ситуации, более сглаженной является состояние в Марий-Эл где происходящие события являются следствием влияния центра.[76]

Существующие проблемы в этно-национальных обществах окончательно не решены в существующей многонациональной системе Российской Федерации наблюдаются промахи в урегулировании национальных вопросов, не может различная этническая единица сформировать управление над другой этнической единицей.[77]

Поэтому в дальнейшем автономии предоставленные центром могут разрешить многие межнациональные конфликты.[78]

Таким образом концепция автономных процессов в финно-угорских регионах России представляет собой результат не грамотной политики советской администрации и также отголоски не эффективного менеджмента «старого режима». На данный момент необходимо начать диалог с национальными элитами с целью предоставления автономий финским народам России.

Выводы по главе

В данной главе были реализованы вопросы, связанные со спецификой этнополитического пространства у финно-угорских народов и охарактеризовано определение факторов этнополитических процессов у финно-угорских народов.

Подводя итоги работы можно сделать следующие выводы:

Финно-угры — одна из самых крупных этно-языковых общностей на территории Европы. К ней относятся 24 народа, 17 из которых проживает в России. Саамы, ингерманландские финны и живут как в России, так и за ее пределами. Финно-угры делятся на две группы: финскую и угорскую. Общая их численность на сегодня оценивается в 25 миллионов человек. Из них венгров около 19 миллионов, 5 миллионов финнов, около миллиона эстонцев, 843 тысячи мордвы, 647 тысяч удмуртов и 604 тысячи марийцев.

При этом неслучайно в действующих концептуально-программных документах федерального и регионального уровней детерминанты этнонациональных рисков усматриваются также во внешней плоскости, включая негативные последствия миграции. Меняющаяся структура миграционных потоков и в результате – населения во многих субъектах РФ актуализирует важность интеграционной составляющей национальной политики, к тому же в неблагоприятной практически для всех финно-угорских республик этнодемографической ситуации, особенно для Карелии, единственной из них занимающей приграничное положение.

Заключение

В рамках данной курсовой работы было проведено исследование в области этнополитических процессов на примере народности вепсов. Подводя итоги работы можно сделать следующие выводы:

Этнос, или этническая общность, есть совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке, обладают общим самоназванием и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов других таких же человеческих групп. Этнополитический процесс выступает составной частью сложных общественных изменений. Он представляет собой движения, изменения в этнополитической сфере общества, связанные с деятельностью политических субъектов, которые стремятся к достижениям конкретных целей, к реализации и выражению своего интереса.

Несмотря на обнаруженные общие черты, каждая из республик обладает также уникальным набором характеристик, в том числе этнополитического и этнокультурного плана, которые побуждают акцентировать динамичность и вероятностность неких шаблонных моделей и учитывать комплекс факторов при выработке управленческих решений. Высказанное соображение подводит к мысли, что любое обобщение опыта финно-угорских республик в анализируемом ракурсе путем моделирования может быть лишь условным и относительным.

Список литературы

Научная литература и монографии

1. Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. — 416 с.

Периодические издания

1. Лопарев Анатолий Васильевич, Яценко Инга Александровна Этнополитические процессы в России и проблема глобальной диаспоризации мира // Власть. 2011. №3. С. 119-123.

2. Смагина Любовь Александровна Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

3. Давуров Д. М. Этнополитический процесс в современной России: понятие, факторы влияния // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2007. №43-1. С. 96-99.

4. Чекушкин Александр Николаевич Понимание финно-угорского мира в современной этнополитической литературе // Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. 2010. №3. С. 27-34.

5. Чарина Анна Михайловна Идеология этнонациональных движений финно-угров: значение идейных конструктов для этнической элиты // Вестник ПАГС. 2009. №2. С. 65-70.

6. Шабаев Юрий Петрович, Айбабина Евгения Авенировна, Денисенко Валентина Николаевна Проблемы языковой политики в регионах проживания финно-угров РФ // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2013. №4. С. 75-82.

7. Напалкова Ирина Геннадьевна, Чекушкин Александр Николаевич Эволюция политико-правового статуса финно-угорских народов в России // Финно-угорский мир. 2013. №4. С. 85-91.

8. Фаузер Виктор Вильгельмович Финно-угорские народы в современном мире // Ежегодник финно-угорских исследований. 2011. №3. С.111-125.

9. Мясникова Алла Борисовна Этапы становления и развития финно-угорского мира // Вестник ЧГУ. 2012. №1. С. 52-58.

10. Мокшин Николай Федорович Происхождение финно-угорских (уральских) народов // Финно-угорский мир. 2009. №3. С. 42-53.

11. Колесников Дмитрий Евгеньевич Формирование национальной и исторической идентичности Финляндии // Общество. Коммуникация. Образование. 2011. №136. С. 186-191.

12. Лескинен Мария Войттовна Финны и карелы на страницах российских этногеографических описаний второй половины XIX в // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». 2014. №3. С.25-35.

13. Погодин Сергей Николаевич Партия «Истинные финны» в политической системе Финляндии // Общество. Коммуникация. Образование. 2013. №172. С.146-153.

14. Кирдяшов В.Ф. Всемирные конгрессы финно-угорских народов как фактор единения и конфликтности (к итогам v Всемирного конгресса финно-угорских народов) // Финно-угорский мир. 2008. №1. С. 22-27.

15. Конюхов А.К. Национальная идентичность финно-угорских народов // Финно-угорский мир. 2008. №1. С.74-87.

16. Логинова Нина Николаевна Проблема прародины финно-угорских народов // Вестник ХГУ им. Н.Ф. Катанова. 2016. №16. С. 65-67.

17. Мясникова Алла Борисовна Место финно-угорского движения в системе международных отношений // Вестник ЧГУ. 2013. №2. С.25-28.

18. Логинова Нина Николаевна, Реброва Татьяна Павловна Динамика численности финно-угорских народов России // Финно-угорский мир. 2013. №3. С.89-97.

19. Прокаева Ольга Николаевна Влияние глобализации на финно-угорские народы России // Вестник МГУ. 2014. №4. С. 224-230.

20. Резолюция VI Всемирного конгресса финно-угорских народов // Финно-угорский мир. 2012. №3-4. С. 7-8.

21. Юзыкайн Татьяна Васильевна Международные встречи молодежи финно-угорских народов в 90-е гг. ХХ в // Финно-угорский мир. 2013. №3. С. 49-52.

22. Малинина Ольга Сергеевна Сотрудничество финно-угорских народов современной России // ОНВ. 2007. №3. С. 36-38.

23. Никитина Г. А., Корнишина Г. А. Финно-угорские народы России: вчера, сегодня, завтра // Финно-угорский мир . 2009. №1. С. 115-117.

24. Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

25. Хайруллин Гриф Тимурзагитович Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

26. Бубеев Александр Сергеевич Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[1] Лопарев А. В., Яценко И. А. Этнополитические процессы в России и проблема глобальной диаспоризации мира // Власть. 2011. №3. С. 119-123.

[2] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[3] Бахлова О. В., Бахлов И. В. МЕХАНИЗМЫ НАЦИЕСТРОИТЕЛЬСТВА И СООТНОШЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ: РЕГИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ (ОПЫТ РЕСПУБЛИК МАРИЙ ЭЛ И МОРДОВИЯ, 2013-2019) // Финно-угорский мир . 2020. №3. C. 286-302.

[4] Волкова А. Е. Особенности деятельности партий и движений националистической направленности и их влияние на состояние национальной безопасности современной России // Среднерусский вестник общественных наук. 2017. №1. C. 148-156.

[5] Бахлов И. В., Бахлова О. В. Реализация государственной национальной политики Российской Федерации в финно-угорских республиках - субъектах РФ: эволюция подходов и практик (2000-2018) // Финно-угорский мир . 2019. №3. C. 301-324.

[6] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета. С. 2019. — 416.

[7] Артеев С. П. Транснациональные политические пространства: вопросы политической субъектности. Финно-угорский мир // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2020. №1.С. 5-17.

[8] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. — 416 с.

[9] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. — 416 с.

[10] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[11] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[12] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[13] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[14] Смагина Любовь Александровна Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[15] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[16] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. — 416 с.

[17] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[18] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[19] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. — 416 с.

[20] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[21] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[22] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. 416 с.

[23] Хайруллин Г.Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[24] Бубеев А.С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[25] Хайруллин Г.Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[26] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[27] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[28] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[29] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[30] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[31] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[32] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[33] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[34] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[35] Тишков В.А., Шабаев Ю.П Этнополитология: Политические функции этничности. Учебник для вузов. 3-е изд., испр. и доп. / В.А. Тишков, Ю.П. Шабаев. — М.: Издательство Московского университета, 2019. 416 с.

[36] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[37] Хайруллин Г. Т. Этнос и нация // Архивариус. 2017. №2. C. 50-56.

[38] Махмудов Т. З. Понятие этноса и других категорий этнических групп // Аналитика культурологии. 2013. №26. С. 35-39.

[39] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[40] Лопарев А. В., Яценко И. А. Этнополитические процессы в России и проблема глобальной диаспоризации мира // Власть. 2011. №3. С. 119-123.

[41] Бубеев А. С. Понятие «Этнос» и «Этничество» // Вестник БГУ. 2013. №6. C. 71-74.

[42] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[43] Давуров Д. М. Этнополитический процесс в современной России: понятие, факторы влияния // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2007. №43-1. С. 96-99.

[44] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[45] Давуров Д. М. Этнополитический процесс в современной России: понятие, факторы влияния // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2007. №43-1. С. 96-99.

[46] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[47] Давуров Д. М. Этнополитический процесс в современной России: понятие, факторы влияния // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2007. №43-1. С. 96-99.

[48] Смагина Л. А. Этнополитические процессы в условиях развития регионализации // Власть. 2015. №9. С. 33-38.

[49] Лопарев А. В., Яценко И. А. Этнополитические процессы в России и проблема глобальной диаспоризации мира // Власть. 2011. №3. С. 119-123.

[50] Напалкова И. Г, Чекушкин А. Н. Эволюция политико-правового статуса финно-угорских народов в России // Финно-угорский мир. 2013. №4. С. 85-91.

[51] Фаузер В. В. Финно-угорские народы в современном мире // Ежегодник финно-угорских исследований. 2011. №3. С.111-125.

[52] Мокшин Н. Ф. Происхождение финно-угорских (уральских) народов // Финно-угорский мир. 2009. №3. С. 42-53.

[53] 21. Юзыкайн Т. В. Международные встречи молодежи финно-угорских народов в 90-е гг. ХХ в // Финно-угорский мир. 2013. №3. С. 49-52.

[54] Никитина Г. А., Корнишина Г. А. Финно-угорские народы России: вчера, сегодня, завтра // Финно-угорский мир . 2009. №1. С. 115-117.

[55] Малинина О. С. Сотрудничество финно-угорских народов современной России // ОНВ. 2007. №3. С. 36-38.

[56] Колесников Д. Е. Формирование национальной и исторической идентичности Финляндии // Общество. Коммуникация. Образование. 2011. №136. С. 186-191.

[57] Лескинен М. В. Финны и карелы на страницах российских этногеографических описаний второй половины XIX в // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». 2014. №3. С.25-35.

[58] Погодин С. Н. Партия «Истинные финны» в политической системе Финляндии // Общество. Коммуникация. Образование. 2013. №172. С.146-153.

[59] Кирдяшов В.Ф. Всемирные конгрессы финно-угорских народов как фактор единения и конфликтности (к итогам v Всемирного конгресса финно-угорских народов) // Финно-угорский мир. 2008. №1. С. 22-27.

[60] Артеев С. П. Транснациональные политические пространства: вопросы политической субъектности. Финно-угорский мир // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2020. №1.С. 5-17.

[61] 15. Конюхов А.К. Национальная идентичность финно-угорских народов // Финно-угорский мир. 2008. №1. С.74-87.

[62] Логинова Н. Н. Проблема прародины финно-угорских народов // Вестник ХГУ им. Н.Ф. Катанова. 2016. №16. С. 65-67.

[63] Мясникова А. Б. Место финно-угорского движения в системе международных отношений // Вестник ЧГУ. 2013. №2. С.25-28.

[64] Волкова А. Е. Особенности деятельности партий и движений националистической направленности и их влияние на состояние национальной безопасности современной России // Среднерусский вестник общественных наук. 2017. №1. C. 148-156.

[65] Логинова Н. Н. , Реброва Т. П. Динамика численности финно-угорских народов России // Финно-угорский мир. 2013. №3. С.89-97.

[66] Артеев С. П. Транснациональные политические пространства: вопросы политической субъектности. Финно-угорский мир // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2020. №1.С. 5-17.

[67] Прокаева О. Н. Влияние глобализации на финно-угорские народы России // Вестник МГУ. 2014. №4. С. 224-230.

[68] Резолюция VI Всемирного конгресса финно-угорских народов // Финно-угорский мир. 2012. №3-4. С. 7-8.

[69] Артеев С. П. Транснациональные политические пространства: вопросы политической субъектности. Финно-угорский мир // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2020. №1.С. 5-17.

[70] Логинова Н. Н., Реброва Т. П. Динамика численности финно-угорских народов России // Финно-угорский мир. 2013. №3. С.89-97.

[71] Никитина Г. А., Корнишина Г. А. Финно-угорские народы России: вчера, сегодня, завтра // Финно-угорский мир . 2009. №1. С. 115-117.

[72] Юзыкайн Т. В. Международные встречи молодежи финно-угорских народов в 90-е гг. ХХ в // Финно-угорский мир. 2013. №3. С. 49-52.

[73] Логинова Н. Н. Проблема прародины финно-угорских народов // Вестник ХГУ им. Н.Ф. Катанова. 2016. №16. С. 65-67.

[74] Малинина О. С. Сотрудничество финно-угорских народов современной России // ОНВ. 2007. №3. С. 36-38.

[75] Бахлов И. В., Бахлова О. В Реализация государственной национальной политики Российской Федерации в финно-угорских республиках - субъектах РФ: эволюция подходов и практик (2000-2018) // Финно-угорский мир . 2019. №3. C. 301-324.

[76] Артеев С. П. Транснациональные политические пространства: вопросы политической субъектности. Финно-угорский мир // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2020. №1.С. 5-17.

[77] Бахлова О. Владимировна, Бахлов И. В. МЕХАНИЗМЫ НАЦИЕСТРОИТЕЛЬСТВА И СООТНОШЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ: РЕГИОНАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ (ОПЫТ РЕСПУБЛИК МАРИЙ ЭЛ И МОРДОВИЯ, 2013-2019) // Финно-угорский мир . 2020. №3. C. 286-302.

[78] Бахлов И. В., Бахлова О. В. Реализация государственной национальной политики Российской Федерации в финно-угорских республиках - субъектах РФ: эволюция подходов и практик (2000-2018) // Финно-угорский мир . 2019. №3. C. 301-324.

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 1082; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!