Грандиозная кампания дезинформации 21 страница
Через некоторое время к Сталину вошли вызванные руководители флота и капитан 1-го ранга С. М. Лобов. Вождь, коротко обрисовав сложившуюся в регионе обстановку, спросил: «Что ми можем им противопоставить?» И, не дожидаясь ответа, продолжил: «Ведь если они нанесут нам удар даже без атомной бомбы, то здэсь, на юге, наше самое уязвимое место. Из Турции а-ани могут ударить по Болгарии, Румынии, висадить десант в Констанце, на нефтепромислы. А это всегда чревато серьезными последствиями. В случае напряженной обстановки Черноморскому флоту придется взаим-а-действовать с войсками Одесского военного округа. Но главная задача флота — это бить готовым к началу боевых действий, и все усилия подготовки и учений на-аправить на завоевания господства в Черном море. Ва-аспрепятствовать проходу американцев и их союзников через Босфор».
Сталин дважды повторил собравшимся: «Россия выигрывает войны, но нэ умеет пользоваться плодами своих побед. Русские воюют хорошо, но не умеют заключать мир и их а-аб-ходят. Их питаются всэгда обмануть…»
Генсек не был полностью удовлетворен проведением ни Ялтинской, ни Потсдамской конференцией, потому что цели и задачи минувшей войны не были достигнуты.
Конечно, союзники во многом пошли на попятную и приняли ряд мер к тому, чтобы японцы не беспокоили российский Дальний Восток, но проблем вот здесь, на юге, хватает…
После Потсдамской конференции на Ближней даче Сталина в одной из комнат была закреплена карта СССР в новых границах. Как-то в присутствии В. М. Молотова и Первого секретаря ЦК Грузии А. И. Мгеладзе рассуждая и будто бы ни к кому не обращаясь, Сталин, подойдя к карте сказал: «Па-асмот-рим, что у нас получилось… На севере у нас все в порядке. С Финляндией нормально. И я думаю, Косыгин много решит в сотрудничестве с президентом Паасикиви и его заместителем Урхо Калеви Кэкконеном. Они ха-аряшо понимают друг друга и вырабатывают линию. Та-аварищ Косыгин предлагает ее назвать «линией Паасикиви-Кэкконена». Согласимся с мнением за-местителя Предсовмина… Прибалтика — эти исконно русская земля, снова наша… С нами снова живут украинцы, белорусы, молдаване, хотя должен сказать, на Западе неспокойно еще. Но Лаврэнтий говорит, што скоро будет все в порядке… А што у нас на Востоке? Курильские острова наши опять, Сахалин — наш, и Порт-Артур — наш, и Дальний — наш».
|
|
|
Вождь провел трубкой на карте по Китаю, четко добавляя: «И КВЖД наша… Китай, Ма-анголия с нами. А вот здесь мне наша граница нэ нравится, — и показал трубкой на карте южнее Кавказа. — Ш-то скажешь, Молотов? Ми можем решить в порядке совместного владения?»
|
|
|
— Не дадут, — ответил Молотов.
— А ты па-атребуй. Тем более што у нас есть много претензий и к туркам; не так ли, Мгеладзе?
— Так точно, товарищ Сталин, — с акцентом ответил тот.
И вот здесь, на встрече с командованием Черноморского флота Сталин вновь коснулся этой важной для страны темы. Проблема эта, как известно, существовала еще в бытность Александра II.
7 июля 1946 г. правительство Советского Союза предложило правительству Турции положить в основу эксплуатационного режима проливов Босфора и Дарданелл пять основополагающих принципов:
1) проливы должны быть всегда открыты для прохода торговых судов всех стран;
2) это правило касается и военных судов Черноморских держав;
3) проход через проливы для военных судов нечерноморских держав не допускается, за исключением особо предусмотренных случае;
4) установление режима проливов должно являться компетенцией Турции и других черноморских держав;
5) Советский Союз, как держава, наиболее заинтересованная и способная обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасность проливов и Турция совместно организуют оборону Босфора и Дарданелл для предотвращения их использования другими государствами во враждебных черноморским странам целях.
|
|
|
За этой нотой, после ответа Турции, последовала другая — от 24 сентября 1946 года. Однако добиться контроля над проливами тогда не удалось. Но это уже была большая политика за пределами конкретного региона.
Вот эти-то обстоятельства и побудили Сталина внезапно посетить Севастополь.
— Ну ш-то, товарищ Косыгин, в Севастополе ви побивали, обстановку прочувствовали, теперь узнаете, какова обстановка Черноморского флота.
19 августа 1947 года И. В. Сталин, А. Н. Косыгин осуществили переход из Ливадии в Сочи на крейсере «Молотов», где командиром был капитан 1-го ранга Б. Ф. Петров. Крейсер сопровождали эсминцы «Огневой» и «Лихой». Это было тогда второе плавание Сталина корабле Черноморского флота (первое проходило с Лаврентием Берия в 30-е годы на крейсере «Профинтерн»), имевшее серьезные последствия как для флота, так и для его главной базы Севастополя.
На крейсере вместе с командующим ЧФ адмиралом Ф. С. Октябрьским присутствовал и Главнокомандующий ВМФ И. С. Юмашев. После своей беседы со Сталиным во время перехода адмирал Октябрьский сделал в дневнике записи: «Сталин сказал: «Никогда такой благоприятной обстановки на вашем театре не было, как сейчас. Но надо смотреть вперед с перспективой. Вот почему нужны и нам авианосцы». Сталин все время спрашивал, хорошие ли крейсера типа «Киров». Обсуждался также вопрос об укреплении командования и его штаба, а также материально-технического и тылового обеспечения. Сталин тут же поручил присутствовавшему Косыгину заняться этим вопросом…»
|
|
|
Крейсер «Молотов» возвратился в Севастополь после доставки Сталина в Сочи. За время, пока Сталин был на корабле, Севастополь сразу почувствовал присутствие вождя, который всегда принимал важные решения не откладывая в долгий ящик.
То же самое произошло и год спустя, когда Сталин говорил с командованием Черноморского флота о проблемах региона, военно-политической обстановке и обеспечении города и флота всем необходимым для поддержания высокой боевой готовности.
Согласно его указания, Косыгин тут же подписал ряд решений Совета Министров о высылке имущества, мебели и оборудования, других материалов, продуктов для жителей города.
Было принято решение о выдаче матросам обмундирования в собственность при их увольнении в запас (в 1940-м году было отменено право краснофлотцев и старшин считать форму одежды своей собственностью, теперь же это право вновь вступило в силу).
…Слушая Семена Михайловича Лобова, я напомнил ему, что в зале ожидания станции Севастополь напротив входа закреплено на стене большое полотно с подписью: «Сталин на Черноморском флоте». Вождь стоит на палубе линкора в маршальском мундире и смотрит вдаль. Поодаль от него изображены Косыгин, а также Юмашев, Октябрьский и другие адмиралы и генералы ВМФ. (Оно провисело приблизительно до середины 60-х годов XX ст.). На что Семен Михайлович реагировал словами: «Да, я помню это полотно. Но, как я тебе говорил, слушал я Сталина ровно через год после тех событий, которые изображены… Так вот, вождь высказал ряд идей и сказал мне, что, — привожу дословно, — «будущее флота в руках таких командиров, как вы, товарищ Лобов. Пройдет несколько лет и вы станете командующим одного из самых сильных наших флотов. И на вооружении у вашего флота будут такие корабли, которые будут иметь не только атомное оружие, но и атомные силовые установки». К сожалению, добавил Сталин, я уже стар и этого уже не увижу…»
В послевоенные годы по предложению Кузнецова была разработана комплексная программа военного кораблестроения. Сталин распорядился, чтобы программа составлялась на срок 10 лет. Заявку на строительство новых кораблей готовил Главный морской штаб — ГМШ. Было подготовлено межведомственной комиссией три варианта реализации программы. После первого совещания, состоявшегося у Сталина 27 сентября 1945 года, по военной судостроительной программе было выработано окончательное решение 10-летней программы военного судостроения, которое вскоре было утверждено постановлением правительства. Но, как утверждал мой собеседник Семен Михайлович, намеченную программу не удалось выполнить по ряду причин. Но главным в срыве выполнения программы была, конечно, смерть Сталина.
Следует отметить, что основная часть программы предусматривала создание современной производственно-технической базы освоения новых технологий, совершенствование подготовки кадров и создание научного задела по всем направлениям развития военно-морской техники. По мнению Лобова, вождь выбрал верный курс в отношении строительства нового флота.
В 1948 году после визита Сталина город Севастополь стал оживать. Хотя, конечно, далеко не сразу все устроилось. Да и вождь видел не все, его взгляд уходил дальше, в будущее, туда, куда ни один смертный зыглянуть не мог… Его мысли были заняты не только послевоенным устройством страны, а — переустройством мира, он думал о влиянии Советского Союза и роли его в финансовом мире нашей планеты. Вместе с тем думал вождь и заботился о флоте, достойном великой державы, планировал строительство и оснащение Черноморского флота океанскими крейсерами, линкорами, эсминцами, подводными лодками, современными самолетами морской авиации, которые будут дислоцироваться в Севастополе.
Вот момент: выйдя внезапно из своих размышлений, Сталин спросил сопровождавших его адмиралов: «Как называется эта улица?»
— Товарищ Сталин, это улица Фрунзе.
— А раньше? — Сталин особо подчеркнул «раньше».
— Адмирала Нахимова, товарищ Сталин.
— Очень ха-арошо. Зачэм Фрунзе, при чем тут он и Севастополь?
— Товарищ Сталин, но ведь его войска освобождали Севастополь от белых.
— Освобождали, это я знаю. Но улица в Севастополе должна носить имя а-адмирала Нахимова.
По его мнению, имя талантливого русского флотоводца больше подходило главной улице Севастополя, чем имя красного полководца, которого, кстати, вождь не жаловал. И никогда не сожалел о его преждевременной смерти во время операции.
Сталину, совершавшему экскурсию по городу, не понравились и отдельные здания, которые находились на Корабельной стороне, чем-то Лазаревские казармы напоминали ему цитадели. Темпы восстановления города-крепости его тоже не радовали. Руководители горкома партии никак не могли определиться: «Каким его возрождать?» На что Сталин ответил однозначно: «Возрождать как русский город. Город русской славы!»
Или вот еще момент. Вернувшись в Москву, Сталин вызвал члена Политбюро ЦК ВКП(б) К. Е. Ворошилова, курировавшего в ЦК партии вопросы культуры и спросил его: «Клим, што у нас есть из театральных постановок о севастопольцах?» Наверняка вопрос был задан не из простого любопытства. Климент Ефремович попросил несколько часов сроку, когда он представит нужные сведения. Вечером секретарь Поскребышев подал Генсеку справку, в которой говорилось, что в 1946 г. была написана и поставлена Молотовским театром оперы и балета опера «Севастопольцы» (автор М. Коваль, либретто Н. Браун), а 7 ноября 1946-го состоялся первый спектакль.
Для поднятия духа мужественных людей, жителей разрушенного крымского города Сталин приказал вывезти труппу Молотовского театра на гастроли в Севастополь. Подчеркнув тем самым свое особое отношение к городу и горожанам…
Вождь слов на ветер не бросал никогда, и его властная воля всегда воплощалась в конкретные дела без промедлений и раскачки. После посещения Севастополя в августе 1948 года И. В. Сталиным было решено восстанавливать город высокими темпами. Если говорить вообще о возрождении Севастополя, то годами, ставшими для главной базы ЧФ судьбоносными, следует назвать 1783-й и 1948-й годы.
Семен Михайлович Лобов говорил об этом так: «2-го (13) мая 1783 года в Ахтиарскую (Севастопольскую) бухту вошла эскадра вице-адмирала Федора Алексеевича Клокачева. 13 мая после сего принято считать официальной датой рождения Черноморского флота России. А через месяц после этого события 3 (14) июня русскими моряками-черноморцами были заложены пристань и три первых каменных дома. Так родился славный русский город с греческим названием Севастополь, что означает «город, достойный славы и подражания…».
Что же касается значения для города 1948 года, то это становится ясным после изучения принятых на государственном уровне решений, утвержденных Генсеком.
25 октября 1948 года Председатель Совета Министров СССР И. В. Сталин подписал Постановление «О восстановлении города и главной базы Черноморского флота — Севастополя», в котором есть такие слова: «Совет Министров СССР отмечает, что восстановление города Севастополя, главной военно-морской базы Черноморского флота осуществляется крайне медленно. При существующих темпах восстановление города и военно-морской базы может быть закончено не ранее чем через 10–15 лет, что является совершенно недопустимым». И далее, волей Сталина предписывалось восстановление Севастополя в течение 3–4 лет.
Постановление Совета Министров СССР определило особый статус Севастополя, как главной базы ЧФ в существовавших административных границах города: от мыса Сарыча, непосредственно сам город, Северная сторона, Учкуевка, Любимовка, Инкерман, Микензиевы горы, станция Бельбек, деревня Дуванкой, поселки Кача, Песчаное, Николаевка, авиагарнизон поселка Новофедоровка, город Саки.
Такова административная территория города Севастополь.
Постановление требовало ускорить его восстановление как «первоклассной военно-морской крепости». В связи с особым статусом, — и это немаловажно, — Постановление предписывало выделить город Севастополь в число городов республиканского подчинения Российской Советской Федеративной Социалистической Республики.
Таким образом, как и военная администрация главной базы, гражданская администрация города стала замыкаться непосредственно на Москву, на правительство РСФСР.
Во исполнение данного решения Президиум Верховного Совета РСФСР 29 октября 1948 года и принял Указ о выделении города Севастополь в самостоятельный административно-хозяйственный центр со своим особым бюджетом, формируемым Министерством финансов РСФСР.
Город был отнесен к категории республиканского подчинения наряду с г. Горький, Свердловск, Куйбышев и др. крупнейшими городами РСФСР.
В тот же день Совет Министров РСФСР принял Постановление «Вопросы города Севастополя», в соответствии с которым город в государственном плане и бюджете выделяется отдельной строкой.
Следует отметить, что эти решения были обусловлены юридически и нравственно не только объективной необходимостью, но и исторической практикой: Севастополь был создан по велению Екатерины II в соответствии с заветом Петра Великого об укреплении южных форпостов России, и был построен флотом, и всегда существовал для Российского флота.
Когда в силу волюнтаристских решений, принятых в 1954 году во времена руководства страной Хрущевым, когда состоялась передача Крымской области в состав УССР из состава РСФСР, то Севастополь с его административными границами, утвержденными правительством СССР по указанию Сталина, как административная и военная территория РСФСР, не передавался вместе с Крымом в состав УССР.
19 февраля 1954 года состоялось заседание Президиум Верховного Совета СССР, на котором должны были присутствовать все (в крайнем случае большинство) члены Президиума, но т. к. вопрос был предрешен, на историческом заседании не присутствовали те члены Президиума, выступления которых были внесены (!) в стенограммы заседаний.
Если верить стенограммам, то председательствующим на заседании был председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов. Его слова застенографированы (тогда как он не был и, естественно, не выступал!): «Сегодня мы должны обсудить один вопрос — о совместном представлении Президиума Верховного Совета РСФСР и Президиума Верховного Совета УССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР. По этому вопросу предоставляется слово председателю Президиума Верховного Совета УССР тов. Коротченко Демьяну Сергеевичу». Из застенографированного видно, что Коротченко сказал: «Товарищи! Президиум Верховного Совета Украинской Советской Социалистической Республики выражает свою сердечную благодарность великому русскому братскому народу за исключительно замечательный акт братской помощи… передачу Крымской области из состава РСФСР в состав УССР».
…Из воспоминаний жителя города Львова Владимира Николаевича Тефнера, с которым мне довелось как-то разговаривать: «Недавно я вернулся из мест лишения свободы, где отбыл один год лишения свободы за нарушение паспортного режима. Срок отбывал в лагере села Песчанка Винницкой области. Этот срок мне намотали в связи с тем, что буквально за семь месяцев до этого я освободился из мест лишения как шпион иностранных разведок, срок отбывал частью во Владимирской тюрьме, а частью в лесах Мордовии на лесоповале. Меня никогда не интересовала власть во Львове, которая появилась здесь с приходом большевиков.
Возможно, начавшаяся война для кого-то была трагедией, мне она тоже особой радости не принесла, хотя, если выбирать между большевизмом и фашизмом, то я выбрал бы Господа и графа Андрея Шептицкого, ставшего впоследствии руководителем Греко-католической церкви. Его резиденция находилась в церкви святого Юры. Я буквально с малых лет был одним из тех, кто постоянно посещал церковь, закончил гимназию, затем Краковский университет. По окончании его стал личным библиотекарем у графа. Вскоре он меня привел к мысли о том, что это не соответствует моим знаниям и рекомендовал заняться более серьезными делами. Так я стал его личным агентом, а свободное владение немецким и французским языками, а также мое происхождение и воспитание позволяло мне проникнуть в ряд салонов Европы. Где я, в частности, познакомился с одним из деятелей Западной Украины Евгеном Коновальцем. Который, как я выяснил, был тесно связан с разведкой адмирала Канариса, а с началом войны продолжал сотрудничать также с 6-м управлением РСХА бригаденфюрером СС Шелленбергом.
Мне также стало известно и то, что предшественник Шелленберга является агентом разведки большевиков. Он исчез из 6-го управления где-то 23 или 24 июня 1941 года. Это был обер-фюрер СС Йост. Мне также известно было о том, что Евген Коновалец еще с середины 20-х гг. считал необходимым создать в Крыму противостояние между русскими и греками — с одной стороны и между евреями и украинцами — с другой стороны. С этой целью Коновалец предложил активизировать деятельность западных агентур в советском Киеве с целью, чтобы Москва разрешила переселение жителей Кировоградской области в Крым. £ еврейские диаспоры, живущие в России и на Украине, со своей стороны, должны добиваться у советского правительства, что им незаконно выделили земли в Хабаровском крае (где Еврейская автономная обл.) и что им нужен более благодатный климат, близкий к тому, как на их исторической родине. И таким местом, по их мнению, является Крым.
Интересы советских евреев в этом направлении в канун войны отстаивали член Политбюро ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович, командарм 2-го ранга, а впоследствии генерал-полковник Штерн; еще ранее — эти вопросы начали лоббировать командарм 2-го ранга Фельдман, ученые из Академии Наук Коган и Дубинский; буквально в канун войны — весной 1941 года свою деятельность начала активизировать в отношении переселения евреев в Крым нарком легкой промышленности СССР, кандидат в члены ЦК ВКП(б) Полина Жемчужина (Перл Семеновна Карповская), жена члена политбюро ЦК ВКП(б), бывшего в то время главой Советского правительства Вячеслава Михайловича Молотова. И многие другие подобные им деятели.
Сталин, благодаря деятельности своих спецслужб, — не побоюсь сказать этих слов, — выявил и обезвредил подобных деятелей со стороны некоторых западных кругов.
И если наказание за шпионскую деятельность в 30-е годы стало трафаретным для всех, кого арестовывали, то в этом ничего удивительного нет. Ведь страна была расколота на два лагеря: тех, кого сажали и тех, кто сажал. О себе я так не могу сказать, потому что при выполнении одной из операций незадолго до кончины графа Шептицкого (он умер во Львове в 1944 г.), я прокололся и был схвачен своими оппонентами, которые сдали меня советскому СМЕРШу. Поступили они так по причине того, что большевистская армия уже была на пороге Европы и война завершалась. Так я и получил «свои» 25 лет.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!