Www . citizengrad . narod . ru / stalblok . htm ,

Гончаров Е. А.

О ЦИВИЛИЗА-ЦИОННОМ

ХАРАКТЕРЕ

ВЕЛИКОЙ

ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИ-ЧЕСКОЙ

РЕВОЛЮЦИИ

В последнее время в ряде публикаций научного и научно-популярного (а по­рой и откровенно пропаган­дистского) характера вновь выдвигается старый, давно известный тезис о «государ­ственно-капиталистической природе» советского обще­ства, об «эксплуататорском характере советского госу­дарства», отражавшего, якобы, отнюдь не интересы новой исторической общно­сти – советского народа, но «нового господствующего класса» – партийно-государ­ственной номенклатуры (при этом утверждается, что именно верхушка советского чиновничества – т.н. «парт­хозактив» - являлась «кол­лективным собственником» средств производства в СССР). В качестве примера можно привести ряд статей А. И. Колганова и А. В. Буз­галина, как и некоторых дру­гих теоретиков неотроцкист­ского направления, не спо­собных выйти за пределы формационной схемы разви­тия человечества, представ­ленной некогда К. Марксом в «Капитале» и составляю­щей, в самом примитивном ее варианте, «основу мар­ксистского обществоведе­ния» в толковании идеологов хрущевско-брежневской эпохи.

Напомню ее основные по­ложения:

1. Основное содержание истории – развитие произво­дительных сил общества.

2. В процессе производ­ства люди вступают друг с другом в отношения, име­нуемые производственными.

3. Отношения господ­ства и подчинения в обще­стве – классовые отношения - определяются формой соб­ственности на средства про­изводства. Общество без ча­стной собственности – ком­мунистическое общество – является бесклассовым. Об­щество с частной собствен­ностью на средства произ­водства является классовым; класс-собственник стано­вится эксплуататором, тогда как класс, лишенный средств производства – объектом эксплуатации.

4. По мере развития про­изводительных сил все чело­вечество проходит следую­щие стадии развития – об­щественно-экономические формации, для каждой из ко­торых характерен свой, спе­цифически ей присущий способ производства и соот­ветствующая классовая структура: первобытный коммунизм, рабовладение, феодализм, капитализм и вновь коммунизм – уже на более высоком уровне разви­тия производительных сил.

5. Производительные силы общества раз­виваются постоянно, тогда как произ­водст­венные отношения в рамках данной форма­ции ос­таются постоян­ными. По­этому рано или поздно про­изводи­тельный силы «пере­растают» данный спо­соб производства (про­изводст­венные отно­шения начинают тор­мозить дальнейшее раз­витие производи­тельных сил). Этот конфликт разре­шается в ходе социальной ре­волюции - качествен­ной смены формации на более прогрессив­ную, т.е. обеспе­чи­вающую дальнейший рост производительных сил об­щества и, в ко­нечном итоге, более высокий уровень их развития в сравнении с пре­дыдущей.

6. Социальная ре­волю­ция происходит тогда и только тогда, когда данный способ производства полно­стью исчерпывает по­тенциал развития про­изводительных сил, т.е. при условии, что про­изводительные силы в рамках этого способа произ­водства разви­лись до воз­можного предела и далее расти – без смены типа про­из­водственных отноше­ний и, следовательно, клас­совой структуры общества – не мо­гут. И совершается эта рево­люция силами эксплуати­руемого класса.

В соответствии с данной формационной схемой пере­ход к коммунизму должен был произойти в общемиро­вых масштабах («мировая революция»), начавшись в тех странах, где капитали­стическое производство раз­вилось до своего естествен­ного предела – а именно в Западной Европе и США, а революционным классом, классом, которому пред­стоит осуществить социали­стиче­скую революцию, яв­ляется пролетариат (прежде всего, промышленный про­лета­риат) этих стран.

Что же произошло в дей­ствительности (напомним: согласно марксистской гно­сеологии, практика есть кри­терий истинности любой теории)? НИ В ОДНОЙ из развитых капиталистических стран социалистическая ре­волюция так и не произошла! Более того, ВСЕ СОЦИА­ЛИСТИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮ­ЦИИ ХХ ВЕКА произошли в странах, где ка­питализм только начинал развиваться, а промышлен­ный пролета­риат составлял либо считан­ные проценты населения, либо отсутство­вал вообще!

«Ортодоксальные мар­ксисты» - меньшевики, затем – троцкисты, как и сего­дняшние ревнители «чис­тоты учения», объявили эти революции «революциями регресса», а то и «контрре­волюциями», приведшими к торжеству государственного капитализма. С другой сто­роны, большевики, взяв власть в стране, где 85% на­селения составляли кресть­яне, а пролетариат – 7%, вы­нуждены были как-то обос­новать это разительное несо­ответствие марксистской схемы и основанных на ней прогнозов реальности.

В этом контексте пред­ставляется очевидным, что предложенное обоснование - теория «слабого звена в цепи капиталистических держав» в сочетании с теорией по­строения социализма в од­ной, отдельно взятой стране (да еще в стране с преобла­да­нием докапитали­стических укладов!) – не мелочь, не «дальнейшее разви­тие» мар­ксизма – это коренной пере­ворот в революционной тео­рии, а то, что Ле­нин и Ста­лин осуще­ствили в России – революция в соци­альной практике. Утверждалось, что Россия не должна ждать со­циалистиче­ской революции в промышленно разви­тых странах Запада; она может совер­шить скачок из отста­лой, патриар­хальной, полу­фео­дальной страны в социа­лизм, минуя капитализм! А соци­ально-классовая ос­нова такого скачка – союз рабо­чего класса и крестьянства, того самого крестьянства, которое, по Марксу, пред­ставляло собой обреченный на ис­чезновение класс ухо­дящей эпохи феодализма, и чей социализм, согласно «Манифесту Комму­нистиче­ской пар­тии», имел РЕАК­ЦИОННЫЙ харак­тер!

Собственно, для того, чтобы отверг­нуть тезис о «мелкобуржуаз­ной сущно­сти» русского крестьянства, достаточно следовать логике самого Маркса. Английский фермер, французский «пей­занин» и германский «бауэр» явля­лись СОБСТВЕННИ-КАМИ основного средства произ­водства – земли, и по­тому никак не могли быть носите­лями коммунистиче­ского мироощущения. Но в России XIX века крестьян – собст­венников земли прак­тически не было: земля либо находи­лась в собственности ОБ­ЩИНЫ, либо арендова­лась той же общиной у соб­ствен­ника – как правило, поме­щика или кулака. Под­черкну – основное средство произ­водства русского кре­стья­нина – земля – находи­лась не в его ЧАСТНОЙ, но в КОЛ­ЛЕКТИВНОЙ СОБ-СТВЕННОСТИ (либо в рас­поряжении) крестьянской ОБЩИНЫ. Да, инвентарь – орудия, необходимые для обработки земли – нахо­дился в собственности кре­стья­нина. Но разве рабочий, идущий на завод со своим напильником, тем самым превращается в мелкого буржуа?

Единственное различие состояло в том, что крестья­нин жил со «своего хозяй­ства», тогда как рабочий – с заработной платы. Но при этом надо помнить, что в конце XIX – начале ХХ вв. средняя сумма платежей с крестьянского хозяйства в Европейской России (налоги, выкупные платежи, арендная плата, взносы в фонд об­щины и проч.) превышала его доходность! То, что у крестьянина оставалось (в т.ч. от разного рода прира­ботков), не покрывало даже стоимости его рабочей силы, не давало ему – как работ­нику – полноценно воспро­изводиться! Отсюда – то­тальная нищета русской де­ревни, постоянное недоеда­ние (хлеб с лебедой даже в середняцких хозяйствах) и регулярный катастрофиче­ский, уносящий жизни мил­лионов, голод. И, тем не ме­нее, лишь общинный строй и составляющее ее основу хо­зяйство семейного (а не ры­ночного) типа обеспечивали российскому крестьянству выживание в столь неблаго­приятных условиях.  

С. Кара-Мурза пишет: « Именно община с ее урав­нительным, укладом позво­лила «великорусскому па­харю» освоить огромную зону рискованного земледе­лия и обеспечить своим тру­дом и воинской повинностью создание великой державы со всеми необходимыми ин­ститутами. Общинный ук­лад позволил крестьянскому двору организовать хозяй­ство «ради жизни» (а не ради наживы) — по типу хо­зяйства семьи (а не рынка) Семейное хозяйство, осно­ванное на соединении ресур­сов, а не их купле-продаже, исключительно эффективно для определенного класса це­лей. Полная замена его ры­ночными отношениями не­возможна, так как оказыва­ется, что ни у одного члена семьи не хватило бы денег расплатиться по рыночным ценам с другими членами се­мьи за их вклад».

Потенциально крестьянин мог превратиться в эксплуа­татора – при излишке земли и возможности нанимать ра­бочую силу со стороны (соб­ственно, и пролетарий может «переродиться» в представи­теля «рабочей аристокра­тии»). Но ведь именно та­кого расслоения хотели из­бежать сами общинники, практикуя уравнительное землепользование и катего­рически протестуя против частной собственности на землю и наемного труда в деревне.

Здесь необходимо обра­титься к теоретическому на­следию М. А. Бакунина, ве­дущего теоретика русского революционного народниче­ства и народнического – не­марксистского! – комму­низма. Бакунин категориче­ски отвергает представления Маркса и Энгельса о кресть­янстве, об «идиотизме дере­венской жизни». Он преду­преждает рабочих, что этот социальный расизм в отно­шении крестьян не имеет под собой никаких разумных ос­нований. Более того, он вы­двигает пророческий тезис о том, что социалистическая революция может произойти только как действие брат­ского союза рабочего класса и крестьянства. Этот тезис Ленин развил в целостную политическую доктрину (ко­торая и стала основанием ле­нинизма), но надо признать, что он был уже вполне опре­деленно высказан Бакуни­ным и принят народниками.

М.А. Бакунин пишет: «В интересах революции, кото­рая их освободит, рабочие должны как можно скорее перестать выражать это презрение к крестьянам. Справедливость требует этого, потому что на самом деле у рабочих нет никакого основания презирать и нена­видеть крестьян. Крестьяне - не лежебоки, они такие же неутомимые труженики, как и рабочие; только ра­бота их ведется при иных условиях, вот и все. Перед лицом буржуа-эксплуата­тора рабочий должен чув­ствовать себя братом кре­стьянина».

Крестьянин-общинник – носитель КОММУНИСТИЧЕСКОГО мироощущения даже в большей степени, чем пролетарий. Для того, чтобы в полной мере осознать зна­чимость этого фактора, мы должны выйти за рамки формационного подхода и обратиться к подходу циви­лизационному, точнее, к той его версии, что основывается на достижениях современной социологии. В отличие от классической формационной схемы, типологизация об­ществ здесь осуществляется по признаку преобладания одного из двух социальных процессов – кооперации (со­трудничества) или конку­ренции (соперничества). Со­ответственно, выделяется два противостоящих друг другу типа социальности – коллективистский и индиви­дуалистичес-кий. Индивидуа­листическое общество имеет классовую структуру (классы различаются по от­ ношению к собственности на средства производства), то­гда как коллективистское общество – сословную (со­словия различаются по их социальной функции, пред­ставляя собой важнейшие для данного общества соци­альные институты).

Российское общество конца XIX – начала ХХ века было в основном коллекти­вистским, сословным («тра­диционным»), на которое уже начала – под интенсив­ным влиянием буржуазного, индивидуалистического («современного») общества Запада – накладываться чу­ждая ему социальная струк­тура, формироваться ост­ровки классового общества, островки капитализма. Каза­лось бы, под его воздейст­вием традиционное, коллек­тивистское общество России и его основа – крестьянская община – должны были раз­рушаться. Но не тут-то было! И. Ионов пишет об этом: «Однако история Рос­сии знает и … своего рода реакцию на процесс вестер­низации и модернизации. Ее результатом стало разви­тие традиционалистских настроений и взглядов. Наи­более ярким фактом, демон­стрирующим этот процесс, был рост стремления к уравнительности у русского крестьянства центральных губерний в 1870–1900 гг. в ходе его втягивания в то­варно-денежные отношения и развития социального рас­слоения в деревне, зафикси­рованного статистикой. Вместо того чтобы стре­миться обогатиться за счет других крестьян, рас­ширить свой надел, выйти из общины, крестьяне именно тех губерний, где были сильно развиты отход­ничество и товарно-денеж­ные отношения, стремились к укреплению общины, к пе­реходу от менее уравни­тельных (по числу работни­ков) к более уравнительным (по едокам) переделам земли, предотвращавшим дальней­шее расслоение и ослабление общины. В Московской гу­бернии число таких общин за указанный период возросло в 3 раза (до 77 %), во Влади­мирской — в 5 раз (до 94 %), в Саратовской — в 41 раз (до 41 %)».

В целом после реформы 1861 г. на рынке земли стали господствовать трудовые крестьянские хозяйства, а не фермеры. Если принять площади, полученные част­ными землевладельцами в 1961 г. за 100%, то к 1877 г. у них осталось 87%, к 1887 г. 76%, к 1897 г. 65%, к 1905 г. 52% и к 1916 г. 41%, из ко­торых 2/3 использовалось крестьянами через аренду. То есть, за время “развития капитализма” к крестьянам перетекло 86% частных зе­мель. Почему? Аграрное пе­ренаселение в России позво­лило поднять арендную плату в 4–5 раз выше капи­талистической ренты. По­этому укреплялось не ка­питалистическое, а трудо­вое крестьянское хозяйство — процесс шел совершенно иначе, чем на Западе. A.B. Чаянов утверждает: «В Рос­сии в период, начиная с осво­бождения крестьян (1861 г.) и до революции 1917 г., в аг­рарном секторе существо­вало рядом с крупным капи­талистическим крестьян­ское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сель­ского хозяйства, что неиз­бежно вело к распродаже крупной земельной собст­венности крестьянам».

С. Кара-Мурза констати­рует: « В то же время госу­дарство с помощью налого­обложения стало разру­шать натуральное хозяй­ство крестьян, заставляя их выносить продукт на рынок, что обеспечивало валютные поступления от экспорта зерна. В середине 70-х годов XIX в. средний доход кре­стьян с десятины в европей­ской части России состав­лял 163 коп., а все платежи и налоги с этой десятины — 164,1 коп. Поэтому практи­чески все крестьяне занима­лись отхожим промыслом или сочетали земледелие с сезонной работой в про­мышленности. Резко повы­силась мобильность населе­ния. Сословное общество России, оставаясь в главных признаках обществом тра­диционным, быстро модер­низировалось».

Меньшевики упрекали Ленина в том, что он предал забвению выводы своего же собственного фундаменталь­ного труда «Развитие капи­тализма в России», в кото­ром, за семнадцать лет до Октября, доказывал, что об­щинное крестьянство в Рос­сии исчезает, что капитализм добивает его, превращая в пролетариат. Но ведь в том и гениальность Ленина, что он смог пересмотреть свои взгляды, исходя из практики – несмотря на тяжелейшие условия существования, об­щина в России не только не слабела, она крепла, выдер­живая конкуренцию с кулац­ким и помещичьим – капита­листическим – хозяйством!

По данным Вольного эко­номического общества, за 1907-1915 гг. из общины вы­шли 2 млн. семей. По данным МВД Российской империи, 1,99 млн. Более половины из этого числа вышли за два года - 1908 и 1909, потом дело пошло на спад, вопреки сильному экономическому и административному давле­нию. То есть, всего из об­щины вышло около 10% крестьянcких семей России. Возникло около 1 млн. хуто­ров и отрубов. Немного. Причем 57% всех вышедших из общины пришлось на 14 губерний юга, юго-востока и северо-запада. Иными сло­вами на все губернии с рус­ским населением пришлось лишь 43% тех, кто покинул общину. Это данные из статьи 1916 г., в которой приведены итоги землеуст­ройства по всем районам России.

    Таким образом, община пережила столыпинскую аг­рарную реформу, деклариро­вавшую ее уничтожение как основную цель, - пережила и усилилась. Кстати, после ли­квидации помещичьего зем­левладения и частной собст­венности на землю, в сере­дине 20-х годов уже 94% всех земель сельскохозяйст­венного назначения в СССР находилось в пользовании крестьянских общин! Если б это было не так – удалось бы в кратчайшие сроки и без сопротивления со стороны основной массы крестьян провести коллективизацию?

Как ни странно, но самым дальновидным из марксис­тов в отношении общины оказался сам Маркс, видев­ший именно в сельской об­щине зерно и двигатель со­циализма, возможность пе­рейти к крупному земледе­лию, избежав, в то же время, торжества капиталистиче­ских отношений. Он писал в 1881 г.:

“Россия - единственная европейская страна, в кото­рой “земледельческая об­щина” сохранилась в нацио­нальном масштабе до наших дней. Она не является, по­добно Ост-Индии, добычей чужеземного завоевателя. В то же время она не живет изолированно от современ­ного мира. С одной стороны, общая земельная собствен­ность дает ей возможность непосредственно и посте­пенно превращать парцел­лярное и индивидуалистиче­ское земледелие в земледелие коллективное, и русские кре­стьяне уже осуществляют его на лугах, не подвергшихся разделу. Физическая конфи­гурация русской почвы бла­гоприятствует применению машин в широком мас­штабе. Привычка крестья­нина к артельным отноше­ниям облегчает ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству кооператив­ному... С другой стороны, одновременное существова­ние западного производства, господствующего на миро­вом рынке, позволяет России ввести в общину все поло­жительные достижения, добытые капиталистиче­ским строем, не проходя сквозь его кавдинские уще­лья”.

Впрочем, эти взгляды о русской крестьянской об­щине настолько противоре­чили «ортодоксальному мар­ксизму», что и сам Маркс не решился их обнародовать - они остались в трех (!) вари­антах его письма В.Засулич, и ни один из этих вариантов он так ей и не послал. Позже, в 1893 г., Энгельс в письме народнику Даниельсону (пе­реводчику первого тома “Капитала”) пошел на по­пятный, сделав оговорку, что “инициатива подобного пре­образования русской общины может исходить не от нее самой, а исключительно от промышленного пролета­риата Запада” [8]. Таким образом, после некоторых колебаний Маркс и Энгельс «уступили марксизму», вер­нувшись к тезису о том, что социалистическая револю­ция в слаборазвитых и зави­симых странах возможна лишь под влиянием социали­стической революции на За­паде. С другой стороны, М. Бакунин и русские народ­ники утверждали, что социа­листическая революция нач­нется и победит отнюдь не в развитых капиталистических странах – ибо в эпоху коло­ниализма все их население, включая рабочий класс, в большей или меньшей сте­пени становится эксплуата­тором народов колоний и за­висимых стран. Отсюда - ут­рата революционности про­летариатом Запада. Но ведь об этом же, о подкупе бур­жуазией империалистиче­ских держав своего пролета­риата – писал и Ленин!

   Как уже отмечалось, все успешные социалистические (точнее, коммунистические) революции ХХ века про­изошли в странах, где абсо­лютное большинство насе­ления составляло общинное крестьянство. Китай, Индо­незия, Корея, страны Индо­китая, Куба, последние деся­тилетия – другие страны Ла­тинской Америки – Венесу­эла, Боливия, Эквадор, Ни­карагуа… Да, это были рево­люции социалистические, антикапиталистические - но социалистические (антика­питалистические) они не по­тому, что в этих странах ка­питализм исчерпал свои производительные возмож­ности и возникли экономи­ческие предпосылки для пе­рехода к социализму (этого явно не было), а потому, что народы этих стран – кресть­янских стран, отвергли «путь на Запад», путь интеграции в «глобальный рынок» миро­вого империализма (в каче­стве сырьевого придатка), попытавшись отстоять свой путь – путь коллективист­ской цивилизации, цивили­зации-семьи, основанной на общинных ценностях.

Борьба между буржуазией и пролетариатом Запада идет всего лишь за более выгод­ные условия купли-продажи рабочей силы. Наемный ра­ботник стран «золотого мил­лиарда» прекрасно ужива­ется с капитализмом: отно­сительно высокий уровень его жизни поддерживается за счет эксплуатации стран «третьего мира» («неэквива­лентного обмена» и прочих механизмов грабежа бывших колоний).

Для крестьян-общинников развитие капитализма – смерть. Причем для значи­тельной их части – смерть в прямом смысле слова, для остальных – пауперизация, тотальное обнищание; именно поэтому во всех кре­стьянских наказах 1917 года (на основании которых был составлен «Декрет о Земле») имеет место требование ЗАПРЕТА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ, а в 67% - ЗАПРЕТА НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НАЕМНОГО ТРУДА В ДЕРЕВНЕ. Разве эти требования – не самое яркое проявление КОММУНИСТИЧЕСКОГО миро­ощущения основной массы российского крестьянства?

Таким образом, мы мо­жем, вопреки традиционной марксистской схеме, утвер­ждать, что коммуни-стическая революция есть явление не столько формацион-ное, сколько цивили-зационное – и побеждает она в странах, коллективист­ских по типу цивилизации, в странах, основой социаль­ного организма которых яв­ляется ОБЩИНА. Ударная сила такой революции – об­щинное крестьянство и ра­бочий класс, непосредст­венно из этого крестьянства вышедший, а потому и ос­тавшийся носителем общин­ных – т.е. коммунистических ценностей (рабочему классу в масштабах всей страны проще самоорганизоваться). Коммунистическая револю­ция в странах, где капитали­стические отношения только начинают развиваться – про­явление «реванша куль­туры», выражающегося в массовом сопротивлении по­пыткам наиболее прозапад­ной части общества (т.е. представителей инородной для данного общества клас­совой структуры) повернуть страну на иной цивилизаци­онный путь, путь индиви­дуалистической цивилиза­ции, притом – в варианте от­нюдь не полноценного (раз­витого), но периферийного (зависимого) капитализма. Социализм советского или близкого ему типа является естествен-ной фазой развития коллективистского общества, тогда как ка­питализм неизбежно ведет к его регрессу (что мы и на­блюдаем на примере постпе­рестроечной России) и, в итоге, к социальной деграда­ции и распаду.

В свою очередь, в тех странах, где сложился инди­видуалистический тип соци­альности, успешная социа­листическая (коммунистиче­ская) революция представля­ется невозможной, опять-таки в связи с характерными особенностями индивидуа­листической цивилизации. Капитализм представляет собой закономерную фазу его развития индивидуали­стического общества, а по­пытки его преодолеть, сле­пив из людей-атомов, конку­рирующих на рынке рабочей силы индивидов некое подо­бие «общества-семьи», при­водят лишь к национал-со­циализму – фашизму в раз­личных его вариациях.  

Соответственно, социалистическая революция в ОБЩЕСТВЕ индивидуалистического типа невоз-можна – по крайней мере, в обозримой исторической перспективе.

------------------------------------

 = актуальное =

Александр Жилин

 

КОНЕЦ ПОСТ-СОВЕТСКОЙ УКРАИНЫ

 

Антирусская революция на Украине день ото дня на­ращивает обороты. Процесс зашёл уже столь далеко, что практически всем ясно: к прежней постсоветской Ук­раине, зыбкой, невнятной и постоянно метущейся, воз­врата нет. Шов, едва-едва скрепляющий две чуждых друг другу этнокультурных плиты, лопнул, разойдясь по всей протяжённости. И те­перь, скорее всего, уже окончательно. Даже если сейчас и удастся на короткое время притупить остроту конфликта, к прежнему сво­ему состоянию страна всё равно не вернётся.

Кадры возведённых в центре города баррикад, маршевых колонн бандеров­ских боевиков и заживо го­рящих бойцов “Беркута” бу­дит в русской душе самые мрачные, тягостные воспо­минания из начала 90-х. Двадцать с лишним лет на­зад во многих столицах со­юзных республик тогда ещё единой страны почти вот так же орудовали озверелые по­громщики из числа местных сепаратистов-шовинистов, которым рукоплескал не только Запад, но и вся оте­чественная либеральная ин­теллигенция (она и сегодня рукоплещет западенским мятежникам). А представи­тели власти, что союзной, что местной, вели себя ни­чуть не менее трусливо и предательски, чем ведёт себя в эти решающие дни президент Украины Виктор Янукович вкупе со своей командой.

Что ожидало русских людей на отпавших от со­юзного центра окраинах по­сле победы радикально на­ционалистических сил, лишний раз напоминать не хочется. Прибалтийский апартеид оказался для мно­гих из них ещё относительно лёгким исходом. А вот бес­нования радикалов в Ду­шанбе, Грозном или Киши­нёве, происходившие при преступном попустительстве властей в Москве, привели к реальным войнам, этниче­ским чисткам и потокам крови. Этнотеррор, который когда-то испытали на себе жители тех краёв, в ближай­шей перспективе угрожает теперь русским и русского­ворящим жителям Украины. Отточенный бандеровский тризубец занесли над их го­ловами.

Судя по репортажам с мест событий, ситуация вы­глядит ещё серьёзнее, чем оценивают её многие экс­перты и политологи. Вот, например, нам сооб­щают, что правые бое­вики захватывают в за­падных областях адми­нистрации и выкиды­вают их глав из кабине­тов на улицу, тут же приступая к формирова­нию собственных орга­нов власти, признающих не киевское правитель­ство, а самозваную На­родную раду. Это же очень важный нюанс! Это вам уже не “цвет­ная” революция с её по­стмодернистскими кар­навальными кривлянь­ями – это революция в её традиционном понима­нии. Это означает, что мятежники желают свергнуть не просто Януковича и его бли­жайшее окружение, но желают снести до осно­вания всю систему вла­сти, сложившуюся на Ук­раине в постсоветские годы. И отстроить вместо неё свою. “Цветные” револю­ционеры на их месте никого бы заставлять подписывать заявления об отставке, при­ставив нож к горлу, не стали – им было бы достаточно, чтобы региональный чинов­ник просто заявил об их поддержке, “примкнул к восставшему народу”. Но правым радикалам (и, глав­ное, их иностранным кура­торам) этого сегодня мало. Им нужен не перезапуск “оранжевой” программы – им нужна полностью пере­устроенная страна.

Известие о том, что во Львове боевики приступили к открытому созданию воо­ружённых формирований – так называемой Националь­ной гвардии – в российских СМИ большого резонанса не вызвало. Печально. Видимо, за многие годы господства в нашей политической жизни всевозможных подделок, разводок и имитаций значи­тельная часть российского общества всё ещё не воспри­нимает мятеж на Украине как серьёзнейшую угрозу не только живущим там рус­ским, но и самой России. Думает по инерции, что всё там происходит как бы пона­рошку, что “кланы подерутся и договорятся”.

Сильно сомневаюсь. За­хваты областных центров, создание собственных орга­нов власти и вооружённых отрядов – это совсем даже не шутки и затеваться “пона­рошку”, просто чтобы попу­гать Януковича, никак не мо­гут. Действия мятежников давно говорят сами за себя. Запрет Партии регионов и КПУ на западе Украины – это только первый шаг в цепи реальных преследова­ний, уготованных правыми боевиками “клятым моска­лям”.

В подобных условиях гражданская война между неистовствующим Западом и по-прежнему вяло и нехотя отбрыкивающимся Юго-Востоком была бы ещё не самым худшим исходом. Именно так, я вполне отдаю отчёт своим словам: острое противостояние и даже воо­ружённый конфликт в такой ситуации лучше, чем про­должение победоносного шествия по Украине новояв­ленных “солдат группы “Центр”. В прямом столкно­вении можно победить или хотя бы отбиться, отбросив бандеровцев как можно дальше на Запад. Такое пря­мое столкновение с неиз­бежностью поставит судьбо­носный вопрос перед Рос­сией, как бы её правитель­ство и президент не увили­вали от ответа на него под предлогом сочинской Олим­пиады. Его исход во многом будет определяющим для исторической судьбы Дон­басса, Новороссии и Крыма, исторической судьбы всей нашей страны. Победа сулит русским по обе стороны гра­ницы воссоединение, то есть, первый шаг к дальнейшей русской ирреденте. А это – одна из важнейших для нас сегодня стратегических це­лей.

Поражение Юго-Востока в украинском противостоя­нии (и того хуже – капиту­ляция без сопротивления) рисует нам картины одну мрачнее другой. Дело даже не в утрате “геополитиче­ских сфер влияния” (хотя и они важны) – дело заключа­ется в перспективе крупней­шего за всю постсоветскую историю поражения России и русского мира (который су­ществует поверх всяких бе­ловежских границ), чрева­того не только витком при­ теснений “омоскаленных” по всей Украине, но и этни­ческими чистками и откро­венным террором. Благо­душие в украинском во­просе совершенно неуме­стно. Сербы в дни Олим­пийских игр в Сараево, на­верное, тоже не предпола­гали, что совсем скоро их ожидает изгнание и резня. Однако то, что накануне воспринималось бы боль­шинством как бред одер­жимых манией преследова­ния, через несколько лет становилось жуткой реаль­ностью. Пусть сегодня на Украине все те, кто не под­падает под бандеровские критерии национальной и гражданской первосортно­сти, задумаются очень серь­ёзно. А уж про то, как в по­добном случае радостно оживятся все антироссий­ские силы внутри самой РФ, я даже не говорю – доста­точно послушать “Эхо Мо­сквы” или прочесть очеред­ное обращение кавказского бандподполья к русскому населению. Война против всей небандеровской части Украины уже начата, и вы­бор перед ней стоит сегодня один: капитулировать либо принять бой. Чем скорее она решится на отпор, тем меньше будет потерь и жертв.

 

Но кто конкретно может остановить на­тиск правых радикалов?

 

С Виктором Януковичем, продолжающим номинально сохранять президентский пост, всё понятно. Ника­ких иных чувств, кроме бесконечного отвраще­ния, этот деятель вызы­вать уже не может.

С большей частью его приближённых тоже. Премьер-министр Нико­лай Азаров, конечно, не бог весть какой боец, но хотя бы - единственный человек из числа высших руководителей страны, прямо называвший про­исходящее государст­венным переворотом – 28 января подал в от­ставку. И не мог не по­дать в такой ситуации, как и любой уважающий себя политик. Ведь, по сути, право решать судьбу своего ближай­шего соратника и вто­рого лица в стране гос­подин Янукович откровенно предоставил не народ­ным депутатам из Верховной Рады и даже не выступаю­щих в роли переговорщиков предводителям уличных толп, а самим толпам с Гру­шевского и Майдана. Ци­ничные заявления Арсения Яценюка о том, что его ответ на президентское предложе­ние будет зависеть от мне­ния Майдана, иначе как глумлением над демократи­ческими процедурами не на­зовёшь. Фактиче­ски он даёт понять, что снимают и на­значают правитель­ство на Украине теперь не глава го­сударства и даже не депутаты Вер­ховной Рады (за­конные народные представители, ме­жду прочим), а не­сколько тысяч ни­кем на это не упол­номоченных пло­щадных горлопа­нов и уличных по­громщиков. Кото­рых враждебные России и русской Украине СМИ лживо отождеств­ляют со всем народом.

Готовы ли по-настоящему вступить в борьбу с банде­ровскими мятежниками на­чальники силовых ведомств, руководители органов власти на Юго-Востоке страны и члены Партии регионов?

Совершенно очевидно, что в подавляющем своём большинстве нет. Министр обороны самоустранился, большинство глав регионов вне Галиции мямлят и вы­жидают, партийцы-регио­налы трусят и разбегаются. Невозможно поверить в то, что они вдруг наберутся му­жества. Тот, кто действи­тельно готов бороться в по­добной критической ситуа­ции, начинает это делать не­замедлительно и изо всех сил, а не выступает с беско­нечными и пустопорожними увещеваниями. Да и не на­ивно ли ожидать от ворова­тых и бесконечно циничных постсоветских чинуш воли к сопротивлению? В отличие от них бандеровские бое­вики, как к ним не относись, имеют в сердце подлинные идеалы (хоть и бесконечно враждебные нам). Восточно­украинские же “хозяйствен­ники” и управленцы – лишь личный коммерческий инте­рес.

Всё это в равной мере от­носится и к представителям олигархических групп Вос­тока, которые устами под­контрольных миллиардеру Ринату Ахметову бизнес-структур уже высказали свою позицию – позицию непротивленческую и, в це­лом, вполне лояльную мя­тежникам.

Определённый оптимизм на фоне этого торжества глупости, малодушия и по­раженчества вызывают лишь решительные заявления де­путатов Верховного Совета Крыма. Вдвойне отрадно, что вслед за ними уже последовали первые дела: на патрулирование улиц Сева­стополя вышли доброволь­ческие народные дружины, деятельность правой партии “Свобода” (легального крыла правых мятежников) на территории Крымской республики запрещена, не­многочисленным сторонни­кам западенцев публично надавали пинков. Хочется верить, что решимость жите­лей Крыма не допустить бандеровского шабаша на своей земле будет крепнуть, а сам Крым станет прочным оплотом русских сил, гото­вых к борьбе, и послужит вдохновляющим примером всем нестойким и колеблю­щимся.

--------------------------------

= к юбилею =

Павел Петухов

С. Г. КАРА-МУРЗА И

РУССКИЙ КОММУНИЗМ

 

 

23 января исполнилось 75 лет видному мыслителю современности Сергею Георгиевичу Кара-Мурзе. Его книги и статьи, посвящённые разоблачению мифов, внедрённых в общественное сознание пришедшими к власти либералами, и рациональному разбору истории Советской цивилизации, стали важнейшим явлением интеллектуальной жизни последних двух десятилетий. Фактически его уже сейчас можно считать живым классиком русской политической и социальной мысли. Наиболее известны такие крупные работы С.Г. Кара-Мурзы, как «Манипуляция сознанием» и «Советская цивилизация».

Идеи Кара-Мурзы начали входить в общественное сознание в 90-е годы, когда политическая ситуация в России способствовала объединению левых и патриотических сил в противостоянии разрушительным либеральным реформам – это и создание ФНС в 1992 году, и защита Белого дома в 1993-м, и формирование широкой патриотической коалиции вокруг кандидатуры Г.А. Зюганова в 1996-м (из которой вырос НПСР). Естественно, такое объединение требовало и создания идеологической доктрины, органично соединяющей левые и патриотические (цивилизационные) ценности.

Таких попыток, более или менее удачных, было несколько, но наибольшую известность получили достаточно маргинальные проекты Э.В. Лимонова (Национал-большевистская партия) и А.Г. Дугина (сначала – идеолог НБП, затем – теоретик евразийства). Специфика как самих личностей этих идеологов, так и их систем взглядов, которые представляют собой эклектическое соединение самых разных идей, привела к тому, что эти проекты не получили широкого распространения и не стали крупными явлениями общественной и интеллектуальной жизни. Лево-патриотические проекты в конечном итоге остались лишь механическим смешением, их теоретическая основа не была разработана. А после прихода к власти Путина и временной стабилизации нынешней политической системы эти проекты, созданные в надежде на быстрое крушение либерально-западнического режима и приход к власти коалиции патриотических сил, постепенно пришли в упадок. В настоящее время предпринимаются попытки их воссоздать на новой основе (пример – Всероссийское созидательное движение «Русский лад»).

Направление же политической мысли, во главе которого встал С.Г. Кара-Мурза, оформилось как раз на рубеже 1990-2000-х годов (когда вышли две его главные работы, упомянутые выше) и, таким образом, не успело включиться в объединительные процессы 90-х гг. и стать их идейной основой. В «путинскую» эпоху оно нашло своё место лишь в чисто интеллектуальной области, оказывая воздействие на сознание патриотической части интеллигенции (через издаваемые книги и интернет-сайты), но не на реальную политическую ситуацию.

Это осложняется и тем, что оппоненты, которые не в состоянии противопоставить аргументации Кара-Мурзы и его сторонников убедительные доводы, пытаются просто замолчать его идеи, сделать вид, что их не существует. В этом заинтересованы как «леваки», отрицающие цивилизационный подход, так и их якобы противники – «антисоветские патриоты», которые отрицают тот факт, что Советская цивилизация являлась естественным продолжением и развитием на более высоком этапе тех тенденций, которые были заложены в Русской цивилизации задолго до появления большевиков. Фактически оба этих идейных течения занимаются идейным обслуживанием существующей власти, разобщая потенциально опасные для неё левые и патриотические силы и мешая им объединиться. Но, так или иначе, русская общественная мысль «после Кара-Мурзы» уже не может быть такой же, какой была «до».

В этой статье невозможно разобрать весь огромный пласт проблем, поднимаемых в работах С.Г. Кара-Мурзы. Сосредоточимся лишь на некоторых гранях его мысли.

В 2013 г. вышла относительно небольшая по объёму книга Кара-Мурзы «Русский коммунизм: теория, практика, задачи», ставшая своего рода квинтэссенцией написанного им ранее на эту тему. С моей точки зрения, знакомство с этой книгой обязательно для каждого, кто считает себя сторонником коммунистических идей или просто стремится к адекватной оценке советского опыта.

Главная мысль, которой посвящена книга – это традиционный характер советского общества, возникшего из глубин русской крестьянской цивилизации в её соединении с социалистической мыслью революционной интеллигенции (прежде всего марксистской, но также и народнической). Советская цивилизация вызревала постепенно, начиная, как минимум, со второй половины 19 века (формальный рубеж – крестьянская реформа 1861 года, заменившая помещичью власть над крестьянами общинным самоуправлением). Крестьянство выступило как «класс для себя» в ходе революции 1905-1907 гг., когда субъектом революции стал не просто сельский пролетариат или бедняки, а крестьянская община как таковая, что и подтолкнуло правительство Столыпина к попытке разрушить общину (как «революционный» и «социалистический» институт). Но реформа лишь усугубила ситуацию.

В настоящее время в соз нание общества внедрён «столыпинский миф» о выдающемся политическом деятеле, который пришёл, чтобы укрепить государство, предотвратить революцию, и обязательно добился бы своей цели, если бы его не убили некие тёмные силы. Обязательно цитируется его фраза: «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». И другая: «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете Россию!» (как будто не задача главы правительства обеспечивать этот покой, его надо у кого-то просить). Удивительно, что не только либералы, но и часть «правых патриотов» восприняли этот миф и стали возносить Столыпина. Впрочем, такой представитель православно-патриотической мысли, как Вадим Кожинов (кстати, его идеи вообще тесно связаны с идеями Кара-Мурзы), отдавая дань уважения Столыпину, пытался одновременно принизить его роль в проведении аграрной реформы.

Парадокс в том, что именно меры, предпринятые Столыпиным, и обострили противоречия, приведя к «великим потрясениям». Одна из книг С.Г. Кара-Мурзы так и называется – «Столыпин – отец русской революции». В этом названии есть некоторый полемический перехлёст, поскольку революция вызревала и без Столыпина, да и началась до его прихода к власти, в 1905 году. Но то, что его аграрная реформа существенно ускорила и подтолкнула революцию, не вызывает сомнений. Это связано с самой задачей реформы – разрушением русской крестьянской общины с выделением из неё класса сельских хозяев – фермеров – и превращением остальных крестьян в безземельных батраков. Эта задача выполнена не была: из общины выделилось лишь 10% дворов, но и этого хватило для обострения социальных противоречий. Не помогла и переселенческая политика, так как средств на обустройство переселенцев в Сибирь не хватало, многие из них вернулись в свои уезды, только уже без земли и нищими. Всё это создавало взрывоопасный потенциал.

Промышленность, которая развивалась в стране под контролем западного капитала, не могла вобрать все рабочие руки, появившиеся в результате демографического взрыва. Её рост отставал от роста населения. В сельском же хозяйстве, ориентированном на экспорт («недоедим, но вывезем»), произошло сокращение продукции животноводства и поголовья скота – то есть в целом русское сельское хозяйство архаизировалось. Таким образом, реформа привела к ещё большей интеграции России в мировую капиталистическую систему в подчинённом положении. Ставка Столыпина на «сильных» в противовес «слабым и пьяным», даже если оставить в стороне моральную сторону вопроса (здесь против Столыпина выступил весь цвет русской культуры – от экономистов-народников до Льва Толстого), не оправдалась чисто экономически. Проигравших от реформы оказалось гораздо больше, чем выигравших, и это не могло не подлить масла в огонь революции.

Но наряду с крестьянской общинной революцией назревала и другая, поддержанная Западом – революция буржуазная, которая стремилась разбить устаревшую оболочку самодержавной монархии, отдав власть отечественной крупной буржуазии и стоящей за ней капиталистической элите западных стран. Эти революции были противоположно направлены и несовместимы одна с другой. И заслуга большевиков в том, что они, в отличие от «ортодоксальных марксистов» – меньшевиков – поддержали именно национальную крестьянскую революцию и смогли направить её в созидательное русло, выдвинув лозунг «союза рабочих и крестьян».

Как известно, меньшевики считали, что Россия для социалистической революции «не созрела» и должна пройти предварительный этап строительства развитого капиталистического общества. Как показывает Кара-Мурза, эти надежды, основанные на доктринёрском понимании марксизма, были несостоятельны. Капитализм – это «система-кентавр», в которой помимо развитого центра должна существовать и эксплуатируемая периферия, иначе вся система рушится. И Россия начала 20 века была частью этой периферии, такой же она стала после крушения Советского Союза и реставрации капитализма.

Евроцентризм, характерный для формационного подхода в его «чистом» виде, мешал понять это прозападной части русских революционеров. Как это ни кажется парадоксальным, именно цивилизационный подход позволяет видеть мир как единую систему, в которой в рамках эксплуататорского общества неминуемо возникает развитый центр и отсталая периферия, которая по определению не может «догнать» центр, если не выйдет за пределы самой этой системы. Именно это и произошло с Россией в результате революции 1917 г.: она «выпала» из мировой капиталистической системы и пошла по собственному пути, добившись на нём значительных успехов. Таким образом, антикапиталистическая революция в России (как и в любой стране «периферии») неизбежно носила также национально-освободительный характер. Это подтверждается и последующей практикой стран Азии, Африки и Латинской Америки.

Что же касается Гражданской войны, то она трактуется Кара-Мурзой как «война Февраля с Октябрём». То есть друг другу противостояли не «старая Россия» и революционеры, а две противоположные друг другу, но всё же революционные силы, причём «белая» сторона представляла в значительной степени интересы своих западных «спонсоров». Так что преклонение перед «Белым движением», характерное для части наших «правых патриотов», не менее нелепо, чем почитание Столыпина.

После революции 1917 года крестьянская община была восстановлена и по «Декрету о земле» получила бывшие помещичьи земли, что привело к росту благосостояния крестьян. Её развитие продолжалось и в ходе НЭПа (недаром в основу его плана были положены предложения А.В. Чаянова – экономиста-народника, который предлагал опереться на общинное мелкокрестьянское хозяйство и развитие кооперации, хотя раздавались и предложения о своего рода «втором издании» столыпинской реформы с опорой на фермерство). Впоследствии община с её традициями коллективизма была трансформирована в колхоз – с коллективной не только собственностью, но и обработкой земли. Более того, она оказала огромное влияние и на городскую жизнь советского общества, положив основу трудовому коллективу промышленного предприятия – а это общность людей, объединённых не только общим трудом, но и бытом и культурой (для работников строились общие жилые комплексы, дома культуры, детские сады и т.д.)

По мнению Кара-Мурзы, различие между русским коммунизмом и западной социал-демократией – не только в степени «радикальности», как часто считают («за революцию» или «за эволюцию»). Эти различия – цивилизационные: коммунизм опирается на принципы традиционного общества (недаром он получил распространение в России и странах Азии) с его естественной общинной солидарностью между людьми, воспринимающими общество как «семью», а социал-демократия – на западное общество, состоящее из изолированных индивидов. Она выстраивает вторичную солидарность «сытых» (благодаря эксплуатации стран «Третьего мира»). Западная модель общества – не «семья», а «рынок», где ценность человека определяется тем, что он может предложить «покупателю».

Другая важная тема, рассматриваемая в работах С.Г. Кара-Мурзы, – это тема фашизма. Его происхождение прямо противоположно коммунизму: если второй родился в рамках традиционного общества в условиях его борьбы за независимость от мировой капиталистической системы, то первый является порождением либерализма, его «гипертрофированной» формой. В сложных условиях 20 века, столкнувшись с вызовом левой идеи, либерализм не мог не породить этого явления.

Но корни фашизма значительно глубже и восходят к идеологии социал-дарвинизма, которая, в свою очередь, берёт свои истоки из протестантского (точнее, кальвинистского) взгляда на мир, когда, в соответствии с доктриной Кальвина, люди изначально разделены на тех, кто предназначен к спасению, и тех, кому суждены вечные муки. Причём этот выбор Бога виден уже в земной жизни через материальное благополучие первых и нищету вторых. Эта доктрина стала необходима европейцам в ходе колониальных захватов, позволяя относиться к жителям порабощённых стран и континентов как к обречённым на гибель, но применялась также и к низшим классам собственного общества.

Концепция «войны всех против всех», сформулированная Т. Гоббсом в 17 веке, легла в основу либеральной идеологии с её обожествлением конкуренции. Что же касается фашизма (в широком смысле), то он не отказался от этого принципа, а всего лишь перенёс его с индивидуального на групповой уровень. Конкурируют не индивиды, а целые народы и расы, и, естественно, одни из них, «высшие», побеждают, а «низшие» должны быть в лучшем случае порабощены, в худшем – стёрты с лица земли. Понятно, что в число «низших» в первую очередь попали славяне, которые – вот совпадение – как раз в это время вырвались из мировой капиталистической системы и стали строить свою независимую коммунистическую цивилизацию.

Таким образом, фашизм – явление, относящееся к западному обществу и только к нему. Это временное и искусственное сплочение атомизированных индивидов в интересах сохранения капиталистического строя.

Кара-Мурза чётко отделяет фашизм от национализма (вопреки либералам, которые в целях манипуляции смешивают эти два совершенно разных явления). «Национализм, – по его словам, – это особая точка зрения на все бытие, такой духовный аппарат, когда ты все видишь через призму судьбы своего народа, его прошлого и будущего, его интересов и идеалов, его достоинств и слабостей. Видишь с любовью и заботой, как к своей огромной родной семье. Когда большое число сограждан так же смотрят, народ собран и силен» («Кто такие русские»).

С этой точки зрения национализм не имеет ничего общего с различными формами шовинизма, утверждения неравенства между народами. Это отождествление своих личных интересов с интересами своего народа как целого, то есть именно та идея «общества-семьи», о которой уже шла речь. И, разумеется, национализм нисколько не противоречит коммунистической идее, скорее наоборот, подкрепляет её (недаром идёт речь о «советском национализме»). Это ещё одна причина, по которой концепции Кара-Мурзы могут стать связующим мостом между левыми и национал-патриотами.

Также немаловажно, что С.Г. Кара-Мурза, являясь атеистом (или, более вероятно, агностиком), при этом высоко оценивает роль религии (и «религиозного чувства») в жизни общества. Это позволяет объединиться в рядах его сторонников и верующим, и атеистам, что в наше время, когда эти группы пытаются искусственно противопоставить, особенно актуально.

В короткой статье сложно охарактеризовать все идеи С.Г. Кара-Мурзы и его значение для современного обществознания. Но я надеюсь, что она станет стимулом для читателей к самостоятельному изучению произведений этого автора, без знания которых нельзя понять реальность России 20 и 21 веков.

-------------------------------------

ТОВАРИЩИ!

БЕЗ ВАШЕЙ РЕГУЛЯРНОЙ ПОДДЕРЖКИ

БЮЛЛЕТЕНЬ

«ЗА СТАЛИНА!»

ВЫХОДИТЬ НЕ СМОЖЕТ!

Наш кошелек QIWI:

965-917-6587

Благодарим за помощь тт. Ш.Т.А. (Москва),

Асинкритова Г.П. (Тверь),

Скворцову В. П.

(Минеральные Воды)

------------------------------------------------------

Внимание!

Все номера бюллетеня до № 117 включительно и

документы «Сталинского блока Красноярья»

выложены на страничке

www . citizengrad . narod . ru / stalblok . htm ,

№ 118 и далее –

http://vk.com/id191520975

-------------------------------------------------------------

ВНИМАНИЮ НАШИХ

КОРРЕСПОНДЕНТОВ:

1. Не все публикуемые материалы отражают мнение редакции.

2. Материалы для публикации принимаются только в электронном виде (по электронной почте).

 3. Поступившие в редакцию материалы не рецензируются и назад не возвращаются.

 4. Врагам народа просьба не надрываться: пакостные отзывы о И. В. Сталине уничтожаются (стираются) без прочтения (автоматически).

--------------------------------------

Редактор: Гончаров Е. А.

Телефон редакции:

(391) 244-07-73.

Электронная почта:

genepotters@mail.ru

Тираж 999 экз.

-------------------------------------

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 44; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!