Второй этап промышленного переворота в Европе и страны Востока.
ЛЕКЦИЯ 5. ВОСТОК В РАМКАХ КОЛОНИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ В XIX – НАЧАЛЕ XX в. (2 часа)
План:
Первый этап промышленного переворота в Европе и его влияние на страны Востока.
Второй этап промышленного переворота в Европе и страны Востока.
Период колониализма охватывает время с начала XVI до середины XX в. В этот период Запад получает преобладание над Востоком и в той или иной форме подчиняет себе страны Азии и Африки.
Наибольшего расширения колониальная система достигает в первые два десятилетия XX в. Тогда возникло убеждение, что весь мир будет поделен между великими державами, а затем будут происходить лишь его переделы. Однако этого не произошло. Колониальная система вскоре начала распадаться.
Серьезный удар по ней был нанесен еще во второй половине XIX в. революцией Мэйдзи в Японии. После Первой мировой войны стали реально независимы Турция (Кемалистская революция), Иран (приход Реза-шаха к власти), Китай (установление власти Гоминьдана). Получили самоуправление Сирия, Ливан, Ирак. Окончательно рухнула колониальная система после Второй мировой войны. Условной датой распада системы можно считать 1960 год – «Год Африки», после чего остались лишь анклавы колониализма.
Рассматриваемый в данном лекции период можно назвать периодом наивысшего развития колониализма.
В отечественной литературе принято выделять три периода колониальной экспансии:
|
|
|
1) «торговый колониализм» с начала XVI до середины XVIII в., характеризующийся погоней за «колониальными» товарами для вывоза в Европу;
2) «колониализм эпохи промышленного капитала», или «колониализм периода первого этапа промышленного переворота», или «период эксплуатации методами промышленного капитала», – вторая половина XVIII – конец XIX в., когда основным методом эксплуатации колоний и всего неевропейского мира стал вывоз европейских товаров в эти страны;
3) «колониализм эпохи империализма», или «колониализм периода монополистического капитала», или «колониализм периода второго этапа промышленного переворота», когда к прежним методам использования ресурсов зависимых стран добавился еще один – вывоз туда европейского капитала, рост инвестиций, приведший к промышленному развитию неевропейских стран.
Первый этап промышленного переворота в Европе и его влияние на страны Востока.
Второй период колониализма, как уже сказано, связан с промышленным переворотом, т.е. с появлением в Европе, прежде всего в Англии, механизированной промышленности. Две основные черты отличают его от предыдущего:
– переход к широким территориальным захватам;
– стремление освоить страны Азии в качестве рынков сбыта европейских товаров и источников промышленного сырья.
|
|
|
Эти два направления политики связаны друг с другом, хотя и не жестко. Территориальные владения, подчинение населения – наиболее логичные способы обеспечить доступ на соответствующие рынки. Но борьба за территории началась с середины XVIII в., когда не произошла промышленная революция даже в Англии, когда в распоряжении европейцев еще не было товаров, которые могли бы пробиться на азиатские рынки. Тогда территории были нужны главным образом для получения внеэкономическими методами (налоги) средств, необходимых для сохранения прежнего характера торговли с Востоком (вывоза товаров оттуда).
Судьба будущих колоний решалась в основном не в войнах с местными государствами, а в ходе соперничества между европейскими державами. Судьба Индии, например, решилась в войнах между Нидерландской и Английской Ост-Индскими компаниями, а затем – в войнах последней с Францией. Судьба Индонезии и ряда других территорий также определилась в ходе англо-голландских войн 1652–1654, 1665–1667 и 1672–1674 гг. Они привели к почти полному вытеснению голландцев из Индии, но оставили им свободу действий в Индонезии. В ходе наполеоновских войн англичане захватили у голландцев Цейлон (1796 г.), Капскую колонию (1798 г.), Яву (1811 г.), которую потом вернули.
|
|
|
Наиболее значимые этапы англо-французской борьбы– война за австрийское наследство (1740–1748) и Семилетняя война (1756–1763). В ходе последней Англия сломила сопротивление Франции и стала единственным серьезным претендентом на завоевание Индии. В ходе той же войны она сумела подчинить Бенгалию (1757, 1764 гг.) и обрести господство над Персидским заливом.
Затем пришло время войн с индийскими государствами. В результате четырех войн (1767–1769, 1780–1784, 1790–1792, 1799 гг.) Компании удалось разгромить Майсур – наиболее сильного противника в Южной Индии. Три войны потребовалось, чтобы уничтожить Маратхскую конфедерацию (1775–1782, 1803–1805, 1817–1819 гг.), которая до этого доминировала в Центральной и Северной Индии.
В первой половине XIX в. англичане завершили завоевание Индии, присоединив Ассам (1826 г.), Синд (1843 г.), Панджаб (1845, 1849 гг.). Были сделаны попытки расширить владения, выйдя за пределы Индии: удачная в отношении Бирмы (войны 1824–1826, 1852–1853 и 1885 гг.) и неудачная в отношении Афганистана (1838–1842, 1878–1880, 1919 гг.).
Начали создаваться и другие колониальные империи. Голландия постепенно подчинила почти все острова Индонезии, которая стала с тех пор называться Нидерландской Ост-Индией. Франция в 1830 г. захватила Алжир, положив начало колониальному разделу Африки.
|
|
|
Завоевания совершались не столько руками европейцев, сколько при помощи местных жителей, которых колонизаторы нанимали, вооружали, обучали европейским методам ведения боевых действий и бросали против армий местных владетелей. Ряд восточных государств были при этом уничтожены, другие попали в полную зависимость от колонизаторов. Наконец, третьи, хотя и терпели поражения и постепенно попадали в так называемую полуколониальную зависимость, сохранили суверенитет и некоторые возможности самостоятельного развития.
Территориальные захваты привели к резкому увеличению доходов колониальных режимов от сбора налогов и пошлин, которые стали превышать расходы на управление. Колонии давали средства для новых военных операций и позволяли получать «колониальную дань» не только отдельным купцам, но и всей метрополии.
Наиболее существенной чертой мировой экономики XIX в. стало резкое расширение внешней торговли и изменение ее баланса. Первый этап промышленного переворота заключался в возникновении фабрик, машинной промышленности, сначала только легкой, прежде всего текстильной. Но это серьезно изменило соотношение экономического потенциала метрополий и колоний. Метрополии получили возможность предложить населению зависимых от них стран свои товары.
В этот же период европейские капиталисты поняли, что они могут «завоевывать» страны без военных экспедиций, только своими товарами, извлекать из них прибыль, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь. Для этого достаточно было навязать стране договор, который освобождал европейские товары от пошлин, давал европейским бизнесменам в восточной стране право неподсудности местным судам.
Так возникло состояние, которое иногда называется «полуколониальной зависимостью». В нее попали Османская империя и Иран, после «опиумных» войн – Китай, а с 1853 г. – Япония. Впрочем, последней удалось вскоре от зависимости освободиться и даже принять участие в разделе мира между державами уже в конце XIX в.
Мировая торговля в XIX в. сделала невиданный ранее скачок. Если за XVIII в. внешнеторговый оборот Англии вырос в 5 раз, то в течение XIX в. – в 15 раз, Франции – в 21 раз, США – в 14 раз. Возросла роль внешней торговли и для многих стран Азии. Объем внешней торговли Индии, Цейлона, Филиппин вырос в 7,4–7,5 раза, Сиама – в 5,9, Малайи – в 5,2, Китая – в 3,6 раза.
Внешнеэкономические связи Азии со странами Запада стали превалировать над объемами внутриазиатской торговли. Доля стран Европы и США в импорте Индии превысила 80%. В Иране только на Россию приходилось более 50% импорта. Экспорт в Европу составлял в Индии 60% вывоза, на Цейлоне – 80%, в Китае– 71%. Иранский экспорт на 70% направлялся в Россию.
Основная часть прироста внешней торговли приходится, конечно, на вторую половину века, после открытия Суэцкого канала (1869 г.) и широкого применения пароходов.
Основную долю в европейском экспорте занимали продукты текстильной промышленности – ткани и пряжа. Широко известны данные о стремительном росте импорта английских тканей в Индию: 1 млн. ярдов в 1824г. и 2,2 млрд. ярдов в 1890 г. Еще более впечатляет импорт пряжи: с 1818 по 1836 г. он вырос в 5200 раз. Правда, потом его рост замедлился.
Сравнительно небольшой процент во ввозе в страны Востока занимали оборудование и машины.
В импорте Индии они составляли 8-10%, но важно отметить, что процент не снижался, в то время как объем внешней торговли рос стремительно. А это значит, что и объем ввоза оборудования рос быстрыми темпами. В Индонезии доля оборудования в импорте росла в течение конца XIX – начала XX в. и составила к 1913 г. 7,5%. В то же время в импорте Ирана до 1914 г. ввоз оборудования практически отсутствовал, а в Китае он начался лишь с середины 1890-х годов и достиг к 1914 г. только 3%.
Это обстоятельство имеет отношение и к вопросу, который будет рассмотрен ниже, – к проблеме вывоза капитала и процессу индустриализации. Из приведенных цифр видно, что он начался уже во второй половине XIX в., и именно в колониях, а не в независимых странах.
Переориентация внешней торговли повлияла еще на один процесс – специализацию среди самих восточных стран. Развитие плантационного хозяйства на Цейлоне, в Индонезии и ряде других стран сделало хозяйства этих стран более специализированными, их экспорт стал более ограниченным по номенклатуре. В Египте стали заниматься выращиванием и экспортом хлопка.
На Филиппинах более 90% вывозимых товаров состояло из четырех товаров – манильской пеньки, сахара, табака, кофе, а позже – только из трех (выпал кофе). Индонезия на 2/3 специализировалась на сахаре и кофе, Малайя – на олове (29%) и каучуке (20%).
Вся экономика Цейлона была ориентирована на внешнюю торговлю. До 1880-х годов колония специализировалась на кофе (65% экспорта), а затем на чае (55%) и натуральном каучуке (26%).
Первоначально бурное развитие получило производство кофе – на частных плантациях. В 1877 г. был собран максимальный урожай кофе. Однако еще с 1868 г. на острове стало распространяться вирусное заболевание кофейных деревьев, которое в конце концов погубило эту отрасль. Кофе как главную экспортную культуру во второй половине XIX в. заменили хинное дерево, чай, шоколадное дерево, гевея. (Кокос также играл важную роль, но его производство не требовало внимания властей. Кокосовые пальмы в основном росли на небольших участках крестьян.) Особое развитие получило производство чая. Возникла чайная промышленность, в которой шел процесс концентрации капитала. В 1910г. доля трех экспортных культур – чая, каучука и кокосов – составляла 88,6% экспорта. Однако такая специализация сельского хозяйства приводила к нехватке зерна. С 1885 г. импорт риса на Цейлон превысил его производство на острове. В 1893 г. сложилось настолько тревожное положение со снабжением населения продовольствием, что был отменен земельный налог на зерновые культуры.
Более крупные страны не дают такого резкого сокращения номенклатуры, но тоже значительно изменяют состав своего экспорта. В Индии резко падает вывоз тканей, индиго, опиума, возрастает экспорт пшеницы и риса, джута, хлопка, чая. Китай тоже переживает спады и подъемы в экспорте разных товаров.
Распространение производства технических и непродовольственных культур в одних странах вызвало необходимость развития производства и торговли рисом в других. Англичане превратили низовье Иравади в Бирме в рисоводческий район, который снабжал рисом Цейлон и другие страны. То же сделали французы в Южном Индокитае. Рис из Кохинхины вывозился главным образом в Китай. Стал втягиваться в торговлю рисом и Сиам.
Овладение рынками стран Востока происходило не просто в процессе экономической конкуренции дешевых фабричных товаров с дорогими кустарными, но требовало также административных и военных усилий. Китайский рынок был открыт, например, в ходе трех «опиумных» войн. Европейские державы были готовы вести подобные же войны со всеми странами, которые пытались защитить свой рынок. Совет директоров Английской Ост-Индской компании уже в 1769 г. стал настаивать, чтобы в Индии сокращалось производство шелковых тканей и рос вывоз шелка-сырца. Было насильственно задушено судостроение, которое развивалось в Калькутте и Бомбее в 1795–1798 гг. Были установлены экспортные пошлины на индийские ткани, которые затрудняли их сбыт: 10% – на хлопчатобумажные, 20% – на шелковые, 30% – на шерстяные. Импортные пошлины, напротив, поддерживались на очень низком уровне. После сипайского восстания они были временно повышены, но в 1862-1864 гг. вновь снижены. В то время Англия была не намерена защищать внутренний рынок Индии.
Колонизаторы прилагали также большие усилия, чтобы ликвидировать внутренние таможенные барьеры, сохранявшиеся в подчиненных им странах. Стремление «расчистить» внутренний рынок для проникновения английских товаров лежало, в частности, в основе политики генерал-губернатора Индии Д.Э.Дальхузи (1848-1856) по аннексии вассальных княжеств. Эта политика, создававшая чувство неуверенности в завтрашнем дне у многочисленных князей, оказалась опасной для британской власти. Многие князья поддержали сипайское восстание и даже сделались его руководителями именно вследствие проводившейся перед восстанием политики аннексий.
Задача освоения внутреннего рынка требовала и создания инфраструктуры, в частности строительства дорог. Железнодорожное строительство в Индии, развернувшееся в середине XIX в., имело прежде всего стратегическое значение, а также должно было способствовать вывозу сырья и проникновению английских товаров во внутренние районы. В 1853 г. была открыта первая железнодорожная ветка от Бомбея до Тханы, в 1854 г. – вторая линия, от Калькутты до каменноугольного бассейна Ранигандж. К 1905 г. было построено 6 тыс. миль железных дорог. К периоду независимости Индия была страной с наиболее густой сетью железных дорог за пределами Европы (65,2 тыс. км).
К концу 60-х годов была сооружена сеть телеграфной связи по всей Индии, и Индия получила телеграфное сообщение с метрополией, что резко повысило эффективность управления колонией из Лондона.
Переориентация торговли произошла быстро и во многом драматично. Но не следует и преувеличивать ее значение. Внешняя торговля все еще занимала весьма скромное место в экономике стран Востока. Если в Великобритании величина экспорта на душу населения составляла в 1900 г. 47 долларов, а импорта – 74, то в Индии те же данные на душу населения составляли 1,2 и 0,8 долл., а в Китае – 0,3 и 0,4 долл. соответственно.
(Приведенные выше цифровые данные взяты в основном из работы: Петров A.M. Внешнеэкономическое воздействие Запада на восточные общества в XIX – начале XX в. – Эволюция восточных обществ: Синтез традиционного и современного. М, 1984, с. 93–106)
Иногда эту переориентацию внешней торговли и связанные с ней изменения в структуре производства называют «превращением колониальных и зависимых стран в рынок сбыта и источник сырья» для стран-метрополий или «превращением их в аграрно-сырьевой придаток» европейской экономики. Эти формулировки содержат позитивную информацию, опираются на ряд фактов, некоторые из которых упомянуты выше. Но они содержат оттенок завершенности этого процесса и в этом смысле не совсем отвечают реальности. Наиболее наглядная схема, которая при этом имеется в виду, – это вывоз, скажем, индийского хлопка в Англию, превращение его там в ткани, ввоз этих тканей в Индию, вытеснение на индийском рынке местных кустарных тканей, закупка на вырученные от продажи деньги индийского хлопка – и повторение процесса. Между тем даже при всем желании и при полном содействии колониальных властей создание такой схемы было затруднено и даже невозможно.
Индийский хлопок производился в мелких хозяйствах, был плохого качества, низкого сорта (коротковолокнистый) и почти не использовался английскими фабрикантами, которые предпочитали хлопок из южных штатов Северной Америки, а позже и из Египта. Колониальные страны Азии не могли стать основным источником сырья для развитых государств. Не могли они стать и основным рынком сбыта. Таковым для английских товаров оставалась Америка – Южная и Центральная.
Несмотря на то, что английские ткани действительно вытесняли с местного рынка ткани кустарные, вытеснить их окончательно они не могли. По многим причинам, одну из них следует упомянуть специально, поскольку она имеет своим истоком тот же процесс роста европейского импорта. Речь идет об импорте пряжи. Дешевая фабричная английская пряжа покупалась индийскими ткачами, которые выделывали из нее ткани более дешевые и тем самым получали дополнительные возможности конкурировать с английскими производителями.
Период эксплуатации колоний и полуколоний промышленным капиталом характеризуется, в отличие от предыдущего, реальным выкачиванием средств из стран Востока благодаря активному внешнеторговому балансу европейских стран. Подсчитано, что колонизаторы «выкачивали» из колоний примерно 2% их ВВП. Однако вопрос о том, замедляло ли это капиталистическое развитие колоний, остается нерешенным. Чисто теоретически средства, уходившие в Европу, могли бы быть вложены в местную экономику. Но одновременно происходил процесс накопления капитала в колониях. Купцы восточных стран богатели и начинали вкладывать свои средства в промышленность.
Европейцы эксплуатировали не их. Расплачивались за европейские товары рядовые потребители (крестьяне и ремесленники) и аристократия. Но средства и тех и других не были капиталом.
Бесспорно, что наводнение рынков европейскими товарами приводило к упадку местной традиционной промышленности (ремесла), к аграризации экономики, дезурбанизации, т.е. сокращению городского населения. Это означало разрушение традиционного экономического строя, который уже давно не имел перспектив дальнейшего развития.
Одновременно формировалась городская жизнь современного типа в растущих портовых городах – как в колониях, так и в независимых государствах.
Разрушительные последствия частичного захвата-европейским капиталом внешней торговли Азии и внутренней торговли многих стран сказывались не только в колониях, и даже не столько в колониях, сколько в полуколониях, или зависимых странах. На протяжении всего XIX в. европейские державы заключали торговые договоры с независимыми странами Востока – Османской империей, Ираном, Китаем, а в 1853 г. – и с Японией. В результате суверенитет этих стран был ограничен, они попадали в так называемую полуколониальную зависимость. В понятие «полуколониальное положение» включаются:
1) установление низких пошлин на импорт иностранных товаров;
2) передача таможен под управление европейцев;
3) экстерриториальность европейских анклавов на территориях независимых государств;
4) неподсудность европейцев местным судам на всей территории государства.
Но не всякие торговые договоры восточных государств с европейскими были неравноправными. Именование этих договоров «капитуляциями» не должно вводить в заблуждение. Они назывались так только потому, что состояли из статей («капитулов»). Указы турецкого султана, регламентировавшие положение отдельных провинций империи, тоже назывались «капитуляциями», хотя ни о какой капитуляции султана перед своими подданными не могло быть речи.
Первый договор, дававший иностранным купцам привилегии (низкие пошлины, право экстерриториальности, освобождение от налогов), был заключен Османской империей с Францией в 1569 г. и не предусматривал никакого подчинения европейской державе. В это время Франция видела в Османах союзника против Священной Римской империи. В 1535 г. был заключен договор двух держав о совместных военных действиях против Габсбургов, и турецкие рейдеры получили базу в Тулоне.
Договоры-капитуляции рассматривались как «милость» султана и должны были возобновляться с восшествием на престол нового султана, буде он этого пожелает. Лишь после заключения Белградского (1739 г.) и Кючук-Кайнарджийского (1774 г.) договоров о мире султаны потеряли право подтверждать или отменять капитуляции при вступлении на престол. Но и это еще нельзя назвать установлением неравноправного положения государства. Договоры с Османами тем самым были лишь введены в режим международного права, которое исходит из того, что международные договоры должны выполняться вне зависимости от смены власти в государстве.
Степень освоения европейским капиталом восточных рынков зависела не от формы подчинения тех или иных стран, а от иных факторов – прежде всего, наверное, от элементарной географической близости или отдаленности стран и их рынков от Европы. Так, за XIX в. стоимость европейского импорта хлопчатобумажных товаров (включая пряжу) в Османскую империю выросла более чем в 100 раз, а в расчете на душу населения – более чем в 50 раз. Удельный вес импорта в местном потреблении увеличился с 4-5% до 80%. Происходило разорение местного мануфактурного и ремесленного производства. Только через 100 лет после открытия рынков для европейских товаров стала зарождаться местная фабричная промышленность.
Проникновению иностранного капитала на рынки независимых стран Востока сначала в виде товаров, а затем и в виде промышленного капитала способствовала сознательная политика местных властей. Экономические концепции, господствовавшие в этих странах, были довольно экзотическими, с нашей нынешней точки зрения. Считалось, что главная задача экономической политики – обеспечение рынка товарами и всемерное снижение цен. Задача поддержания или развития местного производства не ставилась. Интересы иностранного капитала и интересы правящей верхушки этих стран совпадали.
Османские власти сами способствовали заключению договоров, которые мы сейчас называем неравноправными. Возникавший местный капитал должен был бороться не только с иностранной конкуренцией, но и с властями своей страны, выступавшими в качестве вольных или невольных пособников иностранцев. Османские власти во многом по собственной инициативе разрушили ремесленное производство в своей стране. Иранский шах воспринимался иранской общественностью как продавшийся иностранцам. Китайский император в конце XIX в. тоже рассматривался как агент иностранных держав, так что, скажем, предложение о национализации одной из железных дорог было воспринято как сдача ее иностранному капиталу и вызвало возмущение в Китае. В Японии движение за свержение сегуна и реставрацию императорской власти одним из своих лозунгов имело предотвращение закабаления Японии иностранцами, к чему вела, по мнению оппозиции, политика правительства сегуна.
Результатом рассматриваемого периода стало также развитие легкой фабричной промышленности в странах Европы, прежде всего в Англии. Здесь нужно сделать три замечания.
Во-первых, не следует примитивизировать процесс индустриализации Европы. Английская промышленность развилась не на капиталы, вывезенные из колоний, в частности из Индии. Из Индии в Великобританию поступало некоторое количество денег. Часть из них можно назвать торговым капиталом, но он редко становился промышленным.
Набобы (так в Англии называли разбогатевших в Индии соотечественников) тратили свои деньги на покупку замков, мест в парламенте, но не вкладывали их в производство. Английский крупный капитал того времени был торговым и банковским. Он относился к вложениям в промышленность как к делу рискованному и малодоходному. Конторские книги возникших в конце XVIII в. фабрик показывают, что первые промышленники Англии не получали банковских кредитов, им приходилось ограничиваться собственными накоплениями.
Во-вторых, большую роль в индустриализации Европы колонии сыграли совершенно в ином качестве – как резервуары, поглощавшие избыточное население. Как известно, капитализм развивается циклично. Промышленное развитие приводит к миграции населения в города и промышленные центры. Механизация труда приводит к кризисам перепроизводства и к массовым увольнением рабочих с производств. Европа получила возможность в периоды таких кризисов «сбрасывать» лишнее население в колонии. (Правда, в данном случае имеются в виду прежде всего переселенческие колонии вроде Австралии или Канады.) Новый подъем промышленного производства вызывал новый приток рабочих рук из села и необходимость дальнейшей механизации. Все это вело к более быстрой, чем если бы колоний не было, урбанизации и индустриализации европейских стран в самом широком значении этого слова.
В-третьих, на первом этапе промышленного переворота, когда в Европе начала бурно развиваться легкая промышленность, ввоз продовольствия и сырья из неевропейских стран помог сгладить диспропорции в европейской экономике, вызванные отставанием сельского хозяйства от нужд экономики в целом. Затем появление избытка капиталов стало приводить к кризисам перепроизводства. И на этом этапе колонии и неевропейские государства помогли Европе притупить остроту кризиса – сбросить лишние капиталы. Это позволило европейским странам пройти вторую технологическую революцию, преодолеть диспропорции на рынке труда, разрывы в производительности между отраслями, перейти к новой ступени капитализма. Но это уже ситуация следующего этапа колониализма, о котором мы поговорим ниже.
Выигрывали и страны, не являвшиеся метрополиями. Активное сальдо внешней торговли с колониями и полуколониями позволяло метрополиям иметь пассивное сальдо в торговле с другими европейскими странами, закупая там полуфабрикаты и готовые изделия. Так что колониальная система оздоравливала и поддерживала европейскую экономическую систему в целом. Так, например, Англия в 1870-1913 гг. имела положительное сальдо в торговле с неевропейскими странами в 5 млрд. ф. ст. и такое же отрицательное сальдо в торговле с европейскими странами.
Период торгово-промышленной экспансии европейских стран был временем наиболее «революционного» колониализма. Рушилась традиционная экономическая система, подрывались привычные государственные и духовные устои. Накапливался значительный традиционалистский взрывчатый материал. В течение XIX в. произошло много массовых кровавых восстаний как в колониальных, так и в независимых странах, направленных либо прямо против колонизаторов, либо против местной элиты, погрязшей, по мнению восставших, в расточительности, распущенности и прочих грехах. Их мы рассмотри на практических занятиях!
Этот же период отмечен новыми явлениями в духовной сфере. Появляются реформаторские течения в общественной мысли стран Востока, в том числе в религиозной мысли, начинают проводиться модернизаторские реформы на государственном уровне.
Во многих странах Востока началось первоначальное накопление капитала. Как уже говорилось, абсолютная выкачка средств из экономики восточных стран в Европу не означала, что на Востоке все абсолютно беднели. Напротив, местный торговый капитал принял самое активное участие в развернувшейся торговле. Собственно, без его участия европейцам не удалось бы так перестроить всю торговлю на берегах Индийского и Тихого океанов, как это было показано выше.
И на этой торговле создались те огромные по меркам Востока капиталы, которые были направлены в промышленность.
Может быть, в наибольшей степени выиграли индийские купцы. Парадоксально, но англичане, стремясь «открыть» Китай и проведя для этого три войны, так называемые опиумные, старались в основном не для своих купцов, а для индийских. Именно индийские купцы держали в руках вывоз опиума из Индии, и они воспользовались рынком Китая, открытым для них англичанами, чтобы сколотить состояния. На торговле опиумом с Китаем составил состояние Джамшетджи Нашурван Тата, основатель династии предпринимателей, которая и до сего дня занимает одно из первых мест среди индийских финансово-промышленных групп. С именем этой семьи связаны наиболее яркие страницы промышленного развития Индии в конце XIX – начале XX в.
Вторым важнейшим товаром, хлынувшим на китайский рынок после его «открытия», была хлопчатобумажная пряжа. Но это была главным образом индийская пряжа, выработанная на возникавших прядильных фабриках в Бомбее, Нагпуре, Ахмадабаде и других городах. Открывая китайский рынок, англичане меньше всего думали об интересах индийского капитала, тем более они никак не предполагали, что в итоге разовьется индийская национальная промышленность. Однако результаты были именно такими.
Второй этап промышленного переворота в Европе и страны Востока.
Третий период колониализма (конец XIX – начало XX в.) ознаменовался еще более безудержными захватами новых территорий, попытками разделить между европейскими державами все неевропейские народы и территории. Его называют иногда «периодом империализма». Это определение имеет смысл, если под империализмом понимать захватническую политику, но не вкладывать в него представление о «последней стадии капитализма».
Именно во второй половине XIX и начале XX в. стремление к овладению территориями приобрело маниакальный характер. Мало-мальски уважающей себя европейской стране стало «неприлично» не иметь колоний. Начался раздел Африки, до того не привлекавшей особого внимания, поскольку климатические условия там были таковы, что европейцы гибли массами от болезней. На карте Африки нашлось место для колоний Германии и даже Бельгии, а потом и Италии, наконец обзавелись обширной колониальной империей и французы.
Те же французы нашли себе еще кусочек суши, который можно было прибрать к рукам, – восточный Индокитай. Продолжалось расширение Британской и Российской империй, причем расширение их границ, кажется, происходило по принципу соревнования – кто захватит большие пространства в Центральной Азии. Каждая из держав боялась, что их захватит другая, и торопилась «проникнуть» повсюду, отбросив соображения целесообразности. В деятельности колонизаторов в этот период проглядывают симптомы иррациональности, преследования фантомных целей «имперского величия», никчемной борьбы самолюбий.
Колониальные державы стремились разделить на «сферы влияния» и те страны, которые сохраняли некоторую независимость. Англия и Франция заключили соглашение о разделе сфер влияния в Юго-Восточной Азии в 1896г. В 1907 г. были заключены три соглашения, казалось ставившие крест на дальнейшем существовании многих стран. Японо-русское соглашение (30 июля) делило на сферы влияния Маньчжурию. Франко-японское (10 июня) определяло сферы влияния этих держав в Восточной Азии. Англо-русское соглашение (31 августа) разделяло на сферы влияния Иран, отдавало Афганистан в «сферу влияния» Англии, причем обе державы обязались не прибирать к рукам Тибет. Казалось, что независимых государств в Азии скоро не останется.
Отличительной чертой экономики третьего периода колониализма можно назвать вывоз капитала из метрополий в колонии и зависимые страны. Это явление отражало новый этап в развитии европейского капитализма – интернационализацию капитала. Это было вызвано начавшимся вторым этапом промышленной революции, когда процесс механизации коснулся не только легкой промышленности, но и тяжелой, а также сельского хозяйства. Легкая промышленность в Европе потеряла преимущества, которые она имела ранее, прибыли текстильных фабрикантов снизились, и капитал, занятый в этой сфере, «побежал» туда, где можно было сократить издержки за счет приближения к источникам сырья и экономии на стоимости рабочей силы. Суммарные зарубежные инвестиции с 1870-х годов до 1914 г. выросли с 6 до 44 млрд. долл., т.е. в 7 раз, но доля этих инвестиций в колониальные и зависимые страны за этот период выросла в 15 раз.
(Широков Г.К. Парадоксы эволюции капитализма: Запад и Восток. М., 1998.)
Вывоз капитала первоначально имел целью создание инфраструктуры для увеличения ввоза и вывоза товаров: строительство портов, железных дорог, каналов (прежде всего Суэцкого), улучшение связи.
Второе направление – расширение производства доходных продовольственных и технических культур (плантации) и создание промышленности для их переработки – джутовой, чайной и т.п.
Но эти же направления экспорта капитала способствовали появлению таких отраслей, которые для экспорта товаров метрополий были вовсе не нужны или даже вредны.
Капитал, накопленный к тому времени на Востоке, воспользовался «бегством» текстильной промышленности из развитых стран и создал свою текстильную промышленность. И в данном случае, как и в ряде других, капитал колоний имел преимущества перед капиталом независимых стран. Так, в Индии в 1914 г. было уже 260 текстильных фабрик с 6 млн. веретен и 100 000 ткацких станков. В Китае в том же году было 8 фабрик с 339 тыс. веретен и 2000 станков. Протяженность железных дорог в Индии в 1911–1913 гг. составляла 26,2 тыс. миль, в Китае – 6 тыс. миль.
Местный капитал обычно начинал как компрадорский, т.е. встроенный в оборот иностранного капитала, обслуживающий нужды последнего, и лишь затем переливался в промышленность, конкурирующую с импортом. В литературе закрепилась абсолютизация различий между этими двумя частями капитала (буржуазного класса) при отчетливо негативном отношении к компрадорам. Их считали агентами иностранного капитала, имеющими общие с ним интересы, враждебно настроенными к национально-освободительному движению и т.п. При этом грань между двумя группами капиталистов была довольно размытой. Одного и того же предпринимателя можно было отнести как к одной, так и к другой группе. Кроме того, противоречия между капиталистами есть всегда, даже между соотечественниками.
«Компрадоры» внесли значительный вклад в экономическое развитие своих стран, а также в их духовное возрождение. Политика колонизаторов в отношении местного капитала и промышленности была объективно противоречивой. Без местного капитала англичане не могли обойтись, как и без индийцев-чиновников и индийцев-солдат. Но они предпочли бы, чтобы этот капитал работал в сфере торговли. Местную промышленность они развивать не хотели. Однако открытие китайского рынка после «опиумных» войн поставило задачу занятия этого рынка другими товарами, помимо опиума. И англичане не стали противиться появлению индийских текстильных фабрик (первоначально прядильных) для производства пряжи для Китая. Это ирония истории, что первую фабрику на территории Индии основал не английский, а индийский предприниматель (в 1853 г. в Бомбее).
Вскоре появились и индийские ткацкие фабрики, и местное производство тканей стало теснить импорт уже в 1870-х годах. На рубеже 1916-1917 гг. все ткани, выработанные индийскими фабриками и ткачами вручную, заняли больше половины всего рынка тканей (52,5%).
Особенно поучительно то, что резкий рывок индийская фабричная текстильная промышленность совершила в результате усилий английских фабрикантов сделать наконец Индию поставщиком хлопка для их фабрик. Во время Гражданской войны в США (1861–1865) практически прекратился ввоз хлопка из Америки в Англию. Манчестерские фабриканты оказались под угрозой остановки своих фабрик. Они стали лоббировать в парламенте серьезные меры по развитию хлопководства и организации вывоза хлопка из Индии. Под парламентским давлением были предприняты меры по развитию хлопкосеяния в Индии и улучшению сортов. Производство хлопка в Индии значительно выросло. Но Гражданская война в США окончилась, американский хлопок снова стал поступать, индийский хлопок оказался не нужен, цена на него в Индии резко упала, и индийские фабриканты получили дешевое сырье и возможность конкурировать с английскими производителями тканей и вытеснять их с индийского рынка.
Различия в методах колониальной экономической политики в выделенные выше периоды не следует абсолютизировать. Методы, практиковавшиеся в первые периоды, продолжали сохранять свое значение и в последующих. Так, импорт колониальных товаров продолжал быть важной составной частью мировой торговли. Голландцы же в Индонезии, введя «систему культур», сделали экспорт тропических товаров основой своей экономики на Архипелаге. Правда, номенклатура «колониальных товаров» в течение XIX в. изменилась – помимо специй появились чай, кофе, натуральный каучук, пальмовое масло и др.
Не потерял своего значения и вывоз товаров в страны Азии и Африки. Более того, именно в этот период стали предприниматься дополнительные меры по его стимулированию. Например, в Британской Индии был установлен завышенный курс рупии, который был выгоден для импортеров, но не для тех, кто ввозил капитал, и не для экспортеров. Безудержная гонка за территориями помимо иррациональных имперских обоснований имела некоторую рациональность – все надеялись, что в дальнейшем захваченные народы станут потребителями товаров соответствующей метрополии. Уровни развития европейских стран выравнивались. Усилилась конкуренция между ними за рынки сбыта. Таким образом, определенная долговременная стратегия в этой вакханалии захватов имелась. Но слишком долговременная. Воспользоваться захваченными потенциальными рынками империалистические страны большей частью не успели.
Но все же ввоз капитала начался, что привело к развитию транспорта, появлению современной техники и технологии, необходимости обучения рабочих, т.е. к индустриализации.
В целом экономическое воздействие Европы на Азию в период колониализма было достаточно противоречиво. Безусловно, имел место отток ресурсов из Азии в Европу, особенно во второй период колониализма. Но именно в этот период были созданы предварительные условия, часто вопреки желаниям колонизаторов, для модернизации экономики и последующего быстрого развития этих стран. Издержки этого пути были велики, но, учитывая, что без влияния колониализма преобразования вообще были невозможны, следует признать это воздействие в целом благотворным.
К.Маркс, которого нельзя заподозрить в идеализации колониализма, сформулировал подобный вывод достаточно четко: «Я знаю, что английские промышленные магнаты в своем стремлении покрыть Индию железными дорогами руководствуются исключительно желанием удешевить доставку хлопка и другого сырья, необходимого для их фабрик. Но раз вы ввели машину в качестве средства передвижения в страну, обладающую железом и углем, вы не сможете помешать этой стране самой производить такие машины. Вы не можете сохранять сеть железных дорог в огромной стране, не организуя в ней тех производственных процессов, которые необходимы для удовлетворения непосредственных и текущих потребностей железнодорожного транспорта, а это повлечет за собой применение машин и в тех отраслях промышленности, которые непосредственно не связаны с железными дорогами» (Маркс К. Будущие результаты британского владычества в Индии. – Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 9, с. 227-228).
Это предвидение исполнилось, несмотря на то что английские власти действительно мешали (но не преуспели в этом), скажем, Дж.Тате построить металлургический завод.
Конкретно все это выразилось в том, что колониальные страны развивались быстрее, чем страны независимые, так называемые полуколониальные (Широков Г.К. Колонии и зависимые страны: проблемы исторического различия. – Народы Азии и Африки. 1983, № 3).
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 651; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!